Текст книги " Я"

Автор книги: Рики Мартин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)

ЗАНИМАЯСЬ МУЗЫКОЙ

ДО СВОЕГО ПРИЕЗДА в Лос-Анджелес, я уже выпустил второй альбом, названный «Me amaras». Так как продажи первого альбома были очень успешными, около 500.000 копий, звукозаписывающая компания решила, что для записи «Me amaras» мне было бы неплохо поработать с одним из самых уважаемых продюсеров в мире музыки, Хуаном Карлосом Кальдероном. Хуан Карлос является исключительным человеком, которого я глубоко уважаю и восхищаюсь. С того дня, как мы начали работать вместе, я испытывал благодарность за возможность сотрудничать с ним. Для меня это был опыт работы с кем-то его уровня, но если честно, я всегда чувствовал, что этот альбом больше его, чем мой. Я просто одолжил ему свой голос. Мне понравился альбом, он получил множество положительных отзывов от критиков, но он не звучал как Рики Мартин, и хотя альбом был действительно хорош, музыкально говоря, он отвечал потребностям аудитории.

Когда я слушаю альбом сегодня, хотя я думаю, что мой голос в то время сильно отличается от того, как он звучит сейчас, я по-прежнему ощущаю огромную гордость за это творение. Было бы совершенно нормально испытывать разочарование в связи с опытом или разочарование от того, что альбом звучит не как мой собственный, но я думаю, что даже в тот момент я был способен понять, что «Me amaras» является просто ещё одним шагом в моей карьере, который ничего не определяет. Иногда опыт стоит больше, чем конечный результат, и это был один из этих случаев. Опыт работы с Хуаном Карлосом это само по себе удивительно – я очень многому научился с музыкальной и технической точки зрения – но этот опыт также помог мне понять, что я никогда больше не буду записывать альбом, если не чувствую в нём себя. Когда ты окружён таким большим количеством талантливых людей, это нормально, начать сомневаться в своём собственном артистическом выборе, но для того, чтобы быть настоящим оригинальным артистом, очень важно оставаться верным себе. Это был урок, который я узнал. Мой третий альбом должен был стать полностью моим.

Я начал работать с К.С. Портером, удивительным продюсером, и Роби Драко Росой, моим бывшим коллегой из «Менудо». Драко всегда был очень талантливым музыкантом, певцом и артистом. Он был одним из тех, кем я всегда восхищался, и было приятно видеть, что судьба снова свела нас вместе после стольких лет. С тех пор Драко написал для меня много разных песен. Однажды он сказал в интервью: «Рики Мартин и я это как Хулио Иглесиас и Сид Вишес». То, что он делает со мной не имеет абсолютно ничего общего с тем, что он делает со своей музыкой и на своих выступлениях, и такой музыкальной универсальностью обладают не все артисты. Он точно знает, что мне нужно, и когда мне это нужно. Из того первого сотрудничества с Драко и К.С. Портером родился альбом «A medio vivir». Этот альбом был выпущен в 1995 году, в него вошла знаменитая «Мария», песня, которой я очень горжусь – и которая, в конце концов, сделала меня звездой и навсегда изменила мою жизнь.

В жизни всегда существует соблазн хотеть всё и сразу, как сейчас. Когда мы гонимся за мечтой, всё видится очень ясно, и это нормально хотеть, чтобы всё это стало реальностью прямо сейчас, или как можно скорее. Но, как мы все знаем, в жизни не бывает простых вещей. Путь к цели часто полон препятствий, и каждый преодолевает эти препятствия по-своему. Если бы я не узнал всё, что я узнал во время работы над «Me amaras», возможно, я не был бы готов к сотрудничеству с Роби и К.С. и сделать всё, что мы делали вместе, работая над «A medio vivir». Это был альбом, который изменит всю мою жизнь во многих отношениях, но в то время я ещё не догадывался об этом. Таким образом, в начале 1996 года моя карьера сольного исполнителя начала стремительно взлетать, но я по-прежнему упускаю один момент, прежде чем я лицом к лицу столкнусь со своей судьбой. На этот раз звонок раздался из Нью-Йорка, а именно с Бродвея, куда я был приглашён для участия в популярном мюзикле «Отверженные».

