Текст книги "Карфаген должен быть разрушен"

Автор книги: Ричард Майлз

Ричард МАЙЛЗ
КАРФАГЕН ДОЛЖЕН БЫТЬ РАЗРУШЕН

Посвящается матери Джули Майлз

Хронология

Все даты до нашей эры:

969–936 гг. Царствование Хирама I в Тире.

911 г. Начало возрождения Ассирии.

884–859 гг. Царствование Ашшурнасирпала II в Ассирии.

830–810 гг. Основание тирской колонии в Китионе на Кипре.

814 г. Предполагаемая дата основания Карфагена.

800–750 гг. Становление Карфагена. Основание Пифекусы.

800–700 гг. Основание финикийских колоний и торговых факторий в Испании, на Балеарских островах, на Мальте, Сардинии, Сицилии и в Северной Африке.

753 г. Предполагаемая дата основания Рима.

745–727 гг. Царствование Тиглатпаласара III в Ассирии.

704–681 гг. Царствование Синаххериба в Ассирии.

586–573 гг. Осада Тира Навуходоносором, царем Вавилона.

550 г. (приблизительно) Магониды добиваются политического господства в Карфагене.

535 г. Победа карфагенского и этрусского флота над фокейцами в сражении при Алалии.

509 г. Первый договор Карфагена с Римом.

500 г. (приблизительно) Золотые таблички Пирги.

500–400 гг. Предполагаемое время экспедиций Ганнона в Западную Африку и Гимилькона в Северную Атлантику.

480 г. Поражение армии магонидского полководца Гамилькара, нанесенное тираном Сиракуз Гелоном в битве пр Гимере.

479–410 гг. Политические реформы в Карфагене, в том числе учреждение Трибунала ста четырех, Народного собрания и института суффетов.

409 г. Разрушение Селинунта и отвоевание Гимеры карфагенскими войсками.

405 г. Договор с Дионисием, тираном Сиракуз, о признании карфагенского протектората над западной частью Сицилии.

397 г. Разрушение Мотии Дионисием, тираном Сиракуз, и последующее основание карфагенянами Лилибея (Марсалы).

396 г. Введение культа Деметры и Коры в Карфагене.

390–380 гг. Магониды теряют политическую поддержку в Карфагене.

373 г. Договор между Карфагеном и Сиракузами.

348 г. Второй договор между Карфагеном и Римом.

340 г. Сиракузская армия Тимолеона наносит поражение карфагенянам в битве при Кримисе.

338 г. Новый договор между Карфагеном и Сиракузами, по которому господство Карфагена на Сицилии ограничивается землями к западу от реки Галик (Платани).

332 г. Осада и взятие Тира Александром Великим.

323 г. Смерть Александра Великого.

310–307 гг. Вторжение в пуническую Северную Африку Агафокла, тирана Сиракуз.

308 г. Неудавшаяся попытка переворота, предпринятая карфагенским полководцем Бомилькаром.

306 г. Предполагаемый третий договор между Карфагеном и Римом.

280–275 гг. Войны Пирра, царя Эпира с римлянами и карфагенянами.

279 г. Договор Карфагена и Рима против Пирра.

264 г. Начало Первой Пунической войны между Карфагеном и Римом.

260 г. Победа римлян в морском сражении при Милах.

256–255 гг. Экспедиция Регула в Северную Африку.

249 г. Победа карфагенян в морском сражении при Дрепанах.

247 г. Назначение Гамилькара Барки командующим в Сицилии. Рождение Ганнибала Барки.

241 г. Поражение карфагенян в морском сражении при Эгатах. Карфаген просит мира, Первая Пуническая война завершается победой римлян. Карфаген теряет владения на Сицилии.

241–238 гг. Восстание наемников.

237 г. Аннексия Римом Сардинии и Корсики.

237–229 гг. Гамилькар Барка устанавливает протекторат Баркидов в Южной Испании.

231 г. Предполагаемое первое римское посольство к Гамилькару Барке.

229 г. Смерть Гамилькара Барки, командование принимает его зять Гасдрубал.

228–227 гг. Предполагаемое неудачное возвращение Гасдрубала Барки в Карфаген.

227 г. Основание Нового Карфагена Гасдрубалом.

226 г. Договор Гасдрубала с римлянами.

221 г. Убийство Гасдрубала. Ганнибал Барка провозглашается командующим армиями карфагенян в Испании.

