Текст книги "Ночь без конца"

Автор книги: Ричард Карл Лаймон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 23 страниц)

Разумеется, одну руку я держал под рубашкой.

За несколько ярдов передо мной «Сентра» остановилась. Пошатываясь, я вошел в туннель между машинами и медленно опустился задом на свой капот. Попытался улыбнуться своему сладенькому, выглядывавшему в заднее стекло. Но предполагалось, что мне больно, так что улыбка получилась чудесной гримасой боли.

О, я был хорош.

Но не только хорош, но еще и везунчик. Вместо одного взрослого мне на помощь из машины поспешило сразу двое. Пара очень добрых самаритян. Либо это, либо парень пошел за мной, потому что положил на меня глаз, а его подружка побоялась оставить его одного.

Они выглядели как поистине динамичный дуэт: обоим за тридцать, изящные, подтянутые и загорелые, в солнцезащитных очках, теннисках, белых шортах, белых коротких носках и спортивных полуботинках. Возможно, они направлялись через пустыню к далекому океану, чтобы денек походить на яхте.

– С вами все в порядке? – спросил дядечка, остановившись за пару шагов до меня.

– Разумеется, с ней не все в порядке, – возмутилась тетечка.

Очевидно, жена. Никто, кроме жены – ну, может еще по-настоящему самонадеянная невеста, – не разговаривает с мужчиной так, словно он недоумок.

– Живот? – участливо осведомилась она, нежно положив руку мне на плечо.

Обнажив зубы, я закивал головой.

И стал прислушиваться Сзади к нам приближалось по дороге что-то огромное.

– Должно быть, жутко прихватило, – произнес дядечка. Практически он почти кричал Из-за дорожного шума не слышно было даже собственных мыслей. – Что-то съели? – поинтересовался он.

Мимо с ревом пронеслась огромная фура, за ней шла другая.

– Мне… мне кажется, у меня выкидыш, – прокричал я.

– О Боже, дорогая! – вскрикнула женщина, сочувственно пожимая мою руку. – Какой у вас срок?

– Шесть недель.

Мимо проревела еще одна фура, обдавая нас волной горячего воздуха.

Внезапно я скорчился от боли.

– Джерри! Ее надо отвезти в больницу!

– И где же мы найдем больницу?

– Найдем, не переживай.

И они подхватили меня и быстро понесли к задней дверце своей «Сентры».

– Вам нужно взять что-нибудь из своей машины? – спросил Генри, открывая дверцу.

Покачав головой, я заскрипел зубами.

– Ключи от машины при вас?

– Да! – завопил я.

Сидевшая на заднем сиденье девчонка быстренько отодвинулась в сторону, освобождая мне место. Я почти что ввалился, и Джерри захлопнул дверь.

Радости моей не было предела.

Да я и надеяться не мог, что меня пригласят в машину.

Полагал, что придется убить их тут же на обочине среди бела дня.

Джерри с женой сели вперед. Муж был прямо передо мной. Вытянув ремень безопасности, он защелкнул пряжку.

– И какие планы? – поинтересовалась девчонка.

– Женщине нужно в больницу, – заявила ее мать, протягивая руку к ремню безопасности.

– Значит, мы везем ее?.. – Она запнулась на полуслове, увидев высунувшийся из юбки «кольт».

Молниеносно я дважды выстрелил в спинку сиденья Джерри. Едва он успел обвиснуть в ремнях безопасности, мамаша начала поворачиваться, чтобы посмотреть, что происходит. Я завалился в сторону, упав плечом на колени девчонке, приставил дуло к спинке сиденья мамули и дважды спустил курок.

Девчонка словно с цепи сорвалась: стала визжать и молотить меня кулаками. Отстранившись, я выпрямился и ударил ее головой об окно. Стекло треснуло, но не разбилось, а девчонка вырубилась и обмякла.

Из-за кондиционера были закрыты все окна, и в салоне стало так дымно, словно все пассажиры выкурили по сигаре. Что касается меня, то запах пороха намного лучше запаха сигар. Он мне даже нравится. Но я опасался, что проезжающие мимо могут обеспокоиться, увидев столько дыма, поэтому открыл окно для проветривания.

Затем я сунул «кольт» за пояс юбки. На этот раз сзади, и там для него было более подходящее место.

