355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Рэйчел Гибсон » Спаси меня (ЛП) » Текст книги (страница 15)
Спаси меня (ЛП)
  • Текст добавлен: 3 октября 2016, 23:45

Текст книги "Спаси меня (ЛП)"


Автор книги: Рэйчел Гибсон



сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)

Сэм засмеялся.

– Конечно нет. – Он хлопнул Винса по плечу. – Ты – водолаз-засранец.

Винс попытался не улыбнуться, но проиграл битву:

– Рад знать, что между нами ничего не изменилось, девчонка.

Он подошел к водительской дверце арендованного грузовика. Помахал сестре и племяннику, смотревшим на него из окна, а затем развернул машину в сторону Техаса. Домой. К маленькому, любившему посплетничать Ловетту и своей заправке.

Домой. Когда это случилось? Когда Ловетт, штат Техас, стал казаться домом? И будет ли он все еще казаться домом теперь? Когда Сэйди больше не была частью жизни Винса? Он подумал о том, что больше никогда не увидит ее, не увидит, как она заходит на заправку, не увидит ее лицо, ее тело, прижавшееся к нему, никогда не почувствует ее руку на своей коже, ее нежное дыхание на своем лице или шее и снова ощутил то паническое облегчение внутри.

Сестра спросила его о разрыве. Но никакого разрыва не было. То, что случилось в темном углу его квартиры, больше походило на разрушение. Винс проснулся от кошмара, дезориентированный, запутавшийся и до чертиков испуганный.

И униженный. Сэйди была последним человеком на Земле, которому Винс по собственному желанию позволил бы увидеть себя в таком состоянии. Он посмотрел в ее обеспокоенные голубые глаза и почувствовал, что шлепнулся на задницу прямо в неизвестное неизвестное. И сделал то, чему его учили. Взорвать все к черту и убить всех в пределах видимости. Винс вспомнил ее лицо. То, как она смотрела на него, пока они в спешке одевались. Ожидая, что он скажет что-то, что Винс был не в состоянии сказать. Что-то, что он никогда не говорил никому, кто не принадлежал к его семье.

Она сказала, что любит его. А он причинил ей боль. Ему даже не нужно было смотреть Сэйди в глаза, когда он высадил ее у «Джей Эйч», чтобы понять, как глубоко ранил ее, а ранить Сэйди было последним, чего Винс хотел. В первый раз за все время отношений с женщинами его волновало то, что о нем скажут. Он даже знать не хотел, что будет делать с этим. Если вообще что-то будет. Возможно, лучше не делать ничего.

* * *

Сэйди нажала кнопку на двери своего «сааба», и стекло опустилось на дюйм. Холодный воздух задувал в щель и касался щеки. Ветер подхватил несколько прядей прямых светлых волос и разметал по лицу, пока она ехала в Ловетт и домой. Домой. В отличие от того дня несколько месяцев назад, когда она вернулась в Ловетт, сегодня Сэйди не чувствовала беспокойства и потребности снова уехать. Она была в мире со своим прошлым. Не чувствовала себя пойманной в ловушку или связанной. Ну, ладно, может быть, чуть-чуть, но будущее широко расстилалось перед ней, и это позволяло дышать, когда грудь сжималась.

Последнюю неделю Сэйди провела в Аризоне, выбрасывая умершие растения и собирая вещи. Она закончила незаконченные дела, выставила свой маленький дом на продажу и наняла компанию, которая организовывала переезды.

В понедельник после похорон отца она встретилась с Дикки и остальными менеджерами и управляющими, а также с разными адвокатами в Амарильо. В последующие дни до отъезда в Аризону они провели еще несколько совещаний. Сэйди узнала много нового о ведении дел на ранчо. И поняла, что еще бòльшему ей предстоит научиться. Но нужно было признать, что ей нравилась практическая сторона дела. Казалось, все эти годы, за которые она так и не получила никакого диплома, оправдывают себя. Ну, кроме тех курсов о зомби в средствах массовой информации. Сэйди еще не знала, как изучение фильмов про зомби и их влияния на общество сможет ей помочь, но кто знает, какой апокалипсис может случиться в будущем? Она никогда не думала, что настанет день, когда ей захочется жить в «Джей Эйч». Никогда не замечала, что такой день приближается, но не могла дождаться, когда придет время налаживать связи с банками, как ей приходилось делать, когда она была риэлтором. Работать с жесткими и не очень сроками, держать все под контролем. Сэйди могла принимать в ежедневном управлении ранчо столько участия, сколько пожелает. Она пока не решила, какие вопросы возьмет на себя, но пришла к заключению, что очень похожа на отца. Она любила «Джей Эйч», но ненавидела коров. Тупые, вонючие животные, которые годятся только на грудинку, сапоги и очень хорошие сумки.

