Текст книги "Дворецкий в Белом (СИ)"

Автор книги: Рэй Тейлор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 37 страниц)

Казалось, инспектор слышал стонущий плач с этой картины.

– Продажа органов, – несдержанно пробурчал Шиничи. Страх пробрал даже его, но уверенный голос не колебался. – Значит, это завуч?

– Видимо.

Инспектор перелистнул страницу. Слева его встретил юный старик около пятидесяти лет, в позе мыслителя, а справа – графично выполненная гора трупов со вспоротыми животами. Их поразительное соответствие реальности, показанное в верных цветах и ровных формах, вызывало настолько сильный приступ тошноты, что Накамори махнул рукой, скидывая со стола ещё полную кружку прямо в сторону кансайца. К счастью, осколки не поранили парня, но пятно от кофе оказалось прямо на бедре.

Обычно Хейджи бы вспылил, так как Казуха только вчера постирала одежду после другого дела, но и его голова поплыла.

– Давайте следующую, пожалуйста, – страница перевернулась: слева – важный директор в вычурном кабинете, справа – рисунок целой кучи маленьких детей с полуопущенными лицами. Они стояли вровень, словно рота солдат, а их лица? Измученные зомби, которым не нужна сползающая кожа или пустые глазницы, – пустые детские глаза страшнее любой компьютерной графики или креативного костюма.

– Вероятно, этот пацан обличал грехи других людей.

– Да, похоже на то, – Шиничи взял дневник в свои руки с разрешения инспектора. На первых страницах были лишь преподаватели: кто любил грабить деньги, кто – обнажённых женщин, а кто – беспощадно пытать юных учеников.

Следом появились и небезгрешные ученики: вот некий пацан–брюнет, на листе которого лежал мёртвый мальчик с торчащим во лбу гвоздём. Вот какой–то шатен, который играл в покер в подпольном казино. А вот совсем низкий русоволосый мальчуган, который разбрасывался шприцами непонятного содержания.

В одном рисунке инспектор не сразу узнал Сагуру, – у него была другая причёска, странная фигура, и Ватсон имел совсем другой окрас.

– Похож на Хакубу, но другой.

– Кайто–кун сказал, что Сагуру–кун был в больнице весь год, пока там учился Шингу. Возможно, он нарисовал его по рассказу.

– Вероятно, – согласился Хейджи, хотя волновало его совсем не это, – но кого он избивает?

Мужчина пригляделся. Вдруг его пробрала дрожь.

– Муку–кун? Это разве не Муку–кун?

– Тот, у которого один из самых тяжёлых случаев? – встрепенулся Шиничи, странно махнув правой рукой. Пара лёгких папок слетели со стола даже от такого, но парень быстро их подобрал.

– Да. А где он, я его пропустил? – инспектор не листал тщательно: листов было прилично, и сначала искали на последних страницах. Так портрет похожего на Кайто парня нашёлся почти в самом конце.

Его второй рисунок был крайне необычным – на листе был изображён плачущий ангел.

– Это что должно означать? – горячая голова Хейджи долго размышляла над этим, – Муку был добрячком?

– Возможно. А может, в этом нужно искать некоторый смысл… Но дневник явно ценен! Ты молодец, что сохранил его, Хаттори.

– Я честно хотел его вернуть, просто… забывал, ха–ха… Да и я не знал, что там происходит…

Мужчина внимательно наблюдал за диалогом. Самые простые вопросы были важными, как никогда, потому, поднимаясь для сбора осколков, от которых свидетель отошёл, Накамори приступил к допросу:

– Где вы встретились?

– А, на улице. Я нашёл его в толпе. Он был очень испуган и потерян, потому я спросил, нужна ли ему помощь. Тогда он назвал адрес детского дома, и я отвёл его туда. По дороге и познакомились.

– Каким он был? Как говорил?

– Он выглядел нормальным. Даже кое–какие знакомые мне аниме смотрел. Если только, – Хейджи прижал руку к губам в задумчивом жесте, – смеялся странно. Фальшиво.

– Ясно, – убрав осколки с помощью совка, который он вчера забыл вместе с веником и обещанием убраться здесь, мужчина отошёл к мусорке в глубоких раздумьях. Последний и главный вопрос задал Шиничи:

– Хаттори, из–за чего вы поссорились?

