Текст книги "Королевский пират"

Автор книги: Рэймонд Элиас Фейст (Фэйст)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 52 страниц)

– Я люблю его как сына, – продолжал Амос, – но очень даже хорошо понимаю, что быть его сыном – задача не из легких. Что до Боуррика и Эрланда, то им, сдается мне, сильно повезло: они мало похожи на Аруту. А вот зато Николас…

– Точная его копия решительно во всем, – с усмешкой подхватил сквайр.

Амос тяжело вздохнул:

– Я всегда любил Ники больше остальных детей Аруты, хотя никогда и никому в этом не признавался. – Гарри всем своим видом дал понять, что готов свято хранить эту тайну адмирала. – Он на диво славный паренек. В его характере вкупе с чертами Аруты есть изрядная доля доброты, и мягкости, и нежности. Все это он взял от матери, принцессы Аниты. – Амос на мгновение смолк, нахмурился и озадаченно покачал головой. – Я молю богов о том, чтоб Ники вернулся из нашего путешествия здравым и невредимым. Мне надобно будет смотреть за ним в оба. Ежели с ним приключится что-нибудь худое, его бабка ни в жизнь мне этого не простит. Лучше уж мне тогда и вовсе не показываться ей на глаза.

– Вот было бы здорово, если б вы взялись приглядывать и за мной, – улыбнулся Гарри. Взгляд его, однако, оставался серьезным. – Ведь с моим отцом вы тоже знакомы, и он будет вам очень за это благодарен.

– Нет уж, уволь, – хохотнул Траск. – Довольно с меня и одного сорванца. А что до гнева или благодарности твоего папаши, то мне, ты уж прости, в равной степени плевать на то и на другое. Ведь я ж не собираюсь жениться на графе Ладлэнде.

Гарри принужденно рассмеялся и пожал плечами. Внезапно с вершины холма, на котором располагалась крепость, послышался тревожный крик. Амос и Гарри взглянули в ту сторону. Один из мастеров каменщиков мчался вниз по склону холма. Он размахивал руками и отчаянно что-то выкрикивал. Но из-за дальности расстояния слов было не разобрать.

Гарри растерянно заморгал:

– Неужели там что-то стряслось?

Амос напряженно вслушивался в крики мастера.

– Не иначе как с кем-то из мальчишек-подмастерьев стряслась беда. Побьюсь об заклад, беднягу придавило рухнувшей балкой. Вот ведь незадача!

Накор стремительно вскочил на ноги и бросился прочь со двора.

– Несчастье с герцогом Мартином! – крикнул он на бегу.

Гарри и Амос не сделали попытки проведать, каким непостижимым образом исалани удалось узнать о случившемся. Им обоим даже в голову не пришло усомниться в словах чародея.

– Пойду кликну на подмогу Маркуса с Николасом, – сказал Гарри Траску и помчался к трактиру.

– И пусть кто-нибудь отыщет Энтони, – распорядился Амос, – ведь два лекаря всяко лучше, чем один.

***

Мартин лежал на булыжниках внутреннего двора с бледным как полотно лицом и закрытыми глазами. Жизнь едва теплилась в его искалеченном теле. Возле него хлопотал один из монахов Сильбанского аббатства. Едва завидя отца, Маркус бросился к нему с криком:

– О боги! Не дайте ему умереть!

– Его светлость еще жив, но после падения он лишился чувств, – бесстрастно констатировал послушник, поддерживавший голову Мартина.

– Как же это произошло? – Маркус перевел взгляд на одного из мастеров.

– Секция парапета не выдержала веса его светлости, – поспешно пояснил тот, – и сорвалась, а вместе с ней и его светлость. А я ведь всех предупреждал, что туда становиться опасно, но его светлость меня не послушал, и вот… – Было очевидно, что каменщик более всего на свете желал избежать ответственности за случившееся.

Маркус махнул рукой, призывая его к молчанию, и обратился к послушнику:

– Он очень плох?

Монах коротко кивнул. Маркус, закусив губу, отошел в сторону, чтобы к раненому могли приблизиться Накор и Энтони. Оба чародея тотчас же опустились наземь у распростертого тела и принялись о чем-то перешептываться с сильбанцем. После недолгого совещания Энтони встал с колен.

