Текст книги "Балин. Сын Фундина. Государь Мории (СИ)"

Автор книги: Ринат Мусин

Соавторы: Елизавета Огнелис
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 20 страниц)

Глава 13

* * *

Балин прокопался в хитросплетениях шестерен молотильной машины целый день. Устало откинувшись от провала с развороченными железными внутренностями, он достал из-за пазухи флягу и отхлебнул.

"Надо же, как мудрено мастерили, – устало думал Балин. – Ничего не понимаю. Зачем здесь плоский круг между жерновами? С виду так совсем не к месту".

Он решительно поднялся и сказал, ни к кому не обращаясь, словно оправдываясь перед самим собой:

– Все равно один камень менять. И два зубца на ведущей сломаны. И масла нет. Завтра же пришлю Фрара, – закончил гном решительно, встал с земли и направился к Антору.

Тот встретил гнома с улыбкой:

– Борп в бешенстве. Уже семнадцать человек с оружием и инструментом ушли к шахте, к Йолмеру на подмогу. Все будто с ума посходили, только и слышно – мифрил, мифриловые самородки, «слезки»! Это и в самом деле мифрил?

– Да, – угрюмо и коротко ответил Балин. Если бы Антор знал, сколько раз гном скрежетал зубами, пока прятал «слёзки» в разных уголках шахты! И дело совсем не в цене. Ведь мифрил настолько редок, что пять кусочков, тщательно скрытых в подземельях Комер Кошлака – являли собой ровно четверть из семейной сокровищницы Балина. Для него легче было отдать четверть собственной крови, чем расстаться с божественным металлом, который так долго, в труде и лишениях копили его прадеды, деды, отец, и сам Балин.

– Я ухожу, – все также угрюмо продолжал гном. Он пребывал в состоянии тихого бешенства еще и оттого, что не смог починить молотилку. И ведь ему сейчас придется признаться в своей некомпетентности человеку, пусть и князю, пусть и из нуменорцев. А Балин терпеть не мог оправдываться и презирал это качество в других.

– Молотилку не починил, но пришлю того, кто починит. А я и так уже задержался, пора домой.

– Хорошо, – согласился Антор. Он и не думал подтрунивать над гномом. Наоборот, чувствовал некоторое облегчение оттого, что сложный механизм не поддался умению подгорного жителя. Ведь и сам Антор потратил на сию древнюю хитроумную придумку много вечеров, но даже не смог разобраться в причине поломки, хотя считал себя сведущим в механике.

– Только ночь скоро. Я бы не советовал возвращаться в темноте. Мало ли что?

– Ничего, я к темноте привычный, – отвечал Балин.

– Ну, воля ваша, Государь. Может, провожатых дать?

– Не надо, господин мой Антор, – гном успел отойти шагов на тридцать от ворот, и поэтому Антору только и пришлось прокричать ему вслед:

– Приходите еще, Балин, Государь Мории! Вы приносите удачу!

Гном не оборачиваясь кивнул – и еще быстрее зашагал по дороге.

Отойдя от цитадели на несколько миль, Балин остановился у маленького ручейка – напиться и передохнуть. Будто нехотя вытащил из-за пазухи маленький кошелек. Не торопясь и помогая себе зубами, распустил тесемки. Мифриловая слезка скользнула в глубь горловины. Не удержавшись, гном высыпал содержимое кошеля на ладонь. Шесть бело-серебристых капелек загорелись в лучах заходящего солнца. Балин пересыпал маленькие самородки из ладони в ладонь. Руки его дрожали. Поначалу он хотел спрятать в пещерах Комер Кошлака все десять – но просто не смог, не сумел, пожадничал, пять оставил при себе…

«Ничего, – думал он. – Найдут. Одну уже нашли, четыре осталось. Главное – пусть делом занимаются. А коль не найдут – так сам приду».

Сзади хрустнула галька. Балин упал вперед, спасаясь от просвистевшей над ним стрелы. Руки его быстро и проворно ссыпали мифрил обратно в кошелек, пальцы прямым узлом соединили завязки. Все это время гном бежал, петляя, как заяц, не стесняясь кувыркаться на открытых пространствах.

