Текст книги "(береме)няшка для миллиардера (СИ)"
Автор книги: Риша Старлайт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)
Глава 42
– Будешь тут мне отрабатывать! – Сулейман с совершенно зверским выражением на лице оставляет меня посреди своего кабинета.
Разгар рабочего дня, а он выгнал секретаршу и притащил меня на свою территорию.
– Кем? Секретаршей? – огрызаюсь я.
– Нет! Той, кем ты и была здесь до того, как порылась в корзине с мусором под моим столом! – Сулейман настолько зол на меня, что еле сдерживает свой гнев, чтобы не прибить меня прямо на месте. – Убери тут все! Буду использовать трудотерапию в качестве наказания.
Сейчас я тебе уберу, Сулейман! Так уберу, что ты охренеешь, честное слово!
Видимо на моем лице проявляется покер-фейс, потому что Сулейман вновь хватает меня за руки, разворачивает на себя и делает внушение:
– Только попробуй мне тут хоть что-нибудь расхерячить! Я тебя жалеть не стану! Клянусь!
Шумно дыша, он выходит из кабинета, а мне становится обидно. До слез обидно. Ситуация с Кошмарой повторяется один в один! Я опускаюсь в его кресло и тихо плачу, вынашивая и концентрируя в себе обиду. Но вскоре на смену слезам приходит снова гнев.
Сулейман сказал расхерячить? Попробовать? О да, с удовольствием сейчас займусь именно этим! И первым делом я спихиваю вниз дорогущий яблочный ноутбук дорогого босса.
Упс… тот с тихим кряканьем ломается в дребезги. Но не весь. Вещь все же качественная. Ничего не попишешь, я топчусь по останкам и уничтожаю гаджет к чертям. Далее кресло! Вау и нож канцелярский тут не за горами! Хватаю его из органайзера и вонзаю в дизайнерское кожаное отвратительно дорогое Сулейманово сиденье. Хрясь-хрясь, вокруг разлетаются куски поролона, смешанного с силиконом!
От души распотрошив ни в чем не повинное кресло я со злорадной ухмылкой принимаюсь выпиливать матерные выражения на столе из мореного цельного дуба. Плачу и хохочу одновременно. Жесть, у меня, кажется истерика!
Ох, папки дорогого шефа в шкафу! Документы и контракты! Есть чем поживиться! Я от души рву страницы с печатями и подписями, ведь, это вроде как антистресс, типа «попитов» и «спиннеров». Бедная секретарша Сулеймана, прости меня, ведь именно тебе потом предстоит восстанавливать все это, но остановиться или успокоиться я просто не могу физически! А еще очень хочу поглядеть на перекошенную от злости рожу Сулеймана, когда он увидит погром в своем кабинете!
Перевернув и расколошматив все в пределах досягаемости, я принимаюсь за растения в кадках. Простите меня, цветочки, уверенна, секретарша потом займется и вами, но сейчас мне жизненно необходимо присыпать весь этот бедлам еще и землицей сверху!
– Няшка… сука… ты! ТЫ!!!! ТЫ ЧТО ТВОРИШЬ?! – от сиплого, голос Сулеймана переходит в громовой. – Ты, блядь, вообще последний нюх потеряла?!
– А что ты мне сделаешь? – бесстрашно гляжу ему в глаза.
Сулейман выдерживает мой взгляд, и кивнув, выдает:
– То, на что ты давно нарывалась, всеми силами! И именно в этой помойке, в которую ты превратила мой кабинет!
Оставив меня, он целенаправленно идет к сейфу, набирает код. В прозрачном пластиковом зип-пакете у него припасено нечто медицинское. Флаконы в картонных упаковках с инструкциями.
Пакетом он кидает прямо в меня, и я чудом успеваю поймать это в миллиметре от своего лица.
– Готовься!!! – рычит он в крайней степени гнева, – У тебя пять минут. Не уложишься – твои проблемы! Я отымею тебя в зад, хоть подготовленной, хоть нет!!!
Сулейман закрывает меня в ванной комнате наедине с клизмой и смазкой… Вот теперь я вижу, что его намерение разобраться со мной анально очень жесткое, реалистичное, и он от него не отступится.
