Текст книги "Балин. Сын Фундина. Государь Мории (СИ)"

Автор книги: Ринат Мусин

Соавторы: Елизавета Огнелис
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц)

Вместо этого они сошли с дороги, что осталась с незапамятных времен, застывшая придорожными валунами еще на долгие века. Отряд уходил в горы, на запад, по относительно ровному перевалу, к Великим Северным Воротам.

– Все ворота Мории называются Великими, – объяснял Ори идущему рядом с ним Гримбьорну. – Такова особенность этого подземного царства. Попасть туда можно только через ворота, прорубленные самим Дарином. Вошедший в Казад Дум как вор или враг, через световые или вентиляционные шахты, обязательно заблудится уже в надземном горизонте, который больше напоминает лабиринт. Там любой сгинет, потому что ловушки, установленные гномами, действуют надежно. Конечно, сейчас я не могу сказать это наверняка, но когда наш народ жил в Мории, и стражи исправно несли свою службу, ни один враг не мог пробраться вниз незаметно. Поговаривают, и это правда, о целых стенах, что вырастают из-под земли и заточают навечно в каменном склепе. Не всякий гном может оттуда выбраться. Но я что-то не слыхал, чтобы гномы враждовали между собой.

Глава 6

– Ну нет, – прервал Ори Бьерн, что ехал рядом. – На Дагорладе вы сражались и под знаменем Саурона.

– Я уж точно не сражался, – попытался обратить в шутку разговор Ори. Но увидев хмурый взгляд Бьерна, которого побаивался, осекся и продолжил серьезно. – Да, случалось, что и среди нас находились те, кто сражался на темной стороне.

– Но, – тут голова Ори характерно нагнулась, а лицо приобрело упрямое выражение, – мы сражались не друг против друга, а под знаменами наших вождей.

Бьерн недоверчиво хмыкнул, но ничего не сказал.

– Продолжайте, почтенный Ори, – попросил Гримбьорн.

– Итак, существует только четыре входа: Северные, Южные, Западные и Восточные Великие ворота. Западные ворота закрыты для орков. Их сработали в те времена, когда эльфы и гномы были друзьями. Гномы дали воротам прочность, а эльфы установили заклятие, вечное и неподвластное темным силам. Чтобы открыть их, необходимо разрушить скалу, в которой они вырублены. Однако я уверен, что это не поможет, ибо разрушив скалу и ворота, враги получат лишь груду камней, которую уже не преодолеть не только оркам, но и нам, гномам. Восстановить ворота сможет лишь Государь Мории, которого уже много столетий дожидается корона Дарина в водах дивного и чудесного Келед Зарама.

– Подкоп? – деловито осведомился молодой человек.

Гном с превосходством посмотрел на него.

– Любой подкоп ведет лишь к гибели, – торжественно сказал Ори. – Стены Мории неподвластны даже самой могучей силе. Ни одна кирка не может пробить стены Мории. Хотя существуют места, где можно прокопать на много локтей, но не наткнуться ни на один туннель. А еще можно совершенно случайно ткнуть рукой, чтобы найти громадную залу, которая обрушится, как только достаточно безумцев войдет туда. Камни Казад Дума старше самого Дарина и обладают магией, более могущественной, чем та, которую имеет Саурон.

– Тогда почему Мория сейчас под его властью?

– Это он так думает, – вмешался в разговор Оин, подъехавший ближе и заинтересовавшийся предметом разговора. – Можно сказать, что Казад Дум сам по себе, а Подгорный ужас – вовсе не слуга Саурона. Если Ужас вообще знает кто такой – Саурон.

– Тише, тише! – закричал издали обеспокоенный Балин.

– Не стоит упоминать имя нашего врага, – сказал он почти шепотом, приблизившись. – Даже среди безжизненных камней у врагов есть уши.

– Перестань, Балин, – громко произнес Бьерн. – Это же часть нашего плана.

Гном укоризненно посмотрел на великана.

– Мы с Оином, – громогласно продолжал Бьерн, – решили полностью пересмотреть тактику горной и подземной войны.

