Искатель, 2000 №9

Текст добавлен: 5 августа 2025, 18:00

Текст книги "Искатель, 2000 №9"

Автор книги: Рэй Дуглас Брэдбери

Соавторы: Георгий Садовников,Спайдер Робинсон,Валерий Черкасов

Жанры:

Газеты и журналы

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 9 страниц)

Назад к карточке книги

То был долгий и сладкий день, с ласковыми именами, редкими омлетами, плотным обедом с хорошим вином. Потом они читали чуть ли не до полуночи. И вот он оторвался от книги и посмотрел на Бет.

– Мы ничего не забыли?

– Ты о чем?

– Хвать.

– О, ну конечно же! – Она рассмеялась. – Я просто ждала, когда часы пробьют полночь.

Они и пробили. Бет сосчитала до двенадцати, счастливо вздохнула.

– Отлично. Давай потушим свет. Оставим только маленький ночничок у кровати. Вот так. – Она прошлась по спальне, выключая лампы, вернулась, взбила его подушку, заставила лечь посередине большой кровати. – Оставайся здесь. Не двигайся. Просто… жди. И увидишь, что произойдет… лады?

– Лады, – он снисходительно улыбнулся. В такие вот моменты она словно становилась десятилетней герлскаут, ради забавы раздающей всем пирожки с рвотным. А он, в свою очередь, никогда от них не отказывался. – Поехали.

– А теперь замри, – приказала она. – Не произноси ни слова. Если понадобится, говорить буду я… хорошо?

– Хорошо.

– Тогда начнем, – и она исчезла.

То есть медленно растаяла у изножья кровати. Сначала она позволила размякнуть костям. Потом голова и волосы последовали вниз за ставшим бумажным телом. Она как бы складывалась слой за слоем, пока за изножьем не осталась пустота.

– Здорово! – воскликнул он.

– Ты же должен молчать. Ш-ш-ш-ш!

– Молчу. Ш-ш-ш.

Тишина. Прошла минута. Ни звука.

Он улыбался, замерев в ожидании.

Еще минута. Тишина. Он не знал, где она.

– Ты все еще за кроватью? – спросил он. – О, извини, – одернул он себя. – Я же должен молчать.

Пять минут. В комнате вроде бы потемнело. Он сел, взбил подушку, улыбка его заметно поблекла. Оглядел комнату, но не увидел ничего, кроме пятна света на стене, отбрасываемого горящей в ванной лампочкой.

Из дальнего угла донесся звук, словно там зашебуршала мышь. Он посмотрел туда, но ничего не увидел.

Еще минута. Он откашлялся.

Из ванной, буквально от самого пола, донесся какой-то шепот.

Он повернулся к ванной, смотрел во все глаза, все еще улыбался, ждал.

Ему показалось, что теперь кто-то скребется под кроватью. Но звук этот пропал. Он сглотнул слюну, прищурился.

Комнату словно подсветили свечами. Лампа в ванной, в сто пятьдесят ватт, тлела, как пятидесятиваттная.

По полу словно пробежал большой паук, но он ничего не увидел. Наконец до его ушей долетел ее голос, вернее, не голос, а отраженное от стен эхо.

– Пока тебе нравится?

– Я…

– Молчи, – шепотом напомнила она.

И затихла еще на две минуты. Он начал чувствовать, как гулко бьется пульс в запястьях. Посмотрел на стену слева, справа, на потолок.

И внезапно увидел белого паука, ползущего по изножью кровати. Разумеется, ее руку, изображающую паука. И тут же рука исчезла.

– Ха! – рассмеялся он.

– Ш-ш-ш! – прошептала она.

Что-то вбежало в ванную. Лампочка погасла. Тишина. Горел только ночник. У него на лбу выступила испарина. Он сидел, гадая: а зачем они все это затеяли?

Когтистая рука ухватилась за дальний левый угол кровати. Шевельнулись пальцы, рука исчезла. В его груди словно стучал паровой молот.

