Текст книги "MASH"

Автор книги: Ричард Хукер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)

– Думаю, тебе лучше поехать со мной, Пирс, – сказал майор Хаскелл.

Вмешался Ловец:

– Генри не верит тебе, Ястреб. Скажи что-нибудь на шизофреническом.

– Папаша вращал Эддистоунский маяк.

С Русалкой разок переспал с перепоя,

Из их союза родились мы трое:

Безмозглый дельфин, глупый ёрш, ну и я^[34]

– Вот видите? – сказал Дюк.

Полковник Блэйк повернулся к майору Хаскелу:

– Я отвечаю за него. Поверьте, вас надули. Считайте, вам повезло. Меня кормили этим дерьмом месяцами. А вам посчастливилось выслушивать их всего пару часов.

Ястреб подозвал миссис Ли и шепнул ей что-то на ухо. Миссис Ли отозвала полковника поговорить наедине и отвела его наверх в известную комнату, а Ястреб тем временем заказал выпивку для всех и сказал майору Хаскеллу:

– Жаль разочаровывать тебя, папуля, но я не такой дурак, как убедил тебя. Я собираюсь вернуться в МЭШ вместе со всеми, когда Генри насладится Стремительнейшей Скачкой на всем дальневосточном фронте. Выпей со мной, и больше никаких стонов за баром пока мы не уехали.

– Хорошо, – согласился Хаскел, – но я все еще убежден, что ты ненормален.

– А я и есть ненормальный. Нормальные люди сойдут с ума в этом месте.

Когда все пили по второй, вернулся полковник Блэйк.

– Ну, – спросил Ловец Джон.

– О, бойся Бармаглота, сын!– сказал полковник, обращаясь к майору Хаскелю, и продолжил, – Он так свирлеп и дик, А в глуше рымит исполин – Злопастный Брандашмыг!^[35]

– Майор, – сказал Ястреб Хаскеллу, – похоже, это по вашей части.

– Ага, майор, – сказал Дюк, – Вас… эт-та, учили лечить такое, а нам, пожалуй, пора…

12

В конце лета интерес к бейсболу, в который изредка сражались обитатели Болота, чтобы хоть чем-то убить время, выдохся, и оздоровительные упражнения приняли новую форму. Бейсбол сменил американский футбол. В минуты праздности доктора обменивались пасами и ударами, носились друг за другом с одного конца поля на другой под крики: «Я свободен!», «Классный захват!», «Ястреб, я сейчас сфинтю Дюку, а ты финти блок нападающего, я тебе передам мяч по дороге», «Давай! Кидай! Молодчина! Сэмми Бо ^[36] для нас никто!»

– Знаете, что нам нужно сделать? – сказал Ястреб, когда однажды днем они, измочаленные игрой, ввалились в Болото.

– Выпить, – веско заявил Дюк.

– Не, – отверг Ястреб, – нам надо создать футбольную команду.

– Ага, а играть-то с кем? – спросил Дюк.

– С «Медведями Чикаго», – сказал Ловец, – это шанс попасть домой.

– Нет, спасибо, – сказал Дюк. – Я уж лучше здесь сдохну.

– Послушайте, парни, – сказал Ястреб. – Я не шучу. Мы тут снова стали ссориться. Надо чем-нибудь заняться. Тот бугай – Волмер, из снабженцев, играл центровым за Небраску. Лопух был запасным полузащитником в Оклахоме.

– Помоги нам Бог, – взмолился Ловец.

– Еще есть Пит Риззо.

– Он был игроком третьей линии на поле, – сказал Дюк.

– Но он же еще в школе в футбол играл.

– А как команду назовем? – спросил Дюк.

– «Грин-Бэйские толстокожики Горячих Губок» – предложил Ловец.

– Тогда Громила МакКарти, чур, за нашу команду играет, – сказал Дюк.

– Да, погодите вы, – сказал Ястреб. – Я серьезно. Там у них есть какая-то лига. 325 эвакогоспиталь в Йонг-Донг-По заявил, что они чемпионы, потому что в прошлом году разгромили две другие команды. Я знаю где достать настоящего профессионального игрока, а если мы их обыграем, можно подзаработать на ставках.

– Да он чокнутый! – сказал Ловец.

– Агааа, – сказал Дюк, – что за игрок-то?

– Вы когда-нибудь слыхали об Оливере Венделе Джонсе? – спросил Пирс.

– Неа, – сказал Ловец.

– Звучит как имечко для нигера, – сказал Дюк.

