Текст книги "Легион Проклятых (ЛП)"

Автор книги: Роб Сандерс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)

Его инстинкты убийцы увели его подальше от хаоса и разрушений, в лабиринт улиц на холмистом квартале, уже охваченном пламенем. Кровь, пролитая недавно, стекала с деревьев. Гвардейцы с устаревшим вооружением, облаченные в жалкие остатки церемониальной формы, были разбросаны по сточным канавам. Легкая добыча. Умбрагг почувствовал слабое сердцебиение умирающего неподалеку цертусийца. Безумный раб-воин, обнаженный и покрытый кровью с ног до головы, вырвался из аллеи и бросился по мостовой, размахивая утыканной гвоздями дубиной и вышиб мозги из тела гвардейца. Десантник Хаоса насладился моментом, но тут же почувствовал пустоту в своей груди, которую должна была заполнить радость от убийства героев. Не утруждая себя активированием секиры, Пожиратель Миров просто расплющил культиста весом оружия.

Выходец с дикого мира умер мгновенно. Его сердце тут же остановилось. В отличие от Адептус Астартес, свисавшего с металлической рамы обгоревшего здания. Его лицо было черным от крови и воздействия жара пламени. Броня десантника была покорежена и помята. Одна рука отсутствовала. Дырки от болтов испещряли практически всю поверхность пластин брони. На наплечнике оторванной секирой руки красовалась эмблема Ордена. Сдиратели. Умбрагг фыркнул. Выродки Дорна. Его извращенный разум стал придумывать способы глумления, но мгновения спустя эти мысли исчезли из его головы. Он был здесь не для того, чтобы наблюдать за последствиями резни. Он чувствовал взор Кровавого Бога, недовольного тем, что Умбрагг напрасно тратит свое время. Здесь, вдали от разрушений, принесенных Злобокостом.

Внутри Умбрагга росло негодование. Он почувствовал бешенный бой чьих-то сердец. За древней стеной горели здания, и толпы одержимых смертных, вместе с его бронированными собратьями и демонами, чинили хаос и разрушения. Среди смрада могил Умбрагг уловил запах пота, исходящий от смертных. Тысячи жителей были скрыты от посторонних глаз. Словно хищник, почуявший аромат свежих жертв, Умбрагг изо всех сил сжал рукояти своих секир, он жаждал добраться до жертв, скрытых от него, его кровь вскипала от ярости, от того, что его попытались надуть.

Пожиратель не заметил призрака, стоявшего позади него. Из уличного смога возник силуэт, который превратился в бронированную фигуру. Фантом обрел форму. Умбрагг так и не увидел ужас пластин, усеянных костями, и призрачное пламя, танцевавшее по краям керамита. Он никогда не увидит лицевую пластину проклятого легионера, возникшую прямо над его плечом, и неестественное пламя в глазницах фантома. Все, что услышал берсеркер, было жужжанием зубцов, прежде чем проклятое лезвие короткого меча легионера вонзилось в бронированную шею Пожирателя Миров. Пройдя сквозь пластину, лезвие разрезало бронзовую плоть Умбрагаа и добралось до кости. Секиры выпали из рук десантника Хаоса. Пожиратель Миров рухнул на землю всей тяжестью доспехов и ненависти. Его убийца растворился в дымке смога и эфира. Умбрагг Бронзовая Плоть, Пожиратель Миров, предатель, серийный убийца и чемпион Кхорна испустил последний вздох. Печально известный монстр и воин-тиран умер в одиночестве, бесславной смертью, его отравленные варпом сердца перестали биться на улицах, настолько незначительных для Империума, что никто даже не дал им названия.

Захария Керш не имел ни малейшего представления, что творилось на улицах внизу. Труп-капитан стоял на краю крыши, его ботинки крошили плитку под ногами. Сдиратели благополучно отступили из монастыря, попав из усыпальниц на крышу, разрушив стены кулаками и мечами. С балконов, на расстоянии выстрела из пистолета, они наблюдали как смолк «Каратель».

