Текст книги "Демоническое стекло"
Автор книги: Рейчел Хокинс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)
ГЛАВА 6
Следующее, что я помню, – как меня трясут, а в ушах отдается чей-то крик. Кажется, мой. Я села на постели, ничего не соображая, с бешено колотящимся сердцем.
– Софи?
Рядом сидела Дженна и смотрела на меня широко раскрытыми глазами.
– Что случилось? – спросила я осипшим голосом.
В комнате было темнее, чем когда я ложилась, и мне на секунду померещилось, что я снова в «Гекате».
– Тебе, наверное, кошмар приснился. Ты кричала. Точнее, орала, как будто тебя режут.
Стыдно-то как… И странно. Мне никогда не снились кошмары, даже после всех событий прошлого семестра. Я поискала в мозгу воспоминания или хоть какие-нибудь картинки из своего сна, но голова была словно ватой набита. Я помнила только, что бежала. Очень боялась… неизвестно чего. В горле саднило, как будто я его сорвала. Больше ничего не осталось, лишь чувство, словно надвигается что-то страшное, как тогда, на пароме, и еще странный неотвязный запах.
Запах гари.
Я вдохнула поглубже, но даже солнечный аромат простыней не мог перебить едкую вонь.
Я кое-как выдавила улыбку.
– Все в норме. Просто дурацкий сон.
Дженна смотрела на меня с сомнением, обхватив руками колени.
– Что приснилось?
– Не помню толком. Кажется, я бежала, а где-то поблизости был пожар.
Дженна принялась накручивать на палец розовую прядку.
– Вроде ничего особо страшного.
– Ну да, только у меня такое ощущение… – Я вздрогнула, вспомнив это ужасное чувство потери. – Конечно, мне было страшно, а еще почему-то грустно. Не просто грустно… Беспросветно.
Я со вздохом откинулась на спинку кровати.
– Что-то похожее я почувствовала, когда мы уезжали из «Гекаты». Как будто мы никогда больше туда не вернемся. По крайней мере, мы трое вместе – не вернемся.
Что мне нравится в Дженне – ее очень трудно вывести из равновесия. Может, это оттого, что она вампир, а может, она и раньше такая была, до обращения. Во всяком случае, она не стала ахать и охать от моих внезапных прозрений. Задумчиво покусала ноготь и спросила:
– Это у демонов такая специальная способность – видеть будущее?
– Откуда я знаю? У меня никогда не было знакомых демонов, кроме Алисы. А она отличалась от обычных ведьм разве лишь тем, что пила кровь. Не такая уж великая особенность – ты только не обижайся.
– Да я и не обижаюсь. А может, тебе папу спросить? Как я поняла, он и затеял эту поездку ради того, чтобы ты узнала, что значит быть демоном?
Я буркнула что-то неопределенное, и Дженна благоразумно сменила тему.
– Ну ладно. Значит, тебе приснился пожар, а еще у тебя предвидение, что все мы умрем в Англии.
– Спасибо, Дженна. Мне сразу полегчало.
Она пропустила мой сарказм мимо ушей.
– Может, все это вообще ничего не значит. Иногда сон – это просто сон.
– Угу, – согласилась я. – Наверное, ты права.
– В общем, если за последнее время это единственная странность… – Дженна запнулась, заметив выражение моего лица. – Так. Было еще что-то.
В эту минуту мне больше всего на свете хотелось заползти под одеяло и накрыться с головой. Вместо этого я рассказала Дженне о своей встрече с Элоди.
Вот тут даже Дженна удивилась.
– Она смотрела на тебя? Так прямо на тебя и посмотрела?
Я кивнула. Дженна протяжно выдохнула, ероша себе челку.
– А что об этом сказала миссис Каснофф?
Я заерзала.
– Понимаешь, я ей пока не говорила…
– Что?! Соф, обязательно нужно рассказать! Может, это что-нибудь значит, а уж после Алисы… Слушай, я все понимаю, ты долго жила среди обычных людей, и у тебя проблемы с доверием, только не надо больше ничего скрывать от миссис Каснофф. И от меня тоже.
