Текст книги "Сердце Моего Монстра (ЛП)"

Автор книги: Рина Кент

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)

Глава 20

Саша

Я никогда не думала, что скажу это, но последние несколько дней были, возможно, самыми счастливыми в моей жизни.

Ничто не могло подготовить меня к тем ошеломляющим эмоциям, которые я испытала с тех пор, как семья Кирилла приехала отмечать праздники с нами.

Ну, за исключением Юлии. И я благодарна ей за это, потому что она постоянно смотрит на меня с тех пор, как я вернулась.

На Рождество я пригласила многих охранников, с которыми провела большое количество времени, присоединиться к нам за ужином.

Кириллу определенно не понравился такой поворот событий, и он выразил свое раздражение в виде недовольных взглядов, но я загладила свою вину перед ним в душе той ночью.

Ему это определенно понравилось, так что я бы сказала, что миссия выполнена успешно.

За то время, что мы провели здесь, мне начала нравиться эта новая сторона Кирилла. Он все тот же приводящий в бешенство человек, которого я впервые встретила в армии, но теперь он кажется мне чуть ближе. Более реальным. Осязаемым.

Но это чувство комфорта, как я и подозревала, скоро закончится.

Я знаю, что дядя и бабушка всегда будут хотеть его убить. Помимо желания добиться свободы Антона, я не знаю, разделяю ли я с ними какие-либо цели.

Но опять же, как я могу спасти Антона, не рискуя жизнью Кирилла?

Всякий раз, когда я думаю об этом, у меня болит голова, вот почему я предпочитаю сосредоточиться только на настоящем.

Столько, сколько это будет длиться. Будь то несколько дней или месяцев. Мне все равно, пока я нахожусь в этом состоянии, похожем на сон.

Мне будет больно в тот день, когда я, наконец, проснусь, но этот день не сегодня.

Сегодня происходит нечто гораздо более напряженное.

– Может быть, я зайду в другой раз, – бормочу я, хотя в стерильно белой комнате нас только двое.

Кристина сжимает мою руку в своей и улыбается.

– Сегодняшний день ничем не хуже любого другого.

Если бы месяц назад кто-нибудь сказал мне, что я буду держаться за руки с Кристиной и сидеть на столе акушера-гинеколога, я бы назвала их дураками.

Но мы здесь вместе.

Это началось, когда меня вырвало после обеда. Кирилл сказал, что отвезет меня в отделение неотложной помощи, но Кристина сказала, что позаботится об этом.

Она задавала какие-то странные вопросы об эмоциональных реакциях и изменениях в теле, а затем сказала мне, что я могу быть беременна.

Конечно, я рассмеялась и полностью отрицала это, но потом вспомнила, что пропустила несколько приемов противозачаточных за то время, пока Кирилл запирал меня в подвале.

Я подумала об этом только потом, так как в то время находилась в стрессовом состоянии, в котором по иронии судьбы была виновата Кристина. Даже неосознанно. После того как я вернулась в Россию, я подумала о том, что продлевать его бессмысленно, поскольку планировала обходиться без секса.

Она сказала, что если я стала более эмоциональной или возбужденной, чем обычно, то причиной могут быть гормоны беременности. Я пришла сюда только для того, чтобы доказать, что она ошибается. Вот и все.

Ну и что, что в последнее время я была эмоциональной? Это не значит, что я беременна.

Да, я пришла с Кристиной вместо того, чтобы прийти с Кириллом, потому что не хочу чтобы он пронюхал всю эту ситуацию, пока я сама не разберусь в ней.

Он прищурился при мысли о нас с Кристиной вместе, но оставил это без внимания. Тогда нам пришлось убедить Константина на этот раз действительно оставить ее. Теста могло бы быть достаточно, но я подумала, что лучше сразу обратиться к врачу. Кроме того, я действительно начинаю верить в эту безумную теорию. По крайней мере, таким образом, многие вещи получат реальное объяснение.

Ожидание результатов анализа мочи заставляет мои конечности нервничать.

Дверь открывается, и входит молодой врач с короткой стрижкой и широкой улыбкой на лице.

О, боже.

О, боже.

Возможно ли сейчас убежать…

– Поздравляю, – объявляет она. – Вы беременна.