Что делать?! Клизму я себе не делала отродясь. Всегда решала твердый вопрос каплями, да чаями. Верчу маленький флакончик в руках. Микроклизма. Она не имеет ничего общего с огромными резиновыми грушами из Советского Союза, что сохранились лишь в деревне у моей мамочки.
Блин, еще и время действия аж пятнадцать минут! А у меня всего пять… наверно уже меньше. Но делать нечего. Надо ставить. Не хочу же я обделаться в самый ответственный момент…
* * *
Выхожу через четверть часа. Все получилось с первого раза. Я даже душ принять с ароматным гелем успела, и Сулейман не ломился ко мне с намерением отодрать немедленно!
Мужчина стоит под дверью, сложив руки на груди. Он быстро оценивает капли на моей коже, запах мыла, ну и мой общий удовлетворительный вид. Набрасывается на меня как ураган. Полотенце немедленно рвется на двое и выкидывается куда-то на осколки разбитого ноутбука.
Сулейман терзает мои губы. Этим поцелуем он не ласкает, не возбуждает, но наказывает меня, кусая, целуя до синяков. Его крупные шершавые руки повсюду на мне, мнут грудь, пощипывают соски. А они же у меня гиперчувствительные из-за беременных гормонов! Я едва ли не улетаю на седьмое небо от этой стимуляции, я уже на грани оргазма: поиграй он с моими девочками чуть дольше, и я сорвусь в стратосферу!
Но коварный миллиардер не собирается доставлять мне удовольствие! Видя, что я осоловело пялюсь на него немного мутными от страсти глазами, он разворачивает меня спиной, и надавливает на плечи, что бы я опустилась перед ним на колени. Сам заходит передо мной и опускается на край рабочего стола, широко расставив ноги. Брюки едва сдерживают его мощную эрекцию, мужчина же отдает мне немой приказ действовать.
Я ненавижу его в этот момент, но мое тело предательски сладко сжимается изнутри в предвкушении этого наказания! А рот наполняется слюной в преддверии оральных ласк.
Я – полностью голая и коленки касаются ледяного холода паркетного пола, но вот внутри меня, особенно между ножек, все пылает и течет раскаленной лавой, в предвкушении удовольствия.
Глава 43
Тянусь к ремню его брюк, расстегиваю. Сулейман ерзает, устраиваясь поудобнее. Член выскакивает из штанов и белья, словно застоявшийся в стойле конь, выпущенный, наконец в чистое поле.
Обхватываю губами крупную малиновую головку, чувствую, как она удобно заполняет все мое пространство изнутри. Сулейман хрипло рычит, осторожно наматывая мои распущенные волосы на кулак. Я двигаюсь вперед, насаживаясь ртом на его достоинство, настолько глубоко, насколько только могу. Горло мое заполнено до предела и Сулейман любуется моей работой осторожно поворачивая мою голову в разные стороны.
Я стараюсь изо всех сил, ведь прекрасно понимаю, что чем больше я удовлетворяю его таким способом, тем меньше придется страдать моей пятой точечке, но это не точно.
Как же он во мне поместится-то? Думаю, не без страха, ведь он крупный, гигантский я бы даже сказала. Крупнее даже большого банана, что в длину, что в диаметре! Я работаю изо всех сил, но, Сулейману, кажется тоже не терпится опробовать мое подготовленное в душе колечко.
Он осторожно останавливает меня, уже вошедшую в раж, отстраняет от своего органа. Встает. Поднимает меня с пола, и, выкинув уже ни к черту не годные бумаги, кладет меня грудью на поверхность. Перед моими глазами оказываются матерные письмена, что я сама вырезала пару часов назад. Моя попа беззащитно торчит кверху, а мне страшно до ужаса, и сладко до невозможности в предвкушении самого главного блюда!
Сулейман гладит, ласкает мои булочки. Его пальцы каждый раз срываются в лепестки, набирают немного смазки и размазывают ее по клитору и складочкам. Меня это немного расслабляет, ну и дарит неземное блаженство, конечно же!
