Текст книги "Инстинкт охотника (ЛП)"

Автор книги: Рэт Уайт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)

– Для чего?

– Просто скажи ей.

– Почему бы не взять что-нибудь быстроходное, вроде Чарджера, Мустанга, или даже Порше, или Ламборджини? Она может себе это позволить со своими деньгами.

– Дирк. Просто передай ей то, что я сказал тебе, пожалуйста.

– Ладно, конечно. Я просто не понимаю, почему бы тебе не захотеть чего-нибудь побыстрее. Я имею в виду, если за нами погонятся.

– Дирк. Все, что ты делаешь, это навещаешь меня в тюрьме. Почему за тобой должны погнаться? А теперь молчи и слушай. Я же говорил, что эти линии прослушиваются.

– Да, хорошо, кузен.

– Скажи ей, что ей также нужны машинка для стрижки волос и солнцезащитные очки.

– О-о-о-о! Окей. Я понял. Это умно. Таким образом, она может…

– Заткнись, Дирк. Что я тебе говорил? Убедись, что она понимает, что я все еще ранен.

– Так вот почему ты не хочешь, чтобы она купила Порше, а? Ты же не можешь прятаться в багажнике или еще где-нибудь, когда ты весь зашит, а?

– Повесь трубку, Дирк.

– Что?

– До свидания, Дирк. Помни, что я велел тебе сказать Селене.

– Хорошо, но…

Джо швырнул трубку и огляделся, не смотрит ли кто на него. Никто, казалось, не обращал на него никакого внимания, но он знал, что это не означало, что они не прослушивали его звонок из диспетчерской или не записывали его на пленку, чтобы прослушать позже. Этот идиот кузен чуть все не испортил. Теперь ему оставалось только убедить Синди помочь ему выбраться из больницы и спуститься в морг. Это будет самая трудная часть. Джо решил сделать еще пару кругов по больнице. Сегодня он чувствовал себя хорошо.

34

В баре отеля было полно пустых стульев и скучающих официанток. Барменша была пожилая женщина, лет тридцати пяти, с платиновыми волосами и большой отвисшей грудью. Женщина пристально посмотрела на Селену, когда та вошла. Селене сразу же пришло в голову, что эта барменша была именно тем типом женщин, которые привлекали Джозефа Майлза. Увидев ее большие груди и бедра, она еще больше заскучала по большому людоеду. Несмотря на то, что она никогда не была с ним физически близка, он разделил часть ее, и после всех писем и телефонных звонков, она чувствовала, что знает его душу.

Сначала она подумала, что эта женщина – еще одна ревнивая стерва, которая презирает ее, чтобы компенсировать некоторую неуверенность или внутреннюю ненависть к себе, проецируемую наружу как враждебность к любому, кто был красивее ее. Другими словами, "соперница". Селена привыкла к такой реакции со стороны женщин. Затем барменша улыбнулась и оглядела Селену с головы до ног, и Селена поняла, для чего был нужен этот долгий взгляд – женщина разглядывала ее. Она была лесбиянкой, и ее тянуло к Селене, и она даже не пыталась это скрыть. Селена улыбнулась барменше в ответ и села за стойку.

– Что я могу вам предложить? – спросила женщина.

Селена усмехнулась и облизнула губы.

– Что-нибудь влажное, экзотическое и пьянящее.

Барменша застенчиво улыбнулась в ответ и снова обвела взглядом тело Селены, на этот раз медленнее и без малейшего намека на скромность.

– Секс на пляже или Кричащий оргазм? – Спросила барменша, посасывая вишенку и обводя ее языком, как будто это был набухший клитор.

– Я действительно в настроении для кричащего оргазма.

Барменша поджала губы, присвистнула и улыбнулась.

– Я тоже, сестра, я тоже.

Женщина начала готовить напиток. Ее глаза не отрывались от Селены, непристойно скользили по ее груди.

– Может быть, – начала Селена. – Может быть, мы обе выпьем по одной. Во сколько ты заканчиваешь?

– Я здесь, пока заведение не закроется. До полуночи.

Селена посмотрела на часы. Было уже начало восьмого вечера, и ей пришлось бы ждать пять часов, если она хотела эту женщину, а Селена действительно хотела ее.

– Как тебя зовут, красавица? – Спросила Селена.

