Текст книги "Я [ненавижу] аристо (СИ)"

Автор книги: Рик Рентон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)

Перекатившись в бок, я оттолкнулся от земли руками. И вскочил на ноги… Чтобы вновь отлететь назад от толчка Сявы.

Разбежавшись, слюнявый ублюдок крепко вдарил мне в корпус. И от мощного толчка я опять грохнулся в слякоть – почти к той самой двери, из которой мы только что вышли. Или зашли…

Дыхание окончательно пропало. Оставшийся в лёгких воздух лишь медленно выходил сам по себе вместе с сиплым хрипом. Хотелось зажмуриться и свернуться калачиком, чтобы хоть как-то утолить острую боль в отбитой брюшине. Но нужно было смотреть врагу в лицо… Нужно! Смотри!!!

Ведь враг тоже презрительно сощурил на меня свои гляделки. Лишь ненадолго отвлёкся на то, чтобы стряхнуть с правой ладони тёмную кровь… А где…

– Р-р-ра-а-ав!!! – Девичий рык предварил бросок моей напарницы ему на спину. Зажав шею хромого гопника в хорошо поставленный захват, Таисья повисла на нём всем телом. И, продолжая рычать, тут же резко рванулась вниз вместе с внезапно обмякшим туловищем слюнявого Сявы.

Отбросив в сторону тело гопника с неестественно вывернутой шеей, девчонка торопливо проскользила по грязи вперёд. И шлёпнулась коленями в снег рядом со мной.

– Гор, ты только держись! – Схватив меня за руку, она покосилась куда-то в сторону. – Совсем чуть-чуть осталось!

– Да… Кха!.. Всё нхорм… – Я не без труда просипел ответ, едва справляясь с удушьем и каким-то комком в горле. И тоже глянул на свой смарт. Мобилка опять вылетела из кармана и упала в снег экраном вверх.

«23:58»

Но циферблат тут же быстро мигнул:

«23:59»

– Мхинуту?.. Кха!.. Уж кхак-нибу… Кха!.. – Опустив взгляд на кровь, брызнувшую изо рта, я заметил у себя в груди торчащую рукоять выкидухи. – Или нхет…

– Держись, Гор! – Горячие ладошки вкогтились мне в плечи. Тёплое дыхание пьяняще окутало лицо. Совсем как тогда в морозном парке. – Держись!

Грудь вдруг начала словно гореть огнём. И каждая попытка вдоха будто бы раздувала это пламя всё сильнее…

– Таи… Кха… – Опять брызнула кровь изо рта. – Таис… В смарт… – Я указал взглядом на мобилку. И девчонка тоже быстро глянула в ту же сторону. – Там вхидео… Зовут Тим… Кха!.. Помоги ему… Пожал… Кха!

И без того слабый свет от окружающих нас человейников начал заметно меркнуть. Опять, что ли подстанция накрылась…

– Гор, не сдавайся! – Золотистые глаза вновь уставились прямо на меня. Из разбитого носа девчонки текла тонкая струйка крови. А из глаз, кажется, слёзы…

Смотри-ка… Аристо тоже умеют плакать…

– Мхеня… Кха… Мхеня зховут не Го…

Я не успел договорить из-за того, что к моим губам вдруг прижалось что-то очень мягкое, нежное и тёплое. Ласковые руки обхватили холодеющие щёки, словно пытаясь согреть их, во что бы то ни стало. И передать моей быстро остывающей коже хоть частичку своего тепла…

Но мои глаза по-прежнему видели, как посреди сгущающейся тьмы горели всё те же холодные цифры:

«23:59»

…

…

…

…

…

«00:00»

Глава 14
Добро пожаловать

Говорят, что цветные сны снятся только психам. Тогда я, похоже, совсем свихнулся – в этом-то чего только не было… Какие-то халупы посреди леса, беготня, драки… Кажется, я даже оборотнем там побыть успел. И ещё князем. Ну такое точно только во сне…

А девчонки какие были… Ух! Таких тоже в жизни никогда не увидишь… Ну хоть так…

Но в конце, конечно, опять родимые просторы привиделись… Как обычно, уже под утро с голодухи. Сява ещё этот, мудак слюнявый… Сам-то третий месяц в кутузке откисает. Полицаям машины моет. Спросил закурить у нового опера в штатском, придурок. Ну ничё… Ещё месяцок за еду побатрачит, а там они, наконец, «дело до суда доведут». Дадут в итоге суток пятнадцать, штраф за сожранную казённую хавку и пинка на мороз. Зато прямо из зала суда.