Наклонившись вперед, я осмотрел Джерри и его жену. Ремни безопасности держали их на месте, но оба немного накренились в сторону. Они все еще были живы и издавали какие-то звуки, когда я усаживал их ровнее, но не сопротивлялись.

Хотелось, чтобы они выглядели нормально. Именно поэтому я стрелял им в спины, хотя гораздо веселее было бы пустить им пули в голову.

На торпеде лежала свернутая карта, но, чтобы до нее дотянуться, пришлось почти что влезть на переднее сиденье. Ухватив карту, я задержался на минуту в таком положении, чтобы оценить их состояние. Джерри и его жена со стороны выглядели отлично, почти отлично, по крайней мере, если не смотреть ниже верхней части груди. Потому что ниже вышли пули и там творилось черт знает что.

Развернув огромную карту Калифорнии, я положил ее на руль перед Джерри. Так все проезжающие будут думать, что они заблудились и съехали с дороги, чтобы сориентироваться.

Хотя там, куда они сейчас направлялись, никакая карта им не поможет.

Пару минут я наблюдал за ними. Никто из них не шелохнулся. Казалось, они были без сознания и, вероятно, очень скоро умрут.

Девчонка все еще лежала без чувств, привалившись к двери. С закрытыми глазами и приоткрытым ртом. Вид у нее был ничего.

Конечно, ее личику было очень далеко до лица Джоуди, но оно не было безобразным – самое обычное и довольно симпатичное. Телосложение примерно такое же, как и у Джоуди, но, быть может, фунтов на десять она была тяжелее. Груди и ягодицы у нее были крупнее. На ней была красная кофточка с короткими рукавами и джинсовые кюлоты.

Кюлоты. И почему никто не носит больше юбок?

Девчонки, должно быть, действительно боятся, что ребята будут совать руки… Я, наверное, повторяюсь? Похоже, уже высказал свою теорию о современной женской паранойе, выражающейся в факте ношения одежды с преградой между ногами.

Повторяться у меня нет времени.

Как бы там ни было, но я не полез руками в кюлоты.

Вместо этого я расстегнул среднюю пуговицу ее кофточки и просунул туда руку. На ней был бюстгальтер, но из тех, который почти не ощущаешь, словно его вовсе нет. И я действительно почувствовал ее.

Но, как гласит древняя пословица, делу время, потехе час.

Во всяком случае, здесь было не самое подходящее место для любовных игр – не говоря уже ничего о двух телах впереди, мимо все время проносились машины. Так что я оставил ее в покое.

Выбравшись из «Сентры», я побрел к своей машине и открыл багажник, после чего подошел к двери Джерри, сделав вид, будто разговариваю с ним. Пришлось немного подождать, но наконец дорога в обе стороны была пуста. Вот тогда-то я и бросился стремглав к двери девчонки, рывком распахнул ее, выволок девчонку из машины, поднял на руки и перенес в «Кадиллак». Бросив ее в багажник, я моментально захлопнул крышку, и у меня еще осталось время. Успел еще сходить к «Сентре» и закрыть дверь и после этого вернуться к своей машине, прежде чем мимо пронеслась очередная группа легковушек и грузовиков.

Просто, да?

Кому просто, а кому и нет.

Как говорят по телеку: «Не пробуйте повторить это дома».

Групповое убийство – дело не для дилетантов. Это может оказаться крайне вредным для здоровья ввиду возможного лишения свободы, физических травм вследствие энергичных действий жертв или энтузиазма полиции, а в редких случаях привести к смерти в результате случайного попадания пули или казни.

Эй, может, федеральному правительству имеет смысл снабдить все выпускаемое огнестрельное оружие таким предостережением: «Использование этого оружия может быть чрезвычайно опасным» – и так далее, примерно как я уже говорил. Впрочем, справедливости ради следует отметить, что подобным предупреждением не мешало бы снабдить также и ножи. А еще топоры, стрелы, бензопилы, молотки, бейсбольные биты, целлофановые кульки, веревки, автомобили…

Ух.

Эй, да у меня в багажнике красотка, а я развлекаюсь игрой в слова, когда можно было бы развлечься с ней.

Прекрасная мысль.

Может, свернуть на первом же съезде с шоссе и поискать укромное местечко, где можно было бы уединиться?

– Скажи: Привет.

