Текст книги "Маршал С К Тимошенко"

Автор книги: Ричард Португальский

Соавторы: А Доманк
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 29 страниц)

Положения Г.С.Иссерсона настолько заинтересовали Семена Константиновича, что он наметил встречу с автором, наделенным, судя по всему, глубиной и оригинальностью суждений, широтой обобщений. Желание побеседовать с Георгием Соломоновичем еще больше возросло, когда Тимошенко ознакомился с его послужным списком. Иссерсон прошел гражданскую войну, закончил Военную академию имени М.В.Фрунзе, командовал дивизией, возглавлял отдел Генерального штаба, был начальником оперативного факультета академии.

Встреча состоялась в конце октября, оставив глубокий след в мыслях Наркома о грядущей войне. Однако не со всем из того, что высказывал Иссерсон, Тимошенко согласился. Да и многое из того, что было созвучно его мыслям, Семен Константинович не всегда мог реализовать в конкретных делах. Далеко не все зависело от него, особенно когда речь шла о "большой политике" – здесь последнее слово было за высшим руководством страны и партии. Точку над "i", как всегда, ставил Сталин...

В последние месяцы уходящего 1940 года свое внимание Семен Константинович сосредоточил на вопросах технического перевооружения Красной Армии. Он заслушал доклады должностных лиц, ответственных за развитие видов вооруженных сил и родов войск, провел ряд совещаний с конструкторами и инженерами, неоднократно выезжал на военные заводы и в научно-исследовательские учреждения, присутствовал на испытаниях новых образцов боевой техники. Цель была одна – определить верные подходы в поиске основных направлений технического прогресса.

В процессе этого поиска создавалось немало конфликтных ситуаций. Одна из них возникла при обсуждении опытных образцов реактивных установок. Многие относились к ним скептически. В ракетном оружии их смущало то, что стрельба из него ввиду большого рассеивания снарядов, велась не по целям, а по площадям, на которых они располагались. Конфликт сторонников и противников этого нового вида оружия стал настолько острым, что Нарком обороны решил сам выехать на полигон, где проводились испытания этих установок. Чтобы убедиться в эффективности (или слабости) контрольного залпа, Тимошенко расположился в блиндаже, находившимся недалеко от района предполагаемого падения снарядов. Впечатление оказалось самым благоприятным, и установки БМ-13 приобрели право на существование. Несколько позже, по мере их доводки, он вошел с ходатайством в правительство о награждении конструкторов Сталинской премией.

Сразу же после ноябрьских праздников Тимошенко побывал и на одном из подмосковных полигонов, где ознакомился с последними образцами бронетанковой техники: танками, первыми советскими командно-штабными бронеавтомобилями, самоходными артиллерийскими установками. По его указанию испытания проводились на конкретном тактическом фоне, что позволило проверить не только технические данные, но и тактические и эксплуатационные характеристики оружия и средств связи. Полученные результаты легли в основу последующей доработки испытанных образцов техники и вооружения.

По указанию Наркома обороны активизировалась работа по научной доработке ряда вопросов военной теории. Была создана специальная группа по изучению и обобщению опыта войн фашистской Германии. Разведывательное управление приступило к выпуску "Бюллетеня военных известий иностранной прессы". Его основным содержанием стали статьи английских, французских, польских, бельгийских военных авторов. Ряд статей освещал новые направления в организации войск, в том числе германских и японских. Предисловие к первому номеру "Бюллетеня" написал сам Семен Константинович. Генерал А.М.Василевский с полковником В.В.Курасовым представили Тимошенко доработанный проект Полевого устава. Завершалось редактирование Устава тыла. Личное задание от Наркома обороны разработать проект наставления "Полевая служба штабов" получил Мерецков.

23 декабря приступило к работе расширенное заседание Главного военного совета. Готовились к нему давно, по сути дела еще с лета. Были заранее разосланы темы сообщений, обобщены представленные в Генеральный штаб тезисы выступлений. На совещание прибыли командующие, члены военных советов и начальники штабов военных округов, командующие армиями, начальники военных академий, главных и центральных управлений, командиры некоторых корпусов и дивизий. Предстояло заслушать и обсудить около тридцати научных докладов по вопросам, связанным с характером современной вооруженной борьбы. Участники совещания привлекались также к решению нескольких фронтовых и армейских летучек.

