Текст книги "Легион Проклятых (ЛП)"

Автор книги: Роб Сандерс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 20 страниц)

– Что там происходит? – крикнул Омар, требуя ответа.

Мужчина не ответил. Неожиданно, он резко повернул голову и уставился на скаута Сдирателей, а затем снова побежал.

– Отвечай мне, цертусиец, – приказал Омар.

Мужчина побежал к скауту. Он был безоружен, но что-то в его поведении говорило Омару, что местный бежит не к нему, а на него. Когда мужчина подбежал ближе, скаут распознал выражение безумия на лице цертусийца. Безумная, животная ярость. Скрежеща зубами и с красными глазами на выкате, житель мира-кладбища бросился на Омара.

– Стоять! – приказал Омар, но гром его голоса не оказал никакого воздействия на безумца.

Мужчина прыгнул на скаута, словно ребенок на статую. Ботинок Омара взметнулся вверх. Кости лица цертусийца треснули, и тело отлетело назад. Врезавшись плечами в землю, мужчина покатился по ровной поверхности, пока не остановился в положении животом вниз. Омар метнулся за ним и прижал ботинком шею сумасшедшего, уперев носок в его щеку. Нос цертусийца представлял собой кровавый кратер. Скаут знал, что такой удар может лишить смертного жизни или, по крайней мере, отправить его в нокаут. Однако незнакомец был жив и теперь выплевывал остатки зубов и прикушенного языка. Что-то внутри местного не давало ему покоя, и, прежде чем скаут успел что-либо предпринять, мужчина стал царапать ногтями его ботинок, словно загнанный в угол кролик.

Брат Омар слышал истории о несчастных, заразившихся ксеноинфекциями, а также о чумных зомби, но этот смертный не проявлял ни симптомов чужеродной инфекции, ни признаков омертвения. Сердце, бившееся в его костлявой груди, разрывалось от ярости, а в венах кипела кровь, в глазах безумца читалась лишь жажда убийства. Мужчина не находился под влиянием варпа. Он сам воплощал гнев. Омар мог лишь догадываться, сыграла ли в этом роль комета Килер, окрасившая в красный небеса Цертус-минор, или нет. Подняв глаза, Омар, благодаря своему улучшенному зрению, уловил движение. В темноте показались фигуры. Орда маньяков, волочащаяся между могильных плит, заметила Сдирателя и ринулась на него. Омар услышал нечленораздельный, гортанный рев и увидел, как из толпы отделилась первая шеренга сумасшедших. Они бросились к Сдирателю, сначала один, потом двое, затем десятки. Дорога неожиданно заполнилась бегущими безумцами, взбиравшимися на могильные плиты, статуи и крышки саркофагов. Омар поморщился. Эту проблему вряд ли можно решить словами. Слегка развернув ступню, скаут сломал смертному шею. Мужчина задергался в конвульсиях и обмяк. Убедившись, что маньяк мертв, и его не используют в качестве марионетки, Омар отступил к мотоциклу. Выхватив дробовик из чехла на мотоцикле, скаут проверил оружие. Дробовик был похож на монстра, начиная с зарубок на прикладе, мощного затвора и пугающей темноты дула. Уперев приклад в плечо, скаут нацелил оружие прямо в лица наступавшей орды. Первая жертва безумия, копатель с жесткими чертами лица, просто растворился при попадании снаряда. Но это не остановило безумную монахиню, ринувшуюся на Омара. Следующим выстрелом скаут лишил женщину обеих ног. Следовавший за ней могильщик лишился головы, дробь следующих снарядов пробила ребра еще нескольким жителям мира-кладбища. Брат Омар спокойно передергивал затвор, методично скашивая следовавшие друг за другом волны атакующих. Выпустив последний патрон, скаут наблюдал, как вторая волна отталкивает остатки первой, чтобы поскорей добраться до него. Позади Омара послышались крики. И это не была реакция на резню, увиденную участниками каравана. Тележки были атакованы. Снаряжая дробовик патронами, Омар попятился к мотоциклу. Оседлав машину, скаут повернул мотоцикл в сторону атакующих и нажал на спусковые крючки установленных на нем болт-пистолетов.