Меня кольнуло привычное чувство вины. Мы с Дженной никогда об этом не говорили, но обе отлично понимали: если бы я рассказала кому-нибудь об Алисе, Дженну не обвинили бы в нападении на Честон и Анну. И Элоди сейчас, возможно, была бы жива.
– Я ей напишу завтра. Или… Ха, я могу ей позвонить! Лара дала мне мобильник.
Дженна так и подскочила.
– Правда? А какая модель? На него можно загружать музыку и… – Она оборвала саму себя. – Нет! Не старайся меня отвлечь блестящими высокотехнологичными штучками! Софи Мерсер, дай мне слово! – потребовала она, вцепившись в мой локоть.
Я вскинула руку в скаутском салюте, насколько я его себе представляла. Или этот жест из «Звездного пути»?
– Торжественно клянусь рассказать миссис Каснофф, что призрак Элоди на меня смотрел. А если не расскажу, клянусь, что куплю Дженне пони. Вампирского!
Дженна изо всех сил старалась сдержать улыбку, но вампирский пони был неотразим.
Мы обе расхохотались, и у меня вдруг стало в миллион раз легче на душе. Дженна права – есть люди, которым я могу доверять, и они имеют право знать о том, что со мной происходит. Пусть аббатство Торн – это тюрьма для демонов, здесь не хуже, чем в любом другом месте, можно начать все заново, с чистого листа, и какие там еще имеются штампы на этот случай.
Хватит секретов!
– Печально, что тебе плохой сон приснился, но я рада, что ты проснулась! – отсмеявшись, высказалась Дженна. – Я хотела с тобой поговорить.
– О чем?
– Ну, не знаю… Может быть, о том, как твой папочка приволок нас в штаб-квартиру Совета? – Ее лицо смягчилось. – Тебя ведь что-то напугало, я видела.
– Так заметно?
– Нет, но я же вампир, я чувствую тонкие сдвиги эмоциональной энергии.
Я пристально посмотрела на нее.
Дженна состроила гримаску.
– Да просто ты вся побледнела, и вид был такой, как будто тебя вот-вот стошнит. Я уж думала, в обморок свалишься. – Вдруг она встрепенулась. – Ой, точно! Надо было тебе упасть в обморок, тогда Кэл тебя бы подхватил и на руках отнес на четвертый этаж!
Она радостно взвизгнула и крепче стиснула мою руку.
– Знаешь, Дженна, ты мне гораздо больше нравилась мрачной страдалицей.
Она продолжала скалиться и ерзать по кровати, словно четырехлетняя. В конце концов я не выдержала и засмеялась.
Сбросив покрывало, я неохотно согласилась:
– Ладно, признаю: образ Кэла, несущего меня по этой шикарной лестнице… не лишен приятности.
Дженна счастливо вздохнула.
– Не то слово! И это при том, что вообще-то я к парням равнодушна.
Хмыкнув, я полезла под кровать за кедами. Наверное, надо бы рассказать Дженне о помолвке, но я пока еще была не готова это обсуждать даже с ней. Самой бы в своих чувствах разобраться.
– Дело не только в Совете, – сказала я Дженне. – Видела там мальчика и девочку?
– Ага. Девочка – брюнетка, а мальчишка похож на Арчера.
Я так резко выпрямилась, что стукнулась головой о раму кровати.
– Что? – переспросила я, потирая макушку.
– Тот парень. Очень на Арчера похож. Я даже подумала, тебе от этого и поплохело.
Присев на пятки, я честно старалась вспомнить, как выглядел тот мальчик, если смотреть на него, не отвлекаясь на мысли вроде: «Ой, мамочки, еще один демон!»
– Да, – сказала я наконец. – Наверное, и правда, похож. Волосы такие же. Высокий. Морда ехидная.
У меня засосало под ложечкой. Зачем Дженна вообще заговорила об Арчере?
– В общем, испугалась я не поэтому, – буркнула я, натягивая кеды. – Этот парень – демон. Они оба демоны.
У Дженны отвисла челюсть.
– Да ты что?! Я думала, кроме вас с отцом, в мире нет демонов.
– Я тоже так думала. Потому мне и стало плохо.
– Как ты думаешь, что они здесь делают?
– Понятия не имею.
