Текст книги "Инстинкт охотника (ЛП)"

Автор книги: Рэт Уайт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)

– Вау. Вот дерьмо. Это было чертовски круто, – задыхаясь, прошептала Селена. Ее бедра дрожали, клитор пульсировал, наливаясь кровью. Она опустила руку между бедер и потерла его, проведя пальцами по набухшему бугорку. Так близко. Так близко. И снова ничего. Селена закричала от ярости. Она встала и начала пинать тело Марка. Она топтала его лицо до тех пор, пока оно не стало неузнаваемым, не превратилось в кровоточащую бесформенную шишку.

Она рухнула, задыхаясь от усталости, на грудь Марка. Несколько долгих мгновений она лежала на окровавленном трупе Марка, пытаясь успокоить дыхание. Она не могла поверить, что только что убила человека. Она чувствовала себя невероятно сильной, неудержимой, как чертов Джаггернаут, но все еще не достигла оргазма. Джозеф ошибался, ошибался, ошибался! Может быть, если бы она не выплюнула член Марка, все получилось бы? Может быть, если бы она смогла сдержаться, то почувствовала бы это? И все же, несмотря на то, что она не смогла кончить, это был самый близкий к оргазму момент в ее жизни. Это было достаточно близко, чтобы она знала, что ей придется повторить эксперимент снова.

Она только восстановила контроль над своим дыханием, когда поняла, что Марк все еще дышит, слабое, хриплое дыхание со свистом вырывалось из раны в его горле, из его разорванных легких. Селена оторвалась от груди Марка и снова села. Она изучала лицо парня в поисках каких-либо признаков сознания, прежде чем протянуть руку, чтобы схватить рукоять ножа, все еще торчащего из его горла. Она медленно вытащила лезвие из его трахеи. Кровь снова забрызгала ее лицо, когда желудочки Марка наполнились, а сердце сжалось несколько раз, опустошая кровеносные сосуды на пол. Не потрудившись нащупать пульс, она начала пилить его грудную мышцу. Она скользнула тонким острым лезвием под мышцу и провела им по его грудной клетке, точно так, как Джо однажды описал удаление женской груди. Она сняла мышцу с его грудной клетки и отнесла ее на кухню.

Вкус пениса молодого человека вызвал у нее тошноту. Его текстура напоминала жевание сырого цыпленка... от одной мысли об этом ее снова вырвало. Она не любила даже бифштекс, а суши ела только тогда, когда они были завернуты в водоросли с рисом, огурцом, авокадо и сливочным сыром. Есть сырое человеческое мясо было абсолютно отвратительно, и только ожидание экстаза позволяло ей продолжать жевать его. Возможно, ей мешал наслаждаться тошнотворный вкус. Она открыла белые дверцы шкафа и достала сковородку и бумажную тарелку. Она положила отрезанную грудную мышцу на тарелку и принялась искать, чем бы ее приправить.

Много лет назад Селена прочитала статью о том, как Джеффри Дамер готовил бицепс мужчины с чесноком и луком. Селена открыла холодильник Марка и обнаружила лук в овощной корзинке рядом с заплесневелым огурцом и четвертью пачки масла на дверной полке вместе с парой упакованных ломтиков американского сыра. Кроме банки майонеза, которая выглядела так, словно знала лучшие времена, упаковки болонской колы и двухлитровой колы, в холодильнике больше ничего не было. Очевидно, Марк мало готовил. Селена обнаружила пару пакетиков чесночного порошка и сушеного орегано из заведения под названием "Пицца-буфет" в том же ящике, в котором она нашла нож для стейка, теперь спрятанный в груди Марка. Она повернулась к плите и зажгла одну из конфорок.

Окровавленный труп на полу в соседней комнате был почти забыт, когда Селена поставила сковороду на огонь, добавила масла и смотрела, как оно шипит. Кровь пропитала бумажную тарелку и покрыла стойку. Она подняла тарелку и вывалила мышцу на сковороду. Кровь и масло смешались в коричневую подливку. Селене было интересно, какова она на вкус, но она хотела подождать, пока не приправит его должным образом, прежде чем попробовать. Она высыпала пакетики с чесноком и орегано в сковородку и перевернула мясо полурасплавленной пластиковой лопаточкой, которую нашла в ящике для посуды. Она дала ему закипеть, быстро нарезала кубиками половину луковицы и положила ее на сковороду. Она пожалела, что у нее нет бокала вина. С вином все было бы проще.