В ответ только стоны, подумать только.

Сейчас я веду свой репортаж с заднего сиденья своей машины. Работает двигатель, и на полную включен кондиционер, так что в салоне хорошо и прохладно. Прохладно и уютно.

Вокруг ни души.

– Только ты да я, детка, – снова обращаюсь я к ней.

Никакой реакции.

А должна была скакать от радости, что наконец достали из багажника.

Там-то было не сладко. А она провела там примерно с час.

Решив сделать привал, я съехал с магистрали и какое-то время петлял, пока не наскочил на какую-то едва заметную грунтовую дорогу, ведущую в никуда. Но и с нее я съехал и сдал задним ходом за валуны, чтобы, даже если кому и взбредет в голову проехать здесь, нас не было видно.

Немного беспокоят только вертолеты.

Впрочем, мы довольно далеко отъехали от того места, где я бросил «Сентру», и здесь нас никто не должен был искать.

Просто замечательно, что место нашлось так скоро. Если бы моей подружке пришлось еще дольше остаться в запертом багажнике, она бы… могла окочуриться от этой жары и недостатка воздуха.

Когда я опускал ее в багажник, она была без сознания. Но позднее она очнулась. Потом, в мертвой тишине пустыни, вдали от всего этого дорожного шума, я слышал, как она кричала.

Но я был единственным слушателем.

Надо позаботиться о том, чтобы она не выкинула ничего подобного, когда мы приедем в Лос-Анджелес. Чего доброго заорет где-нибудь на светофоре или в другом неподходящем месте.

Крики прекратились несколько минут назад.

Когда я выволакивал ее из багажника, она была нема и пребывала вроде как в прострации. В этом состоянии она до сих пор. Не то чтобы без сознания, но как бы где-то парит. Словно она в каком-то трансе. Может, у нее ступор в результате перенесенной психологической травмы?

– Это так, красавица? Или ты пытаешься прокрутить мне динамо? Думаешь, тебя спасет, если прикинешься невменяемой?

Слышите? Это я шлепаю ее по лицу.

Руку я сильно не прикладываю. Не хочу, чтобы лицо опухло и девчонка потеряла свою привлекательность.

Моргнула, и только.

Похоже, глубокий обморок.

Надеюсь, удастся вывести ее из этого состояния. Потому что не будет и половины того удовольствия, если она останется в полусознании, понимаете? Я хочу, чтобы она реагировала: дергалась, вздрагивала, подскакивала, плакала, молила и даже немного дралась. В противном случае это совсем не то.

– Не так ли? Эй? Как тебя зовут?

Мне нужно освободить руки, так что я поставлю магнитофон на пол. Меня еще слышно? Надеюсь, что да. Но, если и не слышите, беда не большая. Перед тем как доставать ее из багажника, я вставил новую кассету. На той, что вынул, еще было место, но захотелось чистую, чтобы не пришлось отрываться от своих занятий и менять кассету. Каждая рассчитана на час. Так что у нас будет достаточно времени. В конце концов, я просто не могу делать с ней все, что пожелаю, потому что нужно привезти ее к ребятам живой.

Здесь, на заднем сиденье, нам не понадобится никакого огнестрельного оружия. Так что сначала перекладываю вперед винтовку Праха. Потом «кольт». Нож и «дерринджер» в моей сумочке, а она еще там на полу. Теперь рядом не осталось ничего, чем бы она могла воспользоваться против меня – в том случае, если она притворяется.

Разумеется, может, придется отбиваться, если появятся неожиданные гости.

Хотя мы никого и не ждем. Ведь мы у черта на куличках.

Я положил ее поперек сиденья, опустив руки вдоль туловища. У нее такой вид, словно она дремлет.

Сейчас я расстегиваю кофточку. М-да.

– Как тебя зовут, дорогая?

Распахиваю кофточку. Ух ты ж! Прозрачный бюстгальтер. Бледно-голубой. Сомнительное достоинство. Сиськи выглядят какими-то синюшными.

Но его нетрудно сорвать.

Теперь они уже не голубые. Кремовые и гладкие, невероятно гладкие. Соски твердые и торчащие.

И знаете что? Мои трусы неожиданно становятся мне слишком тесны.

А, так-то лучше.

Наконец на воле, наконец на воле!

