Текст книги "Тысяча и один день"

Автор книги: Рената Тревор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 9 страниц)

14

Говард не знал, чего следует ожидать, когда, закончив пробежку, вошел в парадное дома Синди. Вообще-то ему хотелось избежать встречи с ее матерью. Было бы лучше сразу отправиться на работу, где и в выходной день было чем заняться. Он твердил себе, что надо дать обеим женщинам больше времени, чтобы те вдоволь наговорились.

Возможно, так же именно сегодня не стоило выяснять отношения с Синди. Утро, когда вдруг ни с того ни с сего к ним нагрянула ее мать, теперь уже представлялось Говарду не самым удачным временем для романтических разговоров.

Он пробежал миль десять, но изумление на лице Нэнси Хауэлл все еще держалось в памяти. Преодолей он даже марафонскую дистанцию, ему и тогда не удалось бы отогнать от себя эти мысли.

Говард был терпелив и мог потратить сколько угодно времени, чтобы убедить Синди в том, что отношения между ними серьезны. А что она предпримет теперь, когда он уже сказал самые главные слова? Какое примет решение? Может быть, его признание, наоборот, подстегнет женщину к тому, чтобы поскорее расстаться с ним? Возьмет да скажет ему, что не собирается выходить замуж или что-нибудь в этом роде? Нет, пожалуй, с признанием не стоило торопиться. Ведь сейчас все было и без того замечательно! Но, черт побери, он любит ее! Почему же в таком случае не говорить Синди о своих чувствах тогда, когда ему захочется. Он бы мог повторять ей это тысячу раз в день.

Кроме того, сокровенным желанием Говарда было услышать ответные слова любви. Ему казалось, что она испытывает к нему такие же сильные чувства. И он с добродушной улыбкой наблюдал за ее переживаниями по поводу пугающей серьезности их отношений. Уже то, что женщина согласилась распахнуть перед ним двери своего дома и разделить с ним постель, говорило о том, что она к нему неравнодушна. Но он желал гораздо большего. Ему хотелось знать наверняка, что его любят.

Так что же вы теперь предпримете, мистер Маккоун? – подумалось ему.

Сакраментальные слова были произнесены, их не заберешь обратно. Да он и хотел этого. Пожалуй, сейчас у них была единственная возможность перейти к следующему этапу отношений. Синди теперь знает, что может доверять ему. И наступила ее очередь поведать о своих чувствах. Говард не собирался позволять ей вновь уйти в себя и скрыться на собственном, невидимом для посторонних глаз, островке безопасности.

А что если эта удивительная женщина скажет, что их отношения продолжаться больше не могут? Внезапная мысль остановила его, но лишь на секунду. Будь, что будет, решил он, но теперь ей не отвертеться от серьезного разговора.

Говард открыл дверь квартиры и по царившей в ней тишине понял, что мать Синди уже ушла. Окна в гостиной оказались занавешенными, и солнечные лучи не попадали сюда. Комнату заливал мягкий мерцающий свет десятков зажженных свечей. Ему и в голову не могло прийти, что Синди любила свечи. А между тем получалось, что у нее где-то был припрятан их изрядный запас. Это немного сбило с толку мужчину, он вдруг осознал, что еще очень многого не знает о своей любимой. Однако пауза затянулась. Говарду хотелось, чтобы Синди продолжала преподносить сюрпризы.

Теперь надо только отыскать ее саму. А что это за подушки разложены посреди комнаты?

– Синди?

Ему показалось, что послышался какой-то приглушенный звук, явно раздавшийся откуда-то сверху. Он двинулся к лестнице.

– Не подходи, – тревожно воскликнула невидимая Синди, когда его рука легла на перила.

– Ладно, – ответил он, остановившись.

– Почему бы тебе сначала не принять душ? – предложила она.

Ее голос звучал почти панически. Говард легонько прикусил губу, сдерживая улыбку. Что задумала его милая?

