Текст книги "Мир приключений 1983 г."

Автор книги: Рэй Дуглас Брэдбери

Соавторы: Александр Беляев,Сергей Сухинов,Александр Казанцев,Еремей Парнов,Александр Силецкий,Александр Абрамов,Владимир Гаков,Игорь Росоховатский,Анатолий Безуглов,Борис Штерн
сообщить о нарушении

Текущая страница: 41 (всего у книги 45 страниц)

АЛАЯ ПТИЦА

Искусственное крохотное солнце пришельцев уже нырнуло за верхушки деревьев, когда Димка в который раз вышел на берег озера.

«Вот тебе и «угадай меня», – грустно размышлял мальчик. – Все ноги исходил, все глаза проглядел. Никого и ничего. Даже чертенок куда-то запропастился. И голосов тоже не слышно. Только смех в вышине».

Он снова сильно постучал в ворота замка – заперто. Отошел, присел на жесткую траву. Через минуту над ним прошумели крылья. Димка увидел Алую птицу. Она грациозно выгнула шею, приветствуя его, и Димка улыбнулся: «Уже и птицы меня узнают – примелькался». Впервые она прилетела сегодня утром – как вспышка огня среди бледных кувшинок. Птица радостно щебетала, то садилась, то вновь кружила над озером – низко, чуть не касаясь воды. Алые полотнища крыльев распрямлялись, наполнялись тугим движением воздуха… Птица не заводила разговоров на человеческом языке, и Димка был разочарован.

«Никого. А еще звали – приглашали, – подумал Димка. – Ну и пусть. Посижу немного, отдохну и пойду домой. Надоело».

– Ты опять грустный? – раздался за спиной знакомый голосок.

Чертенок сегодня принарядился. Маленький оранжевый камзол явно мешал ему, хотя на вид был эластичный и легкий.

– Мешает, – вздохнул чертенок. – Хозяйка заставила. На Земле, говорит, нагишом гулять не принято. Ну и глупо, глупо… А ты сегодня уже проказничал?

– Постой! – обрадовался Димка. – Ты сказал – хозяйка. Кто она?

– Не знаю, ничего не знаю, – опять заскулил чертенок и хотел было улизнуть, но мальчик ловко поймал его за хвост, дернул и вполне серьезно пригрозил:

– Не скажешь – оторву!

– Нечестно, нечестно, – затараторил чертенок. – Она везде. Она разная. У нее тысяча лиц. Она веселая. Ой, я больше ничего не знаю, отпусти. Пойдем веселиться.

– Только ненадолго, – сказал Димка. – Меня ждут на станции.

– Хи-хи-хи, – веселился попутчик, то подпрыгивая на ходу, то забегая вперед. – Мы устроим тарарам, так, что жарко станет нам. Тарарам, тарарам, тарарамушка…

Деревья сияли вечерней спокойной красотой – от макушек, еще купающихся в последних лучах искусственного светила, до корней, то здесь, то там яростно рвущихся из-под земли. Казалось, всюду бродило молодое веселье – в листве, в пружинистых стеблях трав. Весь этот волшебный мир был полон непонятного, неизъяснимого очарования.

Внезапно лес кончился. Димка и чертенок оказались на поляне. В зарослях незнакомых цветов, кое-где огражденные валиками низкорослого кустарника, уютно расположились уже знакомые Димке «подарки» пришельцев – все то, что гремело и подпрыгивало на ледяной площадке возле станции, удирая от людей, – шары, «кирпичи», хитроумные аппараты. Они сияли празднично и зовуще, неудержимо влекли мальчика к себе. Все здесь было необычно и прекрасно. На тонких стеблях – зеленые домики – «теремки». Веселый лабиринт из «кирпичей». Над головой на серебряных нитях кружили гирлянды большущих шаров, а ближе к лесу, на таких же нитях, образующих тоненькие ободы, висели прозрачные колокольчики кабин. Рядом с ними выстроились какие-то цилиндры на колесах. Точь-в-точь – батарея старинных пушек.

– Поехали, поехали! – закричал чертенок и подскочил к небольшому устройству, похожему на пульт управления.

«Пушки» гулко выстрелили, и в небе распустились разноцветные гроздья фейерверка. Жидкий огонь наполнил шары гирлянд. Закружились, зазвенели колокольчики кабин. Повсюду что-то ухало, шипело, тысячи огоньков зажглись в непонятных устройствах.

