Текст книги "Любимый, единственный... друг"

Автор книги: Рини Россель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

– Катастрофа! – Джекс с грохотом захлопнул дверь спальни, отделяя себя и свою ненастоящую жену от остального мира.

Ким вздрогнула.

– Думаешь, не понимаю... – ответила она. – Только не рычи на меня.

– О господи, экспериментальный театр! Ты в своем уме? Разве не понимаешь – консерватизм и экспериментальный театр – как масло и вода? Они не смешиваются!

– Но восторженные отзывы...

– А ты прочитала хоть один?

– Частично. И вообще, если помнишь, у меня было мало времени! И девушка из кассы очень рекомендовала этот спектакль...

– Держу пари – у нее зеленые волосы, и она сторонница нудизма.

– Заголовок «Любящая Лили» казался вполне пристойным. Романтическая история!

– Если только ты находишь действия того похотливого козла по отношению к бедным овечкам романтическими.

– Я не отвечаю за поведение козлов!

– И кто, черт возьми, эта Лили? Был ли в проклятой пьесе кто-нибудь с таким именем? Сутулый развратник, беспорядочное мелькание голых тел и полное отсутствие содержания. Я слышал, миссис Йошида храпела... пока по проходу не побежал обнаженный мужчина в спортивных туфлях и миссис Отака не разбудила ее своим криком.

– Не помню, чтобы кто-нибудь кричал!

– Наверное, ты просто спала еще крепче.

Ким разозлилась:

– Неправда, я следила за ходом пьесы! Думаю, бегун олицетворял суету...

– Возможно, но ему следовало хоть трусы надеть! Японцы наверняка в жизни не видели ни такого количества голых задниц, ни откровенного секса под прикрытием театрального представления!

– Не надо кричать!

– Я не кричу!

– Кричишь! И еще, кажется, недооцениваешь своих гостей!.. – Ким и сама была в ужасе от этой постыдной пьесы, а самое главное – она подвела Джекса. Но девушка не могла вслух признать ошибку, ей мешала гордость. – Послушай, я хорошо делаю свою работу, но никто не идеален. Из-за меня ты не получишь бизнес мистера Отака, но это не конец света... – Ким помолчала, пытаясь справиться с предательской дрожью в голосе. – Понимаю, ты ожидал иного, и очень жаль, что я – не мисс совершенство. Если хочешь, я уеду. Ты ведь ясно показал, что наши чувства не взаимны...

– Что? – злость исчезла из его голоса.

– Ты был холоден со мной с первой же минуты! – Ким отвернулась, чтобы Джекс не видел ее слез. – И абсолютно ясно дал понять, что я больше тебе не нравлюсь.

В комнате стало тихо.

– Глупости, – наконец произнес мужчина. – Я не требую совершенства, и мои чувства к тебе не изменились.

– Неправда. Ты больше не обнимаешь меня и почти не улыбаешься, не шутишь и не разыгрываешь – все время такой серьезный, что хочется закричать.

– У меня много забот.

– У тебя их всегда много, Джекс.

– Дело не в нас, а в сегодняшнем вечере!

– Ладно, извини! – выдохнула Ким. – Теперь доволен? Я совершила ужасную ошибку, и меня надо выпороть. Мне жаль... но знаешь, чего? Что ты не тот, каким был! Прежний Джекс просто посмеялся бы, но не стал бы выходить из себя!

– Я не выхожу из себя.

– Ты рычал на меня, – крикнула девушка, – как волк!

– Не глупи!

Она вздрогнула.

– Не смей называть меня глупой!

– Послушай, это была ошибка новичка!

– Новичка? – зловещим шепотом переспросила Ким. – Что ж, извини, что я – всего лишь некомпетентная невежда. Кронпринц продуманных решений зря терпел все эти годы такую неумеху и растяпу. Тебя бы причислить к лику святых, Джекс!

– Прекрати, терпеть не могу сарказм.

– Неужели? Ладно! Отруби мне голову!

– Перестань вести себя как ребенок, Кимберли. В бизнесе все должны время от времени выслушивать конструктивную критику.

– Да? Ну, так приготовься к моей: я ненавижу тебя, Джексон Гидеон, как никого другого в жизни! – Ким побежала в ванную и с треском захлопнула за собой дверь.

Ошибка новичка! Конечно, глупо было не уточнить содержание пьесы, но как он смел грубить! Джекс сам не дал ей времени проверить детали... а она так старалась... «Любящая Лили» казалась вполне подходящей...

