Текст книги "Дворецкий в Белом (СИ)"

Автор книги: Рэй Тейлор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 37 страниц)

Кайто начала надоедать эта давящая атмосфера битком забитого магазина.

Пусть он этого не помнил, но ещё мальчиком сам по себе завоевал не самую лучшую репутацию у сверстников, потому часто ходил один. В школе всё ухудшилось, особенно когда его выбрали как будущего дворецкого. Единственным окружением оказались преподаватели, которые «поддерживали» его… известно как. К остальным же мальчик относился осторожно и сейчас, вне «места работы», он ощущал себя забредшим в зону хищников травоядным. Ну, по крайней мере, если мог бы. Или…

Нет, на его лице постепенно начало формироваться что–то вроде нервного напряжения, а глаза забегали вокруг. Пока он тянулся за ведёрком шоколадного мороженного, чуть беспокойный взгляд не отрывался от двух старшеклассников, обсуждающих, какое им взять – мятное или апельсиновое. Наблюдая за ними несколько секунд, парень пугался всё больше, видя в них давних «одноклассников», как вдруг в его голове нечто пронеслось. После он выпрямился и закрыл глаза, привлекая внимание этих двух друзей.

Дворецкий вдохнул, выдохнул, вдохнул, выдохнул и открыл глаза. Сейчас его взгляд нельзя назвать ни безразличным, ни спокойным – это нечто среднее. Но он ему заметно стало лучше, потому покинул стеллаж ровной походкой, вытащив из кармана список продуктов. Ему не нужно было напоминание, что купить следующим.

Захотелось снова увидеть Аоко… но у него был только написанный ей текст. И Кайто не выпускал его рук, пока не добрался до следующей цели.

Моющее средство. Достаточно простая покупка, которую легко выбрать, тем более с уточненными «двумя бутылками по четыреста пятьдесят», но дворецких учили экономике. Да и тут даже не нужна экономика – кто не знает слова «скидка»? Разве что новорожденный. И парень делает выбор в сторону средства на девятьсот грамм, которое стоило гораздо меньше, чем два более маленьких.

Такое простое решение расслабило перед сложной дилеммой, где Кайто предстояло самому выбрать фарш. Кажется, вариантов не так много: куриный, говяжий, свиной, телячий и бараний… но какой выбрать? В отчаянии, Кайто прислушался к молодой паре, проходящей мимо:

– Юми–сан, ну это как–то… О, может мяса? – мужчина со странной причёской остановился недалеко от дворецкого и окликнул девушку, – Юми–сан, давайте возьмём говядины!

– Что? – женщина резко обернулась. У неё было симпатичное лицо, покрытое неизвестной обидой, – Ты хочешь, чтобы я совсем потолстела? Возьми курицу или телятину! Ой.

Внезапно покупательница остановилась, заметив парня, стоявшего ровно над телятиной, и перевела взгляд с холодильника на его тележку. Она неуверенно, но мило поинтересовалась:

– А вы за телятиной? Она тут последняя? – Кайто обернулся. Да, осталась только одна большая пачка на килограмм.

– Да, последняя.

– Берёте? – один взгляд, и дворецкий вытягивает телятину, укладывая себе в тележку, а женщина изучает список фаршей, пока её парень пускает слюни на говяжий, – Ах, фарш из баранины? Ничего себе! Вы пробовали?

– Нет.

– Надо попробовать! – и, пока её спутник умоляет передумать, а она кричит на него, Кайто вновь открывает холодильник и вытаскивает баранину, а потом укатывает в соседний отдел.

Две плитки горького шоколада – нет ничего проще, тем более, что тут тоже нашлось место скидкам, и две шоколадки завершили список покупок.

Казалось, всё. Кайто уверенно шёл к кассе, когда понял, что забыл о последней строчке. Он уже вычел несколько йен из своего бюджета, но часть ещё осталась. Только что купить?

Парень не знал.

Не решаясь далее кружить по магазину, он встал в очередь на кассу, вновь оглядывая магазин, как вдруг зацепился за девушку, а точнее за то, что она держала в руках – букет алых роз. Он был очень ярким, вычурным, красивым, но дворецкого волновал только цветок. У них были уроки флористики, потому Кайто знал, как можно вырастить подобные цветы дома.