Открыл совещание С.К. Тимошенко. Сформулировав в кратком вступлении его цель, он предоставил начальнику Генерального штаба генералу армии К.А. Мерецкову слово для доклада "Итоги и задачи боевой подготовки Красной Армии и оперативной подготовки высшего начальствующего состава". После его обсуждения выступили с докладами по оперативным проблемам: Г.К. Жуков, ("Характер современной наступательной операции"), Д. Г. Павлов ("Использование механизированных соединений в современной наступательной операции"), П.В. Рычагов ("Военно-воздушные силы в наступательной операции в борьбе за господство в воздухе") и другие.

В прениях по ним приняло участие около шестидесяти человек. Глубиной мысли, расчетностью, доказательностью, оригинальностью суждений привлекли внимание участников сообщения начальника штаба Прибалтийского военного округа П.С. Кленова, командира механизированного корпуса П.Л. Романенко, начальника штаба Западного Особого военного округа В.Е. Климовских, командующих армиями П. Г. Понеделина и Д.Т. Козлова. Шел деловой конструктивный, подчас довольно острый разговор по основным вопросам как наступления, так и обороны в будущей войне.

31 декабря с заключительной речью выступил С.К. Тимошенко. Подчеркнув огромную роль проведенного совещания для дальнейшего укрепления обороноспособности страны, он обосновал три основных вывода, по вопросам дискуссии.

Первый из них сводился к тому, что в возможном вооруженном столкновении Советскому Союзу придется встретится с коалицией государств. В войне напряженной и продолжительной будут преследоваться самые решительные цели. Следовательно, она потребует большого напряжения всей жизнедеятельности государства, в первую очередь военной экономики, всего народа.

Суть второго вывода заключалась в том, что главным способом ведения боевых действий должно быть наступление, с помощью которого только и можно достичь победы. Высокий его результат следует обеспечивать массированным применением всех видов вооруженных сил и родов войск, прежде всего механизированных и авиационных соединений. Фронтовое объединение должно рассматриваться в качестве оперативно-стратегического, в функцию которого входят и планирование боевых усилий армии, и руководство ими в ходе операции. Важнейшими формами стратегических действий, – отметил нарком, – правомерно считать фронтальный удар, двухсторонний охват, отсекающий фланговый удар.

Однако, следует войска готовить не только к наступлению, но и к упорной активной обороне, способной противостоять массированным танковым ударам врага, как в тактической, так и в оперативных инстанциях. Таков был третий вывод. Требования к обороне – устойчивость и непреодолимость для противника. Возросшая сила наступления, проявившаяся в войнах в Европе, вызвала разговоры о начавшемся кризисе обороны, – отметил нарком. "Вывод о кризисе современной обороны, – подчеркнул он, – не обоснован. Успех немецких войск на Западе был обусловлен тем, что они не встретили должного отпора, который мог бы быть им оказан при надлежащем использовании противником существующих средств обороны (механизации оборонительных работ, разнообразного арсенала инженерных средств, мощных огневых противотанковых средств)"{11}.

В заключительной речи поднимались и многие другие проблемы организации и ведения боевых действий, были приведены нормативы плотностей сил и средств, даны рекомендации по наиболее целесообразному их использованию в различных условиях. Рассматривалось несколько вариантов наступления с учетом построения обороны противника, возможностей наступающих войск. Ряд проблем предлагалось отработать на предстоящих войсковых и командно-штабных учениях.

Впоследствии не раз возникал вопрос: все ли правильно было сказано Наркомом обороны в заключительной речи? Все ли выдвинутые им теоретические положения отвечали велению времени?

Некоторые положения были поставлены под сомнение уже тогда в кулуарных разговорах, на последующих совещаниях командного состава. Часть просчетов выявилась позже, в ходе Великой Отечественной войны. Высказывалось несогласие, к примеру, с тезисом о том, что опыт войны в Европе не дал ничего нового в стратегии. Здесь, как ни печально, проявилась определенная стереотипность в оценке начатой Германией войны в целом. Трудно было согласиться с реальностью приведенных Тимошенко расчетных нормативов по плотности танков на участках прорыва, по инженерному оборудованию глубоко эшелонированной обороны. Сомнительной казалась и схема построения боевых порядков подвижных групп, самостоятельно прорывавших оборону противника. Многие понимали, что нарком абсолютизирует опыт прорыва линии Маннергейма в советско-финляндской войне. Но так ли уж он типичен?

