Текст книги "MASH"

Автор книги: Ричард Хукер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)

Когда он получил мяч и заспешил назад для броска, Ловец Джон понял, что блокирующие его защитники уже разгромлены. Он знал это потому, что двое таклов из «Браунс» грозили обрушиться на него лавиной. Тогда он побежал. Он отбежал направо, развернулся, и помчался налево.

– Отлично! – кричал Копьеносец из-за боковой. – Уноси ноги от этих двух амбалов!

– Бросай! – орал Генри. – Кидай его!

Ловец кинул. Ястреб поймал. А когда поймал, он дотащил его до отметки 49 ярдов на половине противника. Дальше на этой попытке стараться было бессмыслено, но четвертая принесла нужные пять ярдов, остановившись на отметке в 44 ярда, и Дюк пошел выбивать пант ^[51].

– Не старайся выбить далеко, – сказал ему Ястреб. – Пни его вверх так, чтобы мы смогли добраться до цели и завалить этого сукина сына.

– Ага, – ответил, – если смогу.

Он пнул вверх, и так вышло, что хавбэк, год игравший запасным за «Рамс», ждавший на своей двацатиярдовой отметке, увидел приближавшиеся красные футболки. Он посигналил своим рукой, что не сможет бежать с мячом, когда примет его.

– Молодец, – сказал Копьеносец за боковой, – какой же он молодец.

– Крепкий орешек, – сказал Ястреб Дюку, когда они выстроились в линию. – Копьеносец был прав насчет него.

– Ага, – сказал Дюк. – Давайте попробуем его завалить, как сказал Копьеносец.

Кода игра продолжилась, случилось так, как и предсказал Копьеносец. Хавбэк, год игравший запасным в «Рамс», побежал со своей позиции слева, разогнался, прошел через линию таклов и попытался уйти в отрыв. Увидев Ястреба, не тронутого блокирующими, приближающегося издалека, он сделал свой финт. Он блестяще поменял направление движения, перенеся правую ногу перед левой. И как раз в тот момент, когда казалось что он позирует для фотографии на обложку игровой программки, балансируя на носке левой ногой, другая нога в воздухе, а одна рука вверху, его сбили. С одной стороны на него навалились 200 фунтов бывшего грозы Андроскоггинского колледжа, а с другой стороны его придавили 195 фунтов бывшего фуллбэка Джорджии.

– Перерыв! – закричал один из бывших таклов «Браунс». – Перерыв!

На перерыв потребовалось достаточно много времени. Около пяти минут они поднимали на ноги хавбэка, год игравшего запасным за «Рамс», помогли ему дойти до боковой линии, и усадили на скамейку.

– Сколько пальцев? – спросил генерал Хаммонд, встав на колени перед своим звездным нападающим и отставив пальцы одной руки.

– Пятнадцать, – ответила звезда.

– Уведите его, – печально сказал генерал. – Постарайтесь привести его в чувство ко второй половине.

И его увели через поле в 325 часть. Обитатели Болота провожали его взглядом. Первым заговорил Ловец.

– Там, – сказал он, – о нем позаботятся. Минус один выскочка.

– Ты, эт-та, думаешь, мы его так сильно отделали? – спросил Дюк.

– Черт, нет конечно! Но мы его больше не увидим.

– Я кое-что подозреваю, – сказал Ястреб.

– Объясни.

– Старый мой сосед по комнате в Дартмунте, – объяснил Ловец, – работает в этой чертовой части. Я звонил ему прошлой ночью, после того, как Копьеносец описал наш план, и попросил его сегодня побыть дежурным.

– Начинаю въезжать, – сказал Ястреб.

– Этим утром, – продолжил Ловец, – я навестил его и пообещал ему часть нашего выигрыша. Прямо сейчас Остин из Бостона даст этому бугаю, мягко говоря, сильнодействующего успокоительного, и он задержится до конца игры, а может и до конца дня.

– Ловец, – сказал Ястреб, – ты гений.

– Ты эт-та, знаешь чего? – сказал Дюк. – Мне кажется, мы теперь сделаем этих янки.

– Время, – кричал судья и дул в свисток. – Вы вообще собираетесь играть в футбол, или так и будем болтать весь день?

– Если бы у меня был выбор, – сказал Ястреб, когда они отправились к линии, – я бы предпочел поболтать.

