Текст книги "Любимый, единственный... друг"

Автор книги: Рини Россель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

– Не думала, что ты здесь! – выпалила Трейси, врываясь на кухню, словно ураган.

Ким сидела одна за большим столом и просматривала план мероприятий, запланированных на следующее утро. Она взглянула на Трейси, такую высокую, статную и самоуверенную. Фиолетовая шелковая ночная рубашка женщины открывала ее длинные, красивые ноги. Рядом с ней Ким, одетая в тренировочный костюм, почувствовала себя оборванкой.

Блондинка заглянула в чайник.

– Пустой. У меня есть настроение выпить чашечку горячей воды. Ты как?

– Что-то не хочется.

– Давай! – Трейси наполнила чайник. – Восстановишь силы. Очень помогает!

– Ладно, сила не повредит.

– Вот и молодец! – женщина присела рядом. – Не помешала?

– Нет, – Ким кивнула на свои записи. – Просто пожелания некоторых гостей в отношении завтрака. Госпожа Йошида хотела бы больше свежих фруктов, а господин Ишикава просит суп «мисо» и «натто».

– В самом деле? А у повара найдутся подходящие ингредиенты? – заинтересовалась Трейси.

Ким пожала плечами. После столь тяжелого дня ей не хотелось говорить о пустяках.

– Я посмотрела в Интернете и выяснила: суп «мисо» делают из пасты, в которую входят размятые соевые бобы, рис и ламинарии.

– А что это такое?

– Не имею представления, – девушка покачала головой. – И также не знаю, что такое сухое бонито, но оно тоже тут указано.

– Должно быть, питательно. Хотелось бы попробовать.

– Может, к пятнице господин Ишикава получит свои «мисо» и «натто»...

– Повтори, что такое «натто»? – Засвистел чайник, и Трейси встала из-за стола.

– Забродившие бобы.

– Так, саке из бобов на завтрак! – женщина рассмеялась. – Ничего не может быть лучше, как напоить воображал с самого утра!

Ким улыбнулась.

– Точный рецепт на наклейке.

– Послушай, а ты забавная!

– Спасибо...

А ведь они никогда по-настоящему не разговаривали... правда, у Ким и не возникало такого желания. Может, потому, что она ревновала Джекса... Кто знает? Сегодня все перепуталось.

Трейси поставила дымящиеся кружки на стол.

– Хватит о супе. Ну, как дела у молодоженов? – она села, отпила воды и наклонилась к девушке. – Конечно, Джекс рассказал мне о... Ну, знаешь.

Ким не могла скрыть удивления. Ей и в голову не приходило, что Джекс мог проговориться кому-нибудь о случившемся прошлой ночью!

– Все в порядке, дорогая. Мы с партнером очень близки. У нас нет секретов друг от друга.

Понятно, раз они – любовники. Конечно, между ними нет секретов!

– Вот только... Должна признаться, я не совсем понимаю, зачем ты поместила нас с Джексом в одну спальню? Разве тебя не пугало, что мы могли... – девушка запнулась и опустила глаза, – ...сделать то, что сделали?

– Хочешь сказать, у вас был секс?

Ким кивнула.

– И тебе не понравилось?

– О нет... то есть да! – поколебавшись, она призналась: – Было чудесно.

– Понятно, так в чем же дело? Хороший секс, но нет совместимости?

– И это есть... И даже слишком много.

– Слишком много? – в замешательстве переспросила Трейси.

– Ну... я имею в виду наши обстоятельства, – Ким беспомощно посмотрела на блондинку. – Тебя не шокирует моя откровенность?

– А почему должна? Мы с Джексом не произносили клятв верности!

В голове не укладывается...

– В самом деле? Но такие отношения кажутся несколько...

– Холодными?

– Нет, я не совсем это имела в виду, но ведь должна же быть хоть какая-то эмоциональная связь?

– Как у вас с Джексом?

– Да, – согласилась Ким. – Я очень люблю его. А ты разве нет?

Женщина пожала плечами и сделала еще глоток.