– Хорошо. Только сбрось мне, какую-нибудь чистую одежду.

– Просто отправляйся в душ, и все. Пожалуйста! – Голос Синди прозвучал уже более настойчиво.

– Есть, мэм! Все, что только захотите, – бодро ответил он.

Что ж, что бы ни происходило, пусть она потешится немного. У нее будет такая возможность. Он вошел в нижнюю ванную комнату, разделся и встал под теплые струи душа. Но едва успел намылиться, как в дверь тихонько постучали.

– Ты уже закончил? – послышался тихий голос Синди.

Похоже, ее что-то слишком взволновало, решил он. Оставалось лишь надеяться, что ничего страшного с ней не случилось. Она редко подвергалась панике, разве что в тех исключительных случаях, когда что-то уж слишком неожиданно лишало ее психологического равновесия. Их довольно ровные отношения явно не могли спровоцировать стресс. Он прикладывал к этому все силы: был внимателен, добр, отзывчив и терпим во всем до самых мелочей.

– Говард?

– Иду, иду! – отозвался он, быстро обдавая себя мощным потоком воды. Потом, закрыв кран, наскоро вытерся, обмотал полотенце вокруг пояса, поскольку под рукой все равно не было чистой одежды. И уже готовился выйти из ванной, когда ручка повернулась, и туда вошла Синди.

– Закрой глаза, – почти приказала она, не дав ему произнести ни слова. А затем выключила свет.

Он послушался и выполнил ее просьбу, но все-таки спросил:

– Что здесь происходит?

– Ты похищен.

– Что?

– Пожалуйста, помолчи. Нагни голову, чтобы я могла завязать тебе глаза.

– Рассчитываешь, чтобы я еще и помогал своей похитительнице? – насмешливо спросил он.

– Говард!

Он улыбнулся в темноте и согнул колени, чтобы женщина могла дотянуться до его головы.

– Я получу хоть какую-нибудь одежду?

– Не припомню, чтобы у меня в свое время была такая возможность.

Глаза Говарда загорелись озорным огнем. Он хотел было напомнить ей о свадебном платье Пэтти, которое она натянула на себя на заднем сиденье седана, но решил все же, что будет благоразумнее промолчать об этом. Так, значит, Синди затеяла своеобразную месть! Это игра ему определенно нравилась. Но каков будет финал?

– Могу я спросить, куда ты поведешь меня?

Синди немного повозилась с куском материи, пока, наконец не завязала ее у Говарда на затылке.

– Совсем недалеко. Тебе придется побыть заложником.

Говард выпрямился, вполне осознавая, что он стоит перед ней почти голый, с завязанными глазами, да и свет в ванной выключен. Ясно было одно: рядом женщина, которая, видимо, затеяла какой-то любовный обряд. Мысль об этом не давала покоя и действовала возбуждающе.

– Заложником? – хрипло переспросил он. Синди заставила его вытянуть вперед руки и быстро связала их у запястий. Это уже не возбуждало, более того, стоять со связанными руками ему совершенно не понравилось.

Ухватив мужчину за связанные кисти, женщина вывела его из ванной комнаты. Говард ощутил неподалеку запах свечей, а под ногами – мягкий ковер.

– Постой здесь, – проговорила Синди. И он почувствовал, как она встала впереди, а потом мягко потянула его за собой. – Осторожно, на полу лежат подушки.

Они сделали несколько шагов, затем женщина вновь остановила его.

– Хорошо, теперь опустись на колени.

– Прости, не понял? Что ты хочешь этим сказать?

Она потянула за запястья.

– Просто делай, что я говорю, ладно? – взмолилась Синди.

Покачав головой, Говард все-таки послушался и мягко опустился на огромную подушку. Интересно, могла ли она заметить, как сильно он сейчас возбужден? Что дальше? Синди, на его взгляд, не испытывала сходных с ним ощущений, что, видимо, было вызвано ее внутренним волнением. Говард решил, что женщина нервничает.

