Текст книги "Не умирай (СИ)"

Автор книги: Роб Хайес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц)

Чо остановилась вытереть пот со лба. Солнце уже садилось, и скоро они перестанут видеть, и только костер и свет из гостиницы будет помогать. Чо понимала, что проще было оставить могилу неглубокой, но она слышала вдали волчий вой, и она не могла похоронить его так, чтобы стервятники потом откопали его. Чо сняла потную рубаху и продолжила копать, оставшись только с бинтами на груди.

– Третье испытание было сдержанностью, в честь Ош, мастера зверей. Пять раз Вековому клинку приносили блюда, а он уже был слабым и голодным. Они расставляли еду перед ним, чтобы он вытерпел день и не съел. Но они снова недооценили Векового клинка, потому что в горах Осаары Камнееды научили его копить ци и недели проводить без еды. Четвертое испытание было щедростью, в честь Рьоко, одно – это все. Перед тем, как учить Векового клинка их обычаям, им нужно было узнать его и понять, что ему можно доверять. И Вековой меч был рад. Он знал многое. В Библиотеке он узнал, что знания помогают стать лучше, и что не всем нужно было делиться. Он научил народ Уньуна своей второй великой технике, Мерцающий клинок.

Чо улыбнулась, роя землю.

– Шепчущий клинок.

– Что? – Эйн посмотрел на нее поверх угасающего костра, она покачала головой.

– Каким было последнее испытание?

– После четвертого испытания они взяли Векового клинка в Уньун, и там для него устроили пир, ему дали мягкую, как облака, теплую кровать. На следующий день они начали учить его тому, что передавали от поколения поколению, не покидая вершины деревьев. Пять месяцев он изучал их величайшие тайны, их техники и образ жизни. Он узнал, как жить среди деревьев, охотиться и любить. И когда он узнал все, что мог, у народа Уньун, они отправили его на последнее испытание. Среди самых высоких деревьев мира народ Уньун страдал от монстров со звезд, наказание за то, что они дотянулись высоко. Никто не знал, как выглядели существа, или как их нужно было убивать, но по традиции мастера Уньун ходили среди крон одни, чтобы во время охоты убить одного из монстров. Испытание во имя Сен, щита.

Эйн притих, и Чо подняла голову от углубившейся могилы. Он хмуро смотрел на угасающий костер.

– Что такое?

– Так история кончилась в моей книге. Там не было ничего о том, как он завершил пятое испытание.

– Может, однажды я расскажу тебе конец истории. Я получила его напрямую.

Эйн улыбнулся. От этого он выглядел менее нормальным, рот растянулся неестественно, и сияние огня придавало его бледным глазам маниакальный блеск.

– Тебе нужно внутрь, – сказала она. – Поешь и проследи, чтобы от Изумрудного ветра не было проблем.

– Но ты не закончила.

– Я сделаю остальное одна. Мне нужно кое-что сказать без других ушей, – это было правдой. Народ Ипии верил, что мертвому нужно было рассказать тайну, которую не мог знать больше никто в мире, чтобы живой и мертвый были связаны, сколько бы миров их ни разделяло.

Эйн глядел на нее какое-то время, а потом взглянул на тело, замотанное простыней.

– Он слишком далеко ушел, – он встал, переступил труп, на котором сидел, и прошел в гостиницу. Чо поежилась, ощутив холодный ветер, и продолжила копать еще немного, пока не убедилась, что яма была достаточно глубокой. Пока не убедилась, что никто не выкопает Мурая.

* * *

Чжихао тыкал ложкой в миску перед ним, зачерпнул что-то зеленое и сунул в рот. Он медленно и без энтузиазма жевал, потом проглотил с гримасой. Вкус был как старый башмак, который принадлежал мужчине, работающему в канализации. Проблема была в том, что вино было не лучше. Он еще не пил то, что вызывало першение, а не утоляло жажду.