Вскоре я расслабляюсь на столько, что мое колечко перестает сжиматься, будто находится под прессом. Его незамедлительно касается нечто мокрое, и очень скользкое! Смазка! Обильная, густая и очень скользящая! Я даже не замечаю, как в колечко по смазке соскальзывает первый палец мужчины! Вообще не больно! Ни грамма! Наверно у этой смазки специальный состав, чтобы не повредить нежную кожу в таком месте. За первым пальцем проскальзывает и второй. Сулейман продолжает нежно разрабатывать эти «копи», постепенно вводя и третий свой палец. Я вся замираю на столе, отдавшись странному приятному чувству в своем запретном отверстии.
Затем все резко прекращается. Сулейман вытаскивает пальцы, а моя попочка инстинктивно тянется за ними, чтобы вернуть, заполнить тут пустоту, что зудит и требует еще большей наполненности.
– Сейчас, девочка, сейчас! – хрипло сообщает Сулейман.
К моему колечку приставляется нечто огромное, горячее и очень обильно смазанное! Это – оно! – Понимаю я, и стараюсь максимально расслабить свои мышцы, чтобы впустить огромную головку.
Давление усиливается. Стеночки растягиваются, принимая этого гиганта в свои жаркие объятия!
Мы стонем оба. И нас совершенно не волнует, слышит ли это кто-то из сотрудников миллиардера, или нет!
Мне вообще не до мыслей! Меня переполняют такие эмоции и удовольствие, что я не в силах соображать, а уж бояться чего-то там и подавно!
Наконец, Сулейман полностью во мне! Я чувствую в себе переполненность, и боюсь вздохнуть, но меж тем, каждое неосторожное малейшее движение приносит мне довольствие!
– Как ты, Няш? – хрипло интересуется Сулейман, который замер во мне, видимо боясь двинуться и причинить тем самым боль.
– Х… хорошо… – еле как выдыхаю я.
Сулейман начинает плавные поступательные движения, я же вся замираю на этом столе, полностью сосредоточившись на своих ощущениях внизу живота. Это чистый несравнимый ни с чем кайф! Сулейман постепенно убыстряется, и я понимаю, что умру от этого наслаждения в конце-концов, потому что просто не выдержу этого!
И тут Сулейман снова удивляет меня! Я чувствую, как дергается моя горошина, от того, что она нашел ее пальцами и принялся ласкать, таким образом стимулируя меня вдвойне!
Мне остается только, вцепившись в столешницу глухо стонать под напором двойного удовольствия! На долго меня не хватает! Я ожидаемо взрываюсь! А потом еще и еще! Множественный оргазм! Я о таком лишь в книжках категории «восемнадцать плюс» читала, а теперь вот пожалуйста! Сколько раз меня подкидывает к небесам? Три-четыре-пять… я уже сбиваюсь со счета! Последний оргазм уносит меня куда-то в кому… я просто отрубаюсь от всего происходящего. Лишь на грани сознания чувствую, как мощная струя семени орошает мою поясницу и булочки, чувствую, как Сулейман берет меня на руки, и обходя горы погрома стороной, несет меня в ванную комнату, где нежно обмывает теплой водой из-под душа.
– Няш… Нина, ты в порядке? – несильно бьет меня по щеке, чтобы я очнулась. – Да, Няша, блин! К доктору тебя отвезти? Что с тобой?!
Я еле разлепляю тяжелые ресницы и совершенно счастливо смотрю на самого прекрасного мужчину на земле.
– Я… люблю тебя, Сулейман…
– Что?! – рычит ошарашенно мужчина. – Что ты сказала?! Повтори!!!
Глава 44
Дура! Какая же я полная идиотка!!! Ну зачем призналась ему в любви?! Разве он достоин этого? Да нет, конечно! И так странно среагировал на мои признания. Стал замкнутым и отстраненным.
Мне такого отношения тоже не нужно. Я не Кошмара, чтобы бегать за ним, требуя внимания и раскрывать свои булочки по первом его зову!
Несколько дней уходит у меня на подготовку к побегу. Пока эта дура Кошмара, делает вид, что она – главная жена в его пент-хаусе, я спокойно ухожу с Миу-шей на рынки и в торговые центры.
Сулейман так и не отобрал у меня золотой карты, а посему я могу подготовиться довольно хорошо, и финансы на побег у меня тоже имеются. Но! Все траты приходят ему в виде отчетов смсками, а значит, надо действовать более изощренно.