220 г. Встреча Ганнибала с римскими послами в Новом Карфагене.

219 г. Ганнибал осаждает Сагунт.

218 г. Римское посольство в Испанию и затем в Карфаген. Рим объявляет войну Карфагену, и начинается Вторая Пуническая война. Ганнибал отправляется с армией в Италию (июнь). Битвы при Тицине и Требии (ноябрь и декабрь).

217 г. Битва у Тразименского озера (июнь).

216 г. Битва при Каннах (август). Переход Капуи на сторону Ганнибала.

215 г. Договор Ганнибала с Филиппом V Македонским. Гиероним становится царем Сиракуз.

214 г. Убийство Гиеронима. Гиппокрит и Эпикид избираются магистратами и объявляют Сиракузы союзником Карфагена.

213 г. Осада Сиракуз римлянами под командованием Мар-целла.

212 г. Переход на сторону Ганнибала Тарента, Локр, Фурий и Метапонта. Римляне осаждают Капую. Марцелл покоряет Сиракузы.

211г. Ганнибал идет к Риму. Капитуляция Капуи. Гибель Сципионов в Испании.

209 г. Фабий захватывает Тарент. Взятие Нового Карфагена Сципионом Африканским.

208 г. Гибель Марцелла. Сципион Африканский наносит поражение Гасдрубалу Барке (брату Ганнибала) в битве при Бекуле. Гасдрубал уходит с армией в Италию.

207 г. Гасдрубал терпит поражение и гибнет в битве при Ме-тавре.

206 г. Ганнибал попадает в западню в Бруттии. Сципион наносит поражение карфагенянам в битве при Илипе. Гадес сдается римлянам. Нумидийский царь Сифак становится союзником Карфагена.

205 г. Филипп V Македонский заключает мир с Римом.

204 г. Сципион Африканский вторгается в Северную Африку. Разгром карфагенского и нумидийского лагерей под Утикой.

203 г. Поражение карфагенян и нумидийцев в битве на Великой равнине. Гибель Сифака, Масинисса становится царем Нумидии. Ганнибал отзывается из Италии.

202 г. Битва при Заме (октябрь).

201 г. Окончание Второй Пунической войны.

196 г. Ганнибал избирается суффетом.

195 г. Ганнибал удаляется в изгнание в Восточное Средиземноморье.

184 г. Рим игнорирует жалобы карфагенян на вторжения нумидийцев в их земли.

183 г. Самоубийство Ганнибала в Вифинии.

182 г. Рим вновь отвергает жалобы карфагенян на агрессию нумидийцев.

174 г. Римляне в очередной раз попустительствуют вторжениям нумидийцев Масиниссы на карфагенскую территорию, игнорируя жалобы карфагенян.

168 г. Римляне наносят сокрушительное поражение македонянам в сражении при Пидне.

162 г. Масинисса захватывает эмпорию Малого Сирта. Рим пренебрегает жалобами карфагенян.

153 г. Римское посольство в Карфаген.

151 г. Карфаген завершает выплату Риму контрибуции по итогам Второй Пунической войны. 151–150 гг. В Карфагене к власти приходят популисты.

150 г. Римский сенат принимает решение завоевать Карфаген. Начинается Третья Пуническая война.

149 г. В Карфагене к власти возвращаются олигархи Ганнона. Начало осады Карфагена.

146 г. Разрушение Карфагена Сципионом Эмилианом. Разрушение Коринфа римской армией Луция Муммия.

122 г. Безуспешные попытки Гая Гракха основать римскую колонию на месте разрушенного Карфагена.

29 г. Август начинает строительство нового римского Карфагена.

29–19 гг. Вергилий пишет «Энеиду».

От автора

Эта книга никогда бы не состоялась без соучастия незримых помощников, оказывавших практическое содействие и моральную поддержку.

Прежде всего я чрезвычайно признателен за помощь и советы редакторам Саймону Уиндеру и Уэнди Вулф в издательствах «Пенгуин» и «Викинг», а также Питеру Робинсону. Приношу свою благодарность Филиппу Буду, Питеру Гарней, Ираду Малкину, Робину Осборну и Петеру Ван Доммелену за очень ценные комментарии и замечания по отдельным главам книги. Мне безмерно помогли прояснить многие детали истории Карфагена и древнего Средиземноморья беседы с Роддом Доктером, Генри Херстом, Декстером Хойосом, Тимом Уитмаршем, Клодией Кунце, Майком Клоувером, Джимом Маккеоном, Мартином Дэвидсоном, Джозефом Максуэллом и ныне покойными Фридрихом Ракобом и Диком Уиттакером. Безусловно полезными были семинары в Лондонском университете, университетах Иллинойс-Шампейн-Урбана, Висконсин-Мэдисон, Кембриджа и Сиднея.