Женщина улыбнулась и одобрительно кивнула. Она явно не привыкла к тому, что с ней так в открытую флиртует другая женщина. По ее манерам было видно, что обычно преследовательницей была она, но ей нравилась перемена ролей.

– Меня зовут Венди.

Селена протянула руку, и крупная женщина взяла ее и сжала вместо того, чтобы пожать и отпустить.

– Приятно познакомиться, Венди. Меня зовут Селена.

– Ты остановилась здесь, в отеле?

Селена подняла ключ от двери.

– Комната 212. Добро пожаловать в любое время.

Венди улыбнулась и вдруг посмотрела через плечо Селены и нахмурилась.

– Он с тобой?

Селена обернулась и нахмурилась, увидев стоявшего позади нее крупного мужчину в выцветшей черной рекламной футболке с надписью "Я плюю на ваши могилы", в мешковатых черных джинсах-карго и черных ретро-кроссовках Адидас. У него были длинные, жирные, черные волосы, все одной длины, и он красил черным лаком ногти и подводил глаза, как Элис Купер или Оззи Осборн. Он улыбнулся, показав полный рот пожелтевших зубов. Он выглядел так, словно не мылся несколько дней и не чистил зубы щеткой или зубной нитью несколько месяцев. Селена оглядела его, нахмурившись от отвращения.

– Селена?

– Да. А ты кто такой?

– Я Дирк, двоюродный брат Джо. Мы разговаривали несколько раз. Нам нужно поговорить.

Селена повернулась к барменше Венди и закатила глаза.

– Я вернусь, – сказала она, затем Селена встала и направилась к выходу.

– Следуй за мной, – сказала Селена, перекидывая сумочку от Прада через плечо и проносясь мимо жирного парня, одетого в стиле хэви-метал/гот. Она слышала, как он изо всех сил старается не отставать от нее, когда она целеустремленно шагала к лифту.

– Подожди! Постой. Ты идешь слишком быстро!

Оказавшись в лифте, Селена резко повернулась к нему, ткнув пальцем в грудь Дирка и пригвоздив его к месту своими сердитыми потемневшими глазами.

– Какого хрена ты здесь делаешь, Дирк?

– Джо хотел, чтобы я нашел тебя.

Черты лица Селены смягчились.

– Ты говорил с ним? Когда?

– Вчера.

– И он спрашивал обо мне?

Она знала, что говорит как школьница, влюбленная в квотербека старшей школы. Она чуть не расплакалась, но ничего не могла с собой поделать.

– Да, он хотел, чтобы я сообщил тебе, что он сбежит на следующей неделе, и ему нужно, чтобы ты купила внедорожник. Что-то большое, как Навигатор или один из тех огромных Юкон, Denalis или что-то типа того. Он просил напомнить тебе, что ему все еще будет очень больно. Кажется, его сильно порезали. Я сказал ему, что тебе нужно купить что-нибудь побыстрее, например Мустанг или Порше, чтобы мы могли убежать от полиции, но он отказался. Я ничего не понимаю.

– Это потому, что ты идиот, Дирк. Последнее, чего мы хотим, это убегать от полиции. От полиции почти невозможно уйти. Ему нужно что-то, в чем он мог бы растянуться и расслабиться во время долгой поездки. Что-то с большим местом сзади. И лучше убедиться, что там будут тонированные стекла.

– Ага! Он и это сказал!

Селена оглядела большого тощего парня. Если не считать его роста – более шести футов – трудно было представить, что он родственник Джозефа. Он был таким тощим, что казался почти костлявым, но все же умудрялся щеголять пивным животом. От него несло сигаретами, леденцами и запахом пота. Однако она не могла не задаться вопросом, как он будет выглядеть, если его отмыть. Возможно, убрав эти нелепые волосы, побрившись и приняв душ, он действительно выглядел бы презентабельно – и он был из той же семьи, что и Джозеф.

– Когда же он собирается бежать?

– Он не сказал. О, он сказал, что ты должна проверить маршрут грузовика, который вывозит тела из тюремного морга в крематорий. Ну, знаешь, где он останавливается, на какие улицы сворачивает и все такое.

Селена кивнула.

– Что он хотел, чтобы ты сделал, когда он сбежит?

– Этого он тоже не говорил. Он просто хотел, чтобы я передал тебе это сообщение.