Автоматическая очередь лишила конечностей очередную волну одержимых. Несчастные падали на землю, создавая препятствия своим сотоварищам. Омар откатил мотоцикл слегка назад. Пытаясь подняться, маньяки пожирали Сдирателя безумными взглядами своих красных глаз. Скаут ответил выстрелами в головы, взрывая черепа и превращая лица в кровавые каши. Церковнослужитель в шляпе и сломанных очках вскочил на могильник, оставив позади полуголого могильщика. Нажав на спусковые крючки, Омар уничтожил обоих сокрушительной волной болтерных снарядов. Несмотря на то, что ему удалось уничтожить две первые волны, скаут обнаружил, что толпа маньяков, следовавших позади, была бесконечна. Омар поставил оружие на предохранитель и завел двигатель. Колеса мотоцикла пришли в движение, забросав нескончаемую массу людей кровавыми комками грязи. Омар направил машину к источнику криков. Поверхность под колесами мотоцикла пропиталась влагой и затрудняла движение машины, и скаут с трудом уворачивался от столкновений с лачугами и горящим рынком. Языки пламени добрались до шин, и Омар, словно всадник Апокалипсиса возник из дыма перед толпой местных жителей. Цертусийцы спасались бегством. Кто-то бросился в заброшенную деревушку, но основная масса людей карабкалась на обелиски и скульптуры, пытаясь спасти свою жизнь. Словно напуганное стадо, люди метались, пытаясь спастись от ревущей орды маньяков, карабкающихся, словно животные, по могильной архитектуре на другой стороне дороги. Несколько гробокопателей попытались защищаться, используя в качестве оружия лопаты и кирки, но были смяты волной одержимых. Бросив взгляд на несчастных с вырванными глазами и перерезанными глотками, Омар решил дать людям шанс спастись от резни. Пока те уцелевшие, которых он сопровождал, прятались за земляными насыпями, скаут воспользовался преимуществами крытого прохода. Нажав на спусковые крючки, Омар стал отстреливать маньяков, бросившихся за убегавшими местными жителями. Мотоцикл скаута рванулся вперед, разбрасывая тела и их части, оказавшиеся у него на пути. Притормозив, Омар развернулся и лишил конечностей двух одержимых. Выхватив дробовик, он стал выстрелами отбрасывать безумцев от тел копателей. Неофит не успел спасти этих несчастных, и одержимые уже спели разорвать их тела на части. Засунув дробовик обратно в чехол, Омар понесся по дороге, на ходу сшибая орду одержимых. Скаут снова активировал болт-пистолеты, создавая огневую поддержку пытающимся спастись жителям мира-кладбища. Омар задумался было запросить подкрепление. Один из братьев должен был находиться примерно в часе езды отсюда. Скаут также обдумал возможность вызвать один из «Громовых Ястребов» пятой для огневой поддержки с воздуха и эвакуации беженцев. Но тут же отмел эти мысли в сторону. Он не будет обузой для отделения, плети и роты. Безопасность каравана целиком и полностью была его и только его ответственностью. Одержимые брали количеством, но они были смертными. И теперь все они переключились на космического десантника. Одержимый ребенок, оттолкнувшись от статуи, запрыгнул на плечи скаута и стал царапать Омара своими острыми ногтями. На какое-то мгновение Сдиратель отвлекся, пытаясь сбросить его со своей спины одной рукой. Эта возня сократила огневую поддержку ровно на половину. И хотя второй болт-пистолет все еще продолжал поливать убийственным огнем остальных одержимых, он не смог остановить каменщика, ударившего скаута лопатой по голове, и пару безумцев ринувшихся к повозке, стоявшей на пути следования мотоцикла.

Переднее колесо мотоцикла начало вилять из стороны в сторону. Брат Омар безуспешно пытался управлять машиной одной рукой, кровь от удара по голове стекала прямо на глаза скаута, ухудшая видимость, в результате чего Омар въехал в могильник. Мотоцикл пробил две плиты и, на полной скорости, врезался в монумент. Скаут вылетел из седла и перелетел через каменную архитектуру. Перевернувшись в воздухе, Омар упал, задев затылком могильную плиту. Неофит покатился по земле, пока не врезался в статую святого. Раздался хруст костей, и брат Омар на мгновение застыл, его голова и плечи уперлись в землю, а ноги и спина – в край постамента.