Гримбьорн с удивлением посмотрел на отца. Для него тоже было новостью, что хозяин Деревянных Чертогов решил настолько вплотную заняться военным делом. Честно говоря, Гримбьорн даже не мог предположить, что отец знает такие слова: тактика, горная война…

– Раньше в горной войне считалось, что побеждает тот, кто имеет наиболее выгодную для обороны позицию. Конечно, даже сотня воинов может удержать тысячу врагов в узком ущелье. Но при одном условии – если их невозможно обойти сзади. А в горах, как известно, сотни обходных путей. Там, где пройдет горный козел – пройдет и человек; где пройдет человек – там отряд, а где отряд, там армия. В Мории же, насколько я знаю, можно обойти любое препятствие. Нам ни в коем случае нельзя ввязываться в прямые схватки, а тем более штурмовать узкие коридоры Казад Дума. Преимущество позиции в горах и пещерах – одновременно их слабость. Обойдя противника сзади, можно поставить его в безвыходное положение. Только что враг торжествовал, что его невозможно выбить из удобной галереи, а через час сам вынужден пробиваться, чтобы не остаться в окружении. Мы станем как вода в половодье. Там где нельзя пройти – мы не пойдем, но найдем обходной путь, и уничтожим орков зайдя с тыла.

– Кроме того, за нас будет огонь, – сказал Оин многозначительно.

– Мы проверяли нашу тактику, – рокотал Бьерн. – Она действует, и неплохо. Немало орков испытали ее на своей шкуре.

Гримбьорн, внимательно слушавший речь отца, задумчиво кивнул.

– На месте разберемся, – сказал он уклончиво. Потом приказал:

– Обозы Бьярни идут с нами, – решил молодой полководец. – Тяжелая конница Бэлы остается на равнине. Как только вы понадобитесь, я пришлю сокола.

Бэла согласно кивнул, но на лице молодого сотника-роханца мелькнуло выражение ярости, сменившееся глубокой досадой. Балин удивился этому. Гном внимательно вгляделся в лица людей. До этого момента ему казалось, что сотни Гримбьорна идут за гномами потому, что слушают приказы начальника. Или потому, что соблазнились наградой, назначенной каждому за освобождение Мории. Но теперь Балин видел, что в здесь собрались люди разных народов. Они говорили на разных языках, некоторые вообще знали на всеобщем языке десяток слов (в основном – простые приказания), но все почему то прекрасно понимали друг друга. Только сейчас гном понял, что у каждого из людей есть свой счет к оркам. Роханец Бэла был готов бросится в бой прямо сейчас, без всяких приказаний и наград, на тысячекратно превосходящего врага… Только для того, чтобы разменять собственную жизнь на жизнь единственного орка, которого срубит перед смертью. Эти люди тоже не остановятся – понял Балин. Все они войдут в Морию и не испугаются ничего, они не спасуют даже в одиночестве, даже против самого Моргота. Да, редко когда собиралось такое войско… Зло, которое притаилось в глубинах Темной Бездны, даже не представляет, что его ждет…

К полудню головные сотни отряда достигли вершины хребта, с которого начинался спуск в узкую долину. На ее дне инаходился вход в подземное царство гномов.

Несколько всадников отделились от змеящейся ленты монолитно движущегося войска. Оставив лошадей у подножья, они долго взбирались на скалу, которая главенствовала у перевала. Балин, Оин, Бьерн и Гримбьорн (а это были они), достигли вершины и остановились, медленно оглядывая окрестности.

– Значит, это будет здесь? – спросил Гримбьорн у отца, указывая рукой вниз.

Бьерн присмотрелся.

– Да, как мы и говорили. Смотри, взгорок у подножья водопада поначалу кажется идеальным местом для лагеря.

– Только ни один полководец не решится здесь ночевать. Тем более в такой близости от врага.

– Скалы сверху – это прекрасная позиция для лучников, а вход в устье достаточно широк для прямой атаки. При прорыве вся стоянка превращается в гигантский мешок, мышеловку.

– Орки попав в такую ловушку, скорее всего, станут отходить к Воротам. А надо идти вниз, по течению, так есть шанс вырваться. Потери у них будут огромные, но всех не перебить. У нас не так уж и много хороших лучников, мы не можем контролировать все ущелье.

– Ага! – радостно вскричал Бьерн. – Значит, ты согласен с нами! Я же говорил, что сработает, – продолжал реветь гигант, повернувшись к Оину.