– Но выбора-то у тебя как раз и нет, – сказал один из «Браунских» таклов, – и теперь-то свое получите.

– Ты об чем это? – сказал Дюк. – Все было честно.

– Ага, – добавил Ястреб, – сначала поймайте нас.

К тому моменту соперники остановились на отметке в 7 ярдов и им пришлось довольствоваться голом, счет стал 10-0. Со своей стороны Красные Рейдеры приложили все усилия, чтобы замучить двух таклов, гоняя их с одного конца поля на другой. В середине второй четверти они даже умудрились заработать очко, когда Ужас Джон повезло сделать перехват на девятнадцатом ярде вражеской территории. Спустя две попытки продвинуть мяч, Ястреб поймал нерешительный пас, отправленный все еще спасающимся бегством Ловцом Джоном, и ворвался в зону тачдауна. Как раз перед окончанием половины команда хозяев поля еще раз забила мяч, счет стал 17-7 и команды ушли отдыхать и реанимироваться.

– Очень хорошо, джентльмены, – сказал пришедшим Копьеносец, бродя по боковой линии, одетый в шлем и закутанный в попону цвета хаки. – Да, очень неплохо.

– Ага, – сказал Ловец Джон, валясь на пол, – но мне надо…

– … пива, сэр? – сказал Радар О'Райли, прислуживавший во время тайм-аута водоносом.

– Точно, – ответил Ловец, хватая напиток. – Спасибо.

– Вот что я скажу вам, – сказал Ястреб. – Они обходят нас на десять очков, так что мы можем поставить два к одному. Тренер?

– Да, сэр? – откликнулся Генри. – В смысле, да?

– Быстренько шагай туда, – сказал Ястреб, – хватай Хаммонда и попробуй поставить остальные деньги из расчета два к одному.

– Есть, сэр, – сказал Генри. – В смысле, да. Да что это со мной такое?

– Ниче, тренер, – сказал ему Дюк. – Ты-этта, молодец, всё правильно делаешь.

Генри вернулся меньше чем через пять минут. Он доложил, что не добрался даже до раздевалки соперников. На полпути через поле он встретил генерала Хаммонда, только что справившегося о здоровье его звездного нападающего. Он застал его под успокоительным. Со слов Генри генерал был в дикой ярости.

– Он был так зол, – сказал Генри, – что поинтересовался, не желаем ли мы поставить еще денег?

– Ты эт-та, сказал ему да? – поинтересовался Дюк.

– Он был так зол, – ответил Генри, – что сказал, что даст нам 3 к 1.

– И ты согласился? – сказал Ловец.

– Я договорился на 4 к 1, – радостно сообщил Генри.

– Великолепно, тренер! – заорали они. – Так держать, тренер!

– Но, – довольное выражение внезапно сползло с лица Генри, – нам все еще нужно выиграть.

– Расслабься, тренер, – успокоил его Копьеносец. – Если только эти несчастные белолицые отребья дадут мне мяч и уделят внимание двум джентльменами из Кливленда, штат Огайо, я обещаю вам, что доведу наш крестовый поход до победного финала.

Затем Генри словно прокрутил для них запись с собственным обращением. Он мерил перед ними пол шагами, вздымал руки к небу, восклицал, умолял, просил, пока, наконец, его лицо и шея снова не стали того же цвета, что и их футболки, и еще раз, последний, он послал их победить или умереть.

Пока красные Рейдеры Имджина разбегались по своим местам на поле для принятия выбитого в игру мяча, капитан Оливер Вендел Джонс занял позицию у ворот. Мяч выбили не ему, но принявший его капитан Аугустус Бедфорт Форрест сделал все, чтобы передать ему. Без особых помех капитан Джонс направился в зону тачдауна противника. Затем капитан Форрест заработал еще очко голом в ворота, и счет стал 17–14. Пока команды тащились обратно к центру поля, оба такла противника срочно подбежали к своей боковой линии. Они поговорили о чем-то важном с генералом Гамильтоном Хартингтоном Хаммондом, который, когда верзилы покатились обратно на поле, затряс кулаками в сторону подполковника Генри Брэймура Блэйка.

– Эти двое таклов, сэр, – сообщил своему полковнику Радар, – сказали генералу Хаммонду, что узнали капитана Джонса, сэр.