Надо мелкому сказать, чтоб не шатался потом где ни попадя без меня. А то Сява теперь злой будет как хорёк…

Ладно, вставать пора. Капсулу освобождать. А то щас уже Тумир с ночной придёт…

Ох, светло-то как! Тумир новую лампу где-то надыбал, что ли?

И мягко… Прям перина пуховая, а не давленный поролон…

Стоп… Походу и правда перина…

Идеально белый потолок и встроенные в него лампы не имели ничего общего с низким сводом нашей капсулы. Да он тут вообще куда-то в поднебесье уходит…

И постель вся новая. Чистая, аж слепит…

Твою мать… Так это не сон⁈

– Ты, наверное, думаешь, что тебе всё приснилось? – Знакомый голос был где-то совсем рядом.

Я торопливо протёр глаза и огляделся.

– Доброе утро, Гор. – Опричник перекинул пальто с руки на руку и присел рядом на краешек стула.

Мебель тоже как в магазине, в который меня даже не пустят. Модная, под старину… Но видно, что совсем новая. И в натуре дерево, а не плита из стружек. Клеем не пахнет. За стулом – пустой письменный стол – как стадион. И огромное окно… Как ярко-то!

Я ещё раз протёр слипающиеся веки:

– Ромул?

Парень в чёрном улыбнулся одной стороной рта. И слегка кивнул:

– А тут у нас победитель двадцать пятых ежегодных хеловинских игр, если не ошибаюсь? – Не дождавшись ответа, он повернулся на стуле боком и глянул на улицу сквозь кристально чистые стёкла. – Как самочувствие?

Чёрт! Да Сява же меня на перо посадил! До лёгких достал!

Приподняв с себя толстое тёплое одеяло, я не увидел на голой груди даже шрама. И лицо не болит. На теле вообще ни одного синяка… А зубы? По-прежнему ни одной дырки – ни новых, ни старых. Даже отбитое ухо не болит и пальцы на ногах шевелятся. Тоже не отморозил. Ноги под рейтузами не видать, но, вроде, тоже нигде синяков нет. Даже зад, по которому полицай дубинкой перетянул – вполне нормально себя чувствует.

Опричник всё это время делал вид, что внимательно рассматривает что-то на улице, без всякого интереса к моему самоосмотру. Но обратно он обернулся почти одновременно с тем, как я снова поднял на него взгляд. И снова кивнул с лёгкой улыбочкой:

– Да, медицина тут на уровне. Даже без доктора.

Доктор!

– А ты в курсе, что этот их коновал меня приморить хо…

Ромул остановил меня движением руки:

– Не суетись. Твоя новая подруга уже всё рассказала.

Это кто же? Таисья? Или Ульяна? Наверное, всё-таки, волчица… Ворожее-то вы хрена-с-два просто так поверите… Надеюсь, с ней ничего плохого не сотворилось.

А если вы уже побеседовали с Волковой… То… То, что я ей бормотал там, с ножом в груди, она тоже уже всем рассказала? Поэтому ты опять прилетел, чёрный?

Чёрт, а мобилка-то где⁈

А, вот… Лежит рядом с ним, на столе. Поцарапанная. Но индикатор заряда горит зелёным. Небось, уже всё послушал, что она там записала. По любому же эта труба каждое моё слово ловит, пока при мне…

Ладно… Хотя бы сейчас язык за зубами держи. А то знаю я вас, псов… Специально делаете вид, что всё на свете уже вам известно. Чтобы клиент сам про себя всё выложил или кентов сдал…

Пусть лучше он сам побольше говорит… А то вон как смотрит опять… Как в душу заглядывает. Интересно, опричники мысли читать умеют? То-то их так все не любят…

Я на всякий случай постарался побыстрее выкинуть из головы всё лишнее и перейти к делу:

– И что там с этим доктором? Колется? Кого он замочить-то хотел на самом деле – меня или Шубского?

– Доктор мёртв. – Заметив моё удивление, опричник на этот раз не ухмылялся. Внимательно оценив реакцию, он не торопясь продолжил. – Повесился в своём доме. Ещё вчера, если верить коронеру.

