Текст книги "Сердце Моего Монстра (ЛП)"

Автор книги: Рина Кент

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)

Я знаю, что это неуместно, но мне все равно хочется отбросить сестру к стене, чтобы занять ее место.

С другой стороны, Карина может быть одним из методов, которые я буду использовать, чтобы удержать Сашу здесь.

Ты получаешь разрешение, Кара. Пока что.

– Кара? – Кристина появляется на лестнице. Она действительно ладит с моей сестрой, особенно после того, как Карина узнала, что скоро станет тетей.

Саша превращается в камень, глядя на Кристину, которая медленно спускается по лестнице.

Ха.

Минуту назад я уже собирался рухнуть, но думаю, что останусь здесь и посмотрю, как это шоу развернется в реальном времени.

Саша делает вид, что я ей не нужен, но выражение ее глаз говорит о том, что она хочет задушить Кристину до смерти.

Моя жена может врать сколько угодно, но я верну ее.

Глава 12

Саша

Мое тело напрягается.

Задняя часть моего горла кажется сухой и напоминает наждачную бумагу.

Все обостряется.

Мои ноздри наполняются лавандовыми духами Карины и металлическим запахом крови.

Мои уши наполняются пронзительным звуком, как будто я стою на месте взрыва бомбы.

И тут меня осеняет.

Это моя реакция на ситуацию «дерись или беги».

Я должна выбрать последнее, но почему мои пальцы дергаются, чтобы потянуться за пистолетом и всадить пулю ей в голову?

Стрелять надо не в нее, а в тупого мудака, которого ты не смогла убить.

Она не виновата в том, что он выбрал ее, а не тебя.

Оба эти аргумента уместны, но прислушивается ли к ним мое кровоточащее сердце? Абсолютно нет.

На самом деле, я нахожу себя в нелогичном сравнении себя с ней. В то время как она одета в элегантное темно-красное платье, а ее волосы уложены в идеальную прическу, я одета в дурацкую боевую форму, а мои волосы стянуты так туго, что болит кожа головы.

На ней естественный макияж и нежно-розовая помада, а я без макияжа, и мои губы потрескавшиеся и сухие.

Возможно, мы обе являемся женщинами, но мы в разных лигах.

Готова поспорить, что она не сможет выстрелить из пистолета, чтобы спасти свою жизнь. Вот и все.

Кристина как-то странно наблюдает за мной, пока добирается до подножия лестницы. Наверное, ей интересно, почему охранник Кирилла теперь женщина.

А может, она слышала обо мне. Почувствовала ли она огонь, который пожирает меня изнутри, когда увидела кольцо на его пальце?

Хотя этот бесчувственный мудак Кирилл мог купить одинаковые кольца, и на том, которое он носит, могло быть выгравировано ее имя.

Карина отстраняется от меня, и я не знаю, потому ли это, что Кристина назвала ее имя, или потому что она почувствовала, как я напряглась рядом с ней.

Разве это неправильно, что я чувствую себя немного мстительной из-за того, что Кристина с Кариной находятся на уровне уменьшительных форм? Я думала, что она нелегко заводит друзей, и я была ее единственным другом. Но, как и ее чертов брат, она, похоже, не испытывала проблем с тем, чтобы быстро заменить меня.

Карина берет ее за руку и ухмыляется мне.

– Саша, это моя новая невестка, Крис!

Мой желудок опускается, и я пытаюсь сглотнуть, но мне мешает застрявший в горле ком. Я краем глаза наблюдаю за гребаным лжецом Кириллом, который непринужденно прислонился к колонне, скрестив лодыжки и изображая знающую ухмылку на губах.

Единственная жена, твою мать.

Не могу поверить, что он готов опуститься до такого уровня, чтобы получить желаемое.

– А еще, еще! – Карина похлопывает Кристину по животу. – Она носит мою племянницу.

Щеки Кристины покрываются румянцем.

– Мы все еще не знаем пол, Кара.

– Неважно. Я принимаю только девочек. Я уже начала ходить по магазинам и покупать розовое.

Я… я правильно расслышала?

Кристина беременна? Уже?