Селена улыбнулась и еще раз оглядела Дирка с головы до ног.

– От тебя ужасно пахнет, Дирк. Когда мы поднимемся наверх, ты примешь душ и побреешься.

– Но я не хочу бриться.

– То, что ты хочешь, сейчас не имеет значения. Не так ли?

Дирк на мгновение встретился взглядом с Селеной, а затем отвернулся, опустив глаза в пол.

– Нет. Наверно, нет. Я просто не понимаю, как мое бритье поможет Джо выбраться из тюрьмы.

– Тебе и не нужно понимать. Тебе просто нужно делать то, что я скажу. Мы с Джо единственные, кто должен понимать.

Лифт остановился, и Селена зашагала по коридору, а Дирк все еще старался не отставать, несмотря на то, что его ноги были в два раза длиннее ее.

– Ты когда-нибудь слышал о пьяных креветках?

Дирк на мгновение растерялся.

– Э, нет. Что это?

– Это одно из моих любимых кантонских блюд. Ты когда-нибудь пробовал сакэ?

– Ты имеешь в виду суши? Я не люблю сырую рыбу.

– Сакэ. Не суши. Японское рисовое вино. Китайцы делают похожий напиток. Он очень мощный. Тебе понравится. Я принесу нам что-нибудь, пока ты будешь принимать душ. – Она снова оглядела его, и Дирк неловко поежился под ее пристальным взглядом.

– Почему ты так на меня смотришь?

– У тебя есть волосы на теле? Например, на груди, животе, спине или еще где-нибудь?

– Немного, наверно. А что?

– Сбрей их, и лобковые волосы тоже.

– Побрить лобок? Какого хрена?

– Это часть плана, Дирк. Скоро ты все поймешь. Просто воспользуйся моей бритвой, когда будешь принимать душ, и выходи оттуда в таком же виде, как тогда, когда покинул утробу матери.

– Ты же не собираешься одеть меня как женщину или что-то в этом роде?

Селена хихикнула.

– А что? Это тебя заводит, Дирк?

Дирк нахмурился в преувеличенном негодовании.

– Нет! Мне нравятся девушки.

Селена улыбнулась и погрозила ему пальцем.

– Не все трансвеститы – гомосексуалисты, Дирк. Я встречалась с парнем, который любил носить женскую одежду. Он был огромный, как конь, и трахался, как демон. Ты должен быть более непредубежденным.

– Ты действительно собираешься купить вина?

– Да, китайское рисовое вино.

– Сакэ? – Спросил Дирк, с явным удовольствием повторяя ее предыдущее описание напитка.

– Вроде того.

– Как мило! Не могла бы ты принести мне немного текилы и немного Короны?

Селена остановилась и подумала об этом, когда они остановились перед номером 212 и она использовала свой ключ в форме кредитной карты, чтобы отпереть дверь.

– Текила – да. Корона – нет. Я ненавижу вкус пива.

– Ну, тебе не обязательно это пить. Я за это заплачу.

– Я думаю, что рисового вина и текилы будет достаточно, Дирк. Ты просто иди в душ. И еще одно: говорил ли Джо, в какой именно день он хочет сбежать?

– Нет. Он сказал, что позвонит мне.

– У тебя есть с собой телефон?

– Да. Он у меня в кармане.

– Дай мне его.

Дирк вытащил его и вложил ей в руку, на этот раз не задавая вопросов, пока она не повернулась, чтобы уйти.

– Зачем тебе мой сотовый?

– На случай, если он позвонит, пока ты будешь в душе. Используй побольше мыла. Я скоро вернусь.

Селена помахала рукой и закрыла дверь.

35

Лазарет превратился в темный лабиринт теней, когда Синди пришла навестить Джо. Люминесцентные лампы, которые обычно освещали это место ярким белым светом, погасли, и пещерообразная комната теперь напоминала морг с рядами тел, лежащих под простынями. В ноздри Джо бил запах рвоты, крови, фекалий и дезинфекции. Стоны, храп и тяжелое, затрудненное дыхание эхом отражались от стерильных стен звучным хором, прерываемым стуком кожаных ботинок офицера Синди Эддисон по виниловому полу.

