Текст книги "Чистосердечные признания (ЛП)"
Автор книги: Рэйчел Гибсон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 19 страниц)
ГЛАВА 13
Во сне к вам прилетают ангелы
– Это Большая Медведица. – Дилан взял Хоуп за руку и указал в ночное небо. – А вот это – Малая Медведица.
Он лежал рядом с Хоуп в спальном мешке. Да, как-то уместились. В тесноте, да не в обиде: как раз хватило места устроиться бок о бок. Они сняли только обувь, оставшись в джинсах и свитерах. По словам шерифа, утром им не придется влезать в холодную одежду, и Хоуп его еще благодарить будет. Она никогда не ночевала под открытым небом, и ей пришлось поверить шерифу на слово.
Она положила голову ему на плечо: тело Дилана было горячим, точно печка. Он надул матрас и положил тот под спальный мешок. Хоуп, хотя кончик носа у нее все же замерз, совершенно ни на что не жаловалась.
– Это Полярная звезда, – указал Дилан на запад, подняв их переплетенные руки. – И Кассиопея.
Хоуп никогда особо не разбиралась в созвездиях, поэтому и тут должна была поверить ему на слово.
– Кассиопея прикована вверх ногами к своему трону и вынуждена кружить по небу, стоя на голове. – Он поднес к губам руку Хоуп и поцеловал кончики ее пальцев. – Я рад, что ты приехала сюда со мной.
– Я рада, что ты меня сюда привез.
Из всех дивных мест, где она побывала или о которых могла вспомнить прямо сейчас, ни одно не казалось настолько привлекательным: хотелось просто лежать здесь, в спальном мешке, в дикой местности Айдахо с Диланом Тэйбером. Мужчиной, которого миз Спенсер полюбила сердцем и душой.
Шериф приподнялся на локте, и она взглянула в его скрытое тенью лицо, темным пятном выделявшееся на фоне усыпанного звездами неба.
– Хоуп?
– Что?
– Я хочу тебе кое-что сказать. – Он приложил ее ладонь к колючей от щетины щеке. – За свою жизнь я встречался с женщинами, которые ничего для меня не значили, и с женщинами, которые значили для меня очень много. Но никогда ни одна из них не вызывала у меня таких чувств, как ты. – Дилан опустил голову и прошептал у самых ее губ: – Иногда, когда я смотрю на тебя, мне трудно дышать. Когда ты меня касаешься, я вообще забываю про дыхание. – Он поцеловал Хоуп, медленно и сладко, и с каждым движением его губ и языка ее сердце словно становилось больше и полнилось желанием. Это было прекрасно, страшно и совершенно незнакомо. Затем Дилан отстранился и произнес: – Я не знаю, как все сложится, но я хочу быть с тобой. Ты для меня важна.
Это, конечно, не совсем признание в вечной любви, но у Хоуп закололо в глазах. Она скользнула руками под свитер Дилана и погладила пальцами короткие мягкие волоски на его груди, чувствуя, как резко и глубоко он дышит, как сильно бьется его сердце, и ответила:
– Я тоже хочу быть с тобой, – и ее сердце снова переполнили эмоции.
А потом, без слов, только лишь телом, Хоуп показала Дилану, что чувствует. А он, не обращая внимания на мешавшую одежду и стеснявший движения спальный мешок, ответил ей так, будто испытывал то же самое. Ласкал Хоуп так, словно она была хрупкой, словно он очень ею дорожил. И под дождем из падающих звезд любил ее так, словно они остались одни на всей планете. Глядя на Кассиопею Хоуп чувствовала, будто тоже кружит по небу вверх ногами.
Она напрочь позабыла про жуков и насекомых и лежала, обняв любимого мужчину. И хотя это казалось невероятно страшно, но все же определяющим словом было именно «невероятно». Впервые с момента своего появления в городе Хоуп засомневалась, а стоит ли ей уезжать? Как быть, если Дилан попросит ее остаться? Она влюбилась в шерифа городка, в котором не было универмагов «Нордстром», кинотеатра и даже 7-11[40]40
Seven-Eleven – оператор крупнейшей сети небольших магазинов в 18 странах под управлением Seven-Eleven Japan Co., Ltd., действующий главным образом на основании франчайзинга.
[Закрыть]. Но как жить, если этого вопроса Дилан не задаст?