– Конечно. Но я не готова к браку. По крайней мере, не сейчас. Может, когда мне будет пятьдесят, шестьдесят...

– Но у меня сложилось впечатление, что Джекс хотел на тебе жениться. Он сам говорил...

Трейси кивнула.

– Да, но не на мне.

– Так ты знала?

– Все эти годы, дорогая, – женщина взяла Ким за руку. – И по понятным причинам очень тебя невзлюбила. Неужели ты не догадывалась о чувствах Джекса?

– Ну, похоже, в средней школе я нравилась ему...

– Похоже? – переспросила Трейси. – Это все равно, что ничего не сказать!

Ким стало стыдно. Теперь, когда она поняла, сколько страданий принесла лучшему другу, ей было еще тяжелее.

– Не знаю, что и делать.

– Есть одно предложение, – улыбнулась Трейси. – Выйди замуж за парня и прекрати его мучения.

Ким закрыла лицо руками.

– Не могу. Брак убивает любовь.

– Глупенькая, я тоже против бумаг и долгосрочных контрактов, но Джексу нужна настоящая, крепкая семья. Несколько лет назад он познакомил меня с клоном Кимберли, на котором чуть не женился.

Девушка разглядывала обручальное кольцо.

– С клоном?

– Невеста Джекса оказалась похожей на тебя, словно сестра-близнец. Правда, она была чуточку выше, и носик посимпатичнее... Не обижайся, меня ужасно раздражают такие вздернутые носы, как у тебя.

– Она действительно была похожа на меня?

– Точная копия!

Ким задумалась.

– Так ты сочинила эту историю с браком, чтобы поместить нас в одну спальню?

– Да. Надеялась, природа возьмет свое.

– Ты подумала, что после секса наши отношения станут постоянными?

– О господи, нет! Я хотела, чтобы Джекс забрался к тебе под юбку и наконец переболел бы тобою. Обиделась? Ну, извини. Только не забывай: он – мой партнер и друг. А ты... – Трейси помолчала. – Я много лет ненавидела тебя, поэтому мне было все равно, что ты почувствуешь.

– Я в ужасе. Мой мир рухнул. Довольна?

Женщина наморщила лоб.

– А-а, злишься!

– А ты бы не злилась?

– У нас абсолютно разная ситуация. Нет, не злилась бы.

Верно, потому что она – любовница без всяких обязательств. Неудачный пример.

– То, что ты сделала, ужасно. Я не считаю это смешным! – Ким покачала головой. – Вертеть людьми, словно марионетками, вовсе не забавно, напротив – отвратительно!

– Что случилось – того не изменить, детка.

– Как ты можешь быть такой бесчувственной? Постыдилась бы!

– Считаешь, надо? А представь – что, если бы ты была партнером Джекса и много лет наблюдала, как он мучается из-за некой эгоистичной особы – допустим, из-за меня? Неужели поступила бы иначе?

Эгоистичная? Такой ее видят люди? И Джекс? Обсуждал ли это с Трейси?

– Я сделала бы для Джекса что угодно!

– И я сделала – то, что сделала, – серьезно возразила Трейси. – Он и сейчас выглядит несчастным, но, по крайней мере, теперь, удовлетворив часть своего затаенного желания, Джекс сможет оставить легкомысленную подружку и двинуться вперед.

– Но... но я совсем не такая! Когда в детстве у Джекса были неприятности, он всегда мог прийти ко мне! И последние десять лет тоже...

– Но не делал этого, верно? – напомнила Трейси.

Ким почувствовала раскаяние. Почему прозрение наступило так поздно?

– Но ведь мог! Он – моя единственная опора, и если мы станем любовниками, то я потеряю почву под ногами, понимаешь? Вот почему я не могу стать женой Джекса, но все равно пошла бы ради него на край света!

– Ты бы пошла на край света, чтобы в очередной раз взвалить на него свои проблемы. Являешься без приглашения, крутишься вокруг него, а когда наконец получаешь желаемое утешение, важно удаляешься – до следующего кризиса. Разве не так?

