Текст книги "Не умирай (СИ)"

Автор книги: Роб Хайес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)

– Императора, толстый идиот, – он вскинул руки. – Ты слишком долго пробыл в Бан Пине. Император… десяти королей. Правитель всей Хосы. Еще и с манией величия, если хоть половина историй о нем – правда.

– Так и есть, – сказал мальчик. – И не половина, а все.

– И тебе нужен для этого задания Железный живот?

Мальчик кивнул.

– У тебя нет выбора, – сказал наглец с усами.

– Выбор есть, – сказала женщина. – Можешь помочь нам. Помочь Эйну убить императора и получить второй шанс на жизнь. Или можешь остаться тут и умереть, когда мы уйдем.

Чен кивнул.

– Но почему я?

– Потому что ты – Железный живот Чен, – мальчик пронзил его бледным взглядом. – Ты пережил двенадцать ядов. Ты одолел Яоронга, жуткого медведя. Ты держал врата Финшеня так, чтобы армия генерала Гоу могла прибыть.

Чен хмыкнул.

– Это так. Но я с тех пор набрал вес.

– Да ладно? – сказал наглец.

Принесли еду, Чен подвинул тарелки к себе. Он тут же стал запихивать еду в рот, хотя мужчина не врал, еда была как пепел и грязь на вкус. Но Чен вырос, поедая гнилые объедки на улицах. Его желудок давно привык к тому, что убило бы многих. Его желудок стал железным, его ци стала сильной. И он был голоден.

– Чтобы убить императора, нужно напасть на замок Ву, – сказала женщина, глядя, как Чен ест. – Нам нужно много рук. Сильных рук. Эйн сказал, что редкие сильнее тебя.

– Нет никого сильнее Железного живота Чена, – сказал Чен с набитым ртом. Он указал на мальчика. – Еда такая на вкус из-за тебя? Из-за того, что ты со мной сделал?

Мальчик теребил красный шарф.

– Я вернул тебя из мертвых. Еда такая, потому что ты лишь по большей части жив. Прости.

– Если мы это сделаем, ты вернешь еде хороший вкус?

Мальчик закивал.

– Да. Ты умер, но я обещаю второй шанс на жизнь, если ты поможешь мне. И об этом подвиге будут говорить вечно. Все будут знать, что Железный живот Чен помог убить императора десяти королей. Все будут знать о твоей силе и твоем животе.

Чен кивнул.

– Тогда я помогу. Я убью десять императоров ради хорошей еды.

Наглый мужчина потирал руки.

– Чудесно. С нами теперь толстяк, – он потянулся к вину, но Чен придвинул бутылку к себе. – Хотя у него нет выбора. Как и у всех нас. Кроме тебя, – он повернулся к мужчине с бинтами. – Что нам делать с тобой?

Тот склонил голову.

– Ты ничего не можешь сделать.

– Я не могу тебя вернуть, – сказал Эйн. – Не сразу после Чена Лу. Мне нужно отдохнуть. Ты не можешь пока умереть.

Бинты дрогнули вокруг его рта. Чен решил, что он улыбался, хотя понять было сложно.

– Но я пришел служить тебе поэтому. Я не могу выбрать время своей смерти. Это происходит даже сейчас.

Ипианка склонилась.

– Что с тобой? – спросила женщина.

– У меня продвинутый некроз. Лекари зовут это проказой.

Наглец скрипнул стулом и отодвинулся подальше от больного.

– Я умираю день за днем понемногу. Я многое уже потерял. Но звезды сказали, что ты придешь. Сказали, что ты умеешь возвращать мертвых. Я не хочу умирать, Эйн. Точнее, не хочу оставаться мертвым.

Мальчик нахмурился.

– Мне нужно отдохнуть.

Прокаженный склонил голову.

– Я буду служить, пока могу. Пока не сгнию весь.

Наглец застонал.

– Чудесно. Толстяк и прокаженный с ружьем. Потому я ненавижу Бан Пинь.