– Что дальше? – спросил он.

– Просто оставайся там. Я скоро вернусь. Оставшись один, Говард послушно ждал, потом стал волноваться и тревожиться. Неужели любимая женщина настолько обижена на него, что в ее голове созрел какой-то план, чтобы… Нет, этого быть не может.

– Синди? – позвал он.

И неожиданно почувствовал ее дыхание рядом с собственным ухом и тут же ощутил позади тепло ее тела.

– Скажи, ты веришь мне?

– На сто процентов. А ты сомневалась?

И он осознал, что действительно полностью доверяет Синди, отчего сразу почувствовал облегчение. Впрочем, наиболее возбужденная часть его тела по понятным причинам и не думала расслабляться.

Он почувствовал, как она губами легонько и удивительно нежно прикоснулась к его шее.

– Хорошо, это хорошо, – сказала она, после чего раздался шелест ткани, и Говард понял, что женщина отошла куда-то в сторону.

Но ее отсутствие длилось не более минуты. Где-то в углу послышался негромкий звон стеклянной посуды, затем снова шелест ткани. Подушки рядом с ним зашевелились, и Говард понял, что она снова близко.

– Ну вот, – сказала женщина, обращаясь скорее к собственной персоне, нежели к сидящему напротив мужчине. – Теперь все готово.

– Синди, послушай…

– Тихо! Мне нужно кое-что сделать. Позволь мне закончить.

Говард покорно наклонил голову и улыбнулся.

– Я обязательно должен сидеть с завязанными глазами и скрученными руками? Должен тебе сказать, что мне не совсем по душе эта затея. Но, возможно, ты преследуешь какую-то свою цель. Тогда…

– Что тогда?

В ее голосе отчетливо сквозило смущение и расстройство.

– Ничего… Просто делай со мной, что задумала.

– Тебе осталось подождать всего минуту, – ответила Синди, находящаяся, очевидно, в каком-то напряжении. Затем послышался хлопок, и на его колени пролилось что-то холодное. Он втянул носом воздух, ощущая лишь дополнительный прилив возбуждения. Что бы она ни задумала – сейчас для нее важна каждая мелочь, подумал Говард и решил во всем подыгрывать. Но ему уже было ясно, что результатом игры рано или поздно будут их объятия и сладострастные стоны.

– Хорошо, – сказала она, почти затаив дыхание. – Можешь теперь снять повязку.

– Рад бы, да не могу. Освободи мне руки.

– Прости, забыла совсем. Я их связала только для того, чтобы ты не смущал меня. – В голосе ее все еще ощущалась нервозность, хотя Говарду показалось, что сказано это было с улыбкой.

Снова раздался легкий звон стекла, потом руки Синди начали судорожно развязывать узел на его запястьях. Говард терпеливо ждал, пока женщина не управится с этим.

– А теперь сними повязку, – проговорила она, и голос ее слегка дрогнул.

Он сделал это и увидел, что посреди подушек и бесконечного ряда свечей, опустившись на колени прямо перед ним, сидела Синди. Ее тело было завернуто в прозрачное сари, отчего женщина выглядела еще более желанной и сексапильной.

– Ты смотришься просто потрясающе, – восхищенно проговорил он.

– Спасибо, – смущенно ответила она. Потом медленно провела рукой по волосам, которые выглядели не менее взъерошенными, чем ранним утром, когда она только проснулась. Ее глаза расширились. – Мои волосы! Черт побери, я же совсем забыла привести их в порядок!

– Ты прекрасна, родная! – тихо сказал Говард, поймав себя на мысли, что редко говорил простые слова столь откровенно и серьезно. – И я обожаю тебя в любом виде. Но, признаюсь, сегодня ты преподнесла мне настоящий сюрприз.

Синди улыбнулась, еще не до конца освободившись от сковавшего ее напряжения, но всеми силами стараясь это сделать. Он понял, что она пыталась показать ему, что любит его.