Мне приходится идти на хитрость. Я покупаю супер-дорогую шубку для дочери, расплачиваюсь безналом, и тут же возвращаю вещь назад. Деньги мне возвращают наличкой. Сулейман не видит этой операции, а также ему и в голову не придет пересчитывать шубки и пальтишки нашей принцессы.
Ничего, доченька, – успокаиваю я и себя, и младенца в животе, этого нам вполне хватит на первое время. А там дальше посмотрим – у меня в руках профессия. Причем такая, всегда востребованная и высокооплачиваемая! Парикмахер нужен всем и каждому, а значит без куска хлеба с маслом мы с тобой не останемся!
Такого папку как Сулейман нам не надо, без него вывезем, без него сдюжим!
С таким настроением, налегке, просто нацепив сумочку с паспортом и документами, я сообщаю Миу-ше, что иду в туалет в торговом центре, и даю из этого туалета ноги, через черный выход для персонала галереи.
Прости меня, дорогая Миу-ша! Ты единственная, кто приняла меня в этом доме как родную, ты и девочки, Ким с Андрэа помогали мне во всем. Но твой хозяин – это дьявол во плоти. С ним я не смогу остаться, даже ради тебя. Мне очень жаль, что он наорет и возможно уволит тебя, но я ничего не могу поделать. Я не могу поступить иначе…
Щедро плачу таксисту наличкой, чтобы вез меня не по заказанному адресу, выкидываю сим-карту из окна, и еду домой к маме… в богом забытую деревеньку!
* * *
– Горе-то какое, Ни-и-инка!!! – ревет мамочка белугой, обнимая меня и целуя куда придется.
До этого она конечно погоняла меня поганой метлой по избе, потому что узрела мой живот.
Материлась конечно жутко, а потом, потеряв весь запал принялась шмыгать носом и подвывать.
– Как же мы теперь будем, Нинка! Чего же ты в подоле принесла, кошка ты драная, похотливая!!! Я же говорила тетке следить за тобой!!!
– Мам, ну не переживай, я уже взрослая женщина, я заработаю денег на все. Нам хватит.
– Заработаешь!!! – всхлипывает мамочка, – вон уже заработала! Звездой так работала, что теперь рожать скоро!!! Кто там хоть у тебя?! Пацан? Али девка?
– Девочка у меня, мамуль, внучка у тебя будет…
– Ах ты господи, снова девка, да что ж за проклятье-то какое!?
– Почему проклятье, мам? – удивляюсь я. – Девочки, это же хорошо! Помощницы…
– Прошмандовки! – горько сморкается мамочка в платок. – И ее обрюхатит мудак какой, и она в подоле принесе-е-ет…
Пока несет только мою мамулечку. Нет, она не алкашка, и не сумасшедшая, просто очень эмоциональная и жизнь у ней тяжёлая. Поэтому выдает не совсем адекватную реакцию, но потом, когда отойдет, переварит и свыкнется с этой новостью, сама же будет мне сырники на завтрак жарить, чтобы доченьку мою свежим творогом кормить.
– Пойдем, мамуль, я нам сейчас обеим чай с мятой заварю, чтобы успокоиться.
Я помогаю мамочке приподняться, и мы обе заходим из веранды в дом.
Здесь все так же убого, как несколько лет назад, когда я уезжала из родного гнездышка в большой город. Убого, но чистенько. Мамуля никогда не допускает грязи разрастаться в доме. Все протерто, выстирано и выглажено, будто мама знала, что я вернусь именно сегодня.
Вечером пьем чай с сырниками. Да уж, мамочка очень предсказуема. За окном темнеет, за покосившимся забором никого – и пыль дороги не вьется над ней – нет причины, ведь народу почти в поселке не осталось. Надеюсь, Сулейман меня здесь не найдет. Я рожу в тишине и спокойствии, спрячу малышку тут, чтобы не отобрал и уеду в Питер! Почему нет? Ведь тоже по сути огромный город, и салонов красоты в нем хоть отбавляй!
– Как девку свою планируешь кликать? – прихлебывает мама мятный чаек.
