Текст книги "(береме)няшка для миллиардера (СИ)"
Автор книги: Риша Старлайт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)
Глава 30
– Мадам Нина, терпите! Крови многа! – Миу-ша заботливо промакивает мои царапины ватным диском, смоченным в перекиси.
Андрэа и Ким заперлись с Кариной в соседней комнате, у них приказ не выпускать бесноватую Карину до появления Сулеймана.
На кухне погром, кровь на полу, выдранные пряди волос и наклеенные ресницы.
Меня все еще трясет и колотит от того, что Карина схватилась за нож и попыталась убить меня им. Но хлопоты и забота Миу-ши отвлекают, очень помогают успокаиваться.
В коридоре хлопает дверь. На весь дом разносится злобный тигриный рык. Мы одновременно вздрагиваем с Миу-шей и переглядываемся.
Крепкий мужской мат не оставляет никакого сомнения, кто именно пришел в дом.
– Господин… – бледнеет на глазах женщина, – ох… сейчас плоха будет… ох сейчас ругаца будет… ох…
– ЕБТВОЮМАТЬ!!!! Ох… ть!!!! Да вы вкрай …нулись бабы чертовы!!! Вы что творите сучки подзаборные!!!
– Это не я, Сулеман! – визжит Карина, – Это все твоя новая шлюха! Она набросилась на меня! Волосы вырвала! Губы разбила! Сковородкой меня по роже расхерячила!
– Не правда, господина!!! – возражает тонкий голосок одной из служанок. – Мадам Нина завтракать, а Мадам Кайина бить и ругаца!
– Ах ты ж стерва, заткнись!!! – прерывает тайку Карина своим визгом. – Все не так милый, они меня оболгать хотят! Они все втроем меня терпеть не могут.
– Заткнись, Кошмара! – рычит на нее разъяренно Сулейман.
А я хихикаю про себя – «Кошмара»??? Серьезно? Тонко, очень тонко и ржачно.
– Где Нина?! – ревет Сулейман.
– На кухне, хозяина, Миу-ша лечит ее.
Сулейман рычит несусветным матом. Его тяжелые шаги приближаются. Дверь чуть ли не ногой выбивает. Застывает на пороге. Разъяренный. Глаза красные. Руки в кулаки сжимаются.
– Нина, блядь!!! Вы что тут устроили?!
– Я вообще никого не трогала. – бурчу я. – Она на меня с ножом кинулась!
– Врет! Она все врет! Сама кинулась на меня! – Кошмара повисает на плечах у Сулеймана. – Она ревнует меня к тебе, вот и задевает.
– Серьезно, что ли? – заламливает недоверчиво соболиную бровь Сулейман.
– Еще чего! Вас ревновать! Отпустите меня домой! Слышите!? Я вам не вещь, чтобы приносить и запирать!
Сулейман смахивает Кошмару со своих плеч, словно надоевшую перхоть. Подходит ко мне. Всматривается в расцарапанное Кошмарой лицо.
– Нин, ты охуела?! Я с работы уехал! С важного совещания! Чтобы бабские драки разнимать?! Да нах мне это сдалось, вы обе сучки подзаборные!?
Кошмара вздрагивает, и поджав хвост уносится к себе в комнату.
– Я не собираюсь оправдываться! Меня чуть ножом не пырнули! – выкидываю я от себя руку мужчины.
– Ну все, Нина, терпение мое кончилось! – ревет на меня Сулейман. – Вчера я купил достаточно клизм. И сегодня я выдеру тебя в задницу! Но сначала… – делает он жесткую паузу. Уберешь здесь все на кухне! Сама! Миу-ша!
– Да, господин, – вытягивается пухляшка в струнку.
– Выдай ей все необходимо и иди, отдыхай. Раз устроила потасовку, пусть отвечает за свои поступки!
Ничего я не устраивала, и убираться тут не собираюсь!!! Пусть его силиконистая Барби убирается! Сначала на кухне, а потом из дома!!!