– Говард, милый…

– Тебе не нужно было брать на себя столько хлопот, – проговорил он.

Она скорчила гримасу.

– Попробуй убедить в этом мою мамочку.

– Так, значит, это была идея Нэнси? – засмеялся он.

– Подушки, свечи и одеяние. – Синди кивнула на свое прозрачное неглиже. – Она собрала все эти декорации за каких-нибудь полчаса. Нэнси считает, что важные события требуют создания соответствующей обстановки.

– Какие такие важные события?

Скажи мне это, Синди, мысленно взмолился он, изнемогая от желания услышать наконец-то ее признание. Но женщина взяла бокал с шампанским, стоявший на полу и передала ему, взяв еще один себе.

– Хочу предложить тост.

– Отлично, – согласился Говард, решив не беспокоить ее замечанием о том, что сейчас всего десять часов утра, так что для шампанского вроде бы рановато.

– Я пью за тебя, – начала Синди, и шампанское из ее бокала едва не выплеснулось от дрожи в руке. – Ты ворвался в мою судьбу совершенно случайно, вытащил меня из постели и вырвал из прежней жизни. И еще ты добр, терпелив, любишь меня и понимаешь. Мне кажется, я не заслуживаю такого к себе отношения.

– Послушай. – Говард открыл было рот, но она жестом остановила его, не дав говорить.

– Позволь мне закончить. Поверь, для меня это очень важно. Раньше я никогда бы не позволила себе так нуждаться в ком-либо, как сейчас нуждаюсь в тебе. Только недавно меня вдруг осенила мысль, что, возможно, полная независимость не так уж и хороша. Ведь имея рядом надежного и верного человека, я могу одновременно принадлежать ему и быть независимой. И сейчас я говорю тебе: ты мне очень нужен… – У Синди не хватило дыхания, чтобы сказать еще несколько слов.

Оба сдвинули бокалы, соблюдая торжественность момента, и сделали по глотку. Синди ждала, что ответит Говард.

Он поставил на ковер свой и ее бокалы, взял ее за руки, с любовью заглянул в глаза.

– Сейчас мне важно услышать от тебя…

– Что? – немного удивилась Синди.

– Всего три слова. И тебе они известны. Поверь, мне еще никогда так не хотелось услышать их, как сейчас.

Глаза Синди округлились, когда до нее дошло, о чем просит Говард.

– Не могу поверить, что я их до сих пор тебе не сказала! – проговорила с удивлением она и закрыла глаза. – Я знала, что могу все испортить.

Смеясь, Говард обнял ее.

– Не стоит переживать понапрасну. Ты все делаешь правильно. Кстати, я готов предложить тебе одну сделку.

Он мягко опустил женщину на спину, наслаждаясь тем, что внезапно открылось ему под полупрозрачным одеянием. И снял полотенце, которым был обмотан до пояса.

– Какую сделку? – спросила Синди, судорожно глотая воздух, когда Говард оказался сверху, поднял до пояса край сари, и раздвинул ее ноги.

– Пообещай мне произносить эти три слова каждый последующий день.

Она почувствовала, что былое напряжение спадает, и к ней вновь возвращается великолепное настроение.

– Ну и хитрый же ты!

– Если тебе так будет легче, давай я первый скажу это, – предложил Говард.

Она покачала головой.

– Нет. Я должна сделать это первая. – С этими словами она обхватила ладонями его лицо. – Мне никогда и ни к кому еще не доводилось испытывать таких чувств, как к тебе. Они просто переполняют меня. Я люблю тебя, Говард Маккоун! Люблю!

Он вошел в нее решительно и смело, возбужденный мыслью, что женщина уже давно готова принять его.

– Я люблю тебя, Синди, – произнес он, когда она двинулась ему навстречу, совершая ритмичные движения.