Джо знал эти шаги. Он слышал, как они проходили мимо его камеры ночь за ночью, пока он был заперт в супермаксе, надеясь, что они остановятся у его двери. Теперь они подошли к кровати Джо.

– Привет, любимая, – сказал Джо.

– Привет, Джо.

– Помоги мне встать, – сказал Джо, протягивая руки.

Синди наклонилась, обняла Джо за плечи и начала поднимать его, но он притянул ее к себе в постель. Она хихикнула, когда он попытался обнять ее, прижимаясь членом к ее спине.

– Мы не можем. Кто-то может увидеть, – прошептала Синди.

– Ладно, тогда помоги мне встать.

Джо спустил ноги с кровати, и Синди бросилась к нему, чтобы помочь подняться.

– Пойдем прогуляемся.

– Ты уверен, что справишься? – Спросила Синди.

– Я могу это сделать.

– Куда ты хочешь пойти?

– Куда угодно, главное подальше отсюда. Далеко до морга?

– В морг? – Синди замолчала, и Джо почувствовал, как она напряглась. Старая неловкость Джо подняла свою уродливую голову. Он так старался не казаться жутким. Он хотел – нуждался – в том, чтобы Синди доверяла ему, и надеялся, что только что не разрушил все это. Он нервно переминался с ноги на ногу и смотрел в пол, опустив плечи, чтобы казаться меньше. Он знал, что даже самый свирепый зверь может казаться очаровательным в правильном свете, и делал все возможное, чтобы произвести впечатление приятного медведя.

– Я... э-э... слышал, как разговаривали другие заключенные. Они сказали, что это место, куда многие люди отправляются... на некоторое время, чтобы побыть в одиночестве.

Синди улыбнулась и заметно расслабилась, быстро выдохнув, как будто задержала дыхание.

– Ты еле ходишь, Джо. Я не думаю, что ты еще готов к одиночеству. Я не хочу, чтобы ты порвал швы.

Джо кивнул.

– Наверно, ты права, но я подумал, что было бы неплохо просто пойти куда-нибудь в тихое место и поговорить, не беспокоясь о том, что нас могут подслушать.

На щеках Синди появились ямочки, а улыбка стала еще шире, отчего она выглядела совершенно очаровательно, как стареющий херувим. Он наклонился и поцеловал ее, а затем слегка прикусил ямочку на щеке. Затем он провел ладонями и кончиками пальцев по ее подбородку, глядя на нее так, словно она была самой красивой женщиной, которую он когда-либо видел, и в этот момент она почти была такой. Она была, безусловно, самой красивой женщиной, которую он видел за последние месяцы, не считая Ланы, которая желала ему смерти. Джо отогнал от себя образ соблазнительного тела Ланы и грустных, злых, прекрасных глаз и наклонился, чтобы поцеловать Синди в другую щеку. Синди закрыла глаза и удовлетворенно застонала.

– Ладно, Джо. На самом деле это недалеко. Лазарет прямо над ним.

Синди вывела массивного серийного убийцу из лазарета в тускло освещенный коридор. Джо неуклюже шел за ней, наблюдая, как она отпирает одну дверь за другой своим электронным ключом, мысленно отмечая направление движения на случай, если что-то пойдет не так и ему придется идти этим путем без нее. Боль в груди и животе была просто тупой болью. Может быть, он все-таки сможет выдержать.

36

«Какого хрена эта сумасшедшая сука хочет, чтобы я побрил свои яйца?» – Удивился Дирк, стоя под душем и намыливая яички кремом для бритья. Его лицо, грудь и руки были уже гладкими и безволосыми. Оставалось решить только одну проблему.

– Не могу поверить, что я делаю это дерьмо, – сказал Дирк вслух, ни к кому не обращаясь. Он несколько раз глубоко вздохнул, собираясь с духом для предстоящей задачи. Он пытался убедить себя, что делает это ради своего большого кузена, но, честно говоря, не понимал, как его побритые гениталии помогут Джо сбежать. Он надеялся, что Селена просто пытается заставить его привести себя в порядок, чтобы трахнуть его. Да, сейчас она была немного тяжелее, чем на фотографиях. Она, без сомнения, прибавила в весе ради Джо. Ему нравились коренастые цыпочки, но она все равно была невероятно сексуальна.