Глава 16

На следующий день пришли монахи. Как и думал Чжихао, хотя Итами и мальчик его не слушали. Они пришли не вдвоем, а яркой толпой с острой сталью и требованиями. Сначала они потребовали, чтобы Чжихао и остальные мирно покинули гостиницу. А потом потребовали сказать, почему Эхо смерти, защитник людей, был с обычными драчунами. Раздражало то, что никто не помнил Чжихао Ченя, юношу, который убежал от них, чтобы стать одним из самых великих бандитов в Хосе. Железный живот злился, что монахи не слышали и о нем. Он кричал о своем желудке, о том, что он сделал для всех в Бан Пине, но монахи были решительны. И монахи заявили, что за драку на улице и нарушение покоя в Бан Пине они были изгнаны из города на год. Наказание было не таким и жестоким. Чжихао слышал, что за такое в некоторых городах отрубали ладони. Но монахи были милосердны и слушались звезд.

Итами много кланялась и извинялась, обещала быстро уйти. Чжихао спорил бы, но ему уже надоело в Бан Пине. И он молчал, прижимал ладони к рукоятям мечей и шел за Шепчущим клинком. Монахи вывели их из города на востоке, не давая им остаться.

Утреннее солнце грело их лица, Железный живот прикрывался зонтом. Солнце не было жарким, и от этого было странно, но толстяк прятался под бумажным щитом, словно его лицо могло растаять от света. Он тыкал туда, где был глаз, не выглядел радостно. Жители шли в Бан Пинь и обходили их. Они выглядели странно: мальчик с мертвым взглядом, красивый бандит, скромная мечница, толстяк с зонтом в одной руке и деревянной бутылкой под рукой и низкий мужчина в бинтах и с ружьем.

Дорога на восток была в облаке пыли, от этого мир казался оранжевым. Как и с западной стороны Бан Пиня, тут были телеги и кареты, путники на своих двоих, нищие. Все брели в город, монахи вручали миски риса. Железный живот жаловался, что голоден, часто останавливался и пил вино, хоть оно было гадким. На севере от дороги паслись овцы, пастухи приглядывали за ними. Хотя это не помогало. Банда Кулака часто воровала этих зверей для хорошего ужина. Порой им приходилось одолевать пастухов, но если тот не отбивался, Кулак запрещал убивать. Он говорил: «Бандитам нужны фермеры, чтобы есть, а фермерам нужны бандиты, чтобы жаловаться».

Близился полдень, и из разговоров были только жалобы о голоде и приветствия путников. Молчание беспокоило Чжихао. Так он оставался один с мыслями, и чаше всего он думал о себе, осуждал себя. Итами была права, называя его трусом. Он бросил ее биться с Пылающим кулаком, потому что не был уверен, что победит сам. Он мог выбрать сторону, когда знал исход. Он убежал от Янмей, не глядя на нее, не смог ни в чем признаться.

– Так куда мы идем? – спросил Чжихао с фальшивой бодростью. Он пытался унять мысли, но они плохо слушались.

– Сам говорил, – пискнул толстяк, – в замок Ву, – Чен захихикал, и от этого его плоть прыгала. Чжихао скривился и с отвращением отвел взгляд.

– Это в конце, да. Но малец еще не всех собрал, да? – Чжихао догнал Эйна и отпрянул, когда тот посмотрел на него.

Эйн указал на северо-восток.

– За бамбуковым лесом Солнечная долина.

Хриплый смех сзади звучал болезненно, закончился кашлем. Чжихао увидел красное пятно там, где под бинтами Роя Астары был рот.

– Там мастера учатся вушу открытой ладони. Солнечная долина поставляет виноградное вино и героев.

– Виноградное вино? – Железный живот чмокнул губами. – Я бы хотел попробовать. Это отличается от рисового?

– Да, – тихо сказала Итами. – Оно слаще и фруктовое.

Чжихао рассмеялся.

– Но ты не поймешь, толстяк. Никто из нас не поймет. Кроме прокаженного.

Чжихао увидел, как Рой Астара покачал головой.

– Я давно уже не чувствую вкусы. Я не помню, когда в последний раз ощущал такое. Ты думаешь, тебе не повезло, потому что ты по большей части жив, и все во рту на вкус как пепел и грязь? Ты живее меня. Даже грязь лучше, чем быть без вкуса вовсе.

– Это печально, – Чжихао не думал, что прокаженный был ближе к смерти, чем все они. – Как ты это получил? Проказу?

– Я умер.

– А кто нет? – Чжихао рассмеялся, чтобы прикрыть отчаяние. Они все умерли, так их привязал к себе Эйн. Он все еще помнил что-то о смерти. Может, то было эхо загробной жизни. Чжихао помнил свет, столько, что тьмы не было, такой яркий, что было больно. Но боли не было. Он тряхнул головой, прогоняя смущающие мысли, и задал вопрос прокаженному, не дав ему утихнуть как остальные.