– Так держать! – орал Генри, игнорируя и своего капрала, и своего генерала, – Порвите их!

– Успокойся, Генри, – посоветовал Ястреб. – Нам ведь нужно повторить атаку хотя бы еще разок.

– Лучше не загадывайте, – сообщил им Копьеносец, все еще тяжело дыша. – Все-таки, я не в такой хорошей форме, как думал о себе. Это еще вполне может стать тяжелой битвой.

И стало. Главным образом это была баталия между двумя таклами и Копьеносцем с привлечением явно невиновных участников, таких как Ужасый Джон, Добрый Поляк, Волмер, сержант-снабженец и центровой из Небраски. Когда Красные Рейдеры снова получили мяч, они на миг продвинулись вперед, когда Копьеносец заработал очки на рывке в сорок ярдов, но потом противник нахлынул на них волной, и вновь вырвался вперед. За три минуты до конца счет стал Хаммонд 24 – Блэйк 21, а команда Хаммонда занимала позиции на Блэйковской двадцати-пятиярдовой отметке, чтобы начать первую попытку проити 10 ярдов.

– Мы просто обязаны остановить их там, – сказал Копьеносец.

– Нам нужен тайм-аут, – сказал Ловец, – и немного информации.

– Тайм-аут, – крикнул судье Генри.

– Радар, – сказал Ловец Джон, когда Радар подошел к ним с ведром воды и полотенцами, – как думаешь, сможешь разобрать, о чем болтают на той стороне за чашечкой кофе?

Он кивнул в сторону команды противников, собравшейся вокруг своего квотербэка.

– Наверное, сэр, – ответил Радар. – Могу попробовать.

– Ну, так пробуй, черт возьми.

– Есть, сэр, – ответил Радар, сосредоточив внимание на совещании соперников.

– Что говорят?

– Ну, сэр, – сказал Радара, – квотербэк говорит, что они будут играть старую схему Статуя Свободы, сэр. Он говорит, что их левый крайний пересечет поле и получит мяч из его рук и попробует уйти на правый фланг.

– Хорошо, – сказал Копьеносец. – что еще говорят?

– Ну, сэр, – сказал Радар, – сейчас квотербэк говорит, что если это не сработает, они будут играть двухфланговую схему.

– Хорошо, – сказал Дюк.

– Тссс! – сказал Ястреб. – Что они будут делать на двух флангах?

– Сэр, – продолжил Радар, – теперь спорят о чем-то. Все говорят одновременно, и ничего не разобрать.

– Слушай дальше.

– Есть, сэр. Теперь один из таклов приказал всем заткнуться. Теперь квотербэк говорит о двух флангах, что левый хавбэк пойдет наперерез и возьмет мяч и начнет справа. Замет передаст мяч правому хавбэку, перешедшему на левый фланг.

– Радар, – сказал ястреб, – ты самый лучший со времен Маркони ^[52].

– Даже лучше, – добавил Ловец.

– Спасибо, сэр, – сказал Радар. – Очень мило с вашей стороны, сэр.

– Время! – позвал всех рефери. – Время!

Случилось все, как и сказал Радар О'Райли. В первый игровой момент квотребэк противника пошел назад, вроде как для паса. Когда он остановился, левый крайний направился направо, и Красные Рейдеры – все одиннадцать игроков – устремились налево. Левый крайний принял мяч из рук квотербэка, сгреб его в охапку, и после короткой перебежки наткнулся на комитет по встрече из десяти мужчин в красном, лишь Ужасный Джон, временно скрытый под 265 фунтами такла, не поспел вовремя.

– На два фланга, – сообщил Копьеносец своим соратникам, когда противник выстроился в линию перед следующим моментом. – На два фланга!

– Хат! Хат! – отрывисто кричал квотребэк противника, сигналя свою готовность получить мяч. – Хат!

На этот раз левый хавбэк взял передачу и стартовал направо. Одиннадцать Красных Рейдеров тут же ринулись к своему правому флангу и, когда правый хавбэк взял мяч у левого, побежал налево и попытался свернуть, его также встретили десять человек в форме неправильного цвета. На этот раз добиться полного аншлага помешал Добрый Поляк, запутавшийся в собственных ногах.