Оторвавшись от преследования, он спрятался в камнях. Орки потеряли его, и теперь в полный голос переговаривались, собираясь на площадке возле ручья. Они стояли, по-собачьи принюхивались, пытаясь отыскать запах ушедшего по камням гнома. Они знали, что он один, иначе не решились бы напасть.

Балин же, прислонившись спиной к валуну, вдруг почувствовал, как его бросило в жар. Как смеют грязные отродья быть здесь, в лиге от входа в древнейшее царство гномов? Неужели он, Балин, Государь Мории, смеет бояться этих гнусных тварей? Нет, не он, а орки должны усвоить кровавый урок, запомнить навсегда, что около Казад Дума для них больше нет безопасных мест.

Орки загомонили, когда увидели, что в фарлонге от них поднялась коренастая фигура, и не спеша, размеренно-упрямо зашагала к ним. Конечно, они не испугались. Гном один, а их девять. Но что-то необычное чувствовалось в движениях подгорного жителя, странно поблескивали глаза в прорези забрала, дыхание с глухим, отрывистым звуком вырывалось из груди.

Балин на ходу коротко размахнулся и послал метательный топорик вперед, вложив в бросок всю горечь ненависти, что скопилась в душе. И сразу пропали последние остатки страха, холодящие спину. Топор с угрожающим шелестом сделал петлю, легко отбивая брошенное копье. Балин вдруг понял, что никогда еще не чувствовал себя таким свободным, таким сильным и таким правым. Всегда он сомневался в себе, считал ошибки, прислушивался к словам. Сейчас не место хитрым речам, нет права на ошибку, решение принято, и если оно окажется неверным – надо принять смерть достойно. Совершенно спокойно он позволил лезвию проскрежетать по серебряным звеньям кольчуги. Его топор без труда отделил уродливую голову от туловища. Балин берег дыхание и не кричал. И от этого молчания оркам стало не по себе. Некоторым из них показалось даже, что не гном это никакой, а хитроумная машина, хладнокровная и бесчувственная, умеющая лишь одно – убивать.

Балин только нападал. Еще два противника, замешкавшись, испробовали пробивную мощь двуручного топора. Государь Мории шел вперед, не отвлекаясь, не добивая, вперед, только вперед. Щуплый орк успел пустить стрелу перед смертью. Грязная, тощая шея противно хрустнула в обитой железом руке. Отрубленный вместе с плечом щит отлетел в сторону. Кто-то пронзительно заверещал, почувствовав собственный ятаган глубоко в животе.

– Вот так-то, ребята, – сказал Балин, тяжело дыша, склонившись над последним поверженным противником. – И теперь всегда будет так.

Он обернулся, и те, кто еще не умер, увидели свою смерть в глазах гнома.

Балин засмеялся, чувствуя, как жизнь с неистовой силой возвращается к нему. Так приятно – чувствовать себя рядом со смертью и победить ее в честном бою. Он даже не поцарапан. А ведь совсем недавно уже решил умереть и отбросил жизнь ради чести.

«Нет ничего дороже жизни, но честь важнее», – повторял про себя Балин, гордо подняв голову, весело и широко шагая в темноте ночи по выложенной плитами дороге.

Он достиг ворот только к утру. Тело ломило от холода, а роса промочила его до пояса. И все-таки Балин всходил по ступенямк северному входу в хорошем расположении духа. В пути ему удалось решить для себя проблему с Оином. Государь Мории объявит Неистового гнома Стражем Четырех Ворот, тем самым повышая в должности, но освобождая от обязанностей пятидесятника.

Встречал Балина сам Фрар, негласный старшина местных гномов. Балину вдруг припомнилось, какие жаркие споры вели меж собой Фрар и Оин. Первый считал себя хранителем традиций, негодовал на молодых за увлечения «несерьезным» оружием: копьями, луками, саблями. Сам Фрар был оружейником и славился замечательными секирами. Свою работу проверял тщательно. Еслибоевой топор не мог с одного удара разрубить поперек четырехдюймовый сосновый брус, отбраковывал такое лезвие сразу. Среди соплеменников считался не просто оружейником, а «мастером топора». Оин же, привыкший пользоваться любым оружием, просто негодовал, когда Фрар пытался вмешиваться со своими «топорными» советами в обучение молодых гномов. Иначе говоря, эти двое недолюбливали друг друга до открытой вражды.

