Текст книги "Магнат (ЛП)"
Автор книги: Рейн Миллер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)
Глава 20
Калеб
Брук, бл*дь, была такой прекрасной, стоя передо мной на коленях и обхватив своими губами мой член. Настолько прекрасной, на самом деле, что у меня чуть ли не выгорела роговица от взгляда на нее. Да, я явно ослепну, но при этом буду чувствовать себя в полной эйфории, и у меня на лице будет расплываться безумная улыбка, когда весь мир для меня окунется во мрак.
– Детка… аааа… это потрясающе. Господи.., как хорошо. – Я удерживал ее голову, направляя, пока она до основания брала мой член снова и снова. Находиться внутри нее, без резинки, это было что-то потрясающее. Она дотронулась рукой до моих яиц, покатала их в руке, и я почувствовал, как они напряглись.
– Я кончу тебе в рот, если хочешь… или же сию минуту остановись, – прорычал я, полностью теряя свой контроль. Я перестал удерживать ее голову и схватился за свои волосы, сжав кулаки, словно собирался содрать с себя скальп.
– Аааа… мать твою! – я запрокинул голову назад, как только почувствовал волну оргазма.
Но она не собиралась останавливаться.
Она не стала лизать мой член.
Нет, она достигла задней части своего горла и забрала каждую каплю моей спермы, вперев свой взгляд в меня, пока я кончал ей в рот. Это был идеальный интимный момент и щедрости от нее по отношению ко мне… почти. Потому что, хотя я понял, что нужно быть к ней более терпеливым, я сожалел об одном.
Она была не готова услышать от меня слова любви. Я же готов был произнести эти слова в тот момент, когда наши взгляды встретились… я, однозначно, любил ее.
Я поднял ее с коленей и усадил к себе на колени, прижимая ее грудь к своей груди, когда она обхватила меня своими ногами за бедра. Она прижалась ко мне, уютно устроившись в моих объятиях, и я вдыхал ее пьянящий аромат. Ее волосы напомнили мне о поле полевых цветов, тянущихся к солнцу, а ее кожа источала цитрусовый запах. Может, это были духи или лосьон, которым она пользовалась, но цитрусовый аромат навсегда стал связан с ней.
Цитрусовый запах перемешивался с землей, с семенами, которые бросали в эту землю, я был просто насыщен этим запахом.
И тут у меня возникли мысли пещерного человека, и я полностью сосредоточился на себе. Умом я все прекрасно понимал: «Моя женщина… пробралась мне под «мой мех»… в моей пещере… и мы сейчас трахаемся» с Брук. Она превратила меня в одного из тех созданий, которые хотят видеть свою самку обнаженной, вылизывая ее целый день. Первоначальный животный инстинкт был именно таким для любого мужчины, но потом мы научились контролировать свои инстинкты. Но оставаясь наедине с женщиной, которая чувствовала то же самое, инстинкты просыпались, оживляя наши самые грязные фантазии, давая полное раскрепощение. Брук вызывала во мне именно такой животный инстинкт.
Постоянно, в этом я был полностью уверен… так, как с ней, я не чувствовал себя ни с кем.
Я вернулся с ней в коттедж, сгорая от желания. Мы даже не успели перебраться в гостиную на диван. Мы не могли сдерживаться, потому что с нами что-то происходило… наши тела требовали, чтобы мы в сию же секунду соединились физически. Сомнений не было, с моей стороны, это было первобытное желание. Мне хотелось трахать ее каждый день всю оставшуюся часть моей жизни. Я понимал, что это абсолютно безумная мысль, которая поселилась у меня в голове, но я чувствовал эту животную необходимость, как только мы оставались наедине, мне необходимо было дотронуться до нее. Я по-настоящему жаждал увидеть ее радостной и довольной, проявляя свою заботы, отчего получал несказанное удовольствие, ублажая ее, холя и лелея. Особенно после прошлой ночи, когда она обнажила передо мной свою душу. Она прошла через огромное испытание и почти потеряла вкус к жизни. Я не собирался давить на нее, заставляя двигаться быстрее, пытаясь заставить ее забыть свое прошлое, всему свое время, решил я.