Балин до рези в глазах вглядывался в окружающий пейзаж, но совершенно не понимал, о каком месте шла речь. Он видел лестницу, что вела к Великим Северным Воротам. С расстояния в несколько миль, которые отделяли их от Ворот, особенно хорошо была заметна непропорциональная огромность ступеней. Вырезанные в черном базальте, они даже отсюда казались дорогой великанов. Каждая ступень имела ширину в несколько ярдов. Первая из них, длиной в четверть мили, сменялась второй, чуть меньшей. Потом шла третья, четвертая, все короче и меньше; ступени веером сходились у входа, зиявшего в скале. Видел ручей: вода споро текла с ледников Карадраса. Видел скалы, голые и поросшие кустами. Груды камней, несколько заброшенных троп. «Какой водопад, какое ущелье?» – думал он, в бессилии пытаясь уследить за взглядами товарищей.

– А может не сработать. Орки быстро бегают. А ворота шириной… – Гримбьорн прищурился, вглядываясь, – локтей тридцать, обе створки сломаны. Кто мне говорил, что Великие ворота неразрушимы? Орки просто сбегут в Морию, почуяв ловушку. Они потеряют от силы пару сотен. Ночью в скалах луки превращаются в слабое оружие.

– Ворота неприступны снаружи. Тот, кто решится их разрушить изнутри, может добиться успеха, – задумчиво сказал Балин. Он все-таки решился спросить, справедливо рассудив, что излишнее самомнение здесь совершенно ни к чему. – Объясните мне, о чем идет речь. Не вижу ничего! Никаких стоянок, водопадов, "мешков" и так далее. Ткните пальцем.

Гримбьорн посмотрел на гнома с плохо скрываемым презрением.

– Мне говорили, что гномы совершенно не разбираются в наземной войне. Надеюсь, это не относится к подземельям, иначе нам придется худо. Мы говорим о ручье, который проходит под лестницей. Рядом с зелеными камнями, вверх по течению есть ровное место. Оно окружено скалами, поросшими кустарником. Здесь в самом деле хорошая стоянка, не будь она ниже уровня входа в Морию. Ночью мы разожжем костры и уйдем в скалы. Орки выступят из Ворот и пойдут в прямую атаку – это простой способ поймать нас в ловушку. Даже орку это будет ясно. Но нас там не будет. Только костры и палатки. Орки сами попадутся в западню.

Балин с облегчением увидел четко описанное молодым воином место. Гримбьорн же, поняв, что дальше его объяснения не требуются, добавил:

– Несомненно, орки выйдут. Они всегда выходят. Они как падальщики – берут числом. Теперь есть еще задача – удержать их ночью в долине как можно дольше. Желательно до утра.

– Ну, это мы сумеем, – угрюмо проворчал Оин.

Гримбьорн с тревогой посмотрел на гнома, затем на отца.

– Ладно, – выдавил он, – там посмотрим.

По прибытии в лагерь Гримбьорн распорядился:

– Отправить сокола Бэле. Думаю, к вечеру он успеет. Пусть стоит с всадниками на перевале и атакует, как только будет возможность. Здесь нам нужны все силы.

Потом Молодой обратился к сотникам:

– Ставить палатки. Жарить мясо. Разлить вино. Гномы и эльфы встают отдельно от всех, – молодой полководец помолчал и, морщась, добавил. – Производить как можно больше шума.

Люди, не совсем привыкшие к таким командам, сначала растерялись. Выручил всех Уиллис. Бородач заорал трубным басом:

– Вина мне! Надо как следует промочить глотку перед тем, как бить орков! Гуляем, братцы!

Это прозвучало как сигнал. Воины с неуверенными лицами разбирали бурдюки с вином. Туда было налито самое дешевое пойло. Его не пили, а именно, как и приказал Гримбьорн, разливали. Скоро сивушный запах прочно повис над стоянкой. На холме, поближе к разбитым воротам Мории жарили (а точнее – жгли) бычью тушу. Легкий ветерок разгонял запах горелого мяса. Бойцы Гримбьорна, явно смущаясь, потные и красные, с криками потрясали оружием.