Доблестная боевая машина сделала всю грязную работу за десять сверхлюдей, разрывая на части исполинов, орды культистов и демонов. Но Пожиратели Миров в конце концов добрались до «Громобоя». Но это стоило им жизней немалого количества собратьев, изрешеченных математически просчитанными очередями. Монастырь превратился в одно большое месиво из керамита и плоти, отказывающейся умирать. Пожиратели Миров прорвались к позиции, занимаемой «Карателем», ведомые яростью и разочарованием. Десантники предательского легиона, привлеченные ревом битвы и смрадом смерти, повисшем в воздухе, пробирались по телам своих раненных собратьев, чтобы поскорее добраться до резни. Остальные банды вымещали свою злость на стенах строения, кроша старые кирпичные блоки своими молотами, секирами и плечами. Именно тогда ангелы из Багрового Завета проникли в усыпальницу и оказались в слепой зоне орудия. Предатели расправились с «Карателем», изрубив его бронированный корпус и механизм подачи боеприпасов своими цепными секирами.

Керш спрыгнул с края домицилии на мезонин башни-обсециума, за ним последовал Мелмох, его лицо было бледным как ад, когда он пробил окно своей силовой косой и забрался внутрь. Нова, все еще сжимая стяг роты, помог спуститься тяжело раненному капеллану. Керш перехватил Шадрата в том месте, где Пожиратель Миров оставил глубокую рану своей цепной секирой, и помог ему перебраться через окно. Эпистолярий продолжил пробивать себе путь наверх. Стоя рядом с Новой и Скейсом, Керш рискнул бросить взгляд на улицу. Снизу раздался рев. Он увидел огромной количество безумных маньяков. Главные улицы и боковые дороги были наводнены культистами, Пожирателями Миров и десантниками-предателями из отступнических Орденов. Демонические сущности следовали за ними, карабкаясь по стенам.

Обсека превратилась в карнавал безумия. Церкви, часовни и трапезные были объяты пламенем, освещая некроплекс, наводненный океаном еретиков и культистов Хаоса. В ночном небе неожиданно промелькнула вспышка выстрела из лэнс-орудия, хотя Кершу было известно только о оборонительном корабле Адептус Министорум «Апотеоне».

– Труп-капитан! – позвал Нова, приглашая Кнута следовать за ним к башне. Каждая крыша шпиля была очередной возможностью забраться выше. Каждая веранда и портик требовали сверхчеловеческих прыжков. Горгульи на стенах, дренажные трубопроводы и каменные помосты помогали Сдирателям забираться выше по направлению к крыше мавзолея Умберто Второго.

Пока Адептус Астартес огибали купола, бежали вдоль апексов, карабкались по стенам и подпоркам мостов, адепты Злобокоста, визжа, следовали за ними по мощеным улочкам и лестничным пролетам. Карабкавшихся солдат –рабов встречали ботинки и лезвия Скейса и Керша. С демонами ситуация обстояла сложнее, эпистолярий Мелмох уничтожал шпили и галереи, не давая рогатым вестникам Кровавого Бога добраться до Сдирателей.

Огромная стая крылатых фурий нарезала круги над Мавзолеем, вынуждая космических десантников искать укрытие в нишах или пригибаться, чтобы не оказаться в зоне поражения крыльев и когтей. Мириады монстров врезались в башни и пробивали себе путь сквозь колокольни и люнеты. Керш увидел, как несколько тварей рухнули вниз, сбитые огнем лаз-ружей. Кнут с ужасом осознал, что один из скаутов Кетураха, пользуясь укрытием, продолжал держать оборону против бесчисленных орд врага. Вглядевшись в черепичную кровлю медного цвета, труп-капитан увидел, как группа демонов, приземлившись на крышу монастыря, аккуратно влезает в амбразуру. Сдиратель понял, как Злобокост боролся с угрозой снайперского огня десятой роты. Поднимаясь вверх по лестнице, Керш заметил вспышку в районе колокола. Взрыв гранаты, предположил Кнут, забрал в ад снайпера и несколько демонов, их горящие остатки попадали на землю внизу. Остановившись, Керш уперся лбом в холодный метал и прошептал молитву благодарности за жертву брата. Почувствовав боль внизу живота, труп-капитан осознал сколько раз он произносил эту молитву в течение Длинной Ночи после начала Злобокоста.