Мы немного помолчали, потом Дженна сказала:
– Да ладно. Они небось какие-нибудь хлипкие демоны. Спорим, вы с отцом в сто раз демоничней?
Я заулыбалась.
– Дженна, почему ты такая замечательная?
Она улыбнулась и вскочила с кровати.
– Это тоже такое особое вампирское умение. А теперь пошли! Пока ты дрыхла, я тут немножко поразведала. Ты вырубилась эпично, часа на три. Правда, я побоялась в одиночку уходить далеко.
– Ты – побоялась? Да ты способна справиться практически с любыми чудищами!
Дженна передернула плечами.
– Да, но и вампир способен заблудиться. А мне как-то совсем не хочется вечно блуждать по этому жуткому дому.
– Торн совсем не жуткий, – возразила я. – Вот «Геката-Холл» – жуткий. А Торн просто… другой.
– Он огромный! – прошептала Дженна с расширенными глазами. – Слышала, что Лара сказала? Тридцать одна кухня! Соф, ты подумай!
У меня от мыслей о еде слюнки потекли.
– Интересно, в которой сегодня готовят обед?
Мы с Дженной вышли в коридор, полутемный, хотя по стенам горели несколько светильников.
Я сказала:
– Странно представить, что в этом доме жила одна семья.
– Первоначально семья Торн жила не в этом поместье, – изрекла Дженна, словно цитируя путеводитель. – У них был дом в Лондоне, замок в северной части Шотландии и охотничий домик в Йоркшире. Во время Второй мировой войны они сильно обеднели, и всю недвижимость, кроме аббатства, пришлось продать.
– Чума! Откуда ты все это знаешь?
Дженна слегка смутилась.
– Я же сказала: пока ты спала, мне стало скучно. Там, внизу, совершенно сумасшедшая библиотека и целая куча книг по истории Торна. Потрясающе интересно! Например, видела статуи в вестибюле? Их заказал Филипп Торн в 1783 году, после того, как его жена покончила с собой, бросившись с лестницы.
– Сурово, – ответила я.
Что-то меня тревожило. Название поместья – «Торн». Где-то я его уже слышала, но где? И почему мне чудится, что это очень важно?
Пока мы спускались, Дженна с упоением рассказывала разные байки из истории дома.
– А! Знаешь, какая прелесть? В конце тридцатых годов двадцатого столетия в аббатстве Торн была школа для девочек!
У меня в голове еле слышно зазвучал тревожный звоночек.
– Правда?
– Ага! Во время воздушных налетов детей эвакуировали из Лондона целыми школами. Семейство Торн решило, что девочки хулиганить будут меньше, и приютило у себя в аббатстве ни много ни мало – девять женских колледжей.
Тут у меня в мозгу что-то щелкнуло. Теперь я точно знала, где я раньше слышала эту фамилию.
ГЛАВА 7
Тошнота подступила к горлу.
– Вот черт…
– Не настолько уж это интересно, – удивилась Дженна.
Я помотала головой.
– Не в том дело. В той книжке были фотографии девочек, которые здесь учились?
– Да, я вроде видела какие-то снимки.
Я сказала, чувствуя, как кровь шумит в ушах:
– Мне надо посмотреть эту книгу. Срочно.
Дженна взяла меня под руку и повела по одному из множества боковых коридоров.
– Я ее оставила в библиотеке, на подоконнике. Наверное, она так там и лежит.
Мы долго шли мимо каких-то запертых дверей, три раза свернули за угол и в конце концов добрались до библиотеки. Как и все в этом доме, она была великолепна. И громадна к тому же.
Я на несколько секунд застыла на пороге. Кажется, я никогда в жизни не видела такого количества книг. Бесконечные полки уходили вдаль, две винтовые лестницы вели на второй ярус. Там и тут стояли низенькие диванчики. Настольные лампы с абажурами от «Тиффани» озаряли паркетный пол мягким сиянием. Огромные окна в дальнем конце помещения, с видом на реку, пропускали последние лучи заходящего солнца.
На подоконнике было пусто.
– Что за дела? – вздохнула Дженна. – Я совершенно точно ее здесь оставила, минут двадцать назад.