Сэйди свернула с шоссе и проехала через ворота ранчо. В отличие от прошлого раза, два месяца назад, на обочине дороги не стояло сломанного пикапа. И не было большого, сильного мужчины, которого надо подвезти в город.

Сэйди не могла перестать задаваться вопросом, вернулся ли Винс из Сиэтла. Не то чтобы это имело значение. Их отношения в стиле «друзья-с-привилегиями» закончились. Умерли. И похоронены. Винс не попытался позвонить или хотя бы прислать смс с той ночи в его квартире, и Сэйди хотела бы забрать обратно слова, которые сказала тогда. Хотела бы не выпалить, что любит его. А больше всего хотела, чтобы они не были правдой.

Все еще.

Послеполуденное солнце слепило через лобовое стекло, и Сэйди опустила щиток, скрываясь от ярких лучей. Она влюбилась в эмоционально холодного мужчину. Мужчину, который не мог ответить ей тем же. Мужчину, который притянул ее, только чтобы оттолкнуть прочь. После того, как она сказала, что любит его. В худший день ее жизни. Что, несомненно, делало этого мужчину самым большим ослом на свете.

Если не считать отца, Сэйди пролила из-за Винса больше слез, чем из-за любого другого на планете. И явно больше, чем он заслуживал. У нее было разбито сердце, она чувствовала себя больной и не могла винить в этом никого, кроме себя. Винс прямо заявил ей, что не создан для отношений. Сказал, что быстро начинает скучать и движется дальше. Сэйди хотела бы ненавидеть Винса, но не могла. Каждый раз, когда она пыталась разозлиться на него, ей было сложно сделать это. В голове возникала картинка обнаженного Винса, судорожно втягивавшего в легкие воздух, смотревшего на то, что только он мог видеть, и сердце снова разбивалось на мелкие кусочки. Из-за него и из-за себя.

В который раз Сэйди влюбилась в эмоционально холодного мужчину. Только теперь она влюбилась гораздо сильнее, но, как и в случае с другими эмоционально холодными мужчинами, которые занимали какое-то место в ее жизни, она сумеет забыть его.

Сэйди остановила «сааб» перед домом, взяла сумку с вещами и клатч с заднего сиденья. Сестры Партон все еще были где-то здесь, но когда она зашла в дом, там стояла тишина. Копия завещания отца лежала на пачке писем и других документов на столике у входа. Сэйди бросила сумки и унесла пачку на кухню. Вытащила диетическую колу из холодильника и подошла к столу, где однажды сидел Винс, поедая особый завтрак Каролины для работников ранчо.

Сэйди пролистала завещание, включая письмо, которое отец написал для нее, и улыбнулась. В отличие от прошлых поколений Холлоуэлов, она собиралась модернизировать дом. Сдать на хранение всю мебель из спальни отца и перевезти туда свои вещи. Диван, обитый коровьей кожей, и все портреты лошадей отца также отправятся на склад. Если уж жить в «Джей Эйч», то надо сделать ранчо своим. Еще Сэйди серьезно подумывала о том, чтобы снять бесчисленные портреты в коридоре наверху. Она не хотела, чтобы если и когда у нее появятся дети, все эти предки пугали их так, как пугали ее.

Сэйди добралась до той части завещания, где шла речь о любом неупомянутом бенефициаре, что, по ее предположениям, относилось к ребенку или детям, которые могли у нее появиться. Поднеся бутылку колы к губам, Сэйди нахмурилась. То ли она ослышалась, то ли оговорка была прочитана неправильно, но там было написано о трастовом фонде для неупомянутого бенефициара. Который родился десятого июня тысяча девятьсот восемьдесят пятого года в Лас-Крусесе, Нью-Мексико.

Десятое июня тысяча девятьсот восемьдесят пятого? Какого черта это значит? Лас-Крусес, Нью-Мексико? Значит, фонд не для нее. Она родилась в Амарильо. И он не имел никакого отношения к детям, которые могли у нее родиться. Что же это значит?