Сейчас, спустя более пятидесяти лет, в работе этого, во многом определяющего совещания, видны и другие существенные просчеты. Один из них отход от принципа преемственности в развитии отечественных военно-теоретических взглядов. При обсуждении принципиальных вопросов были проигнорированы передовые для того времени идеи, выдвинутые "врагами народа" М.Н.Тухачевским, А.И. Егоровым, И.Э.Якиром. Так, в своем докладе Иван Владимирович Тюленев заявил: "Мы не имеем современной обоснованной теории обороны". Но ведь принципы организации и ведения оборонительной операции, правильность которых подтвердилась в ходе второй мировой войны, были подробно изложены в работе А.И.Егорова "Основы операции и боя", переведенной, кстати, на немецкий и французский языки.

Вызывает глубокое сожаление и то, что, несмотря на очевидные уроки войны в Европе, участники совещания не выработали обоснованной концепции ее начального периода. Не получили глубокой проработки и другие вопросы, в частности, совершенно иные, чем в прошлом, методы развязывания войны, вхождения в нее, ее ведения (внезапность, маневренность, планируемая агрессивная "молниеносность" и т.д.). Вывод наркома об отсутствии "нового в стратегическом творчестве", воспринятый комсоставом как "установка сверху", в определенной мере дезориентировал его при подготовке к отражению возможной агрессии.

Однако даже при всех своих недостатках совещание все же сыграло важную роль в подготовке к предстоящей войне. На нем, в частности, был сделан принципиально новый вывод о необходимости в современной кампании ряда последовательных наступательных операций для достижения конечной военной цели. Совещание принесло комсоставу несомненную пользу. В короткий срок значительная часть его была ознакомлена с последними достижениями советской военной мысли. Положительное влияние оказали личное общение, творческие контакты военачальников и командиров высших инстанций управления. В начале января 1941 года большинство участников совещания разъехалось по своим местам службы. Группа же руководящих военных работников осталась на оперативную игру, проводимую Тимошенко. Цель ее заключалась в том, чтобы проверить основные положения плана стратегического развертывания, действий войск в начальный период войны. Создавалась импровизированная Ставка ВГК, действовавшая в роли штаба руководства игрой. В нее вошли С.К.Тимошенко, К.А.Мерецков, Б.М.Шапошников, С.М.Буденный, Г.И.Кулик, Н.Ф.Ватутин, Ф.И. Голиков, ряд руководителей центрального военного аппарата. "Западные" (немцы и их союзники) условно были нападающей стороной, "восточные" (Красная Армия) – обороняющейся. Действия сторон возглавляли Г.К.Жуков ("западные") и Д. Г.Павлов ("восточные").

Семен Константинович приложил немало усилий к тому, чтобы создать интересную, изобиловавшую резкими, зачастую драматическими изменениями обстановку. В этом ему большую помощь оказала группа Генерального штаба, особенно Н.Ф.Ватутин, А.М.Василевский, В.В.Курасов. В течение десяти дней (с 2 по 11 января) были отработаны вопросы возможных действий войск. Ряд важнейших эпизодов во многом оказался похожим на события, развернувшиеся на границе в июне 1941 года после вероломного нападения Германии на Советский Союз.

Не все шло гладко. В ходе игры выявились вопросы, которые требовали дополнительной проработки, переоценки сложившихся взглядов. Возникло, к примеру, сомнение в оценке оборонительных возможностей советских войск на новой госгранице, не оборудованной системой укрепленных районов. Фронтовые объединения, созданные по игре, оказались тяжеловесными и трудноуправляемыми. Критически воспринял Тимошенко и то соотношение сил и средств, которое было заложено Генеральным штабом в замысел игры, так как в основу расчета брались советские дивизии стопроцентной укомплектованности, чего в действительности не было даже в соединениях первой линии приграничных военных округов.