– Отбрось расовые предрассудки. А о Копьеносце Джонсе слыхали?

– Ага, – сказал Ловец.

– Это, быть может, лучший фуллбэк в профессиональной лиге со времен Нагурски ^[37], – сказал Ястреб.

– Хорошо, – сказал Ловец. – А какое он отношение к нам имеет?

– Ты же ничего в последнее время о нем в газетах не видел, так ведь? – спросил Ястреб.

– Может быть только мельком, – сказал Дюк.

– Ври больше, – сказал Ястреб. – А знаешь, почему ты о нем ничего не слыхал?

– Не-а, – сказал Дюк, – просвети нас.

– Нет, наоборот не говори, – сказал Ловец. – Мы с удовольствием проведем все свободное время в догадках.

– Вы ничего не слыхали о Копьеносце Джоне, – сказал Ястреб, – потому что его настоящее имя – доктор Оливер Вендел Джонс, и он нейрохирург в 72 эвакуационном госпитале в Тэгу.

– Черт, – сказал Ловец.

– Ага, – согласился Дюк.

– Но как получилось, – поинтересовался Ловец, смешивая напитки, – что ты такой эксперт в этом вопросе?

– Потому, – ответил Ястреб, – что когда я был Тэгу перед тем, как меня, упирающегося и орущего, притащили сюда, я жил в одной палатке с Копьеносцем. Он учился в каком-то захолустном колледже для цветных, но учился усердно, и поступил в медшколу. В колледже он играл в футбол, но его не замечали. После медшколы он женился и решился на ординатуру. Естественно, ему нужны были деньги, и потому по выходным он стал играть в полупрофессиональной лиге где-то около Нью-Джерси. Кто-то заметил его и его взяли в «Филадельфийские Орлы». Он был великолепен несмотря на то, что не мог все время отдавать игре. О том, что доктор, он помалкивал. Но это быстро всплыло бы, если бы не призыв в армию, как раз когда он становился знаменитым.

– И ты единственный здесь, кто знает об этом? – спросил Ловец.

– Парочка цветных знает кто он такой, но будут молчать, потому что он попросил их.

– Хорошо, – сказал Ловец. – И ты правда думаешь, что нам удастся его добыть?

– Конечно, – сказал Ястреб.

– Эй, минуточку, – вмешался Дюк. Знаю я вас, янки, чего вы там задумали. Вы эт-та, собираетесь притащить этого нигера и поселить его в Болоте? Так?

– Так, – подтвердил Ястреб.

– Хорошо, – сказал Дюк. – Если уж вы сможете жить с ним, то и я смогу. Дома все равно отмываться после житья с парочкой янки.

– Так как мы его сюда вытащим? – спросил Ловец.

– Проще простого, – сказал Ястреб. – Мы скажем Генри, что больше жить без нейрохирурга не можем. Если он на это не клюнет, скажем правду. В Генри тоже живет маленький корыстолюбец.

– Окей, – согласился Ловец. – Пошли его штурмовать.

– А этот Нигер в хорошей форме? – поинтересовался Дюк.

– Этому сукину сыну долго жрать пончики придется, чтоб из неё выйти. Уж среди наших-то его точно никто не остановит, – заверил Ястреб. – А еще вдобавок он классный парень.

Пять минут спустя, ввалившись без стука, хирурги прервали Генри Блэйка, который стоя на карачках увлеченно копался в армейском сундуке в поисках, затесавшихся среди носков и рубашек, личных документов.

– Упс, – сказал Ловец, когда Генри поднял на них взгляд. – Не туда попали. Это, наверное, какой-то синтоистский храм.

– Похоже на то, – сказал Ястреб. – Прости нас, о святой человек!

– Да бросьте кривляться, – сказал Генри, поднимаясь. – Чего вам, негодяи, надо?

– Выпить, – сказал Ловец.

– У вас и палатке хватает выпивки, – отпарировал Генри, пялясь на них. – Еще чего надо?

– Держи, – сказал Ловец, протягивая Генри скотч, пока Ястреб и Дюк наливали себе. – Расслабься.

– Генри, – начал Ястреб, – ты ведь не первый, кого застукали за религиозным возрождением. У нас тоже возрождение веры.

– Чего-чего? – начал Генри. – Какого…

– Генри, – сказал Ловец, – на нас снизошло озарение. Нам нужен нейрохирург.

– Точно, – подтвердил Дюк.

– Да вы, чо, сбрендили? – сказал Генри.