Свою симпатичную белую юбочку тоже снимаю. Не хотелось бы ее перепачкать.

Бросаю все это на переднее сиденье. Подальше от неприятностей.

Теперь я разуваю ее и снимаю носки. С одной стороны, без них ей будет лучше. А с другой стороны – то, что она босая, даст мне преимущество, если каким-то образом она вырвется и попробует убежать. Дело в том, что земля здесь раскаленная, как печь, не говоря уже о бесчисленных острых камнях и колючих кустарниках, кактусах и иной дряни.

Носки мокрые, хоть выкручивай.

О’кей, теперь очередь за кюлотами. Если бы на ней была юбка, можно было бы просто задрать ее вверх. А эти кюлоты только усложняют жизнь. Создают дополнительные проблемы. Слава Богу, хоть без пояса.

Расстегиваем пуговку. «Молнию» опускаем вниз.

Ого, тяжелее, чем я думал. Надо приложить немалую силу, чтобы вытащить кюлоты из-под нее. Ух! Ах! Догадайтесь, что снялось вместе с кюлотами. Трусики! Они сползли с ее ягодиц, но потом выпали из кюлот и застряли на бедрах.

Они такие же голубые, как и лифчик.

Кюлоты стянуты. Но, думаю, неплохо бы взглянуть, как она смотрится в трусиках. Натягиваю их на место. Вот так. Прозрачные, как я и думал. Волос совсем немного. К тому же какие-то прилизанные. Напоминает то, как выглядит голова в натянутом нейлоновом чулке.

Из-за голубого тона впечатление такое, словно ее давалке не хватает кислорода.

Погодите.

Слышали это? Скорее всего нет. Это я срываю трусики.

Без них вид у нее намного лучше.

Глухой стук – это свалилась на пол ее пятка. Левая нога. Правая еще на сиденье, но левая – свисает в сторону.

Следующий звук, который вы слышите, это звук моих губ.

Не голоса, а именно губ, если поняли намек.

Ням-ням-ням.

– Ааааа! Оооо! Да! Сильнее, ну!

Часть IX

Стрелковые навыки

Глава 37

– А что, если поломается машина? – спросил Энди. «Вопрос интересный», – подумала Джоуди. Они съехали с шоссе десять минут назад и сейчас тряслись по пыльной грунтовой дороге в глубь бесконечной пустыни.

– Думаю, мы умрем, – уныло произнесла она.

– Машина не поломается, – заверил их отец. – А если такое и случится, мы пошлем офицера Майлз. Она сбегает и приведет к нам спасателей.

– Совершенно верно, – подыграла Шарон, – я буду идти на восток до самого Блайта.

– А это далеко? – поморщил нос Энди.

– Не больше сорока миль, – вставил отец, – птичьего полета.

– Очень смешно, – фыркнула Джоуди.

– Вы ведь хотели пострелять, так ведь? – примирительно произнес он. – Ничего не попишешь.

– Знаю, знаю. Но там же будет такая жара. Мы просто изжаримся.

– Да ну, сейчас как бабахнем! – заметила Шарон. Джоуди наклонилась вперед и, просунув руку между сиденьями, легонько ткнула Шарон кулаком в плечо.

– Эй!

– Горячий за каламбур, – сообщила Джоуди.

– Что?

– Старая семейная традиция, – пояснила девочка. – Штрафной удар за употребление черного юмора. Который ты сейчас и получила.

– Предупреждать надо, – потерла якобы ушибленное место Шарон.

– Прости, – извинился отец. – Я об этом совсем забыл. На самом деле это обычай, который чаще нарушается, чем соблюдается.

– Отныне я уж точно буду его придерживаться, – Шарон улыбнулась через плечо Джоуди. – Так что лучше берегись.

– О, я вся дрожу.

Шарон рассмеялась.

– Девчонки, девчонки, – сокрушенно покачал головой отец, – почему нельзя жить дружно?

Это замечание еще больше развеселило Шарон. Правая рука отца отпустила руль и опустилась вниз между сиденьями – в самый низ, возможно, так, чтобы Джоуди не заметила. Но та заметила. Она увидела, как отец схватил Шарон за бок над поясом. За то же самое место, за которое он иногда норовил ухватить Джоуди, чтобы пощекотать.

Шарон завизжала и стала отталкивать его руку локтем.

