Текст книги "Любимый, единственный... друг"

Автор книги: Рини Россель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

Рини Россель
Любимый, единственный... друг

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Кимберли со стоном упала на колени посреди своей пустой квартирки.

– Этого не должно было произойти! Он не мог! А я-то мечтала... – ее единственный и неповторимый возлюбленный ушел, забрав все. Ну, вообще-то не совсем... Подарки, которые она дарила ему в течение двух лет совместной жизни, валялись на полу гостиной: спортивные рубашки, флаконы с одеколоном, даже шелковые трусы с красными сердечками, купленные ко дню Святого Валентина.

Ким обратила внимание, что он оставил на стене два эстампа с пейзажами, окинула взглядом гору отвергнутых подарков и заметила сложенный листок. Почерк Перри.

– Если здесь говорится, что ты ушел, любимый, то бумага испорчена зря. Я это уже и так поняла.

Она проглотила ком в горле, смутно надеясь найти в записке какое-нибудь неправдоподобное, но примиряющее с действительностью объяснение, например: «Дорогая, меня перевели в Париж. Не мог тебя найти. Приезжай как можно скорее! С любовью, Перри». И, конечно же, постскриптум: «В моем чемодане не нашлось места для этих сокровищ. Пожалуйста, привези их». Девушка неохотно развернула записку и разгладила листок трясущимися руками.

– Хватит мечтать, Кимберли.

А ведь она вернулась домой из поездки в приподнятом настроении, с ворохом хороших новостей и с намерением их отпраздновать. Совсем скоро ее карьера начинающего организатора деловых встреч пойдет в гору. После явного успеха последней конференции в Лас-Вегасе отличный клиент, владелец сети магазинов металлоизделий, нанял ее спланировать следующее корпоративное совещание его компании. И еще оставалось достаточно времени для заслуженного отпуска.

Итак, на сегодняшний вечер намечался романтический ужин при свечах, немного хорошего вина, а на десерт – любовь на ковре перед потрескивающим огнем камина.

С трудом сдерживая слезы, девушка заставила себя вернуться к записке Перри.

«Наверное, ты возненавидела меня за то, как я поступил, и это неудивительно. Но признайся, Кимберли, у тебя боязнь обязательств! Я хотел брака, но ты упорствовала в течение двух лет. Что ж, с меня хватит – найду человека, который не боится отношений. Желаю счастья». Подписано просто – Перри. В конце – постскриптум: «Кроме того, я никогда не буду ровней».

Несчастная, сбитая с толку, Ким прошептала:

– Что ты имеешь в виду? Ровней кому?

Вытирая слезы, она долго раздумывала над загадочной фразой, затем подняла глаза, чтобы вновь увидеть лишь зияющую пустоту. Уход Перри показал, как мало внимания она уделяла их совместной жизни.

– Но... но я же действительно любила тебя! – она взяла один из его одеколонов и прыснула в воздух. В воображении тут же возник образ Перри – высокого, светловолосого, атлетически сложенного мужчины с самодовольной ухмылкой, от которой у нее все внутри таяло.

– Наверное, я никогда больше не смогу выносить этот запах, – пробормотала Ким, вытирая руку о полотняную юбку. – От тебя воняет, Перри. Ты – мерзкий подонок.

Ей не хотелось верить, что в записке есть хоть толика правды. Боязнь обязательств? Ни в малейшей степени! Они, правда, несколько раз говорили о браке... Но ведь Ким доходчиво объяснила, что не готова, и была при этом сдержанна и терпелива, потому что не любила ссориться и никогда не допускала, чтобы разговоры на эту тему перерастали в конфликт. Разве они не могли быть просто близкими людьми? Жить вместе, получать удовольствие от одних и тех же фильмов, одной и той же музыки, одного и того же китайского ресторана? Зачем ему понадобилось раскачивать лодку? Он ведь знал, что разногласия огорчают ее, а злость – разрушительна.

