Текст книги "Маршал С К Тимошенко"

Автор книги: Ричард Португальский

Соавторы: А Доманк
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 29 страниц)

– Вас, Константин Карлович, – обратился Тимошенко к начальнику штаба, прошу проверить связь со штабом армии и КП стрелковых дивизий, подготовить боевой приказ на выдвижение. Я поеду в артиллерийский дивизион. Проверю готовность, потолкую с бойцами и командирами... Сердич займется подготовкой рейдовой группы, задачу он получил. Бахтуров соберет военкомов бригад. От артиллеристов проскочу в 12-ю и 33-ю стрелковые дивизии. Соберемся вечером в штабе.

С комиссаром встретились за ужином. Разговор, естественно, шел в первую очередь о предстоящих сражениях. Затем Павел Васильевич поделился впечатлениями о поездке в Москву, рассказал о съезде Советов. Особенно подчеркнул он высокую оценку побед Красной Армии в гражданской войне, данную в отчетном докладе Ленина, его призыв активнее решать задачи мирного строительства, расширения демократических начал революции. Засиделись допоздна.

На рассвете в дивизию прибыл Буденный. Он заслушал решение начдива, который доложил его по карте и схеме, исполненных Жолнеркевичем. На них с большим искусством был изображен участок местности, где дивизии предстояло войти в сражение и откуда планировалось начать глубокий рейд. Решение командарм утвердил с незначительными поправками. Как всегда, слегка усмехнувшись в усы, заключил:

– Попробуем помочь. Подумаем над тем, как привлечь внимание противника к району Сватова, где будет наступать дивизия Городовикова. Договоримся о времени начала действий с таким расчетом, чтобы деникинцы не разобрались в плане операции. Готовьте людей. Командирам еще раз растолкуйте действия каждого эскадрона, каждой бригады, дивизии в целом...

Еще не рассвело, когда бригады первого эшелона 4-й кавалерийской дивизии начали атаку южнее Сватово. Их поддержали огнем бронепоезда. Перешли в наступление и части соседней, 12-й стрелковой дивизии. В район развернувшихся боев срочно перегруппировывались части 10-й Донской дивизии. Расчет Тимошенко оправдался.

Воспользовавшись тем, что основные события развернулись на участке прорыва дивизии Городовикова, он приступил к реализации своего замысла. На врага, сверкая клинками, сотрясая воздух громовыми раскатами "ура", ринулись конармейцы.

Утром следующего дня бригада Колесова уже подходила к Северскому Донцу. Правда, здесь произошла заминка – бригаду контратаковала конница противника. Оценив создавшуюся обстановку, Тимошенко внес коррективы в план. Он приказал Колесову развернуться на восток и с места отражать контратаку. Затем ввел в бой свой резерв – бригаду Книги, потребовав ускорить ее выдвижение к железнодорожному мосту северо-западнее Лисичанска. Дело в том, что лед на Северском Донце еще не окреп, и перейти по нему реку было нельзя. Да и бродов на участке 6-й кавдивизии (впрочем и на других участках тоже) не оказалось. Оставалось одно – с ходу стремительным ударом захватить мост. Чтобы исключить все случайности, Тимошенко нацелил на его захват и эскадрон из бригады Колесова.

Освободив станцию Рубежное, главные силы дивизии приступили к форсированию реки. Здесь их подстерегала грозная опасность. Белые успели заложить взрывчатку в фермы железнодорожного моста. Но их упредили конники одного из эскадронов. Они стремительно атаковали выставленную здесь охрану, прорвались через нее и порубили подрывников.

Тяжелые бои развернулись на рубеже Бахмут, Попасная, где противник за счет резервов создал группировку в составе трех конных корпусов, двух пехотных дивизий и пяти бронепоездов под общим командованием генерал-лейтенанта Улагая, командира 2-го кубанского казачьего корпуса. Перейдя в наступление, эта группировка нанесла встречный удар по частям 11-й и 6-й кавалерийских дивизий. Развернулся встречный бой. На его исход в пользу Конной армии оказал влияние фланговый удар введенной из резерва 4-й кавалерийской дивизии. Противник начал отход. Тимошенко, получив задачу преследовать остатки 4-го Донского корпуса, свернул дивизию в предбоевой порядок, выслав по трем маршрутам сильные авангарды. Они с ходу сбили южнее Дебальцево пытавшуюся задержаться на промежуточном рубеже Марковскую пехотную дивизию. Открывался путь на Таганрог.