Спустя недолгое время они уже были на высоте блаженства и со стоном преодолели пик ощущений, неохотно провожая после оргазма медленно, как летний закат, угасающее желание. Но оба чувствовали, что успокоились ненадолго.

Они еще тяжело дышали, когда Синди вдруг резко приподнялась.

Говард, немного отодвинувшись, с тревогой спросил:

– С тобой все в порядке?

– Все отлично… Только мама будет расстроена. Но я так нервничала, что совсем забыла рассказать тебе о розах.

– Розах?

– Ну, то есть о лепестках роз. Когда она расставляла вот эти свечи, я срывала лепестки с роз, что стоят в вазе, и устилала ими нашу постель. Она говорила, что очень романтично заниматься любовью посреди цветочных лепестков, а я совсем забыла об этом.

Говард, улыбнувшись, нагнулся к ее груди, беря губами соски. Синди замерла от наслаждения.

– Не могу только понять, что так смущало тебя? – спросил вдруг мужчина, остановившись и заглянув ей в глаза.

– Кажется, мне не нужно было развязывать тебе руки.

– Но тогда я не смог бы сделать вот это. – Говард властно провел рукой между ног своей возлюбленной, вызвав у нее новую волну удовольствия и стон.

– Верно, – переведя дыхание, ответила она. – Нечего возразить.

– И, в общем-то, нет причины не поиграть с розовыми лепестками, – сказал он.

– Ты абсолютно прав, любимый. – Синди посмотрела ему в глаза. – Я уже сказала, что люблю тебя?

Говард затих, он еще не привык к магической силе этих слов, вновь произнесенных ею.

– Ты просто очаровательна!

– То есть?

– Я ощущаю что-то невероятное, когда слышу, как ты говоришь мне о своей любви!

Она улыбнулась, но глаза ее наполнились влагой.

– Что ж, вспомню об этом, когда нужно будет выиграть какой-нибудь очередной наш спор.

– Так и сделай, не стесняйся. И победа всегда будет за тобой. Что же касается этих розовых лепестков… – Он встал, потянув ее за руку.

– Говард! – вскрикнула Синди от неожиданности, оказавшись перекинутой через его правое плечо.

– Мне вдруг вспомнилось, как заманчиво выглядели эти ножки в день похищения, когда я вот так же нес тебя. – Говард начал не спеша подниматься наверх. – Если ты не прекратишь извиваться, то придется тебя связать. Вот тогда сможешь полностью ощутить, каково было мне на твоем месте.

– Пусти меня сейчас же! – притворно возмутилась она, шлепая его ладонями по спине.

– О! – засмеялся он, немного ошарашенный. – Так вот в какую игру ты решила сыграть со мной!

Добравшись до спальни, он бережно опустил женщину на кровать и лег сверху. Оба смеялись и не могли отдышаться.

– Знаешь, а с тобой не соскучишься!

– То же самое я подумал о тебе.

Именно в эту секунду в прихожей послышались чьи-то шаги, глухой стук и негромкая ругань, будто вошедший наткнулся на что-то в потемках. После чего мужской голос снизу пробубнил:

– Ни черта не видно. Свет, что ли вырубили? И кто это зажег столько свечей? И зачем сразу все? А дверь в квартиру, почему не закрыли?

Молодые люди замерли от неожиданности.

– О Боже! – Она хлопнула себя по лбу. – Я совсем забыла про Сэмми! Он же сегодня должен менять сантехнику!

– А я, представь себе, не запер дверь квартиры! – удивленно признался Говард и, спохватившись, крикнул своему помощнику: – Эй, Сэмми, включи свет и не ломай там ничего!

Наступило молчание.

Синди едва сдерживала смех, но он взглядом призвал ее успокоиться. И ей пришлось спрятать лицо в подушку, откуда послышался сдавленный хохот.

– Мистер Маккоун, сэр, я должен немедленно убрать эти свечи. Иначе вы спалите дом!

– Сделай одолжение, пожалуйста, – отозвался Говард, стараясь придать голосу вежливый оттенок.