«Точно так же, как и я».

Энди вопросительно взглянул на Джоуди.

– Только прикоснись, – бросила она, – и я отхвачу тебе руку.

Только он воспринял это как приглашение или вызов. Фыркнув от смеха, он повернулся и потянул к ней руку. Хотя она и приготовилась к отпору, но чуть было не попала впросак, потому что ожидала, что мальчишка попытается пощекотать ее за бок или ущипнуть за бедро. Но вместо этого его рука потянулась прямо к правой груди.

Только в каком-то дюйме от цели ей удалось перехватить руку. Поймала за большой палец.

Мальчишка взвизгнул, когда она вывернула палец назад.

– Сдаюсь, – запричитал он, прерывисто дыша. – Сдаюсь, сдаюсь.

– Я что, сильно похожа на того, кого можно разжалобить?

– Ой!

Не ослабляя захвата, Джоуди опустила руку ему на ногу. Непонятно было, то ли он смеялся, то ли плакал.

– Будешь себя хорошо вести? – торжествующе зашипела она.

– Да!

Отец оглянулся.

– Просто решаем свои проблемы, – объяснила она ему.

– Она тебя обижает, Энди?

– Нет. Ай!

Теперь уже и Шарон к ним обернулась, чтобы посмотреть, в чем дело.

– Не обижай его, – приказал отец.

– Я не обижаю.

– Ай!

– Это приятная боль, – заметила Шарон.

И они оба прыснули со смеху. Джоуди не поняла, почему. Энди тоже растерялся, но его смущение превратилось в облегчение, когда Джоуди отпустила палец.

– Огромное спасибо, – пробормотал он, глядя на палец, которым описывал круги, словно тренировался перед состязанием по автостопу. – Не остался без сосиски.

Джоуди чуть было не стукнула его снова, но передумала. Во-первых, вряд ли Энди осознавал двусмысленность употребленного выражения. Во-вторых, привлечение внимания к слову «сиська» могло насторожить отца и навести его на мысль о том, что возня на заднем сиденье была каким-то образом связана с ее грудью. А этого ей вовсе не хотелось. Кроме того, Энди был уже достаточно наказан, и любая новая попытка в этом же духе могла закончиться для них ссорой.

Впереди Шарон и отец уже почти успокоились. Теперь они лишь улыбались друг другу, качали головами и делали глубокие вдохи.

Только теперь Джоуди заметила, что машина остановилась, но, сколько они уже стояли, было непонятно.

– Приехали? – поинтересовалась она.

– Я просто остановился из-за всей этой…

– По-моему, здесь неплохо, – вмешалась Шарон. – Не видно никаких строений. Да и посторонних транспортных средств нет. Вон тот пригорок можно использовать, чтобы установить там мишени.

– Да, – согласился отец, – вполне подходящее место.

Энди перестал крутить пальцем и поднял голову.

– Означает ли это, что мы должны выйти из машины?

Отец заглушил двигатель, и вместе с ним умер кондиционер.

– Свежий воздух! – воскликнула Шарон, распахивая дверь.

Раскаленный жар ворвался в салон.

– Боже! – застонала Джоуди. Было хуже, чем она предполагала.

После того как мальчишка вылез из машины, Джоуди опустилась на колени и сунула руку под переднее пассажирское сиденье. Там она нашла свой «смит-вессон» двадцать второго калибра, запасную обойму и пачку патронов. Когда она поднималась, отец открыл дверь и достал из машины свой «моссберг» и винтовку Шарон.

Там же, на сиденье, Джоуди проверила пистолет и убедилась, что он поставлен на предохранитель. Затем переложила все в левую руку и сдвинулась на край сиденья. Перед тем как выйти из машины, Джоуди поправила козырек своей бейсболки. До этого он торчал вверх, теперь она опустила его ниже, чтобы защитить глаза от слепящего солнца.

Когда они ездили завтракать в «Кактус», бейсболку она не брала, но как надела после выписки из мотеля, так больше не снимала. Даже ходила в ней по различным магазинам, в которых они побывали перед выездом из Индио, чтобы купить новую одежду для Энди, бутерброды и содовую для всей компании и все необходимое для стрельбы. Обычно отец заставлял ее снимать бейсболку, когда они ходили за покупками. «Нельзя заходить в помещения в головном уборе, – поучал он ее. – Разве что в ковбойской шляпе». Сегодня же он ничего не сказал. И Джоуди была уверена, что он не сделает ей замечание, что ей сойдет с рук, и было даже приятно дразнить его. Ведь он просто не мог и заикнуться. Потому что все это время на голове Шарон гордо восседала бейсболка с черно-золотистой эмблемой Национальной стрелковой ассоциации.