И в этот же день, по дороге домой, он заглянул в цветочный магазин и купил несколько пачек семян роз. Почему–то синих.

Синие звучали наиболее красиво.

***

Когда Кайто распахнул дверь, обеденное время давным–давно прошло, а дома всё ещё никого не было. Ну, разве что под ногами мяукал Кид, корм для которого был куплен ещё вчера. Сам же дворецкий почему–то не чувствовал себя голодным, а лишь уставшим, потому поднялся наверх в свою комнату.

Он подошёл к кровати и сел – абсолютно спокойно и сдержано, в отличие от любого уставшего работника, готового упасть прямо на пол. Правда, чуть позже парень лёг, но ненадолго.

Нужно было решить: заняться розами или… Ах, нет, Кайто уже устал.

Сегодня лучше просто посадить розы.

Комментарий к 13. Нужен ли, при хорошей памяти, список покупок?

Конечно, у меня нет чёткого представления о японских супермаркетах… Да-с.

Но, что ж, обычная повседневная жизнь… Во что же это выльется? Загадка.

Большое спасибо, что ждёте и читаете :)

========== 14. Первая и последняя трагедия? ==========

Обычным вечером Аоко возвращалась с занятий через район дешёвых многоэтажек мимо воркующих пар, спешащих на вечеринки друзей, семей на прогулке, но с каждым шагом голоса удалялись всё дальше и дальше, потому старческий крик, чем–то напоминавший предсмертный хрип, раздавшийся со стороны одного из домов, прозвучал достаточно отчётливо, что заставил повернуться.

Дверь одной из квартир дома напротив была распахнута настежь, а перед ней на пол присел старик в чёрной форме, голова которого повернута к раскрытому дверному проёму – необычная сцена, которой невозможно не заинтересоваться. По крайней мере, для студентки полицейской академии, уже добравшейся до нужной квартиры.

– Что случилось? – всего один взгляд внутрь, и в горле застывает крик.

На другой стороне перед дверью ванной стояла небольшая табуретка, а над ней в петле повисла молодая девушка в пределе двадцати лет с небольшой раной на голове, где давно засохла кровь. К тому же, судя по резкому запаху и началу трупного окоченения, она висела тут не менее двух часов. А, что хуже всего, Аоко узнала её.

Адвокат Ойси Таю.

– Что… она повесилась? – девушка обернулась к мужчине. Он не выглядел подозрительным просто потому, что форма на нём оказалась формой почтальона, а его голос еле–еле хрипел. Более важной показалась бандероль справа от него.

– Почтальон–сан, вызовите полицию, – старик не сразу услышал это, ведь не мог оторваться от тела, но достал свой телефон. Аоко, тем временем, посмотрела на бандероль, – А ещё – это бандероль для Таю–сан?

– Алло? – услышав вопрос девушки, почтальон прижал аппарат к шее, – Ах, да, но… может, доверить это полиции? – он хотел вновь поднять его, но снова опустил, – Постойте, ваша форма из полицейской академии? У меня там племянник учится!

– Да. Мы всё сообщим полиции, когда она приедет, можно? Пожалуйста, – но почтальон сомневался, а полиция по телефону требовала подробностей.

И тут у лестницы послышался ещё один голос:

– Всё–таки опоздала, – к входу в квартиру бежала смутно знакомая Аоко женщина с высоким пучком (кажется, она мелькала где–то в телевизоре) и остановилась, увидев гостей, – Кто вы такие? Что–то случилось?

Гостья заглянула внутрь и замерла, заметив тело. Нет, она не собиралась кричать: слишком много видела, да и не была такого характера. Но они ещё вчера обедали в кафе, отмечая её новую работу после проваленного суда. Неужели сейчас…

– Так… она повесилась? – повторный неуверенный вопрос от старика, уже сообщившего всё что необходимо полиции, прервал девушек. Обе подошли к телу, разглядывая застывшую рану на голове и необычный для самоповешения узел петли. Ответ напрашивался сам:

– Нет, это убийство.