– Тарарам, тарарам – веселиться надо нам, – пропел чертенок, на ходу вскакивая внутрь голубого, брызжущего искрами волчка. Тот подпрыгнул, помчался зигзагами над поляной.

«Пушки» выстрелили опять, и в одном из зеленых «теремков» вдруг открылся вход.

– Не трусь, малыш, – посоветовал чертенок, пролетая мимо на своем диковинном волчке. – Гоп, гоп, ой, ля-ля!

Димка осторожно шагнул в «теремок» и внезапно оказался как бы окутанным чернотой ночи. Он даже охнул от неожиданности. Вокруг него начали вспыхивать звезды. Мириады звезд. Вот эта, желтенькая, похоже, совсем рядом. Даже не звезда, а косматый огненный шарик. Вот бы посмотреть, что там, на этой звездочке? Не успел Димка это подумать, как его швырнуло в звездное крошево, в холодную беспредельность Вселенной. Желтый шарик быстро разрастался, превратился в огромное светило. Дохнуло жаром. И тут Димка узнал в звезде родное Солнце. И заметил шарики поменьше, торжественно и плавно плывущие в пустоте. Вот этот, каменистый, – Меркурий, перламутровый и туманный – Венера, голубенький – Земля.

– Ура! Я лечу! – закричал Димка, и голос его дальним эхом отозвался среди миров.

«А теперь я хочу к другим звездам», – подумал мальчик, поняв, что здесь все желания почему-то сразу исполняются.

Он снова полетел, пронизывая пространство. Он летел, обгоняя свет, и миры то приближались к нему, открывая перед ним тайны своей жизни, то удалялись и исчезали. Димка видел планеты – цветущие и каменистые, рождающиеся и умирающие. Он что-то пел, кричал, приветственно махал этим мирам рукой…

Неожиданно Димка вспомнил, что все это великолепие Вселенной ненастоящее, невозможное для людей. Кто-то с ним играет, подшучивает над ним. Димке стало обидно.

– Назад! – закричал он. – Довольно! Не хочу я больше летать в вашем аттракционе!

Черные бездны послушно сжались, звездные миры погасли, и Димка кубарем выкатился из «теремка».

– Не понравилось? – участливо спросил чертенок. – Мне тоже. Глубоко и холодно.

Димка уклонился от прямого ответа.

– Ты веселись, а я пойду, – сказал он. – Посмотрю еще раз на птицу – и пойду. Надоело. Не скучай!

– Мне не положено скучать. – Чертенок выбил копытцами дробь, бодро махнул хвостом. – Нет у меня такой программы – скучать…

Мальчик шел быстро и решительно. Вот и озеро голубеет среди деревьев. Но что это? И откуда музыка?

Димка замер.

На водной глади, среди кувшинок, танцевала девочка. Она была в алой воздушной накидке, вокруг белого, почти прозрачного лица, словно языки пламени, разметались огненные волосы. Она то бежала по кругу, едва касаясь ногами поверхности воды, то вертелась волчком, и руки ее взлетали и падали в такт мелодии. Казалось, что музыка не приходит извне, а рождается в самой девочке – то плавная, как ее движения, то стремительная, брызжущая внутренним светом.

– Ой! – воскликнула девочка, заметив Димку, и остановилась.

Она подбежала к берегу – запыхавшаяся и немного смущенная.

– Это ты?! – Она говорила гортанно и быстро, словно щебетала. – Да, это ты. Ты угадал меня, и я не стала больше прятаться. Ты рад?

– Разве угадал? – смутился Димка. – Я уже собрался уходить, только еще раз захотел посмотреть на птицу и вернулся. Она плавала здесь. И летала. Красивая такая, алая…

– Это я была, я, – засмеялась девочка. – Ой, я придумала… Тебе все равно не выговорить мое настоящее имя. Так ты и называй меня Птицей. Я часто принимаю этот облик.

– Принимаю облик, – тихо повторил Димка. Он растерянно смотрел на девочку. На вид она была такая настоящая, живая, от нее даже чуть-чуть пахло цветами. – Значит, ты на самом деле – другая?

– Нет, нет. – Девочка осторожно коснулась Димкиной руки. – Мы такие же, как и вы. Просто мы научились менять свою форму, превращаться во что угодно. В дерево, камень, птицу. По желанию, а чаще всего – в случае необходимости. Это очень удобно, правда?