– Приветствую Балина, государя Мории! – напыщенно произнес Фрар.

– Здравствуй, рад тебя видеть, – Балин подумал, что и вправду очень рад видеть соплеменника. Общение с людьми очень утомило его.

– Что там Борп? Торговцы уже жалуются на него. Он, понимаешь ли, ввел новый налог на дорогах. Винный. Бочка вина с каравана, фляга – с одиночки.

Балин сморщился, будто от зубной боли:

– Ничего, там есть и хорошие люди. Думаю, недолго Борпу верховодить среди своих молодцов. Уже сейчас он теряет влияние на людей. Многие из его разбойников хотели бы жить в довольстве и безопасности, стать пахарями, кузнецами, старателями. Некоторые уже пашут южные склоны, а в ручье Комер Кошлак работа идет полным ходом. Конечно, сам Борп никогда не остепенится, не такой характер. Но скоро, очень скоро он останется один. Тогда я позову Оина, и мы решим, что делать. А пока, мой друг Фрар, не найдется ли чем перекусить Государю Мории?

– Конечно, – тотчас же отозвался гном. – Лони, Нали, проводите Государя.

Два молодых гнома, увешанные оружием, с ног до головы закованные в доспехи, отделились от стены и повели Балина вглубь. Идти пришлось недолго – на одном из поворотов братья свернули, увлекая за собой и гостя. Балин увидел небольшой стол, на котором лежало несколько кусков копченого мяса, изрядно зачерствевший хлеб и несколько луковиц.

– А что же мы к остальным не пошли? – удивился Балин, поняв, что близнецы привели его в свое жилище – в «казарменные залы». Казармы представляли из себя длинные, прямые коридоры, разделенные тонкими деревянными перегородками. Братья поселились в ближайшей к Воротам зале Первой стражи. По заведенным еще в стародавние времена порядкам, Первая стража должна была немедленно откликаться на любой призыв о помощи. В полу, прикрытый деревянным щитом, угадывался зев колодца. Балин знал, что этот колодец был сквозным и шел через все Морийские горизонты, кроме надуровнего лабиринта. Помощь могла требоваться повсюду: кого-то могло завалить в шахтах, кто-то мог провалиться в расщелину, пожар, или прорыв воды, поломка механизма, который отвечал за жизнь и безопасность многих… В Первой страже было немного воинов. Зато обязательно должен был быть проходчик. И врачеватель. И мастер-механик. Кузнец, камнетес, оружейник и даже (Балин только недавно понял смысл этого правила) – член совета старейшин.

– Где все? – еще раз спросил Балин.

– Так кроме нас – никого, – ответил Лони.

– Как это? – еще больше изумился сын Фундина.

– Ну, так Оин приходил, – продолжал за брата Нали. – Забрал всех и ушел. Он, оказывается, к Сокровищнице ходил. Она, рассказывал, заброшена, но цела.

– И что? – обратился весь в слух Балин.

– Мифрил он нашел, – едва разборчиво пробурчал Нали.

– Много?

– Очень много. Столько, что всех пришлось звать, – с ноткой обиды говорил гном. – А нас не позвали. Оин сказал, что наше дело – ворота охранять.

– Правильно, – удовлетворенно произнес Балин. – Это он правильно поступил. Ворота без привратников оставлять нельзя. Я хочу назначить Оина Стражем ворот Мории. Что еще нашел?

– Он много не разговаривал. Пришел, так мы его едва узнали. Весь в рванье, похудел до костей. Две недели, говорит, таскал из Сокровищницы… Пришел, притащил с собой каких-то орков, груженных мифрилом не хуже вьючных ослов.

– Каких орков? – изумился Балин. Для него казалось невозможным известие о том, что Оин пощадил каких-то орков.

Нали только отмахнулся:

– Потом посмотрите. Мы их заперли. Оин сказал, что когда вернется, все сам объяснит.

Балин, размышляя над этим, быстро и сноровисто поглощал еду. Он съел все мясо, весь хлеб и луковицы. Нали одним движением достал откуда-то из-за спины кувшин, свернул крышку и протянул его Балину. Пиво изрядно горчило, но он, не колеблясь и мгновенья, отпил половину. Потом поставил кувшин на стол.