* * *
– Как ты относишься к контрацепции? – настала моя очередь задать этот вопрос.
– Я двумя руками «за», – ответила она со свойственной ей остроумной дерзостью, исподтишка схватив меня и повалив на бок. Отчего у меня вырвался какой-то звук, больше напоминающий свист, прежде, чем я успел взять себя в руки и не показывать, что она застала меня врасплох.
– Ох, ты решила меня защекотать, красавица. – Смеясь, произнес я, подыгрывая ей, прижав к дивану одной стороной, и отрываясь в щекотке по ее ребрам. Она заливалась смехом и корчилась, пытаясь выбраться из-под меня, но безрезультатно. А мои внутренние инстинкты пещерного человека получали полный кайф, разглядывая ее идеальную покрасневшую грудь, готовые к следующему раунду, бл*дь.
– Неееет! Каааалеееб, прости, что начала первая… я… я не хотела… защекотать тебя.
– Нет?! Ты уверена, что хочешь, чтобы я прекратил тебя щекотать, детка?
– Я хочу, чтобы ты прекратил… мы можем поговорить, – умоляюще произнесла она.
Я тут же передвинул свою руку с ее ребер между ее ног и вошел пальцами в ее скользкие складки.
– Ах, ты уже мокрая для меня. – Я кружил пальцами внутри ее киски и наблюдал за ее реакцией. Она ожила, начала двигаться в такт, ее глаза загорелись страстью. – Я так хочу оказаться внутри тебя, чтобы между нами ничего не было. Я хочу тебя, Брук.
Я опустил губы на ее и погрузил глубоко язык ей в рот, утверждаясь в ее податливой открытости также, как мне хотелось погрузить свой член в то место, где утопали мои пальцы в ее влажном жаре в данную минуту. Я согнул внутри пальцы и отыскал то местечко – точку G. Мой язык находился полностью у нее во рту, а пальцы в ее киске – полностью моя в данную минуту. Я чувствовал себя ох*ительным пещерным человеком со своей женщиной под собой.
Это был несопоставимый опыт ни с чем.
Она стонала мне в рот и сжимала внутренние стенки киски вокруг моих пальцев, двигаясь все ближе к кульминации. Я чувствовал ее накатывающие спазмы. Я слышал ее прерывистое дыхание от удовольствия, когда она стала кончать. Я вкушал и вдыхал ее сладость. Она с трудом пыталась отдышаться, спускаясь в высоты оргазма, я прикусил и провел зубами по ее нижней губе. Мне нравилось, как ее тело обмякло и стало таким податливым в моих руках, пока я удерживал ее в своих объятиях – это было слияние тела и духа.
Я перекатился, уложив ее сверху и накрыл одеялом, висевшем на спинке дивана. Я мог бы отнести ее наверх в спальню и уложить в кровать, но я не хотел прерывать этот момент. В нем было что-то особенное и не хотелось двигаться.
– Калеб? – тихо позвала она своим мягким голосом, спустя несколько минут.
– Да, детка?
– Я была только с Маркусом… до тебя… и с ним даже близко не походило на то, что происходит с тобой. Я даже не могла предположить, что секс может быть таким приятным и умопомрачительным, пока ты не показал мне это. Я слышала рассказы, конечно, но никогда такого не испытывала. Я хотела бы, чтобы ты знал об этом. – Она подняла голову и уперлась подбородком мне в грудь, чтобы видеть мои глаза. Она улыбалась. – И я хотела бы поблагодарить тебя за исцеление этой моей части, которая очень сильно в этом нуждалась.
Ее слова, словно выпотрошили меня, с одной стороны, они были прекрасными, но было за что стыдиться. Конечно, прекрасно чувствовать себя единственным, кто смог дать Брук сексуальное удовольствие… впервые, но ужасно стыдно за того парня, бесчисленное количество раз, вставляющий в нее свой член, и видя в этой женщине всего лишь предмет, чтобы получить собственный оргазм. Тут явно нечем было гордиться. И я не хотел об этом говорить.