– Это несправедливо! Я люблю Джекса и не желала доставить ему ни одной плохой минуты, ни секунды грусти. Сколько раз повторять? Я его лучший...

– Нет, Кимберли, – оборвала Трейси. – Я – его лучший друг. А ты – женщина, которую он хочет забыть. Мне больно видеть его страдающим, и я в восторге, что он соблазнил тебя, и не сожалею о своей роли в этом спектакле. Подумаешь, секс! Ну и что? Ты же не трепетная девственница. И... послушай моего совета: в субботу, как только закончатся совещания, убирайся отсюда.

Ким была потрясена.

– Что ж, спокойной ночи, милочка, – выходя, блондинка подмигнула. – Сладких снов.

Девушка молча смотрела ей вслед.

...Джекс не ложился – он хотел дождаться Ким, хотя понимал: она сознательно избегает случая остаться с ним наедине. Но необходимо все же постараться убедить ее, что брачные узы могут быть длительными, если супруги постараются сохранить свои чувства. Проблема матери Ким заключалась в ее эгоизме, лени и непонимании различий между страстью и любовью. Настоящая любовь состоит из мелочей: нежных прикосновений, ласковых слов, домашнего уюта, предвкушения сонного утреннего поцелуя...

Мать Кимберли ошибочно полагала, что любовь кончается, как только ослабевает первоначальное неистовство плоти, поэтому ей так скоро надоедали партнеры. Ким слишком много раз бывала свидетельницей ссор и отвратительных разрывов.

Бесчувственность портит отношения, но не секс – и тем более не брак!

Скрипнула дверь, и Джекс поднял голову. Ким как будто испугалась, увидев его бодрствующим, но тут же взяла себя в руки.

– Привет...

– Привет. Все сделала?

Она кивнула.

– Думала, ты уже спишь.

– Нам надо поговорить.

– Нет, Джекс. Я устала и очень хочу спать.

Она хочет спать! А он жаждет обнять ее, любить, слиться с ней душой и телом на всю оставшуюся жизнь!..

Джекс почувствовал себя таким несчастным, что не смог сдержать сдавленный стон. Ким резко обернулась, прижимая к груди ночную рубашку.

– Почему все смеются надо мной?!

Мужчина с удивлением уставился на нее.

– Что?

– Будто не знаешь! Мне следовало предположить, что ты поделишься с партнершей своим подвигом и красочно опишешь, как соблазнил меня вчера ночью!

– С кем?

– Ах, пожалуйста! Мы только что болтали на кухне, и она все мне рассказала.

– Кто? Трейси?

– Как ты догадался? Ведь вы вдвоем это подстроили. Прекрасно сработано, Джекс!

– Я соблазнил тебя? – скептически переспросил он. – Неужели тем, что не спал?

– Ты был далек от сна, мой друг! – Ким пихнула его в грудь. – Лежал... и планировал, когда лучше напасть. Сам знаешь.

– Вот: ты опять трогаешь меня! Кимберли, это ты постоянно провоцируешь физический контакт! Интересно, зачем? – прошептал он, просовывая руку ей под футболку и прикасаясь к обнаженной талии. Через секунду Джекс притянул девушку к себе на колени и почувствовал, что она дрожит. Ким лишь прерывисто вздохнула, когда он накрыл ладонью ее полную, мягкую грудь.

– Без лифчика? – спросил мужчина грубым от возбуждения голосом.

Черт возьми, а ведь он и вправду планировал только разговор! Но ее нежные губы приоткрылись в ожидании поцелуя, а волнующие бедра плотно прижимались к его животу. Джекс мог поклясться – Ким жаждала заняться с ним любовью, ведь он знал ее лучше всех на свете...

– Хочешь еще что-то сказать, дорогая?

– Не помню, – прошептала девушка.

Он страстно поцеловал ее и услышал стон удовольствия. Ким обняла его, царапая ногтями спину.

– Джекс, ах, Джекс... люби меня!