– Оин обещался скоро прийти, – прогудел Лони, немного наклоняясь.

– Когда скоро? – снова потянулся к пиву Балин. На столе лежала луковичная шелуха, хлебные крошки, нож… Но кувшина не было. Братья преданно пожирали глазами повелителя Мории.

– Скоро, – спокойно отозвался Нали. – Сегодня придут, наверно.

Балин крякнул, еще раз посмотрел на стол, рассчитывая, что просто не заметил глиняного сосуда.

– Ладно, – проговорил он. – Ловкачи…

– Мы с братом кое-что придумали, – вдруг начал Нали.

– Оружие, – тихо проговорил Лони.

– Сильное, – еще тише продолжил Нали.

Балин заинтересованно поглядел на них.

– Да неужто? – с некоторой долей иронии начал он, не сомневаясь, что братья либо нарастили рукоять у топора, получив при этом алебарду, или, найдя немного мифрила, обили им щит, сделав его «непробиваемым», а может, снова усовершенствовали арбалет. Никто никогда не воспринимал всерьез увлечения молодых гномов. Профессия оружейника была среди подгорных жителей одной из самых последних. Зачастую неспособных к более серьезному ремеслу насильно заставляли становиться оружейниками. Но чтобы два гнома захотели стать воинами – это было неслыханно! Более несерьезного и бесполезного дела никто и придумать не мог. Братьев долго отговаривали, но тщетно…

– Это новое вещество, – продолжал Нали. – Мы долго размышляли над ним. Это даже лучше гномьего огня, которым мы выкурили отсюда орков.

Балин, не торопясь, достал трубку, набил табаком, раскурил.

«Размышляли, – мрачно думал он, затягиваясь и вглядываясь в грубые, словно высеченные из камня лица братьев. – Интересно, у которого из них мое пиво?»

– Ладно, показывайте, – проворчал он, докурив.

Братья с довольными улыбками, неловко размахивая ручищами, и с громогласными воплями – повели Балина вглубь пещер. На этот раз пришлось долго пробираться узкими, извилистыми и плохо освещенными коридорами в оружейные комнаты. В конце концов они добрались до окованной железом двери. Братья запалили по факелу и вскоре все трое оказались в обширной и высокой кузнице. Если до этого Балин шел практически по колено в пыли и грязи, то теперь вокруг него царили чистота и порядок. По теплу, шедшему от горна и воздуху, пропахшему окалиной и маслом, Балин догадался, что Лони и Нали бывают здесь очень часто.

– Мы изобрели «Драконье дыхание», – сказал Лони, подойдя к верстаку. – О нем сложено много легенд, но никто не знал точно…

– Драконы пьют горючую смолу и выплевывают ее уже горящую, – ворчливо отозвался Балин. – Все это знают.

– Да, конечно, – спокойно продолжал Лони. – Но как у них получается запускать такую длинную струю?

– Ты дракона когда-нибудь видел?

– Государь, иногда и видеть не надо, – Балин в который раз поразился, как тщательно все вокруг избегают слова – «нет». Будто и впрямь для них не стало ничего невозможного. Лони меж тем торопливо продолжал:

– Надо просто подумать. Драконы ведь всеядны, но есть свидетельства, что они прилетают на серные и угольные копи…

Гном внимательно посмотрел на Балина.

– Ну и что? – не выдержал затянувшегося молчания Государь Мории.

– Мы брали уголь и серу, смешивали, – прогудел над плечом уже Нали. – Но получалось плохо. А ведь известно, что драконы могут плюнуть своим «дыханием» на много фарлонгов. При этом часто слышали гром. Я, конечно, тоже могу далеко плюнуть, и с большим шумом, мы пробовали…

Уголки губ Балина дрогнули в усмешке. Он совершенно ясно представил картину, как братья пытаются переплюнуть друг друга в надежде быть похожими на драконов.

– Давайте, кончайте с загадками, – раздраженно потребовал он.

– Месяц назад мы смешали серу, уголь и селитру. Просто так, в надежде на результат. Мы вообще все подряд смешивали… – тараторил Лони.