– А ты помнишь, где ее взяла? Может, ее просто вернули на место.
Дженна покусала губу.
– Вроде помню. Наверху, около такого затейливого шкафчика.
Я поднялась за ней на второй ярус.
– В каком смысле «затейливого»?
– Сама увидишь. Так, я была в дальнем конце, рядом еще картина висела с каким-то типом на лошади…
Неудивительно, что Дженна с трудом могла отыскать нужную полку. Внизу книжные шкафы стояли вдоль стен, а середина комнаты оставалась свободной. Здесь же теснились около тридцати шкафов – некоторые так близко друг к другу, что пройти между ними можно было только боком.
– Ага! – раздался откуда-то слева голос Дженны.
Она стояла на цыпочках, заглядывая на полку, рядом с которой и в самом деле висела картина с изображением всадника. Вид у него был ужасно недовольный, несмотря на шикарную горностаевую мантию.
Дженна выглядела такой же недовольной.
– Нету! – воскликнула она. – Давай еще внизу поищем.
Я с трудом скрыла разочарование, сама плохо понимая, зачем мне сдалась эта книга. Я и так уже знала, где раньше слышала фамилию Торн и почему она так важна.
Торн – так звали женщину, которая превратила Алису в демона. А тем самым невольно превратила в демона и меня. Я ни на минуту не сомневалась, что Алиса была в числе школьниц, приехавших сюда во время войны, и что вся эта история началась в аббатстве Торн.
И все-таки мне хотелось увидеть фотографию Алисы, сделанную здесь, до того, как она изменилась.
– Угу, – сказала я вслух. – Можно и потом поискать. Не так уж это существенно.
Дженна была совсем не дура и знала, когда я вру, но цепляться не стала. Она позвала:
– О, иди, посмотри!
В самом углу, под недовольным дядькой на коне, обнаружился черный шкафчик, высотой мне по грудь и весь покрытый пылью. Я сразу поняла, почему Дженна назвала его «затейливым»: в шкафу хранилась всего одна книга, зато она была заключена в стеклянный куб, а на стекле вырезаны непонятные знаки.
Дженна сказала:
– Попробуй открыть!
Не найдя ручки, я подцепила пальцами край стекла и тут же отдернула руку:
– Ого!
– Скажи, круто? Шкафчик серьезно заколдован.
Это еще очень мягко сказано. У меня пальцы до сих пор горели. Похожее ощущение было, когда я прикоснулась к Арчеру и меня обожгла метка «Ока» у него на груди.
– Интересно, что это за книга? Кто-то явно не хочет, чтобы ее читали.
– Действительно, не хочет.
Мы с Дженной резко обернулись.
Позади стоял папа, сцепив руки за спиной и чуть заметно усмехаясь.
– Это – фамильный гримуар семейства Торн. Сборник заклинаний.
– Я знаю, что такое гримуар! – огрызнулась я.
А папа продолжил, словно я ничего не говорила.
– В нем заключены самые страшные темные заклинания, известные экстраординариям. Совет много лет назад постановил держать его под замком.
– Получается, Торны были ведьмами?
Папа провел рукой по верху шкафчика. Я невольно вздрогнула, но на папу защитная магия как будто не действовала.
– Да, – ответил он. – Разумеется, темными ведьмами. Очень могущественными и отлично умеющими скрывать свою сущность от людей.
– Это они превратили Алису в демона?
Дженна поперхнулась от неожиданности, а папа несколько мгновений изучающе смотрел на меня, прежде чем ответить.
– Да. Умница, быстро догадалась.
Он, кажется, был искренне доволен, и меня пронзила внезапная радость. Впрочем, я не подала виду.
– Вообще-то, мне помогла Дженна. Она вычитала в какой-то книге, что во время войны здесь жили эвакуированные школьницы, а я вспомнила, как миссис Каснофф рассказывала, что Алису, э-э… преобразила женщина по фамилии Торн. Мы потому сюда и пришли – я подумала, может, в книгах найдется фотография Алисы.
– У меня есть фотография твоей прабабушки времен ее пребывания в аббатстве. Отчего ты меня не спросила?