Злая как сто фурий я подлетаю к столу и смахиваю вместе с кремовой кружевной скатертью, любовно постеленной Миу-шей и девушками из юго-восточной Азии, все, что на этом столе стоит: а это коллекционный сервизный чайник, фарфоровые чашки с душистым чаем, испеченные пэпэшные блинчики, в дорогом блюде под крышкой и китайскую вазу с милыми осенними герберами.
Все это падает с диким шумом на мраморную плитку, и разбивается в дребезги! Но мне мало всего этого. Ощущаю себя той самой Маргаритой, что взяла молоток и принялась разносить квартиру критика, как писал любимый мною Булгаков. Мне обидно ничуть не меньше чем его героине. Ведь меня мало того, что насильно притащили в эту золотую клетку дважды, едва не пырнули ножом, ввязали в драку, так еще и убираться тут после погрома заставили?!
Ну, дудки, знаете ли?
Подскакиваю к рабочей поверхности. К черту на пол летит кофе-машина. Хрясь, и каюк кухонному комбайну. Навороченная микроволновка чудом повисает на шнуре, воткнутом в розетку. Смахиваю миску с размораживающимся фаршем. Мясо и кровь разбрызгиваются по плитке и разбитым ранее предметам. От напольного мрамора откалывается кусочек.
– Теперь тебе, дорогой Сулейман еще здесь и плитку перекладывать, – злорадно хихикаю я, переходя к содержимому навесных шкафов.
Трындец тарелкам и чашкам! Сметаю с полок все сковородки, кастрюли и миски, что могу только достать. Злая, вспотевшая, но вошедшая в раж, я не помню, как очутилась около ящика со столовыми приборами. Ножи, вилки, ложки, соломинки, и другие штуковины так же летят об стену, ломаясь, или погнувшись от падения.
Что я еще тут не расхерячила? Холодильник? Да это мы в два счета! Это для нас не проблема! Подскакиваю к холодосу. Морозилку собираюсь распотрошить первой – на пол летят замороженное мясо, ягоды и прочие полуфабрикаты. Я не просто выкидываю пакеты на пол, я еще подбираю ножик, и вскрываю все содержимое, чтобы вообще ни один клинер никогда в жизни не отмыл эту кухню!
Так, дальше! Молоко! Отлично! Хватаю сразу несколько бутылок, откупориваю крышки и поливаю белой жидкостью весь тот срач, что устроила ранее. Я не только не успокаиваюсь, но завожусь еще сильнее! Йогурты! То, что надо! Выплескиваю содержимое бутылочек на плиточные стены. Дальше! Ага, греческий салат. Небось Миу-ша для своего сраного господина с любовью нарезала томаты, сыр-фета и оливки. Тем приятнее мне сейчас вываливать это все в раковину, забивая трубу пищевым отходом. Выкидываю из холодильника остальные продукты в кучу. На пол, разумеется.
Эх, был бы у меня пенис, чесслово, нассала бы сверху! Наверно, впервые в жизни жалею, что родилась не мужчиной! Сейчас бы мне личный шланг с жидкостью ох как пригодился бы!
Но у меня еще остался не раскуроченный электрический чайник! Наливаю колу и нажимаю кнопку. Горячей газировкой заодно испорчу и кипятильник!
Черная жидкость вскипает и я несу ее в морозильник. Хана камере! Газировочным кипятком поливаю внутри морозилки, со странным удовлетворением наблюдая, как скворчит и испаряется чернотой ароматный пар.
Жидкость шипит, а я не замечаю, что на кухонном погроме появляется мой первый и главный зритель.
– Ебанаврот!!! Няшка… ты что натворила?!
– Пошел к черту, Сулейман! Я тебе сейчас всю хату к дроздам разнесу!!!
Глава 31
– А ну быстро сюда иди!!! – у Сулеймана аж белки глаз покраснели! – Да я тебя! Да я тебе… в рот… в горло… в жопу…
Далее идет долгое и красочное перечисление как именно он будет заниматься любовью со мной, в какой позе, как долго и в какое отверстие. Лидирует, конечно же описание жесткого анального взаимодействия его ствола и моего сфинктера, но я решаю, что хватит уже с меня всех этих запугиваний.