Через несколько секунд скаут пришел в себя. Неподалеку валялось тело одержимой девочки. Она не пережила падение. Фигуры одержимых приближались к Омару. Жаждущие крови безумцы предвкушали резню. В течение нескольких секунд на Сдирателя обрушился град ударов кулагами, ногами и ногтями. Орда, словно стая хищных рыб или группа рептилий, всем весом тел навалилась на брата Омара.

Избиение не прекращалось. Перекатившись и упершись ногами в землю, Омар стал раскидывать одержимых в стороны. Маньяки поднимались с пропитанной кровью земли и снова нападали на Сдирателя. Сбросив со своего плеча обмотанного в лохмотья привратника, Омар выхватил из-за пояса болт-пистолет. Переведя оружие в режим одиночной стрельбы, скаут стал посылать болты прямо в головы одержимых, превращая их в кровавую массу. Омар стал кружиться, отстреливая наседавшую на него толпу. Скаут снес челюсть пытавшемуся напасть справа хористу, и, развернувшись, схватил привратника, попытавшегося укусить Сдирателя своими гнилыми зубами. Уперев пистолет в живот несчастного, скаут прошил нападавшего насквозь, используя последний патрон.

Обойма опустела, но это позволило Омару выиграть несколько мгновений. Скаут услышал крики умирающих, раздававшиеся вдалеке. Крики о помощи издавали несчастные, избежавшие столкновения с толпой одержимых, которые атаковали Омара, только чтобы натолкнуться на еще одну группу маньяков. Скаут не мог даже представить, сколько еще групп несчастных попались в кровавую ловушку Малого Амасека. Одержимые были повсюду, и сзади и спереди. Маньяки с могильников и перекрестков теперь сосредоточились только на нем. Все, что беспокоило скаута в настоящий момент, были окрашенные кровью зубы, кулаки и ноги одержимых. Безумные жители умудрялись нападать даже сверху, отчаянно желавшие разорвать скаута, они карабкались по спинам своих товарищей, чтобы добраться до Сдирателя. Благодаря своему росту, Омар смог разглядеть нескончаемое море одержимых. Сдиратель был зол на себя. За то, что он недооценил количество смертных. У него не было времени на перезарядку пистолета, к тому же ему нужно было оружие, которое он мог бы использовать постоянно, не полагаясь на боезапас. Брат Омар достал из ножен боевой нож. Неофиты упражнялись во владении гладиусом, но им было запрещено носить это оружие до инициации в ряды Адептус Астартес. Тем не менее, острый клинок, крестовина, длина и форма боевого ножа, делала «единственного друга скаута», как выражался плеть отделения Кетурах, достаточно смертоносным оружием. Брат Омар рубил и кромсал стену плоти. Он отрубал головы и отделял руки от плоти, разрубал лопаты и дубинки надвое, колол, резал и снова рубил, пытаясь пробиться сквозь толпу одержимых. Его накидка стала тяжелой, пропитавшись огромным количеством крови, а отполированный жилет скаута стал багрово-красным. Вытирая кровь, все, что он мог видеть – были лица, искаженные яростью, и глаза, горящие жаждой убийства. Неожиданно нож Омара врезался во что-то твердое. Что-то, что не сломалось при ударе. Скаут собрал все свои силы и вложил их в удар. Боевой нож вошел в угловую плиту склепа, украшенного статуей горгульи, и в тени которого проходила бойня. Окруженный со всех сторон, неофит попытался выбить нож ударом кисти, но безуспешно. Тогда Омар схватился за рукоять обеими руками. Камень отказывался отпускать нож, а одержимые уже были рядом. Зубы впились в его жилет и плоть руки, спина Омара оказалась открытой. Вскоре, скаут почувствовал вес одержимых, подняв голову, он увидел фигуры на крыше склепа, готовящиеся присоединиться к своим собратьям.