Я артист, поэтому я люблю музыку и обожаю сцену. В этом смысле, мюзиклы объединяли две мои страсти, актёрство и сцена работы с музыкой. Вот почему одни из самых волшебных моментов в моей жизни произошли, когда меня попросили выступить на Бродвее. Это было невероятно, каждый вечер меня окружали очень талантливые люди в атмосфере абсолютного творчества. Я решил воспользоваться случаем и наслаждался каждым моментом.

Как и многие другие вещи в моей жизни, «Отверженные» появились в моей жизни абсолютно неожиданно. Благодаря интервью, которое я дал «Вестнику Майами», в котором меня спросили: «Что ещё вы не сделали, но очень хотели бы сделать?»

Не долго думая, я ответил: «Я бы хотел сыграть на Бродвее».

Я сказал это, потому, конечно, что это было правдой, но я не мог даже представить, что будет дальше. Через несколько дней после того, как интервью было опубликовано, мне позвонили от Ричарда Джея-Александра, заместителя директора и исполнительного продюсера «Отверженных». Он сказал, что прочитал статью и после недолго разговора предложил мне роль Мариуса Понтмерси.

И снова, мне не нужно было идти на прослушивание. Они даже не пробовали меня – вообще ничего не было. Они просто дали мне роль. И, конечно же, я тут же согласился.

Многие могут подумать, что это всего лишь элемент удачи. Но я считаю, что это больше, чем удача, ведь после почти пятнадцати лет сумасшедшей работы, для меня пришло время пожинать плоды всех моих усилий.

Так начались одиннадцать экстраординарных недель, когда театр был забит народом, каждый вечер. Позднее мне сказали, что туроператоры из Латинской Америки даже организовывали поездки в Нью-Йорк, чтобы их клиенты могли видеть меня в шоу. Какая честь! Я думаю, что это была роль моей жизни, и если бы они предложили мне снова, я бы согласился всем сердцем. Я часто слышу, как некоторые великие голливудские актёры говорят в интервью, что свои любимые роли они сыграли на Бродвее, и если честно, я могу полностью с ними согласиться. Это очень интимный и удивительный опыт, поэтому меня не удивляет, что многие мечтают сделать это снова и снова.

Я столкнулся с Ричардом Джей-Александром в ресторане Нью-Йорка через восемь лет после моего участия в «Отверженных».

«Мариус, мой Мариус! Ты всегда будешь моим Мариусом!» – воскликнул он. «Рики, я должен сказать тебе правду: Виктор Гюго написал этого персонажа для тебя».

Я не мог поверить в то, что он мне говорит. Ричард знающий парень, и у него одни из самых высоких требований в этой области. Никто не поставит шоу лучше, чем он! Я был польщён тем, что он думает обо мне.

В ПОИСКАХ БОГА

ЭТО ЛЕТО я провёл на Бродвее и встретил венгерскую девушку, которая была парикмахером на шоу. Мы проводили часы за разговорами, и она мне действительно понравилась. Я чувствовал, как мой сердце ёкает каждый раз, когда я вижу её. Я пытался уговорить её погулять всеми возможными способами, но она всегда отвечала мне одно и то же: «Я никуда не могу пойти с тобой, пока мы не сходим вместе в церковь». И так как она мне очень нравилась, я ответил: «Нет проблем, давай сходим». И я пошёл.

Так как это было летом, церковь проводила службу в парке. Я должен был встать в семь утра – в семь утра в воскресенье! – поскольку служба начиналась в девять. Я зашёл за ней, и мы шли через парк пока не добрались до того места, где проходила служба. Но как только мы пришли туда, она исчезла. Множество милых людей подходили ко мне и приветствовали на службе, но её нигде не было видно. Вдруг до меня дошло, что все мужчины стоят на одной стороне, а женщины – на другой. Я подумал, что это очень странно, но я остался там, поскольку хотел узнать получше эту девушку, поэтому и пошёл с ней.