Здесь целиком и полностью не моя вина. Пусть свою Кошмару имеет как хочет и сколько захочет.
Меня же так сильно хватанул за запястье, что там следы его пальцев останутся! Ну ничего, потом чувство вины сильнее будет. А сейчас я хочу проверить одно весьма любопытное предположение. Ради чего обхватываю свой совершенно здоровый округлый животик и резко складываюсь по полам.
– … я в тебя на протяжении двух часов буду долбиться… Няшка!!! Господи, Няшка, что с тобой?!
Эффект от разыгранной боли в животе превосходит все мои ожидания.
– М-м-м… – стону я, хмуря бровки и лобик.
– Что?! Где?! – Сулейман обхватывает меня за плечи и пытается развернуть лицом к себе. – Ребенок?! Что-то с ребенком?!
– Ой… о-о-ой… – собираю я в кулак все свои актерские способности, – ой, усади меня, не могу стоять…
– Да, конечно, я сейчас! – суетится рядом Сулейман.
Оглядывается, но сажать меня не куда – все стулья перевернуты и перепачканы едой.
– Я уложу тебя! – наконец выдавливает из себя Сулейман.
– Вот… ты только про то, как меня уложить и думаешь… а мне так плохо!
– Нет, Нина! Ну что ты! – праведным гневом негодует миллиардер. – Мне и в голову не придет заниматься сексом, когда у тебя что-то болит!
Он подхватывает меня на руки и несет в мою комнату. Мимо Кошмары, которая с интересом наблюдает за спектаклем со стороны.
– Сулейман, ты же умный мужчина! – восклицает Карина. – Она специально врет тебе. Ты что не видишь? Она просто твоего гнева боится, вот…
Нихрена я не боюсь, если честно, но видимо так плохо играю, что Кошмара меня раскусила на раз-два. Но не Сулейман.
– Заткнись!!! – ревет он, – Скройся с моих глаз, чтобы больше я тебя тут не видел!
Кошмара ойкает, и скрывается за дверями своей комнаты. Сулейман же доносит меня до моей, и бережно опускает на кровать. Нависает сверху. Опускает руку на мою ладонь, что поддерживает сейчас совершенно спокойный животик. Мужчина замечает следы своих пальцев на моем запястье.
– Прости!!! – он нагибается и целует мое запястье, будто это хоть как-то поможет заживить его отметины. Но мне приятно. И его борода щекочет нежную кожу. – Прости, пожалуйста! Я никогда не делаю женщине больно! Тебе больно, Нина?
– Живот… – продолжаю спектакль я.
– Давай, в больницу поедем! – вновь подхватывает меня Сулейман на руки. – Я отвезу тебя в частную хорошую клинику.
– Ой, не… не надо! – пугаюсь я.
Сейчас еще в этой крутой клинике как выяснится, что я симулирую, и тогда…
– Как это не надо?! Если с ребенком или с тобой что-то случится, я не прощу себе! – трясет Сулеймана.
Он снова подхватывает меня на руки, не обращая внимание на протесты. Прижимает к своему горячему стальному телу. Я слышу, как оглушительно стучит его сердце, и вижу, что его беспокойство за меня и ребенка сейчас искреннее. А еще сегодня я узнала самую главную информацию: его слабое место. Моя беременность. Вот чем я могу теперь манипулировать без зазрения совести, чтобы контролировать его темперамент.
Глава 32
– Не болит? – Сулейман нервно ведет свой Крузак, круто лавируя меж потоков машин.
И хотя он нагло подрезает остальные автомобили, никто даже не пытается вступить с ним в схватку на дороге, либо проучить его.
– Мне полегче. – вру я, все еще боясь разоблачения опытными врачами. – Отвези меня лучше домой!
Сулейман на мою просьбу лишь бросает на меня новый обеспокоенный взгляд и кладет свою ладонь на мою коленку, чтобы сжать ее покрепче.
– Нин, давай не будем рисковать здоровьем ребенка. Пускай врачи посмотрят. Если все хорошо, то вернемся обратно. Мы ничего не потеряем.
А, ну если так… ладно, пусть «чек-апнут» мою беременность.