Хм…

Я снова приподнял одеяло:

– А кто же меня тогда так здорово выходил…

– Ульяна. – Опричник опять тактично отвернулся. – Талантливая девушка. Ты бы знал, какой она конкурс на это место прошла… Правда, пока ликеум нового доктора не найдёт, ей тут теперь самой помощник не помешает. Но вроде бы уже нашла какого-то достаточно чистоплотного паренька из челяди…

Слушая его, я поднял подушку под спину и сел, откинув жаркое одеяло. Интересно, в эти кальсоны меня тоже Ульяна переодела? Или всё-таки помощник? Ну да ладно. Главное, что с ней и кабалёнком, судя по всему, тоже всё в порядке. И за покушение на княжескую персону ни её, ни паренька в холодную не бросили.

– А что с Таисьей? – Я припомнил лицо побитой девчонки, склонившееся надо мной в темноте. – Ей же тоже досталось.

Опричник почему-то оглянулся на входную дверь:

– Да за неё-то точно не переживай. Княгиня Волкова тремя ногами на земле стоит. – Он повернулся на крутящемся стуле обратно ко мне и кивнул на дверь. – И сторожит тебя не хуже собаки. Никого не пускает, пока не очнёшься. Даже соседа.

– Соседа? – Я ещё раз оглядел просторное помещение. Теперь, когда глаза привыкли к яркому свету, видно было гораздо больше.

Почти вся мебель здесь действительно была представлена в двух экземплярах. Точно такая же просторная кровать у противоположной стены – идеально застелена. Похожий письменный стол в другом конце комнаты – тоже как будто с витрины. В отличие от того, за которым сидит Ромул – на том разложено множество книг, стоит органайзер с канцтоварами и лежат тетради. Тоже всё в идеальном порядке, как по линейке. В открытой зоне широкого, во всю стену, платяного шкафа – вешалки с парой отутюженных костюмов, белые рубашки и несколько одинаковых галстуков… Внизу – ровно уложена обувь… На вид – такая же дорогая, как у опричника. Всё ровненько, шов к шву. И ни одной трещинки. Интересно, это моя или соседская?

Проследив за моим взглядом, опричник кивнул на шкаф:

– Половину того, что видишь, можешь использовать. Если что-то помнётся или испачкается – просто брось в люк в ванной комнате. Замену доставят в течение нескольких минут.

– Да ладно, я и сам…

– Сам ничего не делай. – Ромул покачал головой без тени иронии на лице. – Не поймут. А лишние вопросы нам… Тебе не нужны.

Я ещё раз огляделся, стараясь подмечать детали помельче. И правда, нигде не валяются смятые майки, носки или какие-нибудь комиксы с пустыми бутылками и контейнерами из-под квансонской лапши. Это точно мужская общага? Или как там Таисья говорила… Кампус? Как-то я их себе не так представлял…

Внезапный рокот из моего пустого желудка избавил меня от необходимости задавать следующий вопрос, пришедший в голову.

– Холодильника, извини, нет. – Опричник ухмыльнулся. – Только чайник тут в столе. Приём пищи в ликеуме всегда совместный.

– Чё-то как-то не по-богатому…

– Мало что объединяет людей в настоящее братство так же надёжно, как преломление хлебов за одним столом. Плюс, персонал должен следить за качеством рациона воспитанников. Хоть как-то…

Ну да, ну да… Связи и всё такое…

У входной двери ещё один открытый проход в помещение, выложенное матовой плиткой… Это, наверное, та самая «ванная комната»? Да она тут, походу, больше чем тумировская капсула!

А что за окном?

Эге! У них тут ещё и тучи специально разгоняют, что ли? Или сегодня просто один из тех трёх солнечных дней в году, которые достаются Ротенбургу?

Но этаж опять высокий. Кроме почти чистого неба с кровати видны только вершины стройных тополей. Ладно, ещё разберёмся…

Подождав, пока я закончу озираться, опричник снова ухмыльнулся:

– Я же говорил, что тебе понравится твоя новая жизнь. – Он опять глянул на дверь. – А со своим соседом сам скоро познакомишься.

– А дальше что? Сидеть тут и ждать, пока меня опять кто-нибудь не траванет? Для этого я здесь, да? Чтобы вместо этого лесного барчука сдохнуть?