В значительной мере книга была написана во время академического отпуска в 2007–2008 годах в Институте гуманитарных исследований университета Висконсин-Мэдисон. Я премного благодарен директору института Сьюзан Фридман, преподавателям и сотрудникам за создание истинно творческой и благожелательной атмосферы для работы. Я также признателен за дружескую поддержку преподавателям и сотрудникам факультета классической истории и Тринити-колледжа Кембриджского университета.

И наконец, выражаю свою любовь и особую благодарность Камилле, Мейси, Джесами и Габриелу, которым пришлось так долго переносить мои карфагенские страдания.

Кембридж Май, 2009 год

Пролог.
ПОСЛЕДНИЕ ДНИ КАРФАГЕНА

Карфаген выдерживал осаду почти три года, до весны 146 года[1]1
  Даты, относящиеся к истории Древнего мира, если нет иных указаний, – до нашей эры. – Здесь и далее примеч. пер.


[Закрыть], когда римский командующий Сципион Эмилиан все-таки завладел исстрадавшимся и обессилевшим городом. Но римлянам было нелегко покорить даже доведенный до полного истощения город. Он располагался на полуострове, образованном песчаниковыми холмами. На северо-востоке и юго-востоке, подобно двум клыкам, в море выдвигались узкие выступы, причем юго-восточный мыс отсекал море и создавал большую лагуну, которая теперь превратилась в Тунисское озеро. Северную часть полуострова защищали крутые песчаниковые скалы, а на южной равнине были возведены крепостные стены, рвы и валы.

Со стороны моря за высоченной стеной укрывались две гавани. Из-за нехватки жизненного пространства карфагенянам пришлось поступиться безопасностью. Если прежде между стеной и ближайшими зданиями ничего не строилось, то за последнее время всю территорию до самой стены заполнили дома. Это позволяло римлянам поджигать их и помогало во время штурма^{1}. Хотя сами стены были почти неприступными: они сооружались из огромных песчаниковых блоков весом более 13 тонн. Блоки облицовывались белой штукатуркой, не только защищавшей их от непогоды, но и создававшей знаменитый мраморный блеск, которому поражались мореплаватели, подходя к гаваням города^{2}.

От гаваней – торговой и военной – оставалось лишь напоминание о былом величии Карфагена как морской державы. Они занимали территорию около 13 гектаров. Для их сооружения вручную было вынуто 235 000 кубических метров породы. Прямоугольная торговая гавань располагала многочисленными причалами и складами, принимавшими товары со всего Средиземноморья^{3}. В эллингах круглой военной гавани могли одновременно находиться 170 боевых кораблей^{4}. Сейчас причалы и эллинги бездействовали. Римляне блокировали гавани, перегородив вход дамбой.

После того как римляне заперли Карфаген и с материковой стороны, прекратилось поступление продуктов и в городе начался голод. Сохранились материальные свидетельства тяжелой участи его обитателей. В какой-то момент в городе перестали убирать отходы и мусор (кошмар для жителей и благо для археологов)^{5}. Похоже, убирались только трупы умерших от голода и болезней. При этом никто уже не оплакивал покойников, тела и богатых, и бедных хоронили в общих могилах неподалеку от того места, где они жили^{6}.[2]2
  В этих захоронениях могли быть и останки убитых во время штурма города.


[Закрыть]

Защитников города Сципион застал врасплох. Карфагенский командующий Гасдрубал ожидал нападения на торговый порт, но римляне вначале атаковали военную гавань. Отсюда они быстро овладели знаменитой агорой Карфагена, рыночной площадью, где по приказу Сципиона разбили лагерь на ночь. Римские воины, предвкушая победу, занялись грабежом и унесли все золото из храма Аполлона[3]3
  Немецкий археолог Фридрих Ракоб обнаружил руины храма, сгоревшего при пожаре (возможно, обиталище карфагенского божества Решефа, ассоциировавшегося греками с Аполлоном) во время раскопок вблизи гаваней (Rakob 1995, 420 ff, 432 ff.).


[Закрыть].