Однако довольно четко просматривались и положительные стороны проводимой игры. В разыгрываемых операциях широко использовались подвижные соединения, что свидетельствовало о коренном пересмотре, по отношению к концу 30-х годов, взглядов на их место и роль в будущей войне. Большинство командующих детально планировали вопросы огневого поражения противника, в том числе с привлечением авиации. Значительно больше внимания уделялось организации разведки. Высший командный состав получил хорошую практику в управлении крупными объединениями войск в сложных условиях маневренных действий начального периода войны на больших пространствах.

Разбор намечал провести Тимошенко. Однако неожиданно для него небольшую группу участников игры вызвали в Кремль. Заседание состоялось в кабинете Сталина. Присутствовали В.М.Молотов, Г.М. Маленков, А.А.Жданов. Подведение итогов прошло сумбурно, в нервозной обстановке. Вновь был поднят вопрос о бронетанковых соединениях. Маршал Г.И.Кулик высказал мысль о том, что от формирования танковых и механизированных корпусов следует пока отказаться. Тимошенко, не сдержавшись, бросил реплику:

– Руководящий состав армии хорошо понимает необходимость быстрейшей механизации войск. Один Кулик все еще путается в этом вопросе.

Сказал свое слово и Сталин.

– Победа в войне будет за той стороной, – подчеркнул он, – у которой будет больше танков и выше моторизация...

В заключение разбора Сталин настоял на замене Мерецкова Жуковым. Кириллу Афанасьевичу было предложено, оставаясь заместителем Наркома обороны, целиком переключиться на организацию боевой подготовки войск. Такая расстановка сил в общем-то устраивала Тимошенко, высвобождая его от непосредственного участия в решении одной из важнейших задач. Поэтому с его стороны возражений не последовало. Настораживало лишь одно – это была третья смена начальника Генерального штаба за девять месяцев его руководства Наркоматом обороны.

По окончании совещания Тимошенко пригласил в кабинет Жукова. Разговор их был непродолжительным. Предложив Георгию Константиновичу съездить за семьей и как можно быстрее возвратиться в Москву, маршал сказал:

– Вместо тебя командующим Киевским Особым военным округом будет назначен Кирпонос. Его не жди. За командующего оставь начальника штаба Пуркаева.

В последующие дни внимание Тимошенко было приковано к кадровым вопросам. К ним Семен Константинович возвращался постоянно с самого начала вступления в должность. Данные, которые ему были представлены кадровиками на середину мая 1940 года, прямо-таки удручали. Некомплект командно-начальствующего состава к штатной численности составлял тогда около 35 процентов. Почти 70 процентов командиров имели опыт работы в занимаемой должности менее месяца. В акте комиссии, созданной в связи с передачей дел Наркома обороны, отмечалось, что в звене взвод – рота 68 процентов командиров имели лишь шестимесячную подготовку на курсах{12}. В результате репрессий 1937 – 1939 годов многие руководящие посты в округах и центральных управлениях занимались людьми, не прошедшими основные командные должности. Надо было безотлагательно исправлять положение. Но где было взять потребные на это годы? Однако Тимошенко не собирался и складывать руки. Уже в середине мая 1940 года он вынес на обсуждение Главного военного совета план расширения сети и увеличения емкости военно-учебных заведения. В академиях Генерального штаба и имени М.В.Фрунзе открываются штабные курсы, курсы по переподготовке командного и политического состава. Резко возросло количество обучаемых на курсах "Выстрел", где начал функционировать факультет по подготовке адъютантов старших (начальников штабов) батальонов. Новые факультеты открываются в Военно-политической академии, академии моторизации и механизации РККА. Формируется военно-воздушная академия. Создается Высший военно-педагогический институт Красной Армии, который уже в сентябре приступил к подготовке преподавателей для военно-учебных заведений. Почти в два раза увеличивается количество военных училищ. По настоянию Семена Константиновича развертывается сеть курсов по подготовке командиров запаса. Поддержал он и предложение о создании в РСФСР и на Украине специальных средних школ в системе Наркомпроса по подготовке будущих артиллеристов и авиаторов.

В июне 1940 года Семен Константинович представил на имя Сталина справку-доклад с просьбой пересмотреть около трехсот дел командиров и лиц высшего начальствующего состава, репрессированных в 1937 – 1938 годах. Познакомил он с этим документом Буденного и Ворошилова. Их реакция была крайне негативной, особенно со стороны бывшего Наркома. И все же Тимошенко решился обратиться к Генеральному секретарю с ходатайством за тех людей, которых он хорошо знал по предшествовавшей службе. Неожиданно для него Сталин согласился положительно решить этот вопрос.