Поэтому прочертил путь своим пальцем от уголка ее глаза вниз по щеке, к ее губам, а потом сказал:
– Брук, я чувствую тоже самое, ты, в свою очередь, исцелила меня. – Она с сомнением отрицательно покачала головой. – Да, да, я имею в виду именно то, что говорю. Это сто процентная правда. Я был со многими, но никто не заставлял меня чувствовать себя так, как это делаешь ты.
– Так хорошо? – мечтательно спросила она.
– Похоже нам стоит более усиленно работать над исцелением друг друга.
– Аааа… Sexual Healing должна стать нашей песней?
– Точно. Ты всегда так остроумна, детка.
– Это только с тобой, потому что тебе это нравится.
– Ты права, думаю, ты имеешь полное право подтрунивать надо мной. – Я притянул ее голову, чтобы поцеловать, мысленно подготавливая себя перейти к вопросу, который, на самом деле, я не очень хотел обсуждать. – Я хотел бы, чтобы ты знала, что перед тем как я встретил тебя, встречался кое с кем. Она оставила меня в сомнении по поводу ее намерений и ее эмоциональной устойчивости, когда ушла. Хотя мы всегда предохранялись, я все-таки сдал анализы сразу же, как мы расстались. Я чист. Я бы никогда не предложил тебе вступить со мной в связь, если бы сомневался в себе, Брук. Ты можешь довериться мне.
Несмотря на то, что мне было неприятно вспоминать о Дженис, даже в прошедшем времени, я решил, что лучше я сам все ей расскажу, поскольку весь Интернет был завален уймой моих фотографий и всевозможных историй. Если Брук захотела бы узнать о Дженис и других, с кем я раньше встречался, в Интернете можно было найти множество фоток, наряду с некоторыми сплетнями, где я был, с кем и с какой целью. Скорее всего, она уже их видела. Я надеялся, что Брук поняла, что в большинстве своем это полное дерьмо. Такой вид прессы мне совершенно не нравился, репортажи папарацци, основывались только на моем имени и личном состоянии. Почему никто не хотел увидеть фотографии мужчины, с большим трудом зарабатывающем свои центы, вместе со своей девушкой, отправившихся на свидание. Всего лишь только один раз я был благодарен прессе за «чистую», как родниковая вода, статью о Blackstone Global, вливающей средства в фермерское хозяйство третьего мира, где я «отфошопленный» стоял на фоне деревни. Я не задержал дыхание от восторга, но это было чертовски хорошо для разнообразия.
– Я знаю, что могу доверять тебе, Калеб Блэкстоун. – Она протянула руку и провела по моему лицу. Я подумал, знает ли она, что я полностью становлюсь ее пленником, стоит ей только дотронуться до меня. – Итак, про противозачаточные… – Она провела пальцем по моей нижней губе, и я всеми силами пытался не взять ее пальчик в рот и не начать сосать. – Прежде чем я покинула свое убежище, они предложили мне пройти определенный тест, я сдала. Доктор выдал мне рецепт на таблетки. Я так их и не купила, потому что была не готова к случайному сексу. Я не была готова ко многим эмоциональным вещам, когда вернулась в Бостон. Мне необходимы были пять месяцев, чтобы найти работу и заботиться о Нэн, открывая для себя что-то новое. Но все это было до того, как я встретила тебя, Калеб. Не могу отрицать, что после встречи с тобой, все стало несколько другим. Я хотела быть с тобой. Я чувствовала, что с тобой мне будет хорошо, и я смогу смело доверить тебе свое тело и сердце. Я воспользуюсь рецептом и начну принимать таблетки. Мы будем защищены, когда ты вернешься из Абу-Даби.
Она бросила на меня встревоженный взгляд, я молчал довольно-таки долго, а потом прижался к ее руке у себя на щеке.
Думаю, я был слишком занят, еще больше влюбляясь в нее, чтобы что-то отвечать.
* * *
Black Bay Club был расположен прямо на скалах, с видом на залив, с милями ухоженных зеленых лужаек, которые так ценятся гольфистами всего мира. Гольф был любимой игрой моего отца, но не моей. Я не перекрыл поток непомерно высоких сборов в его частный гольф-клуб после того, как он умер. Никогда не можешь сказать, когда это членство может принести свои плоды, и сегодня, будучи членом Black Bay Club, представился случай воспользоваться своей привилегией, в результате я получил столик на ужин с Брук, перед моим вылетом в Абу-Даби около полуночи. Все два дня она готовила и кормила меня, сейчас я настоял сделать перерыв.