Запах масла и лука заполнил кухню. Аромат был восхитительным, но воспоминание о попытке проглотить откусанную головку члена Марка все еще мучило ее. Она перевернула мясо несколько раз, обмакивая его в масло, пока оно не стало коричневым со всех сторон с легкой хрустящей корочкой на коже, а затем схватила другую бумажную тарелку и положила мясо на нее. Она подошла к шаткому кухонному столу Марка и села на стул с одной шатающейся ногой, чуть не упав на пол. Она уставилась на мясо, пытаясь сообразить, с чего начать. Из него торчала пара волосков, которые она вытянула и оторвала. Она поняла, что, вероятно, было бы неплохо удалить сосок. Даже после того, как он был обжарен с маслом и луком, он все еще выглядел как человеческая грудь. Она встала и вернулась в гостиную.

Марк выглядел как персонаж одного из самых беспричинно жестоких фильмов Лусио Фульчи или Дарио Ардженто. Его грудная клетка была полностью обнажена с левой стороны, а правая сторона груди была жестоко изрезана и заколота и теперь напоминала говяжий фарш. Ножевая рана на его шее широко зияла и продолжала медленно кровоточить на ковер.

Селена была удивлена, что не испытывает ни малейших угрызений совести из-за смерти парня. Все, что она чувствовала, это разочарование. Само убийство было возбуждающим, невероятно классным, но его плоть была отвратительной. Она хотела того глубокого экстаза, который испытывал Джо, поглощая человеческую плоть, но для нее это было недостижимо. Она даже не смогла закончить работу своими руками, как делала это каждый раз, когда занималась сексом с мужчиной с тем же результатом.

Селена даже не могла кончить сама, и ни один мужчина или женщина никогда не доводили ее до оргазма. Ее сексуальные свидания всегда заканчивались тем, что она выгоняла какого-нибудь неудачника из своей квартиры и отчаянно пыталась удовлетворить себя с помощью одного из своих друзей на батарейках или психовала и ломала вещи, прежде чем рухнуть на кровать в слезах. Она устала от сексуального разочарования. Вот почему она была так заинтригована Джо и его уникальным стилем страсти.

Она подняла филейный нож с того места, где уронила его на пол рядом с телом Марка. Он был покрыт густым слоем крови. Селена отнесла его в раковину и смыла под краном. Она вытерла его досуха, а затем снова села за стол и отрезала кусок мяса. Нож легко скользнул сквозь влажную, нежную плоть. Он был очень похож на индейку или нежирную свинину. Она поднесла мясо к губам и откусила кусочек. Вкус был неплохой. Она откусила еще кусочек, потом еще и еще, отрезая кусочек за кусочком, жаждая той оргазмической приливной волны, которую описал Джо. Она начала отрывать куски мяса руками и запихивать их в рот, а по ее лицу текли слезы.

18

Прошла неделя без письма от Селены, потом месяц, потом два. Джо писал ей каждый день, но ответа не получал. Он обвинил охранников в том, что они прячут от него почту, но Синди заверила его, что никакой почты никто не утаивал. Селена совсем забыла о нем.

Сегодня Синди наконец-то удалось сменить свой рабочий график на утреннюю смену, они неделями флиртовали с полуночи до восьми утра, и сегодня вечером они наконец-то завершат свои взаимные чувства. Она пришла за ним сразу после полуночи. Синди отперла дверь и вошла внутрь. Было слишком темно, чтобы что-то разглядеть, но он знал, что это она. Она пользовалась духами, о которых он ее просил, такими же, как у Алисии – "Белые плечи". Ее кожа пахла свежестью и чистотой. Она умылась для него. Он шагнул вперед и вдохнул пьянящий аромат.

– Синди?