– Я отправился в Лунь, когда был младше, – прохрипел Рой Астара. – Чтобы увидеть храмы в горе. Там их сотни. Было красиво. Некоторые поклоняются звездам, другие – старым, но забытым богам. Некоторые верны богам из Нэш или Кохрана, но таких мало. Некоторые даже поклоняются шинигами, богам смерти. Я видел их статуи: босые, сгорбленные, жуткие создания с низкими телами и большими лицами, – Рой Астара кашлянул, добавив на бинт крови. – У каждого длинные уши и носы как клубень или крюк. У некоторых есть зубы, у других – клыки. Лохмотья на них едва прикрывают их тела, их лица жадные. Шинигами жаждут души и ревностно защищают свои коллекции. Я слышал, они время от времени сражаются, потому некоторые храмы разбиты, заросшие и без ухода.

Чжихао перебил его:

– Ты сказал, что встретил одного, малец. Как он выглядел?

Эйн молчал, волочил босые ноги по пыли. Чжихао повернулся к прокаженному.

– И ты умер?

– Я молился у ног шинигами, и кто-то задушил меня. Думаю, один из монахов сделал меня подношением. Я был младше и не смог отбиться. Да, я умер.

Железный живот вмешался в разговор высоким голосом:

– Уверен? Люди часто прекращают душить до того, как жертва умирает.

– Часто? – спросил Чжихао.

– Я такое слышал, – ответил Железный живот.

– Не по своему опыту говоришь?

Толстяк улыбнулся Чжихао. Он выглядел как демон в тени желтого зонта.

– Как твоя шея, Зеленый бриз?

Чжихао нахмурился.

– Изумрудный ветер. И моя шея в порядке, Оловянное пузо. Спасибо, что спросил, – он насмешливо поклонился толстяку, но тот повернулся к дороге и высоко рассмеялся.

Когда они перестали спорить, Рой Астара продолжил:

– Я умер. Но один из хранителей, ухаживающий за храмом, нашел меня и вернул, – Чжихао увидел, как Эйн оглянулся от этих слов. – Обычным способом. Заботой и лекарствами, знаниями о теле человека. Но я был мертв слишком долго. Тело стало гнить. И когда кровь потекла по венам, ногти уже отвалились, часть зубов выпала. Волосы выпадали клочьями, кожа стала коричневой и облетала, как с рыбы, которую надолго оставили в огне, – он протянул левую руку. – Я пока потерял лишь один палец, – его ладони были замотаны полностью, но было видно, что ему не хватало указательного пальца на левой ладони. Чжихао отвел взгляд с отвращением. – Но лекари сказали, что это не конец. Тело гниет, хотя я еще в нем. Вы живы по большей части, а я почти мертв.

– Какая гадость, – Чжихао поежился. – Это… мы можем заразиться этим от тебя?

– Не знаю, – Рой Астара посмотрел белым глазом на Чжихао. – Наверное, лучше не пытаться выяснить. Я покрыл себя бинтами. Я буду есть и спать один. И я никого не трогаю.

– Звучит одиноко, – сказала Итами, шагая рядом с мальчиком.

Рой Астара кивнул.

– Но так надо. Я все еще могу помочь людям, несмотря на свое состояние.

– Как? – спросил Чжихао.

– С этим, – он поднял ладонь к неприкрытому глазу. – И этим, – он указал на свою голову. – И этим, – он похлопал по ружью на левом плече.

– Монахи тебя уважают, – сказала Итами.

– Я много раз помогал людям Бан Пиня за последний месяц, пока ждал Эйна.

– Потому что звезды сказали, что там ты его найдешь?

– Да.

– Ты можешь их читать? – спросила Итами. – Я знала, что в Ипии были те, кто читал звезды. За это их уважали, с ними хотели иметь связи.

– Нет. Я не могу читать звезды. Но они порой говорят со мной. Они говорят со многими, но те не знают, как слушать.

Чен хмыкнул, словно издал отрыжку.

– Звезды сказали тебе, как победить меня?

Рой Астара покачал головой.

– Нет. Это было очевидно. Твоя кожа – твоя броня, Железный живот Чен. Усиленная ци из твоего желудка, твоя кожа непроницаема. Но глаза – не кожа, они – окна, через которые видят. Окна можно разбить.