Отпустив нож, Омар принялся раскидывать маньяков в стороны. Он крушил кулаками их черепа и отрывал конечности. Спотыкаясь и покачиваясь под весом навалившихся одержимых, вонзающих в его плоть зубы и ногти, скаут начал прогибаться к земле. Один из одержимых вонзил зубы в ухо Омара и откусил его. Сдиратель схватил нападавшего за голову и стал впечатывать ее в стену склепа, череп одержимого треснул и залил стену кровью и внутренностями. Маньяки нападали на Омара со всех сторон, каждому хотелось испробовать крови Адептус Астартес. Неожиданно, Омар потерял равновесие, и земля ушла у него из-под ног. Рухнув, придавленный сотней тел одержимых, неофит осознал, что лежит в яме. В свежевырытой могиле. Достаточно обыденная картина на мире-кладбище. Повсюду были только зубы, ногти, залитые кровью лица и руки, сжимавшие его шею и пытавшиеся сорвать жилет. Брат Омар, скаут и Сдиратель, осознал свою дальнейшую судьбу. Быть погребенным под морем живой плоти, царапающей и колотившей его руками и ногами, и умереть от потери крови.

ГЛАВА 11

МЕЧОМ

Захария Керш стоял на вершине башни Базилики Богоматери Погребения. Здание значительно превышало размерами небольшой монастырь, предоставленный Сдирателям в качестве временных казарм. Базилика была вторым по высоте шпилем и лучшим местом для обзора панорамы города. Самое высокое здание, Обелиск, сильно пострадало во время битвы Кнута с демоном, и понтифик Олифант отдал приказ о сносе своей резиденции. Огромная крыша мемориального мавзолея Умберто Второго также служила прекрасной смотровой площадкой, но палатина Сапфира из Ордена Августейшей Стражи запретила использовать священное место в качестве стратегически важного наблюдательного пункта. Останки экклезиарха и Высшего Лорда Терры делали это здание святым и неприкосновенным. Кершу потребовалось бы минимум усилий, чтобы в приказном порядке принудить сестру следовать его воле, но он нуждался в Адептус Сороритас, в качестве союзников, и поэтому позволил палатине почувствовать, что она может отказывать космическим десантникам. Стоя на вспомогательной галерее, Керш, используя магнокуляры, своим единственным глазом взирал на наклонные контуры сводов крыш, куполов, шпилей, монументов и колоколен, которые придавали Обсеке вид, достойный мира Экклезиархии. Керш начал вглядываться в тьму, переключая режимы могнокуляров. Перед его взором предстали теплографические сигнатуры города. Повсюду горели огни. На улицах не прекращались стычки психопатов с цертусийской Похоронной Гвардией, огромное количество вспышек лазружей было наглядным показателем масштаба проблемы. Керш услышал выстрелы дробовиков силовиков, на улице неподалеку, и представил, как люди Краски с горечью убивают своих сограждан. На всем протяжении Южного Некрополиса тянулись вереницы людей с фонарями и факелами в руках, пытавшихся добраться до города. Несмотря на то, что именно Керш предложил эту стратегию, люди шли в город, повинуясь инстинкту. Получая доклады о зверствах, творящихся в поселениях, Керш ожидал огромный приток беженцев. Было ли это из-за духовного спокойствия, которое они рассчитывали получить, находясь вблизи останков экклезиарха, или цертусийцы просто хотели спрятаться за каменными стенами столицы, оставалось неизвестно. Они прибывали тысячами. Большинство солдат Похоронной Гвардии были заняты общественной безопасностью, они были разбиты на так называемые «отделения скорби», скрепя сердцем исполнявшие свою миссию – отслеживать и уничтожать несчастных одержимых, ставших угрозой для себя и для других жителей. Небольшая горстка оставшихся солдат осталась у Погребальных Врат для сопровождения беженцев. Керш выделил им в помощь сервов пятой роты и «связанных узами», включая своих собственных, для приема и размещения прибывавших цертусийцев. Кнут заметил мощные фары мотоцикла скаута, проносящегося вдоль колонн беженцов по направлению к городу. Услышав в небе рев двигателей, труп-капитан поднес к глазам магнокуляры и стал наблюдать, как Громовой Ястреб «Импунитас» проносится над городом. Имея в распоряжении три отремонтированные машины, Керш приказал оставить один в Мемориальном космопорту, один – на «Ангелике Мортис», на орбите, а третий Громовой Ястреб должен был осуществлять постоянные полеты над Обсекой и прилегающими некрополисами.

