Текст книги "Магнат (ЛП)"

Автор книги: Рейн Миллер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)

– Всякий раз, когда я кому-то рассказываю о своих проблемах, мой голос ломается, и я начинаю плакать. Даже в прекрасные радостные моменты от порыва эмоций, я стала плакать, например, когда Нэн и Герман сообщили мне, что собирают пожениться или сейчас, когда ты сказал, что хочешь подарить мне надлежащий утренний поцелуй.

– Я правильно понял, что мой поцелуй с добрым утром был радостным прекрасным моментом для тебя?

– Да, именно так, Калеб. Для меня это был прекрасный момент, который сообщил мне, что ты рад был меня увидеть здесь сегодня утром. – Она тяжело вздохнула на моей обнаженной груди, и я почувствовал, как тепло от ее дыхания согревало мне кожу. И мой член ожил. Ей достаточно было поговорить со мной, и я снова ее хотел. Она хотя бы отдает себе отчет, что со мной творит? – И заранее готовить речь, тоже не помогает, потому что я начинаю рыдать и не могу вымолвить ни слова, а также не могу контролировать эти эмоции, – добавила она с еще одним тяжелым вздохом.

Господи. Это было совсем не тем, что я ожидал от нее услышать. Опять же, я напомнил себе, что я едва знал Брук. Мои чувства к ней остались неизменными, но чем больше она рассказывала о себе, тем больше я понимал существовало сложностей в ее жизни. Хотя все эти сложности она пыталась побороть, чтобы продолжать дальше жить, как нормальный человек. В конце концов, у нас у всех хватает своего дерьма. Проблемы, вроде бы одинаковые, на первый взгляд, но совершенно разные у каждого человека, которые и заставляют нас плясать под свою дудку. Побочная хрень.

– Ну, позволь тогда тебе сказать следующее: то, что ты здесь, после ночи, которую мы провели вместе, прекрасный момент для меня сказать тебе доброе утро с поцелуем. – Момент, на самом деле, для меня был больше, чем прекрасный, но я боялся ее спугнуть. Ночь была просто безумно фантастическая. Я приподнял пальцем ее подбородок, потому что мне необходимо было увидеть ее глаза, а также, она должна была увидеть мои. – Если я тоже заплачу, ты почувствуешь от этого себя лучше?

Моя шутка сработала, потому что она засмеялась в ответ и ее глаза стали улыбаться … и мой мир сильно закачался. Я получил поцелуй доброе утро, который был настолько захватывающим, и таил в себе обещание гораздо большего, чего с нетерпением стоило ждать. Многого.

Сейчас же я собирался сесть с ней за стол и разделить вкусный завтрак, который она приготовила для меня.

А потом я собирался отнести ее в постель и снова заняться любовью, доказывая, насколько сильно я хотел ее видеть здесь со мной.

После этого я собирался отнести ее в душ и заставить кончить от моих губ последний раз, прежде чем мы оба начнем собираться на работу.

Потом я бы с удовольствием подбросил ее к офису, поцеловав на прощание. Я бы наблюдал, как она входила в здание, понимая, что наблюдаю за своей девушкой. Моей.

Брук Кастерлей теперь была моей.

Глава 16
Калеб

James R. Blakney & Associates, профессиональная корпорация юристов была единственная фирма, которой я мог доверить свои дела (вернее, обратиться с просьбой к Джеймсу совершить расследование), так как я не доверял никому, когда дело касалось моего частного бизнеса, только своему лучшему другу.

Мы встретились в школе-интернате, когда нам было десять. Нас обоих запихнули в частное учреждение, куда богатые родители посылают своих сыновей, когда дело касается самой эксклюзивной школы. Я помню, как стоял в очереди, чтобы позвонить по телефону своим родителям, которым пользовали все, чтобы умолить их позволить мне вернуться домой.

Когда настала моя очередь, я дозвонился, трубку сняла моя мать. Я хотел поговорить с отцом, но она сказала, что он не может подойти к телефону в данную минуту. Я сказал ей насколько сильно ненавидел эту школу-интернат, как сильно скучал по братьям и сестрам, все-таки я был еще ребенком. Я умолял ее разрешить мне приехать домой и посещать обычную общеобразовательную школу, но она просто ответила, чтобы я перестал плакать, потому что ей неловко перед другими. Я часто задавался вопросом, если бы тогда я смог поговорить с отцом в тот день, все могло бы сложиться по-другому. Отец был более адекватным. Мама не была. Она дала мне понять в недвусмысленных выражениях, что я остаюсь и не вернусь домой, пока Исаак не приедет за мной в конце ноября, чтобы привести на День Благодарения. Потом она сказала, что это для моего же блага и повесила трубку.

Некоторые мальчики были свидетелями моих слез и потом дразнили меня. Они обзывали меня маленьким и толкали, я убежал и спрятался за одним из зданий школы, проплакав несколько часов. Когда я, наконец, поднял голову, то обнаружил, что был не одинок. Мальчик, фамилия, которого в нашем классе шла после моей, сидел всего в нескольких футах от меня. Джеймс Блэкни. Я спросил его, почему он здесь. Он ответил, что накануне позвонил родителям по той же причине, что и я. Джеймс получил ответ от отца. Такое же безучастное, жесткое сообщение, но только от отца, а не от мамы. В тот же день мы подружились, и я понял, что школа-интернат не настолько дерьмова, когда у тебя есть друг, с которым ты можешь делиться многим.

Это было двадцать один год назад, через восемь лет школа-интернат поменялась на Гарвард. А потом аспирантура – юридическое отделение в Гарварде для Джеймса и ведение бизнеса в Гарварде для меня. Теперь наши компании заняли место на рынке, поэтому школа выполнила свою миссию, когда мы были еще детьми. Мы ненамного отличались друг от друга, по сравнению с тем временем, так я, по крайней мере, думал, входя через двери его юридической фирмы.

– Он сейчас свободен, если вы хотите, Калеб, то можете войти. – Его секретарь знала меня с детства, с тех времен, когда она работала с судьей Блэкни, отцом Джеймса.

– Спасибо, миссис Кеннеди. – Я подмигнул ей.

– Ты никогда так и не будешь называть меня Маргарет? – поддразнила она меня.

– Нет, мэм. Это было бы не вежливо с моей стороны обращаться к вам иначе, нежели как миссис Кеннеди, я же давал присягу. Бойскаут всегда должен быть учтив.

– Все бойскаут, Калеб, после стольких лет? – Это была наша маленькая игра.

– Верно, миссис Кеннеди. Я стараюсь всегда помнить присягу, чтобы вести себя, как бойскаут.

Джеймс странно на меня посмотрел, когда я вошел в его кабинет и опустился на блестящее мягкое кожаное кресло, предназначенное для клиентов. Сейчас я был его клиентом.

– Что эта девчонка сделала с тобой, мой друг? – спросил он, после того как минуту разглядывал меня.

– Сколько времени у тебя есть? – ответил я.

– Видно что-то хорошее, а? – проигнорировал он мой вопрос.

Я снял нитку со своей брючины, прежде чем ответить.

– Слово «хорошо» недостаточно, не хватает деталей, чтобы помочь тебе понять, что она сделала со мной.

Он еще один раз странно на меня взглянул, прежде чем открыл файл, лежащий у него на столе. В нем содержалась информация, которую он накопал, после моего звонка из машины, когда я высадил Брук сегодня утром у здания Harris & Goode.

– Три часа, времени не мало, чтобы многое прояснить, но у меня уже есть некоторые наметки и это только начало. Брук Эллен Кастерлей, двадцати трех лет. День рождения семнадцатого мая, ей исполнится двадцать четыре. Родилась в госпитале «Короля Георга», Эссекс, Англия, родители – Сусанне Кастерлей и Майкл Харви. Вот ее свидетельство о рождении.

Джеймс протянул через стол бумажку.

– А муж?

– Он оказался более сложной задачей, но я нашел его имя в записи регистрации браков, когда он женился на Брук. Маркус Кайл Паттен, двадцать девять лет на момент совершения брака, тридцать лет на момент смерти. Родился в Салеме, штат Массачусетс, умер в Чартсворф, богатом пригороде ЛА, прожив в браке всего семь месяцев. Вот его свидетельство о рождении.

Он скользнул бумажкой по столу в мою сторону.

– Где ты думаешь, она познакомилась с этим парнем?

– Думаю, могу только предположить. Они встретились в университете Суффолк, где она была студенткой, он, наверное, заканчивал юрфак. Паттен сдал госэкзамен в Массачусетском университете два года назад, в феврале. Он женился на Брук чуть более месяца спустя в апреле.

– Но они жили в Калифорнии, и Маркус умер там. Зачем сдавать экзамен в штате Массачусетс, а не в Калифорнии?

– Я все еще работаю над этим, но у меня есть только догадки, она же сказала, что его семья участвовала в преступной деятельности. Думаю, им потребовался человек, разбирающийся в законодательстве. Мафия всегда посылает свои светлые головы «на гауптвахту» на юрфак. Лучший способ сохранить все свои деньги в руках и уйти от Внутренней службы по налогообложению.

– Его семья – это организованная преступная группировка? – спросил я.

– Рассматриваем такую возможность. Они владеют складами, сотни которых разбросаны по всему штату. Это может быть хорошим прикрытием для контрабанды: наркотики, оружие, все, что контролируется, плюс законно помогает скрыть отмывание денег. Да, и у этого Маркуса Паттена были проблемы с управлением гневом, пока он учился в юридической школе, и также проблемы с алкоголем. Ему было выдвинуто обвинение в нападении с отягчающими обстоятельствами за драку в баре, которое котировалось как жестокое, но потом обвинение было тихо снято. Наверное, семья, заплатила жертве, и он боялся потерять второй глаз. Маркус разорвал лицо парня разбитой пивной бутылкой и оставил его слепым на левый глаз. Он дрался тогда, как псих.

– Господи, этот парень и его семья напоминают мне фильм «В постели с врагом» и «Сыны анархии».

– Точно. Это чудо, что твоя девочка избавилась от них целой и невредимой.

Она не совсем избавилась невредимой.

– Раз уж мы затронули тему ненормальных, как поживает Дженис?

– Я не знаю, и не хочу ничего о ней не знать, так что большое спасибо. Кроме того, несколько дней спустя за ланчем, я же сказал тебе, что не трахался с ней, я просто пустил ее в свою квартиру. Это было самое страшная, самая ужасная идея. Почему ты не пришел ко мне и не спас меня от нее, бро?

– Эй, я предупреждал тебя в меру своих способностей. Я даже сообщил тебе о фотографии, которую она мне прислала.

Его лицо сникло при упоминании о фотке.

– Фотография, где она сосет член? Это не мой член. Я не знаю, что она послала тебе, но это не фото моего члена. Я не подпускал ее и близко к своему члену, хотя она предлагала. Несколько раз. – Он поморщился. – На самом деле, жаль, что ты ее удалил, я хотел бы взглянуть.

Когда мы встретились за ланчем несколько недель назад, Джеймс был непреклонен – никакого секса с Дженис в ту ночь не было. Я удалил фотографию в считанные минуты, как только вернулся в офис, так что проверить что-либо по поводу этой непонятной фотографии, и что на самом деле замышляла Дженис было уже невозможно.

– Мне жаль. Я сделал это в запале. Я просто хотел порвать с ней и предупредил тебя, а потом избавился от улики. Возможно, она не говорила, что это ты. Может, я просто предположил, что скорее всего это ты, так как она была с тобой, когда послала мне ее. Я не собираюсь анализировать эту х*йню.

– Ты знаешь, что говорят о такой вещи, как «предположение», Калеб?

– Да. Я создал полную задницу для себя и тебя. Прости за это. Мое сердце было хотя бы… в нужном месте, я подумал о твоем отце и не хотел тебя расстраивать… – Я решил, что зловещее облако его отцовской судьбы сойдет за извинение. – Каким бы подорванным бы ты был, если бы где-нибудь всплыла эта фотка?

Его глаза сузились при упоминании об отце. Судья. Отношения Джеймса с его отцом были такие же тепле и комфортные, как у меня с моей матерью.

– На мою гребаную задницу, по-видимому, потому что я не помню ничего, чтобы предпринял какие-либо действия, чтобы Дженис привели ко мне домой, – сказал он с горечью.

– Я порвал с ней после того, как мы вернулись с благотворительного мероприятия по сбору средств для борьбы с раком, и она психанула. К тому времени, как она покинула пентхаус, она поставила мне фингал и разнесла мою ванную, как в «Роковом влечении».

Джеймс опустил голову и покачал ею туда-сюда.

– Она говорила мне об этом, теперь я вспоминаю. Она без оглядки рванула в ванную, думая как бы напакостить тебе. Размазала зубную пасту по стенам, полотенца бросила в туалет и уничтожила целую коробку презервативов. Это отстойно, потому что хорошие стоят дорого.

Уничтожила презервативы?

– Дженис не уничтожала презервативы. Я проверил шкаф, где их держу, коробку не трогали.

– Ну, тогда это хорошо… – Он умолк и склонил голову, как будто пытался что-то вспомнить. У Джеймса была очень хорошая память, даже слишком хорошая, даже в нетрезвом виде, так что я, как правило, верил ему на слово, когда он говорил что-то важное. А это было чертовски важно.

– Джеймс, что сказала Дженис?

– Она сказала, что ненавидит тебя, и что ты пожалеешь, что когда-либо трахал ее. Потом она рассказала мне какой беспорядок устроила в твоей ванной комнате, и сколько удовольствия ей это доставило. Она сказала, что ей очень хочется увидеть твое лицо, когда ты узнаешь, что она сделала, чтобы испортить тебе жизнь.

– Что она сказала? Дженис сказала, что она разрушит мою жизнь? – Что-то было не так со всей этой историей. – Джеймс, бро, ты должен вспомнить ради меня. Погоди минутку… Почему ты сказал, что она уничтожила пачку презервативов?

Джеймс потер голову кончиками пальцев.

– Потому что… она сказала, Калеб. Она рассказала мне, что использовала булавку или брошь с платья и проткнула их…

О, мой Бог. Именно только ненормальная Дженис могла сделать такое дерьмо. Сучка положила их обратно в коробку – все аккуратно и чисто, поэтому я ничего не заподозрил.

Я вскочил с кресла и схватил копии.

– Друг, я рад, что пришел сегодня сюда, но мне нужно идти. Спасибо за информацию о Паттене. Продолжай копать. – Я кивнул на файл на его столе и оставил его сидеть на своем месте, обеспокоенно поглядывая на меня и потирая пальцами голову.

Прощаясь с миссис Кеннеди, я вспомнил народную мудрость – иду в ногу со своими друзьями.

Вы никогда не узнаете какими важными новостями, они могут с вами поделиться.

Господи. Иисусе.

* * *  

Исаак после моей встречи с Джеймсом отвез меня прямиком в пентхаус. Энн убралась уже в спальне, и мусор скорее всего находился в мусоросжигательной печи на цокольном этаже этого здания, поэтому я не мог проверить презервативы, которые использовал прошлой ночью. Я взял коробку и вывалил содержимое на столешницу. Пакеты были черными, заметить что-либо было не легко, но если посмотреть на свет, я увидел дырочки примерно в трех четвертых из них. Не каждый презерватив был «прошпигован», но многие.

Я стал открывать упаковки презервативов и заполнять их водой. Кап, кап, кап, вода текла через сделанные дырочки. Дженис, ты дьявольская сука.

Хорошо, мать твою.

Хотя это было совсем не хорошей новостью.

Наверное, мне следовало сообщить об этом Брук, но я, бл*ть, был просто в ярости на себя из-за своей бывшей.

Чем больше я думал об этом, тем больше приходил к мнению, что мне не следует ничего говорить Брук. Это была грязная история о переплетенных судьбах двух людей, пока я не встретил ее, а также грязная жизнь, которую я прожигал. Я понял, что Брук перекоробит от моего рассказа. Но больше всего, мне было стыдно, что Брук может увидеть меня в таком ужасном свете. Она всегда восхищалась мной, что я был джентльменом, и мне очень нравилось, что она так хорошо обо мне думала. Я боялся потерять уважение в ее глазах.

Я пытался дать разумное объяснение фактам, используя пять презервативов из коробки – четыре вчера вечером и один сегодня утром. Если применить правило семидесяти процентов, то три из пяти были повреждены, которые я использовал. Но мой выбор был совершенно случайным, поскольку коробка упала, и я взял первые попавшиеся, и только утром убрал все в коробку, поэтому испорченных презервативов было два из пяти. Но я был не уверен, а проверить не мог. Были ли шансы у меня, что Брук находилась в середине своего цикла? Может она сидела на таблетках, но этого я тоже не знал. Мы не обсуждали с ней этот вопрос.

Так что, даже если я использовал испорченный презерватив, это все равно что в нее бы попало совсем чуть-чуть. Несколько капель максимум. Я не заметил, чтобы из моих использованных презервативов что-то вытекало, когда я их снимал, но тогда я не обращал особо пристального внимания, поскольку секс – это всегда грязно, и хочется побыстрее снять эту штуковину, освободив свой член.

Я ненавидел во всем этом разбираться.

Но я любил Брук.

И мне хотелось, чтобы она любила меня.

Рассказать ей о Дженис, и что она сотворила, тем самым отравив всю прелесть прошлой ночи, нет. Я не мог позволить этому случиться. Спасибо, бл*ть, что я поменял замки. Еще только не хватало, чтобы Дженис появилась здесь в самый неподходящий момент и стала выяснять отношения с Брук, и что-то подсказывало мне, что она вполне способна на это, как только вернется из Гонконга. Все ее действия показывали, насколько Дженис нестабильна, и мне просто необходимо выяснить, как с ней лучше справиться. Я не собирался пускать это на самотек. Она пересекла черту со всем этим дерьмом.

Я принял решение. Я собрал весь устроенный хлам и выбросил.

Я направился в свой домашний кабинет и вошел на сайт Target.com. Я заказал новые презервативы и выбрал опцию забрать в магазине. Я отправил подтверждение Виктории, сказав, чтобы она забрала и доставила их в пентхаус. Я не стал зацикливаться над неловкостью своей просьбы. Она была моим личным помощником, и я платил ей за хорошо выполняемую работу. Если мне необходимо было забрать и доставить презервативы, то сегодня ее работа заключалась именно в этом – «забрать и доставить» за что, я, бл*дь, плачу ей.

Господи, я был на нервах. Мне необходимо было, чтобы Брук сняла с меня стресс с присущей ей магией. Непристойные образы тут же закружились у меня в голове при мысли о том, каким именно способом Брук очень хорошо могла снять у меня стресс.

Иииии именно эти образы подвели меня к тому, что будет сегодня вечером. Мы не обсуждали с ней, и я вдруг подумал, что она захотела бы вернуться к себе домой. Бл*дь, это была довольно-таки угнетающая мысль. Я больше не хотел, чтобы она переправлялась на пароме на остров Блэкстоун. Погода была непредсказуемой и могла потопить этот паром, при надвигающемся шторме, буквально за несколько минут. Мысли о ее безопасности, явно увеличивали мои умственные способности.

Да, нам конечно же необходимо серьезно поговорить о многом, но главное, я хотел опять оказаться рядом с ней сегодня вечером. Я хотела быть с Брук – все довольно просто.

Теперь, когда я нашел ее, я не мог быть без нее.

Киска. Киска! Котенок!

– И каково ваше мнение? – спросил я своих внутренних демонов.

* * * 

– У меня проблема. – Именно эти слова вы говорите, чтобы как-то выплеснуть своим истинные чувства, когда о ком-то переживаете, как только эти слова вылетели из моего рта, я почувствовал себя мгновенно лучше. Я знал, красивый голос Брук успокоит меня, даже если здание будет в огне и обрушится.

– О? Поделись со мной.

– Ну, я встретил одну прелестную девушку, и она буквально за очень короткое время полностью покорила меня. Прошлой ночью… эээ, мы провели самую лучшую ночь вместе, и теперь я не могу перестать думать о ней, и все время задаюсь вопросом, когда я снова смогу ее увидеть.

Она тихо засмеялась в трубку, я представил ее губы, когда она так делала.

– Говоришь, что это проблема, но если она тебе нравится и ты ей нравишься, то почему ты называешь это проблемой?

– Ну, очень хороший вопрос. Я уже говорил тебе, что ты очень умна? Если нет, то был невнимателен к тебе, потому что думаю, что ты очень-очень умная.

– Так у тебя имеется проблема или нет?

– О, да, у меня есть еще одна проблема.

– Не желаешь поделиться со мной, Калеб? – спросила она, явно поддразнивая меня.

– Конечно. Ты не будешь надо мной смеяться?

– Аааа, возможно, буду смеяться, но не над тобой… а с тобой… потому что ты забавный.

– Вернемся к моей проблеме, Брук.

– Точно, настолько неуловима проблема, что ты не можешь ее из себя выдать.

Теперь настала моя очередь смеяться. Она способна говорить совершенно обыденные слова, но в ее исполнении, они превращаются в настоящую поэтическую прозу.

– Я улетаю ночным рейсом в командировку послезавтра. И я хочу провести еще одну ночь с этой девушкой, прежде чем уеду на неделю, потому что я буду скучать по ней каждый день, находясь так далеко.

Воцарилась тишина. А затем раздалось тихое всхлипывание, которое я слышал сегодня утром, когда ее эмоции вышли из-под контроля. Вот дерьмо. Я снова заставил ее плакать?!

– Брук… детка… все нормально. – Я выжидал, пытаясь вспомнить, что она мне говорила сегодня утром о том, как это называлось... резкие эмоциональные всплески…которые не случались с ней до аварии.

– Я в порядке, – выдохнула она в ответ, после чего почувствовал, как будто прошла вечность. – Ты меня просто удивил еще раз…прекрасно, Калеб. Возможно тебе следует удивлять меня не так быстро.

Я снова засмеялся и мне было так чертовски приятно понимать, что если я заставлял ее плакать то, по крайней мере, от замечательных, прекрасных моментов, а не от чего-то другого.

– Я постараюсь, но, наверное, не смогу ограничить свои прекрасные моменты с тобой, Брук. – Это была чистая правда.

– Мне кажется, что я нашла решение твоей проблемы, Калеб. Хочешь услышать?

– Да, мне хотелось бы. – И мне почему-то показалось, что она пожалеет меня и останется сегодня ночью со мной. Я мысленно скрестил пальцы.

– Ну, сегодня вечером я еду к себе домой. Мне нужно побыть в своей домашней обстановке и заняться делами. Мне нужно посетить бабушку в терапевтическом центре, обговорить некоторые вопросы по поводу ее свадьбы, над планированием которой я сижу по ночам, а также собрать кое-какие ее вещи, которые можно будет перевезти в дом Германа в очень скором времени. Ее выпишут из больницы в этот четверг, и я взяла отпуск до конца этой недели, поэтому я буду дома, чтобы подготовить все к переезду и помочь ей устроиться на новом месте.

– Ты так занята, – сказал я, всеми силами пытаясь не показать мое разочарование, поскольку сегодня ночью она не будет спать в моей постели. Она даже не будет в Бостоне всю эту неделю, пока я не уеду.

– Да, но я буду заниматься делами, которые мне нравятся. Да, знаю звучит также, как когда ты совершенно не имеешь свободного времени, если еще и учесть твою международную поездку на несколько дней. Куда ты едешь?

– В Абу-Даби. Это Всемирный саммит по рациональному использованию природных ресурсов. Я езжу туда каждый год. – Я вдруг возненавидел этот саммит в этом году.

– Ну, не знаю, какие обязательства у тебя на работе, прежде чем ты уедешь в Абу-Даби в ночь на среду, но если ты сможешь взять отпуск, то можешь приехать и остаться у меня в коттедже… и получить определенный опыт житья на южном побережье острова в течение нескольких дней. – Она замолчала. – Если ты не против, конечно. – Господи, я чертовски тебя люблю.

– Да, мне это по душе. Я свободен и у меня есть время. – Не стоило тратить слова впустую. У меня сердце готово было вырваться из груди, но, по крайней мере, я отвечал ей согласованными предложениями.

– Ты поедешь на пароме в пять тридцать со мной, или приедешь позднее? – тихо спросила она.

– Ой… безусловно, я поеду на пять тридцать с тобой, красавица, – ответил я.