– В общем, вот оно, «Драконье дыхание», – перебил его Нали и откинул тряпицу с верстака. Здоровенная лохань была с горкой наполнена черным порошком.

– Это, конечно, не совсем то, – смущенно сказал Лони. – Ведь, кроме прочего, драконы едят глину и железо…

Балин приблизился, взял щепоть:

– Это что, надо есть? – спросил он недоверчиво.

На этот раз ухмыльнулись братья.

– У нас глотки не такие луженые, как у драконов, – ответил Нали. – Но «это» можно поджечь.

Он тоже взял щепоть порошка и кинул его в горн. Резкая вспышка на миг ослепила Балина.

– Мы еще не испытывали его в больших количествах, вас ждали, – довольно прогудел Нали.

– Прошу, – подхватил Лони. – Здесь и место есть. Мы уже все подготовили, – продолжал он, с усилием отодвигая в сторону толстую дверь.

Глава 14

Балин с недоверием заглянул в полумрак. Братья сноровисто поджигали факела, и вскоре оказалось, что кузница соединена с еще одной залой. Гладкий пол и ровные стены, ничего лишнего, и только в дальнем углу на подставке лежал довольно объемистый металлический шар. В отверстии сбоку торчала трутовая веревочка. Лони закрыл дверь.

– Мы специально отлили шар из самого твердого и прочного железа, которое нашли, – говорил Нали, поджигая трут. – Чтобы удержать «Драконье дыхание» внутри и посмотреть…

– И что будет? – быстро спросил Балин. Он с тревогой глядел, как тлеющий огонек все ближе подбирается к отверстию.

– Не знаем, – простодушно, в один голос ответили братья.

«Эта штука рванет, как фейерверк у Гендальфа, – понял Государь Мории. – Только еще хуже. Да что же мне везде опасности мерещатся…?»

– Ложись! – заорал он, сам брякаясь на каменный пол. Братья с лязгом, не задумываясь над приказом, упали следом. Балин еще успел подумать, что у них отменная реакция, и Оин не зря муштровал молодежь, как резкая вспышка полуденным солнцем осветила мрачные стены. Воздух осязаемо ударил в уши, что-то большое с угрожающим визгом пронеслось над головой, а потом звук пропал, Балин с изумлением понял, что он летит, и вокруг рушатся стены…

Очнулся Государь Мории от непонятной тишины. Зала теперь не выглядела ровной и гладкой. По потолку словно прошлась великанская рука с громадными когтями, вокруг могильными плитами лежали обрывки монолитных стен. Факела, сорванные с уничтоженных подставок, едва освещали помещение, продолжая гореть на заваленном камнями полу. Он с трудом встал, потрогал гудящую голову. Из носа, рта и ушей текла кровь. Балин повернулся, желая увидеть братьев, но в проеме сорванной двери стоял Оин. Неистовый что-то говорил, даже ругался, но Государь Мории не слышал его.

– Я оглох, – сказал он и обрадовался, услышав собственный голос. Издалека донеслись и другие звуки.

– Поганцы! – орал Оин, вытаскивая из-под завала Нали. – Вы что тут удумали! Вы же чуть все здесь не завалили!

– Я ранен, – довольно твердо произнес из другого угла Лони. – У меня кровь течет по ногам. Хотя, это пиво, – продолжил он через секунду и, уцепившись за стену, встал.

Уже через час Балин ужинал. Он изрядно повеселел оттого, что слух к нему все-таки вернулся. Обычного человека и даже эльфа такая контузия надолго бы уложила в постель. Но гномы, привыкшие к перепаду давления в горах и шахтах, к оглушающим звукам в кузнице, и сжившиеся с постоянными обвалами, когда приходилось целыми неделями выбираться из под камней без всякой посторонней помощи, уже через несколько минут после взрыва пришли в себя. Балин чувствовал себя неплохо, с довольным лицом он слушал доклады, уплетал за обе щеки мясо, запивал его пивом. Только иногда лицо государя Мории морщилось, словно от зубной боли. При испытании «драконьего огня» один из раскаленных железных обломков шара пробил котомку и прожег изрядную дыру в его алом плаще. Остальные новости, принесенные гномами, которые только что вернулись из глубин Мории, были одна другой приятнее.