Рыдание прервало ее внутренний монолог.

В дверь постучали.

– Ким? – в голосе мужчины звучало беспокойство.

– Уйди!

– С тобой все в порядке?

– Не трудись изображать заботу – слишком поздно! Никогда больше не буду разговаривать с тобой.

– Прекрасно. Если хочешь, продолжай вести себя по-детски.

– Между прочим, Трейси спектакль показался забавным! Именно забавным! – девушка начала расстегивать пуговицы на жакете. Нужно полежать в джакузи, чтобы успокоить нервы.

– Поздравляю, один человек из двенадцати не впал в ярость.

Его колкость окончательно вывела Ким из себя.

– Двое из тринадцати! – крикнула она в ответ. Девушка была в ужасе от своего фиаско, но гордость не позволяла ей признать это.

– Я думал, ты со мной не разговариваешь?

Она открыла было рот, то тут же опять демонстративно сжала губы.

– Очень мудро.

Если Джекс надеется на снисхождение, ему придется долго простоять под дверью ванной!

Кимберли, не смей его любить! Посмотри, что делает с вами даже фиктивный брак!

Сбросив одежду, девушка шагнула в большую ванну, полную горячей воды и пара. И почему это у нее не получается считать Джекса злодеем?..

...Наступила ночь. Ким, дрожа, все еще сидела в остывшей воде. Выбор у нее был невелик: либо умереть от переохлаждения, потакая своей гордыне, либо вылезти. Уже около часа из комнаты не доносилось ни звука – наверное, Джекс наконец заснул. Это очень кстати, поскольку в разгар ссоры она влетела в ванную, не прихватив ночной рубашки.

Ким вытерлась, завернулась в махровое полотенце, на цыпочках направилась к комоду за футболкой и мимоходом обернулась к кровати – посмотреть, не проснулся ли Джекс. Вроде бы нет.

Решив, что находится в безопасности, она через голову натянула футболку, уронив полотенце, а затем вернулась в ванную почистить зубы и высушить волосы. Ей все время хотелось плакать от осознания неизбежного – рано или поздно придется униженно извиниться перед Джексом.

Она нанесла непоправимый вред его компании и не оправдала доверие Трейси.

– Какая же ты самодовольная дрянь, Кимберли Норман, – заявила она отражению в зеркале, погасила свет, тихонько прошла к своей стороне кровати и залезла под одеяло.

Обычно девушка специально отворачивалась от Джекса – но не сегодня. Ким ужасно захотелось посмотреть на него, спящего, – на его обнаженную широкую спину, сильные руки... ее так и подмывало придвинуться поближе и забраться к нему под одеяло. Ведь это мелочь по сравнению с тем, чего она на самом деле ждала – чтобы Джекс крепко обнял ее и заверил, что они по-прежнему друзья и он вовсе не злится.

Горькая слеза скатилась на подушку. Ким стало невыносимо грустно, она почувствовала себя удрученной и одинокой. Не в силах сдержаться, девушка прикоснулась к теплой коже Джекса холодными кончиками пальцев. Не ощутив протеста, улыбнулась, поверив, что она уже прощена. Осмелев от успеха и успокаиваясь, Ким медленно провела ладонью вдоль его спины. Лунный свет упал на ее обручальное кольцо, и бриллиант заблестел, как светлячок.

...Однажды, когда Кимберли было всего восемь, она собрала светлячков в банку и принялась с ней танцевать, а Джекс стоял неподалеку со своим велосипедом и, улыбаясь, смотрел на нее. Заметив это, она подбежала и отдала ему драгоценную банку со светящимися жучками, как сокровище. Он торжественно принял дар и заявил, что при помощи волшебства может превратить светлячков в подсолнухи. А на следующий день отдал Ким ее собственную банку, наполненную большими желтыми цветами. Она была потрясена.

В те времена Джекс никогда не высмеивал ее детскую наивность, и находиться рядом с ним казалось счастьем. Джекса никогда не раздражали фантазии Ким, хотя даже мать постоянно жаловалась на ее болтливость.

Смахнув слезу, девушка прошептала:

– Ты – важная часть моей жизни. Не сердись, пожалуйста...

– Я не сержусь.

Голос Джекса так испугал Ким, что она вздрогнула.

– Я разбудила тебя?

– Нет, – мужчина повернулся к ней. Лицо его было серьезным, а глаза – усталыми и грустными. – Я не спал.