Хлопнула задняя дверь, и Сэйди подскочила.

– Я видела, как ты подъехала, – сказала Клара Энн, входя в кухню. – Если хочешь есть, могу принести тебе что-нибудь из летней кухни.

Сэйди покачала головой.

– Клара Энн, ты была здесь, когда оглашали завещание отца.

– Конечно была. Какой печальный день.

– Помнишь это?

– Что, сладкая? – Клара Энн склонилась над документом, и ее волосы упали на плечо. Она покачала головой. – Что это?

– Я не уверена, но зачем папа создал трастовый фонд для неупомянутого бенефициара, родившегося десятого июня тысяча девятьсот восемьдесят пятого года в Нью-Мексико?

Клара Энн наморщила нос.

– Так здесь сказано?

– Мне кажется, да. Ты слышала, чтобы об этом говорилось в офисе адвоката в тот день?

– Нет, но ты не можешь полагаться на меня. В тот день я рассыпалась, как рубашка из муки. – Клара Энн выпрямилась. – Десятого июня тысяча девятьсот восемьдесят пятого года… – задумчиво протянула она и прикусила язык зубами. – Интересно, не связано ли это с Марисоль? Она уехала в такой спешке…

Сэйди поставила колу на стол.

– С кем?

– Спроси мистера Кунца, – посоветовала Клара Энн и сжала губы.

– Спрошу. А кто такая Марисоль?

– Не мое дело говорить об этом.

– Ты уже сказала. Кто такая Марисоль?

– Няня, которую твой отец нанял после смерти твоей матери.

– У меня была няня?

– Всего несколько месяцев, а потом она уехала. Вот только что была здесь и уже нет. – Клара Энн сложила руки под грудью. – Она вернулась примерно через год с ребенком. Мы никогда не верили, что это малыш твоего отца.

– Что? – Сэйди вскочила, прежде чем поняла, что делает. – Какой малыш?

– Девочка. По крайней мере, одеяльце было розовым. Если я правильно помню.

– У меня есть сестра? – С ума сойти. – И я слышу об этом только сейчас?

– Если бы у тебя была сестра, отец сказал бы тебе.

Сэйди потерла лицо ладонями. Может, да. Может, нет.

– И разве ты не думаешь, что все в городе болтали бы об этом? – Клара Энн покачала головой и опустила руки. – Они все еще обсуждали бы это за ужином в «Ужине дикого койота».

Это было похоже на правду. Если бы у Клайва Холлоуэла имелся незаконнорожденный ребенок, это было бы темой века за любым столом в городе. И Сэйди точно услышала бы что-нибудь.

– Хотя, с другой стороны, только мы с Каролиной были здесь, когда заявилась Марисоль. И мы никогда не рассказывали об этом.

ГЛАВА 18

За десять лет бар «Роад килл» не сильно изменился. Из старого вурлитцеровского музыкального автомата звучала музыка кантри. Стены все еще украшали старые дорожные знаки и чучела животных, а любители моды могли купить ремни из змеиной кожи и сумки из кожи броненосца, выставленные позади барной стойки из красного дерева. Владелец «Роад килл», помимо всего прочего, занимался набивкой чучел. И поговаривали, что Вельма Паттерсон, благослови ее Господь, наняла его, чтобы сделать чучело своей бедной собачки Гектора – несчастной жертвы какого-то водителя-маньяка.

Сэйди устроилась за столиком в дальнем углу под чучелом койота, чья голова скалилась с потолка. Приглушенные огни отражались от рыжего начеса Диан, сидевшей напротив: подруги решили опрокинуть по парочке «маргарит». Диан позвонила несколько часов назад и уговорила встретиться в баре. Не то чтобы ей пришлось выкручивать Сэйди руки. У той все равно не было никаких занятий, а мыслей – хоть отбавляй. Этим утром она встретилась с мистером Кунцем и обнаружила, что в последние двадцать восемь лет ее отец поддерживал «неупомянутого бенефициара». Не было никаких подтверждений отцовства Клайва. Или хотя бы какого-то имени, имевшего отношение к счету в «Уэлсс Фарго банке» в Лас-Крусесе. По крайней мере, так сказал адвокат отца, но Сэйди ему не поверила.

– Я всегда стараюсь уехать на выходной, если мой бывший забирает мальчиков, – делилась Диан, попивая коктейль.