– Орки выслали разведчиков, – пробормотал Уиллис, присаживаясь рядом с Балином. – Вон там, в траве, видишь?

Балин пригляделся.

– Не вижу, – честно признался он.

– Ничего, – прогудел сотник. – Привыкнешь.

В следующую секунду гном вздрогнул от бешеного рева.

– Куда пошел? – орал Уиллис. – Иди спать! Какой такой дозор?! Орки и носа высунуть не посмеют из своей норы!

– Как стемнеет, скажи своим уходить, – продолжал через мгновенье Уиллис тихим голосом. – А сейчас лучше сходите и поищите надежное укрытие. Чем больше суеты, тем лучше, и никто не догадается… Главное – потом сидите тихо. Предупреди всех, чтобы почесывания оставили на потом, а до ветру сходили сейчас. А мы, как солнце зайдет, разложим большие костры. В темноте только их и будет видать. Останутся следопыты – они отойдут последними…

– Самое главное – чтобы орки поверили, – пробормотал Балин.

– Поверят, – протянул Уиллис. – Вокруг одни камни. До ближайшего селения – два дня пути. Зверья нет – всех повыбрали. Заметил, что даже птиц мало? Всех приели мордорские отродья. Если уж они к Деревянным Чертогом за едой подались – значит, совсем приперло вражин. А если не выйдут – значит еще лучше, без драки обойдемся…

– Как это? – развернулся к собеседнику гном.

– А так, – объяснял Уиллис. – Это значит не так много орков в Мории – раз бояться нашего, не такого уж и большого отряда. Гримбьорн составил другой план. Перекроем оркам все выходы из пещер, пусть там от голоду подохнут. Ждать, конечно, долго, они друг друга есть могут. Зато наверняка. Из Мории всего четыре выхода? Прекрасно! Поставим по три сотни у каждого, ты у Трандуила попросишь сотню лучников, роханцев попросим с дозорами помочь, в Дейле наберем добровольцев, чтобы, значит, побольше народу было… Только, думаю, сегодня же ночью орки выйдут. Уж больно завлекательно мы пахнем, – рассмеялся Уиллис.

Сотник оказался прав. Азгу, предводителю орков, пришлось приложить немало усилий, чтобы удержать визжащих и исходящих слюной соплеменников от немедленной атаки.

– Мясо! Коняшки! Людишки! Вино! – кричали орки, и Азг сам сглатывал голодную слюну. Ему до смерти надоели рыба и летучие мыши.

– Стоять, отеребья! – ревел Азг. – Выйдем ночью! Пусть они упьются!

– Разведчики говорят, что людишки даже караулов не выставили! – шипел маленький косматый орк.

– Они же все выпьют! – стонал сиплый голос.

– Стоять, я здесь главный! – орал Азг.

* * *

Уже далеко за полночь из темного зева ворот Мории вышла толпа орков. Азг хотел напасть неожиданно, поэтому запретил своим воинам кричать и заставил их бежать в полной темноте, без факелов. Оркский вождь попытался организовать атаку по всем правилам, и сначала пустил вперед всего три сотни. Но остальные, крича и ругаясь, что «все без них растащат», нарушили планы Азга. Пять тысяч оголодавших орков догнали передовой отряд, слились с ним и косматым облаком понеслись к лагерю людей…

Найти лагерь было не сложно. Впадина, в которой обосновались воины Гримбьорна, манила огнями огромных костров. Около первых палаток орки не стали задерживаться, а побежали дальше, в глубь, стараясь перегнать друг друга. Отсутствие сопротивления было обнаружено не сразу, а только после того, как орки наводнили лагерь. Они принялись крушить все вокруг себя, даже не сознавая, что никто не пытается сопротивляться. Дико ржали оставленные в лагере лошади. Глядя на беснующуюся толпу внизу, Балин заколебался. Слишком велика казалась сила орков. Они заполонили все вокруг, воздух наполнился звериными криками. Теперь гном понял, о чем говорил Гримбьорн перед битвой, приказывая проявлять выдержку и спокойствие. Балин, даже чувствуя рядом дыхание товарищей, казался себе одиноким, слабым и жалким по сравнению с количеством врагов, громящих палатки. На миг показалось, что все отменяется, нападения не будет, ведь, даже на его неискушенный взгляд, орков слишком много, все пропало, все заново…