Наутро он приготовил жуткий завтрак из овсяной муки и обезвоженных яиц – немногим лучше вчерашнего обеда из обезвоженного тушеного мяса. Дилан рассмеялся, поцеловал спутанные пряди волос Хоуп и заявил, что она ему дорого обходится.
Они сложили рюкзаки и спустились с горы вдвое быстрее, чем поднимались. Вернувшись домой к Дилану ближе к полудню, путешественники стянули одежду и упали в кровать, даже не позаботившись смыть с себя пыль.
Хоуп устала неимоверно и поняла, что заснула, лишь снова открыв глаза. Поначалу немного сбитая с толку, взглянула на прикроватную тумбочку и разглядела часы Дилана. Под простыней он прижался к ней сзади всем телом, а его рука покоилась меж ее обнаженными грудями. Сквозь тонкие шелковые трусики Хоуп чувствовала его горячий пах, вдавившийся ей в попку. Наверное, именно объятие Дилана и разбудило ее. Запах походной печки еще не выветрился из одежды, грудой валявшейся рядом с кроватью, и волос Хоуп.
Ее веки медленно опустились и тут же распахнулись. Она словно почувствовала на себе чей-то взгляд и приподнялась на локте. Хоуп посмотрела в изножье кровати… и встретилась взглядом с огромными зелеными глазами Адама Тэйбера. Его лицо казалось пустым, словно мальчик не совсем понимал, что же он видит.
– Дилан, – прошептала Хоуп, – проснись.
В ответ тот лишь обхватил ладонью ее грудь и крепче прижал к себе.
Она отвела взгляд от Адама и посмотрела через плечо, слегка ткнув локтем могучий торс шерифа:
– Дилан, просыпайся.
– Хм? – Он попытался разлепить ресницы. – Сладкая, я слишком устал. – Голос его был хриплым ото сна. Однако усталость не помешала шерифу скользнуть рукой вниз по животу Хоуп к ее бедру и обратно. – Хотя, если подумать, на это у меня всегда сил хватит.
– Дилан! – Она схватила его руку через простыню. – Адам дома.
– Что? – Волоски на груди Дилана защекотали спину Хоуп, когда он приподнялся и посмотрел в изножье кровати. Повисла продолжительная пауза: отец с сыном глядели друг на друга. – Адам, – медленно начал Дилан, затем прочистил горло. – Как ты здесь оказался?
– Меня мама привезла. – Мальчик указал куда-то налево, и оба – Хоуп и Дилан – перевели взгляд на высокую блондинку, прислонившуюся к дверному косяку. На ней были бледно-желтые кожаные штаны и шелковая блузка в тон. Гостья казалась смутно знакомой, но Хоуп сомневалась, что они когда-либо встречались.
– Наверное, мне стоило позвонить, – произнесла мама Адама и выпрямилась. – Я побуду в гостиной, пока вы оденетесь. – Она протянула руку сыну. – Пойдем. Давай подождем папу там.
Еще несколько секунд Адам смотрел на отца и Хоуп, затем вышел из комнаты.
– Да твою-то мать, – выругался Дилан, упав на подушку. Он запустил пальцы в волосы и уставился в потолок. – Какого черта он делает дома? Ведь еще не воскресенье… и что здесь делает Джули? Все кувырком. Это чертов кошмар.
Хоуп села, удерживая простыню у груди:
– Что ты хочешь, чтобы я сделала?
– Ты видела взгляд Адама? – Дилан вздохнул и спрятал лицо в ладонях. – Черта с два я знаю. Может, он решит, что ты зашла и так устала, что просто прилегла вздремнуть… или что ты упала, ушиблась, и тебе надо было прилечь.
– Ага, а ты просто оказывал мне первую помощь, исследуя мою грудь. – Дилан взглянул на Хоуп сквозь пальцы. – Адам видел, как ты двигал рукой под простыней. Он не дурачок и вряд ли купится на какую-нибудь нелепую историю. Просто скажи ему правду.
Шериф опустил руки:
– Пожалуйста, не учи, как мне говорить с собственным сыном. Ненавижу, когда люди, у которых нет детей, советуют мне, что делать. Я решу, что для него лучше, и вряд ли сейчас подходящий момент, чтобы объяснять ему нашу с тобой сексуальную жизнь.
– Отлично. – Хоуп отбросила простыню и встала с кровати. – Говори ему, что хочешь. – Захлопнула дверь и стала собирать свои вещи.