Разве ей недостаточно примера матери, которая несколько раз выходила замуж, пока Ким была подростком? Привела в дом пятерых мужей, а в промежутках – еще нескольких не слишком надежных приятелей. Каждая из ее связей недолго приносила ей счастье. Насмотревшись на это, Ким возненавидела семейные ссоры, и чем больше Перри торопил ее с замужеством, тем упорнее она сопротивлялась.

Взглянув на записку, девушка еще раз прочитала постскриптум.

– Ровней...

Кого имел в виду Перри?

Она озадаченно покачала головой...

И немедленно подумала о бывшем соседе, Джексоне Гидеоне – своем лучшем друге.

Он был на три года старше Ким. Поскольку в ее жизни не было любящего отца, она бежала к Джексу по любому поводу, включая разбитую коленку и поцарапанный палец. И позже, в средней школе, когда ее бросал бойфренд или она сама бросала бойфренда и впадала в уныние, Ким снова обращалась к верному другу.

Она шла к Джексу и в моменты триумфа – как в тот день, когда заняла первое место на городском конкурсе. Мать была настолько занята, обхаживая последнего мужа, что даже не обратила на это внимания. А вот верный друг по-настоящему обрадовался за нее, хотя и сам претендовал на награду. Но Ким увлекалась литературой, а у Джекса был научный, математический склад ума, поэтому их отношениям никогда не мешал дух соперничества.

В холодное, опустошенное сердце девушки проникла искорка тепла. Забавно, но Джекс занимал настолько особенное место в ее жизни, что даже мысли о нем успокаивали измученную душу. С трудом верилось, что они не общались последние лет десять. Десять? Неужели прошло столько времени?

Что ж, в этом виноват сам Джекс. В конце концов, она по-прежнему жила в Сент-Луисе, а вот он уехал поступать в Северо-Западный университет и поселился в Чикаго. Конечно, теперь они взрослые. У него своя жизнь, а у нее своя. Их пути разошлись. Как грустно... Сейчас она могла бы обратиться к Джексу, живи он по соседству.

Тогда, в средней школе, она чувствовала, что нравится ему, но препятствовала развитию между ними любовных отношений, потому что не осмеливалась отнести Джекса в разряд бойфренда. Любовника можно потерять, а этот юноша был единственным постоянным другом и доверенным лицом в жизни Ким. Многочисленные браки и разочарования матери пугали ее. Она боялась любых кардинальных перемен, и Джекс стал ее опорой, покоем и утешением. По этой причине она старалась, чтобы их встречи были непринужденными и приятельскими. Девушка опасалась, что если между ними завяжется роман, то дружба окажется под угрозой. Не стоило рисковать.

Интересно, что Джекс сейчас делает? Закончив Северо-Западный университет, он начал вести бизнес через Интернет, заработал кучу денег и вышел из дела. Она не знала, чем он теперь занимался.

В последний раз Ким видела друга, когда расстроилась ее помолвка с неким Брэдли. Джекс был на третьем курсе, а она только начинала учиться в местном колледже. В полной уверенности, что жизнь кончена, девушка, как обычно, прибежала к соседу за утешением и сочувствием. Джекс как по волшебству вернул ее к жизни. Проплакав с неделю на его широких, надежных плечах, она вернулась в Сент-Луис, в хаос.

Ким смахнула слезу и шмыгнула носом, снова и снова вглядываясь в пустоту. Страдание начало перерастать в ярость. Судорожно вздохнув, она крикнула:

– Как ты посмел, Перри? Как ты мог сбежать, словно вор? Мне нужен, и немедленно, мой Мастер Джекс!

Она сразу почувствует себя лучше от разговора с ним, а он искренне порадуется, когда узнает, как хорошо идут ее дела. Они посмеются и поболтают... словно в старые добрые времена.

Еще не осознав, что делает, Кимберли выхватила из сумки сотовый и позвонила в справочную. Откашлялась, стараясь унять дрожь в голосе.

– Здравствуйте. Я бы... хотела узнать номер телефона Джексона Гидеона в Чикаго.

Получив номер, она немедленно набрала его. После третьего гудка прозвучало:

– Джексон Гидеон не может подойти. Пожалуйста, оставьте сообщение после сигнала.

Ким жалко улыбнулась, услышав знакомый успокаивающий баритон. Даже запись на его автоответчике официальная и деловая. Джексу не свойственно ничто вычурное или жеманное. Девушка надеялась, что сумеет оставить сообщение, не разрыдавшись.

– Привет, Джекс, – начала она шепотом. – Догадайся, кто! Извини, не надо догадываться. Все было так давно... Это Ким. Послушай, если честно, то именно сейчас мне очень нужен друг. Все взвесив, я решила приехать к тебе. Слишком долго я жила без своего Мастера Джекса. Пока, скоро увидимся.

Ким торопливо повесила трубку.

– Мастер Джекс, я уже бегу!

Она пошла в переднюю, где бросила чемодан, потом остановилась, обернулась, сгребла в охапку гору выброшенных рубашек Перри и в приступе злости швырнула их в камин.

– Прекрасная будет растопка, – пробормотала она. – А я тем временем сяду на первый же самолет в Чикаго.

Джекс зверски устал после долгого, утомительного обеда с клиентом. То, что он являлся консультантом по эффективности бизнеса, иногда приносило большое вознаграждение – как денежное, так и эмоциональное, но порой – например, сегодня вечером – общение с клиентом было похоже на визит к стоматологу.

– Ему нужны мои знания, но он слышит только себя! – Мужчина рывком снял пиджак, швырнул его на зеленый замшевый диван и пошел наверх, в спальню. Развязывая галстук, он заметил, что автоответчик мигает. Странно, все знают номер его сотового... Джекс даже задумывался порой, зачем вообще нужна устаревшая телефонная линия. По правде говоря, у него просто не было времени избавиться от хлама.

Может, социологический опрос или просьба о пожертвовании?.. Джекс нажал кнопку, чтобы прослушать сообщение, и застыл на месте при первых же звуках до боли знакомого голоса.

Ким.

После стольких лет разлуки...

Когда запись закончилась, мужчина, слегка шатаясь, сделал несколько шагов назад и тяжело плюхнулся на кровать.

Черт возьми!

...В его жизни была одна большая страсть – Кимберли Норманн.

В детстве все считали Джексона неуправляемым дуралеем, игнорировавшим общественную жизнь и правила средней школы. Одна Ким не замечала его недостатков, всегда была рядом и смеялась над его странными шутками. Она никогда не скучала, выслушивая пространные рассуждения Джекса о микросхемах или материнских платах, и даже помогала другу в создании научных проектов, хотя не очень понимала свою задачу. Коли на то пошло, ее это не особенно беспокоило. Джекс всегда считал, что Ким ужасно милая.

Подростком он тихо обожал ее, надеясь на нечто большее, чем дружба, и робко намекал об этом, но после того, как его осадили, Джекс понял, что нужен Кимберли в качестве друга, а не поклонника – их к семнадцати годам вокруг нее и так вертелось предостаточно. Смешные косички соседки превратились в ниспадающую гриву рыжеватых волос, а веснушки на ее носу и щеках придавали еще большее очарование тонким чертам лица.

Когда Ким прибегала к нему после разрыва с очередным возлюбленным, он утешал ее и был благодарен даже за эту предоставленную ему роль. Но подобное отношение угнетало – ведь далеко не каждый мужчиной вынесет такое. В конце концов Джекс потерял терпение – и надежду когда-нибудь добиться любви Ким, и именно по этой причине он уехал из Сент-Луиса. На новом месте он с головой погрузился в создание прибыльного Интернет-проекта, а после того, как выгодно продал свою долю и стал консультантом, усиленно занялся очередным предприятием. Джекс надеялся, что однажды забудет Ким и найдет женщину, которая сможет заполнить пустоту в его сердце.