Несмотря на то, что я пришёл в церковь, потому что я ухаживал за девушкой, я также чувствовал, что пришёл сюда, потому что это было то, что мне нужно в данный момент. Я ходил в церковь чуть больше двух месяцев, читал Библию и изучал религиозные предметы. Хотя я и вырос в католической вере, я никогда по-настоящему не изучал Библию, и именно здесь я обнаружил, каким мудрым был Иисус Христос, и насколько прекрасно его учение. До этого момента моя жизнь была сплошным безумием, а простота этих моментов, объединявшая меня со всеми этими молодыми людьми, заставила меня чувствовать себя прекрасно. Это была очень спокойная и полезная атмосфера, и это помогло мне сблизиться с маленьким мальчиком, жившим внутри меня.

В учении Иисуса Христа, я нашёл очень важное понятие, самопрощение. В то время я постоянно боролся со всеми «плохими» вещами, которые я считал, что сделал. Я говорю, в основном, о физическом желании, будь то люди одного и того же или противоположного пола. Тогда я думал, что это плохие и грязные мысли, вот почему мне было необходимо понять и простить себя. И это дало мне абсолютное спокойствие. Эта церковь также учила нас видеть всех людей «своими братьями», для того, чтобы положить конец любому виду физической привлекательности. Это работало некоторое время, потому что я честно не хотел чувствовать то, что я чувствовал, и я не хотел, чтобы у меня были мысли, которые в соответствии с «верой» и определёнными социальными нормами, представляли собой искушение дьявола.

Церковь стала управлять моей жизнью, и в какой-то момент я даже решил креститься, но в итоге так и не сделал этого. Для меня было трудно изменить свой образ мышления – в конце концов, рождённый католиком останется им навсегда – но я честно старался.

Прогрессируя в своём учении, я стал задавать себе всё больше и больше вопросов. Я прочитал всю Библию, пока в одной из групп, которую я посещал, кто-то не сказал: «Если ты не покаешься в своих грехах и не примешь Иисуса Христа, как своего спасителя, ты не попадёшь в Царство Небесное».

Это утверждение было тяжёлым. Я спросил: «Подождите. Что вы имеете в виду? Вы хотите сказать, что все те, кого я очень любил после смерти не попадут в рай, потому что он или она не принимают Иисуса Христа, как своего спасителя?»

«Ну да», – ответили они. «Мы должны много молиться за их души».

Я был потрясён. Мои бабушка и дедушка были святыми. Они были людьми, посвятившими себя помощи другим людям. Они обожали своих детей и посвятили себя своим семьям; они никогда не лгали и никому не желали зла. Их жизнь была наполнена любовью и щедростью! И эти люди говорили мне, что мои бабушка и дедушка не попадут в рай, потому что они не ходили в церковь? Если всё дело было в этом, то для меня всё было ясно: я больше не хотел попасть в рай. Я хотел бы быть там, где были мои бабушка и дедушка.

Я стал спрашивать себя: Что происходит с другими людьми, не разделяющими этой веры? Разве они не попадают в рай? Я думал (и до сих пор думаю), что утверждения такого рода являются высокомерием. Что же делать евреям, мусульманам, католикам, буддистам, даосистам, коренным американцам, атеистам, агностикам? Они обманываются небытием? Я думаю, что мои вопросы были очень актуальными. Кому-то они могут показаться несколько абстрактными, но они определённо подействовали на меня.

