Текст книги "Неприятности – мое ремесло"

Автор книги: Рэймонд Чандлер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 21 страниц)

6

Хобарт-Армз оказался обычным многоквартирным домом, ничем не выделявшимся среди других домов квартала. Шесть этажей, темно-желтый фасад. Вдоль всего квартала по обеим сторонам улицы припаркованы машины. Я ехал медленно, внимательно осматриваясь. Непохоже, чтобы недавно район взбудоражило чрезвычайное происшествие. Было тихо и солнечно, а автомобили у обочин выглядели так, будто стояли тут всегда.

Я свернул в переулок с высокими дощатыми заборами по обе стороны и ветхими гаражами. Остановив машину возле гаража с надписью «Сдается», я прошел между двумя мусорными баками и оказался на забетонированном дворе Хобарт-Армз. Какой-то мужчина укладывал клюшки для гольфа на заднее сиденье машины. В фойе филиппинец водил щеткой пылесоса по ковру, а у коммутатора что-то писала смуглая еврейка.

Поднявшись на автоматическом лифте на верхний этаж, я прокрался по коридору к последней двери слева. Постучал, подождал немного, снова постучал, а затем вошел, воспользовавшись ключом мисс Гленн.

Никакого трупа на полу не было.

Я посмотрел на свое отражение в зеркале, висевшем позади откидной кровати, подошел к окну и выглянул наружу. Под окном проходил карниз, который вел к пожарной лестнице, и по нему мог пройти даже слепой. На слое пыли, покрывавшей карниз, я не заметил никаких следов.

Ни в маленькой столовой, ни в кухне ничего необычного не обнаружилось. В спальне яркий ковер и серые крашеные стены. В углу, вокруг корзины для бумаг, лежала груда мусора, а на сломанной расческе на комоде осталось несколько прядей рыжих волос. В шкафчиках пусто – только несколько бутылок джина.

Я вернулся в гостиную, заглянул за откидную кровать, постоял минуту и вышел из квартиры.

В фойе филиппинец с пылесосом переместился ярда на три. Я облокотился на конторку возле коммутатора:

– Мисс Гленн?

– Пятьсот двадцать четыре, – ответила еврейка и поставила отметку в квитанции из прачечной.

– Ее нет дома. Давно ушла?

– Не видела. – Она подняла на меня взгляд. – Что у вас? Счет?

Назвавшись приятелем мисс Гленн, я поблагодарил и вышел во двор. Выходит, в квартире мисс Гленн не происходило ничего необычного. Я вернулся в переулок к своему «мармону».

История, рассказанная мисс Гленн, и раньше не вызывала доверия.

Я пересек Кордова-стрит, проехал еще квартал и остановился у захудалой аптеки, которая как будто спала, притаившись за двумя гигантскими перечными деревьями и заслонившись пыльной, захламленной витриной. Одинокая кабинка таксофона пряталась в углу. Ко мне шаркающей походкой подошел старик, но, увидев, что мне нужен телефон, сдвинул очки в металлической оправе на кончик носа и снова уселся читать газету.

Опустив монетку в таксофон и дождавшись, когда женский голос на другом конце провода, слегка растягивая слова, ответил: «Телеграм», я спросил Вона Бэллина.

Он сразу же узнал меня и нерешительно покашлял. Потом отчетливо произнес, по всей видимости поднеся трубку к самому рту:

– Новости есть, но плохие. Мне очень жаль. Твой друг Харгер в морге. Мы получили сообщение десять минут назад.

Я прислонился к стенке телефонной кабинки и почувствовал, что меня захлестывает волна ярости.

– И все?

– Его тело подобрал полицейский патруль на чьем-то дворе в Уэст-Симарроне. Пуля попала прямо в сердце. Это произошло ночью, но по какой-то причине опознание провели только что.

– Уэст-Симаррон, говоришь? Все ясно. Я к тебе заскочу.