Но что-то в Селене заставляло Дирка чувствовать себя неуютно. В ней было что-то странное. Что-то подозрительное. Разговор с ней вызывал у него то же самое нервное, тревожное чувство, которое он испытывал, разговаривая со своим кузеном Джо. От нее исходила какая-то первобытная аура угрозы. У нее были сумасшедшие глаза. И, как бы сильно это ни пугало его, это также заставляло его хотеть трахнуть ее до чертиков.

Дирк взял розовую одноразовую бритву и осторожно провел ею по своим морщинистым яичкам, срезав волосы вместе с маленьким кусочком кожи.

– Ой! Черт!

Дирк бросил бритву и проверил свои яйца на предмет серьезных повреждений.

– Я, блядь, сам себя кастрирую! К черту все это дерьмо! – Сказал Дирк, но, вопреки своим словам, послушно взял бритву и закончил работу. Он только что вышел из душа, когда услышал, как открылась дверь в номер. Мгновение спустя Селена вошла в ванную, и поникший член Дирка моментально набух.

Вот оно, подумал он. Я сейчас потрахаюсь!

– Итак, давай посмотрим, что получилось.

– Что? – Сказал Дирк, прикрывая гениталии обеими руками, в то время как вода брызгала ему на спину и плечи.

– Давай посмотрим, как ты выглядишь. – Она потянулась в душ и выключила воду, и Дирк отпрянул от нее. Его мокрые волосы прилипли к лицу. Со своими костлявыми руками и ногами, сгорбленными плечами, сложенными между ног ладонями и бледной кожей Дирк походил на военнопленного или террориста. Он чувствовал себя неуютно уязвимым. Селена протянула руку и убрала волосы с гладко выбритого лица Дирка.

– Выглядишь намного, намного лучше. Отлично. Никаких волос на груди. Хорошо. Давай посмотрим твои подмышки. Хорошо. Ладно, теперь посмотрим на остальное.

– Серьезно?

– Только не говори мне, Дирк, что такой большой мальчик, как ты, стесняется женщин.

Селена подмигнула ему, и внезапно Дирк почувствовал себя еще более беспомощным. Ему хотелось пролезть в щели между плитками душа и спрятаться там, где ее пронзительный взгляд не мог бы достать его. Вместо этого он позволил ей оторвать руки от его интимных мест. Улыбка Селены стала шире, и она кивнула, оценивая его с явным одобрением.

– Очень хорошо, Дирк. Очень мило.

Селена схватила подол своей рубашки и, стянув ее через голову, бросила на пол. Взгляд Дирка тут же упал на ее грудь. Он был ошеломлен, когда она потянулась назад и расстегнула лифчик. Ее груди свободно покачивались, а лифчик соскользнул с рук и упал на пол. Один из ее сосков выглядел так, будто он повернулся внутрь. Это был всего лишь шрам с ямочкой на левой груди, но другой торчал, как буква А. Дирк едва мог дышать. Его член был так тверд, что он чувствовал, как натягивается кожа на его члене. Она почувствовала, как он собирался разорвать.

– Наполни джакузи. Давай расслабимся. – Затем Селена сбросила брюки, засунула большие пальцы за пояс нижнего белья и медленно провела ими по своим бедрам и заднице в форме сердца, вниз по гладким, толстым бедрам и мускулистым икрам. Дирк почувствовал слабость.

– О Боже, какая ты красивая.

Дирк позабыл о своей скромности и стоял там с членом, подпрыгивающим в воздухе, как жезл, глядя на обнаженное тело Селены с отвисшей челюстью от изумления.

– Черт побери, я не думаю, что когда-нибудь снова посмотрю на другую тощую цыпочку.

Селена улыбнулась и покраснела. Это было первое искреннее выражение эмоций, которое Дирк увидел в ее глазах с тех пор, как впервые увидел ее.

– Спасибо, Дирк. А теперь наполни ванну, пока я принесу напитки.