– Нам следует перенести его в гостиницу.

– Давайте соорудим какие-нибудь носилки, – предложил Николас. – Или принесем их сюда из трактира. Если надо, я сей же час за ними сбегаю.

– У нас нет на это времени, – возразил Энтони.

К трактиру герцога понесли Маркус, Николас и два плечистых сильбанца. Остальные молча следовали за ними. Впереди этой печальной процессии брели Амос и Гарри. Они отыскивали и указывали остальным наиболее ровный и гладкий путь меж рытвин и кочек, чтобы кто-нибудь из четверых ненароком не споткнулся и тем не причинил раненому новой боли и нового увечья.

Герцога уложили на узкую постель в одной из небольших комнат верхнего этажа трактира. Энтони велел всем покинуть помещение. У постели больного остались лишь он сам и Накор.

Остальные некоторое время молча стояли у закрытой двери и напряженно прислушивались к звукам, что доносились из комнаты Мартина.

– Ну, довольно нам здесь прохлаждаться, – внезапно нарушил молчание Амос.

– Ведь от того, что мы тут торчим, Мартину легче не станет. Наши лекари сделают для него все, что можно, а у нас с вами еще видимо-невидимо дел. Теперь уж смеркается, а мы отплываем с утренним приливом.

– Вы что же это, изволите шутить, Траск? – сердито сощурившись, бросил ему Маркус.

– Ничуть не бывало. Завтра поутру я прикажу своим матросам поднять якорь.

Маркус помотал головой:

– Неужто вы не понимаете, что отец не оправится от ранения к утру и потому не сможет с нами плыть? Значит, нам надлежит дождаться его выздоровления!

– Отец твой, – мягко, с неподдельным сочувствием проговорил Траск, – не выздоровеет раньше весны, Маркус. А дело, ради которого мы собираемся пуститься в плавание, слишком спешное, чтоб мы могли себе позволить его дожидаться.

Маркус снова пустился было в возражения, но его прервал Николас:

– Погоди, кузен! – Он повернулся к Амосу:

– А откуда тебе известно, что именно повредил себе герцог Мартин и когда он сможет встать на ноги?

Траск с невеселой усмешкой покачал головой:

– Уж кому такое и знать-то, Ники, как не мне! На своем веку я повидал немало бедолаг, сорвавшихся с мачт, так что словам моим на этот счет ты вполне можешь верить. – Он перевел взгляд на Маркуса:

– Не забывай, что отцу твоему давно перевалило за шесть десятков, хотя по его виду этого и не скажешь. А ведь многие из куда более молодых мужчин распростились с жизнью после таких вот падений. Не буду тебе врать, Маркус: жизнь твоего отца в большой опасности. Но ведь то же самое можно сказать и о твоей сестре Маргарет, и о тех, кто томится в плену с ней вместе. Оставшись в Крайди, мы ничем не поможем бедняге Мартину. Но каждый день нашего промедления здесь – это новые страдания для принцессы и остальных, новые возможности для похитителей скрыться и замести следы. Так что готовься к отплытию, сынок, и полагайся на милость богов.

Амос коротко кивнул и прошел по коридору к лестнице. У двери остались лишь трое юношей. Остальные еще прежде разбрелись кто куда.

Маркус повернулся, чтобы уйти, но Николас заступил ему дорогу.

– Маркус, я… Мне очень жаль бедного дядю Мартина. И я от души сочувствую твоему горю. Но боги милостивы, и я надеюсь, что дядя останется жив. Я буду за него молиться.

Николас посторонился. Маркус холодно кивнул и, не ответив ему ни одного слова, прошел мимо.

***

Войдя в общий зал трактира, Калис отряхнул дождевые капли с кудрявой головы, снял вымокший плащ и повесил его у огня. В зале было все еще тесно, но в прошлый свой приход Калис застал здесь гораздо больше простого люда. Теперь же многие из горожан перебрались в восстановленные и вновь отстроенные дома. Город медленно возвращался к жизни.

За одним из дальних столиков у стены эльф заметил Николаса и Гарри и направился к ним.

– У меня есть известия для вашего дяди, принц, – сказал он, кивнув друзьям вместо приветствия и присаживаясь на скамью.