Достигнув верхнего края лестницы, Керш спрыгнул на каменное покрытие ближайшей часовни и взобрался на ее мокрую крышу. Здесь он стал ждать своих братьев и стаю демонов, носящихся по крышам.

– Капеллан! – взревел плеть Скейс, когда израненное тело Шадрата было сорвано с лестницы.

Это было неожиданно и шокирующее, даже для воинов Адептус Астартес. Кнут наблюдал, как тело капеллана Сдирателей уносят в ночное небо, и демоны перебрасывают его из пасти в пасть. Шадрат все еще сопротивлялся, но его крозиус арканум упал на одну из улиц внизу, отскочив от металлической лестницы.

– Продолжать движение! – приказал Кнут остальным Сдирателям, наблюдавшим за исчезновением Шадрата.

Стараясь не упасть и сражаясь с атакующими их демонами одними короткими мечами, десантники не имели ни малейшего представления, что происходило на улицах города. Среди пустых стен часовен, храмов и в крытых переходах мясников разрубали на куски, но не их собратья.

Пожирателей Миров из Нарушивших Клятвы заманили к окруженным колоннами склепам за Подземельем Превосходства Святости, где призрачные фантомы охотились на бронированных исполинов, забирая их жизни одну за другой, значительно сокращая количество десантников Хаоса.

Слорак Неумирающий не оправдал своего прозвища, когда, всадив целый магазин в объятого пламенем призрака, он не смог избежать удара по черепу, расколовшего его на две половинки.

Братья-берсеркеры из Кровавого Шторма испустили животный рев и бросились на две бронированные тени на углу Площади Безмятежности. Пожиратели Миров были полностью уверены, что это – группа Сдирателей. Их безумная ярость привела к тому, что оба нанесли себе ранения своими же секирами, не причинив никакого вреда воинам-теням. Адамантовые зубцы просто прошли сквозь них, словно сквозь туман. Позже, солдаты-рабы обнаружили изрубленные тела адептов Кровавого Шторма, разбросанные в центре площади.

Технодесантник Тезгавайн, скорее напоминавший кусок плоти нанизанный на механические конечности, чем сверхчеловека, пришел в неописуемую ярость обнаружив призрачные сигнатуры среди статуй Имперских святых на Аллее Девяти Печалей. Превратив статуи в обломки, Тезгавайн уперся в священные скульптуры Корвуса Сабина, где его поджидала связка призрачных гранат. Хотя гранаты и были окружены призрачной аурой, последствия взрыва были полнее реальны, оставив от технодесантника-предателя лишь ошметки плоти и металла.

Увешанные черепами Кроносийские Повелители Войны просто исчезли, оказавшись на пути демонического машины Падающая Клешня, охотившейся за Алептус Астартес, замеченных в квартале Виатиций. Лорд Драккар, кровавый чемпион ангел-предатель из банды садистов Рассвет Беспредела, был поджарен с сотней своих последователей, известных как Успокаивающие. Выжившие культисты сообщали о молчаливых воинах в черной броне, которые окружили лорда Хаоса и его садистов и испепелили их из огнеметов. Пока призрачные крестоносцы вырезали Пожирателей Миров и демонов, Керш и его Сдиратели достигли Мемориального Мавзолея.

Проскользнув под крышу кельи, кроша черепицу бронированными ботинками, Адептус Астартес достигли приюта Святого Алозиона. Балконы личных апартаментов смотрели прямо на величественную архитектуру Мавзолея, между женскими и мужскими покоями виднелся узкий проход. Спустившись на самый верхний балкон, Керш повел свой отряд, перепрыгивая с одного портика на другой. В некоторые из них десантники просто врезались, другие – перескакивали. Спуск был далеко не идеален, но десантники не могли терять ни секунды, пока город наводняли культисты Злобокоста.

Керш приодолел последние несколько этажей и, соскользнув на булыжную мостовую, помчался к дверям Мемориального Мавзолея Умберто Второго. Брат Нова следовал прямо за ним, крепко сжимая стяг Ордена, изможденный Мелмох следовал за ним, Скейс замыкал процессию. Аллеи-артерии и главные улицы выплеснули толпу культистов прямо перед Мавзолеем. Сдиратели вновь услышали рев, тысячи глаз были прикованы к ним. Керш почувствовал холод в районе позвоночника. Ему не нравилось убегать от такого жалкого противника, но количество хаосистов было столь огромным, что даже четверым десантникам не удастся закрыть ворота мавзолея, если они не окажутся там первыми.