Железный живот остановился и повернулся к Рою Астаре. Его левый глаз был пятном прижженной плоти, почерневшей местами, а в некоторых местах мокрой.

– Ты лишил меня глаза.

Прокаженный отпрянул на шаг. Они до смешного отличались размером: огромный толстяк и низкий худой стрелок на сандалиях-платформах.

– Да. Но у тебя осталось больше, чем есть у меня. Ты еще видишь краски, да? Ты можешь сказать мне оттенок неба или травы. Ты можешь затеряться в глубинах глаз женщины. Я не могу. Все серое. Ты мог бы убить меня, Железный живот Чен, – сказал прокаженный, кашляя кровью под бинтами. – Твой взгляд говорит, что ты хотел бы. Не отрицаю, я боюсь смерти, потому я тут. Потому иду за Эйном, надеясь, что он сделает меня почти живым, когда я почти мертв. Я боюсь смерти, но лучше то, что есть у вас, чем у меня.

– Хватит, Чен Лу, – сказала Итами. Они остановились и мешали прохожим. Некоторые замедлялись и смотрели, другие обходили. – Почему, Чжихао, твои слова всегда вызывают драку?

Чжихао вскинул руки, чтобы все видели, что он не трогал мечи.

– Это не я. Оловянное пузо это начал. Я помогу. Я помню, что говорили монахи Бан Пиня. Это было одно из их учений, – Чжихао кашлянул и глубоко вдохнул, слова медленно вернулись к нему. – Можно или дать потерям подавить тебя, или позволить им сделать тебя сильнее, – он понял, что все смотрели на него, даже мальчик с долей любопытства.

Железный живот издал отрыжку и пошел дальше.

– Монахи. Их много, а толку мало.

Итами странно посмотрела на Чжихао, склонила голову в его сторону. Он решил, что это было уважение. А потом задумался, как его могли уважать, когда он не уважал себя. Хотя было приятно хоть раз не быть злодеем.

– Это не конец, прокаженный, – пискнул Чен с местью в голосе. – Никто не забирает у Железного живота, не заплатив за это.

Глава 17

В лесу бамбука не было дороги. Это был лабиринт высоких стволов, худых, как нога человека, и каждый тянулся на сорок футов вверх, а потом листьями приглушал свет, разбивая лучи на осколки. Зеленое море мягко покачивалось во все стороны, идти по нему можно было днями, и это был самый быстрый путь к Солнечной долине. Эйн повел их по нему.

Земля хрустела под ногами, сухие листья и мертвые деревья стали коричневым ковром. Насекомые стрекотали, деревья шелестели на ветру. В некоторых местах они росли так густо, что мужчины с топорами дюжину дней расчищали бы путь. В других местах деревья росли так, что Эйн и его герои могли пройти между ними бок о бок, и только Железному животу было сложно протиснуться с его телесами.

Других путников в лесу бамбука не было. От остальных остались только следы, каждый было видно возле другого. Метки были маленькими каменными башнями, каждая не выше колена Чо. Почти как маяки, они поднимались из земли в лесу и указывали путь. Некоторые были разбитыми, на других остались послания на старом хосанском. Чо не могла их прочесть, но Чен Лу и Чжихао заявляли, что это были предупреждения о ёкаях, мстительных духах.

Она выросла с братьями: старшим и тремя младшими – и знала, что мальчишки постоянно задирали друг друга. И она знала, что спорить с ними не стоило, ведь часто можно было попасться на их уловку, и Чо часто попадалась на уловки младших братьев. Но то было в Ипии, то было давно. Все ее братья уже выросли, наверное, растили свои семьи. Только Чо пошла по пути воина. Ее верность обучению вызывала гордость родителей, но ее поражение сломало их. Ее изгнание было позором для семьи. Прошло много лет, и Чо не знала, были ли они еще живы.

Спор начался снова, когда Чжихао рассмеялся над Чен Лу, чей живот застрял между двумя стеблями бамбука. Чо скрытно улыбнулась: пока споры не переходили в жестокость, они ей даже нравились за воспоминания, которые вызывали. А потом она заметила, что Рой Астара следил за ней молочным глазом, и убрала улыбку. Прокаженный держался в стороне от всех, подальше от Чена Лу. Это было мудро, Железный живот точно не простил его за потерю глаза.