– Не знаю, – честно ответил мальчик. – Странно все это. Я только одно понял – ты любишь превращаться в Птицу.

– Не в Дракона же, – улыбнулась Птица. – Я еще раз прошу прощения за выходку брата – он здорово вас напугал… Со мной два младших брата, – пояснила она, оглядываясь. – Полетели посмотреть ваш мир. Пока еще не вернулись.

– Роом – один из них?

– Да, он самый главный проказник. Он и в Дракона превращался… Понимаешь, когда мы приносили тебе лекарство, я не удержалась и прочла твои книги. Нам захотелось сделать тебе приятное.

Димку осенило. Так вот почему замок пришельцев показался ему знакомым! Значит, они все скопировали с книжной картинки…

– И все это – черти, лешие и даже замок – для меня?

– Тебе не понравилось? – Глаза девочки погрустнели.

– Что ты! – запротестовал Димка. – Очень даже. Спасибо тебе, Птица. Просто мы еще не умеем превращать каждую выдумку в реальность и поэтому не поняли, что к чему.

– Я знаю. Ваши взрослые испугались тогда Дракона. Роом так смеялся…

Птица, будто вспомнив о чем-то, коснулась взглядом «пуговицы» видеомагнитофона.

– Выключи это, – попросила она. – Я и так нарушила запрет, и мне попадет. Мы не должны были вступать с вами в контакт. Наши взрослые считают, что ваша планета еще не готова к контакту с нами. Ведь на вашей планете еще осталось зло.

– Совсем немного осталось, – сказал Димка, но «пуговицу» выключил. – Есть еще злые люди. А государств уже нет, и армий тоже… Поэтому ты и не впускаешь никого в Купол?

– Пойдем к нам. – Девочка махнула рукой в сторону замка. – У вас же принято приглашать гостей в дом. Пойдем.

– И откуда ты все знаешь, Птица? – удивился Димка, когда они вышли на тропинку, которая вела к замку.

– Перед каникулами я специально изучила ваши языки. А уже здесь, на Земле, прочла ваши книги – мы читаем гораздо быстрее, чем вы. И еще умеем чувствовать мысли, их эмоциональную окраску.

Димка смутился.

– Ты и сейчас… чувствуешь?

– Конечно, – серьезно ответила девочка и вдруг быстро провела горячими пальчиками по лицу Димки. – Мне тоже хорошо с тобой. И ты мне тоже нравишься. Давно.

– Вот еще выдумала, – нахмурился он. – Говоришь «давно», а сами только несколько дней как прилетели…

– Это и есть давно. Времени мало, но его насыщенность огромна… Понимаешь? Только не надо сейчас об этом. Мы уже пришли.

Птица повелительно подняла руку, и ворота замка с мелодичным звоном распахнулись. Дворик с десятком деревьев, дно маленького бассейна устилали белые и розовые плитки. И в воде, и в глубине плиток жило какое-то непрестанное движение, а в воздухе, ничем не поддерживаемые, плавали плоские чаши с цветами.

– Не удивляйся, – предупредила вопрос гостя девочка. – Мы управляем силой притяжения. Как хотим. Ты же видел – я танцевала на озере.

Они вошли в какую-то легкую дымку, пронизанную золотистыми прожилками. По ходу их движения дымка мгновенно сворачивалась, затвердевала полупрозрачными стенами. В комнатах таким же образом – из ничего, из воздуха – появлялись различные предметы. Изящные, словно игрушки, и как бы невесомые.

– Сейчас мы сделаем зал, – радостно защебетала Птица. – Хочу зал для дорогого гостя! – крикнула она, и послушные стены тотчас раздвинулись, одна из них высветлилась, превратилась в огромное окно.

– Даже не верится, что мы на Полюсе, что за Куполом сейчас воет пурга, – изумился Димка. – Ты настоящая волшебница, Птица!

– Мы нарочно разбили свой лагерь в Антарктиде, – сказала она. – Хотели, чтобы никто не знал о нас, не видел. Чтобы никому не мешать. А получилось, видишь как…

– Я так рад, что познакомился с тобой! – Димке было трудно говорить: невысказанные слова и чувства переполняли его. – Мне даже присниться не могло, что я буду говорить со звездным человеком, как с девчонкой из соседнего двора.

– А ты часто разговариваешь с девчонками из соседнего двора? – Птица смотрела лукаво и выжидающе. Потом, после паузы, добавила уже серьезно: – Мы – дети, нам легче договориться друг с другом.

