Текст книги "Сердце Моего Монстра (ЛП)"

Автор книги: Рина Кент

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 18 страниц)

Глава 23

Кирилл

Я раздражен.

Нет, это еще мягко сказано. Я балансирую на грани ярости и потери контроля.

Мне потребовалась нечеловеческая сила, чтобы сохранять хладнокровие по отношению к ситуации, в которой я оказался. А именно дистанция, которую Саша медленно, но верно продолжала внедрять между нами.

Становится все только хуже с тех пор, как я вставил в нее этот маячок около недели назад. Но опять-таки, не то, чтобы она не делала этого раньше. Единственная разница в том, что она идет дальше.

Она пыталась проводить как можно больше времени с кем угодно, только не со мной. И хотя в последнее время у нее на удивление усилилось сексуальное влечение, она почти сразу же отстраняется, придумывая всевозможные отговорки.

Я должна встретиться с Кристиной.

Я обещала Карине, что погуляю с ней.

Рай и Лия пригласили меня на обед.

Виктор везет меня к моему брату.

Каждый день находится какая-то причина, по которой она не может проводить время со мной. Не помогает и то, что я увяз в каком-то новом дерьме, которое заварил Дэмиен, и у меня не было времени загнать ее в угол.

Может быть, мне снова отвести ее в ту хижину, чтобы мы остались наедине, и никто не посмел нам помешать.

Иначе она будет уходить все дальше, пока мы не достигнем гребаного срока, который она установила.

– У меня плохое предчувствие по этому поводу. Пахнет ловушкой, – говорит Виктор, наблюдая за нашим окружением с пистолетом в руке.

Мы находимся рядом с судоходным причалом на окраине города. Это одно из мест, где мы завершаем наши сделки с картелями. Хотя я не был здесь целую вечность. Особенно с тех пор, как стал паханом.

Обо всех этих мелких операциях могут позаботиться другие.

Уже поздняя ночь, поэтому единственным звуком является хриплое дыхание Виктора и случайный плеск воды о пирс.

– У нас уже есть подкрепление, размещенное по всему причалу, – я поправляю очки. – Так что, даже если Макар планировал устроить мне засаду, у нас достаточно людей, чтобы устранить его и тех, кого он приведет с собой.

– Что, если он вступил в сговор с паханом чикагского отделения и приведет больше людей, чем у нас?

– Во-первых, не будь параноиком. Во-вторых, ты переоцениваешь влияние Макара.

– Или, может быть, это ты недооцениваешь его… – он замолкает и напрягается, и я чувствую третьего человека рядом с нами.

Конечно же, Макар осторожно выскальзывает из-под контейнеров. Приближаясь к нам, он внимательно изучает местность.

Его шаги становятся тяжелее после того, как он замечает Виктора рядом со мной. Он попросил о встрече наедине, но уже должен был знать, что Виктор категорически отказывается перестать быть моей тенью.

Макар – лысый мужчина среднего телосложения, с заостренным носом и тонкими губами. Он также всегда носит костюмы, которые выглядят на размер меньше.

– Я думал, мы встретимся наедине? – спрашивает он, когда оказывается перед нами, и указывает подбородком на Виктора.

– Не тебе устанавливать правила, ублюдок, – говорит мой старший охранник в своей обычной прямолинейной манере.

– Ты знаешь, он думает, что мы родились связанными в бедре, – мой тон приветливый и менее напряженный, чем у Виктора.

Макару удается немного расслабиться, хотя его взгляд продолжает блуждать по сторонам.

– Не хочешь рассказать мне, где ты был? – спрашиваю я тем же дружелюбным тоном.

– Рядом, – он делает вдох. – Я никогда не должен был снова вступать с тобой в контакт.

– Что заставило тебя передумать?

– Я узнал, что человек, с которым работал, планирует убить тебя, и это никогда не было частью плана. Я не мог просто сидеть сложа руки и смотреть на это. Твой отец сказал мне помочь тебе взобраться на вершину, а не избавляться от тебя.

Виктор делает шаг вперед.

– У тебя хватает чертовой наглости стоять здесь и признавать, что ты вступил в сговор с кем-то еще, против своего собственного Босса?

– У меня не было выбора! Моей семье угрожали.