Опустив магнокуляры, Керш повернул голову. Он почувствовал неестественный холод. А затем услышал хруст и скрип. Позади Кнута стоял его постоянный спутник, фантом в черных доспехах, с брешами, откуда проглядывались контуры ребер и костей. Он ждал, имея в запасе целую вечность.

– Готов? – наконец спросил Кнут и прошел сквозь вспомогательную арку, преследуемый своим безмолвным призраком.

Внизу, в главной зале базилики, окруженной колоннами в стиле «барокко», украшенными ликами имперских святых, с витражными стеклами с изображениями Бога-Императора, восседающего на Золотом Троне, должно было состояться совещание. Керш прошел мимо Эрасмуса Олифанта. Молодой понтифик с трудом расположился в кресле, которое принесли в зал его слуги. Рядом с ним стояла палатина Сапфира с двумя своими сестрами, облаченными в синюю броню и вооруженными болтерами модели «Гудвин Диаз». Позади них спряталась небольшая группа проповедников, священников и дьяконов, часть из которых были слишком преданы понтифику, чтобы покинуть этот мир, а другие просто не успели сесть на шатл со своими коллегами из Адептус Министорум. Керш услышал быстрые шаги ботинок по отполированному мрамору базилики и увидел взъерошенного и уставшего Проктора Краски и заместителя Колкухона, лорд-лейтенанта Лазлонгию, вошедших в зал через боковой вход.

Оставив смертных позади, Керш предстал перед своими братьями. Труп-капитан созвал лучших представителей пятой, в том числе седовласого плеть отделения десятой роты скаутов Силаса Кетураха. Плети отделений Цикатрикс, Кастигир и Ценсура, стояли рядом друг с другом. Юрия Скейс выглядел напряженным, плечи расправлены, грудь выпячена вперед, руки – за спиной. Но ему не удалось обмануть Керша своим показным вниманием и уважением. Причина осанки ветерана крылась в его истерзанной спине, где плоть была настолько истерзана, что каждое соприкосновение с броней сопровождалось почти нестерпимой болью. Как и подозревал Керш, Скейс не прекращал процесс «очищения» плоти и уже перешел рубеж, за которым заканчивается единение с примархом, и десантник, считающий, что несет на себе груз позора, встает на темную сторону, и бичевание проходит ради бичевания. Плети Ишмаил и Йоахим, напротив, обменивались заговорщицкими взглядами и перешептываниями. Керш слушал доклады плетей отделения, и ярость все сильнее вскипала в его груди, отражаясь в грубых чертах его лица. Пока те с надменной медлительностью отчитывались перед труп-капитаном, глаза Кнута были прикованы к Эзраки и облаченному в череполикий шлем капеллану Шадрату, стоящим на противоположной стороне зала. Кетурах стоял рядом с ними. Технодесантник Данкред, с его «Громобоем» «Каратель», стоял в конце очереди. Казалось, пушка следует за ним повсюду. Единственным отсутствующим был библиарий Мелмох. Брат Мика, ротный чемпион с истерзанным порезами лицом, стоял рядом с труп-капитаном. Позади него находился брат Нова, новый знаменосец роты вместо погибшего брата Торалеха. Ровесник Мики, но тихий и неуверенный в себе. В одной руке Нова держал стяг пятой роты Сдирателей. Мика убедил Керша, что молодой десантник является первоклассным воином, а также сражался вместе с ним в одном отделении в качестве чемпиона, и, самое главное, Нова был одним из немногих братьев, кому Мика мог доверять. Призрачный спутник Керша стоял неподалеку, растворяясь в тени.

– Братья, – начал труп-капитан, – я собрал вас здесь, чтобы поделиться своим решением, и чтобы мы смогли вместе спланировать дальнейший курс действий.

– Говорят, – вмешался Скейс, его голос эхом отражался от колонн базилики, – что мы не будем преследовать предателей из Альфа Легиона, а будем бессмысленно охранять этот бесполезный кусок земли.

Шепот одобрения прошел по рядам Сдирателей, стоявших за ним.

Керш оставался непоколебимым.

– Старшая плеть, я собрал представителей роты, чтобы отдать приказы, и ты будешь уважать мое решение.