31 декабря 1919 года закончилась Донбасская наступательная операция, спустя два дня началась Ростово-Новочеркасская. Первая Конная армия получила задачу

"преследуя противника... главными силами овладеть районом Ростов, Нахичевань и переправами через Дон, частью сил освободить Таганрог"{3}.

По решению командарма Буденного на ростовском направлении действовали 4-я и 6-я кавалерийские, 33-я стрелковая дивизии, на таганрогском – 11-я кавалерийская, 12-я и 9-я стрелковые дивизии.

Утром 8 января 6-я кавдивизия с приданной ей бригадой 33-й стрелковой дивизии начала наступление в сторону хутора Щедрин. Немного раньше дивизия Городовика двинулась в обход, чтобы с тыла нанести удар по противнику у станицы Генеральский Мост.

Не прошли и трех километров, как Тимошенко получил от командира одного из разведотделов И.Зиберова донесение о том, что на левом берегу реки Тулуза движутся крупные конные части белых. На подходе их пехота. Позже стало известно, что деникинцы на это утро тоже назначили наступление. На равнине под Щедриным разыгралось встречное сражение. Белые поспешно вводили в дело резервы. Тимошенко наблюдал, как по давно не паханному полю, развертываясь в цепи, двигались пехотные колонны. Развернув бригады Апанасенко и Книги в боевой порядок, начдив не задействовал пока третью бригаду, стремясь определить группировку противника и уже тогда нанести решительный удар. Он приказал спешить полки и перейти к обороне. Бой принимал затяжной характер.

После полудня погода начала портиться, подул холодный ветер, начался снегопад. Поднявшись вместе с Бахтуровым на курган, Тимошенко оглядел в бинокль раскинувшуюся впереди степь.

– По-моему сейчас самое время атаковать, комиссар. Вон там у них пехота, и он указал влево, кавалерия – в балке за хутором.

– И как ты это мыслишь?

– Бригаду тридцать третьей оставлю на месте держать оборону, а Книга пусть продемонстрирует отступление, раззадорит казачков на преследование. Ну а когда те вытянутся из балки в поле, то нанесем удар во фланг двумя другими бригадами. Книга ударит в лоб.

Однако обстановка внесла коррективы в намеченный план: не выдержав натиска противника, начали отходить на левом фланге стрелковые части. Вслед им извилистыми линиями двигались из лощины пехотные цепи офицерских полков.

– Вот те и "демонстрация"! – сердито бросил Бахтуров. – Ладно, я остановлю их, а ты действуй, как задумал.

Он сбежал с кургана, вскочил в седло и погнал коня галопом. Разыскав командира стрелковой бригады, Бахтуров узнал, что его полки понесли большие потери, подходят к концу боеприпасы, а белые засыпают боевые порядки снарядами.

– Надо во что бы то ни стало продержаться еще немного, – потребовал комиссар. – Конные бригады вот-вот начнут атаку.

Но опередили белоказаки, ударив во фланг пехоте. Тимошенко видел, как получив отпор, они, прикрываясь лощиной, поскакали обратно к хутору, откуда вы двигалась длинная колонна конницы. Ее и решил атаковать начдив. В бригады поскакали связные, но тут вдали, на самой линии горизонта появилась какая-то черная масса. Тимошенко вскинул бинокль. Так и есть – кавалерия... Уже можно было разглядеть – выстраивает развернутый фронт. Их, как и в первой колонне, не менее дивизии. Попал между двух огней... Оставалось одно – бригадой Книги нанести удар по первой колонне, двумя другими – по второй. Он уже сел в седло и поскакал к резервной бригаде, как в недоумении натянул поводья – шедшая на сближение первая колонна белых вдруг повернулась налево кругом, выстраивая фронт в обратную сторону, а дальняя, развернувшись лавой понеслась ей навстречу.