Он сидел один за столом подальше от двери, и все остальные в гостинице смотрели на него как на мусор. Хозяин гостиницы, невысокий мужчина с болезненной кожей, стоял у двери кухни. Порой появлялся ребенок с лестницы или из кухни, и хозяин прогонял его. Если тут и была жена или мать, Чжихао ее не видел. В гостинице были только мужчина и женщина, похожие на торговцев. Они были в длинных плащах с капюшонами, сидели за столом, стараясь следить за Чжихао, не ловя его взгляд. Обычно он любил такое внимание, но что-то было не так. Его не радовал дискомфорт других, не радовала еда с вином. К счастью, Чжихао еще помнил, как выглядело тело Векового клинка, это его немного радовало. Он мог снова говорить, что никто из живых не одолевал его.

Когда мальчик вошел, с ним прибыл запах смерти, тянулся от открытой двери до стола Чжихао. Мальчик не устал с виду от дня ходьбы, не печалился и не боялся из-за того, что увидел. Это точно показывало, что мальчик был ненормальным. Но когда он заявил, что общался с шинигами, Чжихао понял, что вряд ли кто-то мог уйти от такого, не изменившись.

– Я должен следить, чтобы от тебя не было бед, – сказал мальчик, плюхнувшись на стул напротив Чжихао, и смотрел на него призрачными глазами.

– В какую беду я могу попасть? – Чжихао махнул ложкой на почти пустую комнату. Мальчик не отвел от него взгляда. – Кто во главе, ты или она?

– Это важно?

Чжихао громко вдохнул сквозь зубы и кивнул как можно мудрее.

– У всех групп должен быть лидер. Тот, кто принимает тяжелые решения, тот, кто указывает путь. Тот, кто видит всю картину и знает настоящую цель.

Мальчик медленно кивал от слов Чжихао. Было даже просто повлиять на мальчика, по мнению Чжихао. И дети всегда сильно впечатлялись.

– Я думал, ты был лидером нашей группы. У тебя сила. Ты вернул нас. Ты можешь нас освободить?

– Могу. Но только когда я закончу задание. Мне нужна ваша помощь.

– Конечно. Конечно. Ты должен быть главным. Принимать решения. Это ведь твое задание.

Мальчик снова кивнул, перевел взгляд на стол. Чжихао выдохнул с облегчением. Он не знал, смог ли этим расколоть отношения мальчика и женщины. Он надеялся, что она перестанет его защищать.

В голову Чжихао пришла идея. Женщина была снаружи, занималась трупом, словно он заслужил уважение. Мальчик был в гостинице, сидел напротив Чжихао. Другие не могли помешать ему, даже если попытаются, он легко их убьет. Так что ничто не мешало ему перерезать горло мальчика тут, освободив их обоих от глупого задания. Он обдумывал этот вопрос, но тут дверь открылась, и женщина вошла.

Она несла рубаху в одной руке и меч Векового клинка в другой. Чжихао впервые внимательно на нее посмотрел. Она была довольно милой, несмотря на грязь и засохшую кровь. У нее было больше мышц, чем у него, но сила была хорошей чертой. Бинты на груди мешали разглядеть ее формы, но он отметил зашитые раны. Чжихао видел, как она умерла. Он видел, как его люди, которые служили ему в банде Пылающего кулака, вонзили в нее сталь. Он знал, откуда были те раны, и какими недавними они были, но они выглядели почти старыми и зажившими.

Чжихао все еще глядел на женщину, когда она бросила меч на стол, просунула руки в рубаху и завязала ее, чтобы скрыть грудь. Когда он поднял взгляд от ее груди, поймал ее хмурый взгляд. Она могла думать, что хотела, но она не вызывала у него желания.

– Я решил, что ты будешь во главе группы, – сказал мальчик, когда она села. Чжихао застонал и обмяк на стуле.

Она кивнула мальчику и повернулась к Чжихао.

– Ты что-то сказал?

Чжихао пожал плечами.

– Ты не можешь убрать куда-то этот меч? Ты не должна была похоронить его с тем стариканом?

Женщина покачала головой.

– У меня есть планы на этот меч. И я рада, что он на столе. А что?

– Я все еще помню его в своем сердце, – голос Чжихао был едким, и он был уверен, что имел на это право. От одного вида этого меча грудь болела.

Он ждал, что она подшутит над ним, назовет его трусом – так сделали бы ребята из банды. Но она взяла меч и опустила его на скамью, скрыв из виду.

– Эх, спасибо, – такая доброта смутила Чжихао, и он занервничал. Он подвинул к ней наполовину полную миску. – Попробуй.

Она посмотрела на миску.