– Жасмин. – вздыхаю я, прогоняя от себя воспоминания о Сулеймане.
– Имя-то какое диковинное… – хмыкает мама, – от кого хоть забрюхатилась? Неужели от иностранца?
– Ну… в общем…
– Господи, Нинка, от африканца что ли?! – хватается мамуля за сердце.
– Нет, мамуль, он наш, южных кровей только…
Говорить, что забеременела от долларового миллиардера нельзя! Мамуля, как и тетка, исключительно из лучших побуждений сдаст меня Сулейману при первой же возможности, а значит трепать про отца моей Жасминки ей не стоит!
Глава 45
В деревне работы хоть отбавляй! Но и я не белоручка! Подскакиваю с мамулечкой в шесть утра. Как я и говорила, она отпаивает меня парным молоком, потчует творогом и ягодами с нашей же грядки!
Я стараюсь помочь ей по хозяйству – замешиваю комбикорм для цыплят, кормлю пищащие желтые комочки, и умиляюсь их беззащитности. Далее на очереди хрюшки. Скармливаю им вчерашний недоеденный обед, потом устраиваю купание из шланга и нежно орудую чесалкой за свинкиными ушками, скребу по жесткой коже спинок. Животные довольно хрюкают, с наслаждением принимая от меня заботу.
После свинок иду к грядкам. Осенние овощи тоже требуют к себе моего пристального внимания.
День выдается погожим, и я выхожу открыть двери теплицы с помидорами.
– Какие люди в этой дыре!
Сердце уходит в пятки! В прямом смысле! Ведь на меня, вместо красных наливных помидорок смотрит направленное в лицо дуло пистолета.
– Какие люди, и без охраны! А зря…
Боясь пошевелиться, я лишь перевожу взгляд на агрессора. И офигеваю еще больше! Я знаю этого парня! Более того, мы работали вместе в компании Алиханова!
Артурик!!! Противный молодой пацан, то ли родственник, то ли друг Сулеймана!
– Что ты тут делаешь?! – испуганно вопрошаю я.
– Догадайся! – ухмыляется молодой мерзавец, поигрывая дулом пистолета у меня перед лицом.
Высокий, выше меня, но тощий, весь в черной одежде, с черной же бородкой, с оружием в руках, мафиози хренов…
Я стою, не шелохнувшись, в оцепенении. Быстро оцениваю ситуацию: в деревеньке народу мало совсем, хорошо если вообще хоть кто-то кроме нас с мамулей остался. Значит, помощи ждать не откуда. Полиция сюда тоже пока доедет, он меня пристрелит, как цыпленка, и привет, райские кущи!
– Давай, красавица, на выход, только без выкрутасов!
Блин, может он не знает, что я в положении? Не будет же он стрелять в беременную на большом сроке девушку? Или… да такой мразоте чья-либо беременность до одного места…
Артурик хватает меня за предплечье и грубо подталкивая в спину дулом пистолета выводит на яркое полуденное солнце.
– Когда рожать? – ухмыляется он. – Значит, знает гад о моей беременности…
– Рано пока…
– Вот и отлично! У меня в машине не родишь хоть, а ну давай, шевели булками, за забор!
Из дома на шум выбегает моя мамочка. Со скалкой наперевес, передник весь в муке, она всплескивает руки, от которых поднимаются клубы от муки, и беззвучно оседает на пол.
– Ах ты ж Ирод проклятый! – хватается она за сердце. – Нинку мою не тронь!!!
– Захлопнись, тетя! – продолжает подталкивать меня Артурик на выход, – Иначе и тебе достанется!
– Мама! – кричу я в надежде, что мама в таком состоянии вообще может меня слышать и воспринимать информацию. – тете Любе позвони!!! Пусть Сулейману сообщит, что Артур…
Далее властная лапа подонка ложиться мне на рот, лишая возможности внятно разговаривать, и меня уже силком тащат за ворота.
У дороги, в пыли притаился черный дорогой спортивный автомобиль.
Артур запихивает меня на заднее сидение, блокирует двери.
– Отпусти! Сулейман убьет тебя, если узнает! – брыкаюсь я из последних сил.