– Я только...

– Придержи свой язык, черт тебя подери! – взревел Керш. – Когда мне будет нужно твое мнение, я сам обращусь к тебе. А сейчас ты будешь вести себя в соответствии со своим рангом и обязанностями, плеть.

Старшая плеть напрягся и подался вперед, но Ишмаил остановил его, схватив за локоть. Скейс резко одернул руку, но замолчал, его челюсть сжималась от злости, а в глазах горел огонь ярости.

Взяв себя в руки, труп-капитан продолжил.

– «Ангелика Мортис» подтвердила, что комета Киилер, прошла Цертус-Минор. Я думаю, что именно тлетворное влияние кометы ответственно за кровопролитие и беспорядки на планете. В следующие восемнадцать часов мир-кладбище останется позади хвоста кометы, но только Императору известно, что будет дальше. Длинноволновые сенсоры и пикт-сканеры засекли вражескую армаду, которая достигла границ системы, следуя за кометой на сверхзвуковой скорости. Мы полагаем, что это – Кровавых крестовый поход Злобокост. Мы не обладаем достаточной информацией о численности кораблей и их классе. Не буду лгать вам, еще ни один мир не пережил Злобокост. Количество судов может колебаться от пятидесяти до тысячи. Имперский Флот идентифицировал некоторые из них как крейсеры, принадлежащие Пожирателям Миров...

Керш позволил присутствующим осознать серьезность ситуации и возможность столкновения с беспощадным противником.

– Полагаю, что авангард флота составляют именно легионеры-предатели.

Лицо брата Данкреда выражало озабоченность.

– Вы намерены оставить пятую роту на Цертус-Минор?

Керш сделал паузу.

– Именно, брат.

Шепот недовольства прошелся по рядам плетей и их заместителей.

– Корпус-командор Бартемий полагает, что траектория кометы направлена в систему Соляр. Мы не можем позволить Кровавому походу продвинуться дальше, а тем более – увеличить свою мощь с помощью порабощенного мира. Не тогда, когда следующая цель – древняя Терра.

– Что с кордоном Ванахейм? – выкрикнул плеть Йоахим, его глаза буравили труп-капитана.

– Не стройте иллюзий, – обратился ко всем Керш, – решение остаться – мое и только мое. Я не сдам эту часть Империума Императора Губительным Силам, несмотря на ее размеры, и я не предам подданных Императора, тех, кого мы поклялись защищать. Более того, у нас нет астропата, чтобы вызвать подкрепление, и навигатора – чтобы отправиться на кордон Ванахейм.

– А «Звезда Авигнора»? – спросил Эзраки.

– Их навигатор мертв, – ответил Керш. – Неожиданно, из его ушей, глаз и рта стала течь кровь. Хирург корабля попытался спасти его, но безрезультатно.

– «Ангелика Мортис» может совершать короткие прыжки в варп, – произнес Данкред.

– Это так, – согласился Керш. – И я общался на эту тему с корпус-командором Бартемием, но у меня есть другое поручение для нашего боевого крейсера. В скором времени мы столкнемся с неизбежностью вторжения. Учитывая нашу численность, мы сможем оборонять лишь одну стратегическую локацию, столицу. Понтифик Олифант и я обратились ко всем жителям окрестностей с призывом двигаться в Обсеку. Скауты десятой роты помогают им в этом. Плеть Кетурах, полагаю твои скауты все еще на задании.

Силас Кетурах зафиксировал взгляд на труп-капитане.

– Братья Таанах, Омар и Искарион – на задании, – отчитался плеть.

Кетурах кивнул технодесантнику.

– Брат Искарион докладывал о проблемах с духом машины его мотоцикла.

– Я проведу соответствующие обряды и смажу двигатели, – уверил его Данкред.

– Нет новостей от Омара и Таанаха, – проинформировал Кнута Кетурах. – Что необычно.

Керш кивнул.

– Возьми «Импунитас». Найди их, Силас. В трудный час нам потребуется каждый брат.

– У тебя есть план? – спросил Эзраки.

– Есть, достаточно неплохой. Я думаю, защитники Имперского Дворца сочли бы его достойным, – ответил Керш. – Брат Данкред проследит за сносом зданий по периметру города.