В клинике Сулеймана встречают как дорогого гостя. Наверно тут он самый дорогой клиент в прямом смысле. Миллиардера берут под белы рученьки и, усадив в приемной начинают ворковать, выспрашивая, что же такое приключилось с нами.
– Нина Няшкина беременна. Я хочу удостовериться, что с моим наследником все в порядке.
Тут же часть заботы чудесным образом перемещается на меня. Меня проводят к терапевту, который заботливо выслушивает сочиненную мною на ходу историю про «адские» боли в животе. Сулейман сидит рядом, сосредоточенно слушая предположения терапевта.
– При беременности такое случается. – с умным видом твердит дядя-терапевт, – Нужно сдать анализы и пройти узких специалистов, чтобы исключить угрозу. Я назначаю вам осмотр у гинеколога, анализ крови, мазок, и ультразвуковое исследование плода. Все специалисты сейчас свободны, так что проходите, не спешите.
С сомнением гляжу на Сулеймана. Мол, оно нам надо?
– Да. Мы сейчас же начнем. – твердо кивает Сулейман, накрывая мою ладонь своею. – Я хочу сопровождать свою девушку. Это возможно?
Доктор мнется. Он и отказать не может, Алихонов-миллиардер, и ссориться с ним никому не охота, но и разрешить тоже такое себе. – Данные вопросы в компетенции узких специалистов, – наконец, находит врач, как выкрутиться.
– Хм! Пошли, Нин!
Сулейман ведет меня по коридору полуобнимая за талию. Будто мы с ним настоящая пара, ожидающая пополнения. Хотя так оно и есть, за исключением огромной детали, мы никогда не будем вместе!
Останавливаемся около кабинета 125, где на табличке позолотой выбито: Пруденко А. А. гинеколог высшей категории, почетный профессор…. Такого-то университета.
– Профессор, мля! – хмыкает Сулейман, толкаясь в дверь. – А че «профессорша» не написали? Или нет такого слова?
– Без понятия. – пожимаю я плечами.
Училась в деревенской школе, работала парикмахером. Мне все эти красивые словеса вообще до одного места…
Но не успеваем мы оказаться в кабинете у гинеколога, как у Сулеймана оживает трубка.
– Да! Да, Артур! Мать твою за ногу… да нахуя ты этот контракт…
Сулейман со злостью материться в трубку, а я вопросительно дергаю его за рукав.
– Иди, Нин, я сейчас этого дебила в рот, а потом к тебе присоединюсь.
Я боязно вхожу в кабинет гинеколога. Провела в них столько времени, и постоянно выслушивала страшные диагнозы. И вот опять: снова-здорова! Сейчас профессорша найдет до чего докопаться. Ведь по-женски у меня обычно все хреново.
Врача нигде не видно, но слышится шум воды из-за внутренней двери – наверно доктор руки моет, перед приемом.
Я вздрагиваю. В углу кабинета находится суперсовременное новое гинекологическое кресло – орудие пыток миллионов женщин по всему миру! Данное кресло я ненавижу лютой ненавистью, ведь чувствую себя в нем мега-неуютно. С разведенными в стороны ногами, и раскрытой беззащитной киской, куда не очень добрая врачиха обычно так и норовит запихнуть огромное зеркало, не подходящее мне по размеру или больно соскрести слизистую для мазка. Брр… Не дай бог это все еще и на глазах Сулеймана!
Может выбежать, пока еще не поздно? Соврать Сулейману, что все у меня хорошо и пойти дальше на не столь унизительные для меня процедуры? Например, на узи. Лежишь себе и рассматриваешь на экране свою крошечку пузожительную… да сейчас я готова даже кровь сдать! Из вены, желательно, потому что из пальца больновато! Да что угодно готова сдать, в конце концов, только чтобы удрать отсюда. И когда я уже почти стою на пороге, дверь санузла наконец открывается и оттуда выходит… Манерный худощавый высокий… высокое нечто с длинными пальцами скрипача, изящными тонкими чертами лица, длинными пушистыми ресницами и идеальным маникюром без лака на коротких аккуратных ногтях, лишенных намека на кутикулу. В общем, не мужчина, ни женщина, а…
– Э – э – э… – здрасьте! – протягиваю я.