– Хоуп.
Она повернулась к нему спиной, натянула шорты и застегнула их.
– Хоуп. – Дилан подошел сзади и положил руки ей на плечи. – Я не должен был говорить о том, что у тебя нет детей. Прости.
Она сгребла бельё и повернулась к нему. Не о том он жалел.
– Я уважаю твои моральные принципы и желание быть примером для сына. Правда. – Хоуп застегнула лифчик на спине и поправила лямки. – Наверное, это будет очень сложно, но я не собираюсь становиться твоей постыдной тайной. – Она вспомнила, как шериф приезжал к ней домой и парковал грузовик у Шелли. – Я не стану тем, о чем ты будешь лгать или отказываться говорить. Не хочу так жить.
– Хорошо.
Хоуп потянулась за футболкой, но Дилан забрал ту из ее рук.
– Мы все уладим, – пообещал он. – Как-нибудь. Но предупреждаю, Адаму не понравилось то, что он сегодня увидел. И облегчать жизнь ни тебе, ни мне он не станет. – Приподняв ее подбородок, он заглянул ей в глаза. – Эта женщина – его мама, и сын мечтает, что мы все съедемся и будем жить вместе одной счастливой семьёй. Он старался…
– О, Боже! – перебила его Хоуп и схватила за руку. – Джульетт Бэнкрофт!
– А я-то все думал, когда же ты ее узнаешь.
– Дерьмо! – Она стала приглаживать свои пыльные волосы. – Я выгляжу последним дерьмом!
Дилан подал Хоуп футболку:
– Даже в свои худшие дни ты красивее, чем Джули.
Возмутительная ложь, однако, внезапно, Хоуп стало волновать совсем другое. Теперь она вспомнила, почему женщина в дверях показалась ей такой знакомой – не из-за телешоу. Журналистке надо убраться из дома, пока Джульетт не вспомнила об их встрече в офисе Блейна. За пару недель до того, как благоверный прислал бумаги на развод. Во время процесса Хоуп кое-что сделала в отместку бывшему мужу. И это кое-что включало сведения о некоей старлетке и ее тайной операции по увеличению груди.
Пока Дилан надевал чистые «Левисы» и футболку, Хоуп натянула свои грязные носки и зашнуровала туристические ботинки, позаимствованные у Шелли.
– Думаю, лучше мне поспешить и уйти, чтобы вы втроем смогли поговорить.
– Наверное, но я подвезу тебя.
– Могу и пешком пройтись. Здесь всего пять километров, а я каждый день пробегаю куда больше.
– Я тебя подвезу.
– Я хочу пройтись. Так у меня будет время все обдумать. Правда.
– Уверена?
– Ага.
Держась чуть позади Дилана, Хоуп прошла с ним по коридору в гостиную. Адам сидел на кресле, так сильно раскачиваясь, что пружины скрипели, а спинка со стуком ударялась о стену. Бум-скрип-бум. Он поднял на Хоуп сердитые глаза, и плескавшаяся в них боль поразила ее больше, чем она могла бы предположить. Эта боль проскользнула ей в грудь и упала холодным комом прямо рядом с сердцем. Смогут ли они снова быть друзьями? Хоуп перевела взгляд на Джульетт, которая стояла в глубине комнаты так, словно ничего не слышит, и разглядывала фотографии Адама с отцом в рамках на телевизоре.
– Адам, прекрати, – попросил Дилан.
Кресло врезалось в стену с еще большей силой.
Джульетт повернулась и посмотрела на Дилана:
– А я всегда гадала, как же выглядит твой дом. Он напоминает мне тот, в котором мы жили, когда Адам был еще совсем малышом.
– Тебе никогда не нравился тот дом, – заметил шериф и ткнул пальцем в сторону сына. – Прекрати сейчас же.
– Ну, не совсем так. – Джульетт перевела взгляд на Хоуп. При обычных обстоятельствах та со стыда бы умерла из-за своего послепрогулочного внешнего вида, особенно по сравнению с идеальной и прекрасной Джульетт Бэнкрофт. Но сегодня Хоуп надеялась, что грязь в волосах и пятна на футболке помогут ей остаться неузнанной. – Адам не говорил, что у тебя появилась подружка.
– Я уже ухожу. – Просчитав быстрый путь к отступлению через заднюю дверь, миз Спенсер стала бочком пробираться через комнату. – Уверена, вам столько всего надо обсудить.