Ядовитый комментарий так и просился на язык, но я сдержалась. Папа прав – логично было бы попросить у него фотографию, а не играть в героев плаща и кинжала в библиотеке.
Спасибо Дженне – она сказала, глядя отцу в глаза:
– Мистер Атертон, последние шестнадцать лет Софи постоянно все врали – не об одном, так о другом. В «Гекате» она здорово научилась выяснять правду самостоятельно. Привыкла, понимаете.
Пускай Дженна всего лишь хрупкая блондинка с патологической любовью к розовому цвету – все-таки она вампир, а значит, умеет, когда надо, выглядеть довольно устрашающе. Мне жутко хотелось подойти к ней и обнять покрепче.
Папа переводил взгляд с нее на меня и обратно.
– Миссис Каснофф говорила, что вы, девочки, – грозная команда. Теперь я ее понимаю. Что ж, если вам больше ничего не нужно в библиотеке, не прогуляешься ли ты со мною по парку, Софи?
Интересно, папа всегда разговаривает так, словно только что вышел из романов Джейн Остен, или бывают исключения? Как это моя сверхпрактичная мамочка ухитрилась в такого влюбиться? Мне кажется, она не из тех, кого можно обаять изысканными речами. Впрочем, не мне судить. Я и сама никогда бы не подумала, что влюблюсь в красавчика-одноклассника, к тому же тайного убийцу экстраординариев.
Я сказала:
– Уже темнеет.
– О, я уверен, что света еще довольно. В это время дня дом особенно живописен.
За несколько недель, что мы с папой знакомы, я научилась понимать его по глазам и по интонациям. Сейчас его глаза говорили, что мы отправимся на прогулку вне всякой зависимости от моих желаний.
– Ладно, – согласилась я. – Почему бы нет?
– Вот и прекрасно! Дженна, ты сможешь немного побыть одна?
Дженна глянула на меня.
– Конечно, мистер Атертон. Я… Я пойду проведаю Кэла.
– Прекрасная мысль, – сказал папа и подставил мне локоть. – Прошу!
ГЛАВА 8
В вестибюле служанка смахивала пыль с мраморного столика, только не салфеткой и не метелочкой из перьев, а просто водила руками над столешницей. Пыль взлетала облачком и мгновенно исчезала. Смотреть на это было так же непривычно, как на мобильный телефон и компьютер. В «Гекате» магию не применяли вот так, запросто. Миссис Каснофф ни за что бы не позволила нам использовать свои специфические способности для хозяйственных нужд.
Когда мы вышли из дома, я заговорила первой:
– Слушай, пап, извини, что я трогала твой волшебный шкафчик или как его там. Я не знала.
Папа не ответил и только глубоко вдохнул.
– Чудесно! Ты чуешь, Софи?
– Э-э… Что я должна чуять?
– Лаванду. Здесь все ею засажено. Особенно благоухает в такие вот тихие вечера.
Я осторожно потянула носом. Точно, пахнет приятно, и вечер прекрасный: не слишком тепло, не слишком холодно, и тени ползут по зеленой лужайке. Наверное, я бы восхитилась еще больше, если бы здесь не было спецприемника для несовершеннолетних демонов.
Мы пошли дальше молча. Моя рука лежала на сгибе папиного локтя. Это было приятно и немного странно. Я ни о чем не могла думать и все повторяла про себя: «Это мой папа. Мы идем под руку с папой, словно он и не отсутствовал в моей жизни почти семнадцать лет».
Мы перешли каменный мостик, поднялись на небольшой холм и остановились, глядя на дом.
Папа был прав: вид такой, что дух захватывает. Приютившееся в зеленой долине аббатство Торн озарено мягким золотистым светом, а вокруг, словно оберегая и защищая, стоит лес. Я хотела подумать «Как красиво!» – а вместо этого думала лишь о том, насколько иной была бы моя жизнь, если бы Алиса когда-то здесь не оказалась.
Папа произнес негромко:
– Я сразу полюбил этот дом.
– Жаль только, что он маловат, – отозвалась я. – Когда в доме меньше пятисот комнат, возникает ощущение тесноты.
Шутка была не из лучших, но папа все равно усмехнулся.