– Я всегда любил, – пробормотал он.

Мужчина увлек ее за собой в постель. Каждый нерв в его теле был объят огнем. Ким начала ласкать его с каким-то неистовым, первобытным пылом, и он вскрикнул, испытывая невыразимое желание. Джекс всегда знал, что любит ее, но не осознавал, насколько глубоким и безграничным может быть это чувство, пока не ощутил, какой земной и страстной может быть Ким.

Ее чувственность стала для мужчины открытием – шокирующим и волнующим одновременно. Теперь, когда он узнал ее так близко, их жизнь не могла остаться прежней.

Лишиться возможности прикасаться к этой, новой Кимберли равноценно потере зрения или слуха.

И если в конце недели она решит уйти...

Лицо Джекса исказила гримаса боли.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Ким с нежностью смотрела на спящего рядом мужчину: длинные, темные ресницы сомкнуты, уголки губ слегка приподняты, как будто ему снится что-то очень приятное.

Милый соседский мальчик, ставший близким другом и доверенным лицом. Красавец мужчина, к которому она обращалась в минуты грусти. Да, для него эти отношения стали тяжелой ношей, но он всегда вел себя благородно.

– Я причинила тебе столько боли! – прошептала девушка.

А еще Джекс оказался талантливым любовником. Он заставлял ее тело испытывать ощущения, о существовании которых она не знала и к которым боялась привыкнуть. При свете наступающего дня перед нею предстала самая главная проблема – как уйти от Джекса, пока в них обоих горит огонь страсти. Ким закрыла глаза, оживляя в памяти отчаянное сплетение тел, жадное соприкосновение губ и последовавший за этим наивысший пик невероятного наслаждения. Она вспомнила, как вскрикнула, пораженная его мастерством любовника.

Итак, через два дня Ким придется собрать всю силу и смелость. Необходимо уйти, пока досада и злость не успели омрачить их счастья.

Навсегда.

В субботу Джекс с Трейси поедут провожать гостей, а когда они вернутся из аэропорта, ее уже здесь не будет. Прощание никому не принесет пользы. Один взгляд Джекса, одно прикосновение его руки – и взрослая, самостоятельная Кимберли Норманн превратится в послушную девочку. Она останется и без колебаний отдаст ему всю себя. Нет, лучше уйти потихоньку, хоть это и жестоко.

Ким хотелось погладить мужчину по щеке, но она побоялась его разбудить. Одной улыбки Джекса будет достаточно, чтобы она передумала.

Девушка тихонько высвободилась из теплых, надежных объятий. Новый день еще не наступил, а ее сердце снова разбито.

Только на этот раз Кимберли не к кому было бежать.

* * *

– Привет, дружище Джекс, – Трейси обняла мужчину за талию. – Выглядишь бодрее, я удивлена!

Она говорила громко, пытаясь перекричать шум толпы, через которую они с трудом пробирались. Сотни жителей Чикаго прогуливались по Аллее Искусств, на которой разместилась уличная ярмарка. Последнее совещание было уже позади – Джекс и Трейси специально постарались завершить его пораньше, чтобы дать бизнесменам возможность присоединиться к женам и вместе с ними принять участие в заключительном мероприятии.

– Ничего удивительного! – мужчине были совершенно безразличны итоги завершившихся сегодня переговоров, потому что он знал главное: Ким желает проводить с ним ночи. – Я – счастливейший человек!

– Странно. И это после того, как я рассказала Ким, почему свела вас вместе?

– Ну, она злилась какое-то время, но... – Джекс вспомнил, как она таяла от желания в его объятиях, – потом перестала.

– Дружище, может, у тебя есть волшебная палочка? Начинаю думать, что слухи о тебе справедливы.

Мужчину начинали раздражать двусмысленные намеки партнерши.

– Кончай болтать, Трейс. Не будем обсуждать мою интимную жизнь. Мы с Кимберли прекрасно ладим.

– Конечно, ведь она с удовольствием улеглась с тобою, хотя прекрасно знала, что ты только этого и добивался.