Чрезвычайно обрадованный удачей, Семен Константинович тогда особенно не ломал голову над причиной неожиданно легкой уступчивости Сталина. Маршал верил в то, что Генсеку стало понятно, что эти люди невиновны, оклеветаны настоящими врагами народа, например, тем же Ежовым и его сподручными, которые за свои преступления получили по заслугам. Справедливость восстановлена... Чего же боле? Но лишь много лет спустя, когда Тимошенко хорошо узнал подоплеку избиения Сталиным командных кадров, он понял, что того, конечно же, не мучили угрызения совести и раскаяния в содеянном. Дело в другом. Во-первых, он не мог не знать, как восторженно отнеслись к репрессиям в Красной Армии наши наиболее вероятные противники, особенно Германия. Во-вторых, ему был хорошо известен образовавшийся острейший дефицит командных кадров и понятны возможные последствия этого с началом войны.

Но, как бы то ни было, по ходатайству Тимошенко более 250 командиров, в основном высшего начальствующего состава, было возвращено в строй. Среди них были К.К.Рокоссовский, А.В. Горбатов, А.И.Тодорский, А.В. Голубев, Н.А.Эрнест, В.А.Шталь. Предотвращен был арест Л.А. Говорова и других командиров. С большинством из реабилитированных Семен Константинович встречался лично, определяя назначения для их дальнейшей службы.

"Встреча с Маршалом Советского Союза С.К.Тимошенко была сердечной, отмечал А.В. Горбатов. – Я доложил о своем возвращении из "продолжительной и опасной командировки ".

– Рад видеть вас, Александр Васильевич, живым. Ну, а здоровье будет! Отдыхайте, поправляйтесь, а там и за работу. Я дал уже указание о восстановлении вас в кадрах армии и о выплате содержания по занимаемой должности за все тридцать месяцев.

Мы получили путевки в подмосковный санаторий "Архангельское". Через месяц, окрепшие, уехали продолжать свое лечение и отдых в Кисловодск... На вторичный прием к наркому я явился уже другим человеком...

– Пойдете пока на должность заместителя командира стрелкового корпуса, чтобы оглядеться и ознакомиться со всеми новшествами. А там видно будет.

Затем нарком информировал меня о сложности международной обстановки.

– Видимо, мы находимся в предвоенном периоде, работать придется вовсю, сказал он на прощание и пожелал успеха в работе"{13}.

В результате проведенных мероприятий к 1 января 1941 года в военных академиях обучалось более двадцати тысяч слушателей (в 1937 году – около девяти тысяч), а в военных училищах 175330 курсантов (в 1937 году – около 36 тысяч). В итоге к весне положение с кадрами несколько улучшилось, некомплект командно-начальствующего состава Красной Армии с учетом увеличения ее численного состава снизился до 18,6 процентов, что составляло более восьмидесяти тысяч человек{14}. Выход из все еще тяжелого кадрового положения Семен Константинович видел в ускорении подготовки командиров в военных академиях, училищах и на курсах. Посоветовавшись с Г.К.Жуковым, он отдал приказ о досрочном выпуске в мае слушателей Военной академии имени М.В.Фрунзе, Военной артиллерийской академии, курсов "Выстрел", курсантов всех пехотных училищ.

Беспокоил Тимошенко и вопрос психологической подготовки командиров и политработников. Избавиться от шапкозакидательских настроений в войсках и в обществе оказалось далеко не просто. В этом Семен Константинович убедился лишний раз, рецензируя в феврале 1941 года готовившийся в издательстве "Молодая гвардия" сборник "Этих дней не смолкнет слава". "В материалах много ненужной рисовки и хвалебности, – отмечал он. – Победа одерживается исключительно легко и просто..., все на ура. В таком виде воспитывать нашу молодежь мы не можем. Авторы, видимо, не сделали для себя никаких выводов из той перестройки, которая происходит в Красной Армии..."{15}.