– Надеюсь, тебе здесь понравится. В каком-то смысле это наша родина. Хочешь, расскажу?
Во рту у меня пересохло и коленки дрожали, но я заставила себя говорить беззаботным тоном.
– Послушать можно.
– В семействе Торн были темные ведьмы и колдуны. Сотни лет они скрывали от людей свою истинную сущность и в то же время, умело пользуясь магическими способностями, богатели и становились все влиятельнее. Они были умны и честолюбивы, но особой опасности не представляли. По крайней мере, до войны.
– Которой?
Папа удивленно взглянул на меня.
– Разве вы не проходили в школе?
Я мысленно перебрала все прошлогодние уроки. Честно говоря, меня тогда больше занимало другое – Арчер, и Дженна, и загадочные нападения на наших девчонок. Моя ли вина, что уроки не застревали в памяти?
– Может, и проходили, только я не помню.
– В 1935 году разразилась война между Экстраординариумом и «Оком Божьим». Это был крайне тяжелый период нашей истории. Число погибших с обеих сторон измеряется тысячами.
Он помолчал, протирая очки носовым платком.
– В живых остались всего двое Торнов – Вирджиния и ее младший брат, Генри. Видимо, именно Вирджинии пришла в голову идея призвать демона для борьбы с «Оком». За всю историю Экстраординариума такое не удавалось никому и никогда, однако Вирджиния решила попробовать. На это ушли годы, но в конце концов она отыскала нужный ритуал в одном старинном гримуаре.
– Догадываюсь… Том самом, который заперт в шкафу?
– Да. Согласно документам, хранящимся в Совете, Вирджиния хотела испытать ритуал на себе, но глава Совета запретил. Он считал, что будет безопасней провести ритуал с обычным человеком. В то время, весьма кстати для Вирджинии, в аббатстве жили несколько сотен школьниц.
Меня пробрала дрожь.
– И она выбрала Алису.
– Она выбрала Алису.
– Почему? Ты же сам сказал, там были сотни девочек. Она тянула бумажки из шляпы или как?
– Право, не знаю, Софи. Я всегда считал, что выбор был как-то связан с беременностью Алисы. Возможно, они с Генри… Как бы то ни было, Вирджиния ни с кем это не обсуждала, а сама Алиса после ритуала уже никому ничего не могла рассказать.
Я потерла нос тыльной стороной ладони.
– В таких историях обычно кто-нибудь находит в старом чемодане волшебный дневник, и там оказываются ответы на все вопросы. Нам такая удача не светит?
– Боюсь, что нет. Остальное, я думаю, тебе и так известно. Вирджиния провела ритуал, однако что-то пошло неправильно. Мы никогда не узнаем точно, что там случилось; в результате Вирджиния и ее брат погибли, Алиса же стала демоном.
– Чудовищем, – прошептала я, вспоминая, как серебристые когти вонзились в шею Элоди.
Я уселась прямо на землю и уткнулась подбородком в колени.
Папа вздохнул, постоял немного и в конце концов сел рядом со мной.
– Костюм испачкаешь. От травы останутся пятна.
– У меня есть другие костюмы. Знаешь, ты уже не впервые употребляешь это слово, говоря о нас. Позволь спросить, почему?
Я вздернула брови.
– Серьезно? Тебе неясно, почему для меня «демон» означает чудовище?
– Когда ты считала себя просто ведьмой, разве ты применяла к себе слово «чудовище»?
– Нет, конечно.
– А между тем, ведьмы, феи, оборотни, демоны… У нас общее происхождение.
– Как это?
Папа сорвал травинку и принялся рассеянно рвать ее на мелкие кусочки.
– Все мы вначале были ангелами.
– Я знаю, что обычные экстраординарии происходят от ангелов. Тех, что во время войны между Богом и Люцифером не приняли ни ту, ни другую сторону.
Он посмотрел мне в глаза.
– А демоны – это ангелы, которые выбрали сторону. Как выяснилось, не ту, которую следовало.
– И что? Если они – бывшие ангелы, это еще не значит, что они… то есть, мы… хорошие.