Кресло последний раз стукнулось о стену, и Дилан стащил сына с сиденья.
– Я позвоню тебе позже. Адам, попрощайся с миз Спенсер.
Мальчик не произнес ни звука, и Хоуп уже успела пробраться до дверей кухни, когда ее остановил голос Джульетт:
– Подождите-ка! Я знаю, кто вы. Вы – бывшая жена доктора Спенсера.
Хоуп закрыла глаза. Вот черт!
– Вы работаете на «Нэшнл Энквайр», – прибавила Джульетт.
Журналистка перевела взгляд с разъяренного лица любимого ангела Америки на Дилана, который нахмурился и застыл на месте, держа одной рукой Адама, и ответила:
– Нет, я не работаю на «Энквайр».
– Вы тот самый их «достоверный источник», который разболтал конфиденциальную, не подлежавшую разглашению информацию о пациентах доктора Спенсера. – Джульетт повысила голос и обвиняюще ткнула пальцем в сторону Хоуп: – Это ты рассказала им о моей чертовой операции на сиськах! – От подобных слов журналистка ошеломленно застыла. Америка определенно никогда не слышала, чтобы подобные выражения срывались с этих идеальных ангельских губ. – Спенсер ничего не мог доказать, но был уверен, что это твоих рук дело!
С учетом обстоятельств Хоуп, пожалуй, могла бы оправдать ярость Джульетт, но не ругаться же так перед сыном!
– В свою защиту могу сказать, – начала журналистка, – что Блейн был свиньей, и я хотела ему насолить. Я не задумывалась, кто еще может пострадать, но всегда сожалела, что причинила вред другим людям. Мне жаль, что так произошло.
Дилан наконец отпустил сына:
– Ты репортер «Нэшнл Энквайр»?
– Нет. Года четыре назад я была их анонимным источником для нескольких статей о звездах, а затем написала фрилансом пару историй о грубых промахах людей в области моды. Такого рода вещами я больше не занимаюсь.
– Ты пишешь статьи о природе. Так?
Хоуп не хотела ему говорить. Не при подобных обстоятельствах.
– Ну, не совсем.
– Тогда что ты пишешь? По-настоящему?
Но и лгать она тоже больше не могла. Хоуп сделала глубокий вдох и призналась:
– Я штатный журналист «Еженедельного вестника Вселенной». Я пишу истории про бигфута и пришельцев.
Дилан откинул голову назад и посмотрел на нее прищуренными глазами.
– Адам, ступай к себе в комнату, – приказал он, не отрывая взгляда от миз Спенсер.
– Я не хочу в комнату.
– А я не спрашиваю, что ты хочешь. Сказано – иди!
Мальчик нехотя пошел в свою комнату так медленно, словно его ноги налились свинцом. Никто не проронил ни слова, пока дверь за Адамом не захлопнулась.
– Итак, – начал Дилан, – все эти разговоры о флоре и фауне – чушь собачья? Ты работаешь на таблоид.
– Я не пишу о сплетнях. Я сочиняю истории о пришельцах, – отозвалась Хоуп, разводя руки в стороны. – Вот как-то так.
– И что, я должен тебе поверить? Ты же только и делала, что врала с самого своего приезда в город! Иисусе! Ты, наверное, здорово посмеялась про себя, пока я показывал тебе все эти цветы для твоей «статьи»!
– Я не смеялась.
– А статья про Хирама Доннелли тоже сплошная чушь, так?
– Нет, я собираюсь написать о нем. Я никогда…
– Как ты узнала об Адаме? – перебил Тэйбер. Хоуп не поняла, о чем он спрашивает. – И как скоро я прочту про своего сына в твоей газете?
Ей понадобилось время, чтобы понять, что же именно шериф имеет в виду. Тайный внебрачный ребенок любимого ангела Америки – да, это стало бы сенсацией. Просто взрывом бомбы.
– Я никогда не поступлю так с Адамом. Никогда не поступлю так с тобой и, как бы трудно ни было в это поверить, не поступлю так и с Джульетт.
– Ты права, в это сложно поверить, – съязвила та.
Хоуп оглядела лица людей, стоявших перед ней. «Ангел» и не пыталась скрыть свой гнев, а Дилан отдалялся с каждой секундой.
– Кто послал тебя сюда?