– Ты мог бы прийти ко мне за этим. Я бы позаботился об их безопасности, – я хватаю Виктора за плечо и тяну назад. – Но была и другая причина, не так ли?

Макар почесывает сбоку свою лысую голову.

– Я думал, Саша отвлекает тебя от того, что важно. Кроме того, она дочь врагов твоего отца.

– И ты решил, что лучший способ позаботиться об этом – убить ее, – мое утверждение спокойно, настолько спокойно, что он сглатывает.

– Меня всего лишь попросили о помощи.

– Кто?

– Константин.

Мое тело напрягается, и в ушах звучит звон. Даже брови Виктора хмурятся, как будто он не может поверить в то, что слышит.

Был ли я слишком мягок и небрежен со своим братом? Как я мог игнорировать тот факт, что он мог участвовать в этой миссии?

Это имеет смысл из того, что албанец сказал о тайных встречах и о том, как его союзник хотел причинить мне как можно больше боли.

Было ли все, что он делал за последние несколько месяцев, отличной актерской игрой? Или я слепо смотрел на тот факт, что он мог бы быть лучшим манипулятором, чем я?

Он сказал правильные слова. Проявил правильные эмоции. Он стоял рядом со мной, как когда мы были детьми, и смотрел на меня как на брата.

– Доказательства? – говорю я с таким напряжением, что Макар выпрямляется.

Он показывает мне сообщения, которыми он обменялся с моим братом об этом плане, и несколько их совместных фотографий.

По логике вещей, это не должно быть достаточным доказательством, поскольку их можно подделать, но мой разум движется в прямо противоположном направлении.

Это та деталь, которую я упустил во время поиска убийцы Саши – или того, кто пытался совершить это.

С тех пор, как моя жена сказала мне, что оставила подделку, и я понял, что результатами анализа ДНК манипулировали, я знал, что преступник был близок.

Я просто не знал, насколько близко.

Я был готов подозревать своих охранников, но на самом деле никогда не подозревал Константина. Особенно с тех пор, как начал видеть проблески прежнего него после его свадьбы.

Может быть, все это тоже было фасадом.

Ему, должно быть, нравилось видеть, как я рушусь и теряю контроль в течение двух месяцев, когда я думал, что Саша мертва.

Должно быть, внутри он смеялся, предлагая свою поддержку.

– Ты сказал, что он планировал убрать меня, – я свирепо смотрю на Макара. – Каким образом?

– Я не знаю, но он думает, что ты не подходишь на роль пахана и что он должен быть тем, кто займет твое место. Вы должны поверить мне, Босс. Я бы никогда не стал помогать ему в этом. Ваш отец не хотел, чтобы он когда-либо становился главой семьи, и я согласен с этим.

– Знал ли Роман, что Константин не его сын?

Губы Макара приоткрываются, но он кивает.

– Он приложил все свои усилия, чтобы найти мужчину, с которым ему изменила Юля. Он даже подружился с ним, поскольку этот ублюдок даже не знал, что он ее муж. Когда пришло время, он устранил его.

Кусочки головоломки начинают складываться вместе.

– Возможно, он был частью Организации Бельского?

Макар снова кивает.

– Кто?

– Анатолий Иванов.

Дядя Саши. Слава богу, что это был не ее отец, иначе ситуация слишком быстро усложнилась бы.

Хотя она все еще двоюродная сестра моего ублюдочного брата.

– Как Роман узнал?

– Юлия каждое лето ездила в деревню в России. В первый раз она поехала туда через год после твоего рождения. Но потом начала делать это постоянно. Вначале мы все предполагали, что это пустяк. Но Роман узнал, что она использовала это время для встречи с определенным мужчиной. По-видимому, у них был роман, который длился годами, но они встретились только летом в каком-то безымянном русском городке, вдали от всех, кого они знали. По истечении этого времени она возвращалась в Нью-Йорк, а он возвращался к своей семье.

– Поэтому Роман решил уничтожить его и всю его семью.

– Он думал только о том, чтобы поиграть с ним, а затем убить его у нее на глазах, но затем российское правительство обратилось к нему с просьбой внедриться и устранить угрозу, которую представляла Организация Бельского, поэтому он немедленно согласился. В их последние дни Юлия могла узнать об участии Романа и, возможно, попытаться предупредить Анатолия, но, вероятно, было слишком поздно.