Я столкнулся с тем, что являлось для меня непримиримым конфликтом. Я продолжал учиться и обнаружил другие вещи в учении этой церкви, которые заставили меня чувствовать себя неуютно; например, позиция церкви по отношению к гомосексуализму. Хотя я ещё не знал, что являюсь гомосексуалистом – а если быть более точным, я старался изо всех сил убедить себя, что это не так – я знал, что некоторые из тех, кого я люблю, являются гомосексуалистами, и это были, конечно, не плохие люди, недостойные любви Христа. Все эти умозаключения заставили меня нервничать; это тяготило и тревожило меня. Наконец, я понял, что это не то, чем было христианство. Я потратил месяцы на то, чтобы прочитать историю Иисуса и заметил, что в дополнение к Его учению, люди создали ряд законов, которые не всегда имели для меня смысл. Если бы Иисус Христос был сострадательным человеком, то не нужно было бы говорить, что людям, которые не верят или считают Его действия неправильными, предназначено попасть в ад. Кроме того, в глубине души я чувствовал, что на меня нападают на личном уровне, когда говорят: «Если ты гомосексуалист, ты сын дьявола», это было просто не для меня.

Какая ужасная ирония. Они нападали на меня, но они любили меня; они принимали меня, но они исключали меня. Они говорили о гомосексуальности как о чём-то, что можно «вылечить» с помощью молитвы и искупления, как будто это было что-то плохое. В то время как гомосексуальность – это такое же благословение как гетеросексуальность, и жизнь, в целом, благословенна.

Я дошёл до точки, где было слишком много противоречий. Так что я перестал ходить в церковь и понял, что ещё одна глава моей жизни закрылась. Я благодарен за то, что узнал за эти месяцы, но я понял, что это не даёт мне нужных ответов. У меня было много духовных моментов, но было много и противоречий. Это был ещё один шаг на моём пути, ещё один урок. Мой духовный путь только начинался, и я пройду ещё много шагов прежде, чем обрету мир и приму то, что мне нужно принять.

Со временем я узнал, что жизнь встряхивала меня тогда, когда мне это было нужно больше всего. В тот момент я не всегда понимал это, и часто даже сопротивлялся этому, когда на самом деле мне нужно было понять, что то, что мне нужно сделать, это открыть себя проблемам, которые ждут впереди – потому что это были те проблемы, которые позволили мне расти, учиться и меняться. Вместо того, чтобы сопротивляться переменам я решил найти их и принять, потому что все перемены, какими бы страшными они не казались, в конечном итоге, приводят к новым возможностям.

Судьба – любопытная вещь. Она не всегда приводит нас туда, куда мы хотим прийти, и во многих случаях это заканчивается тем, что мы оказываемся в неожиданных местах, где мы чувствуем себя смущёнными, потерянными, не имея понятия, куда идти дальше. Эти сложные и болезненные моменты заставляют нас страдать и спрашивать кто мы такие, и чего больше всего хотим от нашей жизни. Но если мы действительно совершаем усилие, чтобы увидеть эти вызовы, как возможность найти себя, мы бы поняли, что это именно то, что нам нужно, чтобы обнаружить и укрепить свою роль на этой планете. Вот как я это вижу, и вот как я столкнулся с каждой возможностью и с каждым вызовом, который преподнесла мне жизнь.

Я верю, что всё, что происходит в жизни, происходит по какой-то причине. Я также верю, что Бог, живущий внутри меня – или как назвать это – в ответе за всё, что мне даётся. Все мои радости и боли сделали меня тем, кто я есть. Они инь и ян моей жизни, это неотъемлемая двойственность жизни, которая сочетает в себе и делает из нас людей, которыми нам суждено стать. Я знаю любовь и потери, радость и грусть, дружбу и предательство. Я знаю чувство успеха, я не думал, что это возможно; я должен был выдержать нападения и обвинения в моём меньшинстве; и да, у меня тоже были неудачи. Сегодня я знаю, что каждый шаг научил меня чему-то и помог мне вырасти и стать лучше и сильнее – и более полноценным человеком.