– Моя газета, но не за тем, о чем ты думаешь. Они отправили меня сюда делать снимки и сочинять статьи. Прямо сейчас я пишу серию о городе, полном инопланетян. – Хоуп покачала головой, а сердце так и сжималось в груди. – На прошлой неделе я использовала в качестве прототипа Иден Хэнсен с ее фиолетовыми волосами и тенями. Но клянусь, я узнала, что Джульетт мама Адама лишь пару минут назад! Ты должен мне поверить.
– Не думаю, что вообще тебя знаю.
Хоуп накрыла ладонью сердце, словно могла защититься от ледяного взгляда Дилана. Словно могла защитить свое разбитое сердце.
– Когда мы впервые встретились, я не рассказала о своей профессии, потому что тебя это не касалось. После того как мы познакомились ближе, я просто не знала, как объяснить, что солгала о том, чем занимаюсь. Каждый раз казалось, что момент неподходящий.
– Мне кажется, ты могла бы что-нибудь рассказать несколько раз. Например, в любое время между четвертым июля и сегодняшним днем.
Ей нечего было ответить, кроме:
– Ты прав, наверное, мне стоило тебе признаться.
– Ага, наверное. С самого первого дня я все гадал, что же привело городскую девчонку в такое захолустье, как Госпел. Пожалуй, я наконец понял. Не бигфут и не пришельцы, и не коррумпированные шерифы. Ты узнала про Адама и приехала пошпионить за нами.
– Ты что, правда в это веришь? – Его губы сжались в жесткую линию. Дилан ничего не ответил. Все и без того было понятно. – Я пообещала, что не поступлю так с тобой и не сделаю подобной подлости, но, пожалуй, ты поверишь мне тогда, когда ничего не прочитаешь в газетах. – Хоуп последний раз взглянула на Дилана и вышла из дверей, пройдя мимо рюкзаков, что они бросили у дома, прежде чем войти и упасть в кровать.
Солнце Айдахо обжигало глаза, и миз Спенсер прикрыла их ладонью, пока шла по подъездной дорожке, мимо незнакомой машины и дальше по улице. Хоуп так старалась не влюбиться в Дилана. В глубине души она знала, что он разобьет ей сердце. И оказалась права.
* * *
С того момента как Дилан открыл глаза и увидел стоявшего у кровати Адама, жизнь покатилась ко всем чертям.
– Как думаешь, что она сделает? – спросила Джули.
– Понятия не имею, – честно ответил он. Ему хотелось верить Хоуп. Так отчаянно, чертовски этого хотелось… но он не верил. – Нам нужно рассказать Адаму, что мы никогда не были женаты, прежде чем он услышит это от кого-то другого. – Дилан сжал переносицу, словно это могло избавить его от внезапной пульсации в глазах. Он так много рассказал о своей жизни Хоуп. Рассказал ей, репортеру из таблоида, которая ему солгала. – Нужно все объяснить, прежде чем он пойдет в «M&С» за жвачкой и прочитает об этом в газете на прилавке.
– Да, думаю, пора тебе ему рассказать. Как считаешь, есть ли шанс, что твоя подружка не растреплет о нас?
Дилан опустил руку и посмотрел на Джули. Ту волновала только собственная карьера.
– Что ты здесь делаешь?
– Привезла Адама домой.
– Знаю. Почему?
Бывшая сложила руки под грудью и сделала глубокий вдох:
– Ну, помнишь, в аэропорту я сказала, что мне нужно с тобой поговорить?
Нет, Дилан не помнил, но это не значило, что Джули не упоминала что-то подобное.
– Ты, вероятно, знаешь, что я много времени провожу с Жераром ЛаФоллетом, – начала она, видимо, полагая, что он следит за ее жизнью.
– Нет. Это французский актер?
– Да, и он сделал мне предложение. Я согласилась.
– И как ко всему этому отнесся Адам?
– Вот я и подумала, что ты ему все и расскажешь.
Ну разумеется. Дилан сел на диван, упершись локтями в колени и спрятав лицо в ладонях. Может, при нормальных обстоятельствах шериф не стал бы возражать и взял бы на себя ответственность сообщить сыну, что его мама выходит замуж за парня из Франции. Тогда проще было бы рассказать Адаму о Хоуп. Но теперь Дилан сомневался: станет ли с ней встречаться, захочет ли? Насчет миз Спенсер он знал наверняка только две вещи: первое, она работала на таблоид, и второе, ему нравилось проводить с ней время. Эти два пункта, по идее, не должны были исключать друг друга, но не в его случае.