В канун 23-й годовщины РККА Тимошенко провел очередное заседание Главного военного совета. Обсуждался ряд вопросов. По главному – организационной перестройке соединений и объединений сухопутных войск – доклад сделал он сам. Сформулировав в нем задачи, требующие скорейшего разрешения. Первая реорганизация стрелковых дивизий по пути повышения их огневой мощи, а также возможностей по борьбе с танками противника и противоздушной защите. Вторая формирование механизированных корпусов в составе армейских объединений, отдельных танковых бригад для усиления ими стрелковых корпусов и дивизий, действующих на направлениях главных ударов. Третья – создание сильных по составу артиллерийских частей резерва Главного командования и противотанковых артиллерийских бригад. Суть четвертой – в коренной реорганизации воздушно-десантных войск.

Главный военный совет принял решение о переводе в апреле 1941 года стрелковых дивизий на новый штат, о формировании четырнадцати армейских объединений, двадцати девяти управлений механизированных корпусов, пяти противотанковых артиллерийских бригад первой очереди и четырех – второй. Решено также было на базе шести воздушно-десантных бригад начать формирование пяти воздушных десантных корпусов в составе трех бригад и отдельного батальона легких танков. Реорганизовывалась система ПВО страны.

– По мере проведения намеченных мероприятий, – отметил в заключение работы Нарком обороны, – удельный вес стрелковых войск снизится с 56 до 40 процентов, автобронетанковых войск возрастет с 7 до 21 процента, воздушно-десантных – до 9 процентов, то есть в три раза. На все это, однако, требуются время и производственные мощности. На укомплектование только механизированных корпусов, – подчеркнул он, – необходимо около 32 тысяч танков. Промышленность же в 1941 году может поставить лишь 7 – 8 тысяч. Следовательно, для реализации нашей программы потребуется не менее двух лет...

В первых числах марта Тимошенко поставил перед Сталиным вопрос о создании Ставки Главного Командования, подготовке одного-двух специально оборудованных пунктов управления вооруженными силами страны. Сталин тогда просто отмахнулся от этого предложения. Не поддержал наркома и присутствовавший при разговоре Ворошилов. Спустя месяц проект организации Ставки доложил Сталину Жуков, а также обосновал необходимость проведения специального учения по руководству переводом страны на военное положение. Сталин в принципе согласился, что в случае войны необходимо иметь такой орган военного руководства, но не одобрил просьбу наркомата на проведение намеченных конкретных мероприятий в этом направлении. – Главкомом в случае войны должен стать Нарком обороны, -сказал он, завершая разговор.

Формально вроде бы и так. Но сам Тимошенко понимал, что фактически принимать окончательные решения по всем военно-стратегическим, военно-экономическим, военно-дипломатическим, мобилизационным и другим вопросам войны будет только Сталин, сосредоточивший в своих руках всю власть. А это значит, что эффективного и оперативного руководства вооруженной борьбой в существующей структуре достичь невозможно. Именно поэтому он вновь вернулся к вопросу о высшем военном руководстве с началом войны и предложил Сталину создать все-таки Ставку Главного Командования, предоставив ей неограниченные полномочия в руководстве всеми вопросами внутренней и внешней политики, а также ведения вооруженной борьбы. Сталин вновь ушел от решения, согласившись позже вернуться к этой проблеме.

Еще один очень важный вопрос всегда находился в центре внимания Тимошенко. Он хорошо понимал, что поднять в короткие сроки боеготовность и боеспособность войск невозможно без коренного улучшения воинской дисциплины, состояние которой вызывало серьезную озабоченность. Во время войны с Финляндией в войсках были случаи саморанений и дезертирства красноармейцев и младших командиров, а также уклонений от участия в боевых действиях. Далеко не лучшим образом обстояли дела с дисциплиной и в повседневной жизни Красной Армии. Широкое распространение получили самовольные отлучки, наблюдался сон на посту, допускались пьянство и другие проступки. Не случайно в акте о передаче дел бывшим НКО Ворошиловым новому наркому указывалось: "Воинская дисциплина не на должной высоте и не обеспечивает точного выполнения войсками поставленных им боевых задач"{16}.