– Вел ли мой отец какие-либо записи об этой операции?

– Всего несколько заметок, спрятанных на страницах его любимой книги.

– Преступление и наказание, – мне было интересно, какого хрена он положил эту книгу в сейф, но теперь я получил ответ.

– Вам нужно быть осторожным, Босс. Устраните Константина, прежде чем он устранит вас.

– Я так и сделаю, – я достаю пистолет и направляю ему в лоб.

Его лицо бледнеет.

– Что… Вы обещали мою безопасность.

– Только на время твоего признания. Ты совершил ужасную, гребаную ошибку, попытавшись убить мою жену, Макар, и этот грех карается смертью.

Я стреляю ему между глаз, эхо выстрела наполняет воздух, когда он с глухим стуком падает на землю.

Ах. Черт.

Я пообещал Саше, что позволю ей решать его судьбу, но я пошел напролом и потерял контроль. Снова.

Мое лицо слишком напряжено, я удивлен, что сухожилия не лопаются.

Виктор наблюдает за происходящим, а затем сосредотачивается на мне.

– Что теперь?

– Теперь я накажу другого ублюдка, который думал, что может убить мою жену.

Никто не сможет причинить вред Саше и остаться в живых.

Даже мой гребаный брат.

* * *

Когда мы возвращаемся, я нахожу свою семью – или то, что считал своей семьей, – за ужином.

Константин смеется над чем-то, что сказала Карина, пока Саша и Кристина передают тарелки друг другу.

Это настроение было преобладающим с тех пор, как ушла Юля. Константин ни разу не навестил ее и предпочел остаться здесь со своей женой и остальными членами семьи.

Или, скорее, он хотел не спускать глаз с приза – он же моя позиция.

В тот момент, когда я вхожу в столовую в сопровождении Виктора и нескольких других моих людей, их внимание переключается на меня.

– Кирилл, – говорит Константин, все еще улыбаясь. – Ты бы слышал, какую чушь несет Кара.

– Желание иметь дюжину племянников и племянниц – это не чушь. Вы с Кристиной можете взять половину, а Кирилл и Саша – другую.

Саша смотрит на меня, румянец покрывает ее щеки, но в тот момент, когда она видит мое лицо, ее движения замирают.

Если в мире и есть кто-то, кто может понять, когда со мной что-то не так, так это именно эта женщина.

Мне не нужно ничего говорить, она уже почувствовала черную ауру, которая окружала меня с тех пор, как я услышал признание Макара.

– Тогда как насчет тебя, Кара? – Константин хмурит брови. – Ты не планируешь завести детей?

– Не-а. Я всего лишь хочу быть классной тетей, – Моя сестра пристально смотрит на меня. – Тебе лучше поторопиться и поклоняться Саше, чтобы она согласилась иметь от тебя детей.

Саша заставляет себя улыбнуться, но ее внимание немедленно возвращается ко мне, когда она одними губами спрашивает:

– Что случилось?

– Присоединяйся к нам, Кирилл, – говорит Кристина. – Виктор и остальные тоже, если хотите.

Карина усмехается.

– Да, присоединяйтесь к нам!

Я подаю Виктору сигнал.

– Возьми его.

За обеденным столом воцаряется тишина, когда двое моих людей направляются к Константину. Его глаза расширяются, когда он осознает реальность ситуации.

У него хватает наглости смотреть на меня предательским взглядом, как будто это я вонзаю ему нож в спину, а не наоборот.

– Кирилл…? – спрашивает он сдавленным голосом.

Карина вцепляется в его руку и смотрит на меня, крича:

– Что ты делаешь? Скажи им, чтобы они отпустили его.

Саша вскакивает со стула, но ее тон мягок, когда она спрашивает:

– Что случилось?

– Он пытался убить тебя и претендует на мое место, среди прочих вещей, которые я расследую.

Константин борется с моими людьми.

– О чем, черт возьми, ты говоришь? Я никогда этого не делал!

– Я и не ожидал, что ты сразу признаешься, но мы дойдем до этого момента. Отведите его в подвал.