Сэйди предпочла свою «маргариту» со льдом. Меньше шансов затуманить мозг. Для похода в «Роад Килл» она надела простой белый сарафан, синий кардиган и сапоги. Чем чаще Сэйди носила сапоги, тем лучше понимала, почему они ей так нравились. Они отлично сидели, облегая ноги, как перчатка.

– Дом слишком тихий без мальчиков.

Сэйди кое-что знала о тихих домах. Когда сестры Партон уходили на ночь, ее дом становился слишком тихим. Настолько, что она могла слышать лошадей отца в конюшне. Настолько, что замирала в ожидании звонка телефона, который всегда молчал, сигнала смс, которые никогда не приходили, и рева мотора пикапа, который не подъезжал к входной двери.

– У нас не было возможности поговорить со времени смерти твоего отца. – Диан сделала глоток. – Как ты?

– Занята.

И это ей нравилось. Занята так, что не было времени сидеть и думать о потере отца. Или Винса. Хотя Сэйди полагала, что Винс никогда не был ее, так что она не могла его потерять.

– Я на днях проезжала мимо заправки и заметила новую вывеску. Когда Винс снова откроется?

Сэйди видела новую вывеску и пикап Винса, припаркованный рядом со зданием, когда проезжала через город по пути в Амарильо к адвокату. Ее сердце застучало как сумасшедшее и тут же остановилось. Мучительная пульсация и глухой удар. Глаза защипало, и Сэйди очень-очень сильно постаралась возненавидеть бывшего друга с привилегиями.

– Я не знаю, когда он откроет заправку.

– Разве вы не встречаетесь?

Встречаются?

– Нет, мы не вместе. Он может встречаться с кем хочет. – Она сделала глоток, не обращая внимания на боль в груди. – С тобой, например.

Хотя, наверное, нужно предупредить Диан, что Винсу быстро становится скучно и он двигается дальше. Вероятно, в худший день твоей жизни. В день, когда ты хоронишь отца и вынуждена мириться с пирогом Лоралин. Придурок.

Диан покачала головой, нахмурившись.

– Я никогда не встречаюсь с бывшими своих подруг. Винс – красавчик и все такое, но это непорядочно. Против правил. Против кодекса девчонок.

Сэйди всегда знала, что Диан нравится ей не без причины.

– Хотя… – та встряхнула свой коктейль. – Я встречалась с бывшим парнем Джейн Янг. – Она поднесла руку ко рту: – Но она далеко забрасывала свои сети, если ты понимаешь, что я имею в виду.

Сэйди подалась вперед. Прошло так много времени с тех пор, как она сидела с подружками, что просто забыла, как сильно скучала по этому. И да… слухи. Пока они распространяются о тех, кто ей не нравится.

– Джейн – гулящая? – В обычной ситуации Сэйди не стала бы вменять такое девушке в вину. Но у Джейн был скверный характер.

– Ну, как говорила моя бабушка, у нее распущенные волосы и не только. – Диан положила руку на стол. – И она некоторое время встречалась с моим бывшим, Рикки.

Сэйди задохнулась: Диан дружила с сестрами Янг со времен школы шарма.

– Это против правил.

– Она думала, я не знаю. – Диан пожала плечами, крутя в пальцах серебряное украшение на шее. – Если бы Джейн не покупала у меня бижутерию, я бы избавилась от нее.

О, Диан не позволяла кодексу дружбы вставать на пути своего меркантильного сердца. И правильно делала.

– Ее бывший был на-а-амного лучше в постели, чем Рикки. Просто чудо, что я родила двух мальчиков от этого мужика.

Сэйди засмеялась, и они заказали еще по стаканчику. Сэйди медленно пила коктейль, пока «Роад килл» заполнялся людьми, которых она знала почти всю свою жизнь. Чуть позже сыграла в пул в соседнем зале против Каина Строукса и Корделла Партона и умудрилась проиграть обоим. Сэйди хорошо проводила время, но к одиннадцати была готова уехать. Утром в «Джей Эйч» должен был заехать ветеринар, навестить Марибелл и сделать ей прививку. Тайрус был в состоянии позаботиться о кобыле, но Марибелл старела, и этот жеребенок станет ее последним. Последний жеребенок отца. И Сэйди просто хотела удостовериться, что все идет так, как должно.

Отложив кий, она вышла из зала, чтобы найти Диан.

– Я как раз шла за тобой, – сказала та, стоя в центре бара. – Винс здесь.