Когда Балину показали, что привезли и принесли из кузницы Дарина, то гном на мгновенье потерял дар речи. Такого богатства он никогда не видел. Точнее, видел, в Одинокой горе, в сокровищнице дракона Смога – но и там не было столько мифрила!

– Оин, – наконец произнес Балин. – Думаю, что мы не должны просто хранить это, – он указал на сверкающие слитки. – Мы перекуем все в доспехи и оружие. Каждый воин в нашей армии будет иметь кольчугу, достойную эльфийского князя.

Неистовый согласно кивнул, а Балин подумал было о новом плаще, сплетенном из тончайшей мифриловой проволоки… Но тут же откинул эту мысль. Такая работа целому цеху гномов обойдется в несколько месяцев, а у государя Мории на счету каждый час и каждая пара рук. Вспомнив о плаще, Балин снова помрачнел.

– Так, – обернулся он к угрюмо сопевшим Лони и Нали. Братьев, как и самого Балина, отмыли от копоти, накормили и теперь все ждали от государя нагоняя.

– Вот что, чародеи-самоучки, – сказал Балин. – Опыты с «драконьим дыханием» приказываю прекратить. Если хотите заняться оружейным делом, предлагаю сделать вам вещь, которая называется «арбалет из арбалетов». Знаете такой?

Братья мрачно кивнули.

– Вот и занимайтесь, – продолжил Балин. – Укрепите Северные ворота так, чтобы даже мышь не проскользнула, не говоря уже о троллях.

Он снова посмотрел снизу вверх на здоровенных близнецов, отметив про себя толщину их шей и рук, а потом пробурчал:

– А какие бы молотобойцы вышли из вас, драконы недоделанные… Жаль, что отец вас не видит…

Потом он повернулся к Оину и с недовольством в голосе спросил:

– Говорят, ты привел орков…

– Не привел. Они сами сдались, – спокойно ответил Неистовый. – Ты сам всегда старался из любой мелочи извлечь пользу. Вот и я подумал, что они могут пригодиться. Третьи горизонты затоплены, от кузницы Дарина к Восточным воротам не пройти напрямую. Да и до Северных пришлось крюк давать в десять миль по восходящей. Вот тут орки за носильщиков и поработали. К тому же, один из них рассказал очень интересную историю. Я перескажу ее тебе позже…

– И что мы будем делать с ними? – проговорил Балин, только мельком заглянув в нишу, где были заперты три орка. Углубление в стене перекрывалось каменной дверью, открыть которую можно было только снаружи. Гном предполагал, что когда дверь откроется, на него пахнет целый букет орочьих запахов, но воздух в нише, не смотря ни на что, был свеж и чист. Балин догадался, что когда-то ниша была одним из вентиляционных окон, работающая по типу клапана только в одну сторону.

Оин на вопрос Балина многозначительно положил руку на секиру, заткнутую за пояс и пробурчал:

– Тебе решать…

Балин почесал голову.

– Ладно, подумаю. Хотя, чудится мне, ничего путного придумать не смогу. Разве что навечно приковать их к рукояти точильного камня. Или еще куда. Так ведь кормить их надо, поить, убирать за ними…

На этот раз голову почесал Оин.

– А ведь ты прав, – сказал он. – Я ведь помню, что с нижних горизонтов до верхних уровней были пробиты сквозные шахты и даже ездили платформы. Некоторые работали от падающей воды, а другие приводили в движение тролли…

– Ну, этим такое не под силу, – сказал Балин. – Вот если бы сотню – другую, а лучше бы на самом деле – тролля…

– Наловлю! – быстро отозвался Оин. Глаза гнома вспыхнули веселым бесшабашным огнем. «Теперь моя работа будет не только важна, но и полезна», – пронеслось в голове у Оина.

Балин еще раз посмотрел в раскрытую дверь. Взгляд его задержался на тощих руках, на ребрах, выпирающих из-под лохмотьев. Государь Мории покачал головой и сказал:

– Не надо. Сожрут больше чем сделают. Да и нет у нас столько надсмотрщиков, а я не маг, заклятий повиновения не знаю. Тут по другому надо.