– Вот с ним, как разу у меня личные счеты! – ухмыляется молодой говнюк, садится за руль и заводит мотор. – Твой ребенок – залог моей сытой жизни. Так что захлопнись, девочка, и ничего плохого с тобой не случится!
* * *
Артурик, помимо того, что мажор, говнюк, и ублюдок, так еще и отвратительный водитель, к тому же! Я чудом не запачкала ему салон, потому что на дороге его кидало из стороны в сторону, музыка гремела на всю Москву, а меня просто скосило уже на втором его подрезании чужого автомобиля.
С таким стилем вождения Артурик не доживет до сорока, а может и до тридцати…
Но все когда-нибудь заканчивается, закончилась и эта мучительная поездка. Артурик припарковался около неприметной пятиэтажки на окраине промзоны. Грубо вытащил меня из автомобиля. По щербатой лестнице мы полезли на пятый этаж, лифта тут конечно не было.
– Что мы здесь забыли? – хриплю я на последнем издыхании после бесконечных лестничных пролетов.
– Это твой новый дом, красотка, – ухмыляется Артур.
– Ох… ты меня похитил и дашь мне год, чтобы я влюбилась в тебя? – иронизирую я общеизвестным книжным сюжетом.
– Да нахер ты бы мне сдалась! – искренне возмущается Артурик, у меня таких как ты по десятку в каждом районе! Готовых на все в любую секунду! Твой ребенок меня интересует!
– Зачем тебе мой малыш?
– Я, можно сказать, его крестный отец! – оскабливается недоделанный мафиозник.
– С какой это стати?
– А я видел, как ты резинку тыришь у Сулеймана в мусорке! – вдруг заявляет он. – Видел и не сказал дяде Сулику. Специально. Ох, как же я хотел, чтобы ты от него залетела!
Он что, псих? Гляжу на ублюдка во все глаза: ага, похож на психа! Одни глаза, безумно-вращающиеся в разные стороны, сверкающие как фонари на ночной дороге, чего стоят!
Глава 46
– Давай, входи! – подталкивает меня в спину парень, – Мансур, Максут, вот ваша «птычка», забирайте!
Мансур? Максут?! Эти имена кажутся мне знакомыми! Точно, я уже слышала подобные. Там, на трассе, где меня чуть не изнасиловали ребята с подобными именами и где я едва не попала под колеса Крузака Сулеймана…
– Ай, красавыц!
– Ай дэвышка алмазный.
Из комнаты квартирки выглядывают… ой нет! Мамочки! Только не они… но мои глаза не могут ошибаться, ибо это те же самые парни с темной дороги…
– Девку не трогать! – отдает приказания Артур, – Кормить, поить и пылинки сдувать.
– А минет можна чтобы дэвишка дэлал? – деловито интересуется Мансур.
– Можно. – разрешает говнюк. – Только если потом Сулейман яйца оторвет, назад не пришьешь.
– Ай, понял! Не трогать дэвишка, – тут же омрачается страшное лицо Максута.
– Ну все, красотка! – затаскивает меня в гостиную Артурик, – оставляю тебя на попечение добрых молодцов. Они не тронут тебя, но и ты, смотри, чтобы без выкрутасов. Парни он молодые, сильные, до женских прелестей охочие! Сиди тише воды, тебе же лучше будет!
– И долго мне тут сидеть?! – ужасаюсь я.
– До самых родов! – ухмыляется придурок.
– Но…
– Захлопнись! – сипит мужчина, удаляясь из квартиры.
Оглядываюсь. Боже, какое убожество! Грязно, пыльно, клоки волос и какого-то пуха перекатываются по углам из-за сквозняков. В комнатке притаился старый диван с подозрительными пятнами, два обшарпанных стула, облезлый стол на котором возвышается вполне себе современный ноутбук и огромные «игровые» наушники. Мансур садится за ноут, разворачивает игру и затыкает уши. Максут же развалился на втором стуле, поглаживает себя между ног неотрывно пялясь в вырез моего домашнего платья.
А я без лифчика, потому что дома его обычно не ношу, и соски явственно выделяются сквозь тонкую светлую ткань. Туда-то мразота и заглядывает, очевидно в поисках «вдохновения» для своего грязного воображения.