Она снова взмахнула рукой, и одна из стен растаяла. Они вошли в оранжерею. Димка узнал земные растения и удивленно взглянул на хозяйку волшебного дома.

– Я люблю выращивать цветы, – объяснила Птица. – Таких у нас нет. Я возьму их с собой и посажу на своей планете. А потом соберу семена и снова посажу… – Она помолчала. – А хочешь, я засею необыкновенными цветами всю вашу Антарктиду? У нас есть растения, которые растут прямо во льдах. А еще можно растопить эти льды. В два счета.

– Не надо, Птица. – Димка покачал головой. – Эта затея взрослым может не понравиться.

– Ох уж эти взрослые! – вздохнула девочка. – Все они одинаковые. И ваши, и наши…

Они вышли во двор. Уже совсем стемнело. Громады деревьев чернели, а чуть дальше, в сонной глади озера, отражались незнакомые созвездия,

Димка не мог сдержать восхищения.

– Как у вас здорово, Птица! Все как настоящее! Днем – солнце, ночью – звезды. И ветер, и лес, и птицы…

– Обычная… – девочка поискала подходящее слово, – палатка. Ну, по-вашему – туристский комплект. Конечно, такие универсальные палатки мы берем с собой только когда собираемся далеко – в другие звездные миры.

– Ого! – удивленно присвистнул Димка. – Ничего себе палаточка. А замок? Он что – тоже входит в комплект?

– Нет, – Птица опять не могла найти нужное выражение. – Это… ну, словом, это детский игрушечный набор. У вас тоже есть похожие – «Юный строитель» или «Юный архитектор»…

Она вдруг засмеялась. Так тихонько, словно ветер вздохнул. Этот смех чем-то задел Димку. Он погрустнел, взглянул на часы.

– Я, пожалуй, пойду, Птица. На станций волнуются. Еще, чего доброго, домой отправят.

– Приходи завтра. Обязательно!

Девочка взяла Димку за руку. Заглянула ему в глаза, потупилась.

– Ты только не обижайся на нас, ладно? Не будь слишком взрослым. Я понимаю, ты обижаешься на непонятное. Но то, что для вас необыкновенно, для нас – привычно. Мы ведь немного другие, знаем больше вас. Но мы не будем поучать вас. Поделимся тем, что знаем, и все…

Невидимая стена толкнула мальчика в грудь и выпустила наружу. За то время, что Димка был в Куполе, погода успела испортиться. Резкий ветер подхватывал горсти колючих льдинок и без устали швырял их в лицо. Огни наблюдательного поста еле виднелись, хотя до него было рукой подать. Димка невольно поежился, подтянул выше застежку комбинезона.

«Пройдусь немного, – решил он. – Все равно это лучше, чем трястись в вездеходе. Надо придумать, что сказать Соболеву и Гарибальди… Ну как им всем объяснить, что для Птицы и ее братьев прилет к нам – как загородная прогулка, экскурсия?

Они неудачно разбили «палатку» – вот и все. Думали – глухое место, а тут наша «Надежда»…»

Идти было трудно. Снега насыпало много – сухого, расползающегося под ногами. Димка то и дело спотыкался.

«Так я и за два часа не управлюсь, – подумал мальчик, уже сожалея, что не воспользовался вездеходом. – Еще заблужусь…»

И вдруг снег, слабо белеющий впереди, почернел, в лицо пахнуло теплом. Под ногами у Димки, чуть опережая его, разматывалась твердая тропинка.

– Птица! – закричал он, оборачиваясь к уже невидимому Куполу и махая рукой. – Спасибо!

ПРОЩАНИЕ ПА БЕРЕГУ

Когда Димка закончил свой рассказ, в кают-компании поднялся веселый шум.

– А я – то все голову ломал – где, думаю, я уже видел такой замок? – смеялся Синити Фукэ.

– Вот-вот! Я так и говорил – детский сад! – Кравцов возбужденно вышагивал взад-вперед на свободном от кресел «пятачке». – Нет, вы только подумайте – мы, оказывается, не готовы к контакту! Это же смешно, товарищи! Какая-то девчонка решает судьбу взаимоотношений двух цивилизаций! Парадокс. Я считаю…

– И считайте себе на здоровье, – перебил его Тимофей Леонидович. – Разве не ясно, что контакты – не дело ребят? По-моему, Птица объяснила это достаточно ясно. Сейчас главное – узнать, откуда они.