Врач говорит что-то о регулярных осмотрах и нескольких других вещах, которые я должна была делать в первом триместре, но её слова проходят мимо моих ушей.

Мое сердце бьется так громко, что, кажется, вот-вот выпрыгнет из горла.

Какая-то часть меня необъяснимо счастлива. Подавлена, да, но мысль о том, чтобы стать матерью, всегда завораживала меня.

Однако другая часть, та, которая логична и обоснована, знает, что это сильно все усложнит.

Кирилл никогда не отпустит меня, если узнает.

Он будет использовать ребенка чтобы обладать мной еще сильнее, чем раньше. Он заставит меня остаться.

Он задушит меня до смерти.

От этой мысли меня тошнит, что иронично, поскольку у меня никогда не было утренней тошноты, несмотря на то, что я беременна уже несколько месяцев.

Дерьмо.

Реальность доходит до меня с жуткой скоростью, и я прислушиваюсь к словам доктора. Очевидно, не у всех женщин так рано появляются бугорки, что объясняет почему мой живот не такой плоский как раньше. Я думала, что немного набираю вес, но, видимо, это результат беременности.

Он такой маленький боец, этот малыш. Он не только пережил ту бомбежку, но и кучу физических нагрузок, которым я подвергла свое тело. Не говоря уже о стрессе, путешествиях и сокрушительной сердечной боли.

Врач спрашивает меня, не хочу ли я сделать УЗИ и, возможно, выяснить пол ребенка. После того, как я соглашаюсь, приходит сонолог. В тот момент, когда я вижу движущийся черно-белый сгусток на экране, все мои мысли успокаиваются.

Мои губы приоткрываются, когда я наблюдаю за шевелением плода и слышу гулкое сердцебиение.

– Вы на пятнадцатой неделе беременности, – говорит доктор с улыбкой. – Он выглядит здоровым.

– Он? – спросила я, а потом посмотрела на нее. – Как вы это поняли?

Она указывает на темное пятно посередине.

– Вот почему ребенок – это он.

– Ой, – Кристина улыбается. – Поздравляю, Саша. Я не могу дождаться, когда узнаю пол своего ребенка.

Я продолжаю смотреть на экран, в моих глазах собирается влага. Я думаю что, возможно, становлюсь слишком эмоциональной или что-то в этом роде.

Потому что я действительно хочу подержать этого ребенка на руках. Я думала, что у меня нет цели после мести, но, может быть, это знак.

После долгого разглядывания ультразвукового изображения, я засовываю его в задний карман джинсов и прошу Кристину спрятать витамины для беременных, которые дал мне доктор, в ее сумку.

Прежде чем мы уйдем, я хватаю ее за руку.

– Не говори Кириллу или Константину, или даже Карине. Вообще никому не говори.

Ее брови хмурятся.

– Почему?

– Это сложно объяснить. Мне нужно кое с чем разобраться, прежде чем я расскажу Кириллу.

– Хорошо.

– Правда?

– Конечно. В любом случае, это твоя хорошая новость, которой ты можешь поделиться.

– Спасибо, Кристина.

– Всегда пожалуйста. Я счастлива, что теперь у меня есть с кем разделить беременность, – выражение ее лица омрачается. – Я пыталась быть рядом с Юлей, но не думаю, что я ей нравлюсь.

– Ей никто не нравится, кроме Константина.

– Я знаю, именно поэтому я пыталась выполнить свой долг невестки, но она никогда не одобряла меня.

– Игнорируй ее, как это делаю я. Она не стоит твоих усилий.

– Спасибо. Мы можем вместе ходить на занятия для беременных… Если ты, конечно, не ненавидишь меня.

– Почему я должна тебя ненавидеть?

– Из-за помолвки?

– Ох. Ты об этом. Не беспокойся. Все это осталось в прошлом.

– Спасибо. Если это тебя хоть как-то утешит, я Кириллу никогда даже не нравилась. Ты единственная женщина, на которую он смотрит так, словно боится дышать.

Я смеюсь.

– Ты преувеличиваешь.

– Тебя не было там, когда он думал, что ты умерла. Он каждый день посещал твою предполагаемую могилу и напивался до потери сознания. Он едва дышал без тебя и вернулся к жизни только после твоего возвращения.