Я поблагодарил его, повесил трубку и немного постоял в кабинке, разглядывая через стекло седовласого мужчину средних лет, который вошел в аптеку и теперь перебирал стоявшие на полке журналы.

Потом опустил в автомат еще одну монетку, набрал номер «Лотарингии» и попросил к телефону портье.

– Попроси свою девочку соединить меня с рыжей, Джим.

Я вытащил сигарету, закурил и выпустил облачко дыма в стеклянную дверь кабинки. Дым растекся по стеклу и закружился в неподвижном воздухе. В трубке раздался щелчок, и голос телефонистки сказал:

– Извините, абонент не отвечает.

– Дайте мне Джима, – попросил я и стал ждать, когда он возьмет трубку. – Тебя не затруднит сбегать наверх и выяснить, почему она не подходит к телефону? Может, просто осторожничает.

– Не волнуйся. Сейчас возьму ключ и сбегаю.

Пот заливал глаза. Положив трубку на маленькую полочку, я рывком распахнул дверь кабинки. Седовласый мужчина бросил на меня быстрый взгляд, затем нахмурился и посмотрел на часы. Кабинка очистилась от дыма. Через секунду я толчком ноги захлопнул дверь и взял трубку.

Голос Джима казался мне очень далеким.

– Ее нет в номере. Может, пошла прогуляться.

– Ага – или прокатиться.

Я повесил трубку на рычаг и поспешно выбрался из будки. Седой незнакомец с такой силой швырнул журнал на полку, что тот упал на пол. Мужчина нагнулся за журналом как раз в тот момент, когда я проходил мимо. Выпрямившись за моей спиной, он тихо, но решительно произнес:

– Опусти руки и не шуми. Иди к своей тачке. Есть дело.

Краем глаза я заметил, что старик близоруко щурится на нас. Но при всем желании он ничего не мог увидеть – даже при отличном зрении. Какой-то предмет уперся мне в спину. Может, просто палец, но я в этом сомневался.

Мы мирно вышли из аптеки.

Длинный серый автомобиль был припаркован за моим «мармоном» почти вплотную. У распахнутой задней дверцы стоял мужчина с квадратным лицом и кривым ртом. Дверца скрывала его правую руку.

– Садись в свою тачку и езжай на запад. На первом перекрестке свернешь. Двадцать пять миль в час – не больше, – приказал седовласый.

На узкой улочке было солнечно и тихо; перечные деревья тихо шелестели. На Кордова-стрит, всего в квартале от нас, шумел поток машин. Я пожал плечами, открыл дверцу своей машины и сел за руль. Седой тут же устроился рядом, внимательно следя за моими руками. Потом махнул правой рукой с короткоствольным револьвером.

– Аккуратно достань ключи, приятель.

Я был аккуратен. После того как я запустил стартер, сзади хлопнула дверца машины, послышались быстрые шаги и кто-то сел на заднее сиденье «мармона». Я включил сцепление, тронулся с места и свернул за угол. В зеркале заднего вида появилась серая машина, повернувшая вслед за мной. Потом она немного отстала.

Я поехал на запад по дороге, параллельной Кордова-стрит; через полтора квартала с заднего сиденья над моим плечом протянулась рука и забрала мой пистолет. Седой опустил короткоствольный револьвер себе на колено и тщательно обыскал меня свободной рукой. Потом, удовлетворенный, откинулся на спинку сиденья.

– Отлично. Теперь выезжай на главную улицу и жми на газ. Только не вздумай подрезать полицейский патруль. Хотя можешь попробовать – увидишь, что будет.

После двух поворотов я увеличил скорость до тридцати пяти миль в час и больше не снижал. Мы проскочили симпатичные жилые кварталы, а затем дома стали редеть. Серая машина отстала, развернулась в сторону города и исчезла из виду.

– Зачем вы меня похитили? – поинтересовался я.

Седовласый мужчина засмеялся и потер широкий красный подбородок:

– Есть дело. С тобой хочет поговорить один большой человек.