Карфаген делился на две взаимосвязанные части. Нижний город представлял собой прямоугольник, заполненный решеткой улиц. По склонам Бирсы улицы располагались радиально^{7}. Завладев предместьями на равнине, Сципион подвел свежие войска для штурма цитадели. Солдаты передвигались осторожно, опасаясь засад. Вверх по крутым склонам вели три узкие улицы. На них высились шестиэтажные дома, с крыш которых горожане забрасывали легионеров камнями. Тогда Сципион приказал солдатам брать штурмом каждый дом, подниматься на крыши и ликвидировать метателей камней. Здесь легионеры из досок сооружали мостки и по ним перебирались с одного дома на другой. Свирепые рукопашные схватки теперь завязались не только на улицах, но и на крышах зданий.

Выиграв войну на крышах, Сципион приказал поджечь дома. Дабы облегчить и ускорить продвижение войск на вершину холма, он повелел также очистить улицы от обломков и руин. Сверху на римлян падали не только горящие стропила или брусья, но и тела детей и стариков, укрывавшихся в потайных комнатах зданий. Многие из них, хотя и покалеченные и обожженные, все еще были живы, и душераздирающие крики дополняли гул пожаров и рушившихся домов. Одних раздавила конница, двигавшаяся по улицам на вершину Бирсы, других постигла еще более ужасная смерть: чистильщики улиц железными вилами сбрасывали их в погребальные ямы вместе с трупами.

Шесть дней и ночей на улицах Карфагена продолжалась бойня, и Сципион постоянно менял свои команды душегубов. На седьмой день к нему пришла делегация карфагенских старейшин с оливковыми ветками из храма Эшмуна и мольбами сохранить жизнь согражданам. Римский полководец внял их просьбам, и в тот же день через узкие ворота в стене отправились в рабство 50 000 мужчин, женщин и детей.

Большинство граждан Карфагена сдались на милость победителя, но Гасдрубал с семьей и девятьюстами римскими перебежчиками, которых Сципион вряд ли простил бы за дезертирство, продолжали упорствовать. Они укрылись в храме Эшмуна и, пользуясь его особым статусом и труднодоступностью, могли продержаться еще какое-то время. Голод, физическое истощение и страх все-таки вынудили их подняться на крышу и там принять добровольную смерть.

Однако Гасдрубал не пожелал разделить участь своих товарищей. Бросив их и семью, он тайком бежал, сдавшись Сципиону. Зрелище полководца, пресмыкающегося у ног злейшего врага, лишь укрепило убежденность уцелевших защитников Карфагена в неизбежности самоубийства. Посылая проклятия Гасдрубалу, они подожгли храм, чтобы погибнуть в огне.

Собственная супруга Гасдрубала, окруженная перепуганными детьми, вынесла ему страшный приговор, осудив на вечный позор: «Мерзавец, предатель, заячья душа, пусть же этот огонь погребет и меня, и детей, а ты, вождь великого Карфагена, украсишь триумф римлянина. Но и тебе не избежать кары того, у чьих ног сидишь». После этого она убила детей, бросив их тела в огонь, и сама кинулась в пламя. Так закончилась 700-летняя история Карфагена[4]4
  Описание гибели Карфагена основано главным образом на версии греческого историка Аппиана (8.19.127–131), который пользовался сведениями очевидца Полибия, до нас не дошедшими.


[Закрыть].

Предисловие.
РАЗРУШЕН, НО НЕ ЗАБЫТ

Щит Ганнибала

В конце I века нашей эры Силий Италик, очень богатый римский сенатор с задатками литератора, написал эпическую поэму под названием «Пуника» – о Второй Пунической войне между Карфагеном и Римом. Лишенный поэтического дара автор сочинил 12 000 строк только благодаря исключительной тщеславности. Самым запоминающимся, пожалуй, является описание оружия и бронзовых доспехов, усиленных сталью и декорированных золотом, которые подарили галисийские кузнецы карфагенскому полководцу Ганнибалу в Испании. Но, как повествует Италик, Ганнибала восхитили не искусно сделанные шлем с плюмажем, нагрудник с тремя выпуклостями, меч и копье. Полководца привели в восторг сюжеты из летописи Карфагена, выгравированные на огромном щите. Исторический коктейль состоял из основания города тирской царицей Дидоной, роковой любви Дидоны и троянского прародителя римлян Энея, сцен, отображающих первую войну между Карфагеном и Римом и раннюю жизнедеятельность самого Ганнибала. Эти исторические эпизоды перемешивались с местной, этнической, предположительно «африканской» буколикой: сценами охоты, усмирения диких животных, выпаса домашнего скота. По описанию Италика, Ганнибал, искренне обрадовавшись подарку, воскликнул: «Ага! Сколько римской крови прольет это оружие!»^{8}