– Это просто яичный суп. Думаю, повар добавил немного овощей. Надеюсь, те зеленые штучки – это овощи.

Женщина попробовала немого, скривилась и выплюнула. А потом враждебно посмотрела на Чжихао. Он поднял руки и указал на вино перед собой.

– Попробуй и это.

– Нет.

Чжихао вздохнул.

– Просто попробуй. Мы оба уже мертвы, так зачем мне тебя травить?

– Вы не мертвы, – сказал мальчик. – Вы по большей части живы.

– Просто попробуй. Прошу, – Чжихао понял, что не мог вспомнить, когда в последний раз кого-то так просил.

Она взяла пиалу и сделала глоток, снова скривилась.

– Как можно сделать такое гадкое рисовое вино? Наверное, оно испортилось.

Чжихао покачал головой.

– Значит, не только мне показалось.

– Вы по большей части живы, – повторил мальчик.

Чжихао зарычал с раздражением.

– Я уже начинаю жалеть, что ты вернул меня. Еда и напитки всегда будут такими на вкус?

– Да.

Женщина пожала плечами, подтянула миску яичного супа ближе и стала есть холодную жидкость. Они молчали, и Чжихао почти поверил, что стоило бросить их и страдать от последствий разлуки с мальчиком. А потом он вспомнил боль разрываемого сердца, кровь, льющуюся по груди, и решил, что мог попробовать поднять настроение, а потом уже обрекать себя на вторую смерть.

– Он на самом деле убил дракона? – Чжихао потягивал вино, кривясь от вкуса. Когда он был в гостинице в прошлый раз, вино было сладким, с привкусом, похожим на корицу. Теперь оно было как сухой пепел. Но он редко пил только ради вкуса, были и другие плюсы в бутылке вина.

– Да, – ответила женщина между ложками супа. – Мессимер, великий змей.

– Как?

– Как убить дракона?

Чжихао пожал плечами. Он видел только одного дракона – Кормана, Ониксового змея, пока он скользил по небу в поисках добычи. Он был жутким, длиннее всех существ, и как-то летел без крыльев. Чжихао не стыдился признаться – себе, по крайней мере – что спрятался под курятником, пока не убедился, что дракон пролетел.

– Я не знаю, как можно даже попробовать.

Женщина улыбнулась ему, хитро изогнув губы, пытаясь подавить эту реакцию.

– Именно.

Чжихао закатил глаза.

– Потому я не люблю твой народ. Отвечаете на вопросы загадками.

Она приподняла бровь.

– Народ? Ты ненавидишь не только меня, а всех ипианцев?

– Что? Нет. Я про женщин. И я не ненавижу женщин, просто не люблю. Как правило.

Она рассмеялась тихо, но взгляд от супа не отвела.

– У него была техника, которой он ни с кем не делился. Он мог вызвать сотню мечей, падающих с неба. Может, он использовал это.

– Такое я хотел бы увидеть, – Чжихао сделал еще глоток вина, все еще ненавидя вкус. – Как он это делал?

– А как ты пропадаешь, оставляя свой мираж, разлетающийся как лепестки на ветру?

Чжихао покачал головой.

– Я не скажу. Это тайна ремесла.

Женщина развела руками.

– Вот и Вековой клинок унес тайны в могилу.

– Постой. Потому его звали Вековым клинком? – Чжихао рассмеялся, проливая немного вина на стол. – Я думал, это из-за возраста.

Она покачала головой.

– Он заслужил это имя десятки лет назад, задолго до того, как возраст замедлил его.

Чжихао кивнул.

– Понятно, – его голова немного кружилась, и он был рад, что еще мог напиться, несмотря на гадкий вкус во рту.

– Как мы оплатим это? – спросила женщина, все еще зачерпывая суп ложкой. – Я думала, твои друзья обокрали тебя, пока ты был мертв.

– Да. Но они плохо постарались. Никто не думает заглядывать в карман в трусах.

Женщина потрясенно посмотрела на него.

– Это так. Многие мужчины прячут немного денег в трусах, где никто не смотрит.

– Кроме тебя?

– В отчаянные времена. Не переживай. Я давно перестал красть в гостиницах. Это плохо для ремесла.

Женщина отодвинула пустую миску, сделала глоток из бутылки вина и отрыгнула в ладонь. Она посмотрела на мальчика, ее глаза решительно блестели.