Труп-капитан перепрыгнул через несколько мотоциклов, выставленных в идеальный ряд вокруг Мавзолея, пока их владельцы выполняли задачи снайперов. Мелмох снова воспользовался своими уничтожающими силами, чтобы отбросить противника. Несколько убийственных дуг отделилось от его силовой косы. Энергия превратила авангард в кровавую кашу. Смерть чувствовалась по всюду, словно что-то, до чего можно было коснуться. Эпистолярий Сдирателей издал яростный рев и послал вторую волну разрывающей тела энергии.

Керш оказался внутри. Нова последовал за ним, оба десантника уперлись ранцами в адамантовую поверхность массивной двери. Скейс пронесся мимо Мелмоха и проскользнул в сужающееся пространство входа. Упершись в дверь, как Керш и Нова, Скейс заорал на библиария.

– Мелмох, внутрь, сейчас!

Сдиратель, словно молния, влетел внутрь. Но это был не Мелмох, а плеть отделения Ишмаил.

– Ишмаил... – начал Скейс, но слова застряли в горле десантника.

Опершись на кончики своей силовой клешни, Ишмаил взглянул на Скейса.

Его лицо полностью утратило благородные черты выходца с Эскары, а красные глаза горели ненавистью. Его голова представляла собой разветвленную сеть набухших вен и артерий, наполненных кровью и тьмой. Ишмаил превратился в животное. Животное, которое хотело убивать.

Оба сдирателя приняли боевую стойку на холодном мраморном полу Мавзолея. Ишмаил бросился на своего бывшего брата, размахивая силовыми когтями. Скейс аккуратно отражал лезвия клешни, стараясь не давать Ишмаилу полностью воспользоваться преимуществом его оружия. Схватив запястье одержимого Сдирателя, главная плеть развернул его и всадил гладиус прямо в ладонь Ишмаила. Бывший Сдиратель, не обращая внимания на боль, оттолкнул Скейса и сделал замах правой перчаткой в сторону силового ранца главной плети.

Безоружный берсерк ожидал, что его бывший командир отступит и продолжил наносить удары своей второй клешней. К моменту, когда он сфокусировал свои красные глаза на Скейсе, тот ринулся в контратаку. Главная плеть впечатал подошву ботинка в грудь Ишмаила, выведя того из равновесия и отшвырнув к двери.

С другой стороны, давя всей своей массой, напирал Злобокост, море культистов-берсеркеров жаждало принести Адептус Астартес в жертву своему Кровавому Богу. Кнут и брат Нова продолжали давить на дверь, кроша ботинками мрамор. Ишмаил бросил взгляд на своих братьев. Нова стоял ближе всех. Он и стал первой жертвой. Ишмаил крутанулся и вонзил когти в знаменосца. Стяг упал на землю, а следом за ним – брат Нова. Керш тут же почувствовал эффект от убийства – толпа за дверьми усилила давление. Татуированному пчеловоду удалось просунуть свое тощее, вымазанное кровью, тело в отверстие, из которого тут же повылезало множество рук. Пчеловод заорал во всю глотку, оповещая о своем триумфе, но Ишмаил заткнул его ударом в голову, размозжив мозг культиста. Избавившись от препятствия, одержимый Сдиратель вновь набросился на своих бывших братьев. Скейс встретил одержимого кровью Ишмаила, а Керш попытался достать гладиус. Ишмаил зашипел на обоих Сдирателей, его инстинкт убийцы разрывался между двумя целями.