– Свет угасает, – Эйн не ошибался. Лучи какое-то время двигались, тускнели. Сумерки сгущались. И звучал шум, какой был с наступлением ночи: крики зверей, похожие на людей.

– Нужно тут остановиться, – Чо замерла у метки. Она была почти целой, хотя вырезанная верхушка давно обсыпалась. – Пока не стало слишком темно, чтобы увидеть следующую метку.

– Что насчет костра? – спросил Чжихао. – Прокаженный уже замерз, судя по виду, и в лесу бамбука, насколько я слышал, холодно ночью.

Чо кивнула.

– Освободи место и обложи его камнями. Нам не нужно, чтобы весь лес загорелся.

Чжихао изобразил поклон.

– Спасибо, что учишь играть с огнем.

Они освободили немного места для огня, собрали большие обломки сухого бамбука и стали устраиваться на земле. Эйн подтянул колени к груди и обнял их, Чен Лу просто рухнул. Чжихао развернул старый залатанный матрац, который забрал из лагеря Пылающего кулака. Чо отодвинула ветки и села, прислонившись спиной к метке. Рой Астара сидел отдельно, подальше от костра. Чо попыталась позвать его, но он признался, что никто не захочет видеть, как он ест, и она увидела, что он начал снимать бинты у рта, когда отвернулся.

Когда все устроились, Чо сказала:

– Вы когда-нибудь слышали про Ико-аев?

Чжихао фыркнул.

– Призраков нет.

Рой Астара влажно рассмеялся. Они посмотрели на него, но он сидел спиной к ним, опустив плечи.

– Не призраки, – сказала Чо. – Духи. Вековой клинок рассказал мне, что они живут в лесу бамбука. Он описал их как маленьких драконов. Пятеро, каждый не длиннее моего роста, похожие телами на змей или угрей, но с двумя лапками, как у собак. Их хвосты не кончаются, а просто тают. Они нашли Векового клинка в ночь, как эта. Он заблудился в лесу, бродя без цели, – она вспомнила его слова. – Ведь нельзя обрести себя, если не потерялся.

Чжихао громко зевнул и перевернулся на своем матраце.

– Прошу, продолжай свою потрясающую историю о мертвеце и его пути самопознания. Разбудите, когда будет моя очередь сидеть в дозоре.

– Разбужу, – Эйн холодно смотрел на Чжихао, тот взглянул на мальчика и отвернулся.

Чен Лу хмыкнул.

– Интересно, – сказал он. – Заканчивай историю, – он жевал бамбук и запивал его бутылкой. Судя по плеску, она была почти пустой.

– И я хотел бы послушать, – сказал Рой Астара. Он повернулся к ним, бинты вернулись на место, но он все еще сидел в стороне.

– Осай был первым духом, явившимся к Вековому клинку среди леса, оранжево-желтый как чистый огонь. Его голова напоминала курицу, большие глаза и клюв. И он плясал среди вершин, деревья шептали его имя. Звук был веселым, лес радостно пел его. Но когда Осай поприветствовал Векового клинка, смеясь и летая вокруг него, лес снова притих. Потом появился Урай, но в его движениях не было радости или танца. Он скользил тихо и строго среди бамбука, словно за ним следовал охотник. Урай был темно-зеленым, как бамбук, и с головой гончей, уши хлопали, язык торчал изо рта. Имя духа долетело до Векового клинка, дух сам бормотал его, и звук разрезал лес. Он смотрел на добычу, которую никто больше не видел. Следом за зеленым духом прибыл Цай, лиловый, каким могут быть только цветы, с головой речного кота, острыми зубами и сверкающими глазами. Он следовал за Ураем, но двигался, словно не переживал о мире. Имя Цая звучало от его тела, от шелеста чешуи, и слово было ясным, как рассвет. Лес едва заметил его. А потом лес зашумел. Листья дрожали, бамбук словно сдвинулся ближе, словно пытался преградить путь духу. Ноай, четвертый дух, вырвался из-за бамбука как раскат грома, яростно хлопая крыльями. Он не переживал за деревья, врезался в них на пути, и лес гудел его имя. Дух был красным, как рубин, как кровь, и у него была голова акулы, он скалил зубы. Последним прибыл Риай. Синий, как летнее небо, с головой совы. Он был с перьями и мудрыми глазами. Он двигался близко к земле, почти скользил по ней. Но он огибал деревья и Векового клинка. Опавшие листья произносили его имя, оставляя след, который даже неопытные охотники заметили бы. И лес будто оживал от него. Цветы открывались, взлетали насекомые. А потом пять духов пролетели, и Вековой клинок посчитал себя везучим. Увидеть одного Ико-ая – удача, но всех пятерых – неслыханно. Той ночью Вековой клинок благодарил звезды за удачу, построил небольшой храм в лесу, чтобы отблагодарить духов. А на следующий день Вековой клинок проснулся на краю леса, смотрел на Солнечную долину и Прочные скалы. Он подумал, что ему показалось, что лес показал ему путь. Но как только он вышел из леса и пошел по тропе, он ощутил печаль, какой еще не было. Лес не показал ему путь, он прогнал его.