Она поцеловала его в губы, чтобы успокоить. Впервые за несколько лет его кто-то поцеловал. Алисия была последней женщиной, которую он обнимал перед тем, как его посадили в клетку.

– Ш-ш-ш. Ничего не говори. Я могу потерять работу, если нас поймают.

Джо больше не произнес ни слова. Синди взяла его за руку, и он позволил вывести себя из камеры в коридор, к лестнице. Лестничная клетка пахла мочой и дезинфицирующим средством, как будто ее недавно чистили, но либо уборщик пропустил несколько пятен, либо он зря старался.

Тюремная библиотека находилась в подвале. Все заключенные были заперты на ночь, так что подвал был совершенно пуст. Они миновали прачечную, кухню и прогулочный дворик. Джо с тоской посмотрел на двор, которым пользовались заключенные в основном поселении. Здесь была баскетбольная площадка, стена для игры в гандбол и даже площадка для силовых тренировок. Он хотел бы, чтобы Селена не бросала его; даже если бы он никогда не сбежал, даже если бы ему позволили вернуться к сокамерникам, это оказало бы неизмеримое влияние на качество его жизни.

Они добрались до библиотеки без происшествий, и Синди открыла дверь своими ключами. Книжные шкафы стояли вдоль стен и заполняли все свободное пространство, расположенные ровными рядами чуть шире плеч Джозефа. Здесь было несколько восьмифутовых столов со стульями и даже пара компьютеров, хотя доступ в интернет был ограничен. Два маленьких окна, расположенные в верхней части стены над книжными шкафами, пропускали свет от прожекторов во дворе, освещая комнату сине-белым сиянием, похожим на звездный свет. Днем это место выглядело бы точно так же, как любая библиотека средней школы в центре города. Ночью же оно выглядело жутким и призрачным.

Свет от блуждающих прожекторов сторожевой башни заставлял тени плясать и бушевать по комнате. Запах духов Синди, прикосновение ее руки к его руке воспламенили его чувства и заставили монстра в штанах Джозефа взбеситься. Он чувствовал запах ее медленно горящей души, тлеющей от запаха крови и пламени. В его голове буйствовали сладострастные образы секса и смерти. Джо изо всех сил старался взять монстра под контроль, пока дверь за ними не закрылась и они не остались совсем одни.

Синди повернулась и заперла дверь.

– Тебе кто-нибудь говорил, что ты выглядишь, как Супермен? Такие же черные волосы и голубые глаза. Даже твое потрясающее тело. За исключением твоих зубов. Почему ты сделал их такими?

Джо покосился на нее.

– Ты не читала мое досье? Не слышала обо мне в новостях?

– Я немного знаю о тебе. Они сказали, что ты съел женщину. Это правда? Ты это сделал?

– Да.

Синди невольно сделала шаг назад.

– Но почему? Я имею в виду, почему ты убил ее?

– Я любил ее, и она попросила меня об этом.

– Ты и меня хочешь убить?

– Я не убью тебя, Синди.

Прожектор снаружи прошел мимо окна библиотеки, на мгновение осветив комнату. Джо заметил, что нижняя губа Синди дрожит от страха. Очевидно, она только сейчас осознала реальность своего положения. Она была одна в комнате с серийным убийцей, и никто не знал, где она.

– А если бы я этого захотела? Что, если я захочу, чтобы ты меня съел?

– А ты хочешь?

– Н-нет. Нет, я не хочу. Я просто хочу, чтобы ты занялся со мной любовью.

– Тогда подойди поближе.

Офицер Синди Эддисон шагнула в объятия Джо, прижала свое мягкое дрожащее тело к его неподатливой плоти... и монстр взревел.

Часть III

Поросенок в вине

одна взрослая особь среднего размера весом от 150 до 160 фунтов

2 галлона растительного масла

2 галлона кунжутного масла

3 столовые ложки измельченного корня имбиря

2 галлона рисового вина

2 1/2 столовых ложки соли

1 стакан сахара

2 стакана свежей кинзы

Напоите одного взрослого среднего размера (мужчину или женщину – в зависимости от личных предпочтений) 1 галлоном рисового вина до разумного опьянения. Это действует как успокоительное и помогает мариновать мясо.

Нагрейте масло в большой кастрюле или стальной ванне, достаточно большой, чтобы вместить одного взрослого человека.

Добавьте замаринованное мясо и жарьте в течение 1 минуты.

Добавьте оставшееся рисовое вино и обжарьте до мягкости и коричневого цвета. Положите имбирь. Смешайте соль и сахар.

Подавать сразу же с кинзой на гарнир.

19

Синди едва взглянула на него. Она торопливо прошла мимо его камеры, совершая обход. Ее униформа скрывала царапины, синяки и следы укусов. Джо не мог полностью контролировать себя. Он поранил ее в нескольких местах, но сохранил достаточно самообладания, чтобы не разорвать ее на части. Ее синяки заживут. По крайней мере, те, что были видны.

Как только она закрыла дверь, все нежные слова, все любовные ласки, которые он намеревался сделать, вылетели из его головы. Все, что осталось, это ненасытный голод и похоть чудовища. Он схватил ее, как волк олененка. Его острые клыки впились ей в затылок, пронзая кожу.

– Ой! Подожди! Это больно!

Рот наполнился кровью, и Джо жадно проглотил ее. Вкус его сводил с ума. Он толкнул ее на пол и стянул брюки до лодыжек.

– Полегче, Джо! Полегче! Помедленнее.

Джо кивнул. Он протянул руку и погладил ее массивные ягодицы. Он нежно сжал и погладил ее, медленно снял с нее красные кружевные стринги.

– Тебе нравится?

– Мне нравится. Я обожаю ее!

Синди улыбнулась, вытирая кровь с шеи.

– Ты сделал мне больно.

– Позволь мне поцеловать ее, и тебе станет лучше.

Он схватил ее за бедра и притянул к себе попку Синди. Он целовал и покусывал каждый бледный шарик.

– Она прекрасна. Ты восхитительна.

Он зарылся лицом между ее ягодиц и скользнул языком внутрь, скользя языком от ее прямой кишки к влагалищу и обратно.

– О Господи! О Боже, Джо!

Он впился твердыми пальцами в ее бедра, оставляя синяки на коже и отпечаток своих рук в мягкой, рыхлой плоти, когда притянул ее ближе, трахая ее сморщенный анус своим языком. Его глаза закатились назад. Он заглянул в свой собственный разум, в свое сознание, все то, что монстр хотел сделать с Синди Эддисон. Он резко выдернул язык и перевернул ее на спину. Синди раздвинула ноги и замурлыкала, размахивая тазом в воздухе.

– Трахни меня, Джо, – простонала она.

– Да.

Он стянул с себя одежду и лег на нее сверху, быстро входя в нее, отчаянно пытаясь выбросить ужасные мысли из головы. Он изо всех сил боролся, чтобы подавить ненасытного зверя, ревущего внутри него, стремившегося вырваться наружу, чтобы поесть. Как бы сильно он ни хотел потакать своим диким инстинктам, позволить монстру поиграть, если он убьет ее сейчас, то застрянет в супермаксе навсегда. Они похоронят его в одной из камер, пока он окончательно не сойдет с ума и не разорвет себе горло ногтями.

Она оказалась теснее, чем ожидалось. Его член был настолько набухшим от крови, что казалось, будто он прибавил дюйм к своей и без того внушительной длине и обхвату. Синди ахнула, когда он ввел кончик, а затем закричала, когда он протаранил остальную часть своей длины глубоко в ее чресла.

– Боже. Ты такой огромный!

Оказавшись внутри нее, он с маниакальным пылом принялся колотить ее мокрое влагалище. Чудовище жаждало крови, и если он не может разорвать ее плоть, то будет трахать ее до крови, разрывая ее лоно на части. Но чудовище все еще не было удовлетворено. Он стучал все сильнее и сильнее, пока монстр кормил его образами ее красивой задницы и всего удовольствия, которое он мог бы получить, отрывая от нее куски мяса. Бредовые фантазии о том, как он пожирает ее половые губы и клитор, откусывая каждую нежную складку по очереди, проносились в его голове, когда он проталкивался глубже, сильнее, быстрее.

– О боже мой. Джо. Это больно! Это так больно! Трахни меня сильнее, Джо. Сильнее!

Он отстранился и перевернул ее, войдя в нее сзади, чтобы он мог наблюдать за подпрыгиванием и покачиванием этой самой идеальной задницы. Джо снова схватил ее за бедра и потянул к себе, усиливая каждый толчок.

– Вот дерьмо, Джо! Вот дерьмо! Я кончаю! О Боже! – Ее тело дрожало и тряслось. Ее и без того тугая киска сжалась, когда оргазм сотряс ее тело. Ощущение было ошеломляющим, и Джо почувствовал, как нарастает его собственный оргазм. Джо облизал большой палец, чтобы покрыть его слюной, а затем засунул его в задницу Синди. Он вынул свой член из ее влагалища и заменил большой палец своим набухшим и пульсирующим половым органом, медленно, дюйм за дюймом, вводя его внутрь.

– О нет, Джо. Я не думаю, что смогу. Я думаю, что ты слишком большой. Я не думаю, что получится.

Но его член легко скользнул внутрь, несмотря на свои размеры. Ее анус был скользким от смазки вагинальных соков и слюны Джо. Джо начал медленно входить и выходить из ее ануса. Он был еще более тугим, чем ее влагалище, и теперь его взгляд на ее большую дрожащую задницу был под идеальным углом. Лунный свет чередовался с прожекторами, вливаясь в окно над книжным шкафом, чтобы осветить ее бледную кожу так, что ее задница, казалось, светилась. Джо ускорился, толкаясь все сильнее и глубже, а Синди продолжала стонать. Ее звуки переходили от хрюканья и стонов боли обратно к крикам экстаза и удовольствия.

Джо опустился на колени и снова укусил ее за шею.

– Ой! Больно! Прекрати, Джо. Не кусайся. Мне больно. Прекрати, Джо! Стой!

Но кровь была такой вкусной. Это было не то мясо, которое он жаждал, но это была подходящая замена. Он прокусил ее шею глубже, когда начал трахать ее сильнее, и мысли монстра заполнили его разум. Внезапно он взорвался. Он продолжал сжимать ее шею, содрогаясь, дергаясь и рыча, проливая свое семя глубоко в ее сочную задницу. Когда он выдохся, то отстранился от нее и рухнул на грубый ковер. Его колени кровоточили от царапин о пол, но даже это было приятным ощущением, еще одним доказательством его существования.

Он слизывал остатки крови с губ, лежа на спине, глядя на свет, танцующий на стенах и наслаждаясь каждой дрожью удовольствия. Синди уже одевалась. Она прижимала к шее тряпку, которая, как понял Джо, была майкой. Он не мог понять, сердится она или нет. Он очень старался избегать крупных артерий, но его острые зубы разорвали плоть у основания черепа, превратив ее в кровоточащую рану.

– Одевайся, Джо. Мне нужно вернуть тебя в камеру, и нужно спуститься к доктору, чтобы она зашила меня.

– Прости меня, Синди. Я не хотел тебя обидеть.

Она кивнула, стоя спиной к окну, так что ее лицо было скрыто тенью, и Джо не мог прочитать выражение ее лица.

– Поторопись и одевайся.

Она почти не разговаривала с ним, пока вела его обратно в камеру и запирала на ночь.

– Мне действительно очень жаль. Я не хотел тебя обидеть.

– Спокойной ночи, Джо.

Она быстро пошла вниз по ярусу, все еще прижимая к затылку пропитанную кровью тряпку. Джо стало интересно, что она скажет врачам, когда они спросят, что случилось. Он подумал, не упустил ли он свой лучший шанс на побег.

В течение дня она несколько раз проходила мимо его камеры. Он видел повязку на ее затылке. Она оказалась не такой большой, как он ожидал. Он подумал, что ей, должно быть, пришлось наложить швы. Джо гадал, сколько раз ей приходилось объяснять, что это за повязка, и какие объяснения она использовала. Бежала через розовые кусты и поцарапалась? Автомобильная авария? Нападение питбуля? Секс с осужденным серийным убийцей во время дежурства? Он был уверен, что последнее объяснение маловероятно. Он уже сидел в тюрьме пожизненно. Они мало что могли сделать, чтобы наказать его, но такое признание погубило бы ее.

Джо вдруг понял, что теперь у него есть власть над офицером Синди Эддисон. Секс между заключенными и надзирателями был категорически запрещен, и не только из-за того, что заключенные могли получить привилегированное обращение, но и из-за власти, которую охранники имели над ними. Заключенные были не в том положении, чтобы отказываться. Это было сродни изнасилованию по закону. Если он расскажет, ее службе придет конец, и она может даже оказаться в тюрьме. Все, что ему было нужно, это доказательство их романа. Это означало, что он должен убедить ее снова заняться с ним сексом. Ему нужно было начать новую картину.

Джо достал свой последний оставшийся пакетик с леденцами и разделил разные цвета, положив горсть каждого цвета в отдельный пластиковый стаканчик и добавив немного воды. Затем он достал лист бумаги и несколько комков туалетной бумаги. Он старательно смешивал цвета на холсте, на этот раз осторожно, не позволяя монстру взять контроль. Это был ее портрет – обнаженная, с выражением экстаза на лице, идеализированное тело, гладкое, без единой морщинки или ряби. Она купалась в лунном свете, сияла. Даже жир на ее бедрах был гладким и чувственным. Вскоре Джо почувствовал, что она стоит у его двери. Любопытство взяло верх, и она уставилась на его картину.

– Это ты, Синди. – Сказал Джо.

Ответа не последовало.

– Знаешь, ты действительно красивая. Изысканная.

И снова никакого ответа.

Джо расстегнул штаны и вынул член. Он начал мастурбировать.

– Сохрани его. Я вернусь позже.

Джо улыбнулся: в конце концов, он не разрушил то, что было между ними.

На улице уже темнело. Скоро будет отбой. Синди сегодня была в смене, вероятно, она работала в две смены. Если нет, то ее смена закончится в полночь, всего через два часа после отбоя. Это не оставило бы им много времени. Но если она работает в две смены, то у них впереди целая ночь. Он надеялся, что ему повезло. Более того, он надеялся, что на этот раз сумеет обуздать свои неистовые порывы.

Время шло слишком медленно, чтобы отследить его. Джо с трудом отличал ночь от дня. В супермаксе не было никаких процедур, отмечающих течение времени, кроме завтрака, обеда, упражнений и ужина. Джо не мог вспомнить, сколько времени прошло с тех пор, как Синди принесла ему обед.

Телевизор в камере Джо был включен, другая телевизионная станция вещала нескончаемый поток антиинтеллектуального дерьма, призванного выжать как можно больше денег из легионов истинно верующих. Джо скучал по лекциям и дискуссиям, в которых он участвовал в колледже, обсуждая политику, религию, психологию и социологию со своими профессорами и сокурсниками. Даже притом, что все они считали его странным и жутким, дискуссии были удивительными. Именно во время одной из таких дискуссий на занятиях профессора Локка по психологии аномалий он впервые развил свою теорию убийственных импульсов как симптома инфекционной болезни. Но спорить с телевизором было бесполезно. Догма, извергавшаяся час за часом с 13-дюймового телеэкрана, встроенного в стену и прикрытого стальной решеткой, была совершенно односторонней. Джо рычал и расхаживал по камере. После нескольких месяцев такого рода слухового штурма, это начало доходить до него.

Чернокожий проповедник в костюме за четыре тысячи долларов говорил о том, что Бог не хочет, чтобы кто-то был беден, и что щедрая десятина увеличит ваше экономическое благосостояние. Он просил каждого пожертвовать 10 процентов своего дохода на нужды церкви. Когда он говорил, то размахивал руками, демонстрируя платиновые Ролекс и бриллиантовые кольца, подаренные ему Богом в виде щедрой десятины его паствы. Очевидно, он выборочно проигнорировал ту часть Библии, где Иисус сказал, что у богатого человека столько же шансов попасть на небеса, сколько у верблюда пройти через игольное ушко. Джо не знал, как ему удалось переинтерпретировать это в веру в то, что Бог хочет, чтобы все были богатыми, но, очевидно, его паства совершила такой же когнитивный скачок. Интересно, подумал он, многие ли из его сокамерников верят в то же самое, и сколько из них находятся здесь из-за того, что пытаются заявить о своем Богом данном праве на роскошное богатство.

Одно было очевидно – в тюрьме преобладали христиане. Вот почему Джо показалось странным, что в супермаксе так настойчиво продвигают религию, словно это панацея от преступлений, хотя, очевидно, она никого не удержала от совершения преступлений, которые привели их сюда. Казалось странным, что тюремные чиновники ожидали, что это сработает во второй раз, но евангельские станции были одними из немногих станций, которые были разрешены в супермаксе. Это были либо религиозные, либо тюремные программы, которые состояли из объявлений от надзирателя и "образовательных" программ по управлению гневом и грамотности, а также несколько основных развлекательных каналов, в первую очередь новостей, игровых шоу, мыльных опер и ситкомов. Поскольку телевизором управлял охранник в диспетчерской, игровые шоу, ситкомы и даже новости были редким удовольствием. В большинстве случаев программы представляли собой бесконечные потоки религиозной пропаганды, за которыми следовали снисходительные видеоролики о том, как избежать конфликтов, и другие инструменты управления гневом.

Религию и расу командира в диспетчерской обычно можно было определить по телепрограмме. Если телевизором управлял офицер Белтон, то по телевизору играли без остановки Бенни Хинн и Крефло доллар. Если в диспетчерской находился большой рыжеволосый охранник, офицер Брюс Финли, Джо мог рассчитывать на то, что среди программ будут доминировать Джоэл Остин или Роберт Шуллер в течение шести-восьми часов. Ему разрешалось смотреть обычную программу только тогда, когда телепрограммой управляла Синди. Сегодня, очевидно, была смена офицера Белтона.

Джо упал и начал отжиматься, пытаясь заглушить фанатичную проповедь проповедника потом и болью. Проповедник выступал против всего, начиная от гомосексуализма и заканчивая жестокими видеоиграми и президентом Соединенных Штатов. Его ответом на все были молитвы и деньги. Чем больше бубнил по телевизору проповедник, тем сильнее росла неприязнь Джо к офицеру Белтону. Он хотел бы, Белтон готовился к убийству, а не Синди. Убийство? Это то, что я делаю с Синди? Предаю ее? Он надеялся, что до этого не дойдет, но не видел другого выхода.

– Выключить свет!

Было уже десять часов. Свет погас. Крики "Аллах Акба!" джихадистов, заключенных в тюрьму за различные террористические акты, перекликались с криками и гневными просьбами, чтобы "шурупы" снова включили свет, чтобы заключенные могли закончить чтение, или снова включили телевизор, или позволили им воспользоваться телефоном, или о таких вещах, как новые зубные щетки, зубная паста или мочалки. Это был тот же самый шум, который наполнял тюрьму двадцать четыре часа в сутки. Просто с включенным телевизором было легче отключиться от этого безумия. Теперь темнота наполнилась яростью, страхом, отчаянием и отчаянием. Злобный суперхищник Джозеф Майлз зажал уши руками и начал серию выпадов и приседаний, которые должны были длиться почти час, минуя предел усталости, пока он не доведет свои мышцы до полного отказа.

Через тысячу приседаний и пятьсот прыжков Джо в изнеможении рухнул на койку. Почти сразу же пришли сны.

Джо снова было десять лет. Отец был в ярости. Он слышал его шаги наверху, в спальне. Каждый звук шагов напоминал небольшой взрыв. Старший Майлз не был маленьким человеком. Отец Джо редко включал свет, поэтому в доме царил полумрак, похожий на склеп, который, по мере того как солнце исчезало, постепенно сгущался, превращаясь в твердую крепость ночи. Он сказал, что это для сохранения энергии, но Джо всегда подозревал, что его отец просто наслаждается темнотой, что он чувствует себя более комфортно в сумраке. Вскоре мрачная пелена ночи окутала каждый уголок комнаты. Единственным источником света во всем доме был вытяжной колпак над газовой плитой, и Джо сосредоточился на нем, глядя на этот единственный луч света, когда усилились рев и крики. Гневные крики отца, казалось, потрясли дом до основания. Маленький Джо знал, что отец спустится вниз с ремнем, и тогда начнется боль. Если ему повезет, то пояс – единственное, чем будет пользоваться его отец.

Он услышал первые громовые шаги на лестнице, и Джо задрожал и намочил пижаму. Он не был уверен, что сделал что-то не так. Он также не был уверен, что отец знает. Он был уверен, что в любом случае это не имеет значения. Его отец был пьян и зол, и Джо был там. Его мама снова уехала и переехала жить к своей матери. Она обязательно вернется. Она всегда возвращалась, а Джо тем временем оставался один на один со взрывным характером отца.

Его отец достиг нижней ступеньки лестницы, и Джо закричал, когда большой человек пришел за ним, только это был уже не его отец, а Деймон Трент, толстый подросток, убийца детей, который похитил его, когда он был маленьким.

Он больше не был в своем собственном доме. Он снова был в подвале Деймона Трента, в ржавой, наполненной кровью ванне. Окна в подвале были закрашены черной краской и заколочены гвоздями. Он был заклеен скотчем и истекал кровью, и Деймон снова собирался причинить ему боль.

– Нет. Не делай мне больно. Нет. Не-е-ет!

Джо проснулся в темноте – с криком. Он огляделся вокруг и на мгновение ожидал увидеть Деймона Трента, идущего на него, чтобы порезать и выпить его кровь. Когда Джо вспомнил, что Деймон Трент уже мертв, что он зарезал кровожадного педераста, разделал в его постели, он почувствовал внезапную и всепоглощающую радость и облегчение. Затем он вспомнил, где находится, запертый в клетке, и его охватило внезапное душераздирающее недомогание. Он должен был бежать. Он умирал здесь.

20

Было темно уже несколько часов, когда Синди наконец пришла за ним. Джо был в самом разгаре очередного кошмара, когда дверь его камеры открылась и вошла Синди. Он вскочил на ноги, когда открылась дверь, и принял оборонительную стойку, ожидая, что в дверь войдет заключенный для очередного петушиного боя. Он с облегчением услышал голос Синди.

– Я выключила камеру в твоей камере. Никто не увидит нас.

Она бросилась в объятия Джо, затем отстранилась и потянулась к своей шее.

– Ты ведь не укусишь меня снова, правда?

Джо улыбнулся, но в темноте выражение его лица оставалось невидимым.

– Прости, если я причинил тебе боль. Просто я так давно не был с женщиной. Я не мог себя контролировать. Теперь я в порядке. Я больше не причиню тебе вреда. – Он погладил ее по щеке и услышал, как она ахнула. Синди задрожала под его пальцами.

– Я не хотела приходить. Мне было страшно.

Джо кивнул.

– Я знаю. Я не хотел тебя напугать. Я больше не причиню тебе вреда. Я обещаю.

Послышалось какое-то движение и звук ткани, трущейся о ткань. Она придвинулась ближе к нему, притянула его твердое тело к своей мягкой плоти. Она сняла с себя одежду, и ощущение ее гладкой, теплой плоти придало его мужскому достоинству твердость. Чудовище с ревом проснулось, но Джо быстро подавил его. Он больше не потеряет контроль над собой.

Она поцеловала его глубоко, страстно. Ее язык проник в его рот, и он встретил его своим. Он прикусил ее губы, а затем слегка пососал их. Он целовал ее щеки, лоб, переносицу, подбородок. Он поцеловал ее дрожащую шею и услышал, как ее дыхание участилось от страха, когда он прикусил ее горло. Его руки ласкали ее узкие плечи. Он обхватил ее шею пальцами, а затем нежно сжал, прежде чем притянуть ее к себе для нового поцелуя.