– Значит, я во главе? – спросила женщина.

– Пока мы идем к моей цели. Император должен умереть.

Женщина кивнула.

– Так и будет. Но мне нужно по пути исполнить долг, – она повернулась к Чжихао. – Ты знаешь, где Пылающий кулак? Где его лагерь?

– Да, – Чжихао перестал нравиться разговор.

– Отведи нас к нему.

Он рассмеялся.

– Это месть?

– Правосудие.

– Такого в Хосе нет. Правосудие меча – иное название убийства.

Женщина смотрела пристально, поджав губы.

– Мне плевать, как ты это зовешь. Я поклялась Вековому клинку. Я убью Пылающего кулака.

Глава 8

Одно Чо любила в гостиницах в Хосе: людям не было дела, если ты спал в общей комнате. Это было даже ожидаемо. Обычно несколько комнат были свободны, но если ты заказывал еду и вино, многие хозяева были рады оставить тебя среди других посетителей. Конечно, те же хозяева не несли ответственности за вещи, которые украли, пока ты спал. К счастью для Чо, тут были только торговцы, и те вряд ли стали бы воровать. Конечно, ни у Чо, ни у ее товарищей не было ничего ценного, кроме их оружия, и редкие знали, сколько стоили ее мечи. Не за все можно было платить золотом. За некоторое платили жизнями.

Утром они были вялыми, плохо отдохнули. Чо придвинула стул к стене и спала, отклонив голову, теперь у нее болела шея. Изумрудный ветер лежал лицом на столе, спал в луже вина и слюны. Но мальчик не спал вовсе. Он был с широко открытыми глазами, когда Чо засыпала, таким и остался, когда она проснулась, глядел на нее поверх стола. Когда она спросила его насчет этого, Эйн пожал плечами и не смог объяснить это.

Они позавтракали яйцами – в этот раз вареными – хотя вкус был как у грязи. Оказалось, рядом с гостиницей был курятник, и бандиты его не тронули. Эйн попробовал яйцо, но оставил его недоеденным. Изумрудный ветер не скромничал, съел все, что ему дали, жалуясь постоянно на вкус.

Они рано покинули гостиницу, солнце было низко, но сияло ярко. Тучи собирались на горизонте, ветер обещал день прохладнее, чем вчера. Они пошли в сторону солнца. Чо остановилась для еще одной молитвы у могилы Векового клинка, пообещала восстановить справедливость. Она надеялась, что он смотрел со звезд. Она надеялась, что он одобрял. Он стал бы отговаривать ее, говоря, что не было смысла рисковать жизнью, чтобы почтить ту, которую уже не спасти. Не важно, она все равно восстановит справедливость, даже если старый наставник появится как ёкай и запретит, хотя Чо сомневалась, что Вековой клинок мог вернуться как мстительный дух. И она не только за него хотела заступиться. Пылающий кулак был в ответе за смерти Унга и Цинь. Он был в ответе за всех, кто умер, когда Каиши горел. Он был в ответе за еще одну разорванную клятву, и Чо заставит его заплатить за это.

Чо взглянула на дорогу, по которой они шли вчера. Каиши выглядел хорошо. Тела на колах у дороги пропали, их кто-то забрал ночью. Огни догорели, дым рассеялся. Стена была целой. Город на холме выглядел живым, судя по медленному потоку людей на дороге, скоро он снова будет процветать, несмотря на смерти многих. Чо казалось ужасной потерей, что многие умерли в тщетной попытке защитить город, но через несколько дней все стало выглядеть так, будто ничего и не случилось. Она отвернулась от Каиши и оставила его и не выполненную клятву в прошлом. Ее будущее обещало быть не менее жестоким.

Они долго шли в тишине, минуя фермеров и торговцев на дороге, некоторые вежливо приветствовали их, другие опасливо обходили. Наверное, дело было в одежде. Чжихао был в своей чешуйчатой броне, когда-то она была изумрудного цвета, но теперь она была в грязи и крови. Чо была в украденных у бандита Пылающего кулака штанах и рубахе. Одежда плохо на ней сидела, и так она сама выглядела как бандит, а не героиня. Хуже было то, что все зудело, и она могла лишь надеяться, что у трупа, с которого она забрала вещи, не было вшей. Она решила купить новую одежду, как только они попадут в город, и лучше бы что-нибудь ипианское.