Шериф посмотрел на Джули, которая стояла и явно ждала, что он, как обычно, уладит все с Адамом за нее, и ответил:
– Нет. Ты сама должна ему сказать.
– Я пыталась. Жерар приезжал на прошлой неделе, чтобы Адам мог познакомиться с ним, прежде чем я рассказала бы ему о наших планах. Но он так ужасно себя вел, что у меня не было возможности побеседовать об этом. Я пыталась дозвониться тебе, но дома никого не оказалось. – Джули села на кресло и сжала ладони между коленями. – Адам обозвал Жерара.
– Ого! Неужто он назвал твоего парня придурком?
– Нет. Голубым.
– О.
Судя по тому, что Дилан видел по телевизору, дружок Джули и вправду выглядел так, будто мог интересоваться не только женщинами. Хотя когда шериф несколько раз звонил сыну, тот отвечал как обычно.
– Я поговорю по этому поводу с Адамом, но ты расскажешь ему о своем грядущем замужестве. Хотя, по-моему, он уже обо всем догадывается, поэтому так себя и ведет. – Дилан откинулся на спинку дивана. – Мы вдвоем объясним ему, что никогда не были женаты. Если сделаем все правильно, то вряд ли новость станет для него страшной. Конечно, лучше бы подобрать для разговора другое время, но, похоже, у нас нет выбора.
Дилан пожал плечами. Куда уж хуже? Сын часа не пробыл в доме, а уже видел отца в постели с Хоуп, затем Адама выдернули из кресла и отправили в комнату. Хуже уже просто некуда.
– Пойду заберу парнишку из его комнаты, – произнес шериф, но прежде зашел в ванную и принял четыре таблетки аспирина.
Двумя часами позже Дилан пришел к выводу, что с тем же успехом мог просто пробить головой стену – аспирин ни черта не помогал.
Шериф стоял у черного входа и смотрел, как арендованная машина Джули выехала с его подъездной дорожки и направилась в сторону города. Бывшая не могла улететь в Сан-Вэлли до следующего полудня, поэтому пришла к выводу, что просто останется с Диланом и Адамом. Но после нескольких часов в ее обществе шериф решил, что черта с два он согласится на подобное, позвонил в «Сэндмэн» и забронировал Джульетт комнату на ночь. К утру весь город будет в курсе его дел, но, в кои-то веки, Дилана это не волновало. Задержись Джули еще на пару часов, и он не смог бы поручиться, что не придушил бы ее.
Она его просто взбесила: переврала все так, будто вышла бы за Дилана, попроси он ее руки. Но он не делал ей предложение, потому что они все обговорили и пришли к выводу, что ребенок – не очень хороший повод для брака. Они оба так решили, а не один Дилан! По правде говоря, если бы Джули на самом деле переживала по этому поводу, то он женился бы на ней, даже понимая, что совершает ошибку.
Дилан захлопнул заднюю дверь и отправился искать сына. И обнаружил, что тот лежит на кровати и плачет в подушку. Один из кроссовок Адама куда-то пропал, носки сползли и собрались вокруг лодыжек, шорты перекрутились вокруг пояса. Мальчик сжался в комок, полный печали и горя.
– Есть хочешь? – спросил Дилан с порога.
– Нет. – Адам перекатился на спину. От рыданий он весь пошел пятнами. – Почему мой рюкзак снаружи?
– Мы с Хоуп ходили к Сотутскому озеру.
Сын посмотрел на отца через всю комнату:
– Она ходила с моим рюкзаком?
– Да.
– Пусть не трогает мои вещи! Ненавижу ее!
Дилан подошел к кровати:
– А пару недель назад она тебе нравилась.
– Это было до того.
– До чего?
Адам отвернулся к стене:
– До того как вы занимались сексом!
Примерно год назад Дилан, по большей части, объяснил сыну про пестики и тычинки, но опустил самые неловкие моменты. Тэйбер-старший подумал и ответил, тщательно подбирая слова:
– Мы с Хоуп не делали ничего плохого. Мы оба взрослые, и предполагалось, что тебя не будет до воскресенья.
Адам сел и искоса посмотрел на отца:
– Ты не должен больше этого делать, ведь у тебя есть я. Пусть найдет себе кого-то другого, чтобы он сделал ей ребенка.