Когда Джоуди шагнула из машины, солнце буквально навалилось на нее. Жара физически давила на плечи.

– На предохранителе? – строго спросил отец.

– Да, конечно, – она театрально закатила глаза. Они подошли к багажнику. Отец открыл его, опустил руку и извлек пакет, который они вынесли из оружейного магазина. Казалось, он вот-вот расползется по швам от такого количества боеприпасов.

– Пойду расставлю банки, – кинула им Шарон, уходя прочь с пакетом пустых банок в руке. Не меньше дюжины, подумала Джоуди. Дополнительно к пустой посуде, оставшейся после ночного застолья, которую они извлекли из мусорного ведра мотельного номера, они прихватили с собой еще и банки из-под содовой, которую пили на стоянке возле оружейной лавки перед самым выездом из Индио.

Оба, и отец и Энди, провожали Шарон взглядами.

– Эй, – возмутилась Джоуди.

– Просто хотел убедиться, что мишени будут расставлены на правильном расстоянии, – попытался оправдаться отец.

– Да, конечно.

– Вон там можно несколько, – крикнул он словно в подтверждение своих слов.

Улыбнувшись через плечо, Шарон кивнула и достала из пакета банку. Затем опустилась на корточки и поставила ее на землю. Бедняги, пожалуй, надеялись, что она нагнется и они полюбуются ее облаченной в шорты задницей. Но она присела так, что нижний конец рубахи все закрыл.

У отца пропал всякий интерес, и он повернулся к машине, чтобы закрыть багажник. Энди помог ему расстелить на крышке багажника одеяло. Когда это было сделано, Джоуди положила на одеяло свой пистолет. Затем отец выставил боеприпасы: четыре пачки по пятьдесят штук в каждой девятимиллиметровых пистолетных патронов для себя и для Шарон и одну большую коробку, вмещавшую несколько пачек – в общей сложности пятьсот патронов 22-го калибра для пистолета Джоуди. И еще пять длинных плоских обернутых целлофаном коробок по двадцать патронов 223-го калибра для винтовки Шарон. И две коробки по двадцать пять штук в каждой гильз 12-го калибра с дробью.

– Теперь не хватает только войны, – язвительно заметила Джоуди.

– Вы действительно собираетесь все это выстрелять? – изумился Энди.

– Дай Бог, одну десятую, – возразил отец. – Мы не собираемся печься на такой жаре более часа.

– Зачем тогда было столько покупать?

– Вопрос интересный, – вставила Джоуди. Ответ она знала заранее.

– Слишком много боеприпасов никогда не бывает, – объяснил отец. – Это как деньги.

– Это поднимает голову гидра международного милитаризма, – продекламировала Джоуди.

Отец рассмеялся и шлепнул ее по заднице.

Потом все повернули головы. Шарон уже расставляла последние банки ярдах в пятидесяти от них.

Отец поднял свой короткоствольный черный пистолет.

– Поставь одну на голову! – крикнул он вдаль.

– Ты что, па, – буркнула Джоуди.

Шарон повернулась к ним лицом и аккуратно поставила банку на макушку бейсболки. Затем отставила ногу в сторону, перенесла на нее вес тела и согнула другую в колене. Обе руки она подняла, ладонями вверх.

«Словно ассистент циркового фокусника, – подумала Джоуди, – девушка, в которую кидают ножи или у которой выбивают изо рта сигару бичом. Не хватает только трико с блестками».

– Он ведь не собирается делать это по-настоящему? – спросил Энди у своей подруги.

– Конечно, собираюсь, – невозмутимо произнес отец.

– Чего же ты медлишь? – прокричала Шарон.

Отец послюнил указательный палец и поднял его над головой, словно определял направление ветра.

– Так-так, – возмутилась Джоуди, – замечательный пример вы оба подаете Энди.

– Не говоря уже о том, что пистолет не заряжен, я даже ни разу не прицелился.