– Здравствуйте. – высоким голосом произносит… – Александр Андреевич Пруденко, врач-гинеколог. Чем обязан?
Не то чтобы я не знаю, что гинекологами, или даже акушерами могут работать как женщины, так и мужчины, но… это очень необычно. И я чувствую себя еще неудобнее, чем пять минут назад, когда считала профессора женщиной.
Меж тем, Александр Андреевич присаживается за стол, надевает на себя очки в тонкой стильной оправе, проводит по идеальной укладке удлиненных волос и улыбается мне искренне и дружелюбно.
– Давайте ваше направление. Вам очень повезло, что сегодня вы попали именно ко мне. Я – прежде всего профессор гинекологии и веду семинары в медицинских вузах. А практический прием пациенток веду два раза в месяц. Сегодня как раз такой день.
Ну что за невезуха, а? Пришли бы вчера, или завтра, и я попала бы к женщине, а так… А что так, Нин? – одергиваю сама себя. Во-первых, Александр Андреевич прежде всего врач, а не мужчина. И мои прелести его явно не волнуют ни капельки. Не только потому что он гинеколог и за свою жизнь перевидал вагин столько, сколько ромашек в поле не бывает. Просто его, скорее всего вообще женщины не интересуют. Он, похоже, по мужской части, больше. А во-вторых, Пруденко – профессор, человек знающий о женском здоровье все. Авось и правда грамотно проконсультирует меня, и посоветует, как быть с полипами после родов.
Глава 33
– Раздевайтесь, Нинелечка Сергеевна! – подбадривает меня Пруденко. – Снимите нижнее белье. Платье можете оставить. – Вот так, душенька. Присаживайтесь. Ноженьки у вас нежные какие! Сто процентов шугаринг вчера-позавчера делали!
А вот еще одно доказательство, что любезный профессор из этих, что по мужской части. Готова поспорить на свой смартфон, что Сулейман и суровые парни типа него, слыхом не слыхивали о такой косметической процедуре, как шугаринг! А мне Мадлен как раз накануне похищения удалила волосы отовсюду.
– Хорошо, что бритвой не пользуетесь, – продолжает ворковать со мной профессор, словно мы с ним две подружки, собравшиеся красить ногти и хихикать о мальчиках, – мои пациентки, особенно те, кто станком себя обрабатывает, сплошь и рядом с раздражениями в интимных зонах приходят. А шугаринг… я сам делаю! Регулярно.
Боюсь спросить на каком месте он там себе шугаринг делает… Небось на зоне глубокого бикини. Фу! У Сулеймана кхм, эта самая зона с густым жестким волосяным покровом, и эта брутальная натуральность чертовски возбуждает меня! Внизу живота немедленно простреливает сладостным спазмом. Так, стоп! Нина, ну что ты за похотливая самка такая? Не хватает еще потечь, сидя на гинекологическом кресле! Еще напугаю манерного профессора и тот примет мое возбуждение на свой счет!
– Так, отлично, вижу естественную смазку. Выделения прозрачные, неприятного запаха не имеют. – комментирует профессор откуда-то снизу, внимательно разглядывая мою промежность. – Значит, чисто визуально, никаких воспалительных процессов не происходит. Я сейчас возьму гинекологическое зеркало.
Профессор тянется к полочке, где лежат «пыточные» приспособления.
– Я выбрал самое маленькое, не переживайте. Все приборы стерильные, одноразовые. – Пруденко надрывает полиэтилен. – Никакой боли вы не почувствуете. Так, расслабьте мышцы. Не стесняйтесь.
Чувствую, как в меня погружается медицинский прибор. Вот еще один плюс посещения именно мужского гинеколога – он никогда не будет причинять испуганной женщине намеренную боль, как делают это некоторые врачихи-садистки.
– Та-а-ак, у вас была операция. Лапароскопия. – по понятным только ему признакам диагностирует меня Александр Андреевич. – Скорее всего удаляли нарост. Не очень аккуратно сделали и, при родах, вам можно будет порекомендовать подчистить дополнительно остатки, чтобы лишний раз не травмировать хрупкую среду.