Для выправления положения следовало принять самые крутые и жесткие меры. 8 июля, т.е. ровно через месяц после назначения на пост наркома Тимошенко обратился в Политбюро ЦК ВКП(б) с запиской, в которой указал на то, что предусмотренные Уголовным кодексом РСФСР наказания за воинские преступления не способствуют укреплению дисциплины в Красной Армии. Так, привлечение рядового и младшего начальствующего состава к уголовной ответственности за самовольное оставление части предусматривалось лишь тогда, когда его продолжительность превышала шесть суток. Ставя вопрос о всемерном ужесточении наказания за самовольные отлучки и другие воинские преступления, Тимошенко писал: "Необходимо пересмотреть Уголовный кодекс РСФСР, особенно главу девятую "Преступления воинские", и издать Указ Президиума Верховного Совета... о воинских преступлениях, который являлся бы общесоюзным законом". И уже 30 июля 1940 года был издан проект нового закона СССР "Об ответственности за воинские преступления".

11 июня 1940 года нарком подписал приказ "О ликвидации безобразий и установлении строгого режима на гауптвахтах", а 6 июля был опубликован Указ Президиума Верховного Совета СССР "Об уголовной ответственности за самовольные отлучки и дезертирство" Согласно этому документу, военнослужащие срочной службы, за совершение самовольной отлучки по приговору Военного трибунала направлялись в только что созданные дисциплинарные батальоны на срок от трех месяцев до двух лет.

Однако Тимошенко вскоре убедился, что дисбаты плохо выполняют возложенные на них задачи. Батальоны переполнялись осужденными, среди которых было немало таких красноармейцев, которые совершили незначительные проступки, за что их, если и следовало наказать, то не более строго, чем в дисциплинарном порядке. Нарком потребовал полного изжития подобных случаев.

В целях повышения авторитета командира – непосредственного начальника маршал С.К.Тимошенко в конце июня издал приказ о порядке обращения по служебным вопросам и подачи жалоб военнослужащими. Согласно положений Временного Дисциплинарного устава 1925 года, который действовал до сих пор, военнослужащим разрешалось заявлять жалобу на прямого начальника вышестоящему. В 1940 году случаи обращения с подобными жалобами стали столь частыми, что, это, по мнению наркома, препятствовало дальнейшему укреплению дисциплины. Он отменил статью 22 Устава внутренней службы 1937 года и 7-ю главу Временного Дисциплинарного устава ("О жалобах") утвердив их в следующей редакции: "Категорически запретить обращаться к вышестоящим начальникам по служебным вопросам и жалобам без разрешения на то непосредственных начальников. Каждое обращение военнослужащего не по команде в какой бы то ни было форме рассматривать как нарушение советской воинской дисциплины".

Большое значение в укреплении дисциплины красноармейцев и младших командиров имели изданный в августе 1940 года приказ НКО о соблюдении военнослужащими формы одежды и содержании обмундирования в чистоте и исправности. Исходя из того, что внешний вид – первейший показатель состояния дисциплины военнослужащего и того подразделения, в котором он служит, Тимошенко приказал: "Ежедневно на утренних осмотрах командирам отделений и старшине тщательно проверять состояние обмундирования и обуви каждого бойца. Не оставлять без внимания и требовать от бойцов устранения малейших мелочей и дефектов во внешнем их виде"{17}.

1 декабря 1940 года был введен новый Дисциплинарный устав РККА. В общем разделе его подчеркивалось: "Советская дисциплина Красной Армии должна быть выше, крепче и отличаться более суровыми и жесткими требованиями, чем основанная на классовом подчинении дисциплина в других армиях... Интересы обороны социалистического государства требуют применения к нарушителям дисциплины самых суровых мер принуждения"{18}.

После введения нового Дисциплинарного устава нарком столкнулся с явлением, которое его крайне озадачило и обеспокоило: резко возросло количество извращений дисциплинарной практики, особенно случаев рукоприкладства. Они случались и раньше – правда, крайне редко, и сурово пресекались. Теперь же, ссылаясь на положения Устава о том, что в случае неповиновения, открытого сопротивления или злостного нарушения дисциплины и порядка командир имеет право принять все меры принуждения, вплоть до применения силы, оружия и не несет ответственности за последствия. На этом основании некоторые командиры, да и политработники стали заявлять, что теперь, мол, время уговоров кончилось, надо решительно применять силу по отношению к разгильдяям. И применяли...