Это было невероятно – сидеть и думать о том, что произошло после «Менудо». Я бегал по кругу, когда не знал, что я хочу сделать со своей жизнью. Но постепенно мой путь начал проявляться, и я обнаружил, что сама жизнь ведёт меня к моей цели, в конце концов, сама судьба. Когда это происходило, я не всегда понимал, почему я испытал то, что должен был, но со временем я понял, что на всё были свои причины. Я смог, наконец, увидеть, что один опыт – плохой или хороший – не определяет всего, а самое главное – это сохранить бдительность, чтобы использовать все возникающие возможности. Каждый путь имеет свою долю ударов, и как бы болезненны и тяжелы они ни были, эти удары были важны для моего роста и зрелости не только как человека, но и как артиста. Я должен был пройти ещё долгий путь, но после «Отверженных» я, наконец, почувствовал, что у меня есть средства для продвижения вперёд. Я чувствовал себя сильным, всемогущим, непобедимым. Все эти небольшие удары, с которыми я столкнулся, поблёкли по сравнению с чувством триумфа, которое я испытывал, развивая себя творчески, как артиста в таких разных жанрах, как телевидение, театр и музыка. Весь этот опыт постепенно сформировал меня в гораздо более полноценного человека, чем я был, когда покинул «Менудо», и он научил меня, что самое главное оставаться верным самому себе и жить с убеждением, что каждый из нас предназначен для чего-то необыкновенного. И это было только начало.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

МОЁ ВРЕМЯ БЛИСТАТЬ

НЕКОТОРЫЕ ЛЮДИ СЧИТАЮТ, ЧТО МЫ НЕ ДОЛЖНЫ получать всё сразу, но я не согласен с этим. Наоборот, я считаю, что мы не должны иметь всё до тех пор, пока мы по-настоящему не готовы к этому. А чтобы быть готовым, нужно работать. Много. Я просто ссылаюсь на практическую работу, типа той, которая помогает нам достичь профессионального успеха, к которому мы стремимся. Я также говорю и о работе духовной: мы также должны извлечь пользу из кармических уроков, которые встречаются на нашем пути.

В моей жизни был момент, когда звёзды расположились идеально, и всё было так, как должно было быть, чтобы я смог достичь цели, о которой всегда мечтал и даже больше. И если я что-то понял в этом процессе, так это то, что когда ваш момент, наконец-то, настанет, вы не можете позволить себе удержать его, оглядываясь назад. Вы должны неустанно работать, отдать этому всего себя, и посвятить свои сердце и душу реализации благословения, которое было вам дано. Потому что это именно оно – благословение. Мы должны расти в соответствии с обстоятельствами, и сделать всё от нас зависящее, чтобы использовать свой шанс и блистать.

Моя слава в мире развлечений пришла не неожиданно. Хотя кому-то может показаться, что я появился из ниоткуда и начал продавать альбомы, как сумасшедший, на самом деле всё было не так. Моё восхождение на вершину хит-парадов, как самого продаваемого артиста, заняло много лет упорной работы. Я был предан делу так же, как и вся моя команда. С духовной и личной точки зрения, я взял перерыв в работе, чтобы понять, что я хочу сделать со своей жизнью и в каком направлении хочу двигаться. Я чувствовал готовность и силу встретиться со всеми трудностями, которые могут возникнуть в жизни. Но несмотря на то, что я был готов ко всему, что могло случиться, я никогда не мог представить себе масштаб этого и то, как это повлияет на все аспекты моей жизни.

ШТУРМУЯ МИР

ВСЁ НАЧАЛОСЬ осенью 1995 года с выходом моего третьего альбома «A medio vivir». Первый сингл назывался «Te extrano, te olvido, te amo» («Я скучаю по тебе, я забуду тебя, я люблю тебя»), баллада, которая соответствовала стилю музыку, которую я делал в то время. Но в альбоме также была одна особенность: песня «Мария». В этой песне мы смешали латинские ритмы с попом, и темп и звучание этой песни отличалось не только от всех остальных записей, но и от всего, что я когда-либо делал. Я знаю, что существовал определённый риск в издании таких разных материалов, но результаты сказали сами за себя: «Мария» стала песней, поднявшей меня на новый уровень.

Шок в том, что когда я первый раз исполнил эту песню перед продюсером студии звукозаписи, он спросил: «Ты сумасшедший? Ты погубишь свою карьеру! Я не могу поверить, что ты показываешь мне это. Вот увидишь – это будет твой последний альбом».