Чо смотрела на огонь их костра. Она устроилась удобнее, опустила ножны на колени, чтобы ее клинки были в досягаемости.

– Не понимаю, – сказал Чен Лу. – Лес показал ему Ико-ай, а потом выгнал Векового клинка?

– Нет, – голос Роя Астары был приглушенным, словно он засыпал. – Лес прогнал Векового клинка, потому что он увидел Ико-аев. Это было не благословение. Духи появляются не в местах, а возле людей. Говорят, Ико-аи появляются, когда грядут события, меняющие мир. Лес не хотел видеть эти события.

* * *

Чжихао проснулся с онемевшей рукой, Эйн глядел на него. Огонь горел низко, и глаза мальчика выглядели как два пруда ясной воды. Чжихао увидел ужас куда сильнее, чем все кошмары, что он совершил. Он вздрогнул, отдернул руку из ладоней мальчика и открыл рот, но не смог закричать. На него не смотрел монстр, луна не светила в редкую брешь сверху. Это был звук леса. Напряженная тишина накрыла их лагерь одеялом. Даже приподнявшись на локтях, Чжихао зашумел и поверил, что гнев звезд обрушится на него.

– Они идут, – сказал мальчик. – Встреть их на ногах, – Эйн пошел будить остальных, Чжихао все еще ощущал панику и смятение.

– Кто идет? – прошипел Чжихао. Он поднялся на ноги, пнул Чена. Толстяк застонал, почесал живот, а потом лег на спину и захрапел, разбивая тишину леса. Среди обломков тишины пришел ужас. Чжихао не мог понять звуки, но он знал, что им не было места в лесу бамбука.

Меч Итами наполовину покинул ножны, она еще открывала глаза. Она поднялась на ноги, стряхивая ладони мальчика, как Чжихао. Хоть она спала, она быстро пришла в себя, огляделась в поисках опасности.

– Кто сейчас в дозоре?

– Я, – сказал прокаженный. Чжихао оглянулся, мужчина сидел на корточках, его ружье лежало на сгибе локтя, его лицо было чуть приподнято, словно он был волком, ловящим запах. – Лес был тихим пару секунд назад. Теперь я что-то слышу.

– Они идут, – повторил мальчик, тряся Чена Лу за руку. Плоть колыхалась, но толстяк не пошевелился.

Чжихао спросил:

– Кто? Ико-ай? – ему не хотелось видеть духов, которые появлялись из-за особых событий.

Мальчик перестал будить Чена Лу и встал за Итами. Он покачал головой и в свете луны и углей костра Чжихао вдруг подумал, что он выглядел очень юно. Впервые мальчик выглядел на свой возраст. А еще он выглядел испуганно.

– Хуже. Ёкаи идут.

Это было ипианское слово, Чжихао не верил, но вытащил мечи, пнув еще раз ногу толстяка. Плоть колыхалась, но он будто пнул наковальню.

– Мстительные духи, – Итами подвинула мальчика за себя, закрывая его от леса. – Слуги шинигами.

– Разве мы не должны быть в порядке? – спросил Чжихао. – Я думал, ты был одним из слуг шинигами? Мы же на задании для них?

Странное щелканье донеслось до ушей Чжихао, он повернулся и увидел краем глаза силуэт между деревьев. Было что-то неправильное в его движениях, от этого дрожь пробежала по спине Чжихао. Вой расколол ночь, и он вздрогнул. Звук разносился эхом по лесу, Чжихао не мог понять, откуда он доносился. Он знал Хосу неплохо, знал и это место. Тут не было волков, а гончие не издавали такие звуки.