К сожалению, этого не произошло.

Мужчина сорвал галстук и швырнул его на ковер.

Неужели Ким не приходило в голову, что ее неожиданный приезд к дорогому «Мастеру Джексу» может оказаться для того невыносимым испытанием?

Раздражение и усталость, накопившиеся за день, уступили место невероятной смеси горечи и желания. Что делать?..

– Позвоню ей, – вслух подумал он. – Скажу, что уезжаю из города... по делам. А еще лучше, из страны.

Он с трудом заставил себя подняться и подойти к телефону, чтобы узнать по определителю номер Ким и перезвонить, пока не поздно, но почувствовал, что пальцы его не слушаются.

– Что с тобой, парень? Давай же, а не то она уедет!

Сообщение поступило в пять тринадцать. Прищурившись, Джекс быстро взглянул на наручные часы. Десять тридцать пять. Ужас! Насколько он знал Кимберли, она уже находилась в пути.

Раздался звонок в дверь, оглушительно прозвучавший в тишине спальни. Мужчина бросился вниз по лестнице, полный досады и ярости, объятый загоревшимся в душе почти забытым пламенем.

– Проклятие, Кимберли! – злобно прошипел он. – Я больше не хочу быть отвергнутым! Если ты не способна стать частью моей жизни, то и не влезай в нее, и вообще не подходи ко мне!

Джекс повторял эти слова как заклинание.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Как только мужчина открыл дверь, Ким бросилась ему на шею, и ее прикосновение мучительно отозвалось во всех его нервных окончаниях. Нежные объятия и радостные, торопливые поцелуи, окутавшие теплом его щеки и подбородок, свели на нет всю предшествовавшую их встрече моральную подготовку.

Знакомый аромат проник прямо в сердце Джекса и лишил способности мыслить здраво. Устав сопротивляться, испытывая неодолимое желание, он стиснул Кимберли в объятиях.

– Ах, Джекс, – произнесла она, протяжно вздыхая и щекоча сладким дыханием его шею. – Мы так давно не виделись! Я безумно соскучилась...

Девушка помолчала и улыбнулась. Ее волшебные зеленые глаза блестели, наполненные слезами. Джекс улыбнулся в ответ, не в состоянии справиться с эмоциями.

– Привет! – он обнял Ким, борясь с искушением припасть к ее мягким губам. Если бы она знала о его теперешних чувствах! Но тогда ее милые веснушки потонули бы в густом румянце...

– Рад видеть тебя, – произнес он.

Черт возьми, а ведь это правда!..

– Ах, Джекс! – грустно прошептала Ким.

Понятно, очередной подлец разбил ей сердце.

– Надеюсь, ты ничего не имеешь против моего приезда, сейчас ты мне действительно очень нужен...

Естественно, он нужен ей именно сейчас! А она нужна ему каждую треклятую минуту каждого треклятого дня!

Конечно, он не произнес этого вслух, и, продолжая играть роль исполнительного друга, спросил:

– Что случилось?

Девушка ослабила объятия и отодвинулась, чтобы заглянуть Джексу в лицо. Ее неуверенная и робкая улыбка нокаутировала его. Какая же она красавица!..

– Может, мы войдем? – На дворе стоял холодный сентябрь, а Ким была не по сезону легко одета. – Хочу сказать, это довольно личное...

– Конечно!

Верно, идиот. Делай как раз то, чего поклялся не делать. Посмотри правде в глаза: тебе отказывает разум, когда дело касается Ким.

Он отступил в прихожую, кивнув на стоящий у ее ног чемодан:

– Оставь, я возьму.

– Спасибо, – девушка первой вошла в трехэтажную квартиру. – Я чуть не умерла, пока тащила эту тяжесть, – пожаловалась она.

