Текст книги "Мастера детектива. Выпуск 7"

Автор книги: Рекс Стаут

Соавторы: Джеймс Хедли Чейз,Микки Спиллейн,Мишель Лебрен
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 39 страниц)

– Красивая штучка…

Усмехнувшись еще раз, он сунул пистолет в карман и указал на дверь:

– Пошли. У входа нас ждет машина. Вы у нас важная персона.

Они привезли меня в Лонг–Айленд–Сити. Дом находился в районе, где все здания предназначались на слом, чтобы расчистить место для фабрики. Машина остановилась перед заброшенным магазином, и, когда старший из двух кивнул, я вылез из машины и последовал за ним в проход между зданиями. Тощий шел за нами в некотором отдалении.

Трое сидели за столом, в кресле на дальнем конце – Вельда. Комната была освещена ярким резким светом переносной лампы. Этот свет четко обрисовывал контуры людей и придавал их лицам нереальный вид.

Я посмотрел на Вельду:

– Ты в порядке, дорогая?

Она кивнула, но рот ее был крепко сжат.

Здоровенный парень сказал:

– Значит, вы и есть Майк Хаммер? Я свирепо ответил:

– А вы – Дел Пеннер. Его лицо стало жестким.

– Вы его обыскали?

Оба парня у двери кивнули, и один вытащил из кармана мой пистолет.

Дел сказал:

– Вы рассчитывали слишком быстро справиться с нами, Хаммер. Но мы не дураки…

– Откуда же я знал?

– При вашей профессии всегда нужно быть готовым к неожиданностям.

– Учту. Так в чем дело, Пеннер?

– Вы послали эту девушку разведать обо мне. Зачем?

– Затем, что кое–кто наступил мне на ногу. Парень по имени Кид Хэнд. Насколько я слышал, вы должны унаследовать его место. А я не люблю, когда меня трогают. Ясно?

– С вами может произойти еще нечто худшее, чем просто нападение, Хаммер. Но мы слышали, что вы теперь большая шишка, так что если вас убрать, то поднимется слишком много шума. Не то чтобы мы его боялись, но просто кому охота вешать себе на шею следствие? Однако вам придется кое–что выложить нам. Ну, начинайте.

– Ясно. Вы, стало быть, поднялись наверх. Пеннер подчеркнуто незаинтересованно пожал плечами:

– Кто–то всегда бывает наверху. Дальше.

– Кто такой Дикерсон?

Они все молча переглянулись, потом Дел Пеннер решил мне ответить. Подумав немного, он сказал:

– Раз вам известно имя, остальное мы вам можем сказать. Никому не известно, кто такой Дикерсон.

– Кому–то все–таки известно.

– Возможно. Но не мне и не вам. Что еще