– Зараза! – Чжихао ударил Чена Лу еще раз, но глаза толстяка были уже открыты, он глядел в лес. Он медленно поднялся, потянулся к булаве. Чжихао ощутил себя увереннее с поддержкой Железного живота, хоть он не мог понять, почему.

– Я служу шинигами, – тихо сказал Эйн. – Думаю, эти ёкаи служат другому.

Прокаженный сказал:

– Шинигами – боги, – он подобрался ближе к огню, но все равно держался на расстоянии от других. – И как многие боги, – продолжил Рой Астара, – они вмешиваются в дела людей и сражаются между собой. У того шинигами, который послал Эйна, есть враги, и те враги хотели бы, чтобы он провалил свое задание.

Чжихао был уверен, что убежал бы, если бы не связь с мальчиком. Ситуация стала хуже, он не знал, как иметь дело с богами или мстительными духами, которыми они повелевали.

– Как с ними биться?

Эйн смотрел на него миг, огонь плясал в его глазах.

– Традиционным образом.

Первый ёкай показался между стеблей бамбука, приблизился. Он не издавал ни звука, только кости стучали о кости. Половина лица была розовой живой плотью, другая была чистым черепом. Одна нога выглядела как у человека, а другая была из красных мышц и белых сухожилий. Он глядел на Чжихао правым глазом, сделал еще шаг. Ёкай зарычал снова, и звук разнесся по лесу, закончился бульканьем, словно монстр тонул в своей крови.

Монстр-скелет побежал к Чжихао, вытянув к нему руки. Чжихао прошел сквозь мир, оставив свою картинку рассеиваться с ветром, и появился возле ёкая. Два быстрых удара мечами оторвали плоть от головы существа, но не навредили сильно. Существо словно не ощущало боли. Оно повернулось к нему, Чжихао нырнул под его руками, зацепился мечами за его голые ребра, развернулся и бросил ёкая в сторону.

– Пригнитесь! – раздался высокий вопль. Чжихао пригнулся, булава Чена Лу попала по телу ёкая, разбивая кости и плоть. Чжихао встал, его мечи были зацеплены за ребро, соединенное с бедром и стоящими ногами.

– Спасибо, что предупредил, – рассмеялся он. А нога, соединенная с плотью, ударила Чжихао по лицу.

Чжихао отшатнулся на пару шагов, потер лицо ладонью. Он стоял рядом с Ченом Лу, они смотрели, как ноги раскачивались, но не падали. После пары мгновений Железный живот дернулся с криком и ударил булавой по ногам, разбивая их. Он бил по ним снова и снова, пот лился по нему, он дышал шумно. Остались куски плоти и костей, но одна ступня шевелилась. Чжихао зацепил мечом за пальцы ног, отбросил ступню в лес. Он повернулся к Чену Лу, толстяк кивнул ему, работа была хорошо выполнена. Две легенды расправились с одним шатающимся трупом.

Итами защищала мальчика, сжимая меч обеими руками, у ее ног была дымящаяся куча зеленой плоти. Чжихао подумывал спросить, но решил, что не хотел знать, что это было.

Прогремело ружье, Чжихао повернулся. Рой Астара уже перезаряжал его. Он кивнул, и Чжихао заметил что-то красное в лесу. Хохот донесся из-за деревьев перед ними. Чжихао заметил ёкая, красивую женщину в свадебном платье в красных пятнах. Она парила над землей, ее черные волосы развевались, словно она была под водой.

– Пули проходят сквозь нее, – сказал прокаженный.

– Тогда попробуем закаленную сталь, – сказал Чжихао с уверенностью, которую не чувствовал.

Женщина подплыла к нему, хохоча, грязные слезы лились по фарфоровому лицу. С ее пальца с когтем капало что-то черное. Чжихао бросился вперед, взмахнул мечами на женщину. Мечи прошли сквозь нее, словно она была из дыма. Чжихао приблизился. Он ударил левым мечом, развернулся и ударил ее по лицу шипом на рукояти правого, разрывая части привидения, словно ветер гонял туман. Но она наступала, замахнулась когтями на его лицо. Он уклонился, прошел сквозь мир, оставив картинку, чтобы женщина терзала ее. Он появился рядом с Роем Астарой.

– Не сработало, – сказал прокаженный.