– Тогда почему же ничего не сказал или как-то не отреагировал, когда я дотронулась?.. – Ким не смогла закончить вопрос.

– А что, по-твоему, надо была сделать?

А действительно, что?.. Девушка изо всех сил старалась загладить свою вину:

– Хочу извиниться за сегодняшнее. Ты правильно расстроился.

– Не надо, – перебил Джекс. – Я – осел.

– Нет! – Ким придвинулась ближе. – Прекрати! – она накрутила на палец очаровательный непослушный завиток. – И я не ненавижу тебя. Прости за грубые слова.

– Не надо. Иногда я сам себя ненавижу.

– Ты не обнимешь меня? – с надеждой спросила девушка. Она чувствовала – Джекс простил ее, но не будет ли он по-прежнему холоден? Сейчас она нуждалась в его поддержке больше, чем когда-либо в жизни.

Тот ли это Джекс, которого она любила, или другой, незнакомый человек?

Пусть они никогда не станут любовниками, но Ким не смогла бы жить без их дружбы.

– Пожалуйста...

– Конечно, – согласился он, притягивая ее к себе.

Ким прильнула к его широкой груди и с удовольствием вдохнула знакомый запах.

– Обними крепче... – прошептала она, дотрагиваясь губами до жесткого подбородка Джекса. Он теснее сжал объятья, и девушка благодарно вздохнула. – Ты ведь до сих пор любишь меня, верно?

– Да, – пробормотал он, случайно задев ее губы своими. Теплое прикосновение вызвало что-то похожее на электрический разряд, только вместо боли Ким ощутила восторг предвкушения. Все ее существо охватила странная дрожь.

Из легкого касания губ родился нежный, долгий поцелуй. Ким услышала свой стон – так опьянила ее близость этого мужчины. Она прижалась к Джексу, словно желая стать с ним одним целым. Родившаяся в сердце сладкая мука обжигала слишком сильно, чтобы сопротивляться, а притяжение страсти было настолько мощным, что не оставляло места ни здравомыслию, ни логике.

Реальность ушла на задний план, и девушка оказалась в стране грез. Казалось, она плывет по волшебной реке. Поцелуи Джекса стали настойчивее, а его пальцы изучали тело Ким, наслаждаясь каждым волшебным изгибом. Она не протестовала, отмахнувшись от принципов и голоса разума. Ее миром стали горячие, ненасытные губы Джекса и жадные, крепкие руки. Прижимаясь к его груди, Ким слышала бешеный стук сердца и трепетала от неудержимого желания.

В эротическом порыве она сбросила одеяло и развязала шнурок на его пижамных брюках.

– Ким, – хрипло пробормотал Джекс. – Ты уверена?

– Ш-ш! – девушка прижала палец к его губам. – Просто поцелуй меня.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Ким проснулась в прекрасном настроении, и первое, что она увидела, была нежность в устремленном на нее взгляде Джекса.

– Доброе утро!

Сонно вздохнув, она прижалась к нему теснее и невнятно произнесла:

– Доброе... – Ким улыбнулась. Она никогда не чувствовала себя настолько отдохнувшей после всего лишь пары часов сна.

– Уже почти шесть, дорогая, – заметил Джекс. – Пора вставать... – его рука любовно скользнула по ее бедру. – Просыпайся, соня. Если я могу встать, то и ты сможешь.

– М-м...

Он поцеловал девушку в лоб.

– Что это означает?

– Не встану, – Ким прижалась теплой щекой к его щеке.

– Не надо, любимая, – попросил Джекс. – А не то я снова наброшусь на тебя!

– Звучит мило.

– И только? Но прошлой ночью мне казалось... Должно быть, я не очень хороший любовник.

Ким поцеловала его в ключицу.

– Ты был очень плохим мальчиком... – она легонько прикоснулась к губам Джекса и с удовлетворением услышала его стон:

– Кимберли, не надо. Мне нужно работать.

– Нет... – Это сон – прекрасный эротический сон. – Будь плохим.

Он поцеловал ее тонкие пальцы.

– Вечером, любовь моя, – прошептал он.

Ким недовольно вздохнула. Зачем позволять грубой реальности вторгаться в их сонный райский уголок?..

Она перевернулась на спину и посмотрела на потолок, привыкая к резкому дневному свету. Сделала глубокий вдох и почувствовала, как проясняются мысли. Глаза Ким широко раскрылись, и она резко села, отчетливо вспомнив события прошлой ночи.