Первым добрался до хавбэка Копьеносец Джонс. Он так в него въехал, что тот сложился пополам и отлетел на 5 ярдов, и так же как вздох вырвался из хавбэка, так и мяч вылетел из рук. Потребовалось некоторое время, чтобы отыскать мяч, поскольку он находился на дне кучи из шести мужчин, всех одетых в красное.

– Тайм-аут! – заявил Копьеносец, и пошел переговорить с судьей.

– В чем дело? – спросил вернувшегося Ловец. – Давайте потащим мяч на их половину.

– Слишком далеко, а мы все устали, – сказал Копьеносец. – Я сказал рефери, что мы попробуем кое-что другое. Мы сделаем центрового активным игроком.

– Кого? – удивился Волмер – сержант-снабженец и центровой из Небраски. – Меня?

– Точно, – ответил Копьеносец. – Теперь все слушаем, и слушаем внимательно. Мы встанем в линию неравномерно, все справа от центра, кроме Ястреба слева с краю. Прямо перед сигналом на снеп ты, Дюк, подтягиваешься в линию справа от центра, а ты, Ястреб, отходишь на ярд назад. Этот маневр с одной стороны, сохраняет положенные по правилам семь человек в линии, и дает возможность центровому принять пас.

– Мне? – спросил Волмер. – Я не смогу поймать пас.

– А тебе и не придется, – ответил Копьеносец. – Ловец примет снеп и передаст мяч тебе между ног. Ты спрячешь его под футболку к животу и останешься стоять, будто ты блокирующий. Ловец, ты начинаешь отходить назад, как будто мяч у тебя, сигналишь фальшивую передачу мне и продолжаешь идти. На тебя налетят один или оба такла…

– Горе мне… – застонал Ловец.

– Тем временем, – обратился Копьеносец к Волмеру, – когда мимо тебя все пройдут, ты выпрямляешься, прячешь мяч руками и идешь, не бежишь, к линии ворот противника.

– Даже не знаю… – протянул Волмер.

– Ты должен, – сказал Ястреб. – Просто вспомни о деньгах.

– Попробую, – сказал Волмер.

– Все остальные изображайте занятость, – сказал Копьеносец. – Развлекайте всех остальных соперников, но не валите их, а ты, Волмер, помни: ты не бежишь, а идешь.

– Я попробую, – сказал Волмер.

– Горе мне… – сказал Ловец.

– Время, – снова сказал судья, – время!

Выстроиться в линию так чтобы все линейные, кроме Ястреба, были на новых позициях и справа от центра, было довольно сложно. Но и сопернику было трудно подстроиться под них. Когда Ловец Джон подошел и занял свое место за центровым, и Дюк подскочил в линию, а Ястреб отпрыгнул назад, противник растерялся еще больше.

– Хат! – заорал Ловец. – Давай!

Он взял мяч у центрового, тут же незаметно вернул ему обратно, повернулся и пошел назад. Он сфинтил Копьеносцу, направился к линии, а потом, спиной к схватке. Тот кто однажды успешно позировал в роли Спасителя, теперь изобразил картинку «Квотербэк с Мячом». И так удачно изобразил, что не только оба такла из «Браунс», но и еще двое черно-оранжевых линейных попались на удочку и прыгнули на Ловца Джона.

Тем временем на линии сержант-снабженец и центровой из Небраски начал свое одинокое путешествие. Согнувшийся, поддерживая руками мяч, похожий на страдающего от боли человека, которому шлемом или наплечниками попали в живот. Так он прошел прямо меж двух хавбэков противника, чье внимание было привлечено наседавшими на Ловца Джона. Пройдя эту контрольную точку на десяти ярдах от начала своего пути, и оказавшись в чистом поле, сержант теперь стал бросаться в глаза как человек без трусов. Он решил приукрасить действо и свернул к своей боковой линии, будто выходил их игры.

– Что происходит? – заорал Генри на подошедшего центрового. – Да что там происходит? А ты что творишь?

– У меня мяч! – сообщил ему центровой, достаточно открывая руки, чтобы Генри увидел покоящуюся в них свиную кожу мяча.

– Так беги! – заорал Генри. – Беги!