– Ладно, – сказал Оин, запирая дверь. – Я сейчас в оружейные залы. А вечером зайду.

– Хорошо, – согласился Балин. – А я пока твоим мифрилом займусь.

– Он не мой, – проворчал едва слышно Оин, и друзья разошлись в разные стороны.

* * *

– Какими же силами владели наши предки? – изумленно прошептал Балин, когда Оин закончил говорить.

Неистовый пожал плечами и отхлебнул из кружки. Было похоже, что на него не произвели впечатления мощь и могущество противостоящего гномам противника. Оина вообще мало что удивляло. Зато сам он поражал многих. Балин долго размышлял о своем товарище. На первый взгляд Неистовый не производил впечатления. Не такой широкоплечий, как сам Балин, на два дюйма ниже ростом, он устрашал не толщиной рук или свирепостью лица. Напротив, лицо Оина всегда оставалось спокойным, и только глаза, расширенные, глубокие, казались подернутыми пеплом раскаленными углями. Если на свете и существовала реальная опасность, размышлял Балин, то вот она, сидит передо мной. Ее можно пощупать, можно ему даже улыбнуться, похлопать по плечу. Когда Неистовый двигался, то казалось, что он вот-вот нападет, именно на тебя, всегда готов ударить и не остановится, пока не добьётся своего. Более того, Неистовый Оин был невероятно ловок и силен, как настоящий сумасшедший. И то, что он только что рассказал Балину, казалось безумным бредом.

– Мория есть гномье царство, – сказал Оин, войдя в комнату Балина час назад. Тот уже собирался спать, и поэтому не был расположен к разговорам.

– Конечно, – отозвался Балин как можно дружелюбней. Оин водрузил на стол ведерную бадью с пивом и продолжил:

– У меня разговор.

– Конечно, – повторил Балин, и устало сел за стол, пододвинул к себе кружку.

Они долго сидели, рассматривая друг друга.

– Ты здорово поседел, – сказал вдруг Оин.

Балин чуть не выругался. Ему казалось, что разговор в столь позднее время пойдет не о его седине.

– Раньше в Мории жила Унголианта, – продолжил Оин, и Балин закрыл рот.

– Ее потомки до сих пор живут на дне Темной бездны. Я видел их, – рассказывал Оин, и Балин, мгновенно стряхнув сонливость, слушал, стараясь не пропустить ни слова. – Владыки стихий победили ее и преследовали, а она спаслась от погони в горах, прошла сквозь камень, отгородив себя от внешнего мира ловушками и магией. Внешний лабиринт Мории – это не творение гномов.

– Все это её дело, – Оин повел рукой, указывая на стены, на пол, на потолок. – Тысячи лет она заполняла здесь каждый закуток. Она сделала камни такими твердыми, что только молот Дарина может пробить Ворота в Морию.

– Но как же…? – ошеломленно пробормотал Балин.

– Наши предки? – усмехнулся Оин. – Они были великими гномами. Они пришли сюда столетия назад, когда зло, не имея возможности кормить себя, истончалось и уходило все глубже. Она спускалась все дальше, к самим костям земли. Я думаю, что все богатства Мории есть только то, что осталось от Унголиаты. Там, где она протекла сквозь камень, остался мифрил, ненасытное ее брюхо отдало нам золото и железо, которое она поглощала тысячелетиями. Зловонная отрыжка стала горючей смолой, дыхание – горным газом, горячие источники бьют там, где распались в ничто ее несуществующие артерии. А сколько драгоценных камней поглотила она в безудержном голоде?

– Уйдя из мира, она оставалась все так же голодна, но вокруг были лишь камни, и вскоре ничего не осталось делать, как жрать саму себя. Мы лишь подбираем то, что от нее осталось. Те, кто пришли сюда сотни лет назад, поначалу, наверно, даже не догадывались о силе, которая противостоит им, – Оин налил себе третью кружку пива. И вот тогда Балин прошептал:

– Какими же силами владели наши предки?

Улыбка тронула губы Оина, и он продолжал дальше:

– А может быть, и догадывались. Может быть, Дарин именно поэтому привел сюда свой народ. И он не сражался со злом, но смог его победить…

– Но ведь мы проиграли! – воскликнул Балин.