– Ах! – девушка посмотрела на Джекса в надежде, что произошедшее – лишь плод ее необузданного воображения. О нет! Вот он, совсем рядом, обнаженный – ни дать ни взять Эрос, бог страсти.

Что она наделала? Нет! Нет!

Завернувшись в простыню, Ким вылезла из кровати.

– Боже правый... Запомни, Джекс, ничего не было! Всей этой ночи... пожалуйста, умоляю тебя. Я приму душ, а когда вернусь, пусть день начнется с чистого листа. Понятно? Мы – взрослые люди, поэтому сможем забыть о произошедшем и... остаться хорошими друзьями. Верно? Верно!

Ким ждала подтверждения своих слов, однако услышала сухое:

– Неверно.

Этот ответ испугал ее.

– Что ты хочешь сказать?

– Я хочу сказать: нет, Кимберли, мы не можем остаться хорошими друзьями.

У девушки закружилась голова. Прижав руку к груди, она сделала несколько коротких вдохов, чтобы успокоиться.

– Послушай, не будь упрямым!

– Дело не в упрямстве, а в том, что наши отношения не смогут оставаться прежними. И я не верю, что ты действительно этого хочешь! – Джекс поднялся с кровати и подошел к ней. – Не стоит бояться, Кимберли. Успокойся.

– И не подумаю! – она поспешно направилась в ванную. – И не стану! Пока не пообещаешь!

Истерические выкрики Ким не произвели на Джекса никакого впечатления, он по-прежнему стоял обнаженным в лучах яркого утреннего света. Девушка почувствовала противную дрожь в коленях. О господи, надо же было сделать именно то, чего она так боялась... Секс – первый шаг на пути к расставанию!

– Пожалуйста, надень хоть что-нибудь, у тебя неприличный вид!

– Не будь ханжой, дорогая. Ночью мы рассмотрели друг друга в подробностях, – Джекс сдернул с Ким простыню. – Я люблю твое тело, обожаю смотреть на тебя, прикасаться, вдыхать твой аромат, пробовать тебя на вкус... А ты прячешься.

В его напряженном голосе звучала едва сдерживаемая страсть.

– Черт возьми, после того, что у нас было, я отказываюсь скрывать свои чувства! – Джекс взял девушку за плечи и притянул к себе. – Я люблю тебя, – он поцеловал ее в висок. – И всегда любил. Поэтому теперь, когда мы переступили заветную черту, я не стану лгать. Ким, у тебя искаженные представления о жизни, если ты предпочитаешь общаться только с теми, с кем тебя не связывают настоящие чувства!

Кимберли Норманн, не слушай! Он не должен любить тебя!

– Нет, нет! – закричала она, толкая Джекса в грудь. – Это все разрушит, неужели не понимаешь? Страсть – обоюдоострый меч. Сперва жар, и возбуждение, и близость... но очень недолго. Потом люди начинают ссориться, ненавидеть друг друга, и – конец отношениям, – закончила Ким с содроганием. – Даже подумать страшно. Ты нужен мне в качестве друга! Я не стану твоей любовницей, Джекс.

Мужчина был так потрясен, будто услышал раскат грома среди ясного неба. Он долго молчал, а потом произнес:

– Как думаешь, почему я остался в Чикаго после колледжа? Потому что отчаялся добиться твоей любви и решил навсегда вычеркнуть тебя из жизни, но – проклятье! – так и не смог сделать этого. Прошло очень много лет, Ким, а мои чувства к тебе не изменились.

Джекс хотел забыть ее? Избегал? А она... она все это время считала его лучшим другом на свете и полагала, что ради старой дружбы он готов на все!.. А Джекс мечтал выкинуть ее из своей жизни? Услышанное не укладывалось в голове.

– А что станет с детьми?

Ким изумленно молчала.

– Тебе не нравится идея брака, но мужчины-то в твоей жизни есть? Однажды ты забеременеешь, и что, по-твоему, почувствует ребенок, когда вы с его отцом разойдетесь? Появится папа номер два, потом три, четыре и так далее? Ты станешь ничем не лучше своей матери – даже хуже, потому что принципиально не желаешь связывать себя узами брака, считая это началом конца: Разве не понимаешь – продолжая рассуждать так, ты просто-напросто покалечишь души невинных детей!

– Я не планирую беременеть, пока не найду подходящего мужчину.