Фу, меня сейчас стошнит! Он что собрался самоудовлетворяться на моих глазах? А потом сама себе даю ответ, что это хорошо, если только самоудовлетворяться. А если наплюёт на приказ Артурика не трогать меня, и решит, чтобы его удовлетворяла дэвишка, то есть я?!
За окном стремительно темнеет. Мансур оглушительно щелкает мышкой – ведет войну с зомби или с другими танчиками, мне не видно отсюда, а вот Максут уже не таясь приспускает спортивные штаны вместе с трусами обнажая микроскопический пенис, бурой головкой торчащий из копны волос.
Фу, чувствую, как горлу подступает спазм. Его же глаза подергиваются поволокой, совершенно не обращая на своего подельника никакого внимания, бандит принимается быстро орудовать кулаком, не сводя глаз с моих сосков.
И хотя между нами расстояние в целый метр, я все равно будто бы физически ощущаю его насилие надо мной.
Я пытаюсь закрыться и отвернуться, но гортанный окрик и угроза, заставляют меня вернуться в исходную позицию.
Бандит выплевывает небольшую порцию семени прямо на пыльный в крошках ковер, и обтерев ладонь об трусы, заправляет обратно свой детородный орган.
И хотя он не тронул меня физически, но у меня полное ощущение изнасилования, ничего общего с возбуждением от того как, например, дрочил Сулейман в душе это не имеет.
Мне хочется помыться от того, что мое тело использовали столь мерзким способом, но я даже не представляю, как у меня тут будут обстоять дела с гигиеной и туалетом.
– Кушать хочешь? – выспрашивает бандит, той самой рукой потянувшись за пакетом с какой-то снедью.
– Нет! – мотаю я головой в ужасе.
Максут ужинает в одиночестве, а потом, расстелив себе на полу матрац заваливается спать прямо в одежде. Свет никто не включает, в темноте лишь мерцание экрана ноута, да клацанье мышки Мансура.
Я тоже прикладываюсь на диван. У меня болит голова и ужасно хочется кушать. Наверно завтра, на завтраке, все же кочевряжиться не стоит, а стоит поесть хорошенько, если конечно меня будут этим завтраком кормить, и если вообще доживу до утра…
Ибо эта мышка, вернее ее клацанье! Мигрень достигает такой концентрации, что я уже не в силах себя контролировать.
– Пожалуйста, перестаньте! – прошу я первого бандита как можно корректнее.
Ноль реакции. Еще бы, ведь он в наушниках!
Тогда я привстаю и подхожу к нему, хочу тронуть за плечо, но что-то останавливает меня! Он в игре – полностью погружен процессом. Второй же бандюган похрапывает на полу!
Что это значит? Это значит, что пора валить, раз на меня никто не обращает внимания. На цыпочках, как можно тише, я выхожу в коридор. Ключи небрежно валяются у обувницы. Господи, хоть бы замок не скрипел… Проворачиваю ключом и… вот она свобода!!!
Холодно ужасно, в подъезде у меня зуб на зуб не попадает, но что делать?! У меня ни денег, ни телефона, ни куртки, и осенняя холодная ночь. От страха и ужаса я не соображу, куда мне сейчас идти. Но вот дверь в подъезд едва ли не выбивается ногами, и на улицу вдогонку за мной выбегают бандюганы.
Я срываюсь с места, бегу что есть силы, но, во-первых, мой живот сильно сковывает движения, во-вторых, я в огородных шлепанцах, они скользят по мокрому после дождя асфальту и тоже замедляют мой бег.
– Ай сучка гребанный! Стой! Стырлять буду! – орет один из бандитов.
Я бегу и лишь молюсь, о том, чтобы произошло чудо! Я жажду появления Сулеймана ничуть не меньше манны небесной! И врезаюсь в стальной мужской пресс…
Вдыхаю ни с чем не сравнимый, такой полюбившийся мне, ставший почти родным, мужской запах…
– Нина… как ты, любимая моя?! – выдыхает мне в ушко Сулейман.
Он ощупывает меня, осматривает, а эти ублюдки практически вплотную приближаются к нам.
Сулейман резким движением прячет меня, прикрывая собой, одновременно вытаскивая из кобуры пистолет.