Сэйди посмотрела поверх начеса подруги на четко очерченные грудные мышцы, обтянутые тканью. На Винсе была обычная коричневая футболка и штаны-карго, и при виде его сердце Сэйди сжалось. Она подняла взгляд вверх по мощной шее и подбородку к зеленым глазам, смотревшим на нее.

– Хочешь уйти? – спросила Диан.

– Нет. – Сэйди покачала головой, хотя как раз собиралась уходить.

В таком маленьком городке, как Ловетт, она была обречена наткнуться на Винса. Лучше покончить с этим сразу. Он подошел к ней, и Сэйди заставила себя стоять неподвижно. Не убежать, не броситься на него, не обхватить руками его широкие плечи.

Склонив голову набок, Винс посмотрел ей в лицо.

– Как ты, Сэйди? – спросил он сквозь шум в баре.

Звук низкого голоса коснулся ее и заставил внутренности скрутиться в тугой узел.

– Потихоньку.

Винс скрестил руки на широкой груди.

– Остаешься в Ловетте?

– Пока.

Беседа ни о чем. С Винсом? Сэйди не могла сделать этого. Не могла без того, чтобы не рассыпаться на мелкие кусочки.

– Это мой друг Блейк, – сказал Винс, указывая на мужчину, стоявшего рядом. – Помогает мне с прилавками на заправке.

Сэйди повернулась к мужчине, которого не замечала до этого, и удивилась, как могла не обратить на него внимания. Он был большим, светловолосым и явно военным. Она протянула руку:

– Приятно познакомиться, Блейк.

Улыбнувшись, он пожал ей ладонь:

– Это мне приятно, милая.

Винс положил руку на грудь друга. Они обменялись взглядами, и Блейк повернулся к Диан:

– Мне нравятся рыжули. Как тебя зовут, красотка?

Сэйди с трудом удержалась от того, чтобы не закатить глаза, но Диан проглотила комплимент, как ореховое пирожное. Эти двое едва узнали имена друг друга и сразу же направились в соседний зал играть в пул.

– Хочешь выпить?

Винс стоял так близко, что сердце Сэйди забилось где-то в горле.

– Я как раз собиралась уходить.

Он опустил глаза к ее губам. Так, как делал всегда, когда она говорила.

– Я провожу тебя.

– Не надо.

Винс положил руку ей на талию, и Сэйди не стала сопротивляться. Будто в этом не было ничего такого. Будто это не он разбил ее сердце. Будто его прикосновение не заставляло ее желать прижаться к его груди. Будто ей не было так больно, что она удивлялась, как еще жива.

– Как дела в «Джей Эйч»?

Будто прикосновение руки Винса и запах его кожи не кружили ей голову и не смущали чувства.

– Возможно, у меня есть сестра, – выпалила Сэйди, когда они вышли в прохладную майскую ночь.

Она не собиралась говорить об этом кому-то. Особенно Винсу. Они ведь больше не были друзьями. Ему не нужно больше спрашивать, что происходит в ее жизни, но Сэйди достаточно узнала Винса, чтобы понимать: он не расскажет об этом никому. Ей даже не нужно просить.

– Что?

– Ничего. Забудь. Ерунда. – Оказавшись на улице, Сэйди отстранилась, и рука Винса упала с ее талии. – Может, это неправда, а если правда, я даже не знаю, как найти свою сестру.

* * *

Они шли под звездами, сверкавшими с техасского неба, но Винс не находил покоя в этой ночи. Ее спокойствие не успокаивало его. Он не знал, что Сэйди будет в «Роад Килл». Не знал, что почувствует, когда увидит ее снова. Не знал, что ему покажется, будто земля под ногами разверзлась, хотя он стоял совершенно неподвижно. Не знал, что легкие будут гореть при каждом вдохе, который он попытается сделать.

– Вот моя машина. – Сэйди указала налево. Шорох гравия под каблуками ее сапог заполнял пространство между ними. В последний раз, когда на Сэйди были эти сапоги, Винс был глубоко в ней, прижимая ее к холодильнику. Потерялся в ней и не думал о конце. Не думал ни о чем, кроме того, как ему хорошо. – Теперь можешь идти обратно, – добавила она.

Он не мог пойти обратно. Не сейчас. Они остановились у водительской двери, и Винс протянул к Сэйди руку. Она сделала шаг назад, и снова его рука упала.