– Нет. И покуситься на жизнь студента ликеума не так просто, как кажется…

– Да что ты говоришь⁈

– Гор… – В глазах опричника вспыхнули знакомые огоньки. Но больше на каменном лице не было ни единой эмоции. – Ты находишься на территории, которая охраняется не хуже Императорского дворца…

– Переживаю теперь за государя…

БАХ!

Когда опричник грохнул ладонью по столу, я чуть не подпрыгнул. Но на его лице не дрогнул ни единый мускул. И Ромул продолжил говорить всё тем же спокойным тоном:

– И если бы мы… Если бы я хотел, чтобы ты стал жертвой наёмных убийц, то поместил бы тебя куда-нибудь в более доступное для них место.

Опять захотелось съязвить. Но, глядя на пляшущий огонёк в глазах опричника, я всё-таки передумал. Тем более, что он, вроде бы, ещё не закончил…

Помолчав всего пару секунд, Ромул снова тихо заговорил:

– Но те силы, которые нам противостоят, действительно представляют большую опасность… И не только для тебя… Поэтому пока ты останешься здесь. Гор Шубский останется здесь. И будет вести себя так, как полагается уважающему себя студенту. И уважающему себя аристо.

Я снова не без труда сдержался от шпильки в адрес имперских спецслужб и всех «уважающих себя аристо» вместе взятых.

Однако, черты лица опричника, немного смягчились. И он снова расслабленно откинулся на спинку стула:

– Но для тебя есть и хорошие новости…

Такая фраза от «служителя закона» в мой адрес никогда раньше не означала ничего хорошего.

Однако Ромул лишь подтолкнул ко мне телефон:

– Проверь почту.

Я подобрал трубку и разблокировал. Кроме уже знакомого видеофайла на главном рабочем столе, в почтовом приложении действительно обнаружилось непрочитанное письмо от отправителя, адрес которого был скрыт.

– Вообще я слышал, что такие лучше вообще не открывать…

– Сетевого скама на этом аппарате можешь не бояться. Открывай.

К пустому телу письма был прикреплён видеофайл… Тим!!!

Да, снова всё та же яркая детская комната. Только ракурс съёмки теперь другой…

– Он всё-таки добрался до той камеры. – Ромул вздохнул. Но слегка улыбнулся. – Весь в тебя.

Да. Пацанёнок, который сидит за столом и что-то мастерит из конструктора – точно мой брат. Почесав лохматый затылок, он критически осмотрел своё изобретение и прикрутил к нему ещё пару стальных планок. И затем, высунув от натуги язык, раздвинул края получившейся конструкции в стороны. Потом взял из ящика с игрушками тряпичного зайца и осторожно опустил его лапами вниз в центр устройства…

– Клац!!! – Самодельный капкан сжал ногу зайца стальными челюстями, слегка подпрыгнув. И Тим-младший удовлетворённо кивнул.

После этого я обратил внимание на метаданные записи. Первое ноября. Быстро освоился, братец!

Заметив, что ролик на экране уже закончился, опричник медленно поднялся со стула и снова выглянул в окно:

– В ответном письме можешь отправить ему небольшое видеопослание. Пока свет хороший. – Ромул тут же вернул на меня строгий взгляд тёмных глаз. – Только не надо говорить ничего лишнего. Иначе письмо не дойдёт. – Шагнув к выходу, он заглянул в открытый санузел. – Просто дай ему понять, что с тобой тоже всё в порядке. А то паренёк волнуется. И перестаёт верить на слово.

Да он вам никогда и не верил, псы… Просто делает вид, чтобы пока осмотреться, что да как.

Ну ладно… Послание, так послание.

– Привет, мелкий… – Направив на себя фронтальную камеру, я махнул в объектив рукой. А Ромул в это время шагнул внутрь ванной комнаты и открыл там кран.

Ишь, какой вежливый. Никогда ж такого не было, чтобы в вашей конторе чужие письма читали.

Ну да ладно. Ты всё равно из него поймёшь только то, что я сам захочу…

– Тим, перво-наперво… – Это был наш сигнал к тому, что теперь нужно слушать только те слова, во время произнесения которых я моргну. Когда встречаешься с кем-нибудь через стекло кутузки, то по-другому разговаривать и не о чем.