Кнут сделал паузу и повернулся к молодому понтифику. Сдиратель ожидал возражений по поводу разрушения вековой истории и попрании святости. Олифант колебался лишь мгновение, а затем кивнул. Понтифик получил достаточно впечатлений от встречи с противником, которого ожидали Сдиратели.

– Я полагаю, атаки будут следовать со всех направлений. Некроплекс вместит крупную технику, которая замедлит наступление на город. В городе мы сможем полагаться только на наши болтеры.

Несколько Сдирателей кивнули в знак понимания.

– Обломки зданий будут неплохим укрытием для наших стрелков, и, самое главное, станут препятствием для противника, когда мы будем менять позиции.

– Что по поводу оставшихся жителей? – спросил Олифант.

Керш колебался.

– Город небольшой, но у нас недостаточно Сдирателей, Похоронной Гвардии и Адепта Сороритас, чтобы защищать их, – произнес он.

– У вас нет Адепта Сороритас, – ледяным тоном произнесла палатина Сапфира. – Мои сестры и я будем находиться в подземелье под Мемориальным мавзолеем и охранять останки Его святейшества.

– Мне нужны твои воины.

– Ты их не получишь. Мне жаль.

Сдиратель и сестра обменялись тяжелыми взглядами.

– Вы будете следующими, когда противник сомнет наши ряды.

– У тебя свои приказы, труп-капитан, у меня – свои.

– Мои приказы – защищать живых.

– Боюсь, мои – нет, – резко произнесла Сапфира. – Сегодняшние потери печалят меня, но не больше, чем комфорт и духовное просвещение, которое принесут будущим поколениям священные мощи Умберто. Видишь, труп-капитан, ты беспокоишься о живых, а я – забочусь о будущем.

Губа Керша скривилась. Они не придут к общему знаменателю.

– Жителям понадобится прикрытие, – с сожалением произнес Керш.

– И как ты собираешься это сделать? – поинтересовалась палатина Сапфира.

Ее голос был холоден, как сталь.

– Мы вооружим их, – ответил труп-капитан.

– Невозможно, это...– начал Олифант.

– Ересь, – закончила Сапфира. – Это противоречит Декрету Пассиву. Если мы переживем Злобокост, то будем казнены за ересь.

Керш кивнул, вспоминая инцидент в Святом Этальберге.

– Именно поэтому Лазлонгия зачислит их рекрутами на службу в Похоронную Гвардию. Они будут официально находиться под командованием лорда-лейтенанта и понтифика, как планетарного губернатора.

– Мне это не нравится, – произнесла Сапфира после короткой паузы. – Словно вы затеваете что-то коварное.

– Я не спрашиваю вас, нравится ли это вам, или нет, – отрезал Керш. – И я вижу в этом необходимость.

Он перевел взгляд на лидера Похоронной Гвардии.

– Господин, вы хотите превратить гражданских в элиту сил самообороны?

– Нет, – произнес Керш. – Я хочу, чтобы это сделали вы. Уверен, в такой критичной ситуации, Департаменто Муниторум одобрит мое решение.

Проктор Краски на мгновение задумался над предложением труп-капитана. Наконец ветеран произнес:

– Жители мира-кладбища – в основном копатели и ряботяги. Многие не умеют читать и даже писать, кроме самых простейших молитв. Плюс большое количество женщин и детей. Ни у кого из мужчин нет боевого опыта.

– Они знают, какой конец лазружья самый опасный? – произнес Керш.

– Думаю да, – ответил Краски, пережевывая табак.

– Что ж, пока они будут направлять оружие на врага, я буду рад.

Кнут перевел взгляд на Олифанта.

– Женщины и дети могут образовать молитвенный кордон внутри периметра.

Взгляд понтифика уперся в пол. Экклезиарх выглядел несчастным.

– Сестра права. Декрет Пассив – не препятствие, которое нужно обойти. Это – закон Бога-Императора.

– Как бы вы не относились к своим подданным, – произнес Керш, обращаясь к нему, – цертусийцы – ваши войска. Когда враг атакует, они будут сражаться за свои жизни. Все, о чем я прошу – чтобы они сражались еще и за жизни других. Понтифик, разве Бог-Император не сражался за вас?