Николас рассказал ему о происшествии с Мартином. Калис бесстрастно его выслушал и слегка наклонил голову.

– Это плохая новость.

С верхнего этажа спустился Энтони. Отыскав глазами Николаса, он поспешно направился к нему.

– Его светлость очнулся от забытья. Где Маркус?

Гарри проворно вскочил на ноги:

– Я его мигом разыщу!

Энтони кивком приветствовал Калиса, и тот с улыбкой обратился к нему:

– А мне нельзя будет повидать герцога? Я имею сообщить ему кое-что важное.

– Думаю, можно. Но только ненадолго, – вздохнул чародей.

Калис встал со скамьи. Следом за ним поднялся и Николас.

– Только не все сразу! – нахмурился Энтони. Николас с досадой пожал плечами и уселся на прежнее место. Сын королевы эльфов поднялся по ступеням лестницы вслед за чародеем. Вскоре в трактир вошли Гарри и Маркус. Николас заторопился к ним навстречу.

– Это правда, что отец пришел в себя? – с надеждой спросил его Маркус.

Николас кивнул:

– Сейчас у него Калис. Он прибыл к герцогу с каким-то важным сообщением от королевы эльфов. Ты можешь подняться к его светлости, когда Калис уйдет.

– Маркус сердито повел плечами, и Николас поспешил добавить:

– Так распорядились лекари.

Когда на площадке лестницы показался Калис, Маркус стремглав бросился к ступеням. Но эльф преградил ему дорогу в коридор и упер узкую ладонь в его вздымавшуюся от волнения грудь.

– Милорд Мартин желает прежде переговорить с принцем Николасом. – Эльф сопроводил свои слова ласковой улыбкой, которая однако нисколько не умерила раздражения Маркуса. Глаза его сверкнули гневом, но он смолчал и стал нехотя спускаться вниз. Николас, торопясь увидеться с дядей, кивнул ему на бегу, но тот сдвинул брови к самой переносице и отвернулся в сторону.

В комнате Мартина, куда медленно, на цыпочках вошел принц, царил полумрак. У постели больного безотлучно находились Накор с Энтони и монах-сильбанец.

– Вы желали меня видеть, дядя? – негромко спросил Николас.

Мартин повернул к нему бледное, осунувшееся лицо и едва слышно проговорил:

– Да, Николас. – Он перевел дыхание и приказал остальным:

– Оставьте нас одних.

Накор и монах направились к двери. Энтони вышел последним.

– Мы будем рядом, в коридоре, – сказал он и притворил за собой дверь.

Мартин прикрыл глаза и шумно вздохнул, борясь с дурнотой. На лбу его выступили крупные капли пота. Когда приступ слабости миновал, он поманил Николаса к себе и выпростал руку из-под одеяла, которым был укрыт до самого подбородка. Герцог разжал ладонь. На ней лежало узкое серебряное кольцо.

– Его принес Калис.

Николас взял кольцо двумя пальцами и с любопытством и некоторой тревогой принялся его рассматривать. На металлической поверхности заплясали и тотчас же погасли отблески огня» что пылал в очаге. Кольцо было холодным и слегка шероховатым на ощупь. Вглядевшись в узкий обруч попристальнее, Николас различил, что тот являл собой подобие шнура, сплетенного из тел двух искусно отлитых из темного серебра маленьких тонких змеек, каждая из которых сжимала в пасти кончик хвоста другой. Николас протянул кольцо Мартину, но тот слабо качнул головой.

– Нет, пусть оно останется у тебя.

Николас пожал плечами и опустил странное кольцо в кармашек на поясном ремне.

– Известно ли тебе хоть что-нибудь о Сетаноне?

Принц вскинул голову и с удивлением и немалым беспокойством взглянул на Мартина. Он никак не рассчитывал, что дядя в краткие минуты их последнего перед долгой разлукой свидания заговорит о тех далеких днях. Но герцог терпеливо ожидал ответа, и Николас, уверившись, что тот находится в ясном сознании, а вовсе не во власти бредовых видений, с некоторым недоумением пожал плечами.

– Да, но очень немного. Отец не любит об этом вспоминать, а если ему не удается избежать разговоров о Сетаноне, он умалчивает о своей роли в тех событиях. Амос рассказал мне о них куда больше.