Поток энергии ударил в берсеркера, отбросив его через весь вестибюль к стене Мавзолея. Ишмаил был опутан энергетическими нитями и пытался вырваться, словно загнанный зверь. Мелмох ввалился внутрь. Библиарий стоял на коленях, орошенный кровью культистов. Проскользнув под потоком энергии варпа, Скейс присоединился к своему труп-капитану. Удвоив усилия, Сдиратели, наконец-то, смогли закрыть дверь. Пока Скейс держал дверь, Керш привел в действие механизм запечатывания двери с помощью тяжелой адамантовой балки. Энергия варпа танцевала на пластинах Ишмаила, заставляя засохшую кровь дымится. Объединив свою ненависть к псайкеру с неестественными способностями, одержимый десантник стал сопротивляться обжигающему потоку. Лицо Мелмоха исказилось от усилий, прилагаемых им для контроля энергии потустороннего мира, вырывавшейся из его силовой косы. Из глаз Ишмаила пошла кровь, а ноздри раздувались от напряжения. Чистая ненависть выдавливала острые зубы плети отделения из десен, словно вырастающие клыки. Вены и артерии покрыли всю поверхность его кожи, и Сдиратель издал устрашающий рев. Ишмаил взорвался. Осколки керамита разлетелись во все стороны, врезаясь в поверхность двери и застревая в камне стены и пола. Кровь Ишмаила покрыла весь вестибюль и Сдирателей, находящихся внутри.

Когда все закончилось, Керш заметил, что Мелмох все еще стоит на коленях. Голова библиария была опущена, а сам он опирался на свое разрушительное оружие. Труп-капитан и его главная плеть сели на влажный пол, прислонившись к металлической поверхности двери, позади брата Новы. Керш попытался обнаружить признаки жизни у павшего Сдирателя, но знаменосец был мертв. Ишмаил прикончил его.

Молотьба продолжалась. Злобокост продолжал прокладывать себе дорогу из трупов. И на его пути оставалась лишь горстка Сдирателей. Поэтому все слуги Кровавого Бога стремились добраться до них, чтобы принести оставшиеся черепа в жертву своему темному повелителю. Керш мог представить цунами кулаков, ботинок, оружия и голов, бьющееся о поверхность огромной двери. Кошмарное видение посетило его разум: убийственное желание солдат-рабов, культистов, Астартес-отступников, демонов и Пожирателей Миров найти путь внутрь.

Палатина Сапфира и понтифик сообщили Кершу, что эта огромная дверь – единственный вход в мемориальную гробницу, и труп-капитан верил им. Его не беспокоил подвал. Снаружи Мавзолей был окружен огневыми точками с амбразурами и отверстиями для стрельбы из болтеров, которыми пользовались сестры из Августейшей Стражи, чтобы охранять останки Умберто Второго от разбойных рейдов и народных волнений. Но ни палатина Сапфира, ни архитектор здания не могли предположить масштабы противника, с которым придется столкнуться защитникам Цертус-минор. Стены были крепкими, и Керш был почти уверен в прочности двери, но Сдиратель понимал, что последователи Кровавого Бога, рано или поздно, смогут пробраться внутрь через амбразуры на верхних этажах.

Взгляд Керша упал на знамя пятой роты, все еще зажатое в перчатке Новы. Скейс также смотрел на покрытый кровью стяг. Оба Сдирателя переглянулись, бросив друг на друга тяжелый взгляд. Подхватив знамя, Керш высвободил гладиус из хватки Новы и протянул его безоружному Скейсу.

– Мелмох, следи за дверью, – приказал Кнут, стараясь перекричать гул тысячи ударов и бессчетного количества воплей.

Все еще стоя на коленях и не поднимая головы, библиарий слабо поднял руку.

Керш побежал по мраморному полу вестибюля, огибая Священную Усыпальницу. Скейс с трудом поспевал за труп-капитаном. Когти Ишмаила пронзили ранец главной плети, повредив системы, отвечающие за подвижность доспеха. Энергия, подпитывавшая бронекостюм была на исходе, и керамит мертвым грузом повис на Сдирателе,значительно замедляя его передвижение.

Когда космические десантники пересекли открытое пространство Мавзолея, загробная красота здания осталась позади: затейливые свитки на стенах, надписи на плитах пола, отлитые серебром и увековечившие имена понтификов и кардиналов, поддерживающие балки крытых балконов и огромные колонны упирающиеся в потолок Мавзолея, каждая из них расписана вручную, передавая свершения Умберто Второго за всю его долгую и продуктивную жизнь. Свечи с ладаном горели на тысячи висячих подсвечниках, а строгие статуи экклезиархов, причисленных к лику святых, окружали обсидиановый склеп. Лифт, выполненный из серебра, использовался для доставки клериков и Адептус Сороритас в глубины склепа, к небольшому комплексу палат, запечатанных за толстой дверью.