И сержант-снабженец и центровой из Небраски побежал. В середине же поля двое таклов из «Браунс» подобрали Ловца Джона. Каждый взял по ноге и теперь они трясли его как коврик, все еще пытаясь найти мяч. А их сотоварищи стояли кружком и всё ждали, что он вот-вот откуда-то вывалиться, и они сразу накинутся на него. Тем временем в конце поля стоял уставившись в середину поля страховщик. Переминаясь с ноги на ногу, почесывая подмышки, он ждал, когда же что-нибудь произойдет. Он заметил, что центровой направился к боковой линии, явно с травмой, но проигнорировал его. Теперь же, увидев как центровой перешел на бег, словно завыл сигнал тревоги, он наконец бросился за ним. Они встретились, но встретились уже на отметки в два ярда, и сержант-снабженец и центровой из Небраски внес и страховщика, и мяч в зону тачдауна.

– Что случилось? – выкрикивал генерал Хаммонд, тренер. – Нечестно! Против правил!

– Все было честно, – сказал ему рефери. – Они сделали этого центрового активным игроком.

– Жулик, – кричал генерал Хаммонд подполковнику Генри Блэйка с другого конеца поля и тряс кулаком. – Мошенник!

– Сделайте их! – орал Генри! – Задайте им!

– Теперь нам всего то и нужно – остановить их, – сказал Копьеносец после гола Дюка, увеличившего разрыв: МЭШ 28, Эвакуационный 24.

– Только, чур, без меня, – сказал Ловец Джон и пошатываясь ушел за боковую.

И они их остановили. Ключевым игроком обороны стал доктор Р.С. Лопух Кэрролл. Доктор Кэрролл со своими 5 футами 9 дюймами роста и 150 фунтами веса совершенно без толку пробегал весь день по полю, вздымая руки над головой и крича во всю глотку. Он бегал наискосок, вдоль, поперек, коротко и длинно, и даже зиг-загом. Ловец Джон не обращал на него внимания, то же самое стал делать и противник спустя пять минут после начала игры. Теперь же, меньше чем за минуту до конца матча противник был на половине Красных Рейдеров на отметке 40 ярдов, на четвертой попытке и необходимости отвоевать десять ярдов. Копьеносец изменил стиль защиты и послал за шустрым доктором Кэрроллом на замену Ловцу Джону.

– Давайте насядем на того идиота, – услышал Радар О 'Райли как принимающий мяч говорил своему квотребэку, когда Лопух вышел на поле. – Его ставят напротив меня, так что сдавите его в клещи, и я проскочу мимо него.

Они попробовали. Они скрестили фланги ярдов на пятнадцать в глубину, но отвязаться от Лопуха все никак не удавалось. Лопух прилип к нему как банный лист, и спиной к игре не видел, как в их сторону полетел мяч. Он прилетел на максимальной скорости, которую смог придать мячу квотребэк, и со всего размаху ударил сзади по шлему. Удар свалил Лопуха на колени, а мяч отскочил в руки доброго Поляка, упавшего наземь, но вцепившегося в мяч мертвой хваткой.

– Молодцы! – кричал ему Генри из-за боковой. – Отличная защита!

– Смотри-ка! И тебе голова на что-то пригодилась, Лопух, – сказал ему Ястреб, помогая встать на ноги.

– Чего? – сказал Лопух.

– Удачно, говорю, ты мозгами пораскинул, – повторил Ястреб.

– Чего? – спросил Лопух.

Потом Копьеносец, чтобы убить оставшееся время, дважды выбивал мяч за линию, судья выстрелил из пистолета, и они всей толпой потопали с поля в нетерпеливые объятия Генри, проводившего их в раздевалку. Там они попросили пива и повалились на пол.

– Великолепно! – в экстазе повторял Генри, обходил всех по кругу и пожимал руки каждому. – Это была великий успех команды. Вы все герои!

– Ну, так дай нам тогда чертовы Пурпурные Сердца ^[53], – сказал Ужасный Джон, проведя большую часть дня то под одним, то под другим таклом из «Браунс».

Появился генерал Хаммонд, сама учтивость. В лучших традициях регулярной армии «после-драки-кулаками-не-машут» он поздравил всех и попросил Генри выйти на минутку.

– Товарищи, – сказал Генри после ухода генерала, – он жаждет реванша. Чего скажете?

– Это просто ужасающе милое предложение с его стороны, – сказал Копьеносец.

– Мы наверное сможем сделать их еще разок, а? – сказал все еще сияющий Генри.