– Все мы как дети малые. – Академик Соболев покачал головой. – Тебе не кажется, Дмитрий Егорович? Ломились в Купол, подарки Птицы, даже толком не разглядев, начали ломать.

– Опасные игрушки, – пробормотал доктор, зябко поеживаясь. – До сих пор голова раскалывается.

– Ничего подобного! – резко возразил Соболев. – Ребенка наказывают, если в нем просыпается разрушитель.

Все рассмеялись. А Егор Иванович объяснил:

– У пришельцев очень высокая энерговооруженность организма. Для них, коллега, такой разряд – всего лишь легонький шлепок.

– Полно вам, друзья. – Иван Захарович счастливо улыбался. – Ведь мы узнали самое главное – мы не одиноки! Может, мы и не готовы пока начинать разговор со своими звездными соседями, но подрастает поколение Димки. А у них, – академик показал куда-то в небо, – у них подрастает поколение Птицы. Им, пожалуй, уже ничто не будет мешать.

Соболев будто очнулся, обвел взглядом полярников и гостей, остановил его на Димке.

– Собственно, им уже ничто не мешает… Однако, сынок, тебя завтра ожидает нелегкий день. Иди выспись хорошенько.

Димкин отец поднялся тоже.

Они шли по длинным коридорам и молчали. Только поглядывали друг на друга и улыбались – так хорошо вдвоем. По пути заглянули в зимний сад. Крышу здесь отремонтировали сразу же после «визита» Дракона, и зеленый заповедник почти не пострадал. Мороз сжег только верхние ветки сирени – белые гроздья съежились, кое-где осыпались.

– Мы так волновались за тебя сегодня, – сказал отец. – И мама Юля звонила дважды. Тебе было интересно в гостях, и ты, наверное, потерял счет времени…

– Я тоже скучал, па! – Димка уткнулся в пушистый отцовский свитер. – Ты знаешь, там, в Куполе, сначала было очень страшно. Ходишь один, а кругом черти, лешие да еще какие-то голоса, смех…

Отец заглянул мальчику в глаза, улыбнулся.

– Ты не все нам сегодня рассказал, правда? И видеомагнитофон у тебя не портился. Я смотрел «пуговицу» – она исправная.

– Понимаешь, па. Птица не хочет, чтобы ее изучали. Я тоже этого не хочу. Я дал ей слово…

– Ладно. Не будем об этом, сынок. Разреши только еще один вопрос. Она тебе нравится?

– Ты же видел ее на экране, па… – Димка поднял счастливые глаза. В этот миг ему снова послышалась неуловимая мелодия лесного озера, снова вспыхнули брызги среди кувшинок, и бледное лицо Птицы глянуло из ореола огненных волос.

…Вездеход взревел еще раз и остановился. В нескольких шагах от огромной приземистой машины тихонько колыхался зеленоватый пузырь Купола. Изнутри все же просачивалось тепло – снег вокруг подтаял и чмокал под ногами. Только тропинка, созданная вчера неведомым для людей способом, тускло поблескивала среди ледяного безмолвия.

– Не вздумай потом обратно пешком шлепать! – строго наказал Димке Соболев. Он смотрел вслед мальчику с нескрываемым волнением. – Эта нежданная встреча многое изменит, Тимофей Леонидович. – Соболев говорил медленно, будто взвешивая каждое слово. – Оказалось, что нашему миру, миру взрослых, здорово не хватает детской непосредственности, способности детей воспринимать чудо как должное. Не мудрствовать лукаво, не ворочать со скрипом огрубевшим рациональным мозгом, а воспринимать – органически, нетрадиционно, смело. Ведь чудо общения, да еще на звездном уровне, потому и недоступно всем нам, что оно – чудо…

Соболев вздохнул, еще раз внимательно посмотрел в зеленоватую глубину космической «палатки» и заключил, комически разведя руками:

– Одно вам точно скажу. В комиссии по контактам теперь обязательно будут и дети! Они скорей договорятся…

 
Медведи из снега,
Яблоки из льда.
Мы на полюс едем,
Горе – не беда.
 

Так пел Димка, отмахиваясь от солнечных зайчиков, будто от сонных ос. Лес просыпался. В чаще пробовали голоса птицы. Встречные ветки обдавали мальчика пахучей росой. А над островками жестких, с металлическим отблеском папоротников за одну ночь распустились смешные лопоухие цветы.