Дирк подошел к большой ванне, стоявшей на возвышении между ванной и спальней в центре комнаты. Следуя инструкции, он открыл кран и начал наполнять ванну. Селена вернулась к нему с двумя большими кувшинами, на которых были написаны азиатские иероглифы. Она держала бутылки под своими внушительными кувшинами. Дирк упивался ее обнаженным телом. Ее широкие бедра переходили в узкую талию и спускались к толстым, но мускулистым бедрам, разделенным тонким прямоугольником идеально ухоженных лобковых волос. Ее половые губы казались налитыми кровью. Она была явно возбуждена, и это сбивало Дирка с толку. Раньше она казалась равнодушной к нему, даже раздраженной и возмущенной самим его существованием. Ему хотелось бы думать, что бритье и душ изменили ее отношение, но что-то все еще было не так. Раздались тревожные звонки. Однако перспектива встречи с киской серьезно подавляла его инстинкт самосохранения.

Селена повернулась к нему спиной, и Дирк окинул взглядом ее пышные ягодицы – соблазнительное сочетание мускулов и жира, хотя и немного более жирного, чем обычно нравилось Дирку. Что-то в этой женщине бросало вызов всем его обычным предпочтениям. Возможно, все дело было в том, что он так давно ни с кем не спал, или в том, что она была запретным плодом, девушкой его кузена. В его голове было слишком много мыслей. Он просто хотел напиться и отключиться на несколько часов, избавиться от запретов и позволить ночи развернуться.

– Сакэ?

– Китайское рисовое вино, – ответила Селена, протягивая ему большой синий кувшин. – Попробуй сделать глоток.

Дирк взял бутылку и огляделся в поисках стакана.

– Просто пей. Ты ведь не гермофоб, правда?

– Черт возьми, нет!

Дирк перевернул бутылку и сделал большой глоток. Его глаза расширились, и он с трудом сглотнул.

– Фу! Это какое-то сильное дерьмо!

Селена открыла вторую бутылку и сделала глоток вина сама. Она положила руку на бедро и еще больше выпятила грудь. Взгляд Дирка скользнул по ее изгибам от ступней до высокомерной улыбки на сочных губах. Дирк сделал еще один большой глоток.

– Тебе нравится? Это одно из моих любимых вин.

– Это не так уж плохо. – Дирк сделал еще глоток. – Я никогда бы не подумал, что ты из тех девушек, которые пьют вино прямо из бутылки.

– Я, наверно, собираюсь сделать сегодня много такого, чего ты и представить себе не можешь.

Селена подошла к краю джакузи и сделала еще один большой глоток из бутылки рисового вина. Она наклонилась и поцеловала Дирка, переливая вино из своих губ в его. Дирк потянулся к ее грудям, поглаживая ладонями затвердевший сосок и чувствуя упругую тяжесть каждой груди. Она притянула его рот к своей груди и полила вино вниз по груди, где оно хлынуло вниз по ее декольте и в его рот. Дирк глотал снова и снова, проглатывая большое количество алкоголя быстрее, чем ему хотелось, но не мог оторваться. Это было самое сексуальное дерьмо, которое он когда-либо делал с женщиной без того, чтобы она действительно касалась его члена, и он не хотел, чтобы это заканчивалось. Он хотел посмотреть, что Селена собирается делать дальше.

Дирк уже чувствовал головокружение, когда Селена схватила его за волосы и дернула назад. Она взяла бутылку из его рук и вылила ее в его открытый рот. Дирк фыркнул и закашлялся. Ему казалось, что он тонет, словно его пытали рисовым вином. Селена рассмеялась.

– Слишком много?

– Черт! Я почти с кляпом во рту. Помедленнее.

Селена продолжала хихикать.

– Как насчет еще немного? Высунь язык.

Затем она села на край ванны и сжала Дирка между своих бедер. Он скользнул языком внутрь нее и почувствовал, как ее влагалище сжалось, втягивая его глубже, пока она лила вино вниз между грудей, по животу, через участок лобковых волос и вниз, в его горло. Дирк ласкал ее набухший клитор, в то время как в его рот тек пьянящий коктейль из ее сладких вагинальных соков, смешанных с вином. Он выпил его залпом, как последний глоток умирающего.

Теперь ванна была полна, и Селена протянула руку и нажала кнопку, которая запустила пузыри, затем она закрыла кран. Сочетание теплой ванны, струй воды, массирующих его со всех сторон, и алкоголя вызывало у Дирка сонливость. Более чем сонный, Дирк вдруг почувствовал, что едва может стоять. Он попытался вылезти из ванны, но споткнулся, плюхнулся в нее и ударился головой о край, отчего туман в голове стал еще сильнее.

– Я такой пьяный.