Мысль о том, что я оставляю ее на острове, мне оказалось принять немного легче, нежели мысль, что она останется в Бостоне. Она сообщила, что взяла неделю, чтобы помочь своей бабушке выписаться из центра и обустроиться на новом месте. Я не мог отрицать, что был несказанно рад, что большую часть своей деловой поездки, моя девочка будет в полной безопасности на острове. Я не хотел, чтобы пресса пронюхала про мои отношения с Брук. Но я знал, что рано или поздно это случится, но надеялся, что когда это случится, я смогу ее защитить и оградить от пристального их внимания. Папарацци еще те мудаки, да именно мудаки. Они постараются как можно больше отрыть «грязного белья» и выставить на всеобщее обозрение всему миру, лишь бы поднять рейтинг своих изданий. Я не хотел, чтобы она испытывала боль от их «толстокожести», выставляя ее прошлое на всеобщее обозрение, или как она проводила свою жизнь, пока мы не встретились.
– Ты мне ничего не рассказывала о своем выборе профессии. Что вдохновило тебя стать дизайнером интерьера?
– Я просто подумала пойти по стопам моей мамы.
– Как так?
– Ну, она посещала Университет Саффолка, когда училась в колледже и изучала дизайн. Я рассказывала тебе, как она познакомилась с моим отцом, когда обучалась семестр в Лондоне.
– Да, я помню. – Я видел фото ее родителей в коттедже. Ее мать выглядела как Брук, но версия 1990-х годов… та же красота, легко узнаваемая, видно являлась их общей чертой. – Ты сказала «сначала».
– Да, мне нравилось изучать то же, что изучала моя мама, даже ходить в один институт. Это давало мне возможность почувствовать себя ближе к ней, словно у нас было что-то общее, что нас как-то связывало. – Она потерла с левой стороны шею сзади, ее жест заставил меня немного напрячься, поскольку я заметил его, с того места, где сидел. Я не заработал бы свои миллиарды, если бы не умел считывать людей в течение многих лет. – Я люблю свою работу. Действительно наслаждаюсь, создавая идеальные дизайны для клиентов, – сказала она.
– Почему-то я слышу «но» в конце этого заявления?
Она застенчиво, мило улыбнулась.
– Ты наблюдателен, Калеб.
– С тобой, дорогая, даже больше, чем обычно. – Это была правда. Я хотел узнать о ней все. – Итак, если бы теперь у тебя был выбор, что бы ты выбрала?
Она ответила моментально.
– Я бы предпочла быть Марни Коул.
Я подался вперед, ожидая от нее объяснений, пребывая в уверенности, что это будет интересная история.
– Когда я впервые попала в приют для женщин в Сан-Диего, я еще не отошла от шока. Я продолжала оплакивать потерю своего ребенка. Я назвала ее Софья. Я даже не знала, что она была девочкой, потому что до аварии, так и не сделала УЗИ во втором триместре беременности, когда можно уже определить пол ребенка, если он не будет перебирать ножками. – Ее глаза стали стеклянными, но я молчал. Я был заворожен ее рассказом и хотел услышать продолжение. – Несмотря на то, что в столь молодом возрасте, я не планировала стать матерью, я по-прежнему чувствовала связь со своей девочкой, и это было… тяжело… отпустить эмоционально, особенно когда ее больше у меня не было.
Я потянулся через стол и взял ее за руку.
– Я ни с кем не хотела разговаривать. Как я уже говорила, я всего лишь хотела найти спокойствие, особенно от всех мыслей и бардака, который творился у меня в голове. Когда у тебя не переставая крутятся ужасные мысли, успокоение становится бесценным даром.
Я повернул ее руку кверху ладонью.