Мартин слабо улыбнулся:

– Это меня ничуть не удивляет. Однако самому Траску известно о той битве далеко не все. – Он жестом велел Николасу сесть в ногах постели. Принц повиновался, и Мартин бесстрастно произнес:

– Может статься, я умру в ближайшие минуты, поэтому… – Николас принялся было возражать, но герцог, нахмурившись, прервал его:

– Теперь не время попусту тратить слова, мой мальчик. Слишком многое поставлено на карту. Я могу умереть этой же ночью, а могу прожить еще долгие годы. Что станет со мной, ведомо лишь всевластным богам, хотя, признаться, без . моей ненаглядной Брианы… – Мартин умолк, и на глаза его набежали слезы. За все время, что миновало со дня гибели герцогини, овдовевший герцог впервые заговорил о своей утрате. Но выдержка не изменила ему даже и теперь, на одре болезни, быть может, смерти. Мартину потребовалось лишь мгновение, чтобы справиться с приступом горя. Лицо его снова сделалось властным и жестким, взгляд исполнился тревоги. – Мне о многом надо рассказать тебе, принц, – твердо произнес он. – Силы мои на исходе, поэтому слушай меня внимательно и не перебивая.

Принц кивнул и приготовился внимательно выслушать и запомнить все, что скажет Мартин. Вздохнув и полузакрыв глаза, герцог начал свой рассказ:

– В древнейшие времена миром нашим правила могущественная раса. – Глаза Николаса округлились от изумления и тревоги за Мартина. Ему снова показалось, что больной начал бредить. Ведь речь должна была идти о Сетаноне. Но герцог продолжал уверенным, хотя и слабым голосом:

– Сами себя они называли валкеру. Но в наших легендах за ними сохранилось другое имя – повелители драконов…

***

Маркус даже не пытался скрыть досаду и разочарование.

– Почему это отец позвал к себе Николаса?!

Гарри пожал плечами:

– Мне об этом известно не больше, чем тебе.

Добродушному сквайру было искренне жаль Маркуса. На долю бедного юноши за последние месяцы выпало столько тяжелых потрясений! Сперва перед ним, наслаждавшимся обществом красавица Эбигейл и вполне уверившимся в ее расположении, нежданно-негаданно вырос грозный соперник в лице Николаса, потом ему пришлось пережить гибель матери, похищение сестры, решительный отказ Николаса от дальнейшего исполнения роли оруженосца. А теперь еще и отец его почитай что при смерти! Боги явно за что-то ополчились на Маркуса Крайдийского. Гарри рад был бы выразить Маркусу свое сочувствие, ободрить его ласковым словом, заверить, что все еще наладится. С другими ему все это, как правило, очень хорошо удавалось. Но Маркус держался с ним так высокомерно, так подчеркнуто отчужденно, что у бойкого Гарри просто язык не поворачивался заговорить с ним обо всем этом. Сквайр вздохнул и понурил голову.

На лестнице появился Николас. Он кивнул кузену и стал спускаться вниз. Маркус даже не взглянул на принца. Он взлетел на второй этаж, перепрыгивая через три ступени, и помчался по коридору к комнате отца. Принц подошел к столу, за которым его ожидал Гарри. На лице его отразились такая растерянность, печаль и тревога, что Гарри перепугался не на шутку:

– Что… Что случилось?

Николас махнул рукой:

– Мне надо подышать свежим воздухом.

Он направился к двери трактира по узкому проходу между столами. Гарри шел за ним по пятам. Оказавшись во дворе, сквайр приглушенно спросил:

– Ники, с герцогом совсем худо, да?.. Он… Он что же?..

– Да жив он, жив, – успокоил его Николас. – Хотя и очень плох. Энтони говорит, у него внутреннее кровотечение, а еще перелом ноги в двух местах – выше и ниже колена.

– Так значит, он того и гляди… – Гарри хотел было сказать «умрет», но в последний момент спохватился и, чтоб не накликать беду, пробормотал:

– выздоровеет?