– Слишком грубо даже для тебя, Трейс. И неверно.

– Что ты хочешь сказать? План был таким!

– Но не мой.

Она внимательно посмотрела Джексу в глаза.

– Уж не думаешь ли ты, что это навсегда?

– Не будь такой циничной. Кимберли любит меня, она сама так сказала.

– О господи... Жалкий мечтатель! – Трейси раздраженно посмотрела на партнера. – Ладно, пошли, – она кивнула в сторону маленькой галереи. – Вот. Я слышала прекрасные отзывы об одном художнике и ищу его работу для своего холла.

Джексу хотелось найти Ким. Когда он видел ее в последний раз, она уточняла обеденное меню в местном кафе. Но Трейси втащила его в небольшое помещение галереи, в котором вперемешку расположились абстракции, кубизм, станковая живопись и чеканка.

– Как думаешь, что хочет поведать нам это произведение искусства? – спросил Джекс, разглядывая одну из картин. – «Привет, я противное мокрое одеяло»?

– Смешно, но меня интересует скульптура. Найти бы что-нибудь вроде «Женщины, укушенной змеей» Жана Клезингера, но более сексуальное. Я была бы просто счастлива!

Джекс засмеялся.

– Тебе нужна статуя, говорящая: «Привет, я отравлена»?

– Замолчи! Ты безнадежен, когда речь идет об искусстве.

– Тогда отпусти меня, я хочу найти Ким.

– Забудь, лучше помоги мне.

Мужчина рассеянно осмотрелся.

– Я не могу забыть о ней.

Трейси дернула его за рукав:

– Посмотри!

Джекс обернулся и увидел большого голубя, сооруженного из множества детских книжек.

– Разве не потрясающе?

Он прищурился.

– Думаю, тебе не очень-то понравятся некоторые факты из жизни голубей.

– Я люблю этих птиц. Что особенного ты можешь сказать мне о них?

– Они однолюбы – выбирают подругу на всю жизнь!

– Ладно, можешь проваливать, мистер Мокрое Одеяло! – Трейси подозвала хозяина, демонстрируя живейший интерес к странной птице.

– Хорошего времяпрепровождения!

Теперь оставалось только найти Кимберли.

Джекс глубоко вздохнул, и городской воздух показался ему прохладным и свежим. Серые будни превратились в восхитительную волшебную сказку.

А ведь всего две недели назад он и не предполагал, что сможет хоть когда-нибудь осуществить свою заветную мечту!..

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Ким вошла в спальню, закрыла за собой дверь и прислонилась к стене.

Она стояла одна на пепелище чудесной дружбы – ее надежного пристанища, негасимого маяка в океане житейских бурь.

Всего минуту назад она попрощалась с Джексом, Трейси и с иностранными гостями, к которым успела привязаться за последнюю неделю. Джекс нежно поцеловал ее перед тем, как она ушла. Мужчина не притворялся – он любил свою рыжеволосую Ким всю жизнь и в последние несколько драгоценных ночей физически доказал ей это.

– Ах, Джекс, – прошептала девушка. – Я бы хотела...

Хотела чего? Остаться в Чикаго и быть его любовницей, сколько бы это ни продлилось? Или, может, забыть ночи любви? Но как бы она узнала тогда, что ее тело способно парить над землей?

– Ах, Джекс, – заплакала Ким. – Я бы хотела, чтобы мы оставались друзьями и любовниками всю оставшуюся жизнь, хотела бы законно носить твое обручальное кольцо и рожать от тебя детей!..

Но это только в сказках принц и принцесса живут долго и счастливо и умирают в один день, а в реальности супруги ежедневно ранят друг друга обидами, мелочностью, придирками, оставляющими на сердце ужасные шрамы.

– Нет, Джекс. Нельзя, чтобы у нас все кончилось плохо. Я уйду, пока мы счастливы... – Ким сняла кольцо, положила на каминную полку и долго смотрела в задумчивости на поблескивающий бриллиант.