Внутри, для показа и в целях частного паломничества, находились останки Умберто Второго, верховного экклезиарха Адептус Министорум и Верховного Лорда Терры. Внешнюю сторону усыпальницы обвивала лестница с мраморными ступенями и лестничными площадками с доступом к подземелью, стенным проходам и верхним этажам Мавзолея. Именно по этой лестнице и мчались Сдиратели. Скейс и Керш все еще отчетливо слышали гул снаружи, отражавшийся от потолка здания, и могли видеть стоящего на коленях Мелмоха.

– Что теперь?– рявкнул Скейс.

Керш не ответил, лишь периодически останавливался на пролетах, чтобы взглянуть на амбразуры и дождаться Скейса. Керш остановился прямо перед дверью, отделявшую их от миссии систер, и бросил взгляд на творящийся снаружи хаос. С Мемориального Мавзолея открывалась лучшая панорама Обсеки. Столица мира-кладбища превратилась в руины, наполовину сгоревшие, наполовину – разрушенные, обагренные кровью невинных, заполненные маньяками, предателями и тварями варпа.

– Керш! – позвал Скейс, с трудом переводя дух. – Что нам делать?

Кнут бросил на Сдирателя отстраненный взгляд. Он слышал, как Мелмох зовет его. Игнорируя обоих братьев, Керш вышеб дверь ударом ботинка. Пробежав мимо келий, Керш двинулся сквозь ризницу и придел Богоматери. Рядом с солиторией палатины Керш обнаружил то, что искал: оружейную миссии и вокс-передатчик.

– Возьмем все, что осталось в оружейной. Собери оружие и гранаты, – приказал Керш Скейсу, направившись настраивать вокс-канал.

Керш снова услышал зов Мелмоха.

– Зачем? – огрызнулся Скейс. – Все кончено.

Керш бросил наушник и навис над главной плетью.

– Я скажу тебе, когда все будет кончено!

Скейс смерил Кнута взглядом в котором читалось: без страха, без сожаления, без печали.

– Город потерян, – крикнул Скейс, – пятая – уничтожена. Слышишь это?

Главная плеть указал в сторону хаоса, творящегося снаружи.

– Они ворвутся, и когда это случится – как бы мы не сражались, какую бы честь не заслужили во славу примарха и лорда Катафалка – наша кровь будет принадлежать им. Они прикончат нас, а люди, которых ты поместил под землю – сгниют там...

Керш издал яростный рев, Скейс ответил.

– Труп-капитан! – позвал Мелмох.

Оба Сдирателя испепеляли друг друга взглядами. Керш бросил взгляд на Святую Усыпальницу и снова перевел его на Скейса.

– В сомнении нет бесчестья, – произнес Кнут. – Думаешь, у Катафалка не было сомнений, когда он сражался на стенах Имперского Дворца? Думаешь, Дорн не тяготился мыслями о туманном будущем, стоя над поверженным телом Императора?

– В сомнении нет бесчестия, – повторил Керш. – Все о чем задумывался примарх, задумывается магистр Ордена, боевой брат – это то, что мы оставим после себя. Мы – Сдиратели. Это – наше бремя. Это – наши ритуалы. Ритуалы для разума, духа и плоти. Война на износ. Победа – в превозмогании, и мы – превозмогаем.

Взгляд Скейса уперся в пол. Он медленно кивнул.

– Да, – произнес главная плеть, срывая заклепки перчаток и сбрасывая их на пол.

Вокс наполнился помехами, и через мгновение раздался тголос.

– ...прошу отзовитесь. Планетарный защитный монитор его Святейшества «Апотеон» вызывает Обсеку. Пятая рота Адептус Астартес Ордена Сдирателей... отзовитесь.

– «Апотеон», говорит труп-капитан пятой роты Захария Керш. Слушаю вас.