Я помню, что всю песню я чувствовал себя совершенно нереально. Парень совершенно взбесился без каких-либо реальных причин, не дав мне даже оправдаться. Я не мог поверить в то, что слышал, и нет необходимости говорить, что я был совершенно опустошён. Хотя мне действительно очень понравилась песня, которую мы сделали – я полюбил её, в самом деле – услышать эти слова из уст высокопоставленного продюсера лейбла заставили меня сомневаться в себе и в той работе, которую я делал. Этот парень не был музыкантом, и я уверен, что он не имел ни малейшего понятия о том, что значит закрыться в студии и создавать музыку, через что ты при этом проходишь, эмоционально говоря. Но для меня написание музыки – это очень личный процесс, поэтому я чувствовал, что он нападает на меня, используя одну из моих самых уязвимых точек, и принял всё, что он говорил очень близко к сердцу. Я уже представлял, что моя карьера вообще закончена, что я уже больше никогда снова не смогу записать песню или выступить на сцене; ничего подобного никогда не случалось со мной раньше.

Но, несмотря на страх, который этот человек поселил во мне, я молчал. Я не сказал ни слова, ни ему, ни кому-либо другому. Я пережил несколько дней тревоги, но моё утешение пришло несколько дней спустя, когда босс этого ненавистного человека выбрал песню, чтобы издать её в качестве сингла. Остальное, конечно, стало историей. «Мария» стала лучшим синглом во Франции, Испании, Германии, Бельгии, Голландии, Швейцарии, Финляндии, Италии, Турции и всей Южной Америке, где с момента выхода она выстрелила прямо на вершины хит-парадов. К началу 1996 года, песня была в десятке лучших синглов, и я исполнил её на международном песенном фестивале «Vina del Mar», где знаменитый монстр quinta Vergara (открытый амфитеатр в Чили) не поглотил меня. Наоборот: песня стала хитом.

Это было очень волнительно. Когда мы увидели как хороши песня и альбом, который мы сделали, мы отправились в тур по Латинской Америке. По окончании тура я вернулся в Нью-Йорк, где я снова стал играть свою роль Мариуса Понтмерси в «Отверженных» и жить эти невероятные недели в театре. Там произошло что-то очень интересное. Пока я был каждый вечер на сцене Бродвея, люди по всему миру пели и танцевали под «Марию». Песня пересекла Атлантику и попала в Европу через Испанию. В течение лета и осени 1996 года песня продолжала набирать обороты, и именно благодаря ей у меня состоялся концерт на Avenida 9 de Julio в Буэнос-Айресе в Аргентине – который был похож на выступление в центре Таймс Сквер в Нью-Йорке или на Елисейских Полях в Париже. Мы ожидали, что придёт много людей, но мы даже представить не могли, что соберётся более 250.000 человек! Это было невероятно, это был взрыв, когда я остался один со зрителями. Кадры, которые мы сняли в этот день, позднее были увековечены в одном из видео на песню «Мария». Аргентинская аудитория была удивительной, и я буду помнить этот день всю оставшуюся жизнь. Теплый приём, который я получил от этой невероятной аудитории заставил меня почувствовать не только достижения той работы, которую я делал, но это также стало указанием, что всё ещё впереди.

До печально известного Латинского бума оставалось ещё пару лет, но в том же месяце аргентинская газета El Clarin оказалась впереди всех, опубликовав статью о Латинской лихорадке, которая, по их мнению, начала накрывать Соединённые Штаты. Я был упомянут в этой статье, как один из артистов, которые предлагают вниманию публики, не говорящей по-испански, латинские ритмы. Позже, когда Латинский бум ударил со всей силой, сотрясая каждый дюйм планеты, статья оказалась пророческой.

В то время, в значительной степени благодаря феноменальным концертам, которые мы провели в Буэнос-Айресе, я почувствовал полную поддержку зрителей Латинской Америки. Многие мои поклонники знают меня ещё со времён «Менудо», и всё это время мы растём вместе. Другие же поклонники знают меня только как сольного исполнителя. Поддержка аудитории Латинской Америки всегда была для меня источником вдохновения и гордости, но в то же время, учитывая всё, что происходило вокруг меня, я чувствовал, что вот-вот должно произойти что-то огромное. Я хотел расширить свои горизонты и привлечь новую аудиторию, включая Соединённые Штаты и Европу. И казалось, что чем больше я этого хочу, тем больше появляется возможностей для этого.