Однако пора действовать: складывать вещи и отправляться в путь, пока Джекс не вернулся из аэропорта.

Девушка сняла трубку внутреннего телефона.

– Слушаю, мисс Кимберли? – отозвалась экономка.

– Мне нужно такси – и поскорее. Я уезжаю и просила бы вас помочь мне уложить вещи.

Девушку не удивила затянувшаяся пауза. Мэгги, должно быть, потрясена. Слуги, конечно же, заметили, какими нежными стали в последние дни их с Джексом отношения. Ким не раз замечала одобрение в глазах немолодой женщины, как будто та радовалась, что ее хозяин наконец-то нашел свое счастье.

– Сейчас поднимусь.

Ким понимала: Мэгги не из тех, кто станет расспрашивать, но знала, что не выдержит ее проницательного взгляда.

– Лучше пришлите кого-нибудь из горничных.

– Да, конечно.

Она почувствовала, как к горлу подступают рыдания.

Раздался негромкий стук в дверь, и в комнату вошла одна из временных служанок.

– Пожалуйста, выньте из шкафа вещи и уложите их. А мне нужно... – Ким запнулась, – кое-что сделать. Да, и попросите Мэгги сообщить, когда прибудет машина.

– Хорошо, мэм, – с улыбкой ответила горничная. – С удовольствием. Позвольте представиться: Сара Потторф. Хочу сказать, было очень приятно работать с вами и мистером Гидеоном. Когда вам снова потребуются люди, пожалуйста, пригласите и меня!

У девушки защемило сердце. Она никогда не станет настоящей хозяйкой этого чудесного дома...

– Конечно...

Горничная занялась вещами, а Ким пошла в ванную комнату, заперла дверь изнутри и открыла кран на всю мощь. Теперь она могла дать волю слезам, оплакивая смерть своей души.

...Джекс вернулся домой один – Трейси попросила высадить ее у торгового центра. Он вошел, как мужчина, повелевающий целым миром. Жизнь казалась ему прекрасной – и вовсе не потому, что Ишикава, Йошида и Накамура приняли наконец решение воспользоваться услугами фирмы «Гидеон и Росс». Если они захотят провести консультации до нового года, то будут иметь дело с Трейси, потому что Джекс планировал длительный медовый месяц на Багамах или в Европе – все равно где... Хоть в юрте среди вечной мерзлоты! Пусть Ким выберет любую точку на карте мира, и после небольшой церемонии для узкого круга они исчезнут в раю для новобрачных.

Из кухни выглянула Мэгги.

– Вы прекрасно поработали, Мэг. Весь обслуживающий персонал получит двадцатипроцентную надбавку. А где Ким?

Серьезное выражение лица экономки не сулило хороших новостей.

– Что-нибудь случилось?

Казалось, женщина вот-вот расплачется.

– Что-то с твоим мужем? С детьми?

Экономка покачала головой.

– Мисс Норманн...

– Да говори же? Она пострадала? – страшные мысли пронеслись в его голове. – Боже! Скажи, какая больница?!

– Кимберли уехала... и просила передать, чтобы вы ее не искали. Мне очень жаль, мистер Гидеон. Очень, очень жаль.

Джекс боялся поверить своим ушам – ему мешало дурное предчувствие, что вместе с осознанием наступит невыносимая боль. С трудом шевеля непослушными губами, он произнес:

– Ничего. Все в порядке.

– Я никогда не думала, что она может быть такой злой. Не знаю, что и сказать...

Кажется, женщина поцеловала его в щеку.

Ким уехала, даже не попрощавшись? Он сгорает от страсти, а она не желает его видеть? В душу хлынули воспоминания, и Джексу мучительно захотелось повернуть время вспять, чтобы избавиться от этой ужасной боли. Но ни за какие сокровища мира нельзя купить лекарство от любви.

Спотыкаясь, мужчина пошел вверх по лестнице, чувствуя, что теряется в тихой и холодной пустоте, куда больше никогда не проникнут ни свет, ни тепло.