– Знаю. Но паясничать тоже не следовало.

– Ты права. – И, обернувшись к Шарон, крикнул: – Может, позднее.

– Слабак! – крикнула та в ответ. Затем сняла банку с головы, повесила на ветку какого-то чахлого куста и взяла курс к машине.

– Ты ведь знаешь, что я никогда бы не решился на такой трюк. Во всяком случае, не из пистолета, – улыбнулся он Джоуди.

– Никакой здравомыслящий человек не сделал бы это ни с каким оружием, – рассмеялась в ответ на эти слова Шарон.

– Так Майк Финк убил своего злейшего врага, – напомнил отец.

– Майк Финк, король Миссисипи?

– Вот именно, парень-шлюпка. Это было пари в таверне. Он должен был сшибить выстрелом пивную кружку с ромом с головы парня, но как бы невзначай взял ниже и всадил тому пулю между глаз.

– Ловкий трюк, – заметила Шарон. – Вроде как несчастный случай.

– Все же недостаточно ловкий. Все тут же поняли, в чем дело, и дружки покойника сделали в Финке несколько дырок.

– Папа – кладезь бесполезной информации, – пояснила Джоуди.

– Бесполезной информации не бывает, – возразил тот.

– Знаю, знаю.

– Посмотрим, что там у тебя, – обратился он к Шарон.

Расстегнув застежку кожаного футляра, она извлекла винтовку.

– “Рюгер мини-14”, – сообщила она, передавая винтовку отцу.

– О, да она просто красавица. Очень напоминает старушку «М-1».

– Очень похожа, – согласилась Шарон, – только другой калибр, разумеется.

– Мне нравится, что ствол из нержавеющей стали, – вставила Джоуди. – Да и все эти деревянные детали. Дерево – это класс. Весь этот черный пластик, который встречаешь на каждом шагу, он такой… Не знаю, как сказать, холодный и футуристский, что ли.

– Это поэтому ты ненавидишь мой «моссберг»? – спросил отец.

– Вовсе не ненавижу. Просто не могу стрелять из него.

– Тебе надо попробовать выстрелить из нее, – обратилась к ней Шарон. – Самые приятные ощущения.

– Неплохая мысль, – поддержал отец, – надо каждому из нас попробовать все. Тогда, если мы таки попадем в какую-нибудь переделку, за плечами у нас будет хотя бы беглое знакомство с каждым видом оружия.

– Ты когда-нибудь стрелял? – спросил он у Энди.

– Да у меня не было даже игрушечного пробкового ружья. Родители не разрешали. У них были другие убеждения.

«Пожалуйста, папа, – мысленно попросила его Джоуди. – Осторожнее. Не забывай, что они мертвы».

– Многие люди против огнестрельного оружия, – заметил отец. По мягкому тону его голоса Джоуди поняла, что ее волнения напрасны. – Но оно само по себе не плохое и не хорошее, Энди. Это всего лишь инструмент, и все зависит от того, как им пользоваться. И если пользоваться правильно, можно получить большое удовольствие.

– И ты скоро сам в этом убедишься, – добавила Шарон.

– Его еще можно использовать для самообороны и для защиты тех, кто тебе не безразличен, – продолжал отец. – А мне не нужно тебе рассказывать, сколько на свете недобрых людей.

Прикусив нижнюю губу, Энди едва заметно кивал головой.

– Стрелять в людей можно только тогда, – объяснял отец, – когда они представляют реальную угрозу Но даже в этом случае к оружию следует прибегать лишь в том случае, если нет других безопасных способов остановить такого человека. И всегда стреляй на поражение.

– Разве я не должен сначала попытаться его ранить, в ногу или руку, например? – нахмурился Энди.

– Никогда, – отрезала Шарон.

– Джоуди?

– Что?

– Ты ему скажи.

Девочка тяжело вздохнула.

– Всегда стреляй на поражение.

– Объясни почему, – попросил отец.

– Потому что, если будешь стрелять в руку или ногу, можешь промахнуться. И даже если попадешь, пуля все равно иногда может его убить. В людей стреляют для того, чтобы остановить их до того, как они успеют сделать больше вреда. А чтобы это удалось, необходимо вывести их из строя. И единственный верный способ это сделать – убить их.

– И как ты будешь это делать? – спросил ее отец. Девочка ухмыльнулась Шарон.