– Никогда больше, – сказал Ястреб. – Они нас теперь раскусили.

– Джентльмены, – сказал Дюк, плюхнувшись рядом с Ястребом. – Я хочу сделать заявление. Вы только что видели мою последнюю в жизни игру.

– Мой номер тоже можете снять с активного списка, – заявил и Ловец Джон.

– И мой, – добавил Ястреб.

– Да ладно, ребята, – сказал Генри. – Я же вам так и говорил.

– Что? – сказал Ястреб.

– Да, что этот Хаммонд, – сказал Генри. – Он же ни черта не смыслит в футболе.

14

Следующие несколько дней все свое свободное время Генри посвятил раздаче доходов от выигрыша всем, кто поставил на Красных Рейдеров. Деньги ставились следующим образом: половину поставили до игры из расчета 2 к 1, оставшиеся – во время перерыва из расчета 4 к 1. Итого – 3 к 1. Когда Генри дошел до Болота на второй день и протянул каждому его обитателю их 500 долларов и сверху еще 1500, получатели стали таким богатыми, какими давненько себя не ощущали.

– А потратить негде, – заметил Дюк.

– Отправь домой, – посоветовал полковник.

– Не, – сказал Ястреб. – У меня есть идея получше.

– Какая? – сказал Генри.

– Оставь все деньги себе, а насотправь домой.

– Ха, не выйдет, – ответил Генри.

– Но почему же, тренер? – завозмущался Дюк. – Если учесть то время, что мы с Ястребом проторчали в Корее до того как нас послали сюда, получается, что мы тут уже дольше всех. Ну, кроме тебя.

– Точно, – сказал Ястреб. – И это несправедливо.

– Простите, – сказал Ловец Джон, поднимаясь, – я уже слышал эту песню и с меня хватит.

– Подожди, я с тобой, – сказал Копьеносец. – Боюсь, тоже не вынесу мученического взгляда.

– Нытики! – крикнул им вслед Дюк. – И только потому, что мы эт-та, смоемся отсюда раньше вас!

– Серьезно, Генри, – сказал Ястреб, – мы с Дюком в мартовском списке на увольнение. Осталось всего-то чуть больше трех месяцев. Пока мы сидим на этом краю света, на наших глазах сменилась целая вереница наших сверстников. Приезжают и уезжают. Новички или по второму разу, шарлатаны, недоучки или свихнувшиеся безумцы, неважно кем бы они ни были, но их всех перевели заканчивать службу в Штатах месяца за три-четыре до увольнения.

– Всё правильно, – сказал Генри.

– Но почему? – изумился Дюк.

– А знаю почему, – сказал Ястреб. – Потому что армия всегда сводит счеты!

– В каком смысле? – спросил Генри.

– В смысле, – пояснил Ястреб, – что Дюк и я – это двое из трех самых больших здешних придурков. Или из четырех, если считать Хитреца Роджера.

– Его я считать не буду, – сказал Генри. – Я даже думать о нем боюсь, а если этот сукин сын снова объявится здесь, – я пристрелю его на месте!

– Да все равно, – сказал Ястреб, – сам подумай. Мы так отличились в раздолбайстве, что теперь армия, блюститель демократии и символ справедливости, собирается с нами расквитаться.

– Нет, – возразил Генри. – Ты не прав. Вы не поверите, но это – не наказание.

– Тогда что же это? – спросил Дюк. – Очень смахивает на наказание.

– Как бы иронично это не звучало, – сказал Генри, – но это оттого, что вы двое, как и Ловец Джон, приехали сюда с подготовкой и опытом куда выше среднего. Вы отлично делали свое дело в тяжелые времена, и теперь мы не можем позволить себе разбрасываться такими кадрами. Если вас сейчас отправить домой, вы никому не принесете пользы, кроме своих жен, конечно. Так что мы вас тут продержим до истечения срока службы.

– Да разве ж это, черт возьми, справедливо? – сказал Дюк.

– Короче говоря, – подытожил Ястреб, – мы накосячили не там, где надо. Если б мы делали тоже самое в рабочее время и с усердием даже ниже практиканта в колледже, мы бы уже вернулись в какой-нибудь штатовский госпиталь, жили бы с женами и вели бы себя как офицеры и джентльмены? Так что ли?

– Ага, – согласился Генри, широко улыбаясь.