Джекс горько рассмеялся.

– У тебя никогда не будет подходящего мужчины, потому что ты избегаешь постоянных отношений.

– Ошибаешься! Просто я жду такого, который меня полностью устроит.

– И к которому ты не будешь пылать страстью. Ким, ты позволишь себе иметь детей от нелюбимого человека?

– Ты не понимаешь. Мы отлично подойдем друг другу и никогда не станем ссориться!

– Поищи его в мире фантазий, потому что это единственное место, где существует кто-нибудь похожий.

Лицо Джекса выражало страдание. Ким и не подозревала, какую боль причиняла единственному близкому человеку. Но это не дает ему права осуждать ее образ жизни! Девушка вздернула подбородок.

– Кто ты такой, чтобы критиковать мои принципы?

– Я – человек, знающий тебя лучше всех на свете... И искренне любящий.

Так хорош – и лицом, и телом... Высокий, сильный и необыкновенно мужественный. Но Джексу на роду написано навсегда остаться ее другом, а не ненадежным любовником. Повернуть бы время вспять – на один день!

– Для сведения: до тех пор, пока я не найду единственного суженого – а я, будь уверен, сделаю это, – я не стану производить на свет нежеланных детей.

– Похвальное решение.

– И, хоть это тебя не касается, у нас с Перри никогда не было незащищенного секса!

– Мне глубоко наплевать, что делали вы с Перри. Дело прошлое.

Ким рассвирепела.

– Все равно я сторонница...

– Неужели? – перебил Джекс. – А как насчет прошлой ночи, госпожа Сторонница? Если только вы не принимаете таблетки или не делаете уколы... – он посерьезнел. – Ведь ты позаботилась об этом, верно?

Девушку охватила паника. Как она могла быть такой беспечной?

– У меня аллергия на... – ее охватила волна отвращения к себе. – На самом деле, Перри всегда... – в голосе Ким появилось возмущение. Как он посмел взвалить на нее всю вину? – А почему ты сам не подумал? Хочу сказать, я не одна в этом участвовала. Тебе следовало быть более ответственным!

– Сторонница совершенства вспомнила обо мне? – произнес Джекс издевательским тоном. – Я и так слишком ответственный, Кимберли. Но прошлой ночью...

Огонь, который девушка увидела в светло-карих глазах, смутил и испугал ее.

– Что – прошлой ночью?

Мужчина оглядел ее тело медленно и откровенно, и Ким осознала, что обнажена. Она схватила простыню и завернулась в нее.

– Прошлой ночью – что?

– Прошлой ночью я подумал, что было бы настоящим чудом, если бы ты родила от меня ребенка. И до сих пор так думаю, – тихо сказал он.

Джекс хочет от нее детей? Это уж слишком! Сегодняшнее утро вносит в жизнь чересчур много сложностей. Лучший друг не только сказал, что больше не будет другом, – он признался в любви. А что, если она зачала от него ребенка? Нет, она не могла... они не могли! Все вокруг разваливалось. У них был секс, и теперь Джекс с готовностью бросит свою Кимберли, если она не захочет принять его условия. Сегодня перед нею стоял совсем другой человек. Мужчина, которого Ким столько времени боготворила, за одну ночь стал олицетворением того, чего она всегда боялась.

– Я иду в душ. Не знаю, как у тебя, а у меня сегодня много работы! – девушка надеялась, что шум воды сможет заглушить ее рыдания.

...День тянулся мучительно долго, а вечер вообще казался бесконечным. Ким организовала барбекю на свежем воздухе. В меню были говяжьи ребрышки, цыпленок и бифштексы на гриле, вареная кукуруза в початках, картофельный салат, фрукты и множество вкуснейших десертов. Посреди лужайки высился шатер с отдельными площадками для танцев, диск-жокея и караоке.

Обед давно закончился. По мере того, как становилось прохладнее, гости перебирались в шатер, где им не давали замерзнуть горячий чай, кофе и зажигательная музыка.

Ким посмотрела на часы: десять тридцать. Диджей в пятый раз вышел на перекур, поэтому гостей развлекал господин Накамура: держа в руках гитару, шестидесятилетний токийский бизнесмен напевал песню Элвиса Пресли, прекрасно подражая движениям поп-идола.

Забавное зрелище заставило донельзя уставшую Ким улыбнуться.

– Я тоже считаю, что у Накамуры здорово получается, – заметил ее подставной муж, удивляя девушку своей проницательностью.

– А откуда ты знаешь, почему я улыбаюсь?

– Догадка, основанная на фактах. Рад был бы ошибиться, – прошептал Джекс, – и подумать, что тебе так же приятно находиться в моих объятиях, как мне – обнимать тебя, кружа в медленном танце.

– Ты же знаешь – я люблю тебя. Действительно. Но это не в счет, если не принимаются мои условия.

– Так было на протяжении почти тридцати лет. Не пора ли поменяться местами?

– Но я ничего не знала!

– Теперь знаешь.

Ситуация казалась сюрреалистической: под пение японского Элвиса лжемуж настаивает, чтобы она по-настоящему стала его супругой.

– Компромисс невозможен? – спросила Ким.

– Я всю жизнь шел на компромисс, оставаясь безропотным другом, к которому ты прибегала после очередного разрыва с мужчиной, но больше не хочу молча страдать. Сожалею, что терпел так долго. Поэтому либо люби меня, либо оставь навсегда. Черт, это все сентиментальная песня...

– Значит, либо – либо? – повторила девушка. – Для тебя, может быть, это и сентиментальность, а для меня – доказательство того, как мало ты на самом деле меня любишь.

– Не болтай ерунды. Ты сама не веришь в то, что говоришь.

– Не затыкай мне рот!

– Не лги себе, и мне не придется этого делать.

Кимберли попыталась высвободиться из крепких объятий, но Джекс не отпустил ее, напротив – еще настойчивее прижал к себе.

– Я когда-нибудь говорил, какие у тебя красивые волосы? – вкрадчиво прошептал он, ласково проводя кончиками пальцев по нежной открытой шее девушки, отчего та потеряла дар речи. Казалось, Джекс использует какую-то тайную магию, сопротивляться которой невозможно. Ким покорно плыла по течению танца, втайне желая еще более тесного контакта. Она полностью покорилась эротическому притяжению этого мужчины.

– Джекс, так нечестно!

– Я и не собираюсь быть честным, дорогая. Знаешь, а ведь я знаю наизусть все веснушки на твоем лице и борюсь с желанием расцеловать каждую.

Ким склонила голову ему на грудь.

– Я так запуталась...

– Просто позволь мне любить тебя, как ты этого заслуживаешь! – мужчина поцеловал ее в висок. – Давай уйдем вместе – сейчас же!

Уговоры Джекса сводили девушку с ума, заставляя терять контроль над собой. Как это у него получается? Ким невольно затосковала о мгновениях, когда она сонно нежилась в его надежных объятиях. Повторится ли чудесное волшебство секса, от которого еще утром горело и трепетало в экстазе ее тело?

– Любимая, – шепнул мужчина так страстно, что Ким задрожала от желания. – Только скажи «да».

Она почувствовала, что вот-вот потеряет сознание, но в это мгновение к микрофону подошел диджей и предложил присутствующим поблагодарить господина Накамуру за прекрасное выступление. Громкие аплодисменты и веселые одобрительные возгласы подействовали, как ушат холодной воды, грубо возвратив Ким в унылую, но куда более безопасную действительность. Девушка разозлилась на себя за то, что почти согласилась на уговоры Джекса. Резко вырвавшись из его объятий, она произнесла:

– Извини... любимый, – последнее слово предназначалось окружающим. – Мне надо поговорить с Мэгги.

Это была ложь. Но если она не уйдет сейчас же, то во время следующей песни точно потеряет голову и с готовностью пойдет за Джексом, как агнец на заклание.

...Мужчина смотрел ей вслед, чувствуя себя так, будто у него вырывают сердце. Нет, по-видимому, он никогда не сможет заставить Ким не рассматривать взаимоотношения как нечто ужасное, недопустимое и ведущее к разрыву. Надежда залечить ее душевные раны, полученные еще в детстве, таяла с каждой минутой. Аплодисменты затихли, и из динамиков полилась очередная заводная мелодия. Джекс решил незаметно покинуть танцевальную площадку.

Вместо того чтобы заниматься делами фирмы, он все время мысленно возвращался к ночи любви – ночи, о которой мечтал всю жизнь. Секс с Кимберли оказался более нежным, чем он представлял себе: всепоглощающим, чудесным слиянием не только тел, но и душ. Джекс даже в самых смелых грезах не мог вообразить ничего подобного.