– Ты в порядке. Это всего лишь вино. Расслабься и наслаждайся джакузи.

Комната расплылась и начала раскачиваться, как будто он был в замедленном землетрясении. Его кожа была слишком горячей, а потом как будто замерзла. Последнее, что он помнил, была Селена, выдернувшая пробку из джакузи и выпустившая всю воду перед тем, как все потемнело.

Когда Дирк проснулся, он все еще лежал в ванне. Его конечности налились тяжестью, и все еще было размыто, как будто он смотрел из-под воды. Он попытался поднять руку, но она не двигалась. Он попытался перевернуться, встать, но его тело не двигалось. Он чувствовал себя совершенно парализованным. Он попытался позвать на помощь, но все, что из него вышло, было невнятной мешаниной невнятных слогов.

Селена все еще была в комнате, все еще голая, все еще чертовски великолепная. В руках у нее было еще две бутылки рисового вина, и она медленно выливала их на его тело. Дирк даже не почувствовал, как вино льется ему на кожу.

Она накачала меня наркотиками. Эта сука, блядь, накачала меня наркотиками!

Он вспомнил, как она повернулась к нему спиной, открывая бутылку. Пока он пялился на ее задницу, она, должно быть, что-то подсыпала в бутылку.

Рогипнол. Руфи. Это оно самое. Чертов наркотик сексуального воздействия. Он сам пользовался им пару раз в колледже. Но он никого не насиловал. Однажды он принял одну таблетку в клубе, чтобы покайфовать, а в другой раз дал Джессике, большегрудой и пустоголовой подружке своего соседа по комнате. Как-то вечером, когда его соседа по комнате не было дома, он подсыпал его ей в стакан, а потом раздел и подрочил на ее сиськи, но не изнасиловал. Он не был таким уж дегенератом. Теперь же кто-то использовал его против него, и у Дирка возникло ощущение, что, что бы ни планировала Селена, это было намного хуже, чем то, что он сделал с Джессикой.

Селена налила в ванну еще одну бутылку рисового вина. Должно быть, она вставила пробку обратно, потому что вино заполнило дно ванны. Селена вышла из комнаты. Он слышал, как она ходит из комнаты в комнату и возится с чем-то. Когда она вернулась, в руках у нее было три детектора дыма. Она положила их на стойку в ванной и подошла к Дирку с коробком спичек. Вот тогда-то все наконец и встало на свои места. Селена посмотрела ему в глаза и улыбнулась.

– Я вижу, ты все понял. Помнишь, я рассказывала тебе о своем любимом китайском блюде – пьяных креветках? Ты знаешь, как они это делают? Традиционно живых креветок обливают крепким рисовым вином. Креветки поглощают большое количество вина, отсюда и название. Затем их поджигают и поджаривают во фритюре. В результате получается хрустящая текстура со вкусом вина в каждом кусочке. Дело в том, что после последнего эксперимента я поняла, что не люблю падаль. Я могу получать удовольствие только от того, что ем что-то живое. Весь фокус в том, чтобы поджарить тебя, не убивая. Я хочу, чтобы ты был жив до последнего укуса. – Селена бросила спичку, и тут же вспыхнуло пламя. Это было все, что он мог видеть. Жгучие щупальца голубого пламени ползли по всему его телу.

Жгучая агония была хуже, чем он мог себе представить. Он попытался закричать, но рогипнол парализовал его голосовые связки. Однако разум Дирка издал пронзительный крик. Сами его мысли кричали, умоляли и безудержно рыдали, когда его мир стал болью, пейзажем раскаленной добела муки, которая уничтожила все другие мысли или ощущения. Его плоть зашипела, стала коричневой, а затем начала чернеть. Он чувствовал, как под кожей кипит подкожный жир, поджаривая мышцы и сухожилия. Его пальцы на руках и ногах сморщились и сгорели дотла. Он чувствовал, как горят его собственные волосы, словно запах кипящей смолы. Потом он понял, почему Селена хотела, чтобы он побрился. Пенис Дирка между ног теперь напоминал поджаренную колбасу, упавшую с гриля на угли. Наконец он обрел дар речи.

– А-а-а-а-а-а! А-а-а-а-а-а-а-а!