– И после всего, что мы сделали для армии, – сказал Ловец, – разве мы много просим?

– Пожалуйста, – сказал Ястреб, преклоняя колена перед Генри. – Пожалуйста, о Святой Отшельник, пошли нам нейрохирурга.

– Мы серьезно, – сказал Ловец.

– Ага, – сказал Дюк.

– Хорошо, – сказал Генри, все еще пялясь на них. – В чем тут подвох?

– Футбол.

– Что?

– Футбол.

– Какой к черту футбол? – сказал Генри.

– Ну, правда, – сказал Ястреб, – все просто. Мы хотим создать футбольную команду и сыграть с 325 корпусом в чемпионате Кореи, а для этого нам нужен нейрохирург. Ты же хочешь, чтобы 4077 МЭШ стал чемпионом Кореи по футболу? Кто знает, может нас пригласят на Роуз Боул ^[38]?!

– Да черт с ним, – сказал Ловец. – Прикинь только, сколько можно заработать на ставках на самих себя!

– Объясните только, – сказал Генри, навострив уши, – а какое отношение к этому имеет нейрохирург?

– Слыхал об Копьеносце Джоне? – сказал Ястреб. – Ну цветной. Игрок профессиональной лиги.

– И что?

– Прямо сейчас он не в лиге, и мы можем получить его.

– Мы? Как?

– Скажи генералу Хаммонду, что тебе позарез нужен нейрохирург, и нужен именно капитан Оливер Вендел Джонс из 72 эвакуцационного.

Потребовалась минута, чтобы до Генри дошло.

– Ты серьезно? – сказал Генри? – Ты не шутишь?

– Видите? – обратился Ястреб к остальным. – Я же говорил вам, Генри верит в свободное предпринимательство.

– Ты чертов свистун, – сказал Генри. – Ты правда думаешь, что нам его удастся заполучить?

– Конечно, – сказал Ястреб. – Никто тут не знает кто он, кроме пары его друзей, которые ничего не скажут.

– Отлично, – сказал Генри и стал мерить пол шагами. – Хорошая мысль. А знаете еще что?

– Что?

– Хаммонд, – сказал Генри, расхаживая, – он воображается себя местной звездой и называет себя тренером 325 госпиталя. Да ведь он застрял где-то в футболе времен Пуджа Хеффелфингера ^[39]. Да он, черт возьми, не знает даже основ современной игры!

– Хорошо, – сказал Ловец.

– Он настолько генерал, что вместо футбольных упражнений на тренировках только всех строит, – сказал Генри.

– Тогда мы можем провернуть дельце? – спросил Ястреб.

– Да, – ответил Генри, – но с одним условием.

– Каким?

– Я хочу быть тренером, – сказал Генри.

– Все, что пожелаете, Тренер, – подтвердили они в унисон.

– Хаммонд, ха! – сказал Генри. – С какой стати он решил, что он тренер?

На следующий день Ястреб написал письмо капитану Оливеру Венделу Джонсу и посвятил его в свой план. Он восхвалял условия работы в Двойном-неразбавленном; в ярких красках расписал дружескую атмосферу Болота и пригласил капитана Джонса стать в их тесном кругу четвертым. Затем обратил внимание на выгоды, как финансовые, так и материальные, которые можно извлечь из скромного матча против 325 части. В то же время полковник Генри Блэйк, хихикая про себя, сделал соответствующий запрос генералу Гамильтону Хаммонду. Десять дней спустя в двери Болота оказался капитан Джонс, зслонивший собой весь дверной проем.

– Бог мой! – сказал Ловец. – Полное затмение, темнота в полдень! Вы посмотрите на его габариты!

– Пьет он двойной бурбон и колу, Ловец, – сказал Ястреб, подпрыгивая и пожимая руку капитана Джонса. – Добро пожаловать, Копьеносец!

– Вы уверены, что я по адресу? – сказал капитан Джонс, ухмыляясь.

– Точно по адресу, – сказал Ястреб. – Познакомься с Ловцом. Пожми руку Дюку. А теперь пожми руку двойному бурбону.

Капитан Джонс пожал. Если честно, он подал руки нескольким двойным бурбонам, пока остальные, как обычно, признавались в любви к мартини марки «Ловец». Ястреб и капитан Джонс обменялись парочкой воспоминаний, а затем вмешался Ловец.

– Скажи мне вот что, – обратился он к капитану Джонсу. – откуда такое погоняло: Копьеносец?