Но Гримбьорн был другого мнения. Ярко пылая взлетела вверх стрела, пущенная уверенной рукой. Битва началась. Стрелы и арбалетные болты густо летели в орков, которые метались на освещенной пылающими кострами площадке брошенного лагеря. Каждая стрела находила свою цель, вражеские стрелки от слепящего пламени ничего не видели и стреляли наугад, в губительную сейчас для них тьму. Большинство орков, как и предсказал Гримбьорн, побежали обратно к Воротам. Но оттуда раздался боевой клич, что перекрыл все звуки и, казалось, заставил трепетать каменные стены.

Гримбьорн приложил к губам рог. Призыв к атаке поплыл над ущельем…

Оин и Бьерн, обмотанные промасленными веревками и тряпками, прижались к скале, под которой находились Великие Северные Ворота. Гном посмотрел на великана-оборотня и покачал головой. Вообще-то, обмотаться веревками было идеей Оина. С одной стороны, веревки не надо было тащить в руках. Во-вторых, прижатые таким образом к телу доспехи не звякали. Запах масла должен был перебить звериный дух Бьерна. Но выглядели они теперь не по-боевому. Все в пыли, бесформенные, а поначалу было не очень удобно цепляться за камни скользкими руками.

– Пора! – глухо сказал Бьерн, когда со стороны лагеря донесся все нарастающий рев битвы.

Глава 7

Оин достал из-за спины топор, расстегнул чехол. В полумраке мрачно сверкнуло похожее на черное зеркало отполированное лезвие. Гном посмотрел на оружие, коснулся губами темной стали. Правая рука, закованная в латную перчатку, впилась в топорище. Бьерн встряхнул на вытянутой руке свое оружие. Двуручная секира – и выковать ее составило немалых трудов. Обычное железо и даже закаленная сталь просто ломались в руках гиганта. Целый год, практически не отрываясь от наковальни, Оин ковал оружие, достойное своего обладателя. Но даже гному не удалось создать рукоять – казалось, что для силы Бьерна нет границ. Великан сам выточил топорище из странного дерева, которое назвал – железным.

Гном встал над пропастью, скинул веревку вниз. Откинул забрало шлема, он подставил горячее лицо ветерку и засмеялся. Глаза его, до этого подобные едва тлеющим углям и будто обращенные внутрь себя, внезапно стали ясными, точно алмазы высшей чистоты.

Азг не бросился в схватку наравне со всеми. Когда придет время, ему достанутся лучшие куски из добычи. Что-то беспокоило вождя: слишком легко и просто все получается. И когда послышались первые крики, свидетельствующие о том, что слишком нетерпеливые попали в ловушку, Азг ухмыльнулся. Ничего страшного в том, что людишки перебьют слишком глупых. Главная сила орков, личная гвардия Азга, отборные уругхаи числом более десяти сотен все еще находились в Мории. Еще неизвестно, кто сегодня попал в ловушку, подумал вождь.

– Вперед! – рыкнул он.

Моток веревки свалился ему прямо на голову. В следующее мгновенье Азга отшвырнуло вглубь пещеры. Огромная фигура мягко приземлилась на пол. Орки с воплями ужаса разлетелись в стороны. Фигура поднималась, все выше и выше; блеснула сталь; пасть, усеянная белоснежными зубами, раскрылась и раздался рев…

..Именно этот рев и услышал Балин, срываясь с места, бросаясь вниз, на врагов, опережая звук рога Гримбьорна…

Азг тоже заревел. Он не раз слышал, что сюда уже приходил человек-оборотень. Ему не довелось лично встретиться с чудовищем, но орк не боялся. Подумаешь, большой человек с медвежьей мордой, пусть и в доспехах… Зато он, Азг, неуязвим и непобедим. Пусть оборотню и удавалось уйти, и не один раз, но сегодня…