– Гляди, Василий Иванович, – сказал он подъехавшему Книге, – так это же наши! Четвертая, Городовикова...

Обе массы всадников с ходу сшиблись. Заблистали клинки сабель. Завертелась карусель жестокой сечи.

– В атаку! Марш, марш! – скомандовал Тимошенко, обнажая шашку.

Попав под двойной удар, деникинцы все же не потеряли присутствия духа и стали оттягиваться в сторону станции Аксайская, бросив основные силы на части Тимошенко.

– Мне, – расскажет Семен Константинович спустя годы в статье "Из боевого прошлого", – особенно памятны эти бои. Был морозный день. Но схватки были настолько жаркими, что артиллеристы стреляли, раздевшись до белья. Стоял невообразимый гул, в котором с большим трудом можно было различить гиканье озверевших белогвардейцев, раскатистое ура наших конников, взрывы снарядов, бесконечную дробь пулеметов, стоны раненых. Немало славных сынов нашей Родины погибло в этом неравном бою... Но о передышке никто не думал"{4} .

Кавалер четырех Георгиевских крестов, тогда начальник разведки армии, в годы Великой Отечественной войны командующий войсками ряда фронтов Иван Владимирович Тюленев так опишет бой, начавшийся на рассвете 8 января 1920 года.

"В течение двенадцати часов шло яростное сражение у Генерального Моста и села Большие Салы. На дивизию обрушились превосходящие по численности силы врага, поддержанные танками и бронеавтомобилями. Начдив Тимошенко был неутомим. Он лично водил полки в атаки и контратаки. В одной из атак С.К.Тимошенко со штабным эскадроном ворвался на огневые позиции вражеской артиллерии.

– Повернуть орудия и стрелять по белогвардейской нечисти! – скомандовал начдив.

Повинуясь властному приказу, белые торопливо исполнили волю Тимошенко и ударили по своим. Это ошеломило врага. Еще нажим – противник начал беспорядочный отход"{5}.

Отчаянно отбиваясь, белые группами прорывались из окружения. Пехота, видя безнадежность положения, сдавалась в плен. Однако офицерский полк не пожелал сложить оружие, и во время ожесточенной схватки был вырублен до последнего человека.

Уже смеркалось, когда белые, преследуемые по пятам конармейцами, отступили на Гнилоаксайскую. Путь на Ростов был открыт.

Но Тимошенко очень беспокоили фланги. Он понимал, что отошедшая конница Мамонтова в любую минуту может перейти к активным действиям, обрушиться на тылы дивизии, как только та устремится на юг. Именно поэтому, решившись на выдвижение к Ростову, он приказал Апанасенко выслать к Большим Салам один из своих полков, одновременно послал ординарца к Оке Ивановичу Городовикову, дивизия которого выходила на Нахичевань.

Начальнику штаба было отдано распоряжение немедленно организовать усиленное боевое охранение.

На всем пути продвижения дивизии враг не оказывал особого сопротивления. Лишь на северных окраинах города один из полков столкнулся с сотней белых казаков, которые никак не ждали появления красных. Их обезоружили без единого выстрела.

И тут Тимошенко довелось ознакомиться с любопытным документом, изъятым у есаула, – воззванием коменданта Ростова к населению. В нем сообщалось, что красные отброшены от города, поэтому следует сохранять спокойствие.

– Лучше не придумаешь, – улыбнулся Бахтуров.

– Значит белые нас не ждут. К тому же еще и праздник...

– Какой?

– То есть, как это какой? Забыл, что сегодня второй день Рождества, безбожник?

"Центр Ростова, – вспоминает участник боев И.Зиберов, – был освещен ярким электрическим светом. В нем находилось множество различных военных ведомств и тыловых частей контрреволюционных сил Юга России. Белогвардейский гарнизон беспечно праздновал второй день Рождества Христова... Я очень хорошо помню, как на северо-западной рабочей окраине города выбегали из дворов дети, женщины и мужчины. Ребята со сверкающими от радости глазами подбрасывали вверх шапки, женщины, восторженно приветствуя нас, размахивали платками... У бойцов исчезла усталость от длительных напряженных боев"{6}.

... Где-то на окраине раздалось несколько выстрелов. Но никто не обратил на них внимания – ночная стрельба была обычной в те времена. А цокот тысяч конских подков все звонче раздавался на улицах. Текли потоки конницы, без боя занимая квартал за кварталом города, буквально забитого белогвардейскими войсками.

...Тимошенко сообщили, что в центральной городской гостинице, мимо которой он проезжал, по какому-то поводу съехались на ужин офицеры. Начдив не удержался от искушения лично объявить им о захвате Ростова. Он распахнул дверь банкетного зала ресторана и объявил:

– Ужин закончить и сдать оружие! Ростов взят красными. Я – командир 6-й кавалерийской дивизии – объявляю вас пленными.

Около двухсот пятидесяти деникинцев были арестованы.

Когда штаб дивизии занял помещение начальника гарнизона белогвардейцев, с вокзала стали поступать тревожные звонки по телефону. Офицеры охраны станции запрашивали сведения об обстановке, указания о приемке и отправке эшелонов.

– Сохраняйте спокойствие, все в порядке, – отвечал им Тимошенко. – До особого распоряжения никуда никаких поездов не отправлять...{7}

10 января, отразив контрудар одной из корниловских пехотных дивизий, 6-я кавалерийская и 33-я стрелковая дивизии полностью очистили город от врага. Конармейцы захватили 33 орудия, 170 пулеметов, около 11 тысяч пленных. Задача рассечения деникинских войск на две изолированные части, таким образом, была успешно решена.

17 января началось наступление войск Кавказского фронта с целью завершить разгром войск Деникина на Дону и Северном Кавказе. Входя в состав ударной группировки фронта, воины Первой Конной армии в течение последующих трех месяцев, действуя с приданными им 20, 34 и 50-й стрелковыми дивизиями 10-й армии, приняли участие в трех последовательных операциях: Доно-Манычской, Тихорецкой и Кубано-Новороссийской. 6-я кавалерийская дивизия под командованием Тимошенко прошла с боями путь через Сальск до Майкопа. Особенно отличилась она в Егорлыкском сражении.

Произошло оно 25 февраля 1920 года, спустя неделю после того, как Семен Тимошенко отметил в кругу друзей знаменательную для себя дату двадцатипятилетие со дня рождения...

Штабу Кавказского фронта стало известно, что Деникин спешно готовил контрудар в тыл Первой Конной армии, наступавшей на Тихорецк. Для этого создавалась конная группа под командованием генерала А.А. Павлова в составе двух Донских корпусов – 2-го и 4-го. Правильно оценивая создавшуюся опасность, командующий войсками фронта М.Н.Тухачевский приказал Первой Конной развернуться на север и во встречном сражении разгромить группу Павлова. 6-я и 4-я кавдивизии действовали на левом фланге армии.

Конный разъезд от бригады Апанасенко своевременно обнаружил выдвигавшиеся колонны противника. Получив сигнал о встрече с белой конницей, Тимошенко принял решение артиллерийским и пулеметным огнем расстроить походные колонны 4-го Донского корпуса и с ходу атаковать его главные силы.

– Сообщите решение командарму, поставьте в известность Городовикова о противнике, – отдал он распоряжение находившемуся с ним помначштаба. Артиллеристам приготовиться к бою.

Получив устные указания начдива, делегаты связи ускакали в бригады. Вскоре командир артдивизиона доложил о готовности к открытию огня и тут же показались тачанки, выходившие на рубеж атаки. Мимо командного пункта прошел 53-й полк и на глазах Тимошенко стал развертываться в боевой порядок. Спустя четверть часа закипел жаркий бой. "Вокруг – лязг клинков, выстрелы, брань, предсмертные крики людей и тревожное конское ржание, – вспоминал один из участников этого боя ветеран Первой Конной армии С.К. Головлев. – Рубились конармейцы яростно, беспощадно, до изнеможения. Наконец белогвардейцы не выдержали, начали пятиться и откатились"{8}. Почти одновременно вражеский 2-й Донской кавалерийский корпус столкнулся с 20-й стрелковой дивизией. Но тут же 4-я кавалерийская дивизия атаковала противника во фланг. С востока по белогвардейцам нанесла удар 11-я кавалерийская дивизия. В ожесточенном бою враг потерпел поражение и обратился в бегство. Он оставил на поле боя тридцать орудий, более ста пулеметов. Число пленных перевалило за полторы тысячи.

В последующих боях, продолжавшихся в этом районе до 2 марта, была разбита главная ударная сила белогвардейцев – белоказачья конница. Конармия захватила более семи тысяч пленных, около семидесяти орудий, более ста пятидесяти пулеметов, почти тысячу подвод, пять бронепоездов. 'Инициатива в боевых действиях окончательно была выбита из рук крага.

– Армия выдержала испытание на зрелость, – отметил на совещании командного состава С.М.Буденный. – Умело руководили дивизиями Тимошенко, Городовиков, Степной-Спижарный (он с 1 февраля вступил в командование 11-й дивизией). Примером личной храбрости воодушевляли бойцов комиссары Вахтуров, Детистов и Хрулев. Нельзя не восхищаться стойкостью в бою артиллеристов и пулеметчиков. Трудно назвать всех героев этого сражения, потому что чудеса храбрости, отваги и товарищеской взаимовыручки в бою показали сотни бойцов, командиров и политработников...{9}

Поражение белой конницы в крупнейшем в гражданской войне встречном сражении, где с обеих сторон участвовало до сорока тысяч конников, вынудило Деникина отдать приказ на отвод своих войск. К началу апреля 1920 года Северный Кавказ был очищен от белогвардейцев. Большая часть Донской и Кубанской армий, сдалась в плен. Остатки 1-го добровольческого корпуса эвакуировались в Крым.

Реввоенсовет Первой Конной наметил комплекс мероприятий по восполнению понесенных потерь, приведению в порядок соединений и частей, многие месяцы находившихся в непрерывных боях. Свои соображения по решению этих задач представил командующему армией и С.К.Тимошенко, посоветовавшись предварительно с командирами бригад и полков. Однако реализовать их ни ему, ни командирам других соединений не удалось. Осложнилась обстановка на польско-советском фронте.

В ночь на 8 апреля Семен Константинович получил телеграмму. Его срочно вызывали в штаб армий. На совещании выступил командующий войсками Кавказского фронта М.Н.Тухачевский. Он напомнил присутствовавшим, что еще в декабре 1918 года Польша обрела независимость. К власти пришло буржуазное правительство. Советская республика пыталась установить с ним нормальные отношения, но, к сожалению, не встретила взаимопонимания. Всем, вероятно, памятны, – отметил Тухачевский – события, связанные с расправой польских панов над миссией российского общества Красного Креста. Вскоре началась фактическая оккупация Польшей областей Литвы, Белоруссии и Украины.

– Имеются данные, – подчеркнул Михаил Николаевич, – что маршал Ю.Пилсудский на широком фронте от Припяти до Днепра начал наступление. Основные его усилия сосредоточены на киевском направлении. Войскам Юго-Западного и Западного фронтов предстоит перейти в контрнаступление. В нем должна принять участие и Первая Конная армия. Ваша задача – своевременно и организованно осуществить перегруппировку на новое стратегическое направление. Задача не из легких. Требуется пройти походным порядком более тысячи верст, двигаясь через Ростов на Екатеринослав и Умань...

Уже на пути к берегам Днепра Тимошенко получил обращение ВЦИК и правительства РСФСР ко всем рабочим, крестьянам и честным гражданам России, которое приказывалось довести до всего личного состава дивизии. В нем формулировалась политическая линия в отношении Польши: выражалась готовность в случае проблеска здравого смысла (с польской стороны – Авт.) заключить мир на основах, отвечающих интересам польского и русского народов, выдвигался лозунг "Да здравствует независимая рабоче-крестьянская Польша!"{10}

...К середине мая, совершив более чем тысячекилометровый марш, Первая Конная армия, сосредоточившись в районе Умани, вошла в состав ударной группировки Юго-Западного фронта. Ей предстояло, как предписывалось директивой командующего войсками фронта А.И.Егоровым, "с рассветом 27 мая перейти в решительное наступление в общем направлении на Казатин, стремительным натиском, сметая на своем пути встретившиеся части противника, не позднее 1 июня захватить район Казатин-Бердичев и, обеспечив себя заслоном со стороны Старо-Константинова, Шепетовки, действовать по тылам противника"{11}.

26 мая началась Киевская операция. Первой Конной армии предстояло наступать на почти 60 километровом фронте, поэтому все ее четыре дивизии действовали в первом эшелоне. В сложившейся обстановке командование фронта не смогло выделить в помощь конникам ни одной стрелковой дивизии.

Утром 27 мая 6-я кавдивизия вышла к передовой оборонительной позиции пилсудчиков в районе села Сологубовка. В середине следующего дня она попыталась с ходу сбить противника, засевшего в окопах за проволочными заграждениями, выйти на оперативный простор, а затем двинуться на соединение с 12-й армией, действовавшей западнее Киева. Однако уже в самом начале боя Тимошенко понял – на легкий успех рассчитывать не приходится. Противник оборонялся умело, стойко и ожесточенно.

И сразу вспомнилось заявление пленного офицера, о котором проинформировал начдивов Ворошилов. Тот с пафосом сказал, что их позиции неприступны, прорвать их невозможно, и если красным все же удастся это сделать, то им следует соорудить здесь огромный памятник с надписью: Эти позиции были взяты русскими. Завещаем всем – никогда и никому с ними не воевать.

Ну, да шут с ним, с памятником. Но похоже, что в других словах пленного доля истины была...

Тяжелая обстановка сложилась на участке 2-й бригады. В первом броске на сильный опорный пункт в районе Животово конармейцы подошли к вражеским окопам и даже захватили пленных, но затем сильнейший пулеметный огонь заставил их отойти в исходное положение. Начдив уже не сомневался, что и повторная атака в конном строю ничего не даст – только людей положишь. С немалыми колебаниями, приказал спешиться, хотя и знал, что действиям в пешем строю его бойцы не обучены. Но другого выхода не оставалось. Понял он и то, что его комбриги, командиры полков и эскадронов, привыкшие действовать в конном строю на равнинах, когда представлялись возможности для широкого маневра, в условиях позиционной обороны врага будут сражаться не слишком умело и уверенно.

Но предпринять что-либо иное, когда атака продолжалась, он не мог. Под уничтожающим огнем бойцы шли на врага. Упал командир 33-го полка И.В.Селиванов. Полк залег. И тогда во весь рост поднялся комиссар П.Я.Писшулин. С возгласом ура он бросился вперед. Увлекаемые им, бойцы ворвались во вражеские окопы и уничтожили врага в рукопашном бою. Но, сраженный пулей, пал и комиссар.

Большие потери понесла в тот день 3-я бригада. Тяжелые ранения получил командир 36-го кавалерийского полка А.Е.Вербин, несколько командиров эскадронов и взводов. Но бойцы не дрогнули, действовали самоотверженно. Особенно отличилась Павлина Кузнецова, которая, находясь в окружении, продолжала отражать атаки противника, пока не подошла помощь. Метко, едва ли не в упор, разил врага пулеметчик Иван Проценко. Однако все попытки Тимошенко развить наступление, усилив спешенных конников переброшенным сюда по его приказу артиллерийским дивизионом, оказались мало успешными.

Неудача постигла и 1-ю бригаду, которая не смогла преодолеть сопротивление численно превосходящих сил противника, стойко оборонявшихся на хорошо подготовленных позициях.

– Так воевать не годится, – подвел итог боя Тимошенко, вызвав на командный пункт командиров частей. – Вторая бригада потеряла более ста человек. А сколько раненых бойцов, перебитых лошадей! Этак нам и воевать скоро нечем будет.

– Так-то оно так, – насупился Книга, – только дело ли коннице очертя голову кидаться на проволочные заграждения?

– Но других-то войск нет? И вы прекрасно знаете, что задачу никто другой за нас не выполнит. А вот как – это надо крепко продумать. Противника на ура не возьмешь. Нужно искать иные способы, тактические приемы применительно к нынешним условиям. Почему же вы, опытные комбриги, атакуете противника в лоб, а не пытаетесь охватить его фланги?

– Так где ж те фланги, товарищ начдив? – вздохнул Апанасенко. – У противника сплошная линия обороны. Как на германском фронте. Куда ни ударь, все в лоб получается.

– Значит разведка у нас не на высоте. Оборона и впрямь сплошная, да прочность ее не везде одинакова. Нужно прежде установить слабое место, а затем именно туда и бить. Ошибки, товарищи командиры, слишком дорого обходятся. Так что лучше лишний раз отмерить, чем резать без оглядки. Лично мне стало ясно, что опыт боев с деникинцами здесь не подходит. Требуется новая, а если точнее, то старая тактика. Наверное, следует вспомнить о драгунах?

Командиры заулыбались: причем тут драгуны, гусары, уланы, которых уже давно нет? Мудрит что-то начдив...

Но Тимошенко, задав вопрос, смотрел на них выжидающе, серьезно. Апанасенко наморщил в раздумье лоб, переглянулся с Книгой.

– Постой... Драгуны, насколько я понимаю, одинаково были обучены как конному, так и пешему бою?

– Точно! – подтвердил Тимошенко. – Своих драгун у нас нет, времени на обучение бойцов тоже, но в полках найдутся бывшие пластуны, пехотинцы с опытом германской войны. За ночь, а, может быть, в нашем распоряжении будет и день, подготовим пешие отряды и двинем их на прорыв вражеской обороны. Сегодня пробовали нечто подобное, но уже после того, как конная атака сорвалась. Никто не был готов к бою на своих двоих. И мы с вами тоже. Тяжелый урок, но, как говорится, за одного битого... Что скажете, товарищи?

Командиры оживились. Что и говорить – идея хорошая, однако не так-то просто провести ее в жизнь. Посыпались предложения, вопросы, но все сходились в одном: нужна сильная огневая поддержка, иначе и пешая атака может захлебнуться. Но где взять артиллерию?

Кто-то выразил сомнение в том, что новоиспеченным драгунам удастся преодолеть проволочные заграждения.

– Бойцы, кажется, уже придумали, как справиться с ними. – Готовятся жерди с крючьями, чтобы рвать колючку. Сгодятся для этого и топоры. Конечно и гранаты бы здесь помогли. Но их применять только в крайнем случае. Все это, понятно, не лучший выход. Проделать проходы в заграждениях лучше всего смогли бы саперы. А их у нас – раз, два и обчелся... Как не крути, придется обращаться к командарму за помощью.

Словно подслушав их мысли, тот вместе с Ворошиловым прибыл на командный пункт дивизии.

Тимошенко доложил им, что по данным разведки в Липовце сосредоточивается группа полковника Шиллинга. Она, видимо, намерена нанести удар по открывшемуся левому флангу Конармии.

– Утром решил атаковать Липовец, чтобы сорвать этот замысел, – заключил он.

Доложив командарму о замысле пешего боя, начдив сказал, что подтянет на этот участок всю свою артиллерию, все пулеметные тачанки. Но этого будет мало. Нужна более сильная огневая поддержка.

– Замысел, на мой взгляд, неплох, – вступил в разговор Ворошилов. Кстати, Семен Михайлович, к нам подошли два бронепоезда. Они смогут помочь дивизии в предстоящем бою, который, как мне кажется, будет нелегким.

– Это уж точно, – вздохнул Буденный. – Бронепоезда, конечно, помогут. Но кроме того, думаю, надо приказать Пархоменко временно перебросить в полосу шестой свой артдивизион да роту саперов – так-то оно надежнее. Нет возражений? Тогда, начдив, отдавай нужные распоряжения и отправляйся в штаб четырнадцатой, согласуй там все, что нужно.