– Каналес?

– К черту Каналеса! Я же сказал, большой человек.

Несколько минут я молча следил за редеющим потоком машин.

– А почему вы не взяли меня в квартире или в переулке?

– Хотели убедиться, что за тобой нет хвоста.

– Кто этот большой человек?

– Приедешь – узнаешь. Еще вопросы?

– Можно закурить?

Он придержал руль, пока я прикуривал сигарету. Человек на заднем сиденье не произнес ни слова. Через некоторое время седой приказал мне остановиться. Мы поменялись местами, и дальше машину повел он.

– Я катался на такой тачке лет шесть назад, когда был бедным, – весело сообщил седой.

Я не знал, что на это ответить, и, затянувшись сигаретой, стал размышлять. Если Лу убили в Уэст-Симарроне, то почему убийцы не взяли деньги? А если все произошло в квартире мисс Глен, зачем кому-то понадобилось тащить его обратно в Уэст-Симаррон?

7

Через двадцать минут машина была уже у подножья холмов. Перевалив через хребет, мы спустились по длинной бетонной ленте белого цвета, пересекли мост, поднялись до половины следующего склона и свернули на гравийную дорогу, которая сворачивала в заросли падуба и толокнянки. Метелки пампасной травы поблескивали на склоне холма, словно озерца. Шины с хрустом впивались в гравий и буксовали на поворотах.

Мы подъехали к горному приюту с широким крыльцом и фундаментом из скрепленных бетоном булыжников. В сотне футов позади дома на вершине уступа медленно вращались лопасти ветрового генератора. Синяя горная сойка молнией метнулась через дорогу, взмыла вверх, резко повернула и исчезла из виду, словно брошенный камень.

Седой мужчина вырулил к крыльцу, остановился рядом с темно-желтым «линкольном», выключил зажигание и поставил «мармон» на ручной тормоз. Потом вытащил ключи, аккуратно вложил их в кожаный футляр и опустил в карман.

Человек с заднего сиденья вышел из машины и открыл мне дверцу. В руке он держал пистолет. Я вылез. Седой последовал моему примеру, и мы вошли в дом.

Стены просторной прихожей были облицованы сучковатой сосной, отполированной до зеркального блеска. Мы прошли через всю комнату, ступая по индейским циновкам, и седой осторожно постучал в дверь.

– Кто там?

Седой мужчина прижался лицом к двери:

– Бизли… и парень, с которым вы хотели поговорить.

Голос за дверью разрешил войти. Бизли открыл дверь, втолкнул меня внутрь и захлопнул дверь за моей спиной.

Я оказался еще в одной большой комнате с сосновыми стенами и индейскими циновками на полу. В сложенном из камней камине, шипя и потрескивая, горел плавник.

За письменным столом сидел Фрэнк Дорр, политический деятель.

Он относился к той породе людей, которым нравится сидеть за письменным столом, прижимаясь к нему животом, и с глубокомысленным видом перебирать всякие безделушки. У него было жирное лицо с нечистой кожей, редкий, чуть взъерошенный венчик белых волос, маленькие острые глазки, а также маленькие и очень тонкие руки.

Насколько я мог видеть, он был одет в неопрятный серый костюм, а перед ним на столе расположилась большая черная персидская кошка. Дорр гладил кошку по голове своей маленькой аккуратной рукой, и кошка терлась о его ладонь. Хвост животного свешивался с края стола вертикально.

– Присаживайтесь, – произнес Дорр, не отрывая взгляда от кошки.

Я опустился в очень низкое кожаное кресло.

– Как вам тут? Неплохо, да? Это Тоби, моя подружка. Моя единственная подружка. Правда, Тоби?

– Мне здесь нравится – не нравится только способ, которым меня сюда доставили.

Дорр поднял голову и посмотрел на меня, приоткрыв рот. Сверкнули превосходные зубы, явно искусственные.

– Я занятой человек, братишка. Так быстрее – а то еще начали бы упираться. Хотите выпить?