– Что? – Дилан присел на край кровати. – Люди не занимаются сексом только ради детей, Адам.
– Ага. А сам-то мне что сказал? Ты говорил, что мужчины вставляют пенисы в женщин, чтобы сделать ребенка.
Ладно, может, он опростоволосился со всеми этими пестиками и тычинками больше, чем подозревал.
– Мужчины хотят заниматься сексом с женщинами даже тогда, когда не собираются заводить детей.
– Почему?
– Потому что… ну… – Дилан не знал, что сказать, но раз уж он вляпался в эту тему, то, похоже, придется как-то довести дело до конца. – Ну, потому что это по-настоящему приятно.
– Как что?
Вот как объяснить про секс семилетнему ребенку?
– Хмм… ну как, например, наконец почесать место, которое у тебя целый день зудело. Или как если у тебя сильно замерзли ноги, и ты забираешься в горячую ванну и аж весь дрожишь от удовольствия, – попытался выкрутиться Дилан и почувствовал, что упал в глазах сына еще ниже.
– Фу!
– Через несколько лет ты так не скажешь.
– Никогда! – покачал головой Адам.
«Похоже, пора сменить тему», – решил шериф.
– Не хочешь рассказать о поездке?
Адам явно не собирался вот так вот бросать поднятый вопрос, но пошел навстречу отцу:
– Все было нормально.
– Твоя мама сказала, что ты встретил ее друга, Жерара.
– Он смешно разговаривает.
– А еще она сказала, что ты обозвал его голубым. Это не очень хорошо.
– А почему мама не может остаться здесь? – спросил Адам, видимо решив, что пора уйти и от этой темы. Дилан поддержал его, по крайней мере, пока.
– Ей здесь негде спать.
– Она могла бы спать с тобой. Хоуп же спала.
Да, Хоуп определенно была в его постели, хотя, по правде говоря, спали они мало.
– Это другое дело. Твоя мама выходит замуж за того француза.
– А, может, ты на ней женишься? – настаивал Адам, ковыряя пластырь на колене. – Она сказала, что вышла бы за тебя, если бы ты предложил. Так попроси ее сейчас.
– Слишком поздно. Она любит Жерара ЛаФоллета. – Дилан похлопал себя по бедру, и сын забрался к нему на колено. – Люди не женятся по многим причинам. Но то, что мы с твоей мамой никогда не связывали себя браком, не значит, будто мы тебя не любим. Или, – прибавил он, немного приукрашивая правду, – что нам наплевать друг на друга. Я всегда буду любить твою маму, потому что она подарила мне тебя. А без тебя мне все время было бы так грустно.
– Ага. – Адам склонил голову на плечо отцу. – Я твой дружище.
– Точно. – Дилан обнял сына и сжал его покрепче. – Я рад, что ты дома.
– Я тоже. А где Мэнди?
– Последний раз, когда я видел твоего щенка, он гонялся за павлинами твоей бабушки, а бабушка гонялась за ним.
Сын поднял голову, его глаза сияли. Никто не любил истории о собачьих проделках больше Адама Тэйбера.
– И бабушка его поймала?
– Нет, но, наверное, нам стоит забрать Мэнди.
Адам кивнул и снова положил голову отцу на плечо:
– Когда мама выйдет замуж, я стану Адамом ЛаФоллетом?
– Нет, ты всегда будешь Адамом Тэйбером.
– Хорошо.
Да уж, хорошо. Впервые с того момента, как сын переступил порог дома, дела, похоже, стали налаживаться. То, что Адам упомянул брак Джули, – уже шаг в нужном направлении. Может, мальчик откажется от своей мечты, чтобы они все жили вместе. Джули сможет свободно следовать своей дорогой, а Дилан внезапно ощутил себя намного свободнее в отношении собственной жизни. Да, вот только теперь уже поздно.
– Ты ведь больше не будешь заниматься сексом с Хоуп, правда?
Ну, может, не настолько уж свободнее. Дилан не знал, как ответить. Он понимал, что хочет услышать Адам, но не мог произнести нужные слова. Это словно сделать шаг назад, когда ты наконец-то продвинулся вперед. А самое смешное – до встречи с Хоуп шериф и не подозревал, как же сильно хочет пойти вперед.