– Приходилось и копье метать, – сообщил им Джонс. – Кто-то стал называть меня так, и газетчики решили, что это неплохое прозвище, и оно ко мне прилипло.

– А как вы с Ястребом стали таким друзьями не разлей вода в Тэгу?

– Ну, – сказал Джонс. – Меня туда направили, там совсем не было цветных, и отдельной комнаты для меня не нашлось. Ястреб пошел к командующему и сказал: «Скажите этому верзиле, что может жить со мной, если хочет».

– Мило, – сказал Ловец, – но маловато для ордена Доблестного легиона. ^[40]

– Да никто и не раздает тут медали, – сказал Копьеносец, – но вокруг столько двуличностей. Самые худшие из них – типы, которые просто из кожи вон лезут чтобы показать, что цвет кожи для них не имеет значения, а вот если бы я не был цветным, они бы меня и не заметили. Они – часть бремени черных.

– Понятно, – сказал Ловец.

– Ну а вообще, – продолжал Копьеносец, – там было полно цветных, и я знал нескольких. Некоторые изредка заходили ко мне. Иногда Ястреб оставался с нами, но чаще всего он сбегал. Однажды я спросил: «Ястреб, почему ты избегаешь моих друзей?»

– И этот парень, – сказал Копьеносец, кидая в сторону Ястреба, – говорит мне: «Тебе все здешние белые нравятся?» Я ответил: «Нет, Ястреб, и спасибо». Вот так и вышло.

– Ну, и черт с этим, – произнес Ястреб. – Давайте сменим тему.

– Минуточку, – сказал Дюк, до сих пор лишь наблюдая за беседой. – Я кое-что хочу сказать.

– Что? – сказал Копьеносец, глядя прямо на него.

– Я из Джорджии, – сказал Дюк.

– Я в курсе, – сказал Копьеносец.

– Если, эт-та, у меня с тобой будут недоразумения ^[41], – сказал Дюк, – только мы сможем их понять. Эти янки не смогут, но что я хочу сказать – у меня нет к тебе претензий. А если у тебя возникнут – скажи мне.

Капитан отхлебнул выпивки, оскалился и посмотрел на Дюка.

– И у меня к тебе нет, Малыш-Дюк, – сказал он.

– Минуточку, – сказал Дюк, уставившись на капитана Джонса. – С чего это ты зовешь меня Малышом Дюком?

– Ну, – сказал Копьеносец, – Ястреб написал мне про вас двоих, и сказал, что ты из городка Форрест в Джорджии, так?

– Ну да, – откликнулся Дюк, – но…

– Твой папаша – доктор?

– Ага.

– У него маленькая ферма к северу от городка?

– О, нет, – сказал Ловец. – только не это…

– Да подожди ты, – сказал Дюк. – Он прав. Пусть говорит.

– А кому сдавали в аренду ферму? – спросил капитан Джонс.

– Джону Маршаллу Джонсу, – ответил Дюк.

– Мне стоило стать юристом, – сказал Оливер Вендел Джонс. – А что стало с Джоном Маршаллом Джонсом?

– Его прирезал другой негр, – ответил Дюк.

– А что с его семьей?

– Они уехали на север.

– Точно, – сказал капитан Джонс. – Они подались на север. А знаешь, откуда они взяли денег на поездку?

– Нет.

– Доктор продал ферму, заплатил по долгам семьи и дал моей маме тысячу долларов. Они прозвали его Большой Дюк. Как тебе это, Малыш Дюк?

Капитан Форрест промолчал. Он просто сидел, глядя на капитана Джонса, и тряс головой.

– Понял, почему я не в обиде? – сказал Копьеносец.

– Дюк, – сказал Ястреб, – как сказал Грант генералу Ли в Аппоматоксе: «Сдаешься?» ^[42]

– Ага, – ответил Дюк.

13

Хотя дел у полковника Генри Блэйка было больше чем когда-либо со времен Потопа, он был счастливей, чем когда-либо со дня прибытия в Корею. Первое, что он сделал после появления нового нейрохирурга, – позвонил генералу Хаммонду в Сеул и все еще хихикая про себя, поинтересовался, не желает ли случайно футбольная команда 325 эвакуационного госпиталя встретиться с одиннадцатью представителями 4077 МЭШ.