Тошнота подкатывает к горлу, и я физически вздрагиваю.

Кажется, меня сейчас вырвет.

– Ох, Кирилл. – Кристина подходит к нему. – Ты выглядишь бледным, и твоя повязка вся пропитана кровью. Может, тебе стоит показаться врачу?

Она кладет свою руку на его руку, и я думаю, что проигрываю битву, потому что уже тянусь за пистолетом.

Прекрати прикасаться к нему.

Или я действительно убью его сейчас.

Я лишу твоего долбаного ребенка отца еще до того, как он родится.

– Не беспокойся о нем, – насмехается Карина. – Он как кот с девятью жизнями, который отказывается умирать.

– Кара! – Кристина мягко усмехается.

Она все еще держит свою руку на его руке.

Прекрати прикасаться к нему.

Прекрати, блять, прикасаться его…

Мои мысли обрываются, когда губы Кирилла медленно растягиваются в ухмылке. Он переводит взгляд на мою руку, лежащую на поясе. Ненавижу, что он точно знает, что я собираюсь сделать.

Ненавижу, что он так легко читает меня, и я ничего не могу предпринять, чтобы помешать этому.

– По крайней мере, у тебя хватает вежливости беспокоиться обо мне, дорогая невестка, – его брови сходятся вместе. – Моя настоящая жена бессердечна, и ее не волнует, жив ли я или умираю.

Что…?

Невестка?

– Что, блять, с тобой случилось? – Константин заходит со стороны входа и останавливается при виде Кирилла, истекающего кровью и едва стоящего на ногах.

Он обнимает Кристину за талию и целует в макушку.

– Небольшой спор, – говорит Кирилл своим обычным провокационным, но одновременно задорным голосом.

Мой рот открывается, и моя рука опускается с задней части моих брюк.

Можно с уверенностью сказать, что я не имею ни малейшего представления о том, что, черт возьми, здесь происходит.

– Саша, – Константин заразительно счастливо улыбается. – Ты жива.

– Вроде того, – шепчу я.

– А я-то гадал, почему вокруг Кирилла не крутится дюжина демонов, – он подходит ко мне и похлопывает по плечу. – С возвращением.

– Спасибо, – я смотрю между ним и Кристиной. – Вы ребята… женаты?

– Да, – они смотрят друг на друга с глубоким чувством привязанности, которое режет мне сердце. Наверное, потому что я так наивно смотрела на Кирилла, пока он не ударил меня в спину.

– Разве Кристина… не должна была выйти замуж за Кирилла?

– Он затеял все это, чтобы мы могли быть вместе, – тихо говорит Кристина и с глубокой благодарностью смотрит на Кирилла.

Кто-то действительно благодарен монстру.

Наверное, я попала в альтернативную реальность.

И все же я не могу избавиться от чувства облегчения, которое проникает в меня при осознании того, что он никогда не женился на ней. Она не беременна его ребенком, и она любит его брата.

Этот придурок знал это с самого начала, но ему все равно нравилось играть с моими эмоциями. Наверное, это своего рода испытание для него.

С Кириллом это всегда испытание.

Для всех и всего.

– Поздравляю, – мой тихий голос разносится по коридору, и это действительно звучит так, словно я говорю искренне.

И так оно и есть.

Просто я уже не знаю, что делать с этой ситуацией. Все это время я держалась за осознание его предательства как за топливо для моей ненависти.

Каждую ночь мне снился он у алтаря с Кристиной. Мне снились кошмары об их счастливой совместной жизни после того, как я исчезла из поля зрения.

Но теперь, когда я вижу своими глазами, что они никогда не были парой, я не знаю, как сохранить свою ненависть и ярость на прежнем уровне.

Значительная часть была вычищена из моей системы, и я не уверена, что смогу восстановить ее в обозримом будущем.

– Кирилл! – Константин отходит от жены и ловит брата перед самым его падением на пол.

Я бросаюсь вперед, но успеваю остановить себя лишь в нескольких шагах. Да, старые привычки умирают с трудом, но почему, черт возьми, я все еще считаю себя его защитницей?

И это после того, как я всадила пулю в его руку?