– Нет, пожалуйста, – голос и тело Кристины дрожат, когда она поднимается на ноги.

Она наблюдала за всем шоу с бледным лицом и выпученными глазами, как будто не могла поверить в такой поворот событий.

– Всему этому должно быть объяснение, – говорит Саша, ее внимание сосредоточено на Кристине и Карине, которые безуспешно пытаются вцепиться в охранников.

– Я уже знаю обо всем, вот почему буду наказывать его.

– Кирилл, пожалуйста… – глаза Кристины наполняются слезами. – Он твой брат.

– Именно потому, что он мой брат, у меня нет никакой гребаной терпимости к его предательству. Виктор, отведи его в подвал. Сейчас же.

Он и другие охранники подчиняются. Константина утаскивают несмотря на то, что он дерется, ругается и просит меня объясниться.

Карина начинает пинать, кричать и бить меня в одном из своих чрезвычайно драматичных эпизодов, но у меня нет времени на ее глупости, поэтому я отталкиваю ее.

Самая решительная из всех – Кристина. Чем больше она видит, как ее мужа похищают во время драки, тем бледнее она становится. Слезы текут по ее щекам, но когда она пытается пойти за ним, то теряет равновесие.

Саша ловит ее и усаживает обратно, затем дает ей стакан воды.

Константин становится от этого еще безумнее, и ему почти удается вырваться из мужских лап, но у него нет шансов, когда Виктор берет верх.

Как только он скрывается из виду, я поднимаюсь наверх, не сказав больше ни слова.

Я предпочитаю не слышать криков и воплей Карины, хрупких просьб Кристины или даже Саши, зовущей меня по имени.

Предатель заплатит, что бы ни говорили эти женщины.

Я иду в свой кабинет, открываю сейф и достаю старую русскую копию «Преступления и наказания» Федора Достоевского.

Хотя я не нашел ничего странного, когда впервые заглянул в нее, все равно хранил ее в сейфе. Может быть, потому что уже знал, что Роман не из тех, кто делает что-то просто так. Он бы не стал просто класть книгу в сейф, даже если бы она была его любимой.

Дверь в мой кабинет распахивается, когда я кладу книгу на стол. Врывается Саша, выглядящая свирепой, как воин, хотя на ней свободное темно-синее платье. Я думаю, что сейчас это ее стиль, даже несмотря на то, что он ошеломляюще нелестен.

Она останавливается перед моим столом, ее глаза пылают огнем.

– Что ты делаешь, Кирилл?

– Я же тебе говорил. Наказываю предателя.

– Я не верю ничему, в чем ты его обвиняешь. У тебя нет никаких доказательств.

– У Макара есть. Он мне все рассказал.

– Ты… встречался с Макаром?

– И убил его, но не раньше, чем он раскрыл личность того, кто подтолкнул его к подготовке твоего убийства.

Она несколько раз качает головой, как будто не слышит меня.

– Я отказываюсь верить в то, что Константин когда-либо сделал бы это.

– Тогда ты такая же наивная, какой он хотел тебя видеть.

– Это еще не все. Ты, должно быть, тоже чувствуешь нечто другое. Это Константин! Он всегда уважал тебя как брата, даже когда ему приходилось притворяться, что он тебя ненавидит.

– Может быть, часть ненависти настоящая, и все это было притворством.

Она глубоко вздыхает, ее плечи опускаются.

– Ты ведь не собираешься изменять свое мнение, не так ли? Ты всегда будешь тем человеком, который сомневается во всех, включая свою семью. Может быть, однажды ты запрешь меня и будешь мучить при мысли о предательстве.

– Не будь смешной.

– Почему это смешно? Если ты сомневаешься в собственной плоти и крови, то что будет со мной? Как только я сделаю шаг, который не будет одобрен тобой, ты заподозришь меня.

– И почему ты делаешь что-то, чего я не одобряю, Саша? Хм? Какого черта ты создаешь дистанцию между нами в последнее время?

– Потому что ты гребаный идиот, вот почему! – она хрипло дышит. – Ты собираешься освободить Константина?

– Нет.

– В таком случае, я останусь с Кристиной, пока ты не отпустишь ее мужа.