Моя карьера была на подъёме, и я не позволил бы ничему встать на моём пути – даже автокатастрофе в горах Италии.

В 1997 году я имел честь быть приглашённым на музыкальный фестиваль в Сан-Ремо. Мы приземлились в Милане, где должны были пересесть на вертолёт и лететь в Сан-Ремо, но когда мы долетели до гор, небо закрылось и пилот сказал: «Мы не полетим дальше. Я сейчас посажу вертолёт, и вы сможете продолжить путь на машине».

У нас было не так много времени и последнее, что бы мы хотели, так это быть непочтительными, опоздав. Поэтому, когда вертолёт сел, мы продолжили ехать на машине на предельной скорости, чтобы прибыть вовремя. Правда, мы ехали очень быстро, примерно 120 миль в час, колёса визжали на каждом повороте. Вдруг, когда мы проезжали поворот, машина больше не смогла это выносить, она просто перевернулась! Но как я уже говорил, я не мог позволить ничему встать на моём пути. Как только мы убедились, что ни у кого из нас нет ничего серьёзнее, чем пара синяков и царапин, мы схватили оборудование и стали искать такси. В конце концов, мы добрались до красной ковровой дорожки, слегка потрясённые, но вовремя. Нас спрашивали: «Всё в порядке?» Мы отвечали: «Да, да. Идеально». Позднее мой агент рассказал журналистам, что на дороге было скользко из-за дождя, и мы потеря управление – хотя правда была немного хуже, чем это. Но мы не собирались позволить маленькой автокатастрофе поставить под угрозу наше присутствие на таком важном европейском музыкальном фестивале!

Так как «Мария» по-прежнему возглавляла музыкальные чарты по всему миру, многие люди начали интересоваться, кем же может быть эта знаменитая «Мария». Они хотели знать были ли она кем-то кого я знаю или кем-то кого я хочу знать. У всех были свои версии, и эти версии были очень забавные! Например, Чарли Гарсия (музыкальная легенда в Латинской Америке; я называю его Великим Мастером рока Испании) сказал в интервью: «Я считаю, что Рики Мартин восхваляет наркотики. Вы же видите, о чём говорит текст песни: «Это Мария, белая, как день… и если ты пьёшь из неё, она, несомненно, убьёт тебя». Чарли Гарсия эта фраза, по-видимому, напомнила о кокаине. Вау. Сам факт, что Чарли Гарсия говорит об одной из моих песен в одном из своих интервью, уже был огромной честью. То, что Великий Мастер рока Испании заметил мою музыку, стало знаком того, что я что-то делаю правильно.

Само собой разумеется, что теория Чарли была неправильной. Я пел, танцевал и исполнял эту песню столько раз на своих шоу, но пока Чарли не обратил внимание на связь с наркотиками, эта мысль даже не пришла мне в голову! Его интерпретация полностью изменила мой взгляд на эту песню. Это именно то, что происходит с песней, когда вы выпускаете её в мир: она становится собственностью каждого и каждый имеет право толковать её по-своему, и жить так, как он считает нужным. Позднее я смеялся, потому что правда в том, что однажды погрузившись в предмет кокаина, получаешь достаточно материала, чтобы ходить кругами.