– Точно, – согласился Чжихао.

– Не вышло.

Итами пронеслась мимо них, шурша тканью, ее меч тянулся сквозь ковер листьев и прутьев. Она остановилась перед призраком, уклонилась от удара и подняла клинок, рассекая призрака пополам. Женщина закричала, кипела пузырями и таяла, ничего не осталось от платья и фарфоровой кожи.

– Сработало, – сказал прокаженный.

Чжихао кивнул.

– Я старался.

– Шепчущий клинок постаралась лучше.

Чжихао хмуро посмотрел на Роя Астару, а потом понял, как близко они стояли. Он отпрянул на шаг, посмотрел в глаз прокаженного, но там было только понимание.

Визг развернул Чжихао, он увидел Эйна, прижатого к земле маленькой зеленой собакой с большими передними лапами и маленькими задними. Толстое тело заканчивалось не головой, а большим ртом с острыми клыками. Мальчик пытался оттолкнуть его, но гончая выскользнула и впилась в его руку, грызла ее зубами. Чжихао метнул меч. Мечи-крюки были не лучшим оружием для метания, но бросок удался. Клинок зацепился за плоть духа, оттолкнул его от Эйна. Чжихао смог пройти сквозь мир и вонзить второй клинок в существо, зацепился за его пасть. Чжихао выдернул меч, который бросал, из плоти гончей, зацепил за пасть с другой стороны. Он потянул рот ёкая шире, пока тот не стал рваться, потекла кровь. Мышцы Чжихао были напряжены, он почти кричал, когда пасть гончей все-таки порвалась. Но существо не умерло, а лежало на земле, скуля от боли и лакая кровь, что текла из разорванной пасти.

Чжихао пялился на существо, Итами прошла мимо него и вонзила меч в тело гончей. Оно содрогнулось и умерло с жалобным скулением. Чжихао отвернулся с отвращением, Чен Лу в это время сжимал руку жуткого мужчины, пока тот жевал предплечье Железного живота, хотя зубы крошились об кожу толстяка. Мужчина был с восковой кожей, волосами как солома, пухлым носом на жутком лице. Чен Лу свободной рукой сжал другую руку мужчины, оторвал ее от тела, но вместо фонтана крови лишь пара капель черной жижи потекла из плеча мужчины. Он даже не ощутил этого.

– Джикининки, – сказал Чен Лу. – Пожиратель трупов, – он бросил мужчину в костер, и тот извивался там, но поднялся на ноги. Итами отсекла ему голову взмахом катаны, тело упало, дымясь на углях.

Они притихли, слушали, как нормальные звуки леса возвращались. Атака кончилась, это было ясно. Чжихао думал, что мальчик был потрясен, особенно после нападения зеленой гончей и полученных ран, но мальчик просто бубнил что-то под нос, теребя шарф кровавыми пальцами. Чжихао заметил, что раны едва кровоточили, хотя были глубокими. Он не знал, как это, но пока не было времени обсудить это.

Чен Лу вытащил горящий труп ёкая из огня и бросил дальше в лес, словно он был не тяжелее куклы. А потом они стали приводить лагерь в порядок. Они в тишине развели огонь сильнее и устроились спать. Железный живот снова смог захрапеть, но Чжихао знал, что не сможет уснуть этой ночью. Или вообще когда-либо. До встречи с Эйном он знал, что духи существовали, слышал истории, но не видел ни одного. Теперь он видел шестерых, одного даже убил. Он мог хотя бы это запомнить.

– Такое может повториться? – спросил Чжихао у тех, кто слушал. Он не мог спать, а тишина действовала на нервы. – Хотя я не хотел бы биться снова с гнилыми трупами женщин…

– Хонэ-онна, – сказал мальчик. Он перестал теребить в панике шарф и зашивал свои раны. – Она не была гнилой. Хонэ-онна поднимаются как скелеты из могилы. Они выбирают здоровых жертв, воруют их органы и плоть и пришивают к своим костям, чтобы снова стать человеком.

– О, – Чжихао не обрадовался, что теперь знал название штуки, которую одолел.

– Шинигами могут повелевать многими духами, – продолжил мальчик. – Если один обратил на меня внимание, эти ёкаи не будут последними. Нам нужно быть настороже. Они знают, где я, – мальчик посмотрел поверх костра на Чжихао. – На нас охотятся.