– В приют приходили волонтеры и делали, то, что было необходимо. Кто-то помогал на кухне, готовя еду, кто-то предлагал профессиональные консультации или юридическую помощь, другие составляли бухгалтерский баланс или работали на телефонах, обычно волонтеры добровольно тратили свое время, работая почти полный рабочий день, делясь тем, что уже умели сами. И в приют приходила женщина, ее звали Марни, и она была садоводом. Я узнала, что она сертифицированный мастер садовод, в ходе ее занятий. Она приходила в приют и передавала свою магию работы с цветами. Будучи уроженкой Сан-Диего, где урожайный сезон длится почти целый год, а погода редко оставляет человека дома, Марни приходила часто. Как только я переехала в приют, я жаждала познать мир, лишившись которого фактически больше года, я сразу же погрузилась в садоводство. Я сидела среди цветов и мои физические и эмоциональные раны постепенно заживали… это была моя тайная спокойная гавань. Красивый сад с цветами, где не слышалось криков от бессмысленного бешенства, и никто не получал извращенное удовольствие, запугивая меня.
Я стал чертить линии пальнем у нее по ладони.
– Марни не расспрашивала меня о моем прошлом. На самом деле, она не очень-то со всеми общалась. Марни была в своей собственной спокойной гавани, и приют как бы добровольно помогал ей. Однажды она просто протянула мне садовый совок и указала на сорняки, которые нужно было прополоть, именно тогда я, действительно, начала свой путь исцеления. Чем больше я проводила времени в саду с Марни, тем больше мы узнавали друг друга. Я узнала, что у нее есть муж, детский хирург, что она живет в прекрасном доме в Ла-Хойе с собаками, а также на заднем дворе у нее есть пруд с золотыми рыбками. Она рассказала мне о своем сыне Филиппе. Он был единственным ребенком, всей ее жизнью, он погиб в автокатастрофе за неделю до Рождества в возрасте двадцати лет. Все произошло в пятницу, когда школьников отпустили на зимние каникулы, поэтому водители был нервными, Филипп выехал на шоссе по дороге на работу. Водитель грузовика с доставкой, чтобы успеть до дедлайна, не глядя перепрыгнул с одной полосы на другую и уничтожил единственного сына Марни в мгновение ока. Он умер.
Я начертил сердце три раза у нее на ладони.
– Марни рассказала мне насколько потерянной она была достаточно долгое время. Она подсела на наркотики, чтобы заглушить голоса, появившиеся в ее голове и мысли, она пристрастилась. Ее нашли блуждающей по улицам, одетой в одежду наизнанку под кайфом, не помнящей, что было несколько дней или недель назад. Муж положил ее в частную клинику, и со временем она пришла в себя и смогла вернуться домой. Марни повезло, у нее были средства, чтобы оплатить профессиональную помощь, в которой она так нуждалась, и муж, который сильно ее любил, делая все, чтобы ей помочь.
Я медленно выводил у нее на ладони – ТВОЙ.
– Как только Марни вернулась домой, она стала волонтером в приюте в Сан-Диего. Она сказала, что ее работа здесь помогла ей больше, чем что-либо. Волонтерство дало ей цель, благодаря которой она могла прожить свой остаток жизни без Филиппа, делая мир краше для других. Я согласилась с ней. К тому времени я уже поделилась с Марни, что хотела найти единственное место, спокойную гавань, и таким местом оказался ее прекрасный сад. – Брук подняла свои золотые глаза на меня. – Я понимаю, что мой ответ был очень длинным на твой вопрос, но я надеюсь, что ты не устал слушать мой бред. Я никогда этого никому не рассказывала.
Я нарисовал еще одно сердце у нее на ладони и увидел ее улыбку.
Она получила меня с потрохами.
Я люблю ее.
– Я люблю твое сердце, Калеб.
Глава 21
Брук
Лукас жил примерно в миле от Black Bay Club, куда Калеб водил меня ужинать. Калеб попросил Лукаса доставить его на своем вертолете обратно в Бостон, чтобы он смог еще один вечер провести со мной. Это был очень милый жест от моего мужчины, который открыл мне свой секрет, что на материк он может попасть за пятнадцать минут на своем чоппере, как он его называл. Я даже сейчас не удивлялась. Братья Блэкстоун устроили перепалку чей вертолет был лучше. Богатые мальчики и их игрушки…
Припарковавшись перед домом, я разглядела фигуру в сумраках. Сходство в фигуре и размерах было заметно даже в темноте, я поняла, что это Лукас. Я слышала о его шраме от подруги моей бабушки Сильвии, которая убиралась у него в доме. Сильвия хорошо о нем отзывалась, несмотря на то, что для местных жителей из-за своей склонности к уединению, он по-прежнему оставался загадкой. Лукас Блэкстоун мог позволить себе уединение на острове, что собственно он и делал.