Не важно танцуют люди, потому что они думают, что песня восхваляет наркотики, или потому что они думают, что знают Марию, о которой поётся в песне, единственно верная вещь это то, что каждый кто слышал эту песню, танцевал под неё. И это было большое количество людей! В то лето я гастролировал в Испании, отработал сорок пять шоу в тридцати шести городах. Затем в декабре я дал четыре концерта во Франции и Швейцарии, начиная с Парижа. «Мария» к тому моменту уже входила в десятку лучших песен там и в Италии. Она также получила статус «золотой записи» в Швейцарии, Швеции, Англии, Бельгии и Греции. Песня шествовала по всем континентам, и я вслед за ней. В целом, альбом «A medio vivir» разошёлся по всему миру тиражом более 7 миллионов копий, поразительный результат по сравнению с моими предыдущими продажами. Позднее последуют концерты и чарты лучших песен во многих других странах, и каждый раз это была «Мария», которая продолжала открывать для меня двери.

Так как «Мария» взяла штурмом весь мир, в 1997 году я вернулся в студию, чтобы записать свой следующий альбом. Как и всё в жизни, музыка тоже имеет свою траекторию, и всё происходит в свой момент. Я хотел выпустить свой следующий альбом до того, как интерес публики к «A vedio vivir» начнёт исчезать, но я не хотел полностью раствориться в процессе. Поэтому я продолжил давать концерты и продвигать на новые рынки «A medio vivir» в то время как я записывал «Vuelve» («Вернись»). Это было брутально и невероятно сильно. Когда ты записываешь альбом, тебе необходимо определённое пространство, чтобы сосредоточиться, подумать и соединиться со своим творческим началом. Но когда ты на гастролях, тебе необходимо отдать всё, что ты получил. Постоянное противоречие между этими двумя состояниями было для меня совершенно истощающим.

И я долго не мог успокоиться, потому что вскоре открылась ещё одна дверь. Когда мы почти закончили запись «Vuelve», со мной связались из ФИФА: они хотели знать не заинтересован ли я в создании песни для Чемпионата мира 1998 года, который должен был пройти во Франции. Я должен признать, что эта новость заставила немного понервничать, но потенциал роста моей карьеры был настолько велик, что я решил принять предложение. Снова жизнь предлагала мне возможность, и я быстро побежал её навстречу.

Сразу же я объединил свои усилия с К.С. Портером и Роби Росой, который работал со мной над альбомом «A medio vivir», а теперь мы работали над «Vuelve». Но для гимна Чемпионата мира мы также пригласили Десмонда Чайлда. С этого момента мы начали рассматривать альбом как часть глобальной стратегии по продвижению латинской музыки во всём мире, поэтому мы выбирали и делали аранжировку песен таким образом, чтобы весь мир танцевал и пел по-испански. Это была уникальная возможность показать всему миру очарование латинской музыки.

Вот так началось наше приключение. Сингл, получившийся в результате совместных усилий, был назван «La Copa de la Vida» («Чаша жизни»), стал официальным гимном Чемпионата мира по футболу 1998 года. Это был огромный успех, ведь песня стала хитом номер один в музыкальных чартах более чем в шестидесяти странах. Это послужило ещё одним доказательством того, что будущее наступает.

«Vuelve» был выпущен в феврале 1998 года, а в апреле я начал гастрольный тур по Азии, начавшийся в Токио. Более чем через год после начала турне, журналист из журнала «Rolling Stone» спросил меня: «Почему вы выбрали именно этот путь? Почему Азия и Европа были до Соединённых Штатов?»

Ответ был прост: потому что это был путь, который мне предложила жизнь. Всё, что мне оставалось делать, это следовать ему.

Ночь 12 июля 1998 года стала одной из самых важных ночей в моей карьере, и всё это время я в полной мере осознавал, как много было поставлено на карту. Это был финал Кубка мира. Мало того, что сотни миллионов людей смотрели моё исполнение «Чаши жизни» по телевизору во всех уголках планеты, но ещё и некоторые из самых известных и уважаемых имён в индустрии развлечений были тут же, в знаменитом Stade de France. Среди них были Дастин Хоффман, Арнольд Шварценеггер, Майкл Дуглас, Лучано Паваротти, Хосе Каррерас, Пласидо Доминго. Моё выступление должно было начаться непосредственно перед игрой и должно было продлиться только четыре минуты. Это означало, что у меня есть только четыре минуты, чтобы обратить четверть населения планеты в фанатов или, возможно, потерять их навсегда.