Поразмыслив ещё немного над дальнейшими словами, я начал не торопясь записывать основное послание:

– (моргаю) Не… Не бойся. И этим ребятам (моргаю) верь. Не переживай попусту. А лучше… (моргаю) Собери пока ещё что-нибудь прикольное из этого конструктора, потом мне покажешь. Ешь всю (моргаю) еду, которую дают. Только (моргаю) шмотки не порть чужие. А то потом не (моргаю) скоро ещё так пошикуешь… Смотри, я (моргаю) буду следить!

В паузе я прислушался к шуму из ванной. Он там помыться решил, что ли?

Ладно, продолжим:

– У (моргаю) меня всё норм. (моргаю) Пока что… Но тут вообще, так-то, дерьма не (моргаю) держат! Так что я тоже (моргаю) буду в порядке… Да, слушай… Пожалуй, если рыбу дадут, то лучше не ешь, а то вдруг опять (моргаю) рвать будет, как прошлый раз… У тебя на неё, походу, аллергия… И (моргаю) когти стричь не забывай, как обычно! Зубы чисти… Короче, не суетись, веди себя прилично. Всё… Пока, мелкий!

Я остановил запись, тут же отправив ответное письмо с новым файлом. И пока опричник всё ещё принимал водные процедуры, воспользовался случаем и быстренько проверил остальное содержимое телефона.

Но ничего особенно интересного не нашлось. Стандартный набор служебных программок типа блокнота, калькулятора и диктофона. Сеть была определённо доступна – исходящее письмо ушло без проблем. Но браузер никуда меня не пускал, утверждая, что соединения нет. Можно, конечно, в настройках покопаться… Но я не особо хорошо в этом шарю…

Однако, кое-что я всё-таки соображал… И открыл метаданные того видеофайла, который лежал на рабочем столе.

Время создания, время изменения… Вот. Время последнего открытия.

01.11.2025. 00:02.

Таисья всё-таки его посмотрела?

А как разблокир… А, ну да. Можно было просто мой палец приложить. Я бы не возражал. И, похоже, был ещё тепленький.

Значит, она теперь, как минимум, что-то подозревает. Интересно, распространяется ли легендарная лояльность Волковых на таких, как я? С кабалёнком и Ульяной юная княгиня не больно-то церемонилась…

Сторожит она, значит… Или подстерегает? За шумом воды снаружи тоже ничего не слышно.

– Эй, чёрный! Я всё!

Но вода так и продолжала шуметь на одной ноте.

Быстро соскочив с кровати, я сначала прислушался к новым ощущениям в теле. Нет, ничего похожего на отходняки после волчьего снадобья. Ни болит, ни тянет, не ноет.

– Ромул? – Шагая ко входу в ванную комнату, я всё-таки решил узнать у него ещё кое что. – А про джипоннского племяша Таисья что-нибудь говорила?

Достигнув порога, внутри я увидел только две душевые кабины, два унитаза и две раковины – по разные стороны от входа. И посередине на стене – тот самый люк, про который говорил опричник. Но самого его нигде не было. Лишь мощная струя воды так и продолжала шуметь в одной из раковин. Наверное, это моя половина…

– Смылся, значит. – Закрыв воду и оглядев свои кальсоны, я всё же решил сначала приодеться, прежде чем выходить наружу. Всё-таки к разговору с юной волчицей хочется быть готовым.

Рубашка и костюм сели, как влитые. Хм… А мне даже идёт. Только без галстука похож на тракториста в сельском клубе.

Глядя в зеркало на двери шкафа, я примерил и то шейное украшение, на котором уже был завязан аккуратный узел. Тоже вроде ничё так… Но лучше оставлю свободным, иначе тракторист превращается в какого-то официанта.

И, прежде чем открыть дверь, я кинул в карман брюк смарт со стола.

Взявшись за дверную ручку, я чуть помедлил и снова заглянул в зеркало… Угрюмый взгляд лохматого паренька, смотревшего на меня оттуда в ответ, пожалуй, был похож на нелюдимого княжича из сибурских лесов. Так и запомним.

Ну что, Евгорий… Добро пожаловать в твою новую жизнь…

– Даже не думай!!! – Рычание Таисьи было первым, что я услышал, после того, как приоткрыл дверь. – Хребтину выдерну!!!