Сидя на кровати и крепко сжимая сына в объятиях, он чувствовал себя одиноким как никогда. До появления Хоуп Дилан знал, что он один, но сейчас особенно остро это ощущал. Она словно пробралась внутрь него, словно вдохнула в него новую жизнь, заставила кровь и самую суть его снова забурлить. А теперь, когда Хоуп, скорее всего, ушла из его жизни, шериф чувствовал себя опустошенным.
– Пойдем за твоей собакой, – произнес он, потому что просто не мог сказать сыну то, что тот хотел услышать. Не сейчас. Не до тех пор, пока поймет, что делать. Не до тех пор, пока разберется, что же чувствует к Хоуп и что думает по поводу всей этой неразберихи.
* * *
Хоуп не собиралась прятаться, словно сделала что-то плохое. Не собиралась запираться в доме, мерить шагами старый деревянный пол и подбегать к окну каждые пять минут. В семь сорок пять вечера она переоделась в свой сарафан персикового цвета, накрасилась и отправилась ужинать. К сожалению, самым приличным заведением в городе было кафе «Уютный уголок».
Из автомата доносилась простенькая эстрадная музыка, а в зале пахло точно так же, как в первый раз, когда Хоуп переступила порог заведения. Обеденный час пик уже миновал, и теперь в одной кабинке сидела пара с ребенком, а трое молоденьких девушек смеялись и курили у прилавка.
Видимо, в «Уютном уголке» не слышали о местах для некурящих и не особо волновались по поводу подросткового курения. Но по крайней мере девицы не выкрасили волосы в розовый цвет и не попротыкали лица штифтами и булавками.
Хоуп заняла кабинку в глубине зала и заказала чизбургер – без сыра, с двойным майонезом отдельно, большую порцию картошки-фри без соли и шоколадный шейк. Может, успокаивающая еда хоть немного утешит.
О работе даже речь не шла: миз Спенсер большую часть дня старалась не расплакаться, гадала, действительно ли между ней и Диланом все кончено, должна ли она ему позвонить или же стоит дождаться его звонка… Весь день Хоуп вспоминала каждую минуту, проведенную вместе с шерифом, особенно единение предыдущей ночи. Он заботился о ней, она слышала это в его голосе, чувствовала в его прикосновениях.
Хоуп часами размышляла, стоит ли вернуться к нему и заставить выслушать ее, заставить поверить, что она никогда его не предаст. Дилан должен ей поверить, но, похоже, единственный способ доказать ему – это когда в газетах не появится ни слова о нем или Адаме, или Джули.
Миз Спенсер вымыла полы, выстирала белье, отчистила ванную. Приняла долгую ванну, устроила косметические процедуры для лица, сделала маникюр – все в попытках выкинуть Дилана из головы. Забыть то холодное, отстраненные выражение его лица, когда он сказал, что вряд ли ее знает. Ничего не помогло.
Пэрис Фернвуд поставила перед Хоуп заказанный шейк. Пока официантка раскладывала на салфетке длинную ложку и трубочку-«соломинку», миз Спенсер вспомнила свой первый день в городе и вторую встречу с Пэрис. Вспомнила, как та смотрела на Дилана, как ее карие глаза наполнялись нежностью, а грубые черты лица смягчались. Пэрис словно светилась изнутри в присутствии шерифа. Интересно, а сама Хоуп тоже так на него смотрела? И если да, заметил ли он?
– Спасибо, – поблагодарила она, вытаскивая соломинку из упаковки.
– Пожалуйста, – пробормотала Пэрис, не поднимая глаз, и удалилась прочь.
«Бедняжка», – подумала Хоуп, наблюдая, как официантка спряталась за прилавком и пустыми пепельницами. Именно так она подумала о Пэрис в тот первый день. Теперь «городская девчонка» понимала ее получше. От любви к Дилану Тэйберу не так-то легко отделаться. Особенно когда не знаешь, действительно ли случившееся означает конец отношениям. Хоуп пребывала в неизвестности, ее сердце было еще не совсем разбито. Еще нет. Она чувствовала себя так, будто висела на краю утеса, и только Дилан мог вытащить ее оттуда.
Она воткнула соломинку в шейк и втянула приличную порцию шоколадного мороженого. Хоуп вручила Дилану свое сердце, и только от него зависело, что же он теперь сделает с этим подарком.
Пэрис вернулась с заказом и оторвала талончик от небольшого зеленого блокнота, что держала в кармане передника.
– Что-нибудь еще? – спросила официантка, бросив талончик на стол.