...В хате на окраине небольшого села Семена Константиновича встретил начальник 14-й кавдивизии Александр Яковлевич Пархоменко. Начдивы познакомились еще под Царицыным, где Пархоменко командовал Луганским социалистическим отрядом, затем бронепоездом, в Первой Конной был особоуполномоченным Реввоенсовета и вот недавно принял дивизию. Могучего телосложения с отвислыми запорожскими усами, к тому же старше почти на десять лет Тимошенко, тот казался ему уже пожилым, умудренным жизненным опытом человеком. И это впечатление еще больше укрепилось у Тимошенко, когда все волновавшие его вопросы были решены обстоятельно.

...Утром 31 мая тишину разорвал грохот артиллерийских орудий бронепоездов. Почти одновременно с ними открыли огонь пушки артдивизиона и приданных батарей. Сорок минут они обрабатывали вражеские позиции. В это же время саперы проделывали проходы в проволочных заграждениях перед передним краем противника, а отряды пластунов, выделенные от бригад первого эшелона, медленно продвигались к окопам поляков. Когда смолкла артиллерия, ударили пулеметы с тачанок, драгуны дружно поднялись в атаку.

Тимошенко напряженно следил за ходом боя со своего КП, и как только стало ясно, что прорыв удался, немедленно двинул вперед бригады Колесова и Книги, а затем и остальные силы дивизии. К полудню бои шли уже на восточной окраине Липовца, куда Тимошенко поспешил перебросить свой командный пункт, чтобы ни на минуту не терять нитей управления. Он ясно отдавал себе отчет в том, что главные трудности еще впереди.

Так оно и вышло. Большинство улиц города оказались забаррикадированными. Из окон домов, с чердаков, из садов и огородов хлестали пулеметные очереди, раздавались ружейные залпы, летели гранаты. Завязался тяжелый и кровопролитный бой. Управлять им было очень сложно, но Тимошенко все же справлялся с этой задачей.

"6-я кавалерийская дивизия, – отмечал впоследствии очевидец этих события полковник П.Клеберг, советник Пилсудского, – проявила в этот день не только храбрость, которая делает ей честь, но и совершенное искусство маневрирования. Все перегруппировки выполнялись с превосходным применением к местности, в блестящем порядке..."{12}

И, тем не менее, удержать, уже почти очищенный от врага, Липовец не удалось – подтянув туда крупные свежие силы, поляки вынудили конармейцев отойти. Однако этот частный успех обернулся в конечном счете для врага крупным поражением. Переброска резервов существенно ослабила стык 13-й и 7-й пехотных дивизий 2-й польской армии. Этим тут же воспользовалось командование Первой Конной, перенеся туда направление главного удара. Используя опыт дивизии Тимошенко, полки 4-й и 14-й кавдивизии 5 июня прорвали оборону противника южнее Белой Церкви. В прорыв вошла 11-я кавдивизия, а за ней, совершив перегруппировку вдоль фронта, и 6-я...

Так рождалась тактика комбинированного боя в конном и пешем строю при эффективной поддержке огня артиллерии. Отказавшись от линейных атак, командиры-кавалеристы стали собирать все силы в кулак для прорыва подготовленной вражеской обороны. В дивизии Тимошенко широко применялся также маневр огнем пулеметных тачанок и конной артиллерии, которая действовала в составе не только дивизиона, но и батарей, взводов и применялась даже отдельными орудиями, оказывая действенную поддержку пехоте и кавалерии.

Составной частью Киевской операции стал так называемый Житомирский прорыв, осуществленный Первой Конной армией. По замыслу командующего на левом фланге полосы наступления западнее Липовца выделялся небольшой заслон, а основные силы сосредоточивались на участке Самгородок, Снежена (ширина 12 километров). С учетом опыта прошлых боев, плотность сил и средств на направлении главного удара резко повышались, составив пять эскадронов, до пяти орудий и около 30 пулеметов на километр фронта. Прорыв, кроме того, обеспечивался огнем семи бронепоездов. По решению Буденного в первом эшелоне армии действовали 4, 14 и 11-я кавдивизии, во втором – дивизия Тимошенко, в резерве находилась Особая кавбригада.