Стоявшая спиной к двери лохматая девчонка была одета в короткую клетчатую юбку, кеды и белую блузку с закатанными рукавами. Приняв боевую стойку, она вытянула палец в сторону аккуратного паренька, носившего такой же строгий костюм, как у меня.

Но, не смотря на плотно завязанный галстук, он был совсем не похож на официанта. Скорее – на какого-то бандита. Потому что сквозь свои узкие глаза он смотрел на яростную девчонку с таким же высокомерным хладнокровием, как и киношные джиппонские уголовники.

Глава 15
Первое впечатление

– Таисья…

– Погоди!.. – Разъярённая девчонка на миг замерла. И тут же резко обернулась, взметнув края своей юбчонки. – Гор⁈

Именно такой она была за минуту до полуночи. И именно этот взгляд я видел сквозь сгущающиеся сумерки сознания. Не мимолётное внимание, наполненное лишь высокомерным презрением. И не испепеляюще гнев, кипящий от боевой ярости. И даже не вынужденное равнодушие, при взгляде на равного. А тёплый взор, полный сочувствия, заботы и тревоги. Так смотрят не на того, кто полностью от тебя зависит. И не на того, кто может тебе приказывать. Так смотрят на того, кто тебе по-настоящему дорог.

Может, это и есть её настоящая суть? А не та показная гордость и самолюбие, что бросается в глаза в первую очередь?

Но, если оно так и было, то длилось очень не долго. Золотистые глаза вновь вспыхнули знакомым боевым задором, юбчонка опять взлетела на развороте, а сжатые кулачки нацелились на спокойное лицо азиата:

– Стой, где стоишь, убийца!!!

– Таис… – Я вновь сделал попытку привлечь внимание юной волчицы

– Да погоди!

– Таисья, он здесь живёт. – Сделать вывод из этой ситуации, помноженной на слова опричника, было несложно.

– Да знаю я! – Кулаки и не думали расслабляться. – Вот и пусть к себе и двигает!

– Сатоши живёт в этой комнате.

– Что?.. – Таисья немного растерянно переглянулась со мной и молчаливым азиатом. И, кажется, только-только заметила, что эта сцена уже привлекла внимание нескольких посторонних зрителей.

Всё новые и новые любопытствующие взгляды постоянно прибавлялись к небольшой группе ребят, толкающихся у фигурных перил ведущей вниз лестницы. Все примерно нашего возраста, все одеты в похожую форму – парни в отутюженных костюмах, отличающихся только цветом галстуков и платков в нагрудных кармашках. А девчонки, которых я замечал немного меньше, были наряжены в точно такие же юбки и блузки, как у Таисьи. Только, в большинстве случаев, куда более аккуратные. Некоторые носили ещё и строгие жилеточки или короткие пиджачки, радикально уменьшающие зону декольте. А некоторые наоборот – явно старались показать чуть больше, чем форма позволяла по умолчанию.

Причёски зрителей быстро избавили меня от малейших остатков стеснения за свой растрёпанный вид. Фантазии местных цирюльников и косметологов можно было только позавидовать. Наверное, имея крайне ограниченные возможности самовыражения через одежду, со своими волосами, пирсингом и макияжем студенты ликеума явно пускались вовсе тяжкие. Ассиметричные цветные волны соседствовали с растрёпанными копнами, сооружение которых, не смотря на кажущуюся небрежность, наверняка занимало весьма приличное время. Выбритые виски и затылки запросто сопровождались толстыми косами, уложенными в какие-то неимоверные караваи. Стрелки, тени, подводы и татуаж нередко сочетались с проколотыми ушами, носами и прочими частями лиц. Причём это всё – как у парней, так и у девчонок.

Были тут, конечно, и те, кто явно не придавал внешности столь большого значения. Но, кажется, такие студенты были в явном меньшинстве. Кажется, когда-то среди высшего сословия Империи в почёте была показная скромность. Но этот недолгий период давно стал историей. И современные аристо, похоже, руководствовались идеей о том, что незачем быть знатным и богатым, если ты не можешь продемонстрировать это всем вокруг. Или, как говорят в более привычной для меня среде обитания, понты – дороже денег.