Калеб представил меня Лукасу, не могу сказать, какой прием я ожидала от его брата, но меня удивило насколько тепло он меня принял. Лукас был одним ростом и такой же поджарый, мускулистый, как и его старший брат, с темными волосами и широкими плечами. Он был похож на Калеба своими чертами лица и даже мимикой, когда говорил, но на его правой щеке (от уголка глаза к уху и дальше вниз по шее, исчезая за воротником рубашки) был шрам. Его глаза тоже были необычными, напоминали глаза Калеба, но не совсем. Один глаз Лукаса был зеленым, а правый глаз был коричневым. Генетическая аномалия, но ужасно красивая. Кроме того, его шрам не уменьшал его красоты, на мой взгляд. Мне даже казалось, что скорее всего он делал его еще более привлекательным для женщин. Я задалась вопросом, что же такое с ним произошло. Несмотря на это, младший брат Блэкстоунов был не Квазимодо, вынужденный жить на острове в уединении, остро нуждающийся в навыках общения. Нет, с навыками у него было просто все великолепно.
– Приятно с вами познакомиться, Лукас. Я столько хорошего слышала о вас от Сильвии. Она вас просто обожает.
– Аааа, ну я счастливый человек, потому что она балует меня чрезвычайно. Приятно познакомиться, Брук, официально, если можно так выразиться. – Он вручил мне свою визитную карточку. – Мой сотовый. Если тебе что-нибудь понадобится, пожалуйста, не стесняйся звони. Я на острове девяносто процентов всего времени.
Я наклонила голову.
– Калеб поручил тебе присматривать за мной, пока он будет в отъезде, да, Лукас?
– Эммм… – он замялся, посматривая на брата и меня.
– Все отлично, Лукас. Я не буду вымещать на тебе свой гнев, – сказала я, с раздражением поглядывая на Калеба, который принял свое лучшее выражение лица, заставляющее меня просто растекаться лужицей перед ним.
– Ну, в таком случае, да, Брук, но, для меня это честь, ничего больше. – Лукас показал мне свое собственное выражение лица Шарма Блэкстоунов в виде искренней улыбки. Эти мужчины были очень хороши в очаровании женщин всех возрастов, я бы так сказала. Очень, очень хороши.
Должно быть сказывался отличный генофонд.
– Спасибо, Лукас. Это очень любезно. – Я засунула его визитку в карман.
– Я пойду заводить мотор, бро, и дам тебе минутку. Брук, скоро увидимся. – Лукас поцеловал меня в щеку, потом направился к огромному вертолету и забрался внутрь.
Калеб подождал, пока Лукас отойдет, чтобы нас не слышать, а потом спросил:
– Ты злишься на меня, что я попросил своего брата присматривать за тобой?
– На самом деле, мне потребуется время, чтобы привыкнуть, – честно ответила я.
– Ты можешь доверить Лукасу свою жизнью. Если тебе что-нибудь понадобится, неважно что, ты должна позвонить ему. Ты сможешь это для меня сделать, детка?
Он обнял меня и прижал к себе, и я глубоко вдохнула, почувствовав запах его одеколона.
– Я все поняла, если что, я ему позвоню. Это так приятно, что ты так заботишься обо мне.
– Это единственный способ, почему я могу оставить тебя и не сойти с ума от беспокойства.
– Я до конца недели буду здесь занята, а в понедельник вернусь на работу в город. Тебе не стоит обо мне беспокоиться, только скучать. – Я потянулась к нему, чтобы поцеловать.
Он обхватил ладонями мое лицо и притянул к себе.
– Первое невозможно, а второе – определенно буду, – сказал он, прежде чем глубоко поцеловать меня, его вкус какое время сохранится у меня во рту.
– Моя личная ассистентка Виктория Блэкни передаст тебе ключи от пентхауса, поэтому ты можешь начать свой проект. Я вернусь через неделю, и был бы счастлив, если бы ты осталась со мной, я хотел бы показать тебе ночью, как сильно скучал по тебе, пока не был рядом с тобой.
– Да? Ты планируешь мне это продемонстрировать? – Я ничего не могла с собой поделать, но мне нравилось подшучивать над ним.
– Однозначно. Я буду демонстрировать тебе снова и снова, как сильно скучал. На самом деле, на это уйдет вся ночь. Я бы посоветовал тебе в четверг отпроситься с работы, если бы был на твоем месте, думаю на следующий день, мы не сможем встать с постели.
– Понятно. – Я положила руку на правую сторону его груди и почувствовала стук его сердца. – Я помню, как мы хорошо отдохнули в среду после ужина.
Поддразнивания для меня было единственным способом проводить его в полет без слез. Конечно, теперь я не столь часто впадала в неожиданные слезы или смех. Слава Богу. Но мне казалось, что я готова была расплакаться. Я потеряла свое чувство юмора с Маркусом. Это напоминало, словно он выключил свет внутри меня, чего я никогда не позволю никому, сделать это снова со мной. Я стала сильной, может и трудным путем, но все же стала и сейчас я снова искала радость. Потому что со мной был рядом нежный, внимательный, любящий мужчина, по которому я ужасно буду скучать в ближайшие семь дней.
Прими это, дурочка. Ты уже влюблена в него.
* * *
Лукас дал мне три дня, потом позвонил сам.
Я как раз привезла последние коробки с вещами Нэн в дом Германа и была вся на эмоциях, поэтому это было идеальное время.
– Брук, я могу пригласить тебя на ужин сегодня вечером? Мы можем поговорить о политике, религии и деньгах, чтобы не чувствовать себя неловко и неудобно, прежде чем перейдем к нелепым историям из детства Калеба.
Я засмеялась над его словами, понимая, что отвечу утвердительно по нескольким причинам. Я понимала, что Калеб будет рад, и меня разбирало любопытство по поводу его семьи.
– Ну, Лукас, когда ты соблазняешь меня подобным образом, у меня просто не остается выбора, кроме как принять твое приглашение. Я буду около шести часов, и мне нравится сладкое вино, в самом внизу винной шкалы.
Лукас поджидал меня с бокалом сангрии и большим количеством разнообразного меню доставки на выбор, когда я прибыла к нему домой. Я сделала глоток вкусного, фруктового вина и наложила вето на меню еды на вынос. Вместо этого, я попросила его показать свою кухню, и обнаружила там две столешницы (по одной для каждого из нас), после чего объявила, что мы приготовим что-нибудь гораздо лучшее, чем все, что сможем заказать. От этого почувствовав себя как дома, я отправилась в его кладовку, порылась в запасах, задала несколько вопросов о пристрастиях в еде или ограничениях, и мы остановились на салате и феттучини Альфредо с курицей.
К тому времени, когда наш ужин был готов, мы миновали стадию узнать-тебя-лучше и уже приближались к стадии лучшие-приятели. Плача вместе над нарезанием лука и чеснока, установленные между нами стены стали быстро падать. Единственное упоминание, которое он мне дал о своем шраме было – его правое ухо было травмировано, поэтому, если возможно, говорить с левой стороны… и не принимать на свой счет, если мне вдруг покажется, что он меня игнорирует, вернее то, что я сказала. Я ответила ему, чтобы он не принимал на свой счет, если я вдруг начну внезапно плакать или смеяться без причины… и указала на шрам на линии волос. Он кивнул, понимая, и я готова была держать пари, что Калеб уже ввел его в курс дела по поводу меня, потому что он совсем не удивился моему странному заявлению, ни в малейшей степени.
В этот момент я поняла, что приобрела потрясающего, настоящего друга в лице Лукаса Блэкстоуна, потому что мы поладили. По какой-то причине, нас объединяло что-то общее, хотя в то же время и разное, каждый получил свои шрамы по-своему, нам было легко и очень комфортно друг с другом. Я почувствовала, что наша дружба будет продолжаться независимо, как будут развиваться наши отношения с Калебом, для меня это имело существенное значение. У меня было не так много друзей, но те, что были, очень дороги были мне, и я всегда была рада, если у меня появлялся еще один.