Лицо кансайца обрело самые неожиданные краски. Может, удивление и вправду было совсем не в тему, но вместо печали лицо перекрыл стыд. Тот самый, который приходит, когда ссоришься из–за лопатки, не поделённой в песочнице, в обидных, но не оскорбительных прозвищах; или из-за общей знакомой девочки, хотя до серьёзной любви ещё расти и расти. Но всё действительно оказалось весьма прозаично, когда Хейджи вытащил из кармана бумагу и разложил, показывая рисунок.

В чертах маленькой девочки слабо различалась девушка, которую Шиничи знал, но неизменный конский хвост с бантиком оставался визитной карточкой Тоямы Казухи. Но каким был рисунок! такой влюблённый и чистый, словно у девочки вот–вот вырастут нимб и крылья, а потом она улетит далеко в небо, как ангел. Лучше всего были изображены сверкающие зелёные глаза.

– То есть, – у инспектора, который только вернулся, задёргалась бровь, – вы поссорились из–за девочки? Серьёзно? В таком серьёзном деле вы поссорились ИЗ–ЗА ДЕВОЧКИ?!

– Но он совсем не был странным, и я…!

– Успокойтесь, – мягкий голос Шиничи чуть успокоил Накамори. Он сел на стул напротив письменного стола. – У Хаттори очень горячий нрав. И как вы умудрились поссорится из–за Казухи–тян? Хотя стоп.

Не дав другу договорить, детектив замер. Он внимательно смотрел в направлении стены, но при этом не в неё, а в какую–то отсутствующую точку. Потом перевёл взгляд к кансайцу, и его глаза сузились. Этот осуждающий взгляд был лучше любых оскорбительных слов.

– То есть они с Казухой–тян виделись, и ты даже не привёл её с собой?

– Д–да, виделись! Я пригласил его к себе, когда увидел его в Осаке. Я его другом считал! – Хейджи замер. Он лишь рыл себе могилу поглубже.

– То есть он приходил к тебе домой и твои родители его видели?

– Мама, и всего раз! Она ничего не знает! А у Казухи сегодня чемпионат по айкидо, к которому она готовилась целый год! Я не мог её остановить!

Шиничи вздохнул. Нет, он не был разочарован решением Хаттори – у самого было дело, когда совпали дача свидетельских показаний и чемпионат по каратэ у Ран, но такие факты добавляли лишь ощущения незавершённости.

– Чёрт с тобой. Но это не что–то серьёзное, а то вдруг, – детектив улыбнулся, похлопав друга по плечу. Он повернулся к инспектору; тот держал в руках телефон. – Инспектор?

– Алло, Кайто–кун? – после слов инспектора, парни внезапно напряглись, – мы разговариваем со свидетелем Хаттори Хейджи. Даичи тебе говорил?.. Да… Да, смуглый кансаец… Он говорит, что Шингу был в Осаке. Ты что–то об этом знаешь?.. Нет?.. Жаль… Спасибо…

На несколько секунд диалог прервался, пока Накамори что–то слушал в трубке. Он не спешил обращаться к говорившему, но и важности в диалоге на том конце не видел. Лишь минутой позже он «поинтересовался»:

– Аоко в магазин собралась?.. А зачем тебе дневник, тем более такой странный? Не помню, чтобы у нас такие продавали… Хм, ясно… Будь аккуратней. В моей комнате ваза запылилась… Спасибо, благодарен, – на этом мужчина положил трубку.

– Этот «Кайто» попросил дневник? – тут же поинтересовался Хейджи. Почему–то его лицо немного сморщилось, но потом всё стало ясно: он чихнул. – Извините.

– Да, с синими страницами, – инспектор обречённо уронил голову набок. – Почему синими? Вы видели где–нибудь дневник с синими страницами?

– У Ран был дневник с красными, – вдруг Шиничи взял дневник Шингу в руки. – Этот Кайто похож на Муку, да? Он тут есть?

– Ой, не уверен, что я хочу знать, но давай лучше я найду.

Лист за листом, туда и сюда, вперёд и назад, – и портрет Кайто нашёлся в самой середине. Он улыбался, смотря вперёд – обычный озорной мальчишка в простой футболке и шортах, который готов убежать с картинки играть в футбол или прыгать по гаражам, но вряд ли у него была такая возможность. Да и на этот портрет никто не смотрел – все с непониманием уставились на правую страницу.

Шиничи и Накамори не нашли слов, а Хейджи еле выдавил:

– Это что… огромный знак вопроса?

***

– Я дома! – Кайто, как обычно, встречал Аоко с порога вместе с мяукающим и юрким Кидом. Стоять вдвоём в тесной гостиной с котом, трущимся о ноги, было чем–то истинно домашним, что с лёгкостью вызывало улыбку на и так счастливых лицах.

– С возвращением! – после естественной фразы дворецкий почти сделал реверанс, хотя на деле лишь наклонился, чтобы подобрать выпавший из открытой сумки дневник с изображением неизвестной картины в жанре абстракционизма. Ну, или просто кружков и треугольников.

– Весь район оббежала; только здесь синие!

– Спасибо, – в этот раз Кайто действительно поклонился, чудом избежав тумбочки с обувью. На его лице играла искренняя вежливость. – Ужин на кухне. А фломастеры?

– Сейчас достану. Пачку с белым фломастером несложно найти, – девушка раскрыла сумку и вытащила из неё небольшую пачку фломастеров. В ней были все те, о который Кайто говорил: белый, зелёный, жёлтый, красный и чёрный. – Не пойми меня неправильно, но у каждого есть секреты, и это всё звучит слишком загадочно. Может, хоть намекнёшь?

– В этом совсем нет ничего загадочного, – дворецкий приоткрыл перед хозяйкой дверь убранной гостиной, а затем и идеально вымытой кухни.

По чистой комнате быстро распространился пряный запах мясного стейка, покрытого острым соусом, а затем ядовитый аромат фломастеров, который при этом побуждал принюхиваться к нему снова и снова. В этой странной обстановке Кайто невысоко занёс руку над бумагой, опустил вплотную к листу и беспорядочно начертил нечёткую белую линию наверху страницы, будто пытался нарисовать что–то вроде размытого заката. Нет, это даже не линия, а череда толстых кривых загагулин.

– Может, лучше карандашами?

– Да, Вы правы. Хотя верх лучше смотрится с фломастерами, подождите. – Кайто вернулся к «художествам».

Аоко внимательно присмотрелась к тому, как дворецкий сосредоточенно чертил кляксы из других цветов на других листах: первым появился зелёный лист, за ним жёлтый, после – красный и чёрный. Так парень потратил пять листов, непонятно, на что.

– Нет, это очень загадочно.

– Ничего такого. Так один мой одноклассник делал, – Кайто честно не хотелось брать пример с Альберта, но его идея подходила его мыслям как нельзя кстати. – Лучше карандашами?

– У меня где–то гелиевые ручки были, ими ещё круче! – так и не доев, девушка выхватила новенькие фломастеры и бегло исчезла за выходом.

Первые секунды Кайто смиренно смотрел в сторону двери, затем опустился к дневнику. Он уже распределил имена по стопкам, осталось лишь зафиксировать их. Правда, некоторых фамилий он ещё не знал. «Нужно будет спросить», – улыбнувшись, парень повернулся на скрип.

– Нашла! Как–то выиграла эти гелиевые ручки на каком–то школьном конкурсе.

Приняв их, дворецкий просиял ещё сильнее. Аоко тоже улыбнулась, села на прежнее место, подняла вверх на вилке большой кусок мяса и выронила его, услышав внезапный вопрос:

– Фамилия Нагисы?

– А? Шимару.

Медленными, выверенными движениями Кайто вывел: «Шимару Нагиса» на «белом листе». За ней последовали: «Накамори Гиндзо», «Абэ Даичи», «Коидзуми Акако» и, более чем внезапно, «Кудо Шиничи» и «Мори Ран».

– Ты хочешь записать все имена, чтобы не забыть?

– Вроде того, – хоть Кайто и был спокоен, кандзи «Ран» немного путался под пальцами и поддался не сразу.

– Мило, но почему Шиничи–сан и Ран–сан? Ты их видел?

– Только в ресторане, как и Вы. Просто чтобы не забыть, кто Вам нравится, – эти слова, вперемешку с удивительной ясностью и радостью на его лице, вызывали счастье и у хозяйки.

– Спасибо.

Аоко с чистой душой и сердцем вернулась к еде, будто её работа закончена, но это было ненадолго. Написав в зелёном списке всего одно имя, «Муку», Кайто посмотрел на жёлтый.

– Аоко–сама, фамилия Вашего одноклассника Аки?

– Меко, – нелепо ответила девушка, пока под жёлтым фломастером выводилось: «Меко Аки». – Ты всех решил записать? И что за списки такие?

– Сложно сказать… А с кем Вы учитесь в полицейской академии?

– Это похоже на допрос…

– Простите. Хочется знать, кто это.

– Ну, наша компания – это Хара Минами, Такаши Ута, Танака Рюдзи… А почему они в жёлтом списке? Что за секрет такой?

Кайто издал лишь короткий неловкий хохот. Аоко по–детски надулась.

– Кто ещё?

– Такэути Саю, Харада Гаку, Араки Но. Ещё кто–то?

– Нет, это всё.

– Ладно. Но особо не секретничай, – Аоко встала из–за стола, доев. На Кайто она уже не смотрела, потому едва заметила, как он переворачивает лист. Хозяйка ушла.

Рука дворецкого оторвалась от листа, и парень подобрал тарелку, направившись к мойке. Пусть он работал тщательно, взгляд не отрывался от дневника. Он же и привлёк внимание котёнка, который давно приноровился запрыгивать на стол.

Кид понюхал бумагу, словно оценивая фломастеры и гелиевые ручки, но ничего не ощутил. Зато Кайто заговорил с ним вслух, подбирая алую ручку.

– Такой список действительно полезен, согласись? – в алом списке медленно появилось имя «Шингу». – Как там его фамилия? Хотя…

Записав туда же имя «Сагуру», Кайто убрал гелиевую ручку в пачку. Он будто бы усмехнулся, правда, сухо и, как всегда, безэмоционально. Глаза медленно прошлись по готовым спискам.

– В чёрном листе пока никого нет.

Комментарий к 25. Что скрывается в дневнике?

Мы знаем достаточно много о маньяке, остаётся только найти его новую личность, да и Кайто, вроде, улыбается, только странный какой-то – кажется, жизнь налаживается :)

Как всегда, огромная благодарность тем, кто читает, ставит лайки и оставляет отзывы. Вы очень мотивируете меня ;3

А пока всё – удивимся в следующей главе!

========== 26. Я другой… или такой же? ==========

Комментарий к 26. Я другой… или такой же?

Добрый день!

Фух… глава, конечно… И опять 8 страниц. Что ж, выходные ведь))

Приятного чтения!

Кисть тонкой мужской руки полностью опустилась в чашу унитаза, наполненную водой и мочой. Застряв, конечность онемела, а тело, которому она раньше принадлежала, заснуло вечным сном под небольшим зеркалом в туалетном коридоре. Помимо отрубленной по плечо руки, из тощей груди был вырезан круг кожи и мышц в районе живота, выставляя здоровую печень на всеобщее обозрение. Та полностью покрылась тёмно-красной кровью от задетых сосудов и через некоторое время превратилась в нечто чёрное, сияя во вспоротом брюхе. Этот жестокий способ умерщвления был совершён поварским ножом для резки мяса, который проткнул правое бедро жертвы. Оружие украли с местной кухни.

Тело дворецкого Альберта пролежало в туалете кафе «Икебана» всю ночь.

***

В автобус сели трое: Кайто, Аоко и Даичи. Все разместились на местах в конце, рассчитанных на пять человек, и сначала неуверенно, а потом громко разговорились. Врач, по–детски почёсывая нос, с усмешкой прислушивался к весёлому голосу Аоко и смущённому, но спокойному тону Кайто. Полилог создавался только тогда, когда сама студентка спрашивала о предстоящей встрече в соседнем с академией кафе «Икебана». Девушка помнила, что там учился её одноклассник, и ей хотелось тоже зайти туда, но сегодня катастрофически важная контрольная работа.

Долгое время голос женщины–диктора механически объявлял станции, и пассажиры терпеливо ждали своей. Дорогой и популярный ночной клуб, который они только что проехали, днём превращался в караоке–бар; а вот и филиал известного токийского банка, – до полицейской академии ещё три остановки, но некоторые вещи происходят слишком внезапно и без предупреждения.

Первым делом Даичи почувствовал обычное головокружение, какое бывает при низком давлении или сильной усталости. Рефлексы заставили его взяться за голову, что смутило контролёра. Он посмотрел на пассажира внимательно, как делает мать, поглядывая из окна на игры ребёнка во дворе. Некоторых укачивает в любом транспорте настолько, что они не могут выдержать и автобуса, однако никто из них точно так надрывно не кашляет.

Это был сухой и беспомощный кашель, который превращал голос врача в тяжёлый баритон. Психиатр будто хотел что–то выплюнуть, но это что–то навечно застряло в его горле. Такое не мог отставать ни Кайто, ни контролёр, и уж точно не могла оставить без внимания Аоко. Именно она сказала:

– Даичи–сан…

«Станция Больница Дзинко! Станция Больница Дзинко!»

Девушка с надеждой посмотрела в окно.

– Это ведь та, где Вы раньше работали?

– А, и правда, – Даичи тоже улыбнулся приближающемуся зданию. – Не волнуйся. Скорее всего это бронхит, я часто им болел. Кажется, сегодня без приёма, Кайто. Выйдешь со мной или назад поедешь?

Кайто посмотрел на Даичи с обыденным отсутствием эмоций, но на деле в его голове медленно формировалось что–то похожее на мыслительный процесс. Изнутри это больше походило на голоса в голове (всего два), и каждый соглашался с каждым вариантом. Но кое–что было сильнее дворецкого, хотя бы для него самого.

«Станция Больница Дзинко! Станция больница Дзинко!»

– Я выйду с Аоко–сама, – Даичи кивнул с усмешкой на лице. Это начинало походить на романтическую комедию. Даже не хотелось покидать автобус, но нужно.

Врач вновь закашлял перед воротами больницы.

– Он уже болел бронхитом…

– Да? – Кайто посмотрел на удаляющийся силуэт врача сквозь окошко автобуса.

Автобус тронулся.

– Да, при мне так раз. Надеюсь, с ним всё хорошо, – её улыбка была фальшивой, как никогда. – Может, всё же сразу домой поедешь? Следующий автобус будет поздно.

– Ничего, я провожу Вас до ворот, а потом прогуляюсь.

– Ладно, но я предлагала.

– Да.

***

Аоко ступила на каменный тротуар первой, Кайто – за ней. Вычурность здания полицейской академии очень контрастировала с квадратным и двухэтажным кафе, у которого даже не было террасы. Все места находились внутри, потому ни Кайто, ни Аоко не обратили внимание на толпу, которая столпилась у входа.

– Я пойду. Кошелёк оставляю тебе, – Аоко помахала дворецкому рукой, убегая в сторону академии, – не забудь про автобус!

– Хорошо! – парень ответил ей тем же.

Не описать, какая внезапная печаль окатила дворецкого, когда хозяйка скрылась в дверях здания, но Кайто знал, что она вернётся. Вечером, но вернётся. Он верил в это и развернулся.

Взгляд снова вернулся к кафе, – толпа смешалась у входа, как в забитом до отказа вагоне метро, но, что важно, из неё показался микрофон на штативе. Он висел в воздухе пару секунд, а потом исчез, но уже успел «заинтересовать» дворецкого.

Он сам решил прогуляться, потому зацепился за странную сцену и подошёл вплотную к толпе, однако тут же был сбит. После непродолжительного «би–би» машины позади в парня врезалась ведущая вечерних новостей вместе со своим помощником с камерой. Они влетели в толпу так быстро и с таким рвением пробивались сквозь человеческую давку, что вытолкали ещё несколько людей, – одного даже внутрь. Кайто оставался снаружи.

– Стой, это не тот самый Кайто–кун? – парень не сразу обернулся на незнакомый голос. Он видел этих двух полицейских в новостях, но всего раз: Мегурэ мелькал на экране гораздо чаще, чем эта пара.

– Да, похож.

Бесстрастно оглядев незнакомцев, Кайто спросил:

– Вы кто?

– Я Такаги Ватару, отдел расследований. Инспектора Мегурэ сегодня нет, но произошло очередное убийство.

– Кого?.. – не было заметно, что дворецкому это интересно.

– Насколько я знаю, одного из дворецких, – медленно проговорил Такаги, что–то изучая в блокноте. Сато, которая лишь контролировала разговор, внезапно встрепенулась.

– Точно! Кайто–кун, может, поможешь нам? Возможно, ты его знаешь. Правда, труп лежал всю ночь, там уже больше двенадцати часов, – слова полисвумен тоже не возымели эффекта. Если это не рыба, Кайто не напугать.

– Я видел вещи похуже. Значит, труп ещё не определили? Постараюсь посмотреть, – и дворецкий повёл за собой полицейских, проталкиваясь сквозь людской муравейник.

Всё ещё не похоже, что ему есть дело это этого всего. Тем более наверняка это снова проделки Шингу.

И когда его поймают?

***

За более чем двенадцать часов тело не успело превратиться в труху, но смотреть на него было не самым приятным удовольствием… для всех, кроме Кайто. В общем и целом, ему было безразлично всё, кроме личности жертвы. Она его немного удивила.

– Это Альберт, – легко констатировал он, – он из тех, кого «боятся, но уважают». Но я не знаю, что с ним. Меня продали раньше.

– «Продали»… Ну ты и скажешь, – Такаги записал в блокнот имя жертв. – Преступление жестокое. Вероятно, работа Шингу.

– Офицер Такаги, мы проверили нож, – один из криминалистов, которые со всех сторон обступили место преступления, окликнул «заменителя Мегурэ», – на нём есть отпечатки двух поваров и ещё одного человека.

– Ещё одного? Их нет в базе?

– Да, но Накамори с Даичи, кажется, решили создать отдельную базу для выпускников школы. Я свяжусь с ними, – этот привлёк внимание Кайто вторым, после убитого Альберта.

– База для дворецких? Но мои отпечатки не снимали, – вставил Кайто.

– А? Серьёзно? – удивлённый тон Сато звучал очень искренне, – Может, инспектор тебе доверяет?

– А почему нужно связывается именно с базой по дворецким? – но на этот вопрос дворецкого ответил уже Такаги. Он похлопал парня по спине, едва услышав скрип двери.

– Вот почему.

Кайто обернулся: перед ним предстал один из ненавистных ему одноклассников, Широ. Он был не в формальной одежде, потому был похож на типичного «вчерашнего» школьника со смешными длинными волосами, собранными в откинутый на левое плечо хвостик, но глаза выдавали его, – пустые, как и у многих.

Как у всех.

– Широ? – еле слышно буркнул Кайто. Необычный посетитель тоже поднял глаза к дворецкому семьи Накамори. В отличие от Муку, этот дворецкий маломальски да что–то понимал.

– Кайто! Ох, не ожи–ида–а–ал, здравствуй, – встречу с этим парнем невозможно назвать приятной. Он первым пытался утопить котёнка, которого Кайто дали на занятиях по уходу за животными, задолго до Сагуру и его ястреба. И этот же школьник вместе с двумя друзьями силком заставил нашего героя вымыть туалет, когда наступила его очередь (запер его внутри и бил, если открывал, а внутри не чисто). И он никогда не отставал от него и Альберта, с которым он обращался точно так же.

Мог ли он убить жертву вместо Широ? Его ли отпечатки на рукоятке ножа?

– Инспектор, – гость подал голос; он был очень высоким, словно манерный, какой получается у кривляющихся комиков, стоит им сделать пародию на кого–то. Это постоянно вызывало смех у остальных, но вам бы не поздоровилось даже за «неправильный» взгляд, – на ноже есть мои отпечатки, но всё потому, что я дворецкий шеф–повара, и сегодня помогал ему на кухне, когда заболел один из поваров, – он повернул голову влево, – да?

Оттуда раздался протяжный мужской баритон.

– Совершено так.

В дверях туалета появились другие подозреваемые, шеф–пофар и его верный су–шеф.

Первый, по меньшей мере, владел шестым разрядом, а по большей – участвовал в битве шефов и выиграл её. Не пересчитать, сколько к нему приходило предложений о работе, но мужчина никогда бы не предал кафе глубоко уважаемого им дяди. В его честь он даже закрутил усы, как у Эркюля Пуаро, только у него они были гуще, к тому же имели насыщенный рыжий цвет. А вот волос у шефа не было: когда–то ему делали операцию на мозге, и мужчина решил, что без растительности на голове ему комфортнее.

Этого повара звали Исида Момия. Тридцать три года, из них три – в разводе, есть маленький сын двух лет. По характеру приятный, но большой жмот и скряга, и все это знают.

Су–шеф был более скромным. Он совсем недавно получил пятый разряд и повышение до су–шефа, а ранее был обычным поваром. Это был тот парень, у кого есть искра и талант, но очень мало силы воли. А ещё аккуратности, ведь помимо лысины (да, су–шеф тоже не имел волос на голове) – смятая форма и плохо выстиранное пятно на фартуке. Хорошо, что он никогда не покидал кухню.

Этого горе-работника звали Насимура Дзё. Ему двадцать девять лет. Помолвлен с девушкой, с которой встречается пять лет. Неуклюжий, но вежливый. Правда, вряд ли на него можно положиться.

Кайто не знал часть этой информации, а другую – неуверенно предположил. Зато Широ, который только что показательно столкнул парня с дороги, чтобы занять одну из кабинок, игнорируя ситуацию, был ему неплохо знаком.

Несмотря на имя, он был очень тёмным брюнетом, и это прекрасно иллюстрировало его характер. На первый взгляд он может показаться наимилейшим парнем на свете, но на самом деле всё иначе: белый оборачивается чёрным, как оборотень превращается в волка в полночь. Если ты думаешь, что он сделал для тебя что–то хорошее, – то ему это выгодно; он надеется получить от тебя что–либо, или это вскоре приведёт к чему–то плохому.

Говорят, был шанс, что оборотень станет человеком, но он работал только на девушках особо типажа или при неизвестных для Кайто условиях. Да и дело ли до них? Он просто недолюбливал его.

И это взаимно.

– Звиняйте, я отлил, – дверь кабинки громко хлопнула, а потом аккуратно закрылась. Дерзкий взгляд уставился на Кайто. – Как ты у нас, Джокер?

Старая кличка больно ударила в уши. Ощущение времени исказилось – дворецкий ощутил себя там, в четырёх стенах школы. Один против многих, пусть и не всех, и обязанный выживать.

Губы недовольно сжались.

– И почему это ты такой дерзкий?

– Потому что ты всё ещё такой недалёкий, – он говорил нагло, но голос немного мялся, словно он отвлекался от своих слов. Договорив, он вовсе отвернулся к стене, исследуя трёхцветную плитку. Уверенность дрогнула. – Джокер, ты должен быть счастлив, что тебя купили.

– Хм, – Кайто ощутил ещё один внезапный прилив уверенности. Да, обстановка в той школе была не менее отвратительной, но, просиди полгода в тюрьме – и ты к ней привыкаешь, – а куда это пропал твой джентльменский тон?

– Туда же, куда и твои дерьмовые фокусы.

Не желая больше этого слушать, Сато, отряхнув от мелкой пыли юбку, встала и выпрямилась. Она искренне надеясь на важную информацию, но диалог был совершенно бесполезным. И она прервала их:

– Мальчики, это достаточно интересно, – женщина вклинилась между ними, как лезвие, выпадающее из ловушки в фильмах о поиске сокровищ. У Широ слабо застучало сердце, Кайто отпрянул на метр, – но тут человека убили. И, Широ–кун, ты подозреваемый. А ты, Кайто–кун, проконсультируй нас по одному вопросу.

Такой вариант развития событий был выгодным и единственным шансом избежать слишком непростого разговора, ведь он пугал своей неизвестностью. Пугал собеседником. Пугал по факту. Кто знает, что он мог узнать?

Куда лучше поиграть в детектива, верно?

– Вот, смотри, – Такаги раскрыл клатч, который обнаружил в соседней кабинке. Он был на удивление чист и мал, как развёрнутый квадратный кошелёк. И в этой пародии на сумку лежали две бумаги и пластиковая карточка. Последняя ложилась в руку легче, чем всё остальное, благодаря размеру с водительское удостоверение. В ней была фотография убитого, под ней – имя, возраст и самая худшая надпись на свете:

«Дефектный»

Это означало, что тебя не купили в срок или ты не готов слушать основателей. Это был единственный документ, который выдавали на руки. Это означало, что ты кусок дерьма, которое никто не приобрёл, и теперь организация школы может делать с тобой что ей угодно. Как посмертное клеймо урода, которого уже готовы продать на органы.

Им говорили об этом перед началом торгов. И каждый хотел быть купленным, лишь бы избежать этого.

К слову…

– Это означает, что у него не было хозяина. Документы тоже можно посмотреть?

Такаги кивнул, а потом сразу же вышел. И снова вернулся, не задержавшись в зале хотя бы на две минуты. Он привёл свидетеля и бывшего одноклассника Аоко – Аки.

Его левая рука зажила, а форма официанта сидела на нём ровнее, чем форма дворецкого на Кайто. Казалось, что он родился и вырос официантом. У него была для этого и внешность, и… Где же эта весёлая улыбка с выпуска? Почему ему страшно… рядом с Такаги?

– Эй, ты же Кайто, да?

Такая казуальность смутила не меньше резкого выпада вперёд, будто старый друг встречал приятеля из аэропорта после долгой разлуки. Но никак не сейчас.

– Слава богу, ты здесь! – нет, его радость была правда странной, – Знаешь, я искренне поддерживаю Аоко, но всё–таки я немного… боюсь полицейских.

– А, да, – Кайто посмотрел на Сато и Такаги. Они кивнули парню отходя подальше, – Хорошо. Расскажи, что видел или слышал.

– Неудобно в такой обстановке, – было заметно, как официанта пугала армия криминалистов и мелкие помощники пары полицейских. – В зале их поменьше. Идём.

***

– Вчера я, как в дешёвом детективе, задержался дольше всех, – Аки сел за один из столиков, вытянув вперёд левую руку. Под прозрачным столом различалась чистая обувь и аккуратно повязанный фартук. – Мне захотелось в туалет, потому я подошёл к уборной, но не успел взяться за ручку, как услышал стук.

– Стук?

– Да. Постукивание внутри, будто кто–то стучал в одну из кабинок. Я спросил: «Кто это?». И тогда… этот кто–то постучал в дверь.

– Постучал? Не открыл?

– Просто постучал, – Аки склонил голову. – Я сразу же выбежал наружу… Хотел сбежать или найти помощь. Так встал за углом и оглядывался, как вдруг увидел, как кто–то пронёсся мимо меня.

– Мимо тебя? – один из криминалистов рванул к туалету, за ним второй, ещё трое проверяли кухню. В зале их всего двое – оба исследуют столы, и официант чувствует себя слегка увереннее. На его лице нет улыбки, но ему заметно легче.

Парень тихо произносит:

– Это была длинноволосая женщина в свободном плаще.

Кайто смотрит на собеседника. Его взгляд находит какую–то странную точку на носу Аки и долго упирается туда, пока руки перекрещиваются на груди. Мозг пропускает через себя кучу изображений, на каждом из которых один день из школы, одно воспоминание оттуда. И вот нужные найдены, а уголки губ поднимаются вверх.

– Точно. Хорошо.

– А, ты знаешь, кто это?

– Есть одна мысль, – на лице Кайто появилась то ли усмешка, то ли ухмылка. Он встал. – Как говорят, «косвенная».

И парень скрылся за дверью туалета, отставляя свидетеля с роем мыслей.

***

– Кайто–кун, наконец–то! Мы пробили по базе, и отпечатки на ноже принадлежат Широ–куну, но, – Такаги внимательно посмотрел на парня. Тот говорил с шефом под внимательным надзором Сато, – если он помогал шеф–повару…

– Может, осмотреть кухню?

– Ничего не нашли.

Кайто опёрся на стенку. Такаги спрашивал что–то, но дворецкий не упускал из вида кабинки. Внезапно он подошёл к той, где лежала рука, и постучал в неё ровно три раза. Тишина.

– Кайто–кун?

Не отзываясь, парень подошёл к другой. Три стука. Ничего. За второй третья. Далее четвёртая. Пятая – всё без толку.

– Джокер, ты что, Ханако пытаешься призвать? – Широ неловко засмеялся. Кайто это только сильнее насмешило.

– Тебе всегда нравилась эта легенда. Ты даже играл роль Ханако на фестивале, да?

– О, может быть, – парень подошёл к однокласснику вплотную. – Ты знал, что на этом меньше раньше была школа, мм? Тут работают и Ханако, и богиня туалета, и…