Длинный просторный коридор, расходящийся в обе стороны от лестницы, тоже отличался аристократической пышностью, в то же время не лишённой некой подобающей статусной аккуратности. Багровое ковровое покрытие явно натуральное. Стены тоже отделаны дорогим драпом и лакированным деревом – почти как в музее. Даже картины на стенах, похоже, и правда написаны маслом. И давно… А современные двери, расположенные на небольшом расстоянии друг от друга по обе стороны от коридора, удивительным образом органично вписывались в классический интерьер. Осветительные приборы, заливающие всё пространство мягким дневным светом, были мастерски спрятаны от глаз где-то под потолком, среди балясин и тонкой лепнины.

Завершало картину чуть слышное перешёптывание, доносящееся от растущей толпы. Обрывки заинтригованных фраз и кокетливое хихиканье добавляли последний, столь необходимый штрих к этой шикарной, но в то же время, не лишённой чопорности, атмосфере.

Если бы только не этот выкрик:

– Э, Сатоши! Что, так и будешь на них смотреть⁈

Этот голос, долетевший из толпы благородных зевак, я сразу узнал. И меня сразу немного затошнило, несмотря на пустой желудок. Как и в прошлый раз, когда я его слышал.

Джиппонец быстро метнул короткий взгляд в сторону выкрика. Но на его лице по-прежнему не шевелился ни один мускул.

– Ну да-а-а… – Разочарованно протянул тошнотворный баритон. – Прям как твой дядюшка…

Дешёвый приёмчик, достойный какого-нибудь Клопа… Хочешь оскорбить и унизить – унижай цель, а не его родичей. То есть того, кто может ответить тебе здесь и сейчас. У нас бы никто на такое не повёлся…

Но Сатоши, кажется, вот-вот был готов сбросить с себя эту маску высокомерного равнодушия. На его необычно бледной для азиата коже тут же проступил заметный румянец.

Может ты и правда зачем-то пытался меня убить, джиппошка… Или, скорее, этого Гора Шубского. Но, по крайней мере, ты не тратил время на пустые оскорбления. И сразу попробовал меня на кулак и клинок. А от выступления этого щегла, я вновь чувствую, как в груди вновь затлел тот самый уголёк ненависти…

И я шагнул вперёд, оставив растерявшуюся Таисью чуть позади:

– Слышь, как там, тебя… Кривоплешин? Опять лысина зачесалась?

Атмосферное перешёптывание мгновенно оборвалось – словно невидимый звукооператор этой сцены нажал на «стоп». И группа студентов быстренько расступилась, образовав между мной и плешивым аристо зону прямой видимости. Последней от него шагнула чуть в сторону какая-то расфуфыренная грудастая блондинка, живо напомнившая мне наше последнее с мелким дело у торгового центра. Отпустив локоть плешивого графа, она тут же уставила на меня взгляд из-под длиннющих ресниц. Который горел таким же острым любопытством, как и у большинства остальных студентов. Только у этой девчонки ещё и кокетливо подпрыгнула вверх фигурная бровь.

А сам Кривошеин сейчас не просто был гораздо краснее вспыхнувшего Сатоши. Юный граф просто пылал багровым румянцем. А его глаза могли бы испепелить любого.

Но не меня. Ведь такое состояние у противника – именно то, что надо. Трясущиеся от гнева кулаки редко попадают в цель. И, обычно, совсем не заботятся о защите…

– Ты… – Немного пожевав дрожащими от злости губами, прилизанный щёголь, сделал не очень уверенный полушаг вперёд. – Ты… Дерьмо медвежье…

Значит, продолжим обзываться, как в детском саде? Что ж. Это я тоже умею…

Подмигнув нахмуренному джиппонцу, я шагнул вперёд и встал уже рядом с ним:

– Кстати, на его основе делают неплохое средство для твоей проблемы. Рекомендую! Только сначала разжуй!

– Гррр! – Прилизанный граф рванулся вперёд… Но вдруг замер на месте, застыв в нелепой позе на одной ноге – совсем как тот жандарм в переулке.

– Эт-то что тут за собрание посередь дня, ась? – Со стороны лестницы послышался странный звенящий голос, будто бы идущий из небольшого маломощного динамика. В остальном эта хрипотца была очень похожа на то, как иногда с нами разговаривал Тумир. В те моменты, когда притворялся совсем старым и уставшим, чтобы уговорить нас с мелким сбегать для него за продуктами не в наш черёд. Но за наш счёт.