– В этом мне должна помочь эта, ну, как ее, стрелковая подготовка. Только уже становится поздно.

Шарон понимающе кивнула.

– Тогда перейдем к стрельбе. Энди, смысл сводится к следующему: если приходится в кого-нибудь стрелять, ты должен выпустить как можно больше пуль в грудь и сделать это как можно скорее. Разряди всю обойму. Если ты хороший стрелок, забудь о груди и стреляй в голову. – Она улыбнулась Джеку. – Конец инструктажа?

– Для начала очень неплохо, – похвалил тот. – Пусть начнет с двадцать второго.

– Пока что рано, – возразила Шарон.

– Что? – изумился отец.

– Полагаю, прежде надо выяснить, действительно ли Энди хочет научиться стрелять. Он вырос в семье, где были категорически против огнестрельного оружия, и, если у него есть моральные возражения, мы не имеем права его принуждать…

– Ты права, – согласился отец. – Мне самому следовало об этом подумать. Что ты сам скажешь на это, Энди?

– Я хочу стрелять.

– Ты уверен? – переспросила Шарон. – Быть может, твои родители этого не хотели бы…

– Может, мне удалось бы их спасти, если бы у меня был пистолет, – проговорил мальчишка. – Их и Ивлин. – Подбородок у него задрожал.

Его глаза были спрятаны за новыми солнцезащитными очками, но Джоуди знала, что в них были слезы.

Шарон шагнула к нему, прежде чем поняла, что у нее в руках винтовка. На лице у нее появилось беспомощное выражение.

– Все будет хорошо, – прошептала Джоуди, обнимая за плечи плачущего мальчишку.

Тот попытался оттолкнуть ее, но Джоуди сильнее прижала его к себе. Очки ударились о ее шею и упали.

– Все хорошо, – повторила она.

– Отпусти меня. Я хочу стрелять.

– Нельзя стрелять, когда плачешь.

– Я не плачу.

– Так, значит, это твой пот капает на мою рубашку.

– Проклятье!

– Все когда-нибудь плачут, – сказал ему отец. – А у тебя больше причин, чем у многих других.

– Если ты когда-нибудь прекратишь, – добавила Шарон, – мы сделаем из тебя настоящую Анни Окли.

Энди не то всхлипнул, не то рассмеялся, и через промокшую рубашку Джоуди обдало струей горячего воздуха.

Глава 38

Отец взял в руку маленький блестящий «смит-вессон». Энди потянулся к нему, но услышал в ответ: «Не торопись, партнер».

– Лекция продолжается, – пробормотала Джоуди.

– Я не возражаю, – пожал плечами мальчишка. Он еще раз протер глаза и надел очки.

– Это полуавтоматический тип пистолета, – начал объяснять отец. – А это означает, что тебе не нужно каждый раз взводить курок. После первого выстрела он взводится автоматически, и так далее, пока не выстрелишь всю обойму. Поэтому и называется полуавтоматическим. Полностью автоматическое оружие стреляет, пока ты держишь курок нажатым.

– И оно строжайше запрещено законом, – подчеркнула Шарон. – Владение таким оружием без надлежащим образом оформленного разрешения причисляется к тягчайшим преступлениям в федеральном законодательстве.

– А это означает, – не вытерпела Джоуди, – что оно разрешено только преступникам.

– Неплохо, – улыбнулся отец.

Джоуди довольно опустила голову.

– Вернемся к уроку. – Он демонстративно поднял двадцать второй. – Немножко о терминах. Многие называют это оружие автоматическим или сокращенно авто, но это неверно. Но правильнее было бы сказать «полуавтоматическое». Мы оставляем первую часть этого сложного слова, чтобы легче было запомнить и произнести.

– Легче, но это не точно, – вставила Шарон.

– Но почти все так говорят, – возразил отец. – О’кей, как у автоматического, так и у полуавтоматического оружия есть две опасные зоны Одна – это боковое отверстие вот здесь. – Он постучал по нему кончиком пальца. – Почти одновременно с выстрелом выбрасывается гильза. Она вылетает отсюда. Гильза латунная и выскакивает очень горячая. Поэтому не следует стоять справа на близком расстоянии от того, кто стреляет, потому что эти штуковины могут легко попасть в лицо.