– Так-то оно так, и все же назвать нас чудовищами – это упрощение. Например, тебя не слишком беспокоило открытие, что ты темная ведьма, а ведь их способности удивительно схожи с нашими. В каком-то смысле демон – это нечто вроде очень могущественной темной ведьмы.
– Или Хогарота Отвратного, – пробурчала я себе под нос.
– Что-что?
– Ну, просто… Когда Вирджиния призвала демона и он вселился в Алису – куда девалась она сама? Значит ли это, что ее душа совсем исчезла, остался только монстр в ее облике?
Папа растерянно засмеялся.
– Господи боже, нет! Неужели ты все это время так думала?
Я скрестила руки на груди.
– А что мне было думать? Никто особенно не торопился отвечать на мои животрепещущие вопросы по поводу демонов.
Папа перестал смеяться. Вид у него был самую чуточку смущенный.
– Ты права. Прости. Нет, призванный демон – это… По сути, это всего лишь некая темная… сила. Когда ангела изгоняют в преисподнюю, он лишается всего, кроме своей мощи. У него нет имени, нет личности, нет даже тела. Остается только чистая, неразбавленная магия.
– Ничего себе…
– Строго говоря, «вселился» – не совсем подходящее слово. Две сущности как бы смешиваются, сплавляются воедино. Демон изменяет все в человеке, вплоть до ДНК. Поэтому демоническая сущность передается по наследству. Поэтому даже очень тяжелое ранение не может нас убить. Наша сила исцелит любые раны. – Он кивнул на мою ладонь со шрамами. – Разумеется, кроме тех, что нанесены демоническим стеклом. И тем не менее личность остается прежней – той, что была до ритуала.
– Только теперь в наших жилах в буквальном смысле слова течет самая темная и самая могущественная магия в мире, – уточнила я.
– Именно.
Папа гордо улыбнулся, и я вдруг вспомнила, как Алиса воскликнула: «У тебя получилось!» – за мгновение до того, как я отрезала ей голову.
Внезапно сдавило горло, стало трудно дышать.
– Если Алиса была, по сути, прежней Алисой, почему она отрастила когти и стала пить кровь?
Папа пожал плечами и поднял вверх правую руку. Вместо ухоженных ногтей вдруг выдвинулись длинные серебристые когти и тут же исчезли.
– При желании любая ведьма или колдун могут проделать то же самое. Попробуй.
Я уставилась на свои обкусанные ногти с остатками клубничного лака – Дженна пыталась сделать мне маникюр.
– Нет, спасибо.
– Что касается… другого твоего вопроса, магия крови – это очень древняя и очень действенная практика. Опять же, многие ведьмы и колдуны применяли ее в прошлом. Твоя подруга Дженна и сейчас ею пользуется. Собственно, именно так и появились вампиры. Около тысячи лет назад ведьмы одного ковена проводили особо сложный ритуал, связанный с магией крови, и вот…
– Алиса убивала людей.
На последнем слове голос у меня сорвался.
– Да, – спокойно подтвердил папа. – От такой сильной темной магии недолго сойти с ума. Это и произошло с Алисой. Но это не значит, что нечто подобное непременно должно случиться с тобой.
Он пристально посмотрел на меня.
– Я знаю, Софи, тебе трудно осмыслить и принять доставшееся тебе наследство, однако чрезвычайно важно, чтобы ты перестала считать демонов чудовищами. – Он накрыл мою ладонь своей. – Не думай, будто ты – чудовище.
Я сказала, едва справляясь с голосом:
– Слушай, я понимаю, что ты большой энтузиаст теории единения с демонами, но я своими глазами видела, как демон убил мою подругу. И еще миссис Каснофф рассказывала, что твоя мама одемонилась и убила твоего папу. Так что не надо мне тут впаривать, будто демоны все белые и пушистые!
– Я этого и не говорил, – ответил папа. – Но если ты согласишься выслушать меня и больше узнать о демонах, ты поймешь, что процедура Отрешения – далеко не единственный выход. Существуют способы… скажем так – управлять своим даром. Это снизит для тебя вероятность причинить кому-либо вред.
– Снизит? – повторила я. – Но не исключит?
Папа нетерпеливо тряхнул головой.