«Собрание» у лестницы раздвинулось ещё шире, полностью открывая моему взору широкие ступени. По которым кто-то не торопясь поднимался, грузно скрипя досками и чем-то чуть слышно повжикивая.

– Али учебный день уже закончился? – Скрипучий голос был полон весёлой иронии. – Что-то последнего звонка не наблюдал, господа-баре… Неужто совсем слух старику отказывает… От же ж какая конфузия случится, ежели и впрямь ошибаюсь…

Вжиканье и грузные шаги вскоре получили зримый образ. Наступив на последнюю ступень так, что она едва не треснула пополам, обладатель этого жужжаще-скрипящего баритона остановился. Коротко вжикнув ещё раз, тяжёлый ножной протез слегка выпрямился. А тёмная искусственная рука, изготовленная из того же сплава, с тихим стуком упёрлась в широкий армейский пояс.

Сверкнув на окружающих его студентов единственным целым глазом, инвалид вытащил карманные часы на цепи. «Цепочкой» эти толстые звенья называть было как-то неуместно.

Цвет форменного жилета, на котором была закреплена цепь, отличался от чёрных костюмов юных аристо. Тёмно-бордовый материал был вышит серебром – совсем как гербовые цвета императорского дома. Офицерские галифе с гвардейскими лампасами на уцелевшей ноге – заправлены в высокий армейский сапог, а на протезе – тщательно подвёрнуты до той же самой высоты. Ворот такой же белой сорочки, как у всех остальных, скрывался под ровной окладистой бородой – угольно чёрной с косой проседью. Один рукав – аккуратно закатан поверх искусственной руки. Другой кончался накрахмаленной манжетой с такими же бордово-серебристыми запонками, как и цвета жилета. Именно эта рука держала часы, украшенные императорскими орлами.

– Ан нет! Всё верно! Ишшо одно занятие на носу! – Хитро прищуренный глаз, утопающий в глубоких морщинах под кустистой чёрно-седой бровью, ещё раз лукаво оглядел собравшуюся молодёжь. – А опаздывать-то нехорошо, баре-государе… Совсем энто не по уставу… Точность – она ж вежливость королей!

Второй глаз, сверкающий на всех бирюзовым огоньком, в общем-то, тоже был на месте. Но представлял собой часть поблескивающей искусственным обсидианом пластины, закрывавшей половину лица и черепа – от левой скулы и щётки усов под широким носом, над бородой через чёрное ухо – и до затылка. Сверху пластина кончалась примерно там, где такие же ветераны обычно делали себе уставной боковой пробор. И на всей остальной голове у старика лежали аккуратно причёсанные на бок ровные чёрные волосы, с широким седым участком на уцелевшем виске.

«Баре-государе» почему-то старались не смотреть в глаза этого деда в ответ. И, попрятав взгляды в свои наручные часы или вытащив из карманов смарты, сразу принялись как-то незаметно рассасываться. И уже через считанные секунды, деловито жужжа, почти все покинули этаж, почтительно обходя лукавого старикана по широким ступеням. Рядом с дедом неловко замялась только та самая пышногрудая красотка с ресницами-бабочками. И нерешительно смотрела то на пожилого ветерана, то на застывшего на одной ноге графа.

– А вам, сударушка, отдельное приглашение требуется? – Дед вжикнул искусственными суставами, повернувшись в её сторону. – Или ж у вас релизация какая от господина преподавателя имеется? Али хворь тяжёлая приключилась?

– Пф! – Фыркнув, красотка ещё раз кокетливо глянула в мою сторону. – Нет у меня никакой хвори!

– Стало быть, поспешите, сударушка, на урок. – Бирюзовый глаз на миг разгорелся чуть ярче. – А то, неровен час, господин преподаватель пропуск в кондуит запишет. Неприятностей потом с батюшкой вашим почтенным не оберётесь… Уж я-то его знаю… Сам по этим коридорам хаживал… И ни одно урока, кстати, не пропустил!

– Подумаешь… – Снова фыркнув, яркая блондинка гордо тряхнула ассиметричной копной волос. Но всё-таки юркнула на лестницу – за спину ухмыляющегося старика. И быстренько посеменила вниз, следом за подружками.