– И еще, сэр. Пришел автофургон с джакузи, унитазом и раковиной. Так что, если вы не будете возражать, я скажу рабочим, чтобы поднимали все это сюда.

– Да, Сэмми, действуй! – весело согласился Говард и судорожно глотнул воздух, когда почувствовал, что Синди подобралась под простыней к его ногам и животу.

– Еще минутку, босс! – вновь послышался голос снизу. – Мне сейчас на время надо отключить воду. Так что душем пока пользоваться не придется.

– Хорошо, не будем, – отозвался Говард. Синди выглянула из-под простыни.

– Со мной не соскучишься, верно?

– Да уж, это точно.

Но прежде чем она опять скрылась под простыней, из прихожей послышался голос запыхавшейся Нэнси Хауэлл:

– Прости меня, дорогая, но я забыла у тебя сумочку!

– Это еще кто? – рявкнул Сэмми.

– Боже правый! – выдохнула Нэнси. – Вы сами-то кто такой?

Синди, услышав, как они заговорили, сказала:

– Вот теперь там начинается самое интересное. Кстати, милый, я разве не сказала тебе, что Нэнси переезжает к нам?

– Слушай, а с тобой действительно не соскучишься, – только и осталось ответить ему.

– И почему это я раньше думала, что лучше жить одной?

Говард перевернулся на спину, и через мгновение Синди уже сидела на нем.

– О Боже, так хорошо! – вожделенно произнес он и, взяв женщину за бедра, заставил сделать несколько медленных ритмичных движений.

– Моя мамочка совсем рядом! – прошептала Синди уже не в силах остановиться, а лишь стыдливо склоняясь к нему.

– Будем надеяться, что она занята тем, что развлекает Сэмми, – произнес он сбивчиво, поскольку был занят восхождением на пик блаженства.

– Вот сейчас, милый, да… – вдруг тихо выкрикнула она, постепенно останавливаясь и лишь вздрагивая от его сильных встречных движений, которыми он догонял ее.

Они замерли на несколько мгновений, а потом, обнявшись, улеглись рядом.

– Дорогая, куда мне сложить все эти свечи? – послышался снизу голос Нэнси.

– Мистер Маккоун, сэр, есть ли тут еще хоть один удлинитель? – поинтересовался Сэмми.

С лестничной площадки слышались стук и говор. Видимо, рабочие втащили на этаж ванну-джакузи.

На тумбочке у кровати начал звонить телефон.

– Милый, да это же Пэт!

Говард одним движением набросил на себя и на нее одеяло, почти полностью укрывшись от света.

– Синди, выходи за меня замуж!

– Это что, предложение?

– Конечно. И если сейчас ты скажешь «да», то мы всю жизнь будем вместе.

– Да, я согласна стать твоей женой, – сказала Синди.

– Спасибо, теперь я счастлив! Ты даже не представляешь, как изменила мою жизнь! У нас будет свой дом, мы заведем кучу детей, купим для них собаку…

О Господи! Как она, Синди, погрузившись с головой в собственные проблемы, могла забыть о своем обещании, данном Глории Клемпитт! Ведь та просила ее отправить в Мельбурн тому самому господину, выгуливающему свою собаку… Синди соскочила с кровати, подошла к полке с журналами и вытащила уже успевшую слегка запылиться сиреневую папку. Она раскрыла ее, там лежали ноты. Видимо, эту вещь она сочинила уже на больничной койке, мелодии постоянно звучали в ее голове, как признавалась сама мисс Клэмпитт. Сочинила для своего дорогого Джорджа.

– Послушай, что там у тебя? – удивленно посмотрел на нее Говард.

Синди подошла к нему, присела рядом и рассказала историю чужой любви, подумав при этом, – какое счастье, что их с Говардом чувства взаимны. И они могут говорить о них друг другу, глядя в глаза, хоть по тысяче раз в день!