Николас пожал плечами:

– Не знаю. Мартин старше, чем я думал, но здоровье у него до сих пор было куда каким крепким. – Говоря это, он неторопливо шагал по двору трактира к воротам, что вели на площадь. Гарри от него не отставал.

– Скажи, Николас, ведь тебя заботит что-то еще?

Принц молча кивнул и ускорил шаг.

– А что именно?

– Этого я тебе не скажу.

Лицо Гарри вытянулось от огорчения и обиды.

– А я-то думал, мы с тобой друзья, – с горьким упреком произнес он.

Николас остановился и в упор взглянул на своего сквайра.

– Так оно и есть, Гарри, – мягко сказал он, – но понимаешь, о некоторых вещах не дозволяется говорить никому, кроме членов царствующего семейства.

– Ну, так это же совсем другое дело! – Гарри понимающе улыбнулся. – Ежели это семейная или государственная тайна, то я, разумеется, не смею претендовать на твое доверие. Но скажи только одно, Ники, это что-нибудь серьезное? Опасное?

– К сожалению да, – вздохнул принц. – Очень серьезное и очень опасное. Знаешь, оказывается, есть силы, которые могут уничтожить всех нас, а также и все, что нам дорого. Все, понимаешь? И похоже, что именно они задумали и организовали набег на Крайди и похищение принцессы и остальных.

Внезапно неподалеку раздался голос:

– Очень даже похоже!

Николас и Гарри вздрогнули от неожиданности. Принц схватился за рукоятку сабли. Но из тьмы навстречу им выступил не кто иной как Калис. Он приблизился к друзьям и приветливо им улыбнулся.

– Отец рассказывал мне о том, о чем сегодня, судя по твоим последним словам, тебе поведал герцог Мартин, – сказал сын Агларанны Николасу.

– Так тебе известно о змеях?

Калис кивнул:

– Один из наших дозорных отрядов наткнулся на стаю моррелов у границы Каменной Горы. Завязался бой, а когда он закончился, эльфы нашли это кольцо возле тела убитого моррела. Возможно, тот его хранил со времен Большого Бунта, когда Лжемурмандрамас повел полчища темных братьев против Сетанона. В таком случае нам совершенно нечего опасаться.

– Конечно, – согласился Николас. – Но если все обстоит иначе…

– Тогда опасность снова близка.

Николас обхватил ладонями плечи, словно ему вдруг стало зябко.

– А что собираются делать в связи со всем этим твои родители, Калис?

– Пока ничего. Биться с тенями не в наших обычаях. А чтобы узнать доподлинно, в самом ли деле нам грозит беда, я отправлюсь в плавание вместе с вами.

Николаса эта весть порадовала, и он широко улыбнулся. Калис ответил на его улыбку легким наклоном головы.

– Но почему именно ты?

– Потому что я по рождению своему принадлежу как к эльфам, так и к людям. И облик мой во многом сродни человеческому. Ведь по виду меня вполне можно принять за одного из вас. – Он окинул взором обугленные фрагменты строений, что виднелись вокруг. – Я хотел бы увидеть существа, что способны на такое. И помочь вам вызволить пленников. – Снова повернувшись к друзьям, Калис поправил лук за плечами и слегка склонил кудрявую голову. – А теперь мне придется вас покинуть. Я проведу эту ночь у деда с бабкой. Мы с ними видимся нечасто, а завтра нам вновь предстоит разлука. Похоже, весьма долгая – по вашим человеческим меркам.

Когда он ушел, Гарри толкнул принца локтем в бок.

– Эй, а что это еще за кольцо такое?

Николас достал кольцо из поясного кармана и передал его другу. Поверхность миниатюрного обруча тускло светилась во тьме, фокусируя и отражая бледные лунные лучи.

Гарри поморщился:

– Какое оно, однако, уродливое. И холодное, точно змеиная кожа. Фу, гадость!

– Возможно, оно еще хуже, чем тебе кажется, – мрачно усмехнулся Николас. Он принял от Гарри змеиное кольцо и спрятал его в потайной карман на поясе.

– Пошли-ка отсюда. У нас ведь еще тысяча дел.