Генерал Хаммонд пришел в восторг. В прошлом году его команда так навешала единственным двум самопальным командам в Корее, оказавшимися достаточно глупыми, чтобы выйти на его амбалов, что обе кучки горе-игроков отказались от дальнейших игр. Таким образом генерал провел серию беспроигрышных игр из целых двух побед, мечтая когда-нибудь попасть в компанию Папашки Уорнера, Эймоса Алонзо Стэга и Кната Рокни. ^[43] Свидание назначили на День Благодарения, через пять недель, на поле чемпионов в Йонг-Донг-По.

Следующим, что сделал полковник Блэйк, стало написание заявки в Специальную Службу в Токио, где он заказал срочной вертолетной доставкой две дюжины футбольных форм, шлемов, ботинок и наколенников. Затем он надиктовал сообщение с призывом ко всем кандидатам в команду явиться завтра в 2 часа пополудни. Копии объявления расклеили в столовой, в уборной, в душевых и в Стоматологической Покерной Клинике Доброго Поляка. После этого он явился в Болото.

– Ну, – сказал Блэйк, закончив доклад, – и когда же мы начнем делать ставки?

– Эй, попридержи коней, тренер, – осадил Ловец Джон, – может, подождем, пока выявим свои таланты?

– Да, неважно, кто у нас выявится, – ответил Генри. – Этот Хаммонд все равно ни черта не смыслит в футболе.

– Но, если ты будешь вести себя чересчур ретиво, тренер, – сказал Ястреб, – ты можешь раскрыть наши карты.

– Возможно, ты прав, – согласился Генри.

В тот же день в назначенный час после обеда на поле прибыли 15 претендентов. Спортивного инвентаря не предвиделось еще несколько дней, так что Генри со свистком, болтающимся на веревке вокруг шеи, по совету нейрохирурга дважды прогнали это сборище дилетантов по периметру поля и заставил сделать гимнастику. После всего этого он дал им подурачиться, попинать и покидать три имевшихся в наличии мяча, пока он и обитатели Болота оценивали потенциальных кандидатов.

– Ну, – сказал Генри за коктейлем вечерком в Болоте, – что скажете?

– А еще не поздно отказаться от игры? – спросил Дюк.

– Вот именно, – сказал Ястреб, – чья это была идея?

– Твоя, черт возьми, – ответил Ловец.

– Боже, они выглядят ужасно, – сказал Ястреб.

– Они будут смотреться прекрасно, – сказал Генри, – когда прибудет форма.

– Никогда, – заявил Дюк.

– Послушайте, – сказал Копьеносец. – Тренер прав. Я не конкретно про форму, но ни одна команда не производит впечатления в первые дни своего существования. Я отметил тех ребят, которые очевидно уже играли раньше.

– Кроме того, – добавил Генри, – что этот Хаммонд понимает в футболе? Он все равно, что наш союзник.

– Первое, что нам надо сделать, – сказал Копьеносец, – это решить насчет нападения.

– Правильно, – сказал Генри. – Этим надо заняться в первую очередь. Что будем использовать? Нотр-Дамскую «Коробочку»? ^[44]

Ловец в Дартумунде был квотербэком^[45], в центре игрового построения «фланг-Т», Дюк торчал в хвостике такой-же «Т» в качестве фуллбэка^[46] за Университет Джорджии. В Андроскоггине, где Ястреб играл крайним в «крыле», все еще практиковали тактику нападения с одного фланга, ныне пристойную лишь для игр на детских площадках, когда Копьеносец давно играл в стиле «фланг-Т» в колледже и, конечно, в профессиональной команде^[47].

На голосовании Ястреб потерпел поражение 3 к 1, причем Генри воздержался, но согласился с большинством.

– Теперь надо продумать игровые стратегии, – сказал Генри. – Почему бы вам, ребята, не заняться этим, пока я обмозгую кое-какие детали?

Копьеносец нарисовал шесть основных схем пробежек и четыре типовые схемы передачи мяча тем же вечером, и, снабдив их пояснительными комментариями, показал Генри. Генри всё внимательно изучил, повесил расписание тренировок в конце столовой и приказал спортсменам сократить дозы табака и выпивки. Хирурги из Болота решили принимать не более двух бокалов до обеда и вообще не пить после, а также снизили никотиновые и табачные ингаляции на половину.

Следующие несколько дней Генри, по совету Копьеносца, сначала разминал команду, а потом гонял их по всем игровым стратегиям. К ужасу Дюка, игравшего за Джорджию в красном, доставленные форменные футболки оказались цвета кардинальского плаща, а шлемы и шорты белые. Генри весь издергался от волнения, пока персонал разбирал экипировку и искал подходящие размеры. Он с трудом дождался, пока они оденутся.