– Я никогда не хотел причинить тебе боль, Сэйди, – сказал Винс.

Она не отрывала глаз от носок своих сапог.

– Я знала, что тебе становится скучно и ты двигаешься дальше.

– Мне не было скучно. – Он не стал повторять ошибку и снова трогать ее и сжал руки в кулаки. – Никогда не было.

Сэйди покачала головой. Луна освещала ее волосы и лицо.

– Неважно.

– Важно.

– Тогда почему ты обращался со мной так, будто я не важна? – Она подняла глаза и прижала руку к его груди. – Как будто я – ничто.

Потому что она видела его на самом дне. Потому что он ненавидел, что у него кошмары, как у маленькой девочки, и Сэйди теперь знает это. Потому что он чувствует себя хуже, чем ничто.

– Ты никогда не была ничем.

– Я всегда знала, что ты пойдешь дальше. Всегда знала, что это закончится, но тебе в самом деле надо было разбить мне сердце в тот самый день, когда я похоронила отца?

– Мне жаль.

– Разве ты не мог подождать? Хотя бы один день?

Винс вообще не хотел, чтобы это заканчивалось. И отдал бы все, чтобы вернуть ту ночь. Не позволить себе заснуть. Бодрствовать и смотреть на Сэйди, пока она спит.

– Мне жаль, Сэйди.

Лунный свет упал ей на лоб, когда она нахмурилась.

– Жаль… Так говорят люди, которые наступили мне на ногу. Ты растоптал мое сердце, и это все, что можешь сказать? Что тебе жаль?

– Да.

Больше всего Винс сожалел, что стоял рядом и не мог коснуться ее. Не мог рассказать обо всем, что сделал на заправке, и послушать, как она говорит о том, что происходит в ее жизни.

Сэйди шагнула к нему, прежде чем Винс увидел, что она пошевелилась. Положила руку ему на грудь и сильно толкнула.

– Жаль? – Она была так зла, что заставила его качнуться назад. – Ты, вероятно, думаешь, что это все исправит.

– Нет. – Винс положил руку поверх ее ладони. – Теперь ничего не исправишь. – Скользнул пальцами по ее щеке и наклонил голову к ней. – Я хочу тебя, – прошептал он. – Никогда никого не хотел так сильно, как тебя.

– Винс.

Имя в ее устах коснулось его и разнесло на мелкие кусочки. Он слетел с катушек. И поцеловал ее. Наслаждался ее вкусом с жарким голодом, хотя раньше и не подозревал, что такой таится у него внутри. Этот голод сжигал Винса в яростном пламени первобытной нужды и желания. Взрывной и безумный. Дикий и не поддающийся контролю. Руки Винса скользили по телу Сэйди. Трогая, притягивая ее лицо ближе к его жадному рту. Он хотел поглотить ее, съесть и никогда не отпускать.

– Винс! – Она оттолкнула его и сделала несколько шагов назад. – Прекрати. – Прижала тыльную сторону ладони ко рту. – Я не позволю тебе снова причинить мне боль.

Его легкие горели, когда он втягивал воздух, пытаясь успокоить дыхание.

– Я не хочу сделать тебе больно.

– Но сделаешь. – Сэйди открыла дверцу «сааба».

Нет. Она никуда не поедет. Она принадлежит ему.

Он мог заставить ее передумать.

Винс схватился за верх дверцы.

– Ты сказала, что любишь меня. – Он хотел, чтобы она любила его. Хотел больше, чем что-либо в своей жизни.

– Я пережила это. – В свете луны по бледной щеке Сэйди скатилась слеза. Это ударило Винса в самое сердце, и он опустил руку. – Держись от меня подальше, потому что я больше не люблю тебя. Держись от меня подальше, потому что я больше ничего к тебе не чувствую.

Сэйди не плакала. Ни в день, когда умер ее отец, ни в день, когда она похоронила его. Винс смотрел, как она уезжает, чувствуя оцепенение и разочарование одновременно. Беспомощность. Как тогда, когда пытался спасти Пита.

Первобытное пламя, бушевавшее в нем, вырвалось наружу. Превратившись в настоящую злость. Ту, которую он чувствовал после смерти Пита. Когда боролся за возвращение слуха и позже, когда ушел из отряда, который любил. И ту злость, которую чувствовал в ночь, когда бросил вызов целому бару байкеров.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю