Текст книги "Инстинкт охотника (ЛП)"

Автор книги: Рэт Уайт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)

– У тебя потрясающее тело, – прошептала она.

– И у тебя тоже, – ответил Джо, обхватив обеими руками ее большие ягодицы. Он опустился на колени и втянул в рот один из ее сосков. Груди у нее были маленькие, но соски – большие и торчащие. Джо провел по ним языком и стал сосать сильнее, втягивая в рот всю ее грудь, едва сдерживая инстинктивное желание оторвать ее от грудной клетки. Он целовал, посасывал, покусывал и кусал ее, спускаясь от груди к животу и от живота вниз между бедер.

Джо все еще держал сладострастную попку Синди обеими руками, когда встал на колени между ее бедер и начал извиваться языком внутри нее, наслаждаясь едким, острым, сладким вкусом ее киски. Ее бедра вздрагивали, когда он сосал и ласкал ее клитор. Она схватила его за затылок, поставила одну ногу на койку и притянула его язык глубже в себя, вжимаясь в его лицо. Джо жадно лакал ее лоно и ровный поток соков, пока она дрожала на грани оргазма. Он обвел языком набухший бугорок ее клитора, доводя ее до конвульсивного оргазма. Когда она кончила, Джо вонзил свой язык глубоко в нее. Он лизал стенки ее лона, глотая поток соков, пока оргазм за оргазмом сотрясали ее до глубины души.

– О, черт! О Боже! О БОЖЕ!

Она плюхнулась на его койку, ее ноги все еще дрожали, пытаясь отдышаться. Джо встал, спустив штаны до лодыжек, и встал между ее ног. Синди взяла в рот огромный член Джо и облизала его кончик. Ее язык кружил по краю его головки, посылая безумные разряды удовольствия вниз по стволу. Джо схватил Синди за волосы и еще глубже погрузил свой член ей в рот, пока головка члена не коснулась ее миндалин, и она слегка подавилась и отстранилась, резко вынув его член изо рта и хватая ртом воздух.

– Я не могу взять его так глубоко. Ты слишком большой.

Она провела языком по всей длине его члена, а затем обхватила его яички ладонью и пососала каждое. Джо издавал низкий рокочущий рык, пока Синди гладила его член и лизала яички. Он чувствовал, что близок к оргазму.

– Соси его, Синди. Отсоси еще раз. Мне так хорошо.

Синди снова взяла член Джо в рот и схватила его за ягодицы, медленно погружая его все глубже и глубже, пока не заглотила каждый дюйм, и его полная длина не запульсировала глубоко в ее пищеводе. На этот раз она не подавилась, даже когда Джо запустил пальцы в ее волосы и начал раскачивать бедрами вперед и назад, крепко сжимая ее череп и трахая ее горло. Из его груди раздалось низкое рычание, а затем вырвалось наружу, когда он извергал густые струи теплой спермы, заполняя ее рот, растекаясь по губам и стекая по подбородку. Она облизывала губы и слизывала сперму, все еще бьющую из члена Джо, когда он дергался и бился от того, что казалось бесконечным оргазмом. В его сознании монстр тоже взревел.

Когда Джо посмотрел вниз на Синди, которая улыбалась ему губами, остекленевшими от его семени, он увидел ее глазами монстра, ее черты были искажены ненасытным голодом. То, что он увидел, было мясом, костями, кровью и пищей. Он видел, как секс и пища сливаются в одно великолепное, сладострастное, восхитительное лакомство.

Когда Джо смотрел на офицера Синди Эддисон, из его рта свисала длинная слюна, а она смотрела на него с выражением, близким к благоговению. Его лицо выдавало войну внутри него, и он наблюдал, как лицо Синди меняется от экстаза к ужасу, видя, как убийственный аппетит искажает его черты.

Она встала и вытерла кончиками пальцев его сперму со своих губ, а затем начисто высосала каждый палец.

– Ладно, думаю, мне пора уходить, пока ты снова не потерял контроль. Хорошего понемножку. Я думаю, так будет лучше. Чем лучше ты научишься контролировать свои желания, тем больше меня ты сможешь иметь, – сказала Синди.