– Не выношу армейские госпитали в Штатах, – сказал Дюк. – Слишком много придурков.

Следующим утром парочка появилась перед палаткой полковника Блэйка. Когда полковник вышел в ответ на их зов, они заявили, что Копьеносец устроил их за 25000 долларов в «Филадельфийские Орлы», и что они немедленно отбывают в Город Братской Любви. С этим они укатили на джипе, и от них не было ни слуху ни духу в течение трех дней. Но полковник Блэйк был уверен, что оставшиеся два обитателя Болота были в курсе, где околачиваются их друзья, и смогут вернуть их в течение пары часов, если вдруг появится намек на тяжелую работу.

Через четыре дня после возвращения парочка, чью предыдущую эскападу Генри проигнорировал, снова возникла возле палатки полковника. И снова он вышел им навстречу.

– И куда вас черти понесут на этот раз? – поинтересовался он.

– В Париж, – ответил Ястреб.

– Ага, – добавил Дюк.

– Очень интересно, – сказал Генри. – Зачем?

– Надо подлечить Дюка, – объяснил Ястреб. – Это экстренный случай. Третий день подряд он так мил и любезен со мной, Ловцом и Копьеносцем, что у нас возникло подозрение, что он меняет окрас.

– Ну, – сказал полковник Блэйк, – конечно это крайне тяжелый случай, и мы не можем допустить здесь такие вещи. А почему бы вам просто не отвезти его в Сеул? Это куда ближе.

– Но полковник, – ответил Ястреб, – ты должно быть шутишь. Всего два дня назад ты сам читал рядовым лекцию о том, что в Сеул ездить нельзя, потому что там свирепствует гонорея. А что относится к рядовым, то естественно относится и к офицерам, и мы не хотели бы подавать дурной пример. Мы слыхали, что в Париже не так много заразы, вот потому мы туда и отправляемся.

С этими словами они прыгнули в джип и исчезли. Как выяснилось – еще на три дня. На этот раз полковник понял, что для пользы его подразделения, ему придется сократить внеплановые экскурсии парочки своих временщиков. В тоже время он понял, что эти двое ждут не дождутся окончания срока службы и с каждым днем у них зудит все больше. Ему следовало найти чем их получше занять, и таким образом заставить почувствовать себя счастливыми, как в родном доме. Он мог бы молиться, что бы бои усилились, но для этого он был слишком человечен. Так что он молил о любом другом решении этой задачи. И следующим утром решение явилось в двух обличиях. Они назывались капитан Эмерсон Пинкхэм и капитан Леверетт Рассел.

Капитаны Пинкхэм и Рассел были заменой двух хирургам, которых Генри вынянчил до такого уровня, чтобы поручить им серьезную операцию, и которых несправедливо, но и не особо неожиданно у него сразу забрали. Генри поприветствовал новичков, разместил и пригласил познакомиться с личным составом попозже, вечерком за коктейлем в так называемом Офицерском Клубе.

Это было приятное, но в некотором смысле и волнующее общественное событие и противостояние. Ловец Джон, Копьеносец, Ужас Джон и все, кто не был на дежурстве, решили, что капитаны Пинкхэм и Рассел очень представительны. Они были интеллигентны, вежливы, вероятно, обладали нормальным чувством юмора, их разговоры на темы хирургии производили впечатление. Последнее обстоятельство не могло ни удивить, ни огорчить ветеранов. Мир хирургии меняется быстро, и почти все хирурги-стажеры говорили неплохо. А «старики» так долго были не в курсе новостей их профессии, что когда новенькие излагали новые подходы и новую технику, многие из слушателей размышляли, что, вернувшись домой, им придется начинать все с нуля.

– Ну, – сказал Генри, когда Ловец и Копьеносец после вечеринки направились к столовой, – они вполне ничего себе. Хорошие ребята.

– Согласен, – сказал Копьеносец, – для типчиков из «Лиги Плюща» ^[54] они ничего.

– Быть может, – сказал Ловец Джон, – но посмотрим, что скажут Ястреб и Дюк, если они когда-нибудь вернутся.

– О, они вернутся, – сказал Генри, – и это навело меня на мысль.

Через два дня, когда вернулись Дюк и Ястреб, Генри прочел им лекцию об их генеалогическом древе. Пока отзвуки имен предков все еще звучали в их ушах, он энергично взялся за свой проект по защите того, что осталось от здравого ума Ястреба и Дюка, и по увековечиванию продуктивности своей организации.