Женщина и девушка повернулись к друг другу. Эри знала, что такой вывод абсолютно очевиден и не ждала от случайной студентки полицейской академии гениальности парня своей дочери, потому обошла труп и со строгостью и чёткостью в голосе отрезала:

– Ты должна знать, что то, что ты обучаешься в полицейской академии, пока не даёт тебе особых привилегий и не помогает делать гениальные выводы. Тем более, на первом курсе.

– Знаю, но постараюсь не мешать, – а вот такой ответ вызвал у адвоката заинтересованную улыбку. Подобную фразу она слышит впервые.

– Увидим.

Стоило бы познакомиться, но сейчас не до этого.

***

– Ойси Таю, двадцать шесть лет, – Такаги внезапно замолчал на долгую минуту, разглядывая труп, а потом уточнил у Эри, – Эри–сан, вы уверены, насчёт убийства?

– Она назначила мне встречу в семь часов. Если она повесилась, зачем это ей? К тому же, кто тогда ударил её по голове и зачем? – Мегурэ кивнул, а рассуждения подтвердили несколько экспертов–криминалистов:

– После удара она потеряла сознание, а затем задохнулась в петле, – они аккуратно отрезали веревку так, чтобы сохранить петлю, под удивлённый взгляд нашедших тело и удивляясь сами, – Но почему–то всё выглядит так, будто петлю меняли, ведь эту завернули уже на трупе. Остаётся только проверить следы на табуретке.

– Как это понимать? – вопрос разбился об воздух, пока тело увозили на более тщательную экспертизу, а пара криминалистов попросила офицера Чибу принести обувь жертвы. А первым мыслям ещё одна будущая полисвумен, которая закончила исследовать «кухню»:

– Инспектор! – Мегурэ и Такаги моментально обернулись к Сато, – На кухне есть готовая еда на троих человек!

Мегурэ повернулся и подошёл ближе к столу, где нашёл кучу грязных тарелок, разложенных в две стопки, вместе с открытой кастрюлей на столе, а потом заметил старый телевизор с толстым отверстием для крупных кассет, который давно не работал, но под ним на отдельной полке сохранялись раритетные и не очень кассеты с фильмами и музыкой. Куча сотрудников полиции столпилась, кто где, следуя за инспектором и выискивая следы убийцы, пока Аоко оглядывалась сквозь чужие спины:

– И зачем это ему? – пока студентка тихо рассуждала, полицейские открыли все шкафы и включили телевизор, закричавший на громкости под сорок, – Да и двоим… А было ли ограбление? – Такаги что–то спросил у рядовых, которые остались у двери, и, после ответа, уверенно сказал:

– Ценные вещи остались на местах, но, – он вновь осёкся, но быстро нашёлся, – Постойте, вряд ли кто–то мог убить её с порога, тем более обычный вор. Нужно было подготовить всё необходимое, даже если их двое. Возможно, он или они пришли к ней в гости заранее и отвлекли её на готовку, а потом на телевизор?

Все согласились с офицером, а предположения посыпались, как из ведра.

– Эри–сан, она назначала кому–либо встречу?

– Ох, не знаю, но есть двое…

– Инспектор, срочно сюда! – все обернулись, кроме увлечённых исследованием тарелок криминалистов. Мегурэ просунулся вперёд, а Такаги, Сато и студентки за ним. Стоявший у входа Чиба подозвал инспектора к табуретке, – Следы на табуретке меньше следов жертвы. А ещё, – он указал на другого эксперта, открывшего бандероль.

В ней находилось следующее: большая бумага на дне и два конверта. В первом были фотографии, а в другом – письма к бывшему любовнику адвоката Миуре Хисё, директору той самой школы. Он же был и на фото, которые смело можно было назвать «близкими» и «интимными».

– Не может быть, – Эри села на пол, почти не удивлённая снаружи, – И такая молодая… ещё студенткой? Тут, – перебирая романтические снимки, снятые неизвестным оператором, девушки внезапно остановились на одном, очень близко снятым фото, где «пара» сидела за общим столиком у вычурного кафе с зеркальным фасадом, а так же огромной фигурной вывеской с неонами. Это фото вызвало у Аоко слабую усмешку, потому, когда женщина отвлеклась, девушка на некоторое время забросила снимок в карман, а потом отвлеклась на бумагу снизу:

– А эта бумага… заявление о браке? К тому же копия, – адвокат тоже посмотрела на заявление. Таю была записана в нём, как свидетельница, а вот жених и невеста…

– Это они, они могли к ней прийти – её самые близкие друзья, – все склонились над бумагой.

«Миура Санаи»

«Кикути Бэника»

***

– Что, Таю–сан погибла?! – Санаи упал наземь: это был спортивного вида парень двадцати восьми лет, который был однокурсником погибшей в университете. Он выглядел невинно в мешковатой одежде, которая была больше его на два размера, а ещё его лицо – он напоминал ребёнка, который чего–то очень сильно боится, но, наперекор эмоциям, поднимается и идёт навстречу страху.

– Как… она повесилась? – тридцати двухлетняя Бэника наоборот была воплощением аккуратности: идеальная причёска, нежный макияж розовых тонов, ровная осанка, аккуратный маникюр и алое вечернее платье с расстегнутым чёрным пальто сверху. Кажется, она только–только ушла с делового приёма или официальной вечеринки.

– Ойси Таю была убита три часа назад, – гости задрожали с обувью в руках. Кое–как положив её на пол, они подошли к инспектору, нервно посматривая на табуретку. Казалось, что девушка вот–вот готова заплакать, но умело сдерживалась, а на лице парня застыло непонимание вместе с неизвестной эмоцией, которую было трудно различить. Полицейские продолжали работать, – Можете рассказать нам, навещали ли её в это время?

– Вы подозреваете нас?! – ошарашенные вопросом, подозреваемые закричали одновременно, – Мы её друзья! И живём вместе, вместе и зашли! – все лишь посмотрели на них исподлобья.

– А как вышли? – Бэника, по щеке которой медленно скатилась одинокая слеза, не могла не вскипеть, как любой на её месте:

– Да тоже вместе! И разошлись – я же спешила к подругам! – а вот тут не нашлось времени для шуток.

– Подождите, труп висел у входа. Если вы выходили, то вы должны были его заметить! – подозреваемые посмотрели на место, где недавно было тело, и нелепо помотали головами, что не шло к не прекращающейся нервной дрожи.

– Да не было его! Убийца перенёс тело, чтобы нас подставить! И, вообще, когда она…?

– Два часа назад, – Санаи внезапно возмутился:

– Погодите, два часа назад она была жива! Я слышал её голос из уборной!

– И что она сказала?

– Эм… Что у неё диарея, и она выйдет, потому нам лучше уйти, – внезапно, подозреваемый опустил голову в раздумьях, – Ой, стоп. Если так подумать, это очень странно звучит…

– Ранее не догадались?

– Да мы её сто лет знаем! И вполне могли поверить в такое прощание, да?

Бэника подтверждала слова Санаи кивками, а Аоко в упор смотрела на гостей. Она понимала, что столкнётся со странными случаями, но пока они случались лишь в детективных сериалах и загадках. Её взгляд вновь повернулся к гостиной: стена, табуретка, кухня без перегородки… а что с другой стороны? Девушка подходит к двери и входит в спальню.

Большая двуспальная кровать, книжная полка, прикроватный столик. Если развернуться – высокий шкаф до потолка с достаточной шириной для тела. Первые подозрения интуитивно попадают на него, и студентка раскрывает дверцы. Одежда висит настолько аккуратно, что вся остальная комната более подозрительна, чем эти вещи, но Аоко не умеет сдаваться. Она тянет вперёд руку, делает тяжелый шаг и с криком хватается за стенку.

Под её ноги попала сломанная вешалка, где один конец был закручен, а второй – заострён. Неизвестно, как можно так сломать этот предмет, но уже что–то. В поисках причин студентка забралась в шкаф, добравшись до левой стенки. Включив фонарик телефона в потемневшем узком месте, студентка заметила кое–что необычное – неспешно нацарапанный на стенке иероглиф.

– «Бумага»?

– Аоко–кун, ты что–то нашла? Ой, Аоко–кун? – девушка, не спеша, вылезает из шкафа, – Да уж, а за этой кучей вещей ничего не видно… Широкий такой, да и штанга толстая, крепкая… А может тут её повесили в первый раз? Но…

– Подождите, для начала, – не зная, как сделать по иному, Аоко принялась перемешать вещи под крики инспектора. Чуть позже в шкафу стало светлее, и мужчина наконец увидел кандзи.

– «Бумага»? А чем? – девушка протянула вешалку, – Ой, Такаги, надо проверить кое–что! ТАКАГИ!

Пока Мегурэ кричал, дочь инспектора Накамори проверила тумбочки и полку, но ничего, чего нет и у неё дома, не нашла и ушла в направлении ванной, ударившись около двери спальни об Санаи.

Правда ли, что из туалета раздавался голос жертвы? Но в нём лишь унитаз, душ и чистый кафель. «Бля, ничего не ясно… Может, голос был записан на телефон, который убийца оставил здесь на таймере, а потом вернулся и забрал… Иначе никак», – с этими мыслями девушка выходит из комнаты, проталкиваясь сквозь небольшую толпу людей, которая в этом доме казалась огромной: «Остаётся ждать, но чего? Озарения, как в детективах? Это ведь точно был кто–то из них…», – студентка всё внимательней изучала гостей.

Санаи носил футболку на два размера больше. Из–под спустившегося воротника выглядывала новая майка, а штаны, из–за размера, из брюк превращались в шаровары, но сдерживались поясом, что смотрелось очень нелепо. А ботинки оказались не завязаны. Глаза не отрывались от девушки рядом, но если они живут вместе, это нормально? Но что за шок и ужас на его лице?

Бэника, в свою очередь, полная противоположность человека напротив. Аккуратна до ужаса, но означает ли это тот факт, что именно она могла использовать шкаф, а потом идеально его убрать? К тому же она внезапно стала ужасно спокойной, хотя полицейские продолжали ходить мимо, подробно упоминая результаты вскрытия. Её покер–фейс выглядел таким же странным, как и шок парня напротив.

«А ещё то послание на стенке шкафа… Если жертву вырубили, а потом повесили в петлю, то…» – в сомнениях, Аоко обратилась к Эри:

– Инспектор не сказал Вам? В шкафу нашли возможное предсмертное послание.

– Неаккуратно нацарапанное на стенке кандзи «бумага»? Возможно, она намекала на что–то из бандероли… Там куча бумаги.

– Но тогда она должна была знать, что внутри бандероли заранее. Её же только сегодня доставили, – студентка вновь бросила взгляд на подозреваемых, – И что насчёт них? Где они были до и после убийства, кем работают?

– Всё–таки решила залезть в это дерьмо по лобик? – девушка лишь посмеялась, – Ладно, дам тебе шанс, будет тебе практика. Санаи–сан, хоть и учился с убитой, почему–то работает курьером. Ещё он достаточно сильный, хотя утверждает, что спортом не занимается. Говорит, из–за генетики. Таю–сан толком об этом не говорила, но Бэника–сан часто похвасталась при ней, что они вместе с университета, – студентка вновь окинула коротким взглядом мужчину: тот странным образом оглядывался, будто нервничал по тысяче причин одновременно, но ни одну из них не представлялось возможным опознать. Потом ушёл в направлении телевизора, – Не знаю, куда откуда он пришёл и куда собирался, но чаще всего он либо работает, либо сидит дома.

– А Бэника–сан?

– Парикмахер. Была у неё пару раз, она профессионал своего дела. Знала Таю–сан со старшей школы. Она не работает по средам, потому пришла из дома, и, судя по наряду, после собралась к друзьям, – Эри внезапно прижала руку ко рту, но потом стало ясно почему – она чихнула, – Извините. Кстати, когда я давала консультацию в университете Таю–сан, я видела странную сцену.

– Странную? – адвокат наклонилась прямо над ухом студентки, когда подозреваемая прошла мимо них в направлении ванной.

– Она передала ей некие документы и попросила сохранить. И ещё назвала имя Санаи–сана, попросив «не говорить ему ни о чём», – у входа показался очередной криминалист, а Санаи отошёл к телевизору под строгим наблюдением Сато, – Кстати, после того разговора Бэника–сан выглядела достаточно раздражённой…

– Хм…

Аоко вернулась к кухонной зоне: Санаи спокойно прошёлся мимо телевизора, отошёл к шкафчикам, а потом развернулся, чтобы снова обойти старую технику, не отрывая взгляда от полки с кассетами. Он даже встал около ближайшей тумбы, стараясь избежать внимательного взгляда полицейских.

Студентка приблизилась к странной сцене.

– Офицер Сато, а вы бы не могли ещё раз исследовать бандероль? Эри–сан сказала, что пара фотографий вызывают интерес, – офицер оглянулась.

– А кухня?

– Не бойтесь, я здесь! – женщина окинула подозреваемого и громко бросила, отходя:

– Ладно! Аоко–тян, я быстро! – Аоко кивнула, поворачиваясь к мужчине. Тот вновь смотрел на кассеты и только потом поднял глаза к девушке, – Он не выглядит рабочим. Там что–то спрятано?

– Что ж, – Санаи слегка смутился, но совсем не так, как «взятый на горяченьком». Он присел, вытащил одну кассету и резко оторвал крышку, вытаскивая оттуда кусок официальной бумаги. «Выглядит, как обрывок какого–то официального документа. Стоп, «бумага» же!» – мысли прервались, когда сложенный в несколько слоёв лист раскрылся.

– «Имя: Муку. Фамилия от рождения: Ойси»? – ещё несколько секунд, Аоко смотрела на кусок файла, вспоминая, почему ей так знакома подобная формулировка, прежде чем в голове мелькнул файл Кайто. Это было, как удар током: «Мальчик с её фамилией… брат? Сын?!», – Санаи–сан, это?

Но Санаи уже стоял в полный рост. В его лице читался животный ужас, который постепенно перетекал в ярость. На секунду он собрался побежать к выходу, но эксперты с офицерами вновь заходили по кухне, и мужчина сдержался и спрятал документ к себе. Потом наклонился к Аоко.

– Ты ведь дочь Накамори, который разобрался со всем этим? – на секунду Аоко вздрогнула. Её редко узнавали, да и она редко мелькала где–либо, потому ответ звучал глупо:

– А, да.?

– У него есть что–то вроде списка жертв?

– Да, ещё по копии у Иуоо–сана, как у судьи, и у Даичи–сана, психиатра. Он занимается изучением психологии дворецких, – его лицо окрасила безразличная улыбка, а потом он уложил ладонь на плечо девушки и чуть наклонился, шепнув:

– Ты уже поняла, кто убийца? – и тут он резко развернулся, – Имей в виду, я даже не хочу об этом слышать!

Ещё несколько секунд Аоко рассматривала складки на его мешковатой одежде и слушала сдержанное хныканье, а потом вытащила из кармана спрятанное фото. На лице студентки расцвела слабая усмешка.

В зеркале кафе, заметного на фото отражался фотограф – Кикути Бэника.

***

– Бэника–сан, – Бэника моментально обернулась на голос Аоко.

Они были в спальне, вместе с Такаги, Чибой и одним из криминалистов, которые разбирали шкаф. Подозреваемая сидела на кровати, Аоко подсела к ней.

– Скажите мне чисто технически: если бы Вы оказались в петле, а у Вас в руках была бы сломанная заострённая вешалка, Вы ведь попытались бы разрезать верёвку, а не тратить время на кандзи на стенке?

Женщина повернулась к девушке. Она не издала ни звука.

– Офицер Такаги подтвердил результаты экспертизы – на вешалке нет отпечатков жертвы. А Ваших нет из–за использования перчаток, верно?

Звучало, как додумки, и Аоко сама это понимала. Но это было то, что она видела, то, что она предполагала.

– Ваш адрес был на бандероли в качестве обратного. К тому же, ваше лицо есть на этом фото, – студентка вложила снимок прямо в руки подозреваемой, – Ещё вы сразу же сболтнули «она повесилась» лишь сняв обувь. Ну, а послание в шкафу Вы «написали» для Санаи–сана, верно?

Бэника резко обернулась и открыла рот, но снова не издала никаких звуков, а Аоко говорила, как закадровый диктор, который рекламирует какой–то шпионский триллер или рассказывает о деле, произошедшем несколько лет назад.

– А в одной из кассет хранится кусок дела об одном из дворецких – «Муку». Что интересно, у него та же фамилия, что и у Таю–сан, – девушка достала из кармана клочок бумаги, который нашёл Санаи, но в этот раз прочла и второе предложение, – «Отец неизвестен, мать подписала отказную». Брат или сын?

Короткий вздох.

– Сын… от Санаи, – голос Бэники опустел, – Знать, что эта шлюха спала с моим женихом, отвратительно, но то, что куда она сдала несчастного ребёнка, своими же руками, а потом ещё и встречалась с… И взялась защищать его… Я ненавидела её, потому решилась…

– Бэника–сан.

Взгляд Аоко не выражал ничего. Она не пыталась оставаться спокойной, чтобы завоевать доверие. Она не собиралась скрывать отвращения, но эмоции оставались внутри, не касаясь лица.

– Хотя, – внезапно у студентки вырвался нервный смешок, – Бесполезно читать морали, когда всё сделано. Думаю, Эри–сан возьмётся за ваше дело, если вы согласитесь сознаться, – женщина тоже почувствовала на своём лице усмешку.

– А разве я уже не созналась перед двумя офицерами и… ребятами за дверью? – и дверь комично скрипнула, пропуская всех, кто остался за ней.

– К Вашему сведению, я их не просила.

– Не верю, – едва закончив эти слова, парикмахер крепко сжала плечо Аоко, что невольно заставило вздрогнуть, а полицейские остановились. На веках убийцы медленно сформировались маленькие, почти незаметные слёзы, – Могу я попросить об одолжении? Я знаю, что уже не увижу его, но Вы можете найти Муку ради Санаи?

Аоко могла, да и хотела кивнуть, а потом ушла, позволив Сато подойти к Бэнике вплотную.

– Кикути Бэника–сан, вы сознаётесь в содеянном? – во взгляде женщины осталась лишь печаль.

– Да, – издалека послышался слабый мужской плач.

– Вы арестованы.

Комментарий к 14. Первая и последняя трагедия?

Такова история одного из дворецких. Большинство из них кошмарные изначально или стали такими в школе. Интересно, как поживает этот мальчик?

Надеюсь, вы ещё не заскучали? :)

========== 15. Как растить розы? ==========

Даичи подошёл к горшку слева, а потом обошёл его дугой, чтобы посмотреть на предмет с правой стороны. Кайто спокойно ждал его реакции.

– Значит, главное поливать тёплой водой и опрыскивать?

– Да.

– Неплохо! Растить цветы – долго, но приятно. Кстати, ты говорил о бутербродах, с чем они?

– С ветчиной, яйцами и салатом. Ещё маслины и томаты, – психиатр лишь кивнул, а дворецкий вышел из своей скромной, но милой комнаты и повёл врача вниз. Тот достал из кармана блокнот со списком дел, прижал его к себе, пока спускался по лестнице, а потом прочёл и убрал в карман прежде, чем вошёл в столовую.

Даичи редко выезжал к пациенту на дом, только если этого требовал случай, как сейчас, ведь для дворецкого это и место проживания, и место работы. А, если честно, давно он тут не был, ещё с тех времён, когда Аоко «ходила под стол». А ведь сколько всего изменилось!

Обои стали тёмно–бардовыми, вместо «покрась мне голубые, я беременна, ты чего?!». Пол был отремонтирован, после той комичной истории, когда Накамори купил одну из гирь и свалил на пол в центре комнаты. А диван давным–давно забыл, как два друга вместе блевали на него наутро после мальчишника. А ещё новая лампочка заставляла вспомнить тот случай, когда пропустившие дедлайн мужчины всю ночь писали важные отчёты, пока не пропало электричество. Мат стоял на три квартала.

– Ха–ха, какая ностальгия! – Кайто проверил, не перелил ли он кофе, отнёс остатки к кофеварке и отошёл к холодильнику. Парень вытащил обычную отфильтрованную воду, которую инспектор купил на днях, и налил себе, – Эм, ты не пьёшь кофе?

– Пью, но не сейчас, – быстрыми и жадными глотками Кайто осушил свою кружку. Точнее, старую кружку инспектора – дома хранилось куча старых, но полезных вещей.

– Может у тебя что–то с горлом? – дворецкий помотал головой, – Не рвёт?

Снова отказ. «Нет, он же не курит…», – Даичи посмеялся куда–то в сторону: «Ладно, нужно работать!».

Мужчина схватил бутерброд и откусил кусочек.

– О, потрясающе! Ничего себе! – Кайто слабо улыбнулся.

– Спасибо, – врач тут же издал кряхтящий звук, роняя кусочки пищи. Почти подавился.

– Это… Аоко–тян с тобой занимается? – парень снова кивнул, – Эх, отличная девчонка… согласен?

Кайто встал. Он вновь подошёл к холодильнику, а мужчина уложил руку на спинку стула, чтобы переспросить, но лицо парня и так оказалось красноречивым.

Его брови не двигались, глаза концентрировались на бутылке воды, уголки губ формировали абсолютно ровную линию, но казалось, что он улыбался. Непонятно чем, неизвестно как, но при взгляде на него в тот миг, казалось, что он правда улыбался. И это чувство сохранялось до того момента, пока он не налил себе ещё одну кружку воды и не начал пить.

– Так согласен? – кивок.

– Да.

– Вот–вот, – мужчина доел третий бутерброд и только потом допил кофе, а Кайто, закончивший с водой, тут же отправился её мыть. Потом полез уже за третьей кружкой для себя, – Например, эти бутерброды.

На секунду дворецкий оторвался от холодильника и посмотрел на врача, а затем быстро сделал то, что хотел, и сел за стол. В его глазах мелькнул интерес, но внешне парень его не особо проявлял.

– Один раз я помогал Гиндзо с делом об одном клептомане, оказался рядом в нужный момент, – мужчина улыбнулся, – Аоко–тян ещё только начальную школу заканчивала, отцу бутерброды приготовила. Вот у тебя тут томаты и зелень? Она ещё намазала сливочного масла, поскольку ещё не очень разбиралась в сочетаниях. На вкус странно, но чувствовались старания и внимание.

– Хлеб со сливочным маслом, томатами и зеленью? – а это лицо действительно стало странным: с одной стороны он удивлялся сочетанию после кучи кулинарных курсов, с другой – казалось, что у него потекли слюнки.

– Да–да! Не знаю, как сейчас Аоко готовит, но те бутерброды крепко врезались в память, – и, поддерживая налаженную беседу, спросил, – А ты знаешь? Она готовила?

– Один раз помогала мне с цзяодзами, – в его глазах снова появился небольшой блеск и, внезапно, задержался, – А неделю назад она приготовила котлеты с яйцом и рисом. Они были очень вкусными.

– Ох, – синие глаза Кайто блеснули ещё раз, поверх задержавшегося блеска. Его тон стал странным, быстрым, почти эмоциональным.

– Я приготовил то же самое в тот же день, но они не получились такими же, – вдруг парень отшатнулся, и его «очи» на секунду погасли, но потом вновь слабо загорелись, – Наверно, я сделал что–то не так?

Даичи улыбнулся. Он сразу понял, о каком вкусе парень говорит. По крайней мере, ему казалось, что он понял.

– Кайто, там, – мужчина не стал упоминать школу, – Ты сам себе готовил или вас кормили? – дворецкий понурил голову.

– Столовая была только в основной школе, потом мы готовили сами.

– Значит, ради тебя ещё никто не готовил?

Кайто поднял глаза.

Один взгляд, всего один взгляд, но… живой, полностью живой. Бегающий, странный, даже смущённый, но тот, который должен быть. Дворецкий даже почти упал в сторону, но вовремя схватился за стол. Послышался немного неуверенный голос:

– Да, никто. Особенно те котлеты, – взгляд был очень осознанным, каким должен быть, но парень смотрел в стол. А потом…

Сказка закончилась: карета превратилась в тыкву, а эмоции растворились в воздухе. Но не потому, что Кайто не мог испытывать их без усилий, а просто – он почему–то почувствовал стыд или печаль.

– Кайто–кун, понимаешь…

Внезапно Даичи протянул дворецкому кружку, и тот сорвался, чтобы налить ему горячего напитка. Отхлебнув его, врач заговорил не самым уверенным, но внимательным тоном.

– Те люди хотели создать бесплатную рабочую силу, восстановить времена рабовладения, – лицо парня окончательно опустело. Он смотрел в стол, но слушал внимательно, – Но ты человек, Кайто–кун. Любой обычный дворецкий – человек, который сам согласился на работу и получает за это зарплату.