Текст книги "Повседневная жизнь Стамбула в эпоху Сулеймана Великолепного"

Автор книги: Робер Мантран

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 24 страниц)

Не пренебрегают и молочными продуктами, а йогурт– это турецкий вклад в мировое кулинарное искусство. Он готовится на основе молока буйволицы, коровьего или козьего молока, а легкие блюда на основе сливок весьма разнообразны – они вместе с фруктами завершают прием пищи. Впрочем, фрукты, сочные и вкусные, поедаются в большом количестве и между такими приемами в течение дня. Некоторые лавочки, специализированные на продаже каймака, пользуются известностью (особенно их много в Эюбе) ^{457} и служат местом встреч добрых знакомых. На званых обедах перед основными блюдами подаются в большем или меньшем числе закуски ( мезе), среди которых нужно отметить прежде всего бёрек, жареный пирог с начинкой из мяса (его принято есть с сыром и шпинатом), япрак далмасы, обернутый в виноградные листья рис, кусочки сердца и печени ягненка, приправы из огурцов и корнишонов (шуршу) и т. д. Хлеб, как пресный, так и на дрожжах, довольно высоко ценится европейцами. Кроме того, булочники и кондитеры производят великое множество сортов бисквитов и пирожных – чёрек, геврек, гурабийе, симити т. д. Самые известные из них готовятся на основе меда – кадайиф, локма, гюзельме, баклава. Нельзя забыть и халву, тесто на основе меда, и рахат лукум, столь распространенные и столь высоко ценимые на всем Востоке.

Султанский дворец, подобно бездонной бочке, поглощает уйму пищевых продуктов. И не только потому, что нужно сладко кормить его обитателей, которыми можно было бы населить целый город. Но и по той причине, что счету этим продуктам не знают. Вот, к примеру, описание одного из султанских пиршеств, которое мы находим у Пети де ла Круа ^{458} : «Салаты – из маслин, из каперсов, из редиса, из свеклы, из молодого чеснока, огурцов, лепестков розы и многого еще, соответственно времени года. Мясо приносят в больших глиняных тазах, называемых здесь мартабанами. Здесь и мясо ягнят, и жареные цыплята, разрезанные на части, и баранина, тушенная с маслом и луком, и голуби, сначала обжаренные, а затем поставленные в печь тушиться в сливках с сахаром и розовой водой. Рыба – жареная и в желе (заливная), разных видов. Цыплята – фаршированные рисом и луком, подаваемые в бульоне с распущенным яйцом. Фрикадельки – из мяса, нарубленного с луком и рисом, и завернутые в листья орешника летом и в листья мальвы зимой, гусиная печень – нарубленная с яйцом, петрушкой, миндалем, луком, мускатным орехом, гвоздикой и политая сверху соусом из красного лука. Слоеные пирожки с бараньим мясом. Круглый пирог с голубятиной. Плов из риса с миндалем и корицей. Супы из пюре зеленого горошка на курином бульоне и, вместо хлебных супов, жаренные в масле и яичных желтках ломтики хлеба, обмакиваемые в бульон. Еще одно блюдо – салат-латук с курицей и густым насыщенным бульоном. И еще одно – куриный бульон с разными нарезанными очень мелко травами, отбеленный яйцом, разведенным в лимонном соке.

Затем следует деликатес, который собой представляет бланманже, приготовленный из белого мяса каплуна, сахара, молока из рисовой муки, амбры и мускуса. Другой готовится из фиников, варенных в молоке, крахмала, сахара, мускуса и амбры. Рецепт третьего – смешать сок вишни с крахмалом, сахаром, розовой водой, прокипятить все это вместе, процедить полученную жидкость сквозь сито и добавить мускуса и амбры. Необходимо также упомянуть мармелады, сваренные из различных фруктов в сахарном растворе с мускусом и амброй; пирожные с миндалем, компоты из различных фруктов; яблоки, груши, жаренные в сахаре; розовую воду, сваренный в сахаре миндаль.

Наступает очередь напитков, разносимых в небольших, но глубоких вазах; они готовятся из абрикосов, груш, яблок, фисташек, дамасского винограда, персиков, причем каждый сорт варится отдельно, а фрукты, не потерявшие своего естественного вида, остаются на дне вазы, откуда их достают ложкой на длинном черенке».

В одном регистре (май 1528) содержатся сведения о закупках кухней Сераля продуктов на один месяц: меда – 64 кантара (кантар = 55 кг), кур – 544, риса – 28 мюддов (мюдд = примерно 500 кг), гусей – 61, шафрана – 19 окк (окка = 1,280 кг), устриц – 116, креветок – 87, рыбы – 400 штук, мускуса – 12 мискалей, перца – 10 окк, оливкового масла – 11 окк, пекмеза (род вина) – 3 шиника (шиник = 6 кг), соли из Валахии – 84 окк, крахмала – 13 окк, бузы (род пива из ячменя или проса) – 51 бутыль, бараньи головы – 616, требухи – 180 наборов, яиц – 649, водяных кур (куликов) – 229 ^{459} . Это не считая овощей, хлеба, сливок, йогурта, кондитерских изделий и фруктов. Другой документ (1674) сообщает, что за год на бойни Стамбула было приведено и забито 199 900 голов крупного рогатого скота, 3 965 760 овец (из последних 230 тысяч для Сераля и 96 тысяч для янычар), а также – 2 877 400 ягнят ^{460} .

В том, что касается напитков, стамбулец, как всякий добрый мусульманин, довольствуется водой. Ею Стамбул богат с момента постройки Сулейманом Великолепным акведуков и сооружения множества фонтанов, снабженных кранами, дабы вода не пропадала даром, смешиваясь с почвой и образуя грязь. Впрочем, имеются и дозволяемые напитки. Прежде всего это боза (буза), близкая к пиву; она изготавливается из ячменя или проса и доступна по цене и бедным людям. В Стамбуле есть даже государственная фабрика по производству бозы, но частные предприятия снабжают ею рынок в большем количестве и лучшего качества. Лавочки, торгующие бозой, в Стамбуле весьма многочисленны: по словам Эвлийи Челеби, их более 300. За бозой следующий по степени популярности напиток – мюселес. Это род «вареного вина», то есть добытого прямо из сусла (отпрессованного сока винограда) посредством его тепловой обработки. Еще один вид того же рода – пекмез. Балсую– это жидкий мед или, точнее, напиток из меда, сиропа и хмеля. Оржад(миндальное молоко) был распространен менее других напитков. Шербетыбывают двух сортов – как напитки и как сласти в твердом виде. Ракияили аракполучается путем возгонки спирта из мастики мастикового дерева, растущего на Хиосе; эта по вкусу напоминающая анис жидкость может служить и прохладительным напитком, если ее сильно разбавить холодной водой, и средством к опьянению, если пить ее в неразбавленном или слабо разбавленном виде. В Стамбуле производство и потребление ракии в принципе запрещено, но армяне, большие специалисты в этой области, гонят ее в Чорлу (Фракия). Ракия пользуется большим спросом в кабачках Галаты и Касим-паши ^{461} .

Употребление вина мусульманам, как известно, возбраняется, но султан Мурад IV и позднее Мехмет IV нашли необходимым запрет этот своими указами напомнить. Тем не менее вина – «море разливанное» не только в тавернах и кабачках, но и в домах таких важных персон, как султаны Селим III «Пьяница» и Мурад IV, знаменитый поэт Баки (это только для примера). Представители религиозных меньшинств и иностранцы имеют право его пить, но на него налагаются высокие ввозные пошлины, за исключением тех вин, которые поставляются в посольства. Вина производятся и в самой Османской империи – например во Фракии, в области Смирны, в Архипелаге, на острове Тенедос, – но больше все же в моде вина иностранные: французские, итальянские, венгерские, немецкие и испанские ^{462} . Что было бы, если бы не запрет вина?!

Кофе в Турцию впервые ввезен в середине XVI века, а первое кафе ( кахвехане), первоначально предназначенное исключительно для дегустации этого напитка, открывает свои двери для посетителей при Сулеймане Великолепном в 1554 году ^{463} . Начиная с этой даты кофе входит в моду, а кафе превращаются в наиболее посещаемые заведения. Мурад III велит закрыть кафе, опираясь на убеждение улемов в том, что употребление кофе греховно, поскольку он влияет на состояние ума пьющих его. Однако запрет продлился совсем недолго или, вернее, не действовал вовсе в силу того, что кафе размножились настолько, что закрыть их все не было никакой возможности; таким образом, понятие кофе как греховного напитка не успело укорениться в сознании верующих… Кофе, потребляемый в Стамбуле, производится в Йемене и транзитом через Египет попадает в столицу. Именно в Стамбуле люди Запада приобщились к употреблению этого животворного напитка и перенесли его в Европу ^{464} .

Пристрастие к табаку распространяется в Турции к концу XVI века, при султане Мехмете III, и очень скоро все – как мужчины, так и женщины – принимаются курить трубку ( чубук): «Оба пола курят, обычно каждый сам по себе, с юности. Их табак, особенно во дворце, более приятен, чем тот, который в Европу ввозится из Вест-Индии: женщины добавляют в него мастику от мастичного дерева, а также частицы древовидного алоэ – для благоухания» ^{465} . Приведем еще замечание по этому предмету Пьетро делла Валле: «Они взяли за обычай курить табак чуть ли не каждый час в дружеской компании в качестве развлечения… Развалясь в живописных позах, они курят одну трубку за другой, причем выпускают дым даже из носа, что мне представляется отвратительным, а им – верхом искусства» ^{466} . Этот табак доставляется в Стамбул с Балкан, в особенности из области Салоники, из Малой Азии и Сирии, где он возделывается в области Латакия. Табак вначале не встретил в Турции единодушного признания: некоторые противники курения возлагали на курильщиков ответственность за пожары, которые в Стамбуле не редкость. Султан Мурад IV даже воспользовался большим пожаром в квартале Джибали (1637) как предлогом для запрета и курения, и кафе одним указом; в некоторых мечетях читались проповеди против табака, но ничего из этого не вышло, и Мехмет IV снял с курения все запреты и ограничения и ввел государственную монополию на торговлю табаком, которая немало обогатила казну ^{467} .

Как упоминалось выше, кварталы в Стамбуле имеют достаточно четкое деление на жилые и деловые – именно в деловых кварталах сосредоточены ремесла и торговля. Выйдя из дома, стамбулец направляется пешком к месту работы, проходя улицами, застроенными деревянными домами и, как правило, немощеными. За исключением, впрочем, нескольких, признанных основными, – они-то не только замощены, но даже более или менее тщательно и более или менее регулярно убираются муниципальными работниками – калдырымаджилярами. Но исключение остается исключением, а правило правилом, так что на работу приходится идти большую часть пути, смотря по времени года, либо по пыли, либо по лужам и грязи, обходя груды мусора и перепрыгивая через ручейки помоев и нечистот. Улицы довольно безлюдны – лишь иногда можно встретить бродячего торговца овощами, фруктами или йогуртом или водоноса, причем встречу эту легко предугадать заранее: каждый из них оповещает обитателей о своем появлении и о своем товаре зычным криком. В фешенебельных районах города важные персоны (великие визири, к примеру) отправляются на работу верхом, даже если приходится проехать не более одного квартала. Чаще всего за сановным всадником следует свита, более или менее многочисленная – это уж зависит от его ранга.

В ремесленных и торговых кварталах в утренние часы, напротив, царит оживление, так как именно сюда вливаются людские потоки со всего города. Здесь можно встретить не только торговцев, ремесленников, рабочих, писцов – короче, всех тех, кто зарабатывает трудом на хлеб насущный, но и тех, кто приходит в эту часть города за продуктами и товарами, которые имеются только в специализированных магазинах или делаются на заказ в ремесленных мастерских. Здесь увидишь прежде всего караваны верблюдов, мулов, ослов, прибывшие в Стамбул из близких и отдаленных стран Востока и Восточной Европы. Все они разгружаются в хане кварталов Мехмет-паши, Базара, Эминёню; здесь поразишься видом грузчиков ( хаммал), несущих на своих плечах и спинах неимоверные по величине тюки с палуб судов, приставших к берегу между Эминёню и Балат. Все центральные городские кварталы буквально бурлят от переполняющей их человеческой энергии: во всеобщем шуме сливаются грохот молотов котельников, жужжание ткацких станков, перестук плотников и столяров, звон из мастерских медников, крики и призывы торговцев, зазывающих к себе покупателей.

Красочности этой картине не занимать. Прежде всего это разноцветие одежд, так как сдержанность тонов отнюдь не в моде. Далее, это оформление лавок, которое к тому и предназначено, чтобы бросаться в глаза. Некоторые кварталы просто роскошествуют своей цветовой палитрой. Так, например, квартал красильщиков развешивает поперек своей главной улицы и выходящих на нее переулков окрашенные здесь ткани в качестве образцов работы. Когда по средам великий визирь отправляется в свой традиционный объезд торговых и ремесленных кварталов, они являют собой незабываемое для иностранного наблюдателя зрелище: визиря сопровождают не только сановники, ответственные за экономическую жизнь столицы (кади, мухтесиб и др.), но и янычары, а за ними огромная толпа – празднично разодетая, то есть в нарядах самых ярких цветов.

Если характер занятий стамбульца призывает его на северную сторону Золотого Рога, он садится в перем(барку), уплачивает за перевоз несколько аспер – и вот он уже в Галате или Касим-паше. Остановимся, однако, немного на переправе. Каждый пассажир вправе взять перем для одного себя или занять его вместе с попутчиком. Если он не очень торопится, а денег у него в обрез, то он предпочтет перему суденышко несколько большей вместимости – каик. Каик перевозит за один рейс до десятка пассажиров и должен быть полон для того, чтобы отчалить. Такой порядок называется долмуш(буквально: полный); его придерживаются ныне и некоторые шоферы такси, которые едут по определенным маршрутам. В известном смысле акватория Золотого Рога оживлена не менее, чем улицы Стамбула. По заливу взад и вперед снуют перемы, каики, однопарусные скоростные лодки; среди них, подобно великанам среди карликов, время от времени проходят в Галату и выходят из нее большие торговые суда, изредка появляются большие боевые галеры и другие военные корабли Османского флота, порт приписки которых – арсенал Касим-паши.

Итак, уличная жизнь живописна и разнообразна, особенно в таких районах, как Баязид, Большой Базар, Мехмет-паша, Эминёню, Галата и Касим-паша. Именно здесь в течение рабочего дня сосредоточивается в наибольшей степени экономическая деятельность. В самом деле, именно на этой относительно небольшой площади находится большая часть всех ремесленных мастерских и торговых лавок, что и порождает вечное движение ремесленников, торговцев, покупателей, зевак.

Рабочий день не имеет точных временных границ в том смысле, что нет определенного часа, когда бы он начинался и заканчивался. Иными словами, он длится столько, сколько светит солнце. Он начинается после утренней молитвы и заканчивается с молитвой вечерней, и, таким образом, рабочий день летом длиннее, чем зимой. И это прекрасно согласуется с тем, что в подавляющем большинстве мастерских и лавок отсутствует искусственное освещение. Ремесленники занимаются своим делом в условиях слабой оснащенности мастерских сложными и специализированными орудиями труда, но тем не менее они нередко достигают, по свидетельству иностранных путешественников, достойных результатов. Однако же все их достижения находятся в области так называемых «малых ремесел», то есть именно тех, где терпение и прилежание могут принести плоды. Зато продукция, вырабатываемая большими фабриками, как государственными, так и частными, слишком часто оказывается низкого качества и не может выдержать сравнения с импортируемыми европейскими товарами, – например с сукнами. В XVI веке опыт привлеченных к работе в Турции иноземных мастеров (евреев, грузин, персов, сирийцев, египтян) привел к совершенствованию ряда технологий в обработке тканей, железа, камня и пр. Однако в конце того же столетия процесс технологического развития останавливается, и в дальнейшем работа ремесленников продолжается лишь на этом однажды достигнутом уровне. Причина стагнации отчасти кроется в корпоративном устройстве ремесленного производства: корпорации не терпят конкуренции и стремятся ограничить ее любой ценой. Отчасти – в том обстоятельстве, что клиентура, обеднев, делается менее взыскательной. Сила традиций препятствует новшествам.

Следует признать также, что профессиональное образование турецкого ремесленника далеко не достаточно: ученик, конечно, видит, как работает подмастерье, как работает мастер, как работает, в частности, его отец. Он видит и из увиденного извлекает практические уроки. И все же турецкий работник в огромном большинстве случаев – «рабочий неквалифицированный» или, самое большее, «рабочий малоквалифицированный». Самое печальное в том, что он не способен сменить профессию или внести какое-либо новшество в избранную или, точнее, унаследованную им. И опять-таки традиция играет свою роль.

Долог ли короток рабочий день, он всегда делится обязательными перерывами – молитвами, полуденной и икинди, а также завтраком. Впрочем, завтрак, будучи весьма скромным, чтобы не сказать – скудным, занимает мало времени. Завтракают обычно либо на месте работы, либо в ближайшей к нему харчевне.

Выходной день – пятница, но в году помимо него разного рода праздники прерывают работу: праздники религиозные, праздники по поводу восшествия султана на трон, обрезания принца, отправления армии в поход, празднование военных побед, а также корпоративные праздники, продолжающиеся неделю и более. Таким образом, время производительного труда в значительной мере сокращается.

Поденные нормы заработной платы для работников обычно низки и не превышают нескольких десятков аспер; выходные и праздничные дни, разумеется, не оплачиваются. Лишь незначительная часть стамбульцев получает месячную зарплату, или, вернее, месячное жалованье – это прежде всего государственные служащие. В некоторых областях (например, в строительстве) работники помимо зарплаты обедают в полдень за счет администрации, но такого рода практика не имеет обязательного для работодателя характера. Как мы уже знаем, в каждой корпорации имеются фонды социальной взаимопомощи. Однако фонды эти предназначаются, как кажется, скорее для мастеров, чем для рядовых рабочих: во всяком случае, отсутствие подробной регламентации не позволяет нам с уверенностью судить о том, как они использовались. Служащие некоторых категорий в государственных, по большей части, учреждениях при выходе в отставку получают пенсии: это, по крайней мере, явствует из некоторых документов ихтисаба ^{468} , но вряд ли такое правило распространяется за пределы государственного аппарата.

Вечером торговые кварталы пустеют, лавки закрываются, а по улицам ходят лишь дозоры ночных сторожей, которые останавливают всякого встречного и задерживают его, если он оказался здесь без уважительной причины. Каждый из работающих возвращается домой еще до захода солнца, завершая свой день ужином и молитвой. Наступает ночь, которая несет с собой отдых и возобновление сил, необходимых для следующего рабочего дня.

Если стамбулец располагает свободным временем и хочет употребить его на некую экстраординарную покупку, он направится либо на Большой Базар, либо в один из двух бедестанов. Там он наверняка найдет все, что только душа его пожелает. Пока он созерцает панораму тысяч и тысяч выставленных напоказ товаров, каждый из которых краше и удивительнее своего соседа, у него появляется единственный в своем роде шанс вот тут, у прилавка, потереться плечом или коснуться локтем какой-нибудь важной персоны, к которой в другой обстановке и приблизиться-то нельзя. Если же он все же решится распустить шнурок на своем кисете, то как покупатель получит право на более или менее обстоятельную дискуссию с продавцом относительно качества товара и цены на него, так как тот процесс, который выражается словом «поторговаться» ( пазарлык), представляет собой для иностранца некий таинственный ритуал (впрочем, профана днем с огнем не отыскать по всему Леванту).

Для закупок будничных товаров существует в каждом квартале свой рынок, который открыт в один какой-то определенный день недели: пятница – это день для Эдирнекапы, Коджи Мустафа-паши, Кучук Мустафа-паши, Эюба, Касим-паши, Ускюдара; суббота – для Али-паши (около мечети Завоевателя) и Кулаксиза (в окрестностях Касим-паши); воскресенье – для Авретпазары; понедельник – для Маджунджу; вторник – для местечка, расположенного между Галатой и Топхане, которое так и называется – «Рынок по вторникам» (Салыпазары); среда – для Чаршамбапазары («Рынок по средам»), что у мечети Фетхийе; четверг – для Першембепазары («Рынок по четвергам») в Галате ^{469} . Все эти рынки главным образом продуктовые, обслуживаются они как ярмарочными торговцами (прямо с телег), так и лавочниками. Но, возможно, на них можно купить еще какие-то товары помимо снеди. Рынки эти, к слову сказать, предмет особого внимания мухтесиба и его подручных.

В зажиточных домах для закупок на рынках продуктов питания посылают обычно слуг или рабов. В домах более скромных решение этой задачи по большей части лежит на хозяине или его сыновьях; жена же, как правило, имеет дело только с бродячими торговцами.

Таковы каждодневные занятия стамбульца. Непредвиденные события редки, но все же время от времени происходят – это то пожар, то внезапно объявляемый праздник по тому или иному поводу, который следует отметить немедленно и торжественно (победа османской армии, восшествие на престол султана), то мятеж янычар или (что бывает гораздо реже) восстание корпораций. Типичный турок – личность спокойная, он не любит ни мятежей, ни восстаний, ни прочих потрясений, глядит на них как на буйство солдатни и перепившейся в тавернах черни. Он предпочитает мирную семейную жизнь, отвечающую предписаниям Корана. Он безмерно набожен, усердно посещает мечеть – не больше чем нужно, но и не меньше, так как опасается навлечь на себя гнев мухтесиба, который имеет право наказывать плохих мусульман за нарушения поста в рамадан и за отсутствие на пятничной молитве в мечети. Его честолюбие крайне ограниченно, так как он знает, что Бог избрал для него такое положение в обществе, которое ему подходит больше всего, и что для него выйти из его общественной и профессиональной среды просто невозможно. Он довольствуется тем, что имеет, и стремится жить в соответствии с тем, что отпущено ему судьбой, и в добром согласии со своими товарищами и коллегами по ремеслу – даже если они немусульмане. Он не фанатик – и в самом деле ни одного антихристианского погрома в XVI и XVII веках отмечено не было. Евреи, греки и армяне со своей стороны остерегаются всякого действия, которое могло бы выглядеть провокацией против мусульман. В целом человеческий и общественный климат в городе благоприятный, хотя изменение политических и экономических условий столичной жизни иногда сопровождается некоторыми преходящими трудностями.