Бьерн развернулся. Секира великана с размаху ударила большого, увешанного оружием орка в грудь. Орк согнулся, но тут же выпрямился, будто и не получил смертельной раны. Черная кровь только брызнула – и тотчас же перестала, рана затягивалась прямо на глазах. Но тут лицо орка, до этого ухмыляющееся и наглое, за какой-то миг стало растерянным и испуганным. Рука в латной перчатке впилась в горло Азга, и тот глухо завопил, пытаясь вырваться. Оин, сжимая шею Азга левой рукой, поволок орка, раскручивая топор над головой. Вождь только на миг поднял взгляд, и уже не смог оторваться… Теперь он поверил, понял, что это не россказни трусов, пытающихся оправдаться, что не смогли остановить целой сотней единственного гнома. Глаза Оина горели огнем… Даже не горели – пылали ослепительно белым светом и каждый, кто пытался посмотреть в них, видел лишь одно: смерть. Невероятным усилием Азг смог оторвать железные пальцы от горла. Гном словно знал, что любая рана безвредна для того, кто владеет Сокровищами. Но разве это был гном?

Азг рванулся за шеренгу уругхаев, что выстроилась несокрушимой стеной. Но для этого существа не было ничего несокрушимого. Через несколько секунд все то, что осталось от громадных уруков, разлетелось по стенам, а Оин вновь настигал Азга. И вождь, который не признавал даже силы Темного Властелина, рванулся прочь, в глубину пещеры…

Бьерн, пробившись к Оину, рявкнул:

– К спине! К выходу!

Гном проводил удаляющегося орка взглядом. Что-то толкало Оина в спину, требовало продолжать погоню. Но рядом был друг, который не мог выстоять в одиночку против стольких врагов.

– Казад! – пронесся под древними стенами полный ярости клич.

Сотни раз они вставали вот так, плечо к плечу, в узком круге на пять шагов. Каждый знал – что будет делать. Часами Оин и Бьерн тренировались, чтобы сегодня, в беспросветном проеме пещеры – дать волю ярости и ненависти. Орки нахлынули волной – но разбились о несокрушимую мощь громадного оборотня. Оин прикрывал спину гиганта, добивал раненных – быстро, сноровисто, беспощадно. Мало кто из орков смог пробиться обратно к пещерам – или прийти на помощь попавшим в ловушку. А когда солнце осветило побоище, Оин с Бьерном сошли с постамента из тел врагов, ими же созданного – их оружие дымилось от черной крови.

Орки, которые бросились вниз по ущелью, уцелели. Часть их рассеялись по равнине, часть погибли, ослабленные солнцем и настигнутые конниками Бэлы, который атаковал, как только верхушки гор посветлели. Через два часа после восхода солнца сотник Уиллис доложил Гримбьорну:

– Насчитали четыре с половиной тысячи орков. Наши потери – сто двадцать один ранен, семьдесят четыре убито. Лошадей мы не привязывали, их орки не сумели перебить, но покалечили много…

В полдень, после краткого отдыха и обильного завтрака, армия начала входить в Великие Северные Ворота.

Первыми шли гномы. Не пройдя и пятидесяти шагов, они начали разбиваться на группы по пятеро и исчезали в неприметных боковых тоннелях. Их задачей было обнаруживать спрятавшихся врагов. За ними шли люди, но впереди всегда были Оин и Бьерн. Многие и раньше со страхом смотрели на Бьерна, могучего и быстрого на расправу. Теперь люди с опаской стали поглядывали и на подгорного жителя, чей топор в доблести не уступал секире Шкуроменятеля, а по ярости и умению в битве низкорослый гном даже превосходил своего высокого напарника. Вдвоем же они производили такое впечатление, что немногие решились бы преградить дорогу этой парочке.

Снаружи, у Ворот, остались эльфы и всего десяток людей. Нападавшие несли с собой горючую смесь, которую можно получить из дегтя и масла. При сопротивлении в узких переходах Мории достаточно было просто отойти, поджечь и запустить такой бочонок врагам. Орки бежали, хотя и продолжали оставаться в большинстве. Они отступали настолько беспорядочно, что даже не устраивали засад. Оин, Бьерн и Балин беспрепятственно шли в течение трех часов, пока не наткнулись на первое серьезное сопротивление. Отряд орков, числом, наверно, не менее трехсот, заблокировал один из главных переходов. Зала, в которой происходил бой, была разделена широкой трещиной. Оркские стрелки притаились в верхних галереях, осыпая нападавших стрелами. Два горных тролля, пользуясь тем, что их шкуру трудно пробить стрелой, скидывали наведенные мостки, мешая людям перебраться и вступить в бой. Визжащая толпа за спинами троллей потрясала мечами, оглушительно кричала и вопила в сотни глоток. Несколько раз Балин видел, как оттаскивали назад убитых, грубо, безжалостно, очень торопливо. Стрелы, летящие из-под потолка, наполняли воздух неприятным свистом, от которого сводило зубы.