– Эй-эй, ого-го, эге-ге!

Два мальчугана в легкой одежде вырвались из-за деревьев, словно два олененка. Бежали, кричали, кувыркались. А подбежав к Димке вплотную, оробели.

– Ты земной, ты тот, человек? – спросил старший. Младший – курчавый и светленький – глядел на Димку чуть испуганно и молча теребил какую-то застежку на курточке.

– Тот самый, – улыбнулся Димка. В следующий миг горячие ладони закрыли ему глаза. Мальчуганы что-то загалдели, а голос Птицы потребовал:

– Угадай меня. Пожалуйста.

– Ты маленькая фея, которая живет в озерной кувшинке… Нет, ты ветер, такой тихий, что даже взгляда боится… А может, ты лохматый Дракон?

– Ой! – воскликнула Птица. – Ты, оказывается, тоже выдумщик. Роом, не кричи так громко!

– Поиграй с нами, – заныли мальчишки. – Надоело быть одинаковыми.

– Ну и летите себе. – Девочка махнула в их сторону рукой, и оба проказника вдруг стали терять человеческие очертания, превратились в больших бабочек и взмыли над поляной. В лесу опять зазвенел уже знакомый Димке смех.

«Это похоже на сон, – думал мальчик, наблюдая за Птицей. – Мне нравится этот сон. Если это действительно сон, то лучше и не просыпаться».

Какое– то незнакомое чувство овладело вдруг Димкой. Предчувствие скорой разлуки, что ли. Не обычного расставания, а именно разлуки – когда больно.

– У меня скоро кончаются каникулы, – горькое признание сорвалось как-то само по себе, и Димка тут же пожалел об этом.

Птица растерянно замерла.

– Нам тоже скоро улетать, – прошептала она. – Дней через пять. Очень не хочется. Мы ведь только-только подружились…

И тут же улыбнулась.

– Я придумала. Я все равно прилечу к тебе. В другой раз, скоро. А потом ты – ко мне. Я знаю, что у вас еще нет таких звездных кораблей. Но главное для тебя – попасть на Вокзал. Да, во Вселенной много вокзалов для мгновенного перемещения в пространстве. Ваши астрономы называют их «черными дырами». Тебе лучше всего добираться с Дельты Близнецов. Это ближайший Вокзал…

– Как же я туда доберусь? – засомневался Димка. – Ничего себе – Дельта Близнецов!

– Пустяки. Я пришлю за тобой… – девочка запнулась, – пришлю кораблик. Мы тоже прилетели на таком кораблике. Он маленький и сам собой управляет…

– Ух ты, смотри, Птица! Это тоже ты придумала?

От озера надвигалась темная туча. Купол создавал полную иллюзию глубокого, бездонного неба. И туча казалась самой что ни на есть настоящей.

– Она в самом деле настоящая, – заметила Птица. Она, очевидно, почувствовала сомнения Димки, повела вокруг рукой: – Это все настоящее. И неуправляемое. Так интересней. Даже набор назывался «Природа»… Нам пора удирать, а то намочит.

Лес зашумел. Порыв ветра нахохлил верхушки деревьев. Капли-разведчики зашипели на углях костра, который они только успели развести, а затем тугой парус дождя хлестнул ребят. Так и не добежав до замка, они нырнули под зеленый шатер развесистого дерева.

Димка снял куртку комбинезона, набросил ее на худенькие плечи девочки. Птица благодарно приникла к нему – маленькая, вздрагивающая от прямых попаданий крупных капель и вовсе не похожая на могущественного пришельца из других звездных миров… Ее пахучие волосы щекотали Димке лицо, и он при всем желании не смог бы сейчас объяснить, что с ним творится. Хотелось петь, а он таил дыхание, неведомая сила подмывала ринуться навстречу косым струям дождя, а он боялся сделать движение.

Минут через десять дождь утих так же внезапно, как и начался. Между деревьями клубился туман, а в растормошенном озере опять плескалась среди волн солнечная чешуя.

– Дима! Какая радуга!

Птица побежала к озеру, подпрыгивая и крича что-то гортанное. Невесть откуда зазвучала музыка. В ней еще продолжался короткий ливень, тревожно шепталась листва, но ветер крепчал, снова раздувал костер дня. А девочка танцевала. Среди озера, в туче брызг, в блестках света, в серпантине несмелой радуги.

Когда Птица вернулась на берег, глаза ее были чуть-чуть виноватые.