– Пока вы, клоуны, отсутствовали, – сообщил он им, – нам прислали двух людей. Их зовут Эмерсон Пинкхэм и Леверетт Рассел.

– Звучит как имена для типчиков из Лиги Плюща, – заметил Дюк.

– Правильно, – сказал Генри. – Так и есть, но они классные парни. Они умны, у них хорошая подготовка и они уверенно держатся на уровне новых концепций хирургии, о которых вы и слыхом не слыхивали.

– Отлично, – сказал Ястреб. – Пусть они и делают всю работу.

– Нет, черт возьми, – сказал Генри, краснея до кончиков волос. – Ни на минуту. Это и есть проблема нашего лагеря. Пока мы тут бывали заняты, у нас не находилось времени обучить новичков спешнорезке, быстро-швейке или как-хотите-называйте-хирургии, то есть тому, чем приходиться заниматься в таком месте. Когда у нас было время, вы, товарищи, прохлаждались, это моя вина конечно, а в результате все, кто здесь хоть чему-то научился, научились этому абсолютно случайно. Итак, это надо прекратить, и прекратить это надо прямо сейчас. Этих двоих надо научить всему, чему их можно научить, а учить их будете вы!

– Есть, сэр, – сказал Дюк.

– Хорошо, – сказал Ястреб. – Наверное, ты прав.

В тот же день за ланчем Генри представил Ястреба и Дюка капитанам Эмерсону Пинкнэму и Леверетту Расселу, и двое ветеранов пригласили новичков присоединиться к ним, Ловцу Джону и Копьеносцу за коктейлем в четыре часа. В четыре появились новички, им предложили выпивку. Как и раньше, они хорошо приспосабливались в любых условиях. С момента прибытия они уже наблюдали несколько операций, самостоятельно провели две, что вполне естественно, побудило всех сравнить применяемые в МЭШ методы с техникой, которой их обучили в штатовских клиниках при ВУЗах.

– Думаю, не ошибусь, если скажу за себя и за Лева, – сказал капитан Пинкхэм. – что мы на данный момент не сожалеем о своем пребывании здесь. Есть работа, которую кому-то надо делать, и некоторые отдают ради нее жизни. Как минимум, я считаю, мы обязаны отдать свое время и умение, как и они. В то же время каждому хирургу, знающему обо всем, что происходит на его профессиональном поприще дома, приходиться сожалеть о том, что он послан в такое место, больше напоминающее мясной отдел, а не хирургический госпиталь. Без обид, конечно.

Ястреб посмотрел на Дюка, Дюк – на Ястреба, Ловец Джон и Копьеносец – на своих коллег. Это словечко они частенько употребляли в Болоте, а теперь его упомянули пришельцы, да еще и новички.

– Никто и не обижается, – сказал Ястреб. – Выпейте еще.

Так вышло, что в это время в Двойном-неразбавленном дел оказалось умеренно много, и Генри поставил капитанов Пинкхэма и Рассела в пару к Пирсу и Форресту в ночную смену. В первую же ночь прилетел шестичасовой вертолет. Так что сразу же после спринтерского ужина двое ветеранов проводили двоих новичков осматривать пассажиров.

Вертолет принес пострадавших как раз по профилю 4077 МЭШ: оба с ранением в живот и в конечности, а у одного незначительное ранение груди. Ястреб и Дюк держались поодаль пока капитаны Пикхэм и Рассел осматривали больных, затем сообщили новичкам, что с удовольствием помогут оперировать, когда пациентов подготовят и привезут в операционную. После этого парочка хирургов из Болота ушла в лабораторию, где несколько минут спустя их нашла капитан Бриджет МакКарти. Они с жадностью допрашивали Радара О’Рейли, который недавно был на связи с Юпитером.

– Так, вы двое! – приказал капитан МакКарти. – Проваливайте отсюда!

– Какая муха тебя укусила сегодня, Громила? – спросил Ястреб.

– Послушайте, – сказала она. – Эти ваши бойскауты-волчата ^[55] собираются оперировать тех пациентов прямо сейчас, а пациенты еще не готовы к операции.

– Минуточку, мэм, – сказал Дюк. – А какую ….