Облаченный в новые доспехи карфагенский полководец преподаст поучительный исторический урок. Но поучительный для кого? Для карфагенян или римлян? Конечно, эта предыстория самой знаменитой войны Рима – по большей части чистейший вымысел. «Ну и что?» – скажут. Ведь «Пуника» не историческое исследование, а эпическая поэма, пусть и не самая лучшая. Однако к тому времени, когда Силий писал поэму, то есть через 250 лет после разрушения Карфагена, сюжеты, выгравированные на щите Ганнибала, стали историческими «фактами», иллюстрирующими величие Рима. Мало того, «исторические» эпизоды, изображенные на щите Ганнибала, трактовались негативно: карфагеняне представлялись нечестивыми, кровожадными, коварными и лживыми. В одной из сценок Ганнибал разрывает договор с Римом, совершая акт, спровоцировавший Вторую Пуническую войну, – иллюстрация уже утвердившейся исторической ортодоксии, в соответствии с которой не римские амбиции, а вероломство самого Карфагена повинно в его крахе. Римляне же придумали и саркастическое латинское выражение fides Punica, «пуническая верность», означающее бесстыдное коварство^{9}.[5]5
  Хотя некоторые историки полагают, что сюжеты на щите иллюстрируют вероломство и карфагенян, и римлян – Ганнибал разрывает договор с Римом, а Эней предательски покидает свою возлюбленную Дидону, отплывая в Италию, где его потомкам предстоит основать Рим, – в действительности здесь оттеняется приверженность римлян принципам fides – верности. О вооружении Ганнибала см. Vessey 1975, Campus 2003a.


[Закрыть]

Но не римлянам принадлежит пальма первенства в создании стереотипов о лживости, алчности, ненадежности, жестокости, высокомерии и нечестивости карфагенян^{10}. Как и многие другие свойства римской культуры, этническая неприязнь к карфагенянам заимствована у греков, прежде всего у тех греков, которые поселились и обитали на Сицилии и до возвышения Рима были главными соперниками Карфагена в борьбе за торговое и политическое господство в регионе. Однако именно римляне загубили не только город Карфаген, но и его историю, передав в 146 году содержимое всех библиотек своим союзникам, нумидийским царям^{11}, обеспечив себе монополию на толкование событий.

Но исчезновение документальных свидетельств вовсе не означает, что у Карфагена не было собственной истории. Рим присвоил не только территории и ресурсы Карфагена, но и его прошлое. Карфаген сыграл свою особую роль в римском мифотворчестве. Уже во время войн с Карфагеном римляне начали создавать собственную историю, и разрушение Карфагена вошло в канон исторической ортодоксии Рима, подтверждая его величие и исключительность.

Тени прошлого

Прославленные карфагенские герои, мифологические и реальные, превратились в статистов ранней римской истории. Знаменитый роман Дидоны и Энея, закончившийся предательством троянца, бросившего свою возлюбленную, карфагенскую царицу, и уплывшего в Италию, где его потомки основали Рим, безусловно, вымышлен римским поэтом Вергилием многие годы спустя после разрушения Карфагена. Хотя Дидона скорее всего впервые появилась в ранних финикийских и греко-сицилийских легендах, ее образ интересовал и более поздних римских писателей[6]6
  Тимей Тавроменийский, о нем см. далее.


[Закрыть]. Даже Ганнибал, самый прославленный карфагенянин, удостоился бессмертия только благодаря тому, что оказался полезным в увековечивании гения великого римского полководца Сципиона Африканского.

Карфаген был слишком важен для Рима, чтобы предать его полному забвению. Многие влиятельные римляне восприняли победу над Ганнибалом во Второй Пунической войне как свой личный триумф. Но и многие считали большой ошибкой уничтожение Карфагена, поскольку он мог и впредь служить фоном для акцентирования внимания на величии Рима^{12}.