– Великолепно! Отлично! – воскликнул он, когда они выстроились перед ним в шеренгу. – Вы, ребята, смотритесь сногсшибательно!

– Мы выглядим, как чертовы вишенки на мороженом, – сказал Ловец.

– Отлично! – продолжал Генри. – Погодите, вот вас еще генерал Хаммонд увидит! Это будет самым большим сюрпризом в его жизни!

– Это будет последний сюрприз в его жизни, – сказал Дюк. – Потому что он помрет со смеху.

Но дела шли не так плохо, как казалось хирургам. На опытный взгляд их нового собрата, была надежда на то, что его коллеги обладают по крайней мере некоторыми навыками, необходимыми для игры. Ловец Джон, приняв снеп ^[48] от центрового, поспешил назад и застыл в позе, готовясь бросить. В таком виде он был похож на пугало. Но его рука обладала качествами хлыста, и он вскоре начал восстанавливать её былую сноровку. Ястреб, бегая принимать пасы, показал хорошую технику движения и не-дырявые руки. У Дюка получались короткие сильные пробежки, как и полагается фуллбэку, он бегал быстро, блокировал умело, и во время нескольких схваток за мяч заразился азартом сражения. Сержант Пит Риззо, бывший игрок бейсбольной лиги, был настоящим атлетом и был теперь присвоен звания хавбэка. Среди всех прочих сержант-снабженец по имени Волмер, игравший центровым за Университет Небраски, был лучшим. Ужасный Джон годился на позицию многофункционального защитника. Капитан Уолтер Кошкиузко Вальдовски – Добрый Поляк, оставшийся в живых после пыток любительским футболом в средней школе Хэмтрэмка, был достаточно могуч, силен и зол, чтобы стать полузащитником. Остальных полевых игроков набрали из рядовых, за исключением одного места на краю фланга, на которое, несмотря на протесты Ловца Джона, назначили доктора Р.С. (Лопуха) Кэрролла.

Копьеносца, конечно, держали в укрытии как козыря, позволив лишь немного потолкаться за мяч и принять пару пасов. Если его хоть кто-нибудь видел, он неумело ронял мяч. Никто не узнал его, и потому шпионы из эвакуационного госпиталя смогли доложить генералу Хаммонду лишь что в 4077-м есть какой-то цветной клоун, что кем бы ни были хирурги из Болота когда-то, и кем бы они не пытались стать снова, им это ни за что не удастся из-за чрезмерного употребления виски и табака, и что дольше первой четверти им не продержаться. Более того, у них было лишь четверо запасных.

Ястреб в свою очередь шпионил за 325 частью. Он прокрался туда однажды вечером и прикидываясь, что у него много неотложных дел возле шиферных ангаров, окружающих спортивную площадку, тем временем приглядываясь к противникам.

– У них ничего нет, – доложил он по прибытии. – Парни в защите выглядят, будто играются в студенческий футбол, но они, похоже, ничем не лучше Ловца, Дюка и меня. У них вшивый подающий, но их линейные крупнее наших, да и подготовлены они лучше. Мне кажется, без Копьеносца мы с ними сыграли б на равных. А с Копьеносцем – им с нами не сравнится.

– Хорошо, – сказал Ловец. – Тогда, думаю, сделаем так: прячем Копьеносца до второй половины и попридержим пока половину наших ставок. На вторую половину выходим, проигрывая десять очков, или даже два тачдауна ^[49], а потом ставим всю оставшуюся наличность на реальные шансы.

– Великолепно! – сказал Генри. – Все выворачиваем карманы!

Когда скинулись все – доктора, сестры, лаборанты, санитары, снабженцы и персонал столовой, у Генри оказалось 6 тысяч долларов. Следующим утром, за пять дней до матча, он позвонил генералу Хаммонду, а когда отошел от телефона и рассказал о переговорах обитателям Болота, стало ясно, что он расстроен.

– Что случилось? – спросил Ловец. – Ты не смог поставить?

– Смог, – ответил Генри, – 3 тысячи баксов.

– Что, плохие ставки? – спросил Дюк.

– Да нет, – ответил Генри. – Он дал мне 2 к 1. Причем, с удовольствием накинулся на это предложение.

– Так-с, – сказал Ловец. – Запахло жареным.

– Ага, я тоже чую, – сказал Генри. – Но забраться в мозг Хаммонду сложнее, чем мухе в бычий зад. Он что-то задумал, и мне это не нравится.

– Слушайте, что нам нужно делать, – сказал Ястреб. – Когда я шпионил за теми клоунами, они мне не показались лучше нас, но ведь и они жаждут получить свои денежки, так что, может я чего и не разглядел? Лучше Копьеносцу завтра съездить туда и все разнюхать. Уж он-то узнает профессионального игрока, если увидит.

– Я согласен с вышесказанным, – сказал Копьеносец.

Следующей ночью капитан Джонс вернулся из разведки в Йонг-Донг-По. И выглядел он ничуть не лучше чем Генри сутки назад.

– Твое мнение? – спросил его Ловец Джон.

– У них два такла ^[50] из «Браунсов», и хавбэк, игравший в «Рамс».

– Но это же нечестно! – крикнул Генри, подпрыгивая. – Игра де должна быть…

– Минуточку, – сказал Ястреб. – А эти парни действительно хороши?

– А тебя когда-нибудь приглашали в профессиональный футбол? – ответил Копьеносец.

– Намек понял, – сказал Ястреб.

– У меня что-то рука разболелась, – заявил Ловец. – Мне кажется, я не могу играть.

– И что будем делать? – спросил Генри.

– Ну, эт-та, ты ж тренер, – сказал Дюк. – Что будем делать, тренер?

– Назад дороги нет, – сказал Генри, попрощавшись с мечтами о славе и богатстве.

– Эти бандиты нас надули, – сказал Ястреб.

– Может и нет, – сказал Копьеносец. – Мы еще что-нибудь придумаем.

– Например? – сказал Дюк.

– Например выведем из строя того хавбэка как можно быстрее, – ответил Копьеносец.

– Ты его знаешь? – спросил Дюк.

– Нет, – сказал Копьеносец, – но я за ним наблюдал. Он всего год играл запасным с «Рамс» до призыва. Он цветной, весит всего около 180 фунтов, но бегает как ракета, и к тому же – выпендрежник.

– Не понял, что это значит? – спросил Генри.

– В смысле, – ответил Копьеносец, – если он видит свободное для пробежки пространство, он любит устроить из этого шоу, ну понимаешь, обманные шаги и резкие смены курса и все такая дребедень. Обычно он бежит напролом и никак не может научиться тому, что надо бы сгруппироваться, когда видишь, что тебя сейчас снесут. Так что, я думаю, если получится его хорошенько стукнуть, мы сможем вывести его из игры.

– Давайте пнем им мяч как следует в начале игры, – сказал Дюк, – и выпнем его с поля.

– Хорошая мысль, – сказал Генри.

– Нет, – вмешался Копьеносец. – На открытом месте он вас просто убьет. Надо его зажать в уголке, где он замешкается и сдастся.

– Хорошая мысль, – повторился Генри.

– Конечно, – заметил Ястреб, – а как это сделать-то?

– Они прикроют его таклами и пустят по правой стороне поля, – сказал Копьеносец, – или поставят его в отдалении. Ястреб должен выбить ему издалека и завернуть его в сторону, а когда он захочет свою сделать фирменную резкую смену курса и увильнуть слева, вот тогда Дюк врежет ему сверху, а Ястреб снизу.

– Отличная идея! – сказал Генри. – Мы еще покажем этому Хаммонду.

– Ага, – сказал Дюк. – А мы сдюжим?

– Это единственный способ, – сказал Копьеносец. – Если вы не достанете его с первого раза, – он даст вам еще кучу возможностей.

– Но когда мы отделаемся от него, если сможем, конечно, – вставил Ястреб, – нам придется сломать ему ногу – иначе вернется.

– Не обязательно, – сказал Ловец Джон. – У меня есть мыслишка.

– Какая? – спросил Генри.

– Скажу позже, – ответил Ловец, – если сработает.

Ловец Джон извинился, вышел из Болота, пошел в палатку Генри и куда-то позвонил. Он разговаривал минут пять, а когда вернулся, его товарищи по команде и их тренер углубились в обсуждение проблемы двух таклов из «Браунс».

– Не рвитесь внутрь поля, пока я не выйду во второй половине, – объяснял Копьеносец. – У этих двух амбалов перевес фунтов в 20–30. Бегайте себе по флангам. Ну, может быть изредка Дюк пасанет в середину поля Ловцу, чтобы получить преимущество в скорости.

– Да поможет мне Бог, – сказал Ловец.

– И мне тоже, – добавил Дюк.

– Короче говоря, – сказал Копьеносец, – смысл в том, чтобы измотать их беганьем в первой половине. Это единственное преимущество, которое я прошу вас создать, джентельмены.