Я сглатываю, мое сердце колотится так быстро, как будто на него никогда не наступали и не рвали в клочья. Лучше бы это были просто гормоны.

Так и должно быть.

* * *

– Я буду ждать здесь.

Я смотрю на Виктора, который сопровождал меня сегодня к моему брату.

Новый год наступил и прошел, поэтому Кирилл был обязан вернуться к своим обязанностям. Итак, мы все вернулись в Нью-Йорк.

Поскольку у него важная встреча с другими лидерами, он поручил Виктору отвезти меня сюда. Давайте просто скажем, что поездка с ним была не так ужасна, как я предполагала. Мы просто игнорировали друг друга.

Когда мы прибыли в смежную комнату, он открыл ее своим отпечатком большого пальца и сказал мне зайти внутрь.

Он, вероятно, хочет остаться снаружи, на случай если я попытаюсь что-то предпринять и помогу Антону сбежать.

Я осторожно делаю несколько шагов вниз. Мои тренировки прекратились, а вместо них я начала заниматься спортом, который разрешен для беременных. Кирилл продолжал спрашивать, почему у нас больше не бывает утренних боев, но остановился после того, как я сказала ему, что тоже не хочу причинять ему боль.

Он сказал, что я не буду драться ни с кем, кроме него, и я согласилась, на что он сузил глаза. Я знаю, что он что-то подозревает, но не уверена что именно.

Однако, это мысль для другого дня.

Мой приоритет сейчас – маленький мальчик, которого я ношу. Я не смогла позаботиться о нем в первом триместре, так что теперь сделаю это должным образом.

У меня на животе начинает появляться выпуклость, и Кирилл определенно скоро заметит это, учитывая все то количество секса, к которому он относится как к религии. Проблема в том, что я не уверена, как, черт возьми, поговорить с ним об этом.

Я не могу сказать ему, пока не пойму что делать со всей этой ситуацией, а именно с моей семьей.

Мои ноги останавливаются у подножия нескольких ступенек.

Что за…?

Мне приходится моргнуть, чтобы убедиться что сцена передо мной реальна, а не галлюцинация.

В углу комнаты, где Антон обычно медитирует на кровати, происходит нечто совершенно иное.

Мой брат и мой друг спят, обняв друг друга за талию и соприкоснувшись лбами.

И они голые.

Или, по крайней мере, их верхние половины и ноги, что выглядывают из под одеяла. Я рада, что на их интимные места наброшена простыня.

Я должно быть издала какой-то звук, потому что Макс вскакивает одним быстрым движением. Антон следует сразу за ним, а я поворачиваю голову вовремя, чтобы не видеть их полностью обнаженными.

«Блять» и «Дерьмо» эхом отдаются позади меня, сопровождаемые стонами и возней с одеждой. Я захлопываю глаза, хотя уже отвернулась. Я не хочу становиться случайным свидетелем их наготы и травмировать себя на всю жизнь.

– Что ты здесь делаешь? – спрашивает Макс с ноткой разочарования. – Босс не сказал мне, что ты придешь.

Это то, чем раньше занимался Кирилл? Сообщал ему о наших визитах?

– Может быть, он забыл. Кроме того, Виктор – тот, кто привел меня сюда.

Чья-то рука касается моей руки, и я медленно открываю глаза.

– Вы, ребята, одеты?

– Да, – говорят оба одновременно, Антон звучит более расстроенным, чем Макс.

Последний – тот, кто коснулся моей руки. Он потирает затылок, впервые за все время, выглядя взволнованным. На мгновение он, кажется, теряет дар речи, прежде чем указывает на вход большим пальцем.

– Я просто собираюсь поговорить с Виктором.

Он бросает мимолетный взгляд на Антона, который на мгновение оборачивается, прежде чем мой друг уходит, и я слышу как за ним закрывается дверь.

Мой брат сидит на кровать, с опущенной головой и напряженными плечами. Я медленно подхожу к нему, затем сажусь рядом с ним.

– Есть что-то, что мне нужно знать?

– Если я скажу «нет», ты оставишь меня в покое?

– Наверное, нет.

Он стонет и запускает пальцы в волосы. Раньше его лицо выглядело таким умиротворенным, но теперь война бушует в глубине его души и волнами выплескивается за пределы тела.

– Тоша… – я касаюсь его руки. – Что происходит?

– Ничего.

– Только что это не выглядело, как ничего.

– Я не знаю, что это, черт возьми такое. На данный момент я ничего не знаю. Все чертовски сложно.

Я сжимаю его плечо.

– Я никогда в жизни не общалась с тобой так, как сейчас.

Его глаза встречаются с моими, медленно успокаиваясь.

– В каком смысле?

– Тот факт, что все сложно и что ничто больше не имеет смысла.

Между нами на несколько мгновений воцаряется тишина, прежде чем мы одновременно вздыхаем.

Я смеюсь над этим, и Антон неуверенно улыбается в ответ.

– Что, черт возьми, мы вообще делаем? – спрашивает он шепотом, больше для себя, чем для кого-либо другого.

– Понятия не имею, – все равно отвечаю я.

– Мы не можем продолжать в том же духе. На наших плечах смерть членов нашей семьи.

Я не знаю, пытается ли он убедить меня или себя в данный момент.

– Я понимаю, – говорю я.

– Ты придумала, как вытащить меня отсюда, или теперь тебе удобно оставаться женой Кирилла?

– Даже если бы мне было удобно, мне не нравится тот факт, что ты заперт.

– Но?

– Я не хочу, чтобы ты причинил боль Кириллу.

– Твою мать, Саша. Ты снова попадаешь в ту же ловушку.

– Нет, это не так. Кирилл никогда не планировал жениться на другой женщине или убивать меня. Кроме того, я не верю, что он причастен к смерти нашей семьи.

– Так ты теперь ему доверяешь?

– На данный момент, да.

Я просто не верю в то, что он может использовать меня как пешку в своих предстоящих манипуляциях.

– Ты всегда была наивной, – он вздыхает. – Будь то в семье, то с мужчинами, с которыми ты служила, и особенно с Кириллом. Теперь я понимаю, почему папа хотел сохранить твою отвратительно наивную натуру и почему мама нянчилась с тобой и заискивала. Они не хотели, чтобы ты сталкивалась с реальным миром.

– Я благодарна им за это, но не думаю, что впоследствии это пошло мне на пользу.

– Поверь мне, тебе повезло. По крайней мере, ты не превратилась в монстра.

– Ты тоже не монстр, Тоша.

Он ворчит в ответ, затем глубоко выдыхает.

– Сейчас ты на распутье.

– Ну, разве ты не такой же?

– Это… другое.

– Да, точно. Я даже не уверена, лжешь ли ты мне или себе в данный момент. В этом мире нет ни черного, ни белого. Просто невозможно впадать в крайности.

– Тогда что ты предлагаешь?

– Разве… разве мы не можем исправить эту ситуацию и тоже стать счастливыми? Только один раз?

– Я не уверен в том, что это возможно.

– Но почему? – мой голос срывается, а губы дрожат.

На этот раз Антон сжимает мое плечо.

– Такие люди, как мы, не заслуживают счастья, Саша. Оно было вырвано у нас в тот день, когда мы должны были умереть.

Я качаю головой.

Я отказываюсь верить, что после этого у нас не будет счастливой жизни.

Возможно, Антон уже выбрал путь, по которому пойдет, но я – нет.

У меня еще есть время решить, что делать и как покончить с этой злой судьбой раз и навсегда.

Ради моего ребенка.

Ради самой себя.

Глава 21

Кирилл

Что-то не так…

Я знаю это, чувствую это и слышу этот гребаный запах в воздухе.

Все изменилось с тех пор, как мы вернулись из хижины три недели назад.

Саша искусно держала дистанцию. Это не так вопиюще, как в самом начале. На этот раз дело больше в мелких деталях.

Например, она прекратила утреннюю тренировку, и больше не ждет меня, не пьет со мной и предпочитает навещать своего брата в компании Виктора.

Я действительно ничего не могу поделать с последним, так как перегружен всем дерьмом в Братве, а именно сдерживанием разгула убийств Дэмиена.

Хотя вышеуказанные изменения заметны, их можно рассматривать как мимолетные по сравнению со всем остальным.

Во-первых, она больше не говорит о том, чтобы уйти от меня через несколько недель.

Она не использует каждый шанс, который у нее есть, чтобы напомнить мне о том, что она моя жена только временно.

И, самое главное, она испытывает ко мне такое же безумное желание, как и я к ней. Я пытался разбудить ее своим ртом на ее киске, но в последнее время мы поменялись ролями, так что я тот, кто просыпается на небесах с ее губами вокруг своего члена.

Однако самым большим тревожным сигналом является то, что она проводит больше времени с Кристиной, к большому разочарованию меня и моего брата.

Я выхватываю бокал шампанского у проходящего официанта и встаю рядом с упомянутым братом. Мы проводим собрание в доме, чтобы отпраздновать союз Братвы с Якудзой. Лидеры Братвы и других кланов тоже появились.

Причина укрепления этих отношений – Дэмиен – свалил, бог знает куда. Я не видел его невесту с тех пор, как ее отец представил ее ранее.

Недостатком должности пахана является обязанность проводить частные встречи и предаваться глупым светским разговорам, но это последнее, о чем я думаю.

Я не смог найти объяснение чувству, которое терзало меня последние пару дней.

Простым определением было бы беспокойство и боязнь неизвестности там, где дело касается Саши. Первой реакцией, пришедшей в голову моему мозгу, было душить ее еще сильнее, запереть к чертовой матери, если понадобится, чтобы не было выхода, как бы она ни старалась его найти.

Но это означало бы полное уничтожение любого подобия мира, которое у нас было.

Она возненавидела бы меня за это.

Кроме того, дело не в том, что Саша пытается уйти.

Или, может быть, это то, что она делает, но незаметно, чтобы я не смог помешать ее планам.

– Они удивительно близки, – говорит мой брат рядом со мной, его внимание сосредоточено на двух женщинах.

Они стоят рядом с надоедливой Рай и женой Адриана, Лией, как будто это какое-то женское общество.

На Саше свободное черное платье длиной чуть выше колен. Ее блестящие светлые волосы распущены и теперь достигают середины спины. Она ни разу не стригла их с тех пор, как снова стала женщиной.

На её ногах не особо высокие каблуки, как у остальных, но она все равно самая высокая из всей компании. К тому же самая красивая. Просто к слову.

– Твоя жена на удивление прилипчива, – я направляю свой злобный взгляд на моего брата. – Держи ее подальше от моей.

Он приподнимает бровь.

– Не уверен, что это так работает.

– Тогда найди решение, которое работает.

Он улыбается, и это удивительно озорно.

– Неужели это так плохо, что у нее появляются подруги? По крайней мере, они не те охранники, против которых ты категорически выступаешь.

– Мне не нравятся те люди, которые склонны красть ее время.

– Тебе нужна помощь.

– Да. Твоя. В форме того, чтобы помешать Кристине увезти мою жену хрен знает куда.

Даже Карина начала злиться из-за того, что не может проводить с Сашей как можно больше времени. Пока мы разговариваем, моя сестра прячется в своей комнате. Возможно, она и начала время от времени выходить из дома, но толпы людей все еще пугают ее.

– Но ведь когда-нибудь ей действительно может понадобиться круг общения за пределами тебя. Разве нет? – Константин спрашивает, как идиот.

– Нет.

– Я бы сказал, что удивлен, но это было бы ложью… – он замолкает, когда наша мама – поправка, его мать – появляется на лестнице со своим братом Яковом.

Он входит в правление семейного банка, а еще всегда игнорировал меня, в отличие от остальных ее братьев и сестер, которые поддерживали меня с самого первого дня. Включая моего старшего дядю, который является главой семьи и банка.

Юлия всегда ладила с Яковом. Он единственный брат, которого она навещала на протяжении многих лет, но в прошлом он редко приезжал сюда, потому что они с Романом страстно ненавидели друг друга.

Он начал появляться в нашем семейном доме только после его смерти.

Мое внимание возвращается к Константину, который так крепко сжимает свой бокал, что я удивляюсь, как он не разбивается на куски.

Ни для кого не секрет, что у него с Юлией натянутые отношения, поскольку он косвенно предпочел Кристину ей и женился на женщине, которую не одобряет его мать.

Но Юлии потребовалось бы чудо, чтобы возненавидеть своего золотого ребенка. Я думал, что Константин использовал этот шанс, чтобы установить некоторую дистанцию между ним и его ядовитой матерью, но, возможно, это не вся история.

Я прищуриваюсь на Юлию и Якова, затем перевожу взгляд на своего брата.

– Есть что-то, что мне нужно знать?

Он поджимает губы, но ничего не говорит.

– Константин, – я принимаю свой самый дипломатичный тон, когда смотрю ему в лицо. – Я знаю, мы не были образцовой семьей, но ты все еще мой брат. Если Яков несет тебе какую-нибудь чушь, я повешу его за яйца, прежде чем он успеет моргнуть. Тебе не нужно беспокоиться о последствиях. У меня достаточно силы, чтобы раздавить его…

– Это Юля.

– Ты хочешь, чтобы я повесил Юлю за ее воображаемые яйца?

Он хихикает, но это мимолетно.

– Будь серьезен.

– В чем проблема?

– Сегодня утром кое-что произошло, и я… я хочу верить в то, что это ошибка.

– Я тебя слушаю.

– Она… Я уже пару раз слышал, как она что-то шептала своей горничной. Что-то насчет того, чтобы давать Крис травы, улучшающие иммунитет, и хрен знает что еще. Вначале я не придал этому особого значения, но из предосторожности предложил дать Кристине все травы, которые приготовила моя мать, а потом выбросил их в канализацию. Я попросил Крис никогда не пить и не есть в ее компании и употреблять только то, что дает ей Анна, – его кадык подпрыгивает при сглатывании. – Скажи мне, что я веду себя как параноик.

– Ты проверял эти травы?

– Сегодня я получил результаты.

– Дай угадать. Они ядовиты.

Сжатие его челюстей – это весь ответ, который мне нужен.

– Может быть, она не знала…

– Проснись, мать твою. Эта женщина никогда ничего не делает без цели. Она хочет, чтобы твой ребенок умер.

– Но это ее внук.

– А мы с Карой – ее гребаные дети. Как ты думаешь, она принимала это во внимание, когда пыталась нас убить? Ты видел как она бросилась с чертовой лестницы, когда была беременна нашей сестрой. Ты был достаточно взрослым, чтобы помнить, – я делаю паузу и смягчаю свой тон. – Она всегда была одержима твоей безопасностью и благополучием, но она терпеть не может Кристину. Она та женщина, из-за которой ты пошел против нее. Твоя мать не из тех, кто принимает отказ в качестве ответа. Она, наверное, думает, что если избавится от ребенка Кристины, у тебя не будет причин оставаться женатым и ты разведешься с ней.

– Этого не случится.

– Тогда она не остановится, пока это не произойдет.

Его грудь поднимается и опускается в интенсивном ритме.

– Что мне теперь делать? Я думаю, что Крис больше не в безопасности рядом с ней.

– Я могу выгнать Юлю.

Он делает паузу, касается своей шеи, затем вздыхает:

– Она бы попросила меня пойти с ней.

– Тогда скажи «нет», ублюдок. Если только ты не в настроении стать свидетелем трагедии?

– Конечно, нет.

– Тогда я сделаю так, чтобы это произошло первым делом утром, – я чокаюсь своим бокалом с его.

Он пьет, хотя все еще кажется нерешительным. Проблема Константина в том, что он всегда пытается увидеть в Юлии хорошие стороны. Это имеет смысл, учитывая всю любовь, которую она излила на него. В какой-то момент она закончила тем, что задушила его, и он всегда ненавидел ее отношение к нам, даже если притворялся, что это не так.

– Возможно, ты захочешь подробнее узнать о Якове, – говорит Константин.

– Для чего?

– Он ее правая рука во всем, в чем я отказываюсь принимать участие.

Хм.

Интересно.

Это может быть ключом, которого мне не хватало в основе моей теории. Я отправляю Виктору сообщение.

Кирилл: Проверь местонахождение Якова во время взрыва коттеджа и любые возможные связи с Макаром.

Вскоре после этого к нам присоединяется Адриан, который тоже не в восторге от разлуки со своей женой. Однако нам не обязательно наслаждаться обществом друг друга, потому что, к счастью, наш вечер уже закончен.

У меня запланировано несколько встреч с лидерами Якудзы и Лучано, но мои мысли заняты другими, более насущными проблемами.

Когда я возвращаюсь в главный зал, то мельком вижу Кристину с Константином, а Рай разговаривает с Кайлом. Лия с охраной своего мужа, но Саши нигде не видно.

Сильное чувство парализующего ужаса охватывает меня, и я должен заставить себя нормально дышать, когда зову ее. Ее телефон выключен.

Черт. Блять. Черт!

Я спрашиваю Кристину о местонахождении моей жены, и она говорит, что Саша ушла давно.

Значит ли это, что она покинула меня навсегда? Был ли я застигнут врасплох?

Я направляюсь в нашу комнату, перепрыгивая через два шага за раз, крутя обручальное кольцо, пока чуть не ломаю палец.

Когда я открываю дверь и захожу внутрь, мое дыхание медленно приходит в норму. Саша лежит на диване, закрыв глаза и обхватив себя руками за талию.

Черт.

Если я буду продолжать в том же духе, у меня может случиться сердечный приступ в тот момент, когда она снова исчезнет.

Мне нужен маячок на ней. Сейчас же.

Да, на данный момент она все еще со мной, но кто знает, что произойдет через несколько дней или даже часов.

Моя тревога достигла уровня, который я больше не могу контролировать. Дошло до того, что я стал опасаться покидать дом и, следовательно, ее.

Я только что закончил писать сообщение Виктору, чтобы договориться, когда Саша шевелится. Она приподнимается на локтях, глаза сонные, голос хриплый.

– Кто это?

– Это я, – я убираю телефон обратно в карман.

Она садится, узнавание медленно возвращается в ее глаза.

– Неужели меня не было слишком долго? Мне просто нужно было немного вздремнуть.

– С каких это пор тебе нужно вздремнуть?

Она сглатывает, но вскоре улыбается.

– Ты не давал мне выспаться в последнее время, если не заметил.

– Хм.

– И ты, вероятно, тоже не будешь сдерживаться сегодня вечером, не так ли? – она начинает вставать, но я качаю головой.

Растерянные глаза Саши встречаются с моими, и я пристально наблюдаю за ней несколько секунд.

– Что происходит, жена?

– Что ты имеешь в виду?

– Ты точно знаешь, что я имею в виду. Ты изменилась, и мне нужно выяснить причину этого. Я предлагаю тебе шанс рассказать мне все самой. Если ты откажешься, мне, возможно, придется использовать методы, которые ты не одобряешь.

– Ничего не изменилось.

– Чушь собачья. Еще один шанс.

– Кирилл…

– Это твоя семья? Они снова втягивают тебя в это? Это из-за каких-то встреч с Антоном? Он настраивает тебя против меня? Ты предпочитаешь верить их пропаганде?

– Это не…

– Тогда объясни мне! – я прерываю ее, мой голос теряет всю свою невозмутимость, прежде чем я делаю вдох и пытаюсь ухватиться за свое несуществующее спокойствие. – Последний шанс.

– Ничего не изменилось. Это правда.

– Очень хорошо, – я поправляю очки. – Иди сюда.

Она идет осторожно, ее глаза сияют, когда она замечает животную похоть, которая, должно быть, видна на моем лице.

Саша – идеальное зеркало моих примитивных наклонностей. Тот факт, что она приходит в восторг всякий раз, когда я близок к краю, является четким показателем того, насколько мы совместимы.

– Остановись, – приказываю я, и она останавливается. – На колени.

Саша медленно подчиняется, как будто это впервые.

– А теперь ползи ко мне. Покажи мне, как сильно ты хочешь мой член.

Ее губы приоткрываются, и я клянусь, она собирается что-то сказать, но вместо этого встает на четвереньки и медленно ползет ко мне. Изгибы ее бледных сисек дразнят из-под декольте, создавая контраст с черной тканью.

Она слегка покачивает бедрами, и розовый румянец покрывает ее щеки и шею. Моя Саша не торопится с игрой в соблазн, не торопясь и не замедляясь, как будто точно знает, какой эффект оказывает на мой изголодавшийся член.

Моя эрекция уплотняется и напрягается под моими боксерскими трусами, требуя ее тепла.

Однако мне удается оставаться на месте, терпеливо ожидая когда она притащит сюда свою задницу.

Выражение моего лица, должно быть, неприветливое, потому что Саша останавливается, когда, наконец, доходит до меня. Ее пытливый взгляд впивается в мой, как будто она пытается разобраться в ситуации.

– Вытащи мой член, – приказываю я замкнутым тоном.

Ее мягкие руки расстегивают мои брюки, и она возится с молнией и боксерами, прежде чем освободить мой член.

На протяжении всего шоу он был полутверд, но в ее руках становится мучительно тяжелым. Ей приходится взять его обеими руками, нежно поглаживая, когда она смотрит на меня снизу вверх.

Моя ладонь накрывает ее щеку, и она наклоняется навстречу моему прикосновению, на мгновение закрыв глаза.

– Не просто ласкай его, solnyshko. Подавись моим членом.

Дрожь проходит сквозь нее, но она берет меня так глубоко и нежно, как только может, не вызывая рвотного рефлекса. Затем вытаскивает его, облизывает и сосет головку, прежде чем снова взять в рот. Трение ее маленького влажного ротика делает меня чертовски твердым.

Но это не единственная эмоция, проходящая через меня. Похоть преобладает, но к ней примешивается оттенок ярости. Волна гнева такая крутая и пустотелая, что я не знаю, как далеко зайду, если буду действовать в соответствии с этим.

Вот почему я не такой.

Я даю ей свободу сделать это самой, потому что, если трахну ее в рот, то причиню ей боль. В этом нет никаких сомнений.

Ее звуки удовольствия эхом разносятся в воздухе, когда она глубоко заглатывает мой член, вероятно, потому что знает, что мне это нравится. И поскольку она так хорошо изучила мои наклонности, она не останавливается на достигнутом и использует свой язык, чтобы доставить мне больше удовольствия.

Может быть, я и знаю, на какие ее кнопки нажимать, но она также выучила мои наизусть. И, может быть, именно поэтому меня это чертовски бесит.

– Я не слышу, как ты задыхаешься, Саша, – мой голос колеблется между похотью и контролем.

Ее глаза, теперь зеленые с легким оттенком желтого, наполняются решимостью, когда встречаются с моими. Она ускоряет темп, берет меня в свое горло и даже гладит мои яйца.

Саша продолжает в том же ритме, посасывая мой член, как будто это эскимо, пока ее стоны эхом не разносятся в воздухе. Я должен заставить себя не вонзиться ей в горло.

Если сделаю это, я не остановлюсь.

Она вытаскивает меня изо рта, ее глаза сверкают, а губы блестят от спермы и слюны.

– Кирилл…

– Да?

– Что ты делаешь?

– Что я делаю? Это ты должна делать мне небрежный минет.

– Да, но в обычных условиях ты бы уже взял все под свой контроль.

Ухмылка приподнимает мои губы.

– Ты хочешь этого?

Ее голова подпрыгивает вверх-вниз в нетерпеливом кивке.

– Чего ты еще хочешь, solnyshko?

Она ложится спиной на ковер, раздвигает ноги и приподнимает платье достаточно, чтобы показать свои насквозь мокрые белые трусики. Мне всегда нравится, как она возбуждается, даже отсасывая у меня.

– Трахни меня, – говорит она хриплым голосом, который почти заставляет меня кончить.

– Что, если я не в настроении? – говорю я, опускаясь на колени между ее ног и снимая свой ремень.

– О, пожалуйста. Ты всегда в настроении.

– Может быть, сегодня я в плохом настроении, Саша, – я оборачиваю ремень вокруг своей руки и шлепаю ее по киске, прикрытой трусиками.

Она задыхается, ее ногти впиваются в ковер, но глаза наполняются похотью. Поэтому я снимаю с нее трусики и стону от надписи «Лучика», навсегда вытатуированного на ее коже.

– Тебе не следовало просить меня трахнуть тебя, когда я в таком настроении, потому что я не остановлюсь. – Шлепок. – Мне придется измотать тебя и владеть тобой, жена. – Шлепок. – Мне придется делать тебя своей снова и снова, чтобы ты больше не могла думать о побеге.