– Я, видимо, неправильно все объясняю! Просто я хочу, чтобы ты поняла… Скажи, Софи, задумывалась ли ты о том, что с тобой будет после Отрешения? Разумеется, если ты останешься в живых.
Задумывалась, а как же. Глупость, конечно, несусветная, но прежде всего я подумала о том, что стану похожа на Ванди: вся в лиловых завитках татуировок, даже на лице. В человеческом мире их нелегко будет объяснить, но я надеялась все списать на подростковые причуды.
Не дождавшись ответа, папа продолжил:
– Боюсь, ты плохо представляешь, что на самом деле означает эта процедура. Ты не просто утратишь способность к магии. Ты уничтожишь жизненно важную часть себя. Отрешение проникает непосредственно в кровь и отнимает у тебя нечто, настолько же тебе свойственное, как цвет глаз. Ты, Софи, рождена демоном. Твои тело и душа будут бороться за то, чтобы так и оставалось. Бороться не на жизнь, а на смерть.
На такие слова ответить нечего, поэтому я молча смотрела на папу. В конце концов он произнес со вздохом:
– Ты устала. Я и так рассказал тебе слишком много для первого раза. Неудивительно, что ты подавлена.
Я ответила:
– Не в том дело.
Папа, не слушая, продолжал говорить. Я уже замечала за ним эту неприятную привычку.
– Вот отдохнешь, выспишься и, надеюсь, завтра будешь воспринимать мои слова не так враждебно. – Он глянул на часы. – А сейчас прошу меня извинить – я уже пятнадцать минут назад должен был встретиться с Ларой. Дорогу домой найдешь?
– Угу. Дом ведь прямо передо мной, – буркнула я, но папа уже быстрым шагом спускался с холма.
Я еще долго сидела в сгущающихся сумерках – смотрела на аббатство Торн и пыталась переварить все, что рассказывал папа. Только минут через десять спохватилась: я ведь так и не спросила, что здесь делают двое демонов-подростков и откуда они вообще взялись.
В конце концов я встала, отряхнула джинсы и побрела к дому.
По дороге я обдумывала то, что папа сказал об Отрешении. Я всего несколько лет как обнаружила в себе магические способности, и все-таки они уже стали частью меня. Впервые я сама себе призналась, что одна только возможность их лишиться путает меня чуть не до обморока, – а ведь при этом я еще и умереть могу.
Но и жить, чувствуя себя бомбой с часовым механизмом, тоже невозможно. Что бы там папа ни говорил об управлении своими способностями, пока они при мне, вероятность взрыва остается весьма реальной. Вся моя жизнь превратилась в жутко сложную головоломку, а головоломки мне никогда не давались.
Когда я добралась до дома, папы нигде не было видно, так что я отправилась к себе. Раньше мне зверски хотелось есть, но разговор отбил весь аппетит. Хоть я и спала днем, сейчас мне просто необходимо принять горячую ванну и заползти в кровать.
Правда, она оказалась аккуратно застеленной – то ли слуги постарались, то ли в аббатстве действуют какие-то уборочные чары.
Вдруг я заметила на подушке фотографию.
Когда я взяла ее в руки, у меня мелькнула мысль: неужели папа сам ее сюда положил? Руки мои слегка дрожали. На черно-белом снимке я увидела человек пятьдесят девочек в саду перед аббатством. Половина девочек стояла, остальные сидели на земле, скромно натянув юбки на колени. Алиса была среди сидящих.
Я долго вглядывалась в ее лицо. Почему-то было легче думать о ней как о бездушном вместилище злобного демона. Тяжело сознавать, что душа Алисы все еще находилась в ее теле, когда я полоснула ее по горлу осколком демонического стекла.
О чем она думала в тот день, когда сделали снимок? Ее так же сильно, как меня, поразило аббатство Торн?
Очень может быть, шестьдесят лет назад она стояла в этой самой комнате. От такой мысли холодок пробежал по спине. Спросить бы ее, было ли у нее такое же зловещее предчувствие, как то, что поселилось во мне и упорно отказывается уходить?
У той Алисы, что застыла, улыбаясь, на снимке 1939 года, не нашлось бы ответов. Судя по лицу, она знать не знала, что ждет ее в будущем.
Ее и меня.