Она должна была почувствовать, что сама судьба предназначила их друг другу, но как пробиться сквозь броню ее комплексов и страхов? И возможно ли это? Джекс был готов на все, чтобы заставить Ким поверить: брак и привязанность не являются смертным приговором для верности и страсти.

Почувствовав чье-то прикосновение, мужчина обернулся и увидел улыбающуюся Трейси. Он с трудом скрыл разочарование.

– Привет, дружище! А ведь неплохо, верно? Нужно отдать Ким должное – она прекрасно все продумала. Гости просто в восторге от караоке. Вечеринка что надо!

– Похоже на то.

– После вчерашней восхитительной постановки на Бродвее я опасалась, что мы потеряли Накамуру, но сегодня он в ударе. Еще одно подобное выступление, и мы точно получим его бизнес! – Женщина взяла со столика чашку и блюдце. – Пожалуй, выпью чая и съем десерт.

– Начинишь тело углеводами? Уж не помутился ли у тебя рассудок? – пошутил Джекс, стараясь выглядеть веселым.

– Конечно, ты думаешь – я святая, но бывают случаи...

– Никогда не считал тебя святой, скорее – помешанной на здоровье и еще трудоголиком, а совсем недавно я пришел к выводу, что ты – жуткая зануда.

– Ну, я всего лишь время от времени позволяю себе отступать от диеты.

– Помимо прочего.

– В чем дело? Недоволен сегодняшними переговорами? По-моему, они прошли великолепно, хотя ты был каким-то вялым.

Не то слово!..

– Да, извини.

Трейси окинула партнера критическим взглядом.

– Да ладно, ты был не так уж и плох. Не суди себя строго. Главное, что они смотрят нам в рот.

– Рад, если это правда.

– Я могу хоть чем-то скрасить твое уныние?

– Пожалуйста, не надо.

– А-а, неприятности в спальне... – Трейси подошла ближе и прошептала: – Расскажи! Как твой личный купидон, я должна знать все.

– Какое-то извращенное любопытство.

– Давай, оскорбляй. А ведь я пекусь лишь о твоем благополучии! – женщина толкнула Джекса локтем. – Выкладывай, что случилось? Успел получить желаемое... до того, как вы поссорились?

– Почему бы тебе не попробовать кофейный мусс, позабыв – хотя бы на время – о моей спальне? – предложил Джекс, пытаясь избежать неприятной темы.

– Или сам расскажешь подробности, или я выбью их из тебя!

– Я не стану обсуждать с тобой Ким.

– Н-да. Вариантов всего два: либо ничего не произошло, либо произошло все. И следовательно, ты либо не чувствуешь себя настоящим мужчиной, либо терзаешься запоздалыми угрызениями совести.

– Хватит! – Джекс подошел к столу с десертами. – Поем, пожалуй.

– Поговори со мной!

– Ни за что на свете.

– Послушай, я заманила вас в одну спальню только с одной целью – помочь тебе получить то, о чем ты всегда мечтал!

– Трейс, замолчи, – раздраженно произнес Джекс и бросил взгляд на танцевальную площадку. – Кто-то из нас должен быть там, с гостями. Я пойду, а ты можешь оставаться.

– Трус, – насмешливо бросила женщина. – Так или иначе, я все выясню.

Он не ответил, поставил чашку на столик и направился к госпоже Инуе. Привлекательная японка средних лет была одета в стиле Жаклин Кеннеди, на ней великолепно сидел элегантный синий костюм с коротким жакетом, а шею украшала скромная нитка жемчуга. Она стояла, постукивая ногой в такт музыки. Было совершенно очевидно, что женщине до смерти хочется потанцевать. Ее дородный муженек сидел поблизости, поглощая четвертую или пятую порцию рисового пудинга.

Развлечь скучающую жену потенциального бизнес-партнера проще, чем подвергнуться допросу с пристрастием. Джекс взглянул на госпожу Инуе, улыбнулся и кивнул в сторону танцплощадки. Женщина просияла.

Джексу совсем не хотелось танцевать с малознакомой иностранкой и вести светскую беседу, но выбора не было.

...Посмотри фактам в лицо, Гидеон! Тебе необходимо вспомнить о фирме, о делах, о гостях, наконец! Давай, уговаривай, умасливай – отрабатывай комиссионные. Миллионы людей страдают от неразделенной любви, но им удается выполнять свои обязанности! Будь обаятельным хозяином. Прекрати жалеть себя, неудачник!..