Джо схватил ее за горло и поцеловал, ощущая на губах вкус своей плоти. Его руки дрожали. Джо чувствовал ее пульс под своими пальцами, и ему хотелось сдавить их. Он почувствовал, как она глубоко сглотнула, и сжал чуть сильнее. Он запросто мог сломать ей шею, как прутик.

Он отпустил ее и попятился.

– Все в порядке. Я могу подождать.

21

У Синди был выходной. Джо провел утро, отжимаясь и приседая, пока его руки и пресс не начали гореть от молочной кислоты и сжиматься в судорогах. Он никак не мог выбросить Синди из головы.

Профессор Локк послал охранников за Джо, чтобы провести еще несколько тестов. Профессор хотел испытать на нем новое лекарство. Джо шаркал по ярусу в цепях, сопровождаемый офицерами Белтоном и Рамиресом, невысоким тощим мексиканцем, который пробыл здесь дольше Белтона. Они шли молча, если не считать обычных команд:

– Стоять.

– Поверни сюда.

– Продолжай идти прямо.

– Остановись в конце коридора.

Сегодня в поведении Белтона была какая-то угрюмость, которая была даже хуже, чем его обычная неприязнь. Он казался почти враждебно настроенным, и Джо был рад присутствию офицера Рамиреса. Если бы Белтон остался с ним наедине, Джо был уверен, что этот человек воспользовался бы возможностью выместить свою агрессию на Джо, пока тот был скован и беспомощен. Единственное, что мешало ему сделать это сейчас, был офицер Рамирес и его собственный страх перед огромным убийцей-каннибалом. Белтон видел, что Джо сделал с большим мексиканцем Армондо, и, без сомнения, слышал о его кастрации большого трансвестита, которого они бросили в камеру вместе с ним. Джо был уверен, что все охранники в тюрьме смотрели эти записи, и никто из них не горел желанием испытать то же самое.

– Подожди здесь.

Джо молча стоял, пока они отпирали дверь тюремного медицинского учреждения, где профессор устроил свою лабораторию. Они прошли мимо кроватей, заполненных больными и ранеными заключенными, некоторые из них были избиты, изнасилованы или все вместе, а некоторые умирали от СПИДа, рака и других болезней. Здесь пахло болью и отчаянием, смертью и безнадежностью. Джо чувствовал, как его собственный инстинкт жертвы реагирует на окружавшую его слабость. Его первобытный инстинкт отбраковки стада пробудил монстра внутри, чувствуя так много легких убийств. У Джо потекли слюнки, когда он проходил мимо, глядя на ряды мяса. Те, мимо кого он проходил, смотрели на него в ответ. Некоторые тряслись от страха, очевидно зная, кто он такой. Другие, казалось, узнавали его и крестились или бормотали молитвы, когда он ковылял мимо их кроватей. Некоторые бросали ему вызов словами неповиновения.

– На хрена ты смотришь, ублюдок?

Джо усмехнулся и облизнул губы в ответ. Он увидел, как по их коже пробежали мурашки, и почувствовал исходящий от них страх, несмотря на то, что они продолжали свою браваду.

– Я надеру твою гребаную задницу, белый мальчик, – бросил вызов один из заключенных. Это был огромный лысый мускулистый чернокожий парень с бинтами на руках и талии. Он явно участвовал в драке. Джо долго и пристально смотрел на него, запоминая его лицо. У него было чувство, что он увидит его снова.

Они отвели его в отдельную от остальных заключенных комнату и привязали к каталке, оставив на нем кандалы. Вскоре после этого вошел профессор.

– Добрый день, Джо. Как прошло твое утро?

– Все было прекрасно, профессор. Как продвигается лечение, сэр? Скоро ли я буду готов к отъезду? Я не могу здесь оставаться.

Профессор Локк посмотрел на него так, как смотрят на ребенка, когда тот спрашивает, почему он не может есть мороженое на ужин каждый вечер.

– Я работаю над этим лекарством, и у меня есть несколько многообещающих новых идей, но я хочу, чтобы ты понял, Джо, что даже если я вылечу тебя, нет никакой гарантии, что суд отпустит тебя. Они все еще считают тебя опасным для общества.

– Но если я больше не опасен, им придется меня отпустить. Если вы сможете доказать им, что это болезнь сделала меня таким, что это не моя вина, они должны будут отпустить меня, если я вылечусь, верно?

Профессор Локк склонил голову, посмотрел Джо в глаза, покачал головой и пожал плечами.

– Не знаю, Джо. Давай сначала поработаем над тем, чтобы ты излечился, а там посмотрим.

Джо кивнул, явно удрученный.

– Я обещаю, что сделаю все, что в моих силах, как только ты выздоровеешь, чтобы вытащить тебя отсюда. Сейчас я поставлю тебе капельницу, Джозеф. Она содержит успокоительное средство под названием Кетамин. Возможно, ты слышал, что на улицах его называют "особым К".

Джо кивнул. Он был не совсем с улицы. Но он слышал об особом К от студентов в кампусе.

– Это ведь транквилизатор для животных, не так ли? – Спросил Джо, презрительно фыркнув. – Я не животное, профессор.

– Да, я знаю, Джозеф, но Кетамин показал замечательные перспективы в лечении зависимостей и обсессивно-компульсивных расстройств. Мы рассматривали эту проблему как проблему с выработкой серотонина из-за низкого уровня серотонина, наблюдаемого у пациентов с хроническими зависимостями, но недавние исследования показали, что проблема может быть в твоих глутаматных рецепторах. Люди с аддиктивной личностью, как и люди с ОКР, испытывают навязчивые, тревожные мысли и навязчивые идеи. Они чувствуют себя вынужденными выполнять повторяющиеся действия или чрезмерно потакать поведению, которое потенциально разрушительно, например, азартным играм, курению, злоупотреблению наркотиками и перееданию. Единственные лекарства, которые доказали свою эффективность, это ингибиторы обратного захвата серотонина, такие как Прозак, но даже при лечении большинство пациентов все еще испытывают значительные симптомы и тягу к вредным привычкам.

– Так вот почему Прозак не действует на меня?

Профессор Локк улыбнулся и кивнул.

– Думаю, да, Джозеф.

– Но у меня нет ОКР. Я убийца, профессор. Я убиваю и ем людей. Какое это имеет отношение ко мне?

Профессор одарил Джо той же снисходительной улыбкой, что и всегда, когда тот задавал вопросы.

– Я знаю, что у тебя нет ОКР, Джозеф. Не совсем. Но твоя зависимость очень похожа на это. Вот почему ты повторяешь эти убийственные действия. Вот почему все серийные убийцы так поступают. Они вынуждены это делать. Это непреодолимое побуждение, зависимость, и те же самые депрессии, вызванные тревогой, возникают, когда эти принуждения игнорируются. Разве я не прав? Тот же самый эйфорический кайф возникает от потакания этим навязчивым желаниям, и та же самая вина и отвращение к себе возникают, как только кайф заканчивается. Ты знаешь, что это неправильно, но не можешь остановиться. Разве не так, Джозеф?

Джо кивнул, вспомнив, что он почувствовал после убийства библиотекаря и увидев испуганное лицо Алисии. Вспомнив, что он чувствовал, видя Алисию в больнице после того, как съел ее грудь, как он смотрел на лицо ее сестры недавно. Профессор был абсолютно прав. Всякий раз, когда он позволял монстру взять себя в руки и утолить свою жажду плоти, он чувствовал себя ужасно, но если быть абсолютно честным, он должен был признать, что с каждым днем чувствовал себя все менее виноватым.

– Профессора Йельского университета проводили эксперименты, которые предполагают, что другой нейромедиатор, глутамат, может быть ответственен за многие симптомы зависимости. В исследовании Йельского университета было показано, что лекарства, которые модулируют нейромедиатор глутамат через N-метил-D-аспартатный рецептор – основной тип глутаматного рецептора в головном мозге – улучшают эти симптомы. А Кетамин является мощным антагонистом N-метил-D-аспартатного рецептора. Были использованы небольшие внутривенные вливания Кетамина, которые вызвали легкую эйфорию, которая длилась менее двух часов, но затем, через три часа после вливания, депрессия, которую, как многие страдающие ОКР говорят, что они испытывают, когда не потакают своим навязчивым желаниям, исчезла. Этот антидепрессантный эффект длился до трех-четырех дней. В течение этого времени испытуемые были свободны от навязчивых идей. Ты слышишь, Джозеф? Если это сработало на них, возможно, это сработает и на тебе. По крайней мере, стоит попробовать.

Джо посмотрел на себя сверху вниз. Он все еще был прикован наручниками к каталке, а грудь стягивали кожаные ремни, приковывающие его к матрасу. Его ноги все еще были в кандалах. Офицер Белтон и офицер Рамирес стояли позади профессора, прислонившись к стене, готовые вызвать команду, чтобы избить Джо до полусмерти, если он сделает хоть малейший враждебный жест. Похоже, у него не было особого выбора.

– Я не стану принуждать тебя, Джозеф. Если ты не хочешь, чтобы я попытался, я могу отменить эксперимент и попросить этих джентльменов отвести тебя обратно в камеру. Ты можешь спокойно провести здесь остаток своей жизни. Больше я тебя не побеспокою. Никогда.

Он снова посмотрел на свои наручники, а затем на двух охранников. Офицер Белтон все еще сердито смотрел на него.

– Если я сделаю это, и это сработает, то я никогда больше не испытаю такого кайфа, не так ли? Я никогда не буду чувствовать тот же экстаз, что и раньше.

Профессор Локк покачал головой.

– Нет, Джозеф. Я не хочу вводить тебя в заблуждение. Ты никогда не почувствуешь ничего подобного тому, что чувствовал, когда поедал человеческую плоть. Этот кайф, как ты выразился, исчезнет навсегда. Но ты не будешь жаждать этого так, как сейчас. Наркоманы испытывают трудности с выработкой эндорфина и дофамина, не потакая своим пристрастиям. Переживания, которые производят эндорфины у нормальных людей, такие как танцы, езда на велосипеде, поедание мороженого, объятия, больше не будут производить дофамин у тех, у кого есть зависимость, и именно поэтому у тебя появляется депрессия, когда ты бездействуешь. Ничто другое не приносит тебе удовольствие. Я надеюсь, что твой мозг сформирует новые нуэро-пути, так что ты сможешь производить эндорфины через нормальный здоровый опыт. Ты сможешь ценить мелочи, которыми наслаждаются нормальные люди, переживания, которые сейчас не испытываешь.

Джо почувствовал, как у него упало сердце. Как бы сильно он ни ненавидел голодного зверя внутри себя, Джо не мог отрицать, как сильно он наслаждался оргазмическим возбуждением, которое испытывал, когда чудовище требовало другую жертву, когда его язык был влажен от крови, а живот наполнен мясом, когда душа его жертвы циркулировала по венам.

– Да, но это будет уже не тот трансцендентальный экстаз, не так ли?

– Нет, Джозеф. Это не так, выбор за тобой. Ты можешь попробовать это и, возможно, найти некоторое освобождение от этой вещи внутри тебя, которую привык называть своим проклятием, или можешь сохранить это проклятие навсегда.

Джо кивнул. Он вспомнил выражение лиц матери Алисии и ее младшей сестры, Ланы. Они ненавидели его за то, что он сделал, особенно Лана. Она была так похожа на Алисию, что у него защемило сердце, и она испугалась его. Для нее он был предосудительной мерзостью. Психопат-извращенец, который положил конец существованию ее любимого человека.

Ты больной, извращенный ублюдок, и ты заслуживаешь быть запертым навсегда! Никто никогда не сможет полюбить тебя, Джозеф Майлз. Ты гребаное чудовище! Никто никогда не сможет полюбить тебя!

Воспоминание о словах Ланы больно кольнуло ее. Джо никогда не хотел быть таким, каким его считала Лана, но он был таким. Он был чудовищем, больным, извращенным чудовищем, и никто не полюбит его, пока он не излечится от этого проклятия. Каждый день охранники приносили ему пачки писем от людей, которые хотели спасти его душу или увидеть, как он горит в аду за то, что он сделал. Потом были письма от таких женщин, как Селена, и от таких мужчин, как его двоюродный брат Дирк, людей, которые трепетали от знакомства со знаменитым серийным убийцей. Его выбор был либо жизнь с извращенцами и подхалимами, либо жизнь с обычными людьми, настоящими людьми, такими как Лана.

– Я сделал свой выбор, когда впервые пришел к вам и попросил о помощи. Если вы говорите, что это сработает, профессор, я вам верю. Делай то, что нужно.

Профессор Локк тепло улыбнулся.

– Это хорошо, Джозеф. Отлично.

Он вызвал одного из тюремных санитаров, невысокого худощавого негра в больших очках и с короткими дредами на голове. Руки мужчины-санитара дрожали, когда он смазал сгиб руки Джо спиртом, похлопал по выпуклой пульсирующей вене, перевязал его огромный бицепс короткой медицинской трубкой и поставил капельницу. Пока нервный медбрат вонзал иглу капельницы в руку Джо, профессор Локк занялся приготовлением капельницы с Кетамином.

К голове и груди Джо были прикреплены пульсометр и электроэнцефалограмма. Профессор Локк отошел к вращающемуся креслу в другом конце комнаты, где он наблюдал за жизненными показателями Джо и ждал, когда Кетамин подействует. Чувство спокойствия снизошло на массивного человека-хищника.

– Я чувствую себя немного одурманенным.

– Это нормально, – ответил профессор Локк. – Это пройдет.

Чудовище не просто молчало. Казалось, оно впало в кому. Даже когда Джо прокручивал в голове события предыдущего вечера, монстр оставался в спячке. Через пару часов Джо провели через холл в маленькую комнату, где хранился ПЭТ-сканер.

– Как ты себя чувствуешь сейчас, Джозеф?

– Умиротворенно.

– У тебя все еще кружится голова?

Джо отрицательно покачал головой.

– Я в порядке.

– Хорошо. Хорошо. Я собираюсь поместить тебя в сканер для нескольких тестов. Я снова покажу тебе фотографии. Ты просто дыши и расслабься, хорошо? Это не займет много времени.

Профессор снова попросил снять с Джо кандалы, и снова офицер Белтон вызвал сортировочную бригаду, которая должна была присутствовать первой. Шестеро мужчин в спецодежде вошли в комнату и заняли позиции вокруг ПЭТ-сканера, прежде чем Белтон расстегнул наручники на запястьях и лодыжках Джо. Расстегивая наручники, он наклонился и прошептал Джозефу:

– Пожалуйста, попробуй что-нибудь делать. Я видел, что ты сделал с шеей Эддисон. Тебя надо усыпить, как бешеную собаку, и мне бы очень хотелось быть тем, кто это сделает.

Джо улыбнулся в ответ Белтону. Между ними не было недопонимания. Несмотря на власть, которую давало ему положение Белтона, и относительную беспомощность обстоятельств Джо, не было никаких сомнений в том, кто был альфа-волком. Если бы все было поровну, Джо с легкостью разорвал бы Белтона на части, и они оба это знали.

– Ладно, просто расслабься и посмотри на слайды.

Профессор Локк надел Джо на лицо что-то вроде очков виртуальной реальности, вставил в уши наушники и вкатил его в машину. Он включил сканер, и тот начал жужжать и щелкать. В наушниках звучала музыка –Бетховен, музыка оргазма. Она заглушила звук сканера. Потом начались картинки.

На этот раз предисловий было немного. Джо показали несколько фотографий яблок, котят и деревьев, по-видимому, чтобы установить базовый уровень, а затем появились фотографии моделей плюс-сайз и порнозвезд с огромными грудями, бедрами, и задницами. Джо восторженно уставился на них. Он был возбужден, но чудовище молчало. Он хотел трахать их, извергать сперму на их большие груди и ягодицы, а не есть их. Потом появились фотографии Алисии, и Джо внезапно ощутил всепоглощающую печаль. В конце концов, он увидел смерть прекрасной женщины такой, какой ее видела Лана, трагедией и ничем больше. Они показали ему те же фотографии, что и раньше: Алисия в вечернем платье, в блузке с глубоким вырезом, и, наконец, как она выглядела в больнице до и после операции, со съеденной грудью.

– Выключи. Выключи его! Я больше ничего не хочу видеть! ВЫКЛЮЧИ ЕГО!

Последняя картинка вспыхнула перед ним. Это была груда расколотых костей, которые были обглоданы, очищены от плоти и высосаны до мозга костей. Это было все, что осталось от Алисии.

Джо сорвал очки и вытащил наушники, но не смог вырваться из сканера. Он был слишком большим, а ПЭТ-сканер – слишком маленьким. Он попал в ловушку. Он начал задыхаться.

– Вытащи меня отсюда!

– Я иду, Джозеф. Ты должен успокоиться. Ты заставляешь этих джентльменов нервничать.

Жужжание и щелканье прекратились, и платформа, на которой он лежал, начала выскальзывать из машины. Освободившись от сканера, Джо сел, и его тут же швырнуло обратно, как только в комнату ворвалась команда охранников и прижала его к каталке. Его сковали наручниками по рукам и ногам и быстро подняли на ноги.

– Мне нужно вернуться в камеру. Отведите меня обратно в камеру!

– Джозеф, подожди! Успокойся. Мне нужно тебе кое-что показать. Пожалуйста.

Джо держали трое охранников. Один из них вывернул за спину его левую руку, другой – правую, а сзади стоял еще один охранник с дубинкой под подбородком, оттягивая ее назад, так что Джо пришлось откинуться назад под болезненным, выворачивающим позвоночник углом, чтобы не задохнуться насмерть. Он сделал несколько глубоких вдохов, закрыл глаза, а когда открыл их, то снова был спокоен. Он был удивлен, как легко ему удалось вернуть себе самообладание.

– Джентльмены, прошу вас. Теперь вы можете его отпустить. Он никому не причинит вреда.

– Это чушь собачья! Ты же сказал, что накачал его лекарствами! – Закричал офицер Белтон, тыча пальцем в профессора. Его глаза сверкали от ярости. Он оказался на грани физического насилия. Он был напуган. Джо видел это так же отчетливо, как если бы на нем была табличка. Он чуял его в поту мужчины запах игры, полный адреналина, как у испуганной самки. Этот человек был напуган, несмотря на то, что в комнате находилось более полудюжины специально обученных офицеров, и это выводило его из себя.

Профессор Локк повернулся к офицеру Белтону и свысока посмотрел на разгневанного надзирателя. Было ясно, что Белтон хотел ударить его и ударил бы, если бы не знал, что из-за этого потеряет работу.

– Его лечат лекарствами, офицер Белтон. Он ведь не сопротивляется, правда? Может быть, вам тоже будет интересно посмотреть на эти результаты?

– Какие результаты? О чем, черт возьми, ты говоришь?

– Вот. Посмотрите.

Профессор Локк указал на маленькую кабинку, где находились мониторы ПЭТ-сканера. Белтон последовал за ним вместе с Джо и двумя другими офицерами. Профессор указал на красное, синее и желтое изображение того, что явно было мозгом на экране монитора.

– Это твой мозг, пока я показывал тебе эти картинки. Это мозг наркомана. Твой мозг показывает те же изменения, которые можно было бы ожидать увидеть в мозге запущенного потребителя кокаина или метамфетамина. Вот как выглядел твой мозг, когда я показывал тебе эти фотографии. Это желтое пятно прямо в миндалине указывает на повышенную мозговую активность. Миндалевидное тело – это та часть мозга, которая отвечает за память и эмоции. Его часто называют центром ярости мозга, потому что именно там хранятся наши эмоции бегства или борьбы. Это также источник наших сексуальных желаний. У наркомана, когда что-то стимулирует потребность, миндалевидное тело становится активным. Кокаиновый наркоман, например, проявляет повышенную активность в миндалевидном теле при простом упоминании этого слова или при звуках или видении образов, которые напоминают ему о кокаине. У тебя, Джозеф, эта повышенная мозговая активность происходит, когда ты видишь женщин, особенно сладострастных женщин.

– Значит, лекарство не подействовало. Когда вы показывали мне фотографии, в миндалевидном теле появились желтые вспышки.

– Да, вы ни хрена не исправили, док, – добавил офицер Белтон.

Профессор слегка улыбнулся.

– Но подожди. Я хочу тебе еще кое-что показать.

Профессор подошел к клавиатуре и принялся яростно набирать команды. На соседнем экране появилось еще одно изображение мозга.

– Я хочу, чтобы ты взглянул на это изображение. Это был твой мозг несколько месяцев назад, просматривающий те же самые изображения.

Изображение на экране теперь показывало взрыв желтого цвета в области мозга, которую профессор определил как миндалевидное тело. Казалось, что мозг Джо был в огне. Сравнивая два изображения, это маленькое желтое пятнышко на первом экране было похоже на пламя спички по сравнению с адским пламенем.

– Лекарство действует, Джозеф. Это работает.

22

– Подозреваемый в убийстве каннибала осужден!

– Шесть жертв опознаны по делу каннибалов.

Заголовки были сенсационными, но подробности убийств были еще более зловещими. Она читала о библиотекаре, чьи обглоданные останки были найдены в старой квартире Джозефа, кремированные при поджоге; о теле, которое они нашли поджаренным на вертеле, большая часть плоти была оторвана от обугленных костей; о детоубийце, которого зарезали и чуть не разделали на куски в государственной больнице; о санитаре с разорванным горлом; об отце Джозефа, которого нашли обезглавленным и сожженным с библейскими страницами во рту; и, наконец, об Алисии, съеденной до костей. Синди не понимала, что делает. Она позволила себе влюбиться в заключенного, возможно, самого опасного заключенного во всей тюремной системе.

Синди знала, что мужчины никогда не меняются. Все обещания, вся терапия, даже тюремное заключение ничего не меняли. Плохой человек всегда будет плохим. И все же в Джозефе Майлзе было что-то такое, что противоречило всему, что она прочитала. Она вспомнила, как он плакал, когда один из членов семьи его жертвы пришел навестить его. Это не было притворством. Он искренне раскаивался в содеянном. И то, что он говорил ей, то, как они занимались любовью в прошлый раз. Он обещал, что не причинит ей вреда, и сдержал обещание. Она была дурой, что прокралась в его камеру таким образом. С ее стороны было так же глупо выкрасть его из камеры прошлой ночью. Она легко могла стать еще одной жертвой, но он не убил ее. Он укусил ее за шею, и это было больно, но он остановился, когда она сказала ему остановиться, и он не сделал ничего похожего на то, что сделал с людьми в этих историях. Он зубами разорвал горло тому санитару, но Синди отпустил. Может быть, его лечение подействовало. Может быть, он изменился.

23

У Джо был посетитель. Ему разрешили принять душ и побриться, а потом отвели в комнату для посетителей, чтобы принять гостя. Все это время Джо надеялся, что это Лана снова пришла навестить его. Он был удивлен, обнаружив высокого седовласого мужчину в темно-синем костюме и светло-голубой рубашке в тонкую полоску, ожидающего его в кабинке для посетителей за толстой плексигласовой стеной. У мужчины было худощавое атлетическое телосложение, явно результат нескольких часов в спортзале. Его лицо было худым и жестким, и на нем было мало морщин. Его серые глаза скрывались за тонкими очками в легкой титановой оправе. Он улыбнулся и поднял трубку, когда вошел Джо. Джо тоже сел и поднял трубку.

– Здравствуйте, мистер Майлз. Меня зовут Джон де Сальво. Я был нанят вашим другом, чтобы представлять вас. Полагаю, вы знакомы с мисс Селеной Кассаро?

– Она здесь?

Джо встал и заглянул за спину адвоката в холл. Мистер де Сальво жестом пригласил Джо сесть на свое место.

– Мисс Кассаро сегодня здесь нет. Ей по-прежнему запрещено навещать вас.

Джо тяжело опустился на стул.