– Отнесу багаж наверх. Возможно, ты хочешь освежиться?

Кимберли с любопытством огляделась. Роскошная комната: темный гранит вокруг камина, замшевая кушетка, изящная драпировка гардин и глянцевые столики цвета шоколадной глазури.

– Красивое жилище. Модное, но все-таки мужское.

Джекс пожал плечами.

– Мебель уже была здесь, когда я покупал квартиру.

Ким ласково сжала его руку.

– Что ж, все отлично подобрано. Кстати, и твой наряд тоже. Мне нравится сочетание костюмных брюк и свободной рубашки. Я бы назвала это «непринужденной элегантностью», – она усмехнулась. – Ты для меня оделся непринужденно элегантно?

Он покачал головой.

– Я только что вернулся домой, когда получил твое сообщение. Еще минута, и я стал бы гораздо более непринужденным, но значительно менее элегантным.

Девушка рассмеялась. Переливы музыкального смеха укололи его в самое сердце.

– Хочешь сказать, что получил мое послание за несколько минут до того, как я позвонила в дверь?

– Боюсь, да.

Ким притворно надула губки.

– Очередное разочарование. Я-то думала, ты нарядился специально для особой гостьи...

Он нахмурился, как поступал всегда, когда она дулась. И высвободил руку.

– Я нарядился для обеда с клиентом.

– Ах, вот как. Понятно. Но, думаю, что смогу оправиться от удара по моему самолюбию.

Джекс оглядел девушку с головы до ног:

– Ты и сама не так уж плохо выглядишь, – и, вскинув бровь, добавил: – Наверняка надела все это для меня!

Она задумчиво потрогала воротник своего полотняного розового жакета.

– Утром я прилетела в Сент-Луис из Лас-Вегаса, потом сразу направилась сюда, и если не измялась и не перепачкалась, то лишь чудом.

А Джексу казалось, что Ким сошла со страниц модного журнала...

– Мы в расчете, поскольку, как выяснилось, никто из нас не прихорашивался специально для другого. Не хочешь ли теперь освежиться? Или сначала поговорим?

Девушка задумалась.

– Хорошо бы как следует отмокнуть в ванне и заодно отогреться, – она робко посмотрела на друга. – А ты еще не ляжешь?

Что он мог ответить? Джекс страшно устал – у него был длинный, тяжелый день. Но как вообще уснуть сегодня, зная, что Ким находится в соседней комнате?

– Сомневаешься, что я окажусь под рукой, стоит тебе свистнуть? – спросил он.

– Должна признать, ты всегда приходил на помощь по первому зову, – девушка потрепала Джекса по щеке. – Спущусь через полчаса.

– Хочешь чего-нибудь поесть?

– Отдала бы что угодно за твои фирменные блинчики!

– Будет исполнено, мисс.

Он поднимался следом, неся чемодан, и, словно загипнотизированный, глядел на длинные, стройные ноги Ким. Легкое покачивание ее бедер околдовывало.

– Увидимся... Когда пожелаешь, – с трудом вымолвил мужчина, ощущая страшную неловкость.

Джекс, ты самый круглый дурак на свете.

– Хорошо! – она чмокнула его в уголок губ и исчезла вместе с чемоданом, прежде чем он смог перевести дыхание.

...Ким нежилась в горячей ванне. Ароматные пузырящиеся струи со всех сторон массировали ее расслабленное тело. Какая роскошь! А ведь когда-то Джекс жил в типовом, похожем на другие, доме по соседству. Да, с тех пор он явно продвинулся! Шикарная ванная – вся в мраморе и зеркалах! Девушка глубоко вздохнула и почувствовала запах одеколона Джекса. Странно... Может быть, он попал на ее волосы, когда они обнимались на крыльце? Как приятно пахнет!

И вообще, Джекс выглядел замечательно. Видела ли она его таким раньше? Уж и не вспомнить... Пусть не в строгом костюме, без галстука и пиджака, он все равно смотрелся очень эффектно. А его волосы – блестящие, словно вороново крыло, черные и слегка волнистые... Чуть взъерошишь их – и на лоб Джекса падает завиток, делающий его забавным и немного похожим на пирата, вот как сегодня, например. В то время как наряд указывал на солидность, надежность и ровный характер, этот нахальный завиток выдавал... плохого сексуального мальчишку.

Ким хихикнула.

Дурацкая мысль!

Зануда-технарь, выигрывавший научные ярмарки, произносивший речь от лица всего выпускного класса, единственный ученик, собака которого никогда не съедала его домашнего задания, – и вдруг плохой мальчишка!

– Очень смешно, – вслух произнесла она, намеренно опустив слово «сексуальный», потому что давным-давно поместила Джекса в тот уголок сердца, где не было места любви и тому подобному.

Неожиданное смятение заставило девушку вздрогнуть – ей отчего-то вдруг разонравилась пенная ванна. Кроме того, снизу потянуло восхитительным запахом горячих блинчиков. Этот аромат напомнил Ким, что она с раннего утра ничего не ела.

– Джекс, – репетировала она, вытираясь необыкновенно мягким махровым полотенцем. – Ты – мой оплот. Я люблю тебя... – девушка задумалась. – Да, так и скажу! Конечно, ведь он мой лучший друг на свете! Я имею право признаться, что люблю его, потому что тем самым нисколько не нарушу равновесия. Но если хорошенько подумать... Каждый мужчина, которому я говорила эти три слова, в конце концов уходил из моей жизни... Нет, с Джексом такого никогда не должно случиться!

Она спустилась на первый этаж в синем спортивном костюме и толстых носках.

– Так вкусно пахнет... Где ты, Джекс?

– В лунном модуле, готовлюсь к высадке. А где я, по-твоему?

Она рассмеялась, удивляясь, что оказалась способной на это.

– Конечно же, в лунном модуле.

Девушка миновала столовую в стиле хайтек и вошла в кухню, где приютился маленький дубовый столик для завтрака и четыре стула в тон.

За окном высились небоскребы центра Чикаго. Когда Ким, вдоволь налюбовавшись величественным зрелищем, обернулась, то заметила на столе всего один прибор и с удивлением посмотрела на Джекса. Закатав до локтей рукава рубашки, тот склонился над сковородкой. Рядом с газовой плитой стояло блюдо с горой блинчиков.

– Эй, сколько, по-твоему, я могу съесть?

– Хочешь сказать, уже хватит?

– Можно было остановиться еще на первом десятке! – девушка похлопала себя по бедрам. – На тот случай, если ты не заметил, – я слежу за весом!

– Не могу сказать, что не заметил, – пробормотал Джекс.

– Спасибо!

Взгляд Ким невольно скользнул по его фигуре. Джекс всегда был замечательным человеком, а сейчас еще и превратился в очень красивого мужчину. Раньше он не мог похвастаться такими широкими плечами и накачанными бедрами.

– Работаешь над собой? – невольно поинтересовалась Кимберли.

– Что?

Она робко пожала плечами.

– Чтобы поддержать разговор, я спросила: работаешь ли ты над собой.

– Да. Бегаю, и гимнастический зал несколько раз в неделю.

– Понятно. Могу сделать комплимент, – шутливым тоном заявила девушка. – У тебя отличный зад.

Джекс удивленно взглянул на нее.

Она подошла ближе и прижалась к его груди. Он был таким мускулистым на ощупь!

– Мой хороший, твердый Джекс... – Ким потянула носом. – Милый, крепкий Джекс, от которого чудесно пахнет... Не странно ли, что мы можем годами не общаться, а когда встречаемся, кажется, что виделись только вчера? Словно вообще не расставались.