– Не откажусь.

Он ласково стиснул ладонями голову кошки, оттолкнул ее от себя и опустил обе руки на подлокотники кресла. Потом с усилием оттолкнулся, так что лицо слегка покраснело, встал, вразвалку подошел к встроенному шкафчику и достал оттуда приземистый графин виски и два стакана с золотистыми прожилками.

– Сегодня льда нет. – Он заковылял назад к столу. – Придется пить неразбавленным.

Он налил две порции и махнул рукой; я подошел и взял свой стакан. Он снова сел. Я тоже опустился в кресло со стаканом в руке. Дорр закурил длинную коричневую сигару, подвинул коробку с сигарами ко мне, откинулся на спинку кресла и посмотрел на меня, явно довольный собой.

– Вы тот самый парень, который свидетельствовал против Мэнни Тиннена. Напрасно.

Я попробовал виски. Вполне приличный – можно потягивать не спеша.

– Иногда жизнь усложняется, – продолжал Дорр ровным, спокойным тоном. – Политика хоть и забавная штука, но плохо действует на нервную систему. Вы меня знаете. Я человек жесткий и всегда добиваюсь своего. Желаний у меня не так уж много, но если я чего-то хочу, то это серьезно. И мне плевать на средства.

– Да, именно так о вас говорят, – вежливо кивнул я.

Дорр моргнул. Затем он повернулся к кошке, притянул ее к себе за хвост, повалил на бок и принялся гладить по животу. Кошке, похоже, нравилось.

– Вы застрелили Лу Харгера, – тихо произнес Дорр, подняв на меня глаза.

– Почему вы так решили? – Мой вопрос прозвучал довольно спокойно.

– Вы застрелили Лу Харгера. Может, так ему и надо – но это ваших рук дело. Пуля тридцать восьмого калибра прямо в сердце. У вас пистолет тридцать восьмого калибра, и вы отличный стрелок. Вчера вечером вы были с Лу Харгером в Лас-Олиндасе и видели, как он выиграл кучу денег. Вы должны были его охранять, но придумали кое-что получше. Догнали Харгера и эту девчонку в Уэст-Симарроне, всадили в него пулю и забрали деньги.

Я допил виски, встал и налил себе еще порцию.

– Вы договорились с девчонкой, – продолжал Дорр, – но она передумала. Впрочем, это не важно, поскольку рядом с Харгером полиция нашла ваш пистолет. И деньги у вас.

– Ордер на мой арест уже выдан?

– Еще нет – пока я не скажу… И пистолет еще не приобщили к делу… Вы же знаете, у меня много друзей.

– Меня оглушили возле заведения Каналеса, – медленно произнес я. – И поделом. Забрали пистолет. Я так и не догнал Харгера и больше его не видел. Девушка пришла ко мне сегодня утром с конвертом денег и рассказала, что Харгера убили в ее квартире. Вот откуда у меня деньги – взял на сохранение. Я не очень-то ей поверил, но она принесла деньги, и это серьезный аргумент. Кроме того, Лу Харгер был моим другом. И я начал расследование.

– Лучше оставили бы это дело полиции, – ухмыльнулся Дорр.

– А вдруг девушку подставили? Кроме того, у меня появлялась возможность немного заработать – законным путем. Такое иногда случается даже в Сан-Анджело.

Дорр протянул палец к морде кошки, и она равнодушно куснула его. Потом отодвинулась от хозяина, уселась на краю стола и принялась вылизывать лапу.

– Двадцать две штуки – и девица отдает их вам на хранение. Чего еще можно ожидать от баб? Деньги у вас, – продолжал Дорр. – Харгер убит из вашего пистолета. Девушка исчезла, хотя я могу ее найти. Думаю, из нее выйдет надежный свидетель – если нам такой понадобится.

– В Лас-Олиндасе была нечестная игра? – спросил я.

Дорр допил виски и снова сунул в рот сигару.

– Конечно, – небрежно бросил он. – В деле участвовал крупье, парень по имени Пина. Колесом рулетки можно управлять, останавливая на двойном «зеро». Старый трюк. Медный контакт на полу, медный контакт на подошве туфли Пино, провода вдоль ноги, батарейки в заднем кармане. Старый трюк.

– Каналес вел себя так, как будто ничего не знал.

– Он знал про колесо с подвохом. – Дорр усмехнулся. – Но не знал, что старший крупье переметнулся на другую сторону.

– Не позавидуешь этому Пине, – сказал я.

– О нем позаботились… – Дорр небрежно взмахнул сигарой. – Игра была аккуратной и спокойной. Они не делали рискованных ставок, только обычные, и не выигрывали все время. Это невозможно. Даже с таким колесом.

– Вы очень хорошо осведомлены об этом деле, черт возьми. – Я пожал плечами и повернулся в кресле. – Столько мороки для того, чтобы устроить мне ловушку?

– Да нет же! – Он слабо улыбнулся. – Кое-что получилось само собой – так бывает с самыми лучшими планами. – Он снова взмахнул сигарой, и светло-серый завиток дыма проплыл мимо его хитрых маленьких глаз. Из соседней комнаты доносились приглушенные голоса. – У меня есть обязательства, и я должен их выполнять, даже если мне не нравятся выходки этих людей, – честно признался он.

– Например, Мэнни Тиннена? – уточнил я. – Он все время крутился возле муниципалитета и слишком много знал. Ладно, мистер Дорр. А от меня-то вы чего хотите? Чтобы я покончил жизнь самоубийством?

Он засмеялся, тряся жирными плечами. Потом выставил свою маленькую ладонь:

– И в мыслях не было. – Его голос звучал сухо. – Это не самый лучший выход. Все дело в общественном мнении по поводу убийства Шеннона. Боюсь, чертов окружной прокурор предъявит обвинение Тиннену и без вас, если убедит публику, что от вас просто избавились и таким способом заткнули рот.

Я встал с кресла, подошел к письменному столу, облокотился на него и наклонился к Дорру.

– Только без фокусов.

Голос его был резким и напряженным. Рука опустилась к ящику стола и наполовину выдвинула его. Стремительность движений не вязалась с тяжелой неповоротливостью тела.

Я улыбнулся, и он убрал руку от ящика, в котором виднелся пистолет.

– Я уже дал показания большому жюри.

– Никто не застрахован от ошибок. – Улыбнувшись, Дорр откинулся на спинку кресла. – Даже самые ловкие частные детективы… Вы можете изменить показания – письменно.

– Нет, – очень тихо возразил я. – Тогда меня обвинят в даче ложных показаний, и против этого мне нечего будет возразить. Предпочитаю обвинение в убийстве – против него я смогу защититься. Особенно если Фенвезер захочет. А я ему нужен в качестве свидетеля – дело Тиннена для него слишком важное.

– Тогда попытайтесь отмазаться, приятель, – ровным голосом ответил Дорр. – А если и получится, к вам все равно прилипнет столько грязи, что никакие присяжные не вынесут обвинения Мэнни только на основе ваших показаний.

– А как насчет двадцати двух тысяч? – Я медленно протянул руку и почесал кошку за ухом.

– Если согласитесь, они ваши. В конце концов, это не мои деньги… А если Мэнни выпутается, я могу добавить кое-что от себя.

Моя рука переместилась на горло кошки, и она замурлыкала. Я осторожно поднял животное и взял на руки.

– Кто убил Лу Харгера? – спросил я, не глядя в глаза Дорру; он молча покачал головой. – Шикарная у вас кошка.

– Кажется, вы понравились этой маленькой бестии.

Дорр облизнул губы и улыбнулся. Похоже, он был доволен.

Я кивнул – и швырнул кошку ему в лицо.