А потом она поворачивается и уходит, хлопнув за собой дверью.

Меня так и подмывает последовать за ней и дернуть ее назад за волосы, но это только усложнило бы дело.

Поэтому я беру паузу и делаю глубокий вдох, прежде чем снова сосредоточиться на книге.

Конечно же, две страницы склеены вместе. Я осторожно раздвигаю их и нахожу внутри маленькую карточку памяти и письмо. Я открываю листок бумаги и смотрю на слова, нацарапанные неаккуратным почерком моего отца.

«Кириллу,

Если ты читаешь это, значит, я мертв, и ты стал моим наследником.

Есть несколько вещей, которые тебе нужно знать…»

Чем больше я читаю, тем яснее становится картина. Снова и снова мне кажется, что я нахожусь в голове Романа, когда он писал это.

Как только я заканчиваю, то точно знаю, что нужно сделать, чтобы наказать предателя.

Глава 24

Саша

– Я была так близка к тому, чтобы сдаться в этот момент. Так чертовски близка!

Сейчас я разглагольствую, но мне повезло что есть кто-то, кто слушает меня без жалоб.

Или больше похоже на двух людей.

Антон и Макс сидят по обе стороны от меня. Мой друг кладет руку мне на плечо, в то время как Антон молча кивает. Он наименее разговорчивый, но отличный слушатель.

Прошло три дня с тех пор, как Кирилл посадил Константина в тюрьму, как преступника. Никому из нас не был разрешен доступ в подвал, так что мы даже не знаем, что он там с ним делал.

А недостаток знаний хуже, потому что это поощряет мысли о плохих сценариях.

Я пыталась утешить Кристину и Карину, но это невозможно, когда никто из нас не знает о планах Кирилла. Он может убить его в любую секунду, и что тогда?

Думал ли он о том, что будет с Кристиной и ее ребенком? Ее семья на самом деле недолюбливает ее с тех пор, как она пошла против их воли и вышла замуж за Константина.

Потом есть Карина. Думал ли он о том, как ухудшится ее состояние, если ее брат убьет другого ее брата?

Но опять же, Кириллу всегда было наплевать на эмоции других людей. У него есть только свои планы и манипуляции, и он показывает всем остальным средний палец.

Включая меня.

Этот ублюдок не пытался поговорить со мной. Он воспринял то, что я сказал в тот день в его кабинете буквально, и проигнорировал мое существование. Не помогает и то, что он часто бывает вне дома допоздна. Или что я пристально смотрю на него каждый раз, когда вижу.

Выражение его лица не меняется, когда он смотрит в ответ, а затем запирается в своем кабинете с чертовым Виктором.

– Вы знаете, что забавно? Это он сказал, что я создаю дистанцию между нами, когда именно он тот, кто роет яму прямо посреди нас, – я хрипло дышу. – И что хорошего в том, чтобы все время находиться рядом с Виктором?

Макс улыбается, и я, прищурившись, смотрю на него. Я попросила Виктора привезти меня сюда, потому что мне нужна была передышка от напряжения в доме.

Я была рада, что Антон и Макс действительно шутили и дразнили друг друга. Когда я приходила в последний раз, Антон сказал, что Макс выпускает его, пока он обещает не убегать.

Не уверена, как долго мой брат сможет забывать о своих обязанностях и выполнять это обещание, но пока все идет хорошо. Он не выглядит напряженным или нервным. На самом деле, я не думаю, что он когда-либо выглядел таким умиротворенным, как в последние несколько недель.

– Чему ты улыбаешься? – спросила я у Макса.

Он делает дерьмовую работу, пытаясь скрыть свое веселье.

– Мне кажется, или ты ревнуешь к Виктору?

– Это неправда.

– На самом деле так и есть, – без всякой необходимости добавляет Антон.

– Теперь, когда я думаю об этом, ты всегда каким-то образом завидовала ему, – продолжает Макс.

– Верно. Она обижалась всякий раз, когда Кирилл встречался с ним наедине.

– Тоша! – я толкаю его локтем. – Почему вы двое ополчились против меня? Я пришла сюда не за этим.

– Тем не менее, это правда, – Макс гладит меня по плечу. – Тебе нужно привыкнуть к тому факту, что Виктор здесь надолго. Он оставит Кирилла только тогда, когда тот умрет.