– Да, – помолчав, произнес мужчина и мягко высвободился из ее объятий. – Странно – не то слово! – он направился к холодильнику. – Хочешь масла, сиропа, взбитых сливок или всего вместе?

Ким переставила блюдо с дымящимися блинчиками на стол.

– Сиропа и... У тебя есть низкокалорийное масло?

Джекс невольно улыбнулся.

– Какое?

– Все мои старания сохранить фигуру рухнут, если буду лопать, как водитель-дальнобойщик!

– Послушай, даже мне нужно немного времени, чтобы учесть такие детали, как низкокалорийное масло, если оно вообще существует.

– Хорошо, хорошо! – она села за стол. – А ты будешь?

– Я только что поел, – садясь рядом, мужчина задел колено Ким, но она не отодвинулась. Джекс казался другим, каким-то странным – будто бы смущенным ее внезапным визитом.

Ах, сумасшедшая Кимберли, он – твой лучший друг, а ты – его. Не стоит воспринимать все так болезненно!..

– Я здесь, чтобы выслушать тебя, не забыла?

Внезапно прозвучавший вопрос вернул девушку к действительности. Она вспомнила, почему приехала сюда, изо всех сил стараясь не рыдать всю дорогу... Как ни в чем не бывало наколола вилкой несколько аппетитных блинчиков, перенесла их на тарелку, намазала маслом и полила сиропом. Затем разрезала стопку и попробовала кусочек. М-м-м... Очень вкусно! Легкие и воздушные блинчики таяли во рту.

– Вас, мистер, следовало бы упрятать в тюрьму!

– Что? – мужчина недоуменно нахмурил брови. У него был такой забавный вид, что у Ким защемило сердце.

– Почему?

– Ты преступник, потому что не стал поваром и лишил мир возможности попробовать такую вкусноту, вот почему.

Джекс наклонился к ней через стол.

– По-моему, ты просто увиливаешь от серьезного разговора! – светло-карие глаза бросали вызов. – Что-то же заставило тебя приехать сюда посреди ночи? Навряд ли желание записать меня в преступники?

Возможно, он прав. Может быть, она и увиливает.

– Еще даже не полночь...

– Хорошо, так что все-таки привело тебя сюда даже не в полночь?

Ким откусила еще кусочек, но проглотить не смогла – не потому, что еда стала менее вкусной, а потому, что в памяти всплыла измена Перри. Перед глазами встала пустая квартира и гора брошенных подарков.

Слезы застилали глаза, но, сколько ни откладывай, рассказывать легче не станет. Девушка отложила вилку.

– Хорошо. Я думала, что нашла наконец своего суженого. Но когда вернулась домой из командировки, в нашей квартире было пусто, только на голом полу валялись несколько рубашек и других вещей, которые я дарила ему... – Ким тараторила, не желая вдаваться в детали. – Перри оставил записку: назвал меня страдающей боязнью обязательств и... Его уход был как гром среди ясного неба, и названная им причина расставания совершенно не соответствует истине! Я и вправду не хотела, чтобы мы поженились, но при чем тут боязнь обязательств?

Человек, мнением которого она так дорожила, молчал. Раздумывал? Сочувствовал? Сомневался, что ее аргументы состоятельны? Девушка не знала.

– Спасибо. Теперь мне гораздо лучше, – пошутила она, надеясь заставить его объяснить, что кроется за этим хмурым выражением лица.

– Он и твои вещи забрал? – наконец спросил Джекс.

– Не поняла?

– Мебель, ковры, всякое такое...

– Ах это... А разве мое сердце – не самая большая ценность? – с нажимом спросила Ким, желая правильно расставить акценты.

– Конечно, самая! – немедленно среагировал Джекс. – Но я имел в виду, не украл ли он твоих вещей?

– Нет, ничего такого. Осталась моя одежда, две картинки в рамочках и полка со всякой ерундой...