Карфаген был разрушен, но не забыт. И спустя многие годы руины напоминали о трагических событиях. Парадоксально, но память о них сохранял именно тот народ, который и погубил город^{13}. Римские сановники утешали свои горести и невзгоды прогулками (мысленными, конечно) по печальным руинам когда-то самого величественного города Древнего мира. Участь Гая Мария, римского полководца, изгнанного политическими оппонентами через полвека после разрушения Карфагена и жившего в нищенской лачуге среди развалин, дала повод Веллею Патеркулу написать: «Марий, взирающий на Карфаген, и Карфаген, взирающий на Мария, находили успокоение друг в друге»^{14}. Естественно, какое-либо сожаление по поводу утраты Карфагена вовсе не означало, что к нему появилось некое почтительное отношение. Оно свидетельствовало лишь о ностальгии по тому времени, когда римляне были настоящими римлянами.

Доказательства успешной переделки истории Карфагена обнаруживаются повсюду – даже в терминологии, которой пользуются современные очеркисты в описании города и его жителей. Мы привычно называем «пуническим» исторический период, начинающийся с VI века до н.э., имея в виду при этом не только Карфаген, но и всю диаспору финикийских колоний в Северной Африке, на Сардинии, в западной части Сицилии, на Мальте и Балеарских островах, а также в Южной и Юго-восточной Испании. Однако этим определением не пользовались ни сами карфагеняне, ни их левантийские соплеменники в Западном Средиземноморье, карфагенян обозвали так римляне. Латинские названия Poenus (пуниец) и Punicus (пунический), которые римляне употребляли в отношении карфагенян, вовсе не были нейтральными и безобидными. Как заметил один историк, римские писатели почти всегда вкладывали в них бесчестящий и уничижающий смысл и этому термину придавался негативный оттенок^{15}.

Негативные представления о карфагенянах оказались очень устойчивыми, особенно идея, будто агрессивность Карфагена стала причиной его ужасной гибели. Когда поэту и драматургу Бертольту Брехту потребовалось найти историческую метафору для того, чтобы напомнить немцам в пятидесятых годах прошлого века об опасностях ремилитаризации, он обратился к событиям, происходившим две тысячи лет назад: «Великий Карфаген провел три войны. После первой он все еще сохранял могущество. После второй он все еще был пригоден для жизни. После третьей его уже не существовало»^{16}.

Многие этнические предубеждения, присущие греческим и римским текстам, с энтузиазмом переняли и адаптировали просвещенные элиты Европы и Америки XVIII и XIX веков, заинтересовавшиеся классической древностью. Соображения, которые они вычитывали в греческой и римской литературе, быстро стали их собственными воззрениями. В республиканской Франции, к примеру, вошло в привычку называть британцев, обитателей «La perfide Albion»[7]7
  «Коварного Альбиона» (фр.).


[Закрыть], карфагенянами современной Европы^{17}. Идеологическая инфекция вскоре заразила всю Европу и перекинулась через океан^{18}. Томас Джефферсон, президент Соединенных Штатов в 1801–1809 годах, писал о Британии: «Ее праведность! Праведность нации торгашей! Punica fides современного Карфагена»^{19}. Нация лавочников не заслуживает доверия^{20}.

Имитация древних предрассудков великими державами Европы XIX века не имела ничего общего с восхищением античностью. Во время колониальных захватов земель во второй половине XIX века Римская империя служила примером для новых имперских держав, а Карфаген – моделью варварских и неполноценных народов, которые они порабощали. Когда французы начали смаковать тему «коварного Альбиона», они таким образом утверждали собственные имперские амбиции и подрывали притязания Британии на роль нового Рима^{21}.

Для французов, начиная с тридцатых годов XIX века добивавшихся господства в Магрибе, были особенно привлекательны истории о жестокости, декадентстве и плутовстве карфагенян, изобиловавшие в греческой и римской литературе: они переносили их на арабов, живших теперь в этом регионе. Наиболее ярко эти стереотипы отражены в новелле Гюстава Флобера «Саламбо». Она опубликована в 1862 году. В ней описываются события в древнем Карфагене, насыщенные сексуальным садизмом, необычайной жестокостью и отвратительной роскошью^{22}. Иными словами, Флобер в полной мере учел предвзятые представления, бытовавшие в Западной Европе о декадентском Востоке. В то же время он бросал камень и в огород французской буржуазии, которую Флобер презирал за религиозный консерватизм, материализм и политическое банкротство^{23}.