***

Корабль вышел из гавани, и Амос приказал поднять все паруса. Когда предрассветный туман рассеялся, небо сделалось ясным и безоблачным. Из-за горизонта поднималось солнце, а над спокойной гладью моря носились чайки. День обещал быть погожим. Николас стоял на полубаке, наблюдая, как один из матросов с удивительной ловкостью крепил ванты к самой верхушке мачты. Принц перевел взгляд на корму корабля. «Орел» рассекал волны, оставляя за собой едва заметный пенистый след. По следу этому, резвясь и перегоняя друг друга, плыли несколько дельфинов.

– Хороший знак, – улыбнулся матрос, который успел уже спуститься с высокой мачты. Он приветливо кивнул Николасу и зашлепал босыми ногами по палубе. Его ждала какая-то другая срочная работа. Николас проводил его пристальным взглядом.

Внешний облик членов команды «Орла» преобразился до неузнаваемости. Николасу с трудом верилось, что это те же самые моряки, которые вместе с ним приплыли из Крондора в Крайди. Прежде они все как один носили строгую военно-морскую форму: темно-синие панталоны, сине-белые полосатые фуфайки и синие шерстяные колпаки. Теперь же каждый из матросов был облачен в разномастное грязное тряпье самых причудливых фасонов. Одеяния свои они извлекли все из тех же старых сундуков, что хранились в подвале замка. По покрою и отделке некоторых из камзолов и жилетов, присвоенных подчиненными Амоса, Николас без труда догадался, что прежде эти наряди принадлежали его деду Боуррику, а также принцам Аруте и Лиаму. В дело пошли даже платья принцессы Каролины и покойной герцогини Катрин: матросы спороли с них кружева и кое-как обшили ими воротники и манжеты своих сорочек. В подобных начинаниях они встретили полное одобрение Амоса, который не раз заявлял, что настоящих пиратов во все времена отличали экстравагантность в нарядах и тяга к роскоши.

Платье, которое выбрал для себя Николас, прежде вне всякого сомнения принадлежало его отцу, принцу Аруте. Костюм этот состоял из высоких черных сапог для верховой езды, черных рейтуз и белой сорочки с мягким воротником и широкими рукавами. Поверх сорочки принц набросил длинный черный кожаный жилет, который в случае надобности мог бы служить ему некоторой защитой от сабельных ударов. Этот наряд очень нравился принцу и был ему к лицу, но чтобы хоть немного походить на пирата, ему непременно следовало украсить себя чем-нибудь ярким, бросающимся в глаза. И Николас стянул талию широким красным кушаком. На черной кожаной перевязи, закрепленной на его правом плече, висела сабля в ножнах. Будь на то его воля, он выбрал бы иное, более привычное оружие, но Амос этому решительно воспротивился. Он заверил Николаса, что едва ли не всей Мидкемии известно, как блестяще владеют рапирой – оружием весьма редким в Западных землях Королевства – принц Арута и его сыновья, и что отправься принц в плавание с рапирой у пояса, он выдал бы этим с головой не только себя, но и всех остальных.

Николас собрал свои длинные волосы в пучок и стянул их на затылке красным шнуром. Растительность теперь уже густо покрывала нижнюю часть его юного лица, и от этого принц казался немного старше своих лет.

На палубу вышел Маркус. При виде него Гарри звонко рассмеялся. Наряд герцогского сына оказался почти точным подобием того, в какой облачился Николас, с той лишь разницей, что кушак у Маркуса был синим, волосы он оставил распущенными, а голову покрыл синей шляпой из валяной шерсти с короткими полями. Оружием ему служила абордажная сабля в черных кожаных ножнах.

– Вы только поглядите на себя! – веселился Гарри. – Ну точь-в-точь две горошины из одного стручка! Вот если бы вы… – Но свирепые взгляды, коими наградили его за эти неосторожные слова оба кузена, заставили Гарри замолчать.

– Как твой отец? – спросил Николас.

– Он очень мало со мной говорил, – вздохнул Маркус. – Пожелал мне удачи и доброго пути и тотчас же заснул. – Он нервно сжал поручень борта. – Я всю ночь ни на шаг не отходил от его ложа, но к утру, когда мне пришлось его покинуть, он так и не проснулся.

– Он очень силен и крепок для своих лет. Маркус уныло кивнул и о чем-то задумался. Через несколько мгновений, словно придя к важному решению, он вскинул голову и пристально, в упор взглянул на Николаса.

– Послушай, я хочу раз и навсегда с тобой объясниться. Знай, что я тебе не доверяю. И мне думается, что ты при первой же опасности струсишь и сбежишь. Для участия в том, что мы задумали, у тебя недостанет смелости и сил.

Кровь бросилась в лицо Николаса, но, когда он заговорил, голос его звучал ровно и бесстрастно:

– Я вовсе не ищу твоего доверия, кузен Маркус, и мне безразлично, что ты обо мне думаешь. Но не забывай однако, что ты обязан мне подчиняться. Большего я не вправе от тебя требовать. – Он резко повернулся и зашагал прочь.

– Присяги на верность королевскому дому я не нарушу! – крикнул ему вслед взбешенный Маркус. – Но берегись меня, если ты посмеешь причинить обиду моей сестре или Эбигейл!

Гарри поспешно нагнал своего господина и с тревогой заглянул в его пылавшее гневом лицо.

– Надо с этим заканчивать, Ники.

– С чем? – недовольно буркнул принц.

– Да с этим вашим глупым соперничеством, с чем же еще? Неужто же ты не понимаешь, сейчас совсем не время петушиться и задирать друг друга!

Николас посторонился, давая дорогу двоим матросам, которые тянули толстую веревку, чтобы переместить рею. Амос выкрикивал им команды с капитанского мостика.

– Если Маркус ко мне не переменится, если он будет продолжать меня ненавидеть, то я ничего не смогу с этим поделать.

Гарри покачал головой:

– Ты тоже не всегда бываешь к нему справедлив. Маркус ведь вовсе не такой уж злобный и вздорный тип, каким тебе кажется. Порой он очень напоминает мне твоего отца. – При этом замечании Николас сердито сощурился. Гарри поспешил добавить:

– Я ведь что имею в виду: отец твой – человек суровый и строгий, но при этом справедливый. Ведь так? – Принц нехотя кивнул. – И Маркус, поверь мне, очень в этом на него похож. Беда в том, что, когда дело идет о тебе, его чувство справедливости дает сбой.

– Так мне-то ты что предлагаешь?

– Не знаю, право, но мне думается, что он станет вести себя иначе, если ты как-нибудь постараешься его уверить, что не питаешь к нему вражды. Ведь вы с ним взялись бороться против общего врага, который находится где-то там.

– И он указал на запад пальцем.

Николас вспомнил последний разговор с Мартином о страшных и таинственных событиях минувшего, и по коже его пробежал озноб.

– Пожалуй, ты прав, – поежившись, пробормотал он. – Мне надо будет придумать, как к нему подступиться.

– Вот и хорошо! – просиял Гарри. – Знаешь, пойду-ка я теперь же с ним поговорю, попытаюсь и его убедить в том, что перед лицом опасности все мы должны стоять друг за друга горой. Иначе. ведь нам не миновать беды!

– Когда и где ты успел понабраться мудрости, Гарри Ладлэнд? – усмехнулся Николас.

– В Крайди, – без тени улыбки ответил сквайр. – Когда жизнь перестала казаться сплошной забавой и праздником.

Николас понимающе кивнул:

– Мне надобно поговорить с Амосом о вещах весьма важных. Скажи и Маркусу, чтоб через несколько минут пришел к нашему капитану в каюту, хорошо?

– Будет исполнено, ваше высочество, – улыбнулся Гарри и бегом бросился к Маркусу, который оставался стоять на прежнем месте.

Николас взобрался на мостик и встал рядом с Амосом:

– Нам надо поговорить.

Амос искоса взглянул на его озабоченное, посуровевшее лицо с бровями, сведенными к переносице.

– Наедине?

– Да, – кивнул принц. – И лучше будет, если мы пройдем в твою каюту.

Амос поманил к себе первого помощника и передал ему командование кораблем.

– Не сходите с этого курса, Родес. А если что – я буду в своей каюте.

– Есть, капитан! – молодцевато крикнул Родес и кивнул годовой, обвязанной желтой косынкой.

Амос и Николас спустились по трапу вниз и направились к капитанской каюте. В коридоре Николас заглянул в приоткрытую дверь просторной каюты, которую занимали Накор, Гуда, Калис и Энтони. Все четверо, утомленные ночными сборами в дорогу, дремали теперь на своих койках.

***

Амос отпер дверь своей каюты, пропустил Николаса вперед, вошел следом за ним и с тревогой спросил:

– Что случилось, Ники?

– После все расскажу. Сперва давай дождемся Маркуса.

Несколько минут прошло в Молчании. Наконец послышался негромкий стук, и Николас распахнул дверь.

– В чем дело? – подозрительно спросил Маркус, входя в каюту.

– Сядь, – велел ему принц.

Маркус с недоумением взглянул на Траска. Тот кивнул и сам уселся в просторное кресло у стола. Маркус и Николас заняли места по обе стороны от него.

– Мне известно теперь многое о Сетаноне, – начал Николас.

– Еще бы! – подхватил Траск. – Ведь я ж тебе не раз о нем рассказывал. Но с чего это ты вдруг о нем вспомнил?

– Дядя Мартин рассказал мне все, что знает сам.

Амос понимающе кивнул:

– Тогда другое дело. Ведь твои дядья и принц Арута все эти годы хранили в большой тайне то, что ведомо о Сетаноне только им одним и о чем не знают даже участники самой битвы. Я никогда не пытался их об этом расспрашивать. Ежели они полагают, что им надлежит держать все в секрете, значит, так тому и быть… – Он умолк и вопросительно взглянул на принца.

– Милорд Мартин когда-нибудь говорил с тобой о тех событиях? – повелительно обратился Николас к Маркусу.

– Немного, – насупившись, отвечал тот. – Я знаю от него о Большом Бунте моррелов, о самой битве, о помощи кешианцев и цурани.

Николас глубоко вздохнул:

– Существует некая тайна, связанная с Сетаноном и известная лишь королю и его братьям. Но не так давно о ней поведали моему брату Боуррику как наследнику престола, а также и Эрланду. Он ведь рано или поздно станет принцем Крондора. Теперь о ней знаю также и я.

Маркус окинул кузена сердито-недоверчивым взглядом прищуренных глаз:

– Уж не хочешь ли ты сказать, что мой отец поведал тебе такое, о чем не стал говорить со мной, своим единственным сыном?!

Вместо ответа Николас достал змеиное кольцо из поясного кармана и протянул его Маркусу. Тот долго разглядывал крученый маленький обруч, а затем передал его Траску.

– Проклятые змеи! – пробурчал Амос.

– Что же все это означает? – растерянно спросил Маркус.

– Прежде чем ответить на твой вопрос, кузен, – сказал Николас, – я желал бы заручиться обещанием молчания. Вы оба должны хранить в глубочайшей тайне все то, что я вам сейчас расскажу. Обещаете?

– Клянусь! – с чувством воскликнул Амос.

– Согласен, – процедил Маркус.

– Дело в том, что Большой Бунт моррелов, когда некто, выдававший себя за пророка темных эльфов Мурмандрамаса, повел их банды в земли Королевства, был задуман и организован другими.

– Другими? переспросил Маркус.

– Пантатианскими жрецами, змеелюдьми, – кивнул Амос.

Маркус пожал плечами:

– Никогда о таких не слышал.

– О них знают очень немногие, – сказал Николас. – Лжемурмандрамас был фальшив абсолютно во всем. Он разумеется ничего общего не имел с воскресшим из мертвых пророком темных эльфов, который якобы встал из могилы затем, чтобы вести их против нас. А главное, он вообще не принадлежал к моррелам. То был змеиный жрец, которому с помощью колдовства удалось сделаться похожим на легендарного вождя темных братьев. Моррелы, однако, в него уверовали, и обман этот так по сей день и не был ими раскрыт.

– Понятно, – буркнул Маркус. – Но почему, скажи на милость, все это держится в таком секрете? Нам бы надо поскорей разоблачить этого змеиного колдуна перед моррелами, и тогда на границе станет спокойнее.

– Нет, этого делать ни в коем случае нельзя, – возразил Николас. – Ведь все обстоит далеко не так просто. В городе Сетаноне находится артефакт. Это огромный камень, оставленный там валкеру – Древней расой, что населяла Мидкемию прежде, в далекие времена.