– И это все, что у тебя было?

Однако разговор принимает странный оборот!

– Ну, при чем тут вещи? Значение имеют чувства, а мои надежды целиком были связаны с Перри! – почему она запнулась на последнем слове?

– Да, – мрачно кивнул мужчина. – Но ты не захотела выходить за него замуж.

– Ты кто, прокурор? – спокойно, помягче. Не надо злиться на Джекса. – Это ведь не преступление? Послушай, не будь таким мрачным. Может, у меня и разбито сердце, но трансплантация пока не требуется. Просто скажи, что все хорошо, обними и помоги мне, как всегда, излечиться.

– Так ты явилась в Чикаго за объятиями?

Ким невольно отвела глаза, а затем серьезно посмотрела на друга.

– Джекс, ты ведь знаешь историю моей матери! Замужество никогда ничего не гарантирует. Я думала, нам с Перри хорошо и так. Зачем создавать проблемы бессмысленными контрактами и обещаниями?

– Очевидно, для него они имели определенный смысл.

Она приехала сюда не для того, чтобы ее упрекали!

– Мне нужна поддержка, а не перекрестный допрос! Послушай, если полагаешь, что он прав, тогда я... зря считала тебя своим другом.

– Я просто стараюсь получить полную информацию.

– Она заключается в том, что я расстроена и хочу, чтобы Мастер Джекс был на моей стороне. Скажи, что Перри – животное, и хорошо, что я избавилась от него!

– Ладно, он – животное, и хорошо, что ты избавилась от него, – бесстрастно повторил мужчина.

Ким злобно сверкнула глазами.

– Отличное начало. Теперь постарайся, чтобы прозвучало так, будто ты в это веришь.

– Я твой друг, а друг отвечает правдиво. Если нужен человек, который будет безропотно с тобой соглашаться – найми его. Но от меня все равно получишь только честный ответ.

– В самом деле? – переспросила девушка. – А сколько возьмешь, чтобы во всем соглашаться?

– Прекрати шутить.

– Я и не шучу! – стараясь не расплакаться и не понимая, почему так разволновалась, она похлопала себя по бокам, словно искала карманы. – У меня нет при себе денег, но если сбегаю наверх и принесу десять долларов, то получу ли наконец: «Перри немыслимый подонок» и «все будет в порядке»?

– Перри...

– Что?

– Ничего, – Джекс кивнул на почти полную тарелку девушки. – Сперва поешь, а потом хорошенько выспись. Поговорим, когда отдохнешь! – Он решительно встал. – Думаю, будет лучше, если я оставлю тебя на какое-то время одну.

Ким так поразило его поведение, что она не могла ни пошевелиться, ни возразить. Джекс не должен уходить! Приехать сюда только для того, чтобы побыть с ним, и остаться в одиночестве – ну уж нет!

– Но...

– Я устал, ты тоже устала и, как видно, не в состоянии размышлять здраво.

– Здраво?! – девушка хотела подняться, но он остановил ее.

– Сиди, – Джекс покачал головой.

Ким состроила недовольную гримасу.

– Я не твоя собака!

Мужчина тяжело вздохнул, пробормотав что-то вроде: «Собака приносила бы меньше хлопот и была бы куда более верной».

– Что?

– Не убирай тарелки и погаси свет, когда пойдешь спать.

– Нет, ты сказал что-то совсем другое!

– Спокойной ночи, Ким, – бросил, уходя, Джекс.

Сжав кулаки, девушка смотрела на закрывшуюся за ним кухонную дверь. Но через несколько секунд она успокоилась и поняла – друг прав. Необходимо время, чтобы здраво оценить ситуацию. Джекс всегда был специалистом в области холодного рассудка, потому что сам неизменно оставался до неприличия благоразумным.

– Эй, – крикнула Ким, – А как насчет того, чтобы все-таки обнять меня?

Где-то наверху хлопнула дверь.