– Здорово! – сказал Генри. – Хаммонд ни за что бы до такого не додумался!

В День Благодарения первый удар был назначен на 10 утра, так что вскоре после рассвета футбольная команда 4077, Красные Рейдеры Имджина, все пятнадцать человек плюс тренер, плюс водонос, ну и группа поддержки, погрузились в джипы и грузовик. Хирурги ехали в одном джипе в полном молчании. Никто не передавал бутылочку, никто не затягивался сигареткой. А когда они прибыли в Йонг-Донг-По и направились к шиферному ангару, отведенному их команде в качестве раздевалки, Ловец Джон извинился и исчез.

– Где тебя черти носили? – спросил Ястреб, когда их квотербэк наконец вернулся, и уже давно пора было переодеваться и разминать руку.

– Ага, – сказал Дюк. – Мы уж того-этого, думали, что ты свалил в холмы.

– Мне надо было увидеться с одним пареньком по поводу нашего выскочки, – ответил Ловец. – Старый добрый Остин из Бостона.

– Кто? – спросил Дюк.

– Ты это о чем? – спросил Ястреб.

– Расскажу если дельце выгорит, – сказал Ловец. – Вы, двое дурней, только позаботьтесь о хавбэке.

– Итак, парни, – начал Генри. – Слушайте меня. Все заткнулись. Эта игра…

Он начал разглагольствовать об играх Пэта О'Брайна и Ната Рокни, расхаживая туда-сюда, взывая к их чувству собственного достоинства, напоминая об их чувстве долга, распинаясь о славе цветов их одежды и банковских счетах. Закончив, обессловленный и задыхающийся, красномордый в тон их футболок, он спустил своих псов с цепи навстречу черно-оранжевой орде Хаммонда.

– Да вы только взгляните на габариты тех двух чудовищ, – сказал Ловец Джон, увидев двух таклов из «Браунс».

– Знаем, – сказал Дюк. – Мы бывали здесь уже. Это потребует недюжинной смелости.

– А у меня ее совсем нет, – сказал Ловец.

– У меня тоже, – сказал Лопух Кэрролл.

– Да поможет нам Бог, – сказал Ловец.

Поскольку это была его идея сыграть в футбол, Ястреба, как капитана, послали на встречу лицом к лицу с таклами, чтобы бросить монетку. Вернувшись, он сообщил что проиграл, и им придется выбивать мяч в игру.

– Держитесь подальше от этого торопыжки, – проинструктировал Копьеносец Дюка. – Выбивай кому угодно, только не ему.

– Точно, – сказал Генри, восстанавливая дыхания. – Выбивай кому угодно кроме него.

– Да, знаю я, – отмахнулся Дюк. – Че, думаешь я свихнулся?

– Сделайте их, ребята! – возопил Генри.

Дюк выбил подальше от хавбэка, год игравшего запасным с «Рамс». Он выбил мяч так далеко от него, как только мог, но соперник решил по-другому. Поймавший мяч игрок простым маневром отбежал в сторону и перебросил мяч, сигналя бывшему запасному хавбэку, чтобы тот его принял. Следующее, что успели заметить Красные Рейдеры Имджина, это черно-оранжевое марево, и еле успели выстроиться в линию, чтобы предотвратить очко после тачдауна. Правда, и эта попытка провалилась.

– Остановите его! – орал Генри из-за боковой. – Остановите этого негодяя!

– Ага, – сказал Дюк, когда они выстраивались в линию для получения мяча. – Дай мне винтовку и, может быть, я его остановлю… если только ему завяжут глаза и привяжут к штанге.

Когда мяч выбили соперники, он прилетел к Дюку на десятиярдовой отметке, и он успел добежать с ним до тридцатиярдовой, прежде чем его сбили с ног. После первой схватки за мяч Ловец послал Ястреба, игравшего на левом фланге, вокруг правого фланга, пока Копьеносец не вышел на поле. Ястреб одолел два ярда, а потом Пит Риззо, подоспевший справа, получил мяч и прошел еще пару ярдов.

– Третья попытка, надо взять шесть ярдов, – сказал Ястреб, когда они собрались на совещание. – Я могу пробежать и выбросить в аут.

– Я могу пробежать, и мяч останется в поле, – сказал Лопух, – но лучше кидай Ястребу.

– Рука у меня болит, – заныл Ловец.

– Ты обязан, эт-та, кинуть, – сказал Дюк.

– Господи, помоги, – сказал Ловец.