Остаток вечера Лукас учил играть меня в iInVidiosa, игру, которую он создал. Я отстойно играю в видеоигры, а он отстойно готовит, поэтому счет в итоге был равный. Я заставила его пообещать, что в следующий раз он приедет ко мне на ужин. Лукас же заставил меня пообещать позвонить ему, как только я доберусь до дома, чтобы он не волновался.
Он продолжал в том же духе, пока мы оба не рассмеялись, и я тронулась в путь на своем Вуди, он показал мне рукой «Позвони мне». Мужчины Блэкстоуны имеют сильную черту – заботливость, и я считала, что мне очень повезло быть в центре их внимания. Моя жизнь довольно долго была лишена мужчин, и сейчас их забота ощущалась чем-то прекрасным.
Разница во времени между Бостоном и Абу-Даби была девять часов, поэтому звонить Калебу было сложно, в основном мы переписывались. Как только я вошла в коттедж, я послушно позвонила Лукасу, затем отправилась готовиться ко сну, захватив с собой телефон. Я укрылась одеялом, рассчитала время с Абу-Даби, сейчас там семь тридцать утра, хорошее время, чтобы застать Калеба, если у меня появится такой шанс, он только начинал свой новый день.
Б: Я ужинала с Лукасом сегодня, поэтому тебе не следует обо мне беспокоиться.
К: Я уже говорил тебе, что это невозможно, детка. Ты скучаешь по мне?
Б: Постоянно, Калеб. (грустный смайлик)
К: Я кое-что купил тебе сегодня и не могу дождаться, чтобы отдать.
Б: Я тоже не могу дождаться, когда кое-что тебе дам. (смущенный смайлик)
К: Это моя Брук отправляет мне сексуальные смс-ки? Пожалуйста, скажи да, и пришли фотку своей обнаженной груди, чтобы я смог пережить этот чертовый день.
Я никогда не делала такого раньше, но это не остановило меня. Я сняла пижаму и сделала селфи своей обнаженной груди. Вид был с боку, но я была голой, и Калеб все поймет, как только увидит. Я задержала дыхание и нажала «Отправить».
Б: Вот, но только один раз. Моя первая фотка в таком виде! И ты счастливый получатель! Я пошла спать, но мне будут сниться о тебе сны. Скучаю очень сильно. (смайлики целую, обнимаю) Брук (смайлик)
Я попыталась представить, как он будет рассматриваться фотку, которую я послала ему, и хотя нас разделяли тысячи километров, я чувствовала его рядом с собой в этот момент. Я подождала его ответа, прежде чем положила телефон.
Ответ пришел мгновенно и заставил мое сердце затрепыхать в груди.
К: Ты офигенно красивая, и я скучаю по тебе гораздо больше… спасибо за фотку. Я приснюсь тебе сегодня ночью, Брук…. и я никуда не денусь. Ты застряла со мной по полной, детка. К. (поцелуйчики)
Уверена, что засыпала я с широченной улыбкой, снова и снова прокручивая в голове его ответ.
* * *
Личный ассистент Калеба оказалась совсем другой, нежели я ее представляла. Она была молода и красива, с длинными темными волосами и голубыми глазами, но с серьезным и деловым выражением лица, отчего выглядела старше, нежели на свои двадцать с хвостиком лет. Она поминала мне мою бабулю, своей деловитостью. Она не вела себя грубо, чисто деловой подход, когда в понедельник в Harris & Goode завезла ключи и сообщила коды сигнализации пентхауса. Я заметила бриллиантовое обручальное кольцо у нее на левой руке. Я ничего не могла поделать, но познакомившись с такой красивой личной ассистенткой моего парня, мне стало как-то не по себе. Единственное успокаивало, что она уже была помолвлена. Она передала мне свой номер личного телефона и настояла, чтобы я обязательно звонила, если мне что-то потребуется. Виктория также сообщила, что она со своим братом Джеймсом живет на двенадцатом этаже в этом же здании, где находится пентхаус Калеба, поэтому она всегда рядом, если у меня появится в ней необходимость.