– Прости меня. – Девочка подняла с земли мокрую куртку, отряхнула ее. – Я не должна так делать. Самой веселиться – нечестно. Мы друзья – и все радости пополам.

– Что ты, Птица. Я ни капельки не обиделся. Ты была такая красивая… Так танцевала…

– Мне сегодня что-то не сидится. – Девочка вздохнула, лукаво покосилась на Димку. – А тебе?

И вдруг…

Взгляд ее устремился куда-то вверх, за пределы искусственного неба, даже еще дальше – вряд ли в такие глубины заглядывал когда-нибудь человеческий глаз. Но самое странное было в том, что Птица прислушивалась, словно из бездны космоса к ней кто-то безмолвно обратился или позвал ее. Лицо девочки мгновенно потускнело, брови упрямо сдвинулись.

– Да! Я так захотела! Все равно убегу! – гневно крикнула она.

Озадаченный Димка робко тронул ее плечо.

– Ты с кем говоришь? С братьями, что ли? Мысленно?

Птица отвернулась, всхлипнула.

– Я обманула тебя, Дим. – Голос девочки дрожал и срывался. – Мы не путешественники, мы самые обыкновенные… беглецы. Понимаешь, дома то нельзя, это нельзя, так не делан, этак не делай. Вот мы с братьями и удрали…

– Что же ты плачешь, Птица? – удивился Димка. – Удрали так удрали. Ну, поругают. Думаешь, у нас ребята не удирают?

– Отец, – вновь всхлипнула девочка. – Он очень рассердился. Летит уже сюда, за нами.

Она заспешила, бросив тревожный взгляд в сторону замка.

– Надо собираться… Только ты не грусти. Слышишь, Дим. Раз я пообещала, значит, обязательно прилечу еще.

«Вот и все! – У Димки перехватило дыхание то ли от обиды, то ли от нежданной горечи. – Как же я – то теперь?»

– Дим, ты скажи своим, чтобы они отъехали от Купола, ладно? А то отец очень сердится… Ну, не смотри на меня так, пожалуйста.:

Девочка вдруг привстала на цыпочки, быстро провела рукой по его лицу. Потом она отступила на несколько шагов и прощально махнула рукой. Ее очертания задрожали, расплылись. На том месте, где только что стояла Птица, жарко полыхнуло огнем.

Гарибальди заглушил мотор, открыл дверцу вездехода. Они выпрыгнули на чистый скрипучий наст, потоптались чуть, а затем, не сговариваясь, повернулись к югу, в сторону Купола. Там, наверное, вовсе забыли о своей «светомаскировке» – в бесконечной снежной степи «палатка» светилась желто и ярко.

– Чудную ты историю рассказал, Дмитрий Егорович. – Академик легонько подтолкнул Димку локтем. – Ой, чудную! Пришельцы – сорвиголовы, беглые проказники. Плюс ко всему, наверное, двоечники. Если, конечно, у них ставят отметки.

Дальнейшее произошло за какие-то считанные минуты. Внутри Купола вдруг засияло голубое пламя. На его фоне на мгновение четко проявились силуэты деревьев, контуры башен замка. Проявились – и исчезли. Потом пламя коснулось «стен» Купола – и Купол тоже исчез.

– Рассерженный родитель уничтожает следы пребывания своих непослушных отпрысков на Земле, – улыбнулся Соболев.

В завьюженной, сразу потускневшей дали, как бы подтверждая слова Соболева, вдруг раздался обиженный рев.

– Надеюсь, у твоей Птицы голос более мелодичный? – Академик хитро взглянул на Димку.

– При чем тут Птица, – проворчал мальчик. То ли пурга разбушевалась всерьез, то ли слезы от ветра навернулись, но он уже ничего не мог разглядеть. – Это Роома отшлепали. Всего-навсего.

Вездеход уже подъезжал к станции, когда Димка, оглянувшись, забарабанил кулаками в широкую спину Гарибальди, закричал:

– Остановитесь! Остановитесь! Меня окликнули!

Он рванул на себя дверцу, неуклюже выпрыгнул из вездехода и изо всех сил побежал назад, по следу гусениц. Туда, где из-за горизонта вдруг взвились серебристые змеи полярного сияния. Струи холодного огня метались в небе, будто бешеные, пока совершенно неожиданно для людей не сложились в дрожащие буквы, а затем и в слова:

«До свидания! До скорого!»