Чжихао хмуро молчал, шагая на пару шагов впереди них, чтобы оставаться уединенно. Он много бутылок выпил прошлой ночью, так что Чо подозревала, что он страдал от похмелья. Она была рада тишине, так она могла подумать над ситуацией и произошедшем. Это дало ей время превратить огонек ненависти и гнева в костер, чтобы с ним пойти в бой против Пылающего кулака. Эйн старался не отставать, но не жаловался. Он устал, но не потел, не замедлялся, не потерял свой красный шарф. Он прижимал маленькую сумку к груди, шагал, глядя на восток.

Они свернули с дороги за Изумрудным ветром, пошли на север по тропе. Чо не знала, шел ли он по следу. Она ожидала увидеть примятую траву, вмятины в грязи. Но этого не было. Они шли среди высокой травы, хлюпая ногами в мокрой земле.

– Уверен в этом?

Чжихао вздрогнул от ее слов. Он повернулся к ней, замер и потер лицо. Он зевнул и кивнул при этом, а потом прищурился, словно солнце стало вдруг слишком ярким.

– Кулак всегда делает лагерь у стоячих камней. Он думает, что близость к истории делает его частью нее, – он пожал плечами. – Бред, как по мне. Сюда.

Чо остановилась и коснулась плеча Эйна, остановив его. Онемение проникло в нее с покалыванием, ее словно затягивало в холодную черную пустоту. Она быстро убрала руку и сжала ее в кулак пару раз.

– Следов нет. Куда ты нас ведешь?

Чжихао кивнул.

– Точно. Странно. Но путь такой. Кулак и оставшиеся бандиты вернулись бы в их лагерь. У меня остались там вещи. Не знаю, добрались ли злодеи до тайника.

Чо замерла, пытаясь решить, говорил бандит правду или вел их в ловушку. Он говорил с двумя мужчинами в гостинице, просил их убить Эйна. Он мог придумать план, чтобы убить их обоих. Но он мог убить мальчика в гостинице, пока Чо хоронила Мурая. Изумрудный ветер мог просто зарезать мальчика. Чо взглянула на Эйна, тихого и решительного. Она не отрицала, что в мальчике что-то было не так, помимо способности возвращать мертвых к почти жизни.

– Мы идем или нет? – спросил Чжихао. – Я знаю, ты хочешь отомстить…

– Правосудие.

Изумрудный ветер вскинул руки.

– Называй, как хочешь. Я все еще считаю это плохой затеей. Ты не знаешь Кулака. Он – монстр. Мы уже погибнем в конце задания. Зачем искушать судьбу еще одним таким шансом?

– Ты ведешь нас правильно? – спросила Чо. Она старалась звучать сухо, но в голосе был и гнев, делающий слова резкими.

– Да! Сколько раз говорить? Те двое, которых ты убила в гостинице, сказали, что Кулак вернулся в лагерь. Мы придем туда к ночи… Наверное. Он на холме с видом на округу. Мы не сможем подойти незаметно, и мы не знаем, сколько их там осталось.

– Звучишь испуганно.

Чжихао захохотал.

– Страх – здоровое чувство. Я видел, как Вековой клинок убил пятьдесят человек. Тех, с кем я пил, ел и сражался. Может, не лучшие воины в мире, но они выживали. А он легко рассек их. Знаешь, сколько я продержался против старикана?

– Да, – тихо сказал Эйн, глядя бледными глазами на Чжихао.

– Секунды. Два вдоха. И меч пронзил мое сердце, – Чжихао развернулся и пошел по траве злыми шагами. – Он смог легко меня одолеть, и Кулак убил его. Мужчину там стоит бояться. Страх к нему долгое время хранил меня живым. А теперь я почти жив, и от этого еще страшнее.

Чо догнала Чжихао, зная, что Эйну было сложно поспевать.

– Он не победил Векового клинка один. Вокруг были другие. Эйн видел это.

– Это не утешает.

Эйн поравнялся с бандитом с другой стороны и посмотрел на него. Чжихао замер, его изображение разлетелось лепестками, хотя ветра не было. Чо вздрогнула, он появился с другой стороны от нее, шел, словно ничего не произошло. Эйн занял место, которое он покинул.