– Однако у меня есть хорошие новости. Я очень близок к тому, чтобы вернуть вас в общую колонию.

– Неужели? Как же?

– Прошло пять лет с тех пор, как вы совершили преступления, за которые были осуждены. Вы провели большую часть этого времени в психиатрической больнице штата, прежде чем вас перевели сюда несколько месяцев назад. Они смогли перевести вас в тюрьму, потому что заявили, что теперь вы дееспособны и способны различать разницу между правильным и неправильным, и поэтому вас перевели в тюрьму. Другими словами, они объявили вас юридически вменяемым. Теперь вас держат в одиночной камере, потому что считают жестоко сумасшедшим и угрозой сокамерникам. Но может быть либо то, либо другое. Либо вы невменяемы и должны быть возвращены в психиатрическую больницу штата, либо вы в здравом уме и должны быть выпущены обратно в общую колонию. С тех пор как вы были заключены здесь, не было зафиксировано ни одного случая насилия по отношению к охранникам или вашим сокамерникам.

Джо был потрясен.

– А как насчет заключенных, с которыми они заставили меня драться? Как насчет того, которого я кастрировал?

Мистер де Сальво улыбнулся.

– Как я уже сказал, мистер Майлз, не было зафиксировано ни одного случая насилия по отношению к вашим сокамерникам. Если бы охранники занимались чем-то настолько незаконным, как вы говорите, заставляя заключенных сражаться друг с другом, я не думаю, что они были бы настолько беспечны, чтобы вести отчеты об этих событиях. А вы бы стали это делать? Официально вы – образцовый заключенный. Любое свидетельство обратного должно было бы включать в себя свидетельства о практике "петушиных боев". Я сомневаюсь, что Департамент исправительных учреждений пошел бы на такой скандал, чтобы удержать одного заключенного в супермаксе. У меня есть несколько известных психиатров, готовых засвидетельствовать, что ваши преступления были результатом вашего психического заболевания и что теперь вы в здравом уме и, следовательно, не представляете угрозы ни для себя, ни для других.

– Тогда они меня отпустят? Если я больше не представляю угрозы, то почему я все еще заперт?

Мистер де Сальво покачал головой. На его лице было написано искреннее сожаление, но Джо знал, что это не так. Этот человек был профессионалом, и выражение его лица было таким же продуманным, как и выбор костюмов, стрижка и слова.

– Нет, мистер Майлз. Они вас не отпустят. Вы были приговорены к пожизненному заключению. Это не изменилось. Ты все равно убил тех людей, в здравом уме или нет. Это лучшее, что я могу для тебя сделать.

Джо сжал руки в кулаки, сжимая их до тех пор, пока ногти не прорвали кожу ладоней и кровь не потекла между пальцами. Он переходил из одной клетки в другую, но, по крайней мере, его не запирали в камере двадцать три часа в сутки.

– Я должен сказать вам еще кое-что, мистер Майлз. Мисс Кассаро хотела, чтобы я передал сообщение. Она сказала, что это не сработало. Она пыталась испытать то, что испытываешь ты, то, как ты это переживаешь, и это не сработало. Она ничего не почувствовала. Она хочет знать, что она сделала не так.

Джо нахмурился.

– Что я испытываю? То, как я это переживаю? Я не понимаю, о чем она говорит.

Мистер де Сальво наклонился вперед, сдвинул тонкие очки в титановой оправе на кончик носа и посмотрел поверх них на Джозефа, не сводя с него глаз. Мало найдется людей, которые могли бы с такой легкостью, не дрогнув, смотреть в глаза убийце. Мистер де Сальво, вероятно, встречался глазами со многими такими людьми на протяжении всей своей карьеры адвоката по уголовным делам. Джозефу стало интересно, кто же такие родители Селены, раз они так нуждались в услугах такого человека и могли себе их позволить.

– Я думаю, вы понимаете, что она имеет в виду, мистер Майлз. Есть только одно твое действие, которому она могла бы подражать и которое потребовало бы тайного обсуждения.

Адвокат продолжал пристально смотреть, пока до него не дошел смысл сказанного, затем он поправил очки указательным пальцем и откинулся на спинку стула.