Должно быть, прошло еще долгих пять минут. Дыхание стало затрудненным, отрывистым. Брови сошлись у переносицы, не желая возвращаться на место. Пальцы выписывали круги по стеганому одеялу, словно хотели уйти от него.

Коготь появился справа. Да нет же, не появлялся! Или появлялся?

Что-то шевельнулось в стенном шкафу напротив кровати. Дверь медленно открылась под напором темноты. Нечто выскочило оттуда или еще таилось, выжидая удобного момента, определить он не мог. За дверью чернела бездна, прямо-таки глубокий космос. Силуэты висящих в шкафу пальто напоминали бестелесных людей.

Бегущие шаги в ванной.

Суетливый шелест кошачьих лапок у окна.

Он сел. Облизал губы. Хотел что-то сказать. Покачал головой. Минуло целых двадцать минут.

Слабый стон, далекий, затихнувший смешок.

Вновь стон… Где? В душе?

– Бет? – не выдержал он.

Нет ответа. Внезапно закапала вода в раковине, капля за медленной каплей. Кто-то отвернул кран.

– Бет, – едва слышно повторил он.

Где-то открылось окно. Холодный ветер шелохнул тюлевую занавеску.

– Бет, – в тревоге.

Нет ответа.

– Мне это не нравится.

Тишина.

Ни движения. Ни шепотка. Ни паука. Ничего.

– Бет? – позвал он чуть громче.

Ни вздоха, ничего, нигде.

– Не нравится мне эта игра.

Тишина.

– Ты слышишь меня, Бет?

Молчание.

– Не нравится мне эта игра.

В раковине ванной все капало.

– Довольно, Бет, наигрались.

Дуновение ветра из окна.

– Бет? Отвечай же. Где ты?

Тишина.

– С тобой все в порядке?

Ковер лежал на полу. Лампа пригасла. Пылинки кружили в воздухе.

– Бет… как ты?

Молчание.

– Бет?

Нет ответа.

– Бет!

– О-о-о-о… А-а-а-а!

Он услышал визг, вопль, крик.

Тень надвинулась. Сгусток тьмы прыгнул на кровать. На четырех лапах.

– А-А-А! – вонзился в уши вопль.

– Бет! – вскрикнул он.

– О-О-О-О! – ответила черная тварь.

Еще прыжок, и она приземлилась ему на грудь. Холодные руки схватились за шею. Белое лицо придвинулось вплотную. Раскрылась пещера рта и провизжала:

– Хвать!

– Бет! – выкрикнул он.

И метался, барахтался, уворачивался, но существо вцепилось в него крепко, бледное лицо, огромные глаза, раздувающиеся ноздри зависли над ним. И облако темных волос, подхваченное ветром. А руки вцепились в шею, а воздух, вырывающийся изо рта и ноздрей, был холоден, как лед. А тело давило на грудь, как наковальня, как могильная плита. Он пытался вырваться, но ноги пришпилили его руки к кровати, а лицо все смотрело на него, полное неземной злобы, такое странное, чужое, незнакомое, что он завопил вновь.

– Нет! Нет! Нет! Прекрати! Прекрати!

– Хвать! – изрыгнул рот.

Такого существа он еще никогда не видел. Женщина из будущего, из времени, когда возраст и прожитое многое переменят, когда сгустится тьма, скука все отравит, слова заглохнут и не останется ничего, кроме льда и пустоты, любовь уйдет, уступив место ненависти и смерти.

– Нет! О Господи! Прекрати!

Из глаз брызнули слезы. Он разрыдался.

Она прекратила.

Холодные руки ушли, чтобы вернуться теплыми, нежными, заботливыми, ласкающими.

Руками Бет.

– О Боже, Боже, Боже! – всхлипывал он. – Нет, нет, нет!

– О, Чарлз, Чарли! – Ее мучила совесть. – Извини меня. Я не хотела…

– Ты хотела. Хотела, хотела!

Он уже не владел собой.

– Да нет же, Чарли, нет, – она сама разрыдалась. Спрыгнула с кровати, забегала по комнате, включая все лампы. Но ни одна не горела достаточно ярко. Он все плакал. Она вернулась, приникла к нему, прижала искаженное горем лицо к груди, обнимала, гладила, ласкала, целовала, не мешала плакать.

– Извини меня, Чарли. Пожалуйста, извини. Я не…

– Ты хотела!

– Это всего лишь игра!

– Игра! Ты называешь это игрой, игрой, игрой! – И слезы хлынули еще сильнее.

Наконец он успокоился и теперь лежал рядом с ней, рядом с теплым телом сестры, матери, подруги, возлюбленной. Его сердце, еще недавно едва не выскочившее из груди, билось ровно и спокойно. Кровь не пульсировала в запястьях. Грудь не сжимало обручем.

– О, Бет, Бет, – простонал он.

– Чарли, – она извинялась, не открывая глаз.

– Никогда больше такого не делай.

– Не буду.

– Обещаешь никогда больше такого не делать? – Он икнул.

– Обещаю, клянусь.

– Ты уходила, Бет, то была не ты!

– Обещаю, Чарли, клянусь.

– Хорошо.

– Я прощена, Чарли?

Он долго лежал, прежде чем кивнул, словно ему пришлось всесторонне обдумать принятое решение.

– Прощена.

– Жаль, что все так вышло, Чарли. Давай спать. Можно мне выключить свет?

Нет ответа.

– Мне выключить свет, Чарли?

– Н-нет.

– Если мы хотим спать, Чарли, нам надо выключить свет.

– Пусть еще погорит, – ответил он, не раскрывая глаз.

– Ладно, – она прижалась к нему. – Пусть погорит.

Он шумно вдохнул и внезапно задрожал всем телом. Дрожь не отпускала его добрых пять минут. Все это время она обнимала, гладила, целовала его, и в конце концов он затих.

Часом позже она подумала, что он заснул, встала, выключила все лампы, кроме одной, в ванной, на случай если он проснется и захочет, чтобы горела хотя бы одна. Когда она вновь залезла в постель, он шевельнулся. До нее донесся его голос, испуганный, потерянный: «О, Бет, я так тебя любил».

Она тут же заметила ошибку.

– Поправляю. Ты так меня любишь.

– Я так тебя люблю, – эхом отозвался он.

Еще час она смотрела в потолок, прежде чем заснула.

На следующее утро он намазал маслом гренок и посмотрел на нее. Она сосредоточенно жевала бекон. Поймала его взгляд, улыбнулась.

– Бет.

– Что?

Как сказать? Внутри у него что-то похолодело. Спальня в это утро казалась меньше, темнее. Бекон подгорел. Гренок обуглился. У кофе появился странный, неприятный привкус. Она сидела такая бледная. А биение его сердца напоминали удары уставшего кулака о запертую дверь.

– Я… – начал он. – Мы…

Как ему сказать, что он боится? Что внезапно он почувствовал начало конца. Того самого конца, после которого не будет никого и ничего, во всем мире.

– Ничего.

Пять минут спустя она спросила, глядя на остатки яичницы:

– Чарли, хочешь вечером сыграть еще раз? Только теперь я буду лежать в кровати, а ты прятаться, прыгать и кричать: «Хвать!»?

Он ответил не сразу – перехватило дыхание.

– Нет.

Он не хотел знакомиться с этой частью своего «я».

Слезы навернулись у него на глазах.

– О, нет.

Перевел с английского Дмитрий Вебер

Спайдер РОБИНСОН

НЕ ПРОПАДАЙ

Я засек его за пять парсеков. Он несся на громадном астероиде – массой в сотню метрических тонн, – оседлав его, словно дикого жеребца, отламывал глыбы и швырял их в звезды, и он ревел.

Я расположился на периферии его территории и спокойно ждал, пока меня заметят. Я не сомневался, что ему стало известно о моем присутствии задолго до того, как я обнаружил его, но он предпочел не замечать меня несколько недель, пока мой свет не достиг его.

Ожидая, я изучал его. Что меня сразу удивило, так это его внешность. В конце концов, я понял, что к чему: он взял за основу оригинал, форму тела, присущую нашим предкам! Я присмотрелся повнимательнее, и выяснилось, что это единственное тело, в котором он существовал.

Разумеется, полностью сбалансированное, непроницаемое для космической пустоты и с надежной защитой головы. Но выглядел он так, словно в те времена, когда изобрели Баланс, он был слишком юн, чтобы пройти этот процесс. Должно быть, он был одним из самых старых среди Старейшин.

Но к чему держаться за столь нелепое тело? Предки наши жили на довольно-таки больших планетах, но и там оно было не из лучших. Даже для нормальной среды обитания оно совершенно не годилось. Я заметил, что оригинальные органы чувств приспособили для космических условий, но они имели ограниченный радиус восприятия и располагались очень неудачно. А само тело – сплошные углы и кривые, да еще наличие мертвой зоны! Инженерия никудышная, все четыре конечности имели минимальную подвижность. Большинство суставов одномерные, по существу, простые петли.

Что удивляло, так это гипертрофированные мышцы. Когда он поворачивался спиной к своей звезде, брошенная им сорокакилограммовая глыба достигала скорости отрыва, но ему тем не менее удавалось удерживать зажатый могучими бедрами астероид на прежнем курсе. Кому нужна такая сила в открытом космосе?

Но уж совсем потрясло меня другое: обнаружилось, что разум его закупорен.

Абсолютно закупорен. Я не мог считать ни одной мысли, а я очень хороший считыватель. Должно быть, он не подключался к Связи, а за три тысячи прожитых мной лет я с такими сталкивался только четыре раза. Он предпочитал мучиться в одиночестве, как и большинство наших предков, потому что знал о Связи, но не желал иметь с ней ничего общего.

На его теле крепились какие-то предметы, древние, хотя и выглядели как новенькие. Несколько дней ушло у меня на то, чтобы понять, что это инструменты. И уж потом я осознал, что это оружие. Чтобы идентифицировать их, пришлось нырнуть в самые глубины памяти.

К тому времени он соблаговолил обратить на меня свое внимание. Сосредоточился на мне и проревел, игнорируя связанную мою часть и обращаясь непосредственно к личностной:

– УБИРАЙСЯ!

– Но почему? – задал я резонный вопрос.

– УБИРАЙСЯ НЕМЕДЛЕННО ИЛИ Я ПОКОНЧУ С ТОБОЙ!

Я преисполнился интересом.

– В самом деле? Но зачем вам это нужно?

– О-О-О… ДА Я-Я-Я-Я…

Пауза длилась несколько часов.

– Я уйду, – молвил наконец я, – если вы скажете, почему вы этого добиваетесь.

С крика он перешел на ровный тон.

– Тебе известно, кто я?

Я рассмеялся.

– Откуда? Ваш разум закупорен.

– Я – последний воитель.

– Воитель? Подождите, подождите… – «Воитель». Вот уж воистину древнее слово. Воитель… Ну, конечно. – Вы убиваете и уничтожаете. Сознательно. Как странно. И вы собираетесь уничтожить меня?

– Надо будет – уничтожу, – мрачно ответил он.

– Как мне вас разубедить? Я еще не так стар, чтобы умереть навсегда, да и за мной числится один серьезный должок.

– Тебе не хватает смелости смотаться отсюда? Или мозгов?

– Я попытаюсь убежать, если возникнет такая необходимость. Но, скорее всего, у меня ничего не получится.

– Ага. Ты меня боишься.

– Бояться… нет. Я осознаю угрозу, которую вы из себя представляете. Повторюсь: как мне уговорить вас не уничтожать меня? Могу я вам что-нибудь предложить взамен? К примеру, доступ к Связи?

Его ответ последовал без малейшей заминки.

– Если бы я подозревал, что ты намерен подключить меня к связи, я обеспечил бы тебе бесконечно долгую и мучительную смерть.

Я хотел было выразить изумление, потом передумал.

– Так что я могу тогда для вас сделать?

Он рассмеялся.

– Только одно. Организуй мне славную драку. Найди достойного противника. Если он или она окажутся равными мне по силе, я отпущу тебя целым и невредимым. Если одержат надо мной верх, я отдам все, чем владею, и посвящу свою смерть тебе.

– Что-то я не очень вас понимаю.

– Я – последний воитель.

– И что?

– Когда я выбирал эту профессию, воителей было много, ими восхищались, им поклонялись. Мы убивали и уничтожали не ради личной выгоды, а чтобы защитить группы невоителей или проповедуемые ими идеи.

Я почувствовал замешательство.

– Защитить от кого?

Ответ пришел нескоро.

– От других воителей.

– И с чего все это началось?

– Примитивные люди поголовно были воителями. Потом наступили времена, когда обычного человека приходилось заставлять идти на войну. И сделать это становилось все труднее. Сбалансированных людей, обитающих в открытом космосе, заставить нельзя вообще, их можно только уничтожить. Взять вот тебя. Что может подвигнуть тебя на убийство?

– Наверное, я смогу убить, если никакого иного выхода мне не останется. Но вам это нравится? Вы получите удовольствие, убив меня?

Миновала неделя. Он остановил астероид ударом кулака, так резко, что от задней части отвалилась целая гора.

– Нет. Я солгал. Я не собираюсь убивать тебя. Какой смысл вступать в бой, который ты не можешь проиграть?

– А почему вы… солгали?

– Чтобы нагнать на тебя страху.

– Ничего не получилось.

– Я знаю.

– А зачем вам пугать меня?

– Чтобы заставить подчиниться моей воле.

– Гм-м. Кажется, я вас понял. Вам, значит, надобно найти противника. Странно. Вроде бы главная цель воителя – уничтожение других воителей.

– Нет. Главная цель воителя – победа над другими воителями. Я – величайший воитель, рожденный нашей цивилизацией. И сижу без работы последние пять тысяч лет. Некого побеждать.

– Тяжелое дело.

– Ты знаешь, что такое эр-мозг?

– Подождите… Ага. Да, я знаю, что такое эр-мозг. Это мозг примитивных рептилий, из которого в процессе эволюции развился мозг человека.

– А тебе известно, что достаточно долгое время первые люди, настоящие люди, обладали помимо большого мозга весьма развитым эр-комплексом?

– Разумеется. Это же Первый великий парадокс.

– У меня тоже эр-комплекс.

Я выразил изумление:

– Не можете же вы быть таким старым!

И не увидел, но почувствовал его горькую усмешку.

– Ты не замечаешь чего-то особенного в этой звездной системе?

Я огляделся.

– Если не считать вашего присутствия, то нет.

– А присмотрись-ка к третьей планете.

На первый взгляд обычная планетка, каких тысячи в этом заброшенном уголке Галактики. Но через несколько дней я просто вскрикнул от пронзившей меня догадки.

– Неужели… период обращения равен стандартному дню, оборот вокруг звезды – стандартному году. Вы хотите сказать, что эта планета…

– Земля, – подтвердил он. – А звезда – Солнце.

– И вы…

– Да. Родился здесь. На этой самой планете. В те времена, когда люди еще носа не казали за пределы солнечной системы и освоили лишь несколько планет.

– Фантастика!

– Так ты еще удивляешься, почему я послал ко всем чертям вашу Связь?

– Нет. Для вас, с вашим подмозгом рептилии отвратительна сама мысль об этом.

– Естественно. Для меня главное – самозащита.

– Да. Вас можно излечить. Если эр-мозг…

– Меня можно и кастрировать. Почему нет, все равно продолжать род мне не с кем. Но я предпочитаю сохранить детородные органы. Как и эр-комплекс.

– Понятно, – я призадумался. – А что удерживает вас от нападения на Связь? Я думаю, вы можете нанести ей серьезный урон, может, и уничтожить.

– Повторяю, кому нужна драка, в которой нельзя проиграть?

– Да, да, конечно.

– В стародавние времена… вот уж где можно было развернуться. Покорение Галактики, создание империй, достойные противники. Однажды я стер звезду в порошок. С четырьмя союзниками сразился с Десяткой с Ангола и через два столетия жестокой борьбы победил их. Потом мы нашли другие цивилизации, в другом рукаве Галактики. Я научился бороться и с ними. – Он помолчал. – В те дни меня боготворили. Я почитался одним из спасителей человечества, – он безрадостно хохотнул. – Ты представляешь себе, каково быть безработным спасителем?

– А ваши друзья?

– В один день все изменилось. Мозг эволюционировал. Врагов человечества стерли в порошок или ассимилировали. Война закончилась. Наступило время чертовой Связи. Сначала мы боролись с ней, как с чумой. Но довольно быстро увидели, что люди добровольно выбирают Связь. И наконец пришел миг, когда нам осталось сражаться только друг с другом.

– И что?

– Вот мы и сражались. Уничтожались целые звездные системы. Заключали союзы, предавали, высвобождалась невероятная энергия. Человечество постаралось уйти от нас и забыть про наше существование.

– Как такое могло случиться?

– Человек больше в нас не нуждался. Он научился жить в гармонии с себе подобными, а враждебных цивилизаций в Галактике не осталось. Долгое время мы тешили себя надеждой, что враг объявится извне и человечество вновь призовет нас. Поэтому мы устраивали псевдосражения, сохраняя себя для грядущих войн. Мы мечтали о том, чтобы вновь пойти в бой за человечество. Мы мечтали о жарких схватках. – Долгая пауза. – Потом мы услышали о контакте со Связью разумных существ соседних Галактик. Началось Единение. В ярости и отчаянии мы набросились друг на друга. Славная получилась бойня. Последняя искорка надежды вспыхнула, когда в Крабовидной туманности обнаружилась Пагубная Связь, – голос Воителя задрожал от ярости. – Мы думали, что теперь-то нас призовут. А вы… вы… – Внезапно он сорвался на крик: – ВЫ ИЗЛЕЧИЛИ ЭТИХ МЕРЗАВЦЕВ!

– Послушайте меня, – начал я. – Нейрон – удивительное творение природы. А если миллиард нейронов соглашаются действовать сообща, то возникает творение потрясающее – мозг. Разум. В Галактике звезд столько же, сколько нейронов в мозгу одного человека. Это не просто совпадение. Галактика стала единым мозгом: Связью. Во Вселенной галактик примерно столько же, сколько звезд в средней галактике. Каждая обрела или обретает свою Связь. Каждая Связь – нейрон Космического разума. В будущем Единение закончится, и вся Вселенная станет разумной. Вы можете стать частью этого разума, влиться в него.

– Нет! – воскликнул он. – Становясь частью Космического разума, я стану частью его примитивного подсознания. Подсознание первым предупреждает о внешней угрозе. Твой мозг, ваш вселенский разум прошли слишком длинный путь. Вы уже забыли, что такое страх. – Он наклонился вперед, обхватив астероид руками. Я начал осторожно приближаться к нему, чтобы не вспугнуть. – Осознав это, – продолжал он, – мы, воители, с новой силой набросились друг на друга. Четыреста лет тому назад мы с Джэрлом объединились ради победы над Одетым-В-Красное. В результате мы остались вдвоем. Терпели друг друга, сколько могли. Но в конце концов схлестнулись в величайшем поединке всех времен. Джэрл был лучшим из всех. Потому-то я приберег его напоследок.

– Вы победили его?

– И с тех пор я одинок. – Он поднял голову, проревел в пространство: – Джэрл, сукин ты сын, почему ты не убил меня? – и вновь уткнулся в астероид.

Я не знал, чувствует ли он мое приближение.

– И все эти годы у вас не было соперника?

– Как-то я попытался клонироваться. Бесполезно. Не передать клону весь мой опыт, не вывести на мой уровень подготовки. Условия, породившие меня, давно канули в Лету. А какой смысл вступать в бой, который ты не можешь проиграть?

Я вроде бы обдумывал его слова, подбираясь все ближе.

– А почему вы не покончили с собой?

– Какой смысл вступать в бой, который ты не можешь проиграть?

Я был совсем рядом.

– И все эти годы вы мечтали о сопернике?

– Да. – Его голос переполняло отчаяние.

– Твои мечты осуществились.

Он замер. Поднял голову, увидел меня.

– Я представляю Связь Крабовидной туманности. Лечение не удалось, – и я направил на него лазер.

Я был совсем рядом, но реакцией он обладал феноменальной, и его щит-зеркало отразил луч, прежде чем он услышал мою последнюю фразу. Без труда он отразил и рассеял другие энергетические заряды, которыми я попытался его поразить.

Возникла короткая пауза, а потом я увидел, как его лицо медленно расплывается в улыбке.

– Я свободен! – проорал он и, сместившись в пространстве, закрутил свой планетоид. Когда он оказался между нами, я подумал, что он толкнул его ногами, потому что планетоид внезапно надвинулся на меня. Разумеется, я легко увернулся, но, когда планетоид пролетал мимо, Воитель выскочил из-за него и схватился со мной.

Вот тут я понял, почему он сохранил столь древнюю форму тела: для рукопашной она подходила идеально. Числом конечностей я его превосходил, но каждое было слабее, и одно за другим он вырывал у меня орудия убийства и отшвыривал их. Насмерть схватились и наши психоэнергии. От напряжения боя начало свертываться пространство.

Психически я был сильнее, ибо он слишком долго пробыл один, а психомышцы можно тренировать только на другом разуме. Но физическая его сила потрясала, а с такой яростью встречаться мне еще не доводилось.

И теперь я знаю, что конец близок. Скоро его ужасные руки доберутся до моего черепа и раздавят его. Когда это произойдет, мое тело разорвется, словно гигантская бомба, и мы оба погибнем. Он это знает, и за мгновение до смерти я понимаю, к чему он стремится, какие мысли бродят за психоблоком, проникнуть за который мне так и не удалось. Он сочиняет последнее послание вам, своему народу, своей Связи. Он предупреждает вас о смертельной опасности. Он говорит вам, где хранятся его клоны-зародыши, где найти его архивы, в которых записано все, что он знал, о боевых искусствах; они содержат методику боевой подготовки, пройдя которую его клоны станут великими Воителями, почти равными ему. И он чувствует удовлетворенность. Свою жизнь он прожил не зря, хотя никто этого не оценил. «Я же вас предупреждал! – слышу я его слова. – Вы-то меня недооценивали, просто забыли обо мне, а я вас спасаю!»

Это и мое послание вам, тому же народу, той же Связи. Сработало. Он мне верит. Я добился того, о чем вы меня попросили. Он умирает той смертью, о которой мечтал.

Мы умрем вместе, он и я. Логичный исход, ибо я – последний Целитель космоса, и теперь тоже остаюсь без работы.

Перевел с английского Дмитрий Вебер

INFO

9 (260)

2000

Главный редактор

Евгений КУЗЬМИН

Художники

Александр ШАХГЕЛДЯН

Верстка

Сергей ФИЛАТОВ

Технолог