Константин с трудом удерживает его бессознательное тело в вертикальном положении. К ним подбегает Карина, выражение ее лица в мгновение ока превращается из презрительного в обеспокоенное.

Лицо Кирилла бледное, а губы меняют цвет. Мало того, кровь пропитала повязку и продолжает капать на пол.

Нелогичная часть меня чувствует себя дискомфортно, и я не уверена, связано ли это с тем, что Кирилл потерял сознание, или с тем, что я являюсь причиной сцены, разыгрывающейся передо мной.

Я делаю длинный вдох.

Нет. Я больше не буду этого делать. Просто не буду.

Единственная причина, по которой я здесь, – это спасение моего брата.

Как только это будет сделано, я в мгновение ока покину Кирилла.

* * *

Пока Кириллу оказывают помощь в клинике, я отправляюсь на поиски брата в подвал, где Кирилл обычно держит заключенных.

У меня трясутся руки, когда я прохожу мимо комнаты, в которой мы поженились.

Эта комната была одновременно моим кошмаром во время плена, но и местом самого счастливого времени в моей жизни.

Я продолжаю поиски, но весь подвал пуст. Нет никаких следов Антона или кого-либо еще, если на то пошло.

Если Виктора здесь нет, значит, нет и моего брата.

Я знаю, что есть склад, где Кирилл предпочитает пытать людей в поисках ответов, но поскольку я знаю о его местонахождении, сомневаюсь, что он забрал его туда.

Не дай Бог, чтобы этот помешанный на контроле упустил какую-нибудь деталь. Когда я возвращаюсь наверх, я ожидаю найти Карину, поскольку она отказалась ехать в клинику с Константином и Кристиной, несмотря на дрожащий подбородок.

Однако меня встречает не кто иной, как Анна. Она держит стопку одежды и стоит возле лестницы, словно поджидая меня.

Прошло не так много времени с тех пор, как я видела ее в последний раз, но у нее появилось несколько морщин, а глаза утратили тот острый блеск, который был неотъемлемой частью ее личности.

– Привет, Анна, – медленно говорю я.

– Не надо мне тут «привет», юная леди, – она сует мне в руку одежду. – Здесь одежда миссис Кристины, которую она попросила передать вам. Она решила, что вы ближе к ней по росту и телосложению, чем мисс Карина.

Мои пальцы крепко сжимают одежду.

– Спасибо.

Думаю, это значит, что Кристина – та, кто предупредил ее о моем появлении.

Анна лезет в карман фартука и достает ключ.

– Это от спальни Кирилла. Он держал ее закрытой два месяца и дал мне ключ только для того, чтобы я могла проследить за уборкой.

Он… держал свою комнату закрытой в течение двух месяцев?

Она кладет ключ поверх одежды.

– Я не знаю, что происходит между вами, но ему лучше не превращаться обратно в кровожадного демона, каким он был после твоего отъезда.

– Что… ты имеешь в виду?

– В течение первого месяца он приходил домой весь в крови. Каждую ночь. Виктор говорил, что он ищет того, кто виновен в твоей смерти, и что он даже убивает всех, кто оказывается бесполезным в его поисках. Каждую ночь он останавливался перед своей комнатой, трогал дверь, а потом уходил в свою новую комнату. Каждый вечер мне приходилось выбрасывать окровавленную одежду, потому что спасти ее было невозможно.

Мои пальцы сжимаются вокруг одежды. С одной стороны, у Анны нет причин лгать. На самом деле, она честна до прямоты и не опускается до лжи.

Но с другой стороны, я не могу снова доверять Кириллу. Может быть, он совершал эти поступки по другой причине, а не по очевидной.

Анна положила руку на бедро.

– Лучше бы сегодня был последний день, когда я получаю новую партию окровавленной одежды.

– Не думаю, что я могу контролировать настроение и решения Кирилла.

– Ты единственная, кто может, ты наивное дитя.

Я стараюсь не обращать на это внимания и терплю неудачу. Поэтому сменяю тему.

– Ты собираешься спросить, почему меня выдавали за мужчину?

– Я предположила, что это как-то связано с твоей безопасностью. Поэтому Кирилл тоже держал это в секрете.

– Ты… знала?

– Я заподозрила это после того, как несколько раз видела тебя в его постели. Я подозревала, что, возможно, он переметнулся на другую сторону, но… ну, не было других доказательств, подтверждающих эту теорию.

– Ох, – значит, все это время Анна закрывала глаза и делала вид, что ничего не замечает.

– Иди прими душ и отмой всю эту кровь. Я отправлю тебе немного еды через некоторое время.

– О, хорошо. Спасибо.

– С возвращением, Саша, – она похлопывает меня по плечу. – И дом, и Кирилл были невыносимо мрачными без тебя.

Моя грудь вздымается, и я сопротивляюсь желанию сказать что-то глупое, вроде «правда?».

Тяжелыми шагами я направляюсь в комнату. Я останавливаюсь перед дверью, и мне приходится сделать несколько дрожащих вдохов, прежде чем провернуть ключ в замке.

Когда я захожу внутрь, меня охватывает множество эмоций. Все точно так же, как я оставила, только нет ни одной куртки Кирилла, брошенной где попало, ни моих повязок для груди, разбросанных на какой-нибудь поверхности.

А вот запах какой-то странный. Здесь больше не пахнет нами.

Я ругаюсь про себя. Какого черта я хочу, чтобы здесь пахло нами?

Я бегу в ванную, снимаю одежду и захожу в душ. Когда я стою под струями воды, в моей голове проносятся образы других занятий, которыми я занималась в этом же душе, и мне приходится закрыть глаза.

Но это не мешает эротическим картинкам проигрываться снова и снова, словно дразня мое неудовлетворенное в сексуальном плане тело.

Со стоном я закрываю кран, поспешно вытираюсь и надеваю новое белье, которое дала мне Кристина, застонав вслух, когда случайно задела ногтями твердый сосок.

Черт. Почему они такие чувствительные? Это потому что я снова здесь, когда думала, что никогда не вернусь?

Восстановив дыхание, я надеваю мягкую клетчатую ночную рубашку. Она тесновата на бедрах, но этого вполне достаточно.

Я возвращаюсь в спальню и нахожу поднос с едой на журнальном столике. Мой желудок урчит, и я выпиваю порцию супа, а затем ем рыбу, пока отправляю дяде сообщение.

Саша: Миссия провалена. Антон в плену. Я останусь здесь, пока не смогу доставить его домой в целости и сохранности. Пожалуйста, не вмешивайтесь, пока я не разберусь с этим.

Не знаю, согласится ли он, и особенно бабушка, на это. Она смотрит на Антона так, словно он – ответ на все ее молитвы.

Но они должны осознать, что только я могу спасти Антона. Зная Кирилла, он позаботится об этом.

Закончив есть, я зеваю.

Сегодня был такой длинный день. Наверное, один из худших в моей жизни.

Моего брата держат в плену Бог знает где.

Я не смогу уехать в течение трех месяцев.

И самое главное, я с горькой иронией поняла, что не могу убить Кирилла. На самом деле, часть меня возмущается тем, что я вообще в него стреляла.

Это глупая, верная, наивная часть, которая полностью потеряла голову, когда увидела его у подножия холма с раной в груди.

Думаю, я никогда не забуду эту сцену, как бы ни старалась и сколько бы времени ни прошло.

Еще раз зевнув, я ложусь на кровать и закрываю глаза. Я просто отдохну минутку, а потом отправлюсь на поиски брата.

Всего минуту…

Сильная рука обхватывает меня, а сзади меня окутывает тепло. Это кошмар, понимаю я.

Нет, сон.

Присутствие позади меня нисколько не кажется угрожающим. На самом деле, я поддаюсь его прикосновениям, и с моих губ срывается тихий стон.

Мне нравится Кирилл из моих снов. Он не разговаривает и позволяет мне использовать его только в качестве утешения против преследующих кошмаров.

Они не приходят, когда он вот так обнимает меня.

Они не вмешиваются в эту маленькую фантазию, в которую я притворялась, что она мне не нравится.

Но потом этот якобы похожий на сон Кирилл надевает мне на палец кольцо и шепчет на ухо.

– Добро пожаловать домой, solnyshko.

Глава 13

Саша

Тяжелый вес покоится на моем теле.

Но вместо того, чтобы быть бременем, он на самом деле успокаивает. Я утыкаюсь носом в подушку, и мои ноздри наполняются запретным ароматом глубокого леса и кедра.

Возможно, я все это выдумала?

Это единственное объяснение этой сенсорной перегрузки или того, почему я прижимаюсь ближе к источнику.

Тепло охватывает мое тело и распространяется на грудь и сердцевину, поэтому я двигаюсь дальше, нуждаясь в большем.

Мои движения приостанавливаются, когда что-то твердое упирается в мой живот, тыкаясь в меня через одежду.

– Ммм.

Знакомый глубокий голос заставляет меня открыть глаза.

Пожалуйста, скажите мне, что это мое воображение…

Нет.

Не-а.

Это определенно реальность. Я действительно заперта в объятиях Кирилла, мое лицо покоится на его шее, и я почти чувствую вкус его геля для душа на своем языке. Я с ужасом понимаю, что именно этот запах я ощущаю с тех пор, как проснулась.

Наши тела прижаты друг к другу, а то, что упирается в мой живот? Это его эрекция.

Ох, и еще одна вещь.

Он голый.

Что дает ему право прикасаться ко мне? Держать меня, словно я ему принадлежу?

Как он смеет?

Я отстраняюсь, вынуждая его руку упасть с моей талии.

Кирилл ворчит, так как это его травмированная рука. Мои глаза встречаются с его арктическими, и, судя по сосредоточенному взгляду, он, вероятно, проснулся гораздо раньше меня. А может, он вообще не спал.

Я перебираюсь на другую сторону кровати, стараясь не смотреть на его покрытые чернилами грудь и руки. В утреннем свете, проникающем через окна и балкон, его татуировки кажутся темнее. И угрожающими. Как и все в нем.

Я не могу не смотреть на два шрама от пулевых ранений на его груди. Они скрыты новой замысловатой татуировкой и были бы незаметны для того, кто не очень присматривается. Однако я могу найти их, даже если бы ослепла.

После всего, что произошло, мысль о том, что он чуть не умер в России из-за меня, все еще вызывает у меня раздражение.

Ты играешь в опасную игру, Саша. Ты сочувствуешь монстру, который без колебаний уничтожил бы тебя.

Он садится, и одеяло опускается ниже его пупка, обнажая V-образную линию, ведущую к…

Я возвращаю свое внимание к его лицу и поджимаю губы, когда вижу, что он ухмыляется.

– Доброе утро, жена. Ты хорошо спала?

– Нет, не очень.

О, подожди. На самом деле да.

Мой рот приоткрылся. У меня не было никаких кошмаров прошлой ночью. Или снов.

Ничего не было. Впервые за очень долгое время я просто делала что-то нормальное и спала.

– Это из-за матраса? – он прижимается к нему, потом к одеялу. – Подушки? Самой кровати?

– Скорее, в кровати, – бормочу я себе под нос.

– Это говорит твой защитный механизм, но это нормально. Я могу подождать.

– Подождать чего?

– Того дня, когда ты снова станешь моей женой.

– Я никогда не была твоей женой, Кирилл.

– Нет, была. Ты сказала «да» и в ту же ночь взяла мой член, как очень хорошая жена. Кроме того, у меня есть свидетельство о браке, чтобы доказать это.

– Это не считается, так как мы разводимся.

Его неизменная ухмылка исчезает, но выражение лица остается легким, даже игривым, но это не выглядит естественным.

– До тех пор ты все еще моя жена.

– Неохотно.

– Законно.

Я вздергиваю подбородок.

– Временно.

– В настоящее время.

Этот ублюдок получает удовольствие от любой войны, которую я пытаюсь начать. Если я хочу чего-то добиться в этой ситуации, мне нужно прекратить подпитывать его извращения.

Я скрещиваю руки на груди, и его взгляд падает на мою грудь, вспыхивая и заставляя мое тело нагреваться. Я прочищаю горло.

– Когда ты собираешься освободить Антона?

– Как только удостоверюсь, что ты сдержишь свое слово.

– Я здесь, не так ли?

Его прозрачные глаза медленно скользят к моему лицу.

– Не полностью.

– И что это значит?

– Ничего, что стоило бы объяснять.

– Ты не можешь просто продолжать держать его в заложниках.

– Именно это я и планирую делать.

– И ты думаешь, что это заставит меня принять тебя?

– Я не верю, что что-либо из того, что я сделаю, заставит тебя принять меня на данном этапе, поэтому могу создать некоторые рычаги влияния в виде твоего брата.

– Ты чертов мудак.

Его губы подергиваются.

– Ты знаешь, что я люблю, когда ты делаешь мне комплименты.

– Это была полная противоположность комплименту.

– Не от тебя.

Я издаю раздраженный вздох.

– По крайней мере, своди меня к нему.

– Пока нет.

– Почему?

– Он наслаждался твоей компанией в течение двух месяцев после того, как имел наглость забрать тебя у меня, – его голос становится глубже с каждым словом, пока по моей коже не поползли мурашки.

– Он мой брат.

– Это не оправдывает его действий. Единственная причина, по которой я удерживаю себя от того, чтобы разрубить его на куски, – это ты, так что не испытывай мое и без того иссякающие терпение.

– Твое терпение иссякающее? Твое? Ты сейчас шутишь? Мое терпение должно иссякать. Не твое!

Он смотрит на меня с минуту, его брови опускаются.

– Это твоя попытка перенять чрезмерное эмоциональное поведение Карины?

Я бью его в грудь. Черт. Это было приятно.

– Еще раз назовешь меня эмоциональной, и я испорчу твое лицо.

Он ворчит и массирует грудь своей здоровой рукой.

– Ты уверена? Я думал, тебе нравится мое лицо, и ты находишь его, цитирую, «великолепным».

– Это было до того, как я поняла, какой ты манипулятор. Ни одно из моих прежних чувств не считается.

– Это мы еще посмотрим. Кроме того, вчера вечером ты узнала, что я не женился на Кристине, а воссоединил ее с любовником, которым оказался Константин. Так что твои причины ненавидеть меня недействительны.

– Но ты все равно действовал за моей спиной и стоял с ней у алтаря.

– Брак никогда не должен был состояться. Это все было показухой.

– Тогда почему ты не сказал мне об этом?

– Ты бы согласилась, если бы я сказал?

Я поджала губы.

– Вот, – он вскидывает руку в моем направлении. – Твой ответ.

– Сейчас это не имеет значения. Кроме того, речь идет не только о браке. Дело в том, что ты послал кого-то уничтожить мою семью и меня после того, как понял, что мы были последними живыми членами организации, уничтожение которой ты замышлял.

– Я говорил тебе, что это неправда, но ясно, что ты не готова быть непредвзятой и рассмотреть эту точку зрения.

– Тогда… скажи мне. Вчера вечером ты упомянул о возможности предателя в моей семье. Кто это? У тебя есть доказательства?

– Кто знает? Мне нужно подождать, пока я не удостоверюсь, что ты не планируешь использовать меня для получения информации, а потом выбросить.

– У тебя уже есть Антон как рычаг давления.

– Не помешает приобрести дополнительный, – он протягивает руку к моему лицу и целует в макушку.

Движение настолько быстрое и внезапное, что я понимаю это только после того, как он это сделал.

Я толкаю его в грудь с такой силой, что мы оба чуть не падаем.

Он ударяется поврежденным бицепсом об изголовье кровати и стонет.

Черт.

У него разошлись швы?

Я скрещиваю руки, в моем голосе звучит чувство вины.

– Я же просила тебя не прикасаться ко меня.

– Я буду прикасаться к своей жене, когда, блять, захочу, – он встает, и я проваливаюсь с головой от великолепного вида его обнаженного тела. Он даже не пытается спрятать свой полуэрегированный член.

Но кое-что еще, кроме его бесстыдной наготы, привлекает мое внимание. Он стал гораздо стройнее, чем в последний раз, когда я его видела. Это более значительно, чем после того, как его подстрелили в России.

Я смотрю в другую сторону, не желая попадаться в эту паутину.

– Ты не можешь надеть какую-нибудь одежду?

– Почему я должен одеваться, находясь перед своей женой? Кстати говоря, не хочешь снять стояк, вызванный тем, что ты постоянно терлась об меня?

– Я… не делала этого.

– Мой член хотел бы уважительно не согласиться. Его состояние – физическое доказательство домогательств, какими бы непреднамеренными они ни были.

– Я не виновата, что ты извращенец.

С его губ слетает негромкий смешок, звук разносится в моей голове, а затем он взъерошивает мои волосы.

– Вот тут ты ошибаешься, solnyshko. Это полностью твоя вина.

Я отталкиваю его руку и смотрю на него, стараясь не обращать внимания на его член, который находится слишком близко к моему лицу.

Он опускает руку, его юмор угасает.

– Иди, переоденься. Я принес тебе одежду прошлой ночью и положил в шкаф.

Прежде чем я успеваю ответить, он направляется в ванную.

Мой взгляд задерживается на его мускулистой спине, упругой заднице и сильных сухожилиях бедер, которые напрягаются при каждом движении. Татуировки, покрывающие их, кажутся одушевленными.

Кирилл останавливается на пороге и с ухмылкой оглядывается, как будто знает, что я глазею.

Я вскакиваю с кровати и откидываю одеяло. Здесь слишком жарко.

По пути к шкафу я мельком взглянула на кольцо на своем пальце. Зеленый драгоценный камень сверкает под утренним светом. Кирилл также застегнул браслет на моем запястье. Я не могу справиться со смесью эмоций, которые проносятся через меня. Часть меня всегда оплакивала потерю этих двух предметов, но теперь я боюсь, что все вернется на круги своя.

Внутренне качая головой, я пишу Максиму.

Саша: Ты не знаешь, где Кирилл держит Антона?

Когда от него не приходит ответ, я отправляю еще одно сообщение.

Саша: Пожалуйста, скажи мне, что Виктор не несет личной ответственности за его заключение. Этот бык убьет его за то, что он посмел предать Кирилла.

В голову приходит еще одна, более мрачная мысль.

Саша: Только не говори мне… что это ты? Макс, я знаю, что Антон может быть сволочью, и он не имел права держать тебя взаперти и пытать все это время, но ты лучше его, понимаешь? Пожалуйста, не делай того, о чем потом пожалеешь. Ответь мне, как только получишь это сообщение.

Моя грудь сжимается, когда я смотрю на экран и не получаю ни ответа, ни доказательств того, что он это прочитал.

Пожалуйста, будь лучшим мужчиной, Макс. Пожалуйста.

Я оставляю телефон на столе и иду к шкафу. Конечно, там бесчисленное множество платьев, брюк, рубашек и даже джинсов. Все новое и моего размера.

Кирилл положил их вместе с моей старой одеждой, которая все еще там. Наверное, он распаковал сумку, которую я отнесла в подвал, и положил сюда костюмы и мужскую одежду.

У меня запершило в горле, когда я обнаружила, что мое свадебное платье висит в дальнем конце среди старой одежды. Фата задрапирована вокруг него, а самодельная корона из цветов, которую я сделала, лежит на коробке с моими туфлями.

Наплыв эмоций обрушивается на меня, и я беру первую попавшуюся вещь и захлопываю дверцу.

Это оказывается платье с модными длинными рукавами. Но я, наверное, буду выглядеть в нем странно.

Поэтому я кладу его на место и выбираю джинсы и белую футболку.

После того как Кирилл заканчивает принимать душ, он подходит к шкафу и бросает полотенце в дверном проеме. Мне приходится выбегать, чтобы он мог переодеться. Кажется, он не стесняется раздеваться при каждом удобном случае, как будто ему нравится играть со мной.

Когда я выхожу из шкафа, он просто улыбается и качает головой.

Через несколько минут он появляется, будучи одетым в один из своих обычных чарующих черных костюмов, подогнанных по фигуре.

Я заставляю себя сосредоточиться на его лице.

– Ты поручил Максиму охранять Антона?

– Кто знает?

– Хватит издеваться надо мной. Как ты мог это сделать?

– Как твой драгоценный брат мог мучить Максима? Он сбросил много веса и потерял всю свою искру, я почти не узнал его, когда он вернулся. Разве ты не думаешь, что он заслуживает завершения?

– Ты только нагнетаешь обстановку и делаешь все намного хуже, чем есть.

– Я лишь играю роль темной лошадки правосудия. Ничего больше. И ничего меньше. Кроме того, я запретил Виктору пытки. Будь уверена.

Я не уверена. Он расслаблен, что никогда не является хорошей новостью для того, кто против него.

– А теперь пошли. Мы опаздываем на очень важное объявление.

– Какого рода объявление?

– Ты скоро узнаешь.

Он начинает тянуть меня к себе, но я вырываюсь из его рук.

– Тебе нужно серьезно прекратить попытки дотронуться до меня.

– Почему я должен прекращать прикасаться к своей жене?

– Для начала, твои прикосновения вызывают у меня отвращение.

– Правда? – он склоняет голову набок. – А разве не наоборот?

Я упираюсь указательным пальцем ему в грудь.

– Ты больше ничего для меня не значишь.

Он сжимает мою руку и уже собирается поцеловать тыльную сторону, когда я отдергиваю ее.

– Перестань прикасаться ко мне. Я серьезно.

Кирилл поднимает руки, как бы сдаваясь, но этот жест в лучшем случае насмешливый.

Мне кажется, или за два месяца он стал в десять раз более раздражающим?

Как только мы попадаем в главную гостиную, я замираю. Все, и, я имею в виду всех до единого членов охраны, стоят возле двери, во главе с самим горой Виктором.

Ну, все, кроме Максима.

Неужели Кирилл действительно назначил его охранником Антона?

У меня нет возможности думать об этом, поскольку я также вижу членов персонала, стоящих на противоположной стороне, с Анной на переднем плане.

Константин, Кристина и Карина сидят на диване, и даже Юля там, которая, как всегда, скрестила руки и выглядит недовольной миром.

Как только она замечает нас, выражение ее лица меняется на полное отвращение.

– Что значит эта…

– Сядь, мама, – прерывает он ее.

– Я не позволю тебе указывать мне, что делать, ты, дьявол. Как ты смеешь требовать, чтобы твой жестокий человек приводил меня сюда силой? Ты знаешь, с кем имеешь дело?

– Я догадываюсь. Но ты точно узнаешь, с кем имеешь дело, если сейчас же не сядешь. Я не буду повторяться дважды.

Карина вздрогнула и придвинулась ближе к Константину, когда капли брызнули из ее чашки с кофе. Она всегда была такой несчастной и нервной рядом со своей матерью.

Я действительно ненавижу эту женщину.

Она мерзкая, бессердечная и нанесла своей собственной дочери непоправимый вред. Черт, она поступила так же с Кириллом, только, наверное, гораздо хуже. Было бы гораздо лучше, если бы у них никогда не было матери.

Прекрати. Ты жалеешь его, хотя это должно быть последним, что должно быть у тебя на уме.

Константин берет Юлю за руку, и тогда она неохотно садится обратно.

Я стараюсь и не могу не обращать внимания на выражение лиц охранников. Они, должно быть, шокированы преображением, хотя формально я та же Саша, которую они знают уже много лет.

– Я собрал вас всех здесь, чтобы объявить о чем-то чрезвычайно важном, – властный голос Кирилла приковывает внимание всей комнаты.

Даже моя собственная спина выпрямляется, прежде чем я успеваю остановить себя.

Глупые старые привычки.

Кирилл скользит рукой по моей спине и сжимает мое бедро. По моей коже пробегают мурашки, хотя нас разделяют слои одежды.

Я уже собираюсь оттолкнуть его, но тут он говорит.

– Саша – моя жена. С сегодняшнего дня вы будете уважать и защищать ее так же, как и меня.