Влияние древнеримских авторов на характер современных представлений о Карфагене проявилось и в язвительной критике новеллы «Саламбо». Она, конечно, совершенно не касалась жестокости, сексуальных сцен и разврата, присутствующих почти на каждой странице. Критики возмущались неясностью главной темы. Один критик с негодованием написал: «Вы думаете, что мне интересна война в теснинах и песках Африки?.. Что для меня дуэль между Тунисом и Карфагеном? Расскажите мне о дуэли между Карфагеном и Римом! Я послушаю, мне это занятно. Свирепая борьба между Римом и Карфагеном – от нее зависело будущее цивилизации»^{24}. Причина недовольства очевидна: для образованного человека история Карфагена не представляет никакого интереса без участия в ней Рима.

Карфаген мог снабдить привлекательными прецедентами и угнетателей, и угнетенных. Участь Карфагена, как жертвы культурного вандализма беспощадного завоевателя, могла кому-то напомнить о собственных невзгодах и навести на мысль о генетической общности. Ирландские любители древности, возмущенные англоманскими утверждениями, будто ирландцы являются потомками скифов, древнего народа, обитавшего на побережье Черного моря и прославившегося своей лютостью, в XVIII веке выдвинули иную гипотезу: их прародителями-де были карфагеняне. Вполне уважаемые люди даже пытались приписать финикийцам мегалитические могильники в долине Войн и отыскать корни ирландского языка в пунической письменности^{25}. Эти теории, естественно, вызывали насмешки в Англии. Мы позволим себе привести язвительные строки Байрона:

 
Был мой герой «не парень, а бульон»,
Как говорят ирландцы по-пунически.
(Ученый мир недавно извещен,
Что в Карфагене был язык кельтический,
И Патриком доныне сохранен
Дух Ганнибала. В тунике классической
Душа Дидоны в Эрине живет —
Так волен думать каждый патриот.)^{26},^{27}
 

Во времена политических волнений в Северной Ирландии, хотя историческая достоверность карфагенской наследственности уже больше никого не интересовала, писатели, особенно Хини Шеймас, охотно использовали Карфаген в качестве сильнодействующей метафоры при обсуждении ситуации на острове^{28}.

Кризис в Ираке тоже предоставил политическим комментаторам блестящие возможности для сопоставления несчастий, обрушившихся на эту страну, с участью Карфагена[8]8
  См., например: Emanuel Omoh Esiemokhai, Iraq the New Carthage: International Law and Diplomacy in the Iraq Crisis (Ife-Ife, 2003; Ричард Руин: «Внешняя политика железного кулака: заняв жесткую позицию в отношении Ирака, Буш дал понять, что Рим нашего времени не потерпит, чтобы ему перечили новые строптивые Карфагены» (Richard Gwyn, Toronto Star, 18 September 2002). Даже литературные опусы вроде пьесы Алана Уилкинза «Карфаген должен быть разрушен» вызвали у критиков ассоциации с Ираком Alan Wilkins, Carthage Must be Destroyed ([London, 2007]).


[Закрыть]. Американский социолог и историк Франц Шурман в эссе «Ирак должен быть разрушен» написал:

«Две тысячи лет назад римский государственный муж Катон Старший, не переставая, призывал: “Delenda est Carthago!” – “Карфаген должен быть разрушен!” Он нисколько не сомневался в том, что либо Рим, либо Карфаген должны господствовать в Западном Средиземноморье, но никак не оба государства. Победил Рим, и Карфаген был стерт с лица земли.

Ирак стал Карфагеном Вашингтона».^{29}

Неудобное историческое обстоятельство, указывающее на то, что пунический мир занимал значительную часть Южной Европы, обычно игнорируется: мы привыкли считать себя наследниками Греции и Рима. В этом отношении изображение Ирака в роли нового Карфагена весьма показательно: тем самым проводится четкая грань между нами и народами Ирака и Карфагена. Шурман не столько защищает Ирак, сколько оттеняет одержимость Америки идеей стать Римом XXI века. Можно задать себе вопрос: что общего может быть у современного Ирака и Ирландии XVIII века с древним Карфагеном? Ответ: практически ничего, кроме подавления и порабощения других наций новыми «Римами», не важно, кто берет на себя эту роль – георгианская Британия или современная Америка.[9]9
  В этом отношении показательна книга тунисского журналиста Мезри Хаддада «Карфаген не будет разрушен», в которой он обличает предвзятость французской прессы: Mezri Haddad, Non Delenda Carthago: Carthage ne sera pas detruite (Monaco, 2002).


[Закрыть]