– Господин, мы пытаемся связаться с вами. Вмешательство...

– Слушай меня внимательно, смертный. У меня нет времени спрашивать дважды, – пророкотал Керш. – Я вижу, что вы все еще целы. Доложите ваш статус.

– Господин, есть кое-что, о чем я обязан вам...

– Смертный, поверь мне, что множество жизней, включая мою, зависят от твоих следующих слов. Ваш статус – вас взяли на абордаж?

– Говорит командор Хисс, – раздался женский голос. – Нас взяли на абордаж.

– У вас есть доступ к рулевому управлению и орудийным системам?

– Не надолго, господин. Внизу творится что-то необъяснимое, – ответила командор.

– Приготовьтесь еще к одной необъяснимой вещи, – произнес Керш, анализируя схемы и карты, висящие над вокс-передатчиком.

Он нажал несколько клавиш на панели вокс-передатчика.

– Я высылаю вам координаты. После их получения вы поймете, что цель находится в пределах Обсеки, снаружи Мемориального Мавзолея Умберто Второго, если быть точным.

– Господин...

– Вы нанесеты орбитальный удар ровно через пятнадцать минут.

– Я не могу...

– Вы сможете, командор, и вы выполните приказ. Вы найдете в себе силы выполнить его. Проще говоря, я прошу вас уничтожить Мемориальный Мавзолей.

– И добрую часть города, – огрызнулась Хисс.

– Не берите в голову, – произнес Кнут. – В городе никого не осталось.

Керш взглянул на Скейса, стоящего в проеме входа. В одной руке ветеран держал мильтимелту, в другой – тяжелый болтер. Лишь сняв перчатки он мог держать оружие сестер своими огромными пальцами. Главная плеть согнулся под тяжестью топливного бака, связки гранат и боеприпасов калибром 1.00, свисавших с его поцарапанных плечевых пластин. Оба Сдирателя угрюмо взирали друг на друга.

– В сомнении нет бесчестия, командор. Нас оценивают по нашим поступкам. Пятнадцать минут, командор. Удачи. Конец связи.

Хисс попыталась возразить, но Керш обрубил связь.

– И это – твой план? – произнес Скейс, когда они возвращались обратно ко входу.

– Я не планирую оставаться здесь через пятнадцать минут, – ответил Керш, крепко сжимая знамя.

– Добраться до сюда стоило нам множество жизней, – произнес Скейс.

– И теперь враг там – где нам нужно.

– А что с людьми в подземелье.

– Подземелье глубоко, а двери – прочны. Оно выдержит. Если оно смогло пережить удар метеорита, оно переживет и бомбардировку.

– Ты не сможешь остановить Злобокост одним ударом.

– Нет, но это заставить этих ублюдков задуматься, пока мы благополучно отступим. Мне плевать, что они говорят о Злобокосте. Мы должны выжить. Эти люди внизу, они надеются на нас, надеются пережить все это.

– Почему? Ни одна планета не пережила Злобокост.

– Но все изменится, когда остальные узнают о выживших. Мы не остановим Злобокост, но кто-то – точно остановит, кто-то с надеждой в сердце, решимостью и верой – то, что есть у нас и дает нам надежду на выживание.

Когда Керш и главная плеть вернулись на лестницу, труп-капитан активировал вокс-передатчик шлема.

– Мелмох, мы уходим.

Керш ожидал протест, или, по крайней мере вопрос, но ничего не услышал в ответ. Взглянув за перила, Сдиратели обнаружили, что библиарий все еще стоит на коленях. От него, в разные стороны, текли кровяные потоки, создавая вокруг псайкера подобие бассейна.

– Мелмох! – крикнул Керш.

Какофония снаружи неожиданно стихла.

– Вместилище, именуемое Мелмохом – уже не твой человек, – раздался единый хор снаружи.

Мавзолей сотрясся от хора голосов.

– Его колдовская душонка будет гореть вечность в пламени ярости моего господина и плавиться в глубинах его желчи. Я – Пилигрим, Принц Боли и Правая Клешня Кхорна. Моя геномодифицированная плоть помнит уничтожение твоего вида на стенах Императорского Дворца, на далекой Терре, много жизней назад. Я хочу, чтобы оно вновь ощутило это.