И здесь Балин увидел того, другого Оина. Таким, каким он больше всего боялся его увидеть.

Стремительным. Неудержимым. Непобедимым.

Запросто перемахнув двадцать футов пропасти, Оин, казалось, играючи смахнул со своего пути неповоротливого тролля. По крайней мере, гном расправился со своим противником куда быстрее Бьерна, последовавшего за другом в самое пекло. Движения неистового гнома казались смазанными и совсем не быстрыми. Только топор успевал отразить все клинки и ответить каждому смертельным ударом. Оин словно плыл в вопящем море, уверенными движениями опытного пловца приближая себя к победе. Он на голову возвышался над орками, хотя на самом деле был едва ли не самым низкорослым в отряде. Но сейчас, на поле битвы, казался гигантом, а через мгновение Балин понял, что Оин идет прямо по телам врагов… Еще мгновенье, и гном будто вышел на берег, весь в темной крови. Бьерн все еще возился с троллем, а орки попытались взять Оина числом, и тут на подмогу пришел тот, от кого Балин меньше всего ожидал помощи. Карлик Синьфольд, на голову меньше Оина, разбежался – и прыгнул через пропасть. Он, конечно, не смог преодолеть такое расстояние, но в последний момент зацепился за край скалы. Кривоногий орк попытался копьем спихнуть малорослого противника – и тотчас же упал сам, разрубленный чуть ли не надвое. Друг Синьфольда, гигант Тори, тоже прыгнул, с легкостью для своего возраста преодолел расщелину, и теперь своей знаменитой секирой разгонял орков в разные стороны, давая маленькому гному время выбраться. Такого великана, ростом выше шести футов и весом более трехсот фунтов не смог бы стронуть с места и десяток орков. Синьфольд наконец выбрался и ринулся в атаку. Балин даже ухмыльнулся, заметив, как Тори оберегает своего маленького приятеля. Сразу же появилась широкая лестница, переброшенная через бездонную трещину, и Балин с изумлением услышал собственный рев. Гномы первыми бросились к врагам. Балин успел сразить двоих, рядом крошили врагов братья-близнецы Нали и Лони. Три брата – Толун, Олуэн и Балуон рванулись вперед, отсекая оркам путь к спасению. Тотчас появились и люди. Орки, обезумев, метались по пещере и уже не оказывали сопротивления.

Когда все закончилось, Балин встал посреди залы и устало облокотился на рукоять топора. Он еще ни разу не отходил отдохнуть, шел вперед, словно не замечал усталости. Балин смотрел на стариков – Тори и Синьфольда, членов совета старейшин, и вдруг вспомнил, как они яростно отстаивали свое право на участие в походе. Потом перевел взгляд на братьев-тройняшек, и воспоминания вновь перенесли его на год назад, когда самые богатые и знатные наследники клана Серых гор явились к Даину с просьбой зачислить их в отряд. Толун, Олуэн и Балуон тогда вошли в залу, где отбирали добровольцев – в рваной одежде, наглые, грязные, пьяные, больше похожие на разбойников с большой дороги. Царь под Горой махнул на них рукой, решив, что нечего держать столь беспутных гномов дома. Толун, Олуэн и Балуон после зачисления в отряд преобразились в мгновение ока. Пропала наглость, уступив место угрюмой серьезности. Вместе с рваной одеждой исчез запах дешевого вина. Зато появились доспехи – и какие! Мифриловые кольчуги, одна из которых принадлежала самому Азагхалу, царю-воину – и была величайшим сокровищем клана Серых гор. Вторая была сделана из мифрила семейных сокровищниц, а третья… Третью братья создали, по крохам выкупив мифрил у разных семей и родов. На это ушло золото, которое было добыто всем кланом за десять лет… Поначалу Оин приказал покрыть горящий голубым пламенем металл серебрянкой – чтобы не привлекать излишнего внимания – но братья насупились, уперлись. Балину тогда удалось погасить разгорающийся спор – все сошлись на мнении, что позолота, хоть и умаляет цену и достоинство доспехов, но всего лишь в десять раз, а не в сто, как предлагал Оин…

Красавчик Сили орал, что работая каменотесом не очень-то прокормишь семью, и многие находили резон в его словах…

Стражи покоев Даина, его личные телохранители – Лони и Нали – просто сказали, что пойдут в Морию в любом случае. Этому решению Царь под Горой не противился. Это было их правом, а Даин был многим обязан роду, из которого происходили неразлучные близнецы…

Глава гильдии оружейников Фрар прикинулся больным, который хочет умереть на Родине. Вот он стоит, с топором наперевес – куда только девалась его мнимая болезнь? Потом к Даину пришел Годхи – лучший проходчик из всех, кого знал Балин. А проходчик был нужен в любом случае. В отряде уже был один, но разве повернется язык назвать старикашку Синьфольда – проходчиком… Ори резонно намекнул, что в походе просто необходим врач и летописец. И, конечно, Оин… Именно он отбирал добровольцев, которых к тому времени в Одинокой Горе набралось чуть меньше тысячи… «У меня в отряде лучшие из лучших, – вдруг понял Балин. – Они не старики и не молодежь. Все они – лучшие бойцы. Пошли только те, кто был нужен».

А Оин… Балин теперь не сомневался, что Оин отмечен Валарами. Но сын Фундина не просто один из гномов, идущих отвоевывать древнее царство. Он командир и обязан думать о будущем. А теперь получается, что древние баллады про героев-одиночек не вымысел, а правда. Но Балин хорошо помнил, чем обычно заканчивались такие легенды.

Орки уже не сопротивлялись, избегали схваток и убегали от нападавших. Гримбьорн Молодой снова доказал, что он не зря называется лучшим полководцем во всем Средиземье. Он сумел быстро приспособиться к условиям пещерной войны, полностью принял тактику, предложенную отцом и Оином. Молодой командир не посылал своих людей в прямую атаку, а искал обходные пути, обкладывал орков как волков на охоте. Несмотря на кромешную тьму и малое количество светильников, он обеспечил своим воинам подвоз горячей пищи, а два гнома, по строгому приказу сына Бьерна, выводили раненых. Имея на руках карту уровней Казад Дума, он заранее согласовал места встречи отдельных отрядов, их отдых и дальнейшее продвижение. Наступление гномов и людей было похоже на прорыв плотины: каждый закоулок подвергся осмотру, раненые отводились назад, ослабевшие менялись на свежих и отдохнувших бойцов, но движение вперед ни на миг не прекращалось. Поэтому орки, решившие оказать сопротивление и остановившиеся для этого, неизбежно попадали в окружении и истреблялись.

Так продолжалось два дня. За это время люди и гномы смогли пройти не менее двадцати миль по прямой, и на исходе третьего дня они вышли к Восточным Воротам. Все это время Балин сражался в первых рядах. Самих схваток было немного. Гораздо больше пришлось побегать по коридорам. Темнота и шум мешали гномам ориентироваться в пещерах Казад Дума. Сам Балин не был рожден в Мории. «Совсем плохо», – думал гном, в очередной раз доставая из заплечного мешка карту Мории. Поначалу он сторонился людей, опасаясь за сохранность карты; потом опасался что его обсмеют – мол, гном, а в пещерах – как чужой… Но когда он нечаянно завел сотню Конана не на тот горизонт, Балин плюнул на все приличия и страхи, и уже не выпускал из рук планы Темной Бездны. Сейчас, например, оннаходился в восточном крыле, во втором подземном горизонте, на первом ярусе, рядом с шестнадцатым залом. Разведчики доложили, что впереди, в тоннеле – засада. Лони и Нали по указанию Балина повели ударный отряд в обход, а Балин с десятком воинов остался перед входом в зал. Тоннель-выход из шестнадцатого зала уходил круто вверх и два десятка орков могли причинить крупные неприятности тем, кто попытался бы атаковать их «в лоб».