– Вот уж нет! – с такой же горячностью закричал в ответ Оин. – Я с радостью, вопреки твоему приказу говорю это слово – «нет». Потому что мы выиграли! Да, пусть говорят что угодно, но та битва осталась за нами. А сил она отняла столько, что в последней схватке не уцелел никто.

– О чем ты говоришь? – глаза Балина сверкали. – И почему говоришь так поздно, когда мы уже здесь и нас окружают стены, пропитанные древним злом?

– Злом? Что ты знаешь о зле, друг мой?

– Зло погубит нас!

– В стенах нет зла!

Друзья замерли, глядя друг на друга.

– Почему ты так считаешь? – чуть спокойней спросил Балин.

– Но это же глупость – считать, что зло существует. Посмотри вокруг себя, – Балин невольно окинул взглядом голые стены. Перехватив его взгляд, Оин продолжал:

– Если бы я был мастером кисти, то я бы раскрасил эту комнату всеми цветами радуги, создал бы настроение, и передал бы мысли, владеющие истинным художником. Но что бы сделало твое Зло? Стерло бы мой рисунок? Но стена-то останется – не злая и не добрая, просто серая стена. Понимаешь?

Балин поднял взгляд на Оина. В какое-то мгновенье Государь Мории почувствовал, что истина витает где-то рядом, еще недоступная, но уже почти осязаемая.

– Зло может разрушить стену…

– …останутся камни…

– Оно сотрет камни в порошок и ничего не останется…

– …даже этого самого «зла». Но стоит в пустоте появится хоть одному ростку, как добро победит… потому что зла уже не будет…да и не было его никогда, – уже рассмеялся Оин. – Наши предки наполнили эти залы своим искусством. Посмотри, выйди за дверь, здесь же работа тысяч мастеров! Древние фрески, колонны и мосты, барельефы и потолки – здесь все заполнено любовью и трудом. Я слышал в тишине нижних горизонтов песню молотов. Отдыхая среди гробниц, я чувствовал, как бьются сердца древних мастеров. Я смеялся в ответ детскому смеху в темноте переходов. Унголианта отступала, наш народ заполнял собой ее Бесцветье, превращая Ничто и Серость в красоту.

Балин вздрогнул. Ведь он тоже слышал детский смех и работу молотов во тьме Бездны…

– Тогда она решила дать бой, – продолжал Оин. – Она породила чудовищ и монстров, воплотила себя в черных тварей. Она стала сущностью, победила и сейчас же проиграла. Так перестает существовать тьма, когда зажигается свет… Твари, что бродят сейчас во тьме глубин Мории вполне смертны, в отличие от того существа, которое породило их. Я был здесь пять лет назад, и тогда гадов было гораздо больше. Видимо, они потихоньку поедают друг друга. Об этом и рассказал мне пленный орк, да я и сам видел… Смертельной опасности больше нет. Со всеми остальными справится мой топор, – усмехнулся Оин.

Балин с облегчением вздохнул. Он вдруг понял, что Неистовый не бредит безумными догадками, и все, что он только что рассказал – правда. От этой мысли Балину стало легче дышать. Он почувствовал, что задача, которую он взвалил на свои плечи, стала легче и как-то… светлее. Тысячи его сородичей, цари и князья, именитые мастера и простые молотобойцы, резчики и строители – все они, зная что живут на бочке с «драконьим дыханием», все равно творили и созидали, понимая – только в этом спасение. Они приняли на себя удар неведомого и абсолютного зла, проиграли и, ни смотря ни на что – победили. Они знали, что рано или поздно, он, Балин, придет сюда…

– Ладно, я пойду, – сказал вдруг Оин. – Тем более что пиво кончилось.

– Послушай, – заторопился Балин. – Я тут на досуге решил, что тебе стоит стать стражем Ворот. Это не просто. Справишься?

– Справлюсь, – проворчал Оин.

– Отлично, – просветлел лицом Балин.

– Слушай, у тебя такой роскошный подсвечник, куча свечей, а зажигаешь всего одну? Как в склепе у тебя тут, – говорил Оин, засовывая за пояс топор.

– Так я спать собирался, – ответил Балин.