Тело Мелмоха начало подниматься над кровавым бассейном. Ноги библиария превратились в копыта, из локтей повылезали адские клешни, отростки с красными сухожилиями и медными когтями. Броня Мелмоха превратилась в осколки, налипшие на разрастающееся тело демона. Стигмученик на наплечнике исчез в пламени и на его месте возник богохульный символ Пожирателей Миров. Череп эпистолярия поглотила пасть Пилигрима, возникшая из плеч и спины библиария, словно чудище океана. Из висков новой головы появились рога. Тварь молчала, распространяя флюиды ярости. С легкостью поддев огромными когтями ближайшую статую святого, Пилигрим швырнул ее в дверь Мавзолея. Камень, со сверхъестественной силой, врезался в металлическую поверхность. Дверь слетели со своих огромных петель, придавив группу солдат-рабов, чьи тела были тут же расплющены потоком культистов, ринувшихся внутрь.

Керш схватил связку гранат с плеча Скейса, пока Сдиратель заряжал тяжелый болтер. Отстегнув несколько, он бросил их на ступени лестницы, ведущие в подвал. Гранаты сдетонировали, разрушив первый пролет вместе с культистами, первыми добравшимися до ступеней.

Передернув затвор и уперев тяжелый болтер в перила, Скейс выпустил всю мощь оружия по бессчетным ордам. Пилигрим оторвал еще одну статую от земли и швырнул ее в Сдирателей. Скейс уклонился в сторону, а Керш пригнулся, когда статуя Святого Ваталиса врезалась в амбразуру за ними. Глядя вниз на тварь, использовавшей плоть Мелмоха, Керш понял каких опасностей, физических и духовных, старался избегать псайкер, находясь подальше от воздействия кометы. Опустив взгляд, Кнут задумался об урне, которую использовал Мелмох. Заряженные негативной энергией крупицы земли использовались сестрами для освещения храма Умберто Второго. Эпистолярий украл ценную реликвию из Мавзолея, и Керш намеревался вернуть ее обратно.

Схватив урну, Керш швырнул ее прямо в демонического Пожирателя Миров. Чаша врезалась в рога Пилигрима, и содержимое высыпалось наружу, соприкоснувшись с плотью демона. Зверь взревел, негативно заряженная энергия не только разрушала его плоть, но и разрывала связь демона с реальностью.

– Умри, тварь, – рявкнул Керш, пока Скейс продолжал поливать культистов убийственным градом болтов.

Монстр Хаоса стал раздирать свою кожу и мускулы когтями, пытаясь избавиться от содержимого артефакта. Культисты издали вопль и набросились на монстра, протыкая его плоть лезвиями и зубами и царапая ногтями. Окружавшие их солдаты рабы, бросились на культистов, разрывая тех на части, и картина внизу превратилась в настоящую резню. Скейс сконцентрировал огневую мощь на входе, пока Кнут забрасывал последователей Кхорна гранатами.

Из усыпальницы раздался новый звук, громкость которого нарастала с каждой секундой. Словно группа деревьев одновременно гнулась и падала на землю. Труп-капитан различал звуки, похожие на щелканье, треск и расщепление. Внизу, в самом эпицентре резни, растерзанные тела умирающих и тех, кто их убил, сливались в один кровавый водоворот. Кости ломались и выходили из тел культистов, переплетаясь с костями и плотью других, перетекали в плоть демона. Пилигрим обретал новую форму. Питаясь душами своих подданных, монстр сопротивлялся агонии, вызванной артефактом Керша, и отказывался разрывать связь с реальностью. Чем больше последователей Кровавого Бога наводняло внутренности храма, тем больше становилась тварь. Обтянутый кожей череп Пилигрима снова обретал форму, как и его когти. Пока тварь становилась все больше и больше, возвышаясь над импровизированный алтарем из разрубленных тел, глаза Пилигрима мерцали белым светом ярости.

– Пошли! – крикнул Керш, схватив Скейса за плечо, но главная плеть скинул его руку, выпустив очередную волну болтов в гротескное тело Пилигрима.

– Этого не случится, – крикнул Скейс в промежутке между выстрелами.