Антон незаметно убирает руку Макса с моего плеча.

Я улыбаюсь ему с нескрываемым злорадством.

– Кто теперь ревнует?

Антон искоса смотрит на меня.

– Мне не нравится, когда кто-то прикасается к моей сестре.

– Лжец. Тебе не нравилось, что Макс прикасался к кому-либо в прошлом, не только ко мне.

– Он слишком прилипчивый. Это отвратительно.

Мой друг ухмыляется, полностью игнорируя комментарии Антона.

– О? О чем это ты, Саша?

– Не надо, – одними губами произносит мой брат, но я уже поворачиваюсь к Максу.

– Помнишь, как он выкручивал тебе руку и время от времени внезапно впадал в ярость?

– Ах, да. У него были моменты, когда он вел себя странно.

– Скорее всего, он потерял контроль, потому что ему не понравилось, что ты был таким прилипчивым со всеми. Особенно ко мне, поскольку он думал, что я тебе нравлюсь.

– Кто-то ревновал, да? – выражение лица Макса проясняется, когда он смотрит через мое плечо на Антона, на лице которого невеселое выражение.

– Ты закончил? – Он свирепо смотрит на нас обоих.

– Нет. Вообще-то мне это нравится, – Макс наклоняется ближе ко мне. – Каким он был ребенком?

– Взрослым, – я улыбаюсь. – Я не помню, чтобы Антон когда-либо был ребенком, за исключением тех случаев, когда ты втягивал его во все эти игры в течение последних нескольких лет.

Макс выпячивает подбородок.

– Так это значит, что я оказываю на него хорошее влияние?

– Самое лучшее.

– Прекрати раздувать его эго в форме члена, – ворчит Антон. – Он уже думает, что является Божьим даром.

– Я чертовски в этом уверен. Верно, Саша?

– Да, – я смеюсь. – Ты слишком экстравагантен. Мне это нравится.

– Слышишь это, Антоша? – Макс толкает ногу моего брата своей. – Тебе нужно брать уроки благодарности у своей сестры. Она более эмоционально зрелая, чем ты.

– Если бы это было так, она бы не влюбилась в социопата.

Мой юмор угасает, а плечи горбятся.

– Ой.

На этот раз Макс пинает Антона в ногу.

– Извинись, мудак.

– Что? Это правда.

– Она пришла сюда не для того, чтобы ей напоминали об этом, не так ли?

– О, мне очень жаль. Может, лучше спрятать голову в песок и притвориться, что все это нормально и что наша семья не приедет за нами или что-то в этом роде?

Мы с Максом оба напрягаемся.

– И ты с нетерпением ждешь этого, верно? – спрашивает мой друг напряженным тоном.

– Конечно. Ты думаешь, что я мечтал оказаться здесь взаперти?

Лицо Макса каменеет, и его мышцы напрягаются до такой степени, что я думаю, он ударит что-нибудь или, точнее, кого-нибудь.

Вместо этого он встает одним быстрым движением.

– Я собираюсь узнать, есть ли у Виктора что-нибудь для меня.

– Макс… – говорю я, не зная, как разрядить напряжение.

– Ты гребаный мудак, – говорит он Антону, затем вылетает из комнаты.

Мой брат все время наблюдает за ним, нахмурив брови. Когда Макс выходит, Антон потирает затылок и ругается себе под нос.

– Тебе не следовало этого говорить, Тоша.

– Я – не ты и не он. Я не могу просто забыть о надвигающейся битве, которая рано или поздно произойдет, – он снова ерошит волосы, на этот раз сильнее. – Никто из нас не может остановить это.

– Ты можешь. Если поговоришь с дядей и бабушкой, они тебя выслушают. Ты их надежда на будущее, и если ты скажешь им, что отказался от того безумного переворота, который они задумали осуществить…

– Это работает не так. Продолжить с того места, на котором остановился папа, – мой долг.

– Что для тебя важнее? Макс или твой долг?

Его кадык двигается, когда он сглатывает, но ничего не говорит.

– Если ты пойдешь по этому пути, то потеряешь его. Так что, если тебя это устраивает, пожалуйста, – я касаюсь его руки и смягчаю свой тон. – Я вижу, что он – лучшее, что когда-либо случалось с тобой, Тоша. Тебе нужен кто-то вроде него рядом, чтобы ты перестал думать о долге и войнах. Ты никогда не жил своей жизнью и не имел собственных мечтаний. Это твой шанс.

– Это не так легко, как ты думаешь. Реальность гораздо более ужасна, чем мечты.

– Откуда тебе знать, если ты никогда не боролся за эту мечту?

– А как насчет тебя? Ты снова собираешься бороться за Кирилла?

– Я не знаю, но я определенно буду бороться за это, – я беру его руку и кладу себе на живот.

Брови Антона хмурятся, но затем его губы раздвигаются в знак узнавания.

– Ты случайно не…?

– Беременна. Да.

– Вау. Это не заняло много времени.

Я шутливо хлопнула его по плечу.

– Это случилось перед тем, как я уехала. У меня сейчас второй триместр беременности.

– Кирилл, должно быть, в восторге от того, что у него есть причина держать тебя рядом с собой.

– Я не сказала ему именно из-за этого, – я отпускаю его руку и переплетаю пальцы у себя на коленях. – Я не хочу, чтобы он заставлял меня оставаться из-за ребенка, но в то же время не знаю, как долго смогу скрывать это от него. Я просто хочу чтобы он… Я не знаю…

– Любил тебя как нормального человека?

– Да, я так думаю.

– Никто в этой семье не нормальный. Меньше всего Кирилл.

– А ты?

– Я мог бы быть.

– Как будто ты перешел в оборонительный режим на Макса, потому что боишься неизвестности.

– Это другое. У Макса мягкий характер, а у Кирилла – нет. Он больше заинтересован в успехе своих планов, чем в ком-то или чем-то еще.

Я хотела верить в обратное, но после того, как он посадил в тюрьму собственного брата, я больше не уверена, во что верить. Возможно, Антон и все остальные, кто описывал его как бесчувственного, правы.

После всех этих лет я должна признать, что ошибалась, полагая, что у него есть другая сторона, которую он держит в секрете.

Сторона, посвященная только мне.

Может быть, я была в бреду, когда подумала об этом.

– Что ты теперь собираешься делать? – спрашивает он, когда я ничего не отвечаю. – Мы с тобой оба знаем, что не можем вечно сохранять статус-кво.

– Я безуспешно пыталась связаться с дядей Альбертом.

– Попробуй воспользоваться моим кодом экстренной ситуации. Он придет за мной.

– Но не за мной?

– Наверное, нет.

– Ой.

Антон бросает на меня сочувственный взгляд.

– Они никогда не доверяли тебе после того, как ты спасла Кирилла, когда они были близки к тому, чтобы убить его. Они думают, что ты сделала бы это снова, и вероятно, не ошибаются.

– Ты думаешь, я позволю им убить отца моего сына?

– Ты бы не позволила им убить его, даже если бы не было ребенка.

Что ж, это правда.

Часть меня всегда будет защищать Кирилла, что бы он ни делал. Я могу ненавидеть его, хотеть дать ему пощечину, пинать и колотить, но никогда никому не позволю причинить ему боль.

Что является определением токсичных отношений.

– В любом случае, вытащи меня отсюда, – говорит Антон.

– Только если ты пообещаешь мне помочь.

– Помочь тебе убить нашу семью?

– Нет, просто заставь их хоть раз образумиться, – я сжимаю его плечо. – Сделай это для Макса и, самое главное, для себя, Тоша. Тебе нужно начать все сначала.

Он ворчит, но ничего не говорит.

По пути к выходу я пересекаюсь с Максом в дверях.

– Ты уходишь, Саша?

– Да. Я не могу надолго оставить Кристину и Карину одних, когда они несчастны.

Он хватает меня за плечи.

– Не слушай чушь, которую несет твой придурок брат. Я никогда не видел, чтобы Кирилл заботился о ком-то так сильно, как он заботится о тебе. По словам мужчин, он был на грани саморазрушения, когда думал, что ты мертва. Он не самый лучший в выражении своих эмоций, но я точно знаю, что ты для него много значишь.

– Спасибо, Макс, – я касаюсь его руки, которая лежит у меня на плече. – И, если это тебя хоть как-то утешит, мой мудак брат переходит к обороне, когда думает, что загнан в угол, так что не слушай его брехню. Ты сказал, что всегда хотел кого-то, кто смотрит на тебя так, как я смотрю на Кирилла, верно? Ну, этот кто-то – Антон.

Его губы приоткрываются, но вскоре он прочищает горло.

– Не будь смешной.

– А ты не будь слепым. Ты не видел выражения его лица, когда уходил, – я целую его в щеку. – Заботьтесь друг о друге, хорошо?

Он издает утвердительный звук, а я ухожу с улыбкой на лице.

Но она вскоре исчезает, когда я нахожу сварливого Виктора, ожидающего у машины. Он определенно ненавидит везти меня сюда вместо того, чтобы быть приклеенным к своему боссу.

Наверное, я могла бы попросить Кирилла позволить мне прийти одной, раз уж у него теперь на мне этот чертов маячок.

Виктор начинает открывать мне заднюю дверь, но я устраиваюсь на переднем пассажирском сиденье.

– Ты можешь просто ехать сзади, – говорит он, заняв свое место за рулем.

– Мне не нравится идея, что ты будешь моим водителем.

Он ворчит своим фирменным недовольным голосом, пока едет по грунтовой дороге. Когда мы выезжаем на шоссе, я спрашиваю:

– Ты действительно не против того, что Кирилл мучает собственного брата?

– Мое мнение или его отсутствие не имеет никакого значения.

– Ну, так не должно быть.

– Мы согласимся не соглашаться.

– Виктор, перестань. Это не какой-то член другой банды, которому он преподает урок. Это его брат. Если он причинит ему боль, то потеряет не только Константина, но и Карину, и Кристину, и свою племянницу в ее животе.

– Ты говоришь это так, как будто он не думал о последствиях, прежде чем решиться на это.

– Это намного хуже! Означает ли это, что ему все равно, даже если он наносит непоправимый ущерб своей семье?

– Почему ты спрашиваешь меня? Спроси у него. Кроме того, ты уверена, что ты его жена?

– Что это должно означать?

– Я не знаю. Ты мне скажи.

– Есть ли что-то, что я должна знать?

– Возможно.

– Что…

– Я не имею права рассказывать.

Тьфу. Иногда он выводит из себя так же, как Кирилл. Неудивительно, что они так хорошо ладят.

– Прекрати говорить загадками, Виктор…

Мои слова обрываются, когда раздается хлопок, и машина сворачивает вправо. Я держусь за ремень безопасности, пока Виктор пытается удержать машину на дороге.

– Они попали в задние шины. Оставайся внизу! – Виктор хватает меня за голову и толкает вперед. Я нащупываю свой пистолет, а затем дополнительные патроны, которые, как я знаю, у нас всегда есть в бардачке.

Я отталкиваю руку Виктора, и ему приходится отпустить меня, иначе он потеряет концентрацию на дороге.

Его пылающие глаза устремляются на меня.

– Что ты делаешь?

– Готовлю пистолет, пока ты ведешь машину.

– Даже не думай об этом. Если ты пострадаешь, босс убьет меня.

– Мне плевать на твоего босса, когда мы оба сейчас в опасности.

Я опускаю стекло и делаю несколько выстрелов по двум фургонам, которые следуют за нами. Но они бьют по нам сильнее, потому что у них чертовы винтовки.

Дерьмо.

– Просто лежи, мать твою, на месте! – резкие слова Виктора эхом разносятся в воздухе.

Он борется с управлением неисправной машины, пытаясь уклониться от ливня пуль, направленных на нас.

Мы не можем держаться вечно.

Мои боеприпасы на исходе, а на уровень адреналина влияет проклятый страх.

При других обстоятельствах я бы так не испугалась, но теперь я не могу выкладываться полностью, иначе ребенку будет больно.

Моя цель не так велика, как я хочу, и мое сердце сильнее стучит в груди.

Наконец, мы сворачиваем на обочину, но к счастью, Виктору удается остановить машину прямо перед тем, как мы упадем с крутого обрыва. Она балансирует на краю, угрожая бросить нас в пропасть.