Дирк вдыхал дым и пламя, обжигая гланды и обжигая пищевод. Пламя становилось все выше, пока не стало казаться, что оно поглотит всю комнату. Селена снова включила воду в ванне, потушив пожар, прежде чем он вышел из-под контроля. Холодная вода заставила поджаренные нервные окончания Дирка выть от боли, сводящей желудок. Селена сидела рядом с ванной, улыбаясь ему сверху вниз глазами, которые сверкали безумием и ликованием. Это было самое ужасное зрелище, которое Дирк когда-либо видел... пока не увидел нож.

Пламя было похоже на последние мгновения жизни Дирка, но первый порез, лезвие которого распиливало его поджаренные мышцы до костей, казался концом света. Запах маринованного мяса заполнил комнату. Даже Дирку он показался восхитительным.

Селена отрезала один из бицепсов Дирка, не отрывая взгляда от его глаз. Когда она поднесла подгоревшее мясо к губам, Дирк увидел, как другая ее рука опустилась между ног, яростно мастурбируя. Она выглядела так, будто кричала, даже когда снова нацелила на него нож и ударила его в грудь.

37

Дирк умер задолго до того, как Селена вырезала его сердце. Его глаза стали безжизненными вскоре после того, как она перерезала первую артерию. В том месте, где она удалила левую грудную мышцу и большую часть окружающей плоти, чтобы обнажить грудную клетку, на груди Дирка не хватало квадратного куска плоти. Сердце Дирка все еще билось, когда она открыла его. Она видела, как его пурпурно-серые легкие расширяются и сокращаются в неглубоком ритме, когда она срезала большой квадрат обугленного мяса. Селена взяла большой разделочный нож, который купила для своей первой «трапезы», и начала распиливать грудную клетку Дирка. Она хотела съесть его сердце, пока оно еще бьется. Ребра были толстые, и резать их приходилось долго. Наконец, после почти десяти минут пиления, она прорезала его до самого сердца. Она оттянула назад перикард, тонкую оболочку, покрывающую сердце, и быстро перерезала легочную и коронарную артерии. Она разрезала нижнюю и верхнюю полые вены, чувствуя, как ее возбуждение снова достигает пика. Ее киска запульсировала, когда она извлекла сердце из грудной полости. Легкие Дирка перестали подниматься и опускаться, а глаза застыли на месте. Он был мертв, но его сердце продолжало дергаться и сжиматься в ее руках.

Само сердце было не тронуто пламенем. Селена держала его в руках, лежа на полу ванной и массируя свой пульсирующий клитор, наблюдая, как бестелесное сердце Дирка бьется в ее руках. Селена откусила один маленький кусочек, потом еще и еще. Плоть была жесткой и эластичной, но не совсем отталкивающей. Она схватила полупустую бутылку рисового вина и облила ею сердце, прежде чем закончить трапезу, все еще яростно терзая себя, пожирая сначала левое предсердие, а затем левый желудочек, аортальный клапан и большую часть самой аорты, прежде чем бросить остальное обратно в ванну, когда ее начало тошнить. Она съела слишком много. Ее живот раздулся, но она все еще не достигла оргазма, которого жаждала. Селена все еще яростно теребила свой набухший клитор, когда поднялась на колени и заглянула в ванну в поисках чего-нибудь съестного.

Она принялась перебирать обугленные останки Дирка. С сердцем у него все было в порядке. Его можно было бы гораздо лучше приготовить, но тот факт, что оно все еще пульсировало жизнью, когда она откусила первый кусочек, был невероятным кайфом. Но бицепс Дирка был восхитителен на вкус, хотя она и пережарила его. Глядя в глаза Дирка, когда он смотрел, как она поглощает его, она почти испытала оргазм. Почти. Отвратительная внешность Дирка после жертвоприношения, его сгоревшая и сморщенная кожа, обугленные уши, нос, губы и веки, была настолько отталкивающей, что она отключилась, испортив удовольствие от момента. Это испортило ей настроение. Вырезав его сердце и съев его, она снова сильно возбудилась, но уже не с той силой, с какой ела Дирка, когда он был еще жив. Если она и чуть не кончила, то только тогда, когда откусила первый восхитительный кусочек и увидела, что Дирк наблюдает за ней с чем-то вроде благоговения в недоверчивых глазах. Потом она совершила ошибку, слишком пристально вглядевшись в его лицо, и момент был упущен.