– Ты сказал, что он – монстр. Пылающий кулак. Почему ты шел за ним? – спросил Эйн.

Чжихао с горечью рассмеялся.

– В этом мире, чтобы выжить, нужно или стать худшим монстром, или найти того, кто захочет стать еще худшим монстром, и сделать себя полезным. Я рано понял, что есть то, что я не хочу делать с остальными и собой. И я нашел того, кто сделает.

– Как героично, – Чо не сбавляла шаг. Она не убирала ладонь с Мира.

– Я и не звал себя героем, – сказал Чжихао. – Даже наоборот.

– Но ты можешь им быть, – сказал Эйн. – Ты можешь быть как в историях, которые я о тебе читал. Хорошие истории.

Чжихао покачал головой.

– Есть у Нэш пословица, мальчик. Завтра – как вчера, но чуть больше. Я – ничей герой. Чем раньше ты это поймешь, тем скорее отпустишь меня из этого пути к самоубийству. Потому что я не буду помогать тебе убивать Императора десяти королей. Я предам тебя при первом шансе, и если это не сработает, я использую второй, третий и все остальные, – и Чжихао пошел вперед, оторвался от них.

Чо и Эйн шли в тишине какое-то время, в нескольких шагах за бандитом.

– Я верю, что он говорит правду, – сказала Чо. Она знала, что лучше всего для них было дать Чжихао умереть во второй раз, пока он не стал проблемой.

Эйн покачал головой.

– Нужна жизнь зла, чтобы быть злодеем, и только миг добра, чтобы быть героем.

Только это сказал мальчик, и Чо какое-то время обдумывала его слова. Ей казалось, что мальчик все не так понимал.

Они не добрались до лагеря Пылающего кулака в ту ночь, и Чжихао винил Эйна в медленном темпе. Казалось глупым обвинять мальчика в коротких ногах, но бандит был в плохом настроении, и оно только ухудшалось, пока они приближались. Чо почти поверила, что он не хотел возвращаться к жизни бандита. Почти.

* * *

Чжихао не видел снов, закрыв глаза, только тьму. Может, это был лучший сон за годы. Обычно его сны были полны того, что он сделал и увидел. Порой повторялся сон из детства: смерть его кота, маленького, черного, с яркими глазами. Он следовал за ним всюду в Бан Пине. Некоторые говорили, что сны были побегом в лучший мир, что это был путь к тому, что разум скрывал от них. Другие говорили, что во снах видели будущее. Чжихао не верил ничему этому. Его сны были кошмарами, мучающими его за все, что он совершил неправильно, и за все плохое, что он продолжал делать, несмотря на эти мучения. И он считал приятным отдыхом отсутствие снов, верил, что, может, быть отчасти живым было даже приятно.

Но он проснулся во тьме, рядом был их маленький костер, и все мысли об отдыхе пропали. Мальчик смотрел на него. Не поверх костра, не со своего плаща. Мальчик сидел на расстоянии руки и смотрел на него. В темноте его взгляд казался пустым, словно глаза были изо льда и ничего не отражали.

Дыхание Чжихао застряло в горле, но не мог пошевелиться. Он застыл на месте, глядел на мальчика. Страх легко пришел к Чжихао, и его чудесное воскрешение не подавляло волну, что поднялась в нем и угрожала смыть всю логику. Он пытался двигаться, боролся со своей плотью, но оказался пленником ужаса, державшего его на месте.

Мальчик медленно склонился. Его лицо было пустым, взгляд вел в пустоту между звездами. Когда он заговорил, его голос был шепотом, который Чжихао едва услышал:

– Я – худший монстр из всех, кого ты знаешь.

Мальчик выдерживал взгляд Чжихао миг, который казался жизнью, а потом отвернулся, забрался на плащ и сжался в комок.

Чжихао смог снова двигаться, тут же перевернулся и встал на ноги. Он хотел убежать оттуда, когда понял правду. Он не мог убежать. Он был привязан к мальчику, пока один из них или оба не умрут. Он улегся на свое место. Принять сон он теперь не мог. Чжихао решил посидеть в дозоре, хотя смотрел только на мальчика. Хуже того, мальчик смотрел на него в ответ, не спал, не моргал. Они всю ночь глядели друг на друга, пока солнце не появилось на горизонте.

Глава 9

Стражи Кулака заметили их, как их говорил Чжихао. Они не могли не заметить, ведь солнце было высоко этим утром, и путь к лагерю был по открытой местности. Они шли по примятой траве, вдавленной в грязь и засохшей так. Это был прямой путь по холму, и только он вел к проему между кольев на вершине. Чо казалось, что Пылающий кулак знал дело, когда выбирал защитную позицию, и ближайший лес ощутил много топоров при создании укреплений.

Холм был высоким, и Чо мало видела из лагеря на вершине. Они могли идти к армии, готовой сражаться, полной энергии и острых предметов. Если так, она пойдет с высоко поднятой головой, готовая испачкать Мир в руке кровью. Ее клятва не давала ей отступить. Она не могла нарушить и эту клятву.

Эйн споткнулся, ударившись пальцем ноги о камень. Он не выругался, не вскрикнул от боли, и Чо с Чжихао не остановились помочь ему встать. Чо не хотела повторять ощущение, когда касалась мальчика, воспоминания хватало. Мальчик поднялся на ноги и поспешил догнать, зашагал рядом с Изумрудным ветром, хоть тот и пытался постоянно отодвинуться от него. Чо шла за ними и готовилась к бою.

Она насчитала только трех дозорных. Один был толстяком с бакенбардами, кривым носом и тонкими седыми волосами. Двое других были тоньше, выглядели как братья, может, даже близнецы. У обоих были тяжелые черты лица с морщинами от долгих лет пребывания под солнцем. Простую работу оставляли часто самым старым солдатам. Но все же их было мало для защиты большого лагеря.

– Кто там? – крикнул толстяк, когда они приблизились.

Лагерь не кипел активностью, как ожидала Чо, а казался полным призраков. Она увидела пару десятков палаток, шуршащих на ветру, и почти столько же ям для костров, где давно был холодный пепел. Тонкая струйка темного дыма поднималась дальше, но пахло не готовящейся едой, а немытыми телами. В лагере не хватило бы места сотням, напавшим на Каиши. Чо не знала, продумал ли это Пылающий кулак, зная, что многие умрут в нападении. Над лагерем возвышались стоячие камни, каждый был высотой с двадцать мужчин, и на каждой поверхности были вырезаны истории. Вместе они рассказывали историю Хоса: все войны, браки между великими королями и королевами, все страдания земель. Стоячие камни были историей Хоса, вырезанной навеки.

Чжихао поднялся к кольям, где ждали братья, вытащив мечи. Тупая сталь в слабых руках плохо защищала. И почти пустой лагерь. Чо начинала подумывать, что выживет.

– Ты мертв, – сказали хором два брата, когда Чжихао подошел. Их голоса были похожи, звучали как один. Оба лица отражали смятение.

Изумрудный ветер остановился перед братьями.

– Я похож на мертвого? А ты как думаешь, Тунтун? Я выгляжу мертвым? – он почти кричал, его голос привлекал внимание. Еще два бандита вышли из-за палатки и смотрели на них. Чо замерла за Чжихао, левая ладонь немного вытащила Мир из ножен, правая была готова вытащить его до конца и ударить.

– Нет, – толстяк покачал головой. – Но… должен быть.

– Почему? Потому что Куи так сказал? Он просто хотел, чтобы вы так думали, чтобы украсть мои кольца, – Чжихао помахал рукой перед лицом Тунтуна. – Где этот воришка?

– Кто?

– Куи! – закричал Чжихао. – Мелкий гаденыш с носом, который словно вдавили ему в лицо.

Братья и толстяк переглянулись. Они перекрывали вход в лагерь. Чо насчитала еще четверых, идущих с оружием в их сторону.

– Сколько вас осталось? – спросила она.

– Пара десятков, – Тунтун выглянул из-за Чжихао на нее. – Только те, кто не сбежал. Все уже не как в старые дни. И кто вы такие?

Изумрудный ветер оглянулся на Чо и Эйна, и Чо увидела по его лицу, что он хотел предать обоих. Это было видно по его взгляду, он даже не признавал, что видел их.

– Не знаю. Можете их убить, – в жизни он, может, и повелевал ими, но теперь Чжихао был лишь по большей части жив, и люди Пылающего кулака видели, как он умер. Они не пошевелились.

Эйн подошел к Чжихао и коснулся его ладони. Тот отдернулся с гримасой на лице. Чо была уверена, что он ощущал то же, что и она, касаясь мальчика. Затягивающую пустоту.

– Ты привязан ко мне, – Эйн нервно теребил красный шарф.

– Что это? – спросил Тунтун с братьями. Три стража смотрели на Эйна.

Чжихао хмуро посмотрел на мальчика, словно он был монстром, воплощением страха.

– Что будет, если я умру, по-твоему? – продолжил Эйн. – Что случится с тобой?

Стражи и Чжихао застыли на миг, глядя на Эйна. Чо видела, что бандиты за палатками готовили оружие и поворачивались к входу в лагерь.

Чжихао вздохнул.

– Черт.

Изумрудный ветер пропал, рассеялся. Бандиты в лагере были потрясены, но у них было мало времени на реакцию. Как только он пропал, он появился за стражами и ударил шипом на рукояти меча по шее Тунтуна. Другим мечом он зацепил ноги одного из братьев, сбил его на землю. Чо прошла в этот хаос, вытащила Мир и рассекла одного из братьев пополам, поменяла хватку и вонзила клинок в сердце другого. Еще две души забрал ее меч.

Крики предупреждения раздались из палаток. Еще четыре бандита бросились на них, больше выходило из палаток. Чжихао вытащил меч из шеи Тунтуна, тело рухнуло.

– Никогда не любил гада, гордящегося шелковистыми светлыми волосами.

Чо снова взглянула на толстяка.

– Его волосы серые, как пасмурный день.

Чжихао пожал плечами и пропал с ветром, появился рядом с четырьмя бандитами, несущимися к ним. Он сбил первого на землю, выбил меч у второго и ударил клинком по его ребрам. Чо бросилась в появившуюся брешь. Мир плясал слева, отражая удар, а потом она вонзила меч в грудь бандита. Он раскрыл рот и закрыл, умирая, кровь текла по его груди. Чо отпрянула, выдернула Мир из тела и стряхнула кровь.

Другой бандит напал на нее, крича, размахивая двумя изогнутыми ножами. Чо отпрянула на два шага, ее стойка менялась с каждым шагом, а потом мужчина ошибся, сделав выпад. Она пригнулась и опустила Мир по диагонали по его телу. Бандит рухнул, крича, его нога была разрезана, кровь брызгала из раны.

Чжихао резал плоть, лишал нападающих конечностей. Его изогнутые мечи распороли живот одному, выбили ноги из-под другого. А потом он сцепил мечи и стал раскручивать над головой, три медленных бандита получили лезвиями по лицам. И каждый раз, когда бандиты думали, что поймали бывшего товарища. Он исчезал, оставляя за собой тающую картинку. Бандиты не были умными или быстрыми, чтобы понять, что происходило, и многие умирали, когда Чжихао появлялся. Чо видела, как он делал это снова и снова, но не могла понять уловку. Но Чжихао не мог заставить меч гудеть лишь шепотом, резать металл и плоть. У них всех были тайные техники.

Еще шесть бандитов присоединились к бою, но их становилось все меньше. Чжихао не колебался, резал тех, с кем недавно сражался на одной стороне. Чо прикрывала его, пока сражение двигалось, она отвлекала и нападала. Мир двигался уверенными взмахами. Они были не легендарными воинами, просто бандитами, размахивающими оружием, которое они не понимали. У них не было шансов, но они нападали от страха или смелости.

Чо шла сквозь толпу, конечности и тела падали от ее шагов, и она заметила, что Эйн шел за ними в лагерь. Он обходил павших бандитов, смотрел пустыми глазами на лица мертвых, а потом на нее и Чжихао. Он казался тут как дома, среди мертвых. Она потеряла его из виду, когда повернулась к следующему бандиту, бросилась так близко, что могла ощутить его гадкое дыхание и жар тела, падающего от ее клинка.

– ЧТО ЭТО? – голос был ревом силы и ярости, и сражение застыло, словно все в бою на смерть были шаловливыми детьми, которых застали родители. Даже Чжихао остановился, его противник выдохнул с облегчением.