Понтифик посмотрел на стеклянную крышу над ним.

– Да, – наконец произнес он.

– Эти недоноски против чертовых берсеркеров Двенадцатого легиона? – воскликнул Скейс. – Ты с таким же успехом можешь предложить им самим лечь на алтарь Кровавого Бога.

– Есть и другие опасения, – произнес Эзраки, попытавшись перевести внимание Керша от Скейса.

– Апотекарий?

– Разве разумно вооружать людей, чьи братья и сестры стали аватарами одержимости?

– Что мы знаем об этом безумии? – спросил труп-капитан.

– Только то, что это – не психическое расстройство, – ответил апотекарий. – И, похоже, оно не передается как вирус или инфекция. Это какая-то манипуляция над сознанием. Мужчины менее подвержены безумию, нежели женщина, а молодежь – меньше чем старики. Все, что мы знаем: трансформация цертусийцев непредсказуема, и первый симптом – убийственное кровопролитие. Я полагаю, что здесь не обошлось без влияния кометы, но это – всего лишь мои предположения.

– Я так понимаю, нет гарантий по излечению?

Эзраки осклабился.

– Только выстрел в голову и сердце.

– Влияние на нас? – запросил информацию Кнут.

– Помимо докладов о галлюцинациях и плохом сне, похоже, мы не подвержаны тлетворному воздействию. Есть много причин – соблюдение ритуалов, психоиндокринация, но опять же, я не знаю наверняка. Нужно провести тесты.

– Это не потребуется, – произнес труп-капитан. – У меня есть для тебя другое задание.

– Сэр?

– Я хочу, чтобы ты без промедления приступил к ритуалам извлечения прогеноидов из всех Сдирателей, служащих Ордену более десяти лет, – угрюмо произнес Керш.

Произнесенные труп-капитаном слова повергли присутствующих в шок, раздались возражения.

– Керш? – произнес Эзраки, пропустив формальности.

– Мы противостоим врагу, который, обычно, не оставляет после себя выживших.

– Ты готов к нашему поражению, – огрызнулся Йоахим.

– Мы – яростные воины. Мы ожидаем лучшего, но готовимся к худшему. Если мы падем, и, клянусь кровью Катафалка, я не надеюсь, что этого не случится – мы должны встретить наш конец, зная, что наше наследство будет жить и перейдет другому поколению. Мы делаем это в интересах Ордена, а не для себя. Я не прошу вас, Дорн просит, чтобы обезопасить как настоящее, так и будущее Империума.

– Как мы это сделаем? – угрюмо отозвался Эзраки.

– Ты перевезешь собранное геносемя на «Ангелика Мортис» и проследишь за его безопасностью и герметичностью контейнеров. Затем отправишься на мир-кузницу Аэтна Фол.

– Аэтна Фол?

– Это неподалеку, – объяснил Керш, – и досягаемо через серию коротких варп-прыжков, которые скорректирует брат Данкред.

– На это уйдут месяцы из-за близости к Оку, – запротестовал апотекарий.

– Да, – согласился Керш. – Но Адептус Механикус оценят важность груза и доставят его на Эскару. Ты, естественно, будешь там, чтобы снять все вопросы.

– Ты просишь меня сопровождать груз?

– Наш единственный апотекарий? – вспылил Ишмаил. – И ударный крейсер роты? Это – безумие.

– Пришло время, когда вы должны понять с кем мы имеем дело, – обратился к плетям труп-капитан. – Слуги Кровавого Бога – не стратеги и не сражаются ради славы. Они не знают, что такое неудача, только успех или вечная тьма. Они не действуют по принципу: ранил-атаковал-отступил. Победа, над одним человеком или над галактикой – все для них. Они живут ради смерти своих врагов и думают ни о чем другом кроме крови врага на их клинках. Когда начнется битва, нам не нужны будут услуги апотекария Эзраки. Что касается «Ангелики Мортис» – как вы думаете, что с ней сделает Злобокост? Армада Хаоса сметет корабль, словно лавина альпиниста. Именно поэтому корпус-командор Бартемий и наш уважаемый апотекарий проследят, чтобы будущее Ордена безопасно дошло до мира Механикус.