Дорр взвизгнул, но инстинктивно вскинул руки, чтобы поймать животное. Кошка грациозно изогнулась в воздухе и, приземляясь, взмахнула передними лапами. Коготь вспорол щеку Дорра, словно банановую кожуру. Толстяк громко вскрикнул.

Я успел выхватить пистолет из ящика стола и приставить ствол к шее Дорра, прежде чем в комнату влетели Бизли и мужчина с квадратным лицом.

На мгновение все застыли. Потом кошка вырвалась из рук Дорра, спрыгнула на пол и шмыгнула под стол. Бизли поднял свой короткоствольный револьвер, но, похоже, не знал, что делать дальше.

Я сильнее прижал дуло пистолета к шее Дорра:

– Первая пуля достанется Фрэнки, ребята… Я не шучу.

– Осторожнее, – прорычал Дорр, обращаясь к своим громилам.

Потом достал из кармана носовой платок и приложил к расцарапанной, кровоточащей щеке. Человек с кривым ртом стал осторожно красться вдоль стены.

– Не подумайте, что мне все это нравится, но я не блефую. Ни с места!

Злобно ухмыльнувшись, человек с кривым ртом остановился. Руки он держал опущенными.

Дорр слегка повернул голову и заговорил, обращаясь ко мне. Я не видел его лица, но в голосе не было страха.

– Так вы ничего не добьетесь. При желании я бы давно от вас избавился. Дальше-то что? Застрелите кого-нибудь – и вам не поздоровится. Пожалеете, что не согласились на мое предложение. Похоже, положение у вас безвыходное.

Я задумался. В отличие от второго громилы, Бизли смотрел на меня вполне доброжелательно, как будто для него все это обычное дело. Я тщательно прислушивался, но в доме было тихо.

– Ну? – Дорр немного наклонился вперед, отстраняясь от ствола.

– Я ухожу. У меня есть пистолет, и, похоже, я смогу из него кого-нибудь пристрелить, если возникнет такая необходимость. Особого желания стрелять у меня нет, и, если вы прикажете Бизли бросить мне ключи, а другому вернуть мой пистолет, я забуду о похищении.

– А дальше? – Руки Дорра шевельнулись, словно он собирался пожать плечами.

– Немного подумаю над вашим предложением. Если обеспечите надежное прикрытие, может, сыграю на вашей стороне… А если вы такой крутой, каким хотите казаться, то несколько часов погоды не сделают.

– Разумно, – усмехнулся Дорр и обратился к Бизли: – Убери свою пушку и отдай ему ключи. И пистолет – тот, что забрали сегодня.

Бизли вздохнул и осторожно опустил руку в карман брюк. Вытащив кожаный футляр с ключами, он бросил его через всю комнату на край стола. Человек с кривым ртом поднял руку, сунул в боковой карман – я инстинктивно присел за кресло Дорра, – извлек мой пистолет, уронил его на пол и оттолкнул от себя ногой.

Я вышел из-за спины Дорра, взял ключи, подобрал с пола пистолет и боком двинулся к двери. Дорр смотрел на меня пустым, ничего не выражающим взглядом. Бизли поворачивался вслед за мной и отступил от двери, освобождая путь. Второй бандит с трудом держал себя в руках.

Я подошел к двери, вынул ключ и вставил с другой стороны.

– Вы напоминаете мне мяч на резинке. Чем дальше оттянешь, тем быстрее он возвращается, – задумчиво произнес Дорр.

– Резинка может слегка подгнить, – ответил я, вышел из комнаты и повернул ключ.

Напрягшись, я ждал выстрелов, но они так и не прозвучали. Мой блеф был не толще позолоты на фальшивых обручальных кольцах. И сработал он только потому, что Дорр позволил. Так-то вот.

Я вышел из дома, завел «мармон», развернулся и помчался по склону холма к автостраде. Погони не было.

Когда я добрался до бетонного моста на автостраде, часы показывали начало третьего. Я вел машину одной рукой, а другой вытирал пот с шеи.