Блин, а профессор-то дело говорит! Правда о родах я еще совсем не думала.
– Половую жизнь ведете недавно, и нерегулярно, – продолжает считывать мою судьбу по женскому органу Пруденко. Я бы порекомендовал вам вести ее более активно.
– З-зачем? – вздрагиваю я.
– Для беременности и женского здоровья полезно, знаете ли. Есть ли у вас постоянный половой партнер?
Нет, я понимаю, что он гинеколог, и специфика его профессии такова, что с ним можно и нужно говорить о сексе, но блин!!! Я ж деревенская! Стремно мне! И половой партнер у меня такой темпераментный, что лучше бы его не было…
– Можно, доктор! – в приоткрывшуюся дверь я слышу голос Сулеймана. – Нин, это я, не бойся.
– Вы его знаете? – напевно спрашивает меня профессор.
– Д-да…
– Ебтвоюмать!!! – ревет Сулейман, размашисто подлетая к ширме. – Няшка с кем ты там шпили-вилишься?!
Ширма летит к чертям! У Сулеймана едва ли пар из ушей не идет. Белки глаз налились красным и сейчас лопнут от злости.
Я пытаюсь свести ноги вместе, но так раскорячилась на кресле, что пошевелить суставами, тем более от страха, не могу.
– Ты кто такой, мудила?! – ревет Сулейман, отдирая голову профессора от моей промежности. Поднимает того за шкирку, как котенка малого. – Ты ей что в звезду вставил?! А ну быстро вынимай! Я тебе это сейчас в жопу засуну!!!
– Сулейман, перестань! – меня начинает пробирать на нервный смех. – Это – доктор. Гинеколог!
– Мужик?! Да что, мля за доктор такой, женские мохнатки разглядывать?!
– Я – профессор! – пищит сдавленно Пруденко.
– Кислых щей?! – страшно хмурит брови взбешенный Сулейман. – Ни один мужик в этом мире не смеет касаться моей бабы! Ясно тебе?!
– Сулейман, оставь человека в покое! Он вообще-то на тебя быстрее посягнет, чем на меня! – давлюсь я от смеха.
– Тьфу-ты, пидор! – сплевывает на пол брутальный миллиардер, то-то я смотрю замашки бабские у него. Ну давай, профессор, рассказывай, что у моей женщины там с беременностью!
– Я до нее еще не дошел! – голос Пруденко срывается на писк. – Позвольте мне вернуться к промежности вашей женщины?
– Я те вернусь сейчас к промежности! – снова вспыхивает Сулейман. – Вынь из нее эту фигню и отойди на три метра!
– Сулейман! Это – врач! Не экстрасенс! Он по-твоему станет гадать по кофейной гуще на мою беременность? – возмущаюсь я.
Но с разведенными в разные стороны ногами и торчащем прибором в самом сокровенном месте особо не поспоришь. Сулейман смотрит на меня взглядом голодного разъярённого волка.
– Няшка, ты бы себя со стороны видела! – облизывается миллиардер, не отрывая взгляда от моих складочек. – У меня сейчас брюки порвутся! Слышь, профессор, а такое кресло в личное пользование можно приобрести?
– Что?! – вспыхиваю я красным. – Да ни за что на свете! Да только попробуй! Да я…
– Ролевые игры! – подмигивает мне Сул. – Няшка, что не слышала никогда? Может я тоже в душе гинеколог! И вот этих штукенций, – указывает он на зеркало, – побольше приобрести…
– Заткнись! – воплю я. – Только через мой труп! Со своей Кошмарой играйте в ролевые игры! А вы, профессор тоже не стойте! – прикрикиваю я на белого как лист бумаги Александра Андреевича. – Собирайте анамнез побыстрее. У меня ноги затекли.
– В смысле затекли, Няш? – моментально меняется в лице Сулейман. – Сильно болят? Давай помассирую. Лепила, слышь, моей женщине тяжело на этой адовой табуретке, давай шевели ластами!