Раздаются выстрелы. Отчаянно матерясь, бандиты падают на асфальт и корчатся от боли, прижав колени к животам.
– Ты убил их?! – ужасаюсь я.
Я никогда до этого дня не видела ни оружия, ни настоящих смертей так близко, и мне страшно… очень страшно.
– Нет! – отвечает мне Сулейман почти с нежностью. – Охота была бы об них мараться. Колени прострелил только. А надо бы и яйца. Няш, они тебя трогали?!
– В каком смысле? – от волнения я не совсем соображаю, что говорю.
– Ну, в прямом! Насиловали?!
При этом глаза Сулеймана наливаются алой яростью, а палец так и норовит нажать на курок.
– Нет, не трогали! – поспешно заверяю я миллиардера.
– А где главный мудила?
– Не знаю, Артур выкрал меня из деревни, и привез сюда, а сам…
– Я понял, Няш. Замерзла? – Сулейман обращает внимание на то, что я практически раздета в десятиградусную ночь. Он немедленно снимает с себя пиджак, укутывает меня в него. Поднимает на руки и бережно несет в автомобиль.
– Ты не ранена, Няш? В больницу отвезу? – он такой заботливый и испуганный за меня, а я так благодарна ему, за то, что спас от этих уродов, что начинаю плакать. – Ну что ты… – неумело утешает меня отец моего ребенка, – не надо, любимая! Не плач, я чуть с ума не сошел, когда ты сбежала от меня. Я все понял, Няш!
– Что ты понял?
– Я хочу жениться на тебе, Няш! Ты выйдешь за меня?
Ушам своим не верю. Он что, серьезно?
– А как же Кошмара? – задаю я логичный вопрос, продолжая всхлипывать.
– Я знать ее не хочу. Ты – моя единственная. Моя любимая! Слышишь?
Но я все еще не слышу его главных слов. Меня сейчас больше интересует ситуация с его женщинами.
– А как же ее ребенок?
– Да дура, она, Няш! Нет у нее никакого ребенка!
– Как это нет? – удивляюсь я. – Она что потеряла его?
– И не было никогда. – усмехается миллиардер. – Хер его знает, где она раздобыла тест и заключение узи.
– А как ты узнал? – все еще не верю я.
– А я к ней в трусы полез. Не подумай, что за сексом, нет, почувствовал я неладное. В общем, полез, а у нее из п… кхм, из дырки шнур от тампона торчит. Ну я и потянулся за него. Выдернул. А там…
– Потоп?! – удивляюсь я.
– Еще какой, – ухмыляется Сулейман. – Беременная она, ага. Ну я и вывел ее на чистую воду. Прижал к стенке, пригрозил, она и выдала мне, что соврала, чтобы меня удержать.
– Похоже ты рад, что Кошмара соврала тебе на счет ребенка…
– Конечно рад! Ведь детей я хочу только от тебя!
– И что ты сделал с Кошмарой за вранье?
– Ничего. Баб я не трогаю. Просто вычеркнул ее из своей жизни. Если раньше я хотел откупиться от нее квартирой или машине, то сейчас пусть сосет хер. Вот только не мой!
А дальше со мной случается нечто вроде ступора. Наверно, психика защищает меня от стольких событий за один день, и я проваливаюсь в некоторую темноту – смутно, словно через вату я чувствую поцелуи Сулеймана на себе, пью воду, которой он меня отпаивает в теплом салоне автомобиля. Вижу через стекло, как прибыла полиция и вяжет этих бандитов, запихивая их в полицейский «бобик». Смутно рассматриваю, как миллиардер общается с лейтенантом полиции, прибывшим на место преступления. На секунду боюсь, что повяжут и Сулеймана вместе с этими говнюками, но нет, пожав друг другу руки, мужчины расходятся каждый по своему автомобилю.
– Тебя не арестовали? – спрашиваю я сквозь сон.
– Я – самооборонялся. – заявляет мне Сулейман. – При них так же обнаружили стволы, а еще они удерживали тебя, беременную девушку, в плену. Меня конечно вызовут в участок, но мой адвокат все решит, за это не переживай. Вот если бы я завалил этих козлов, тогда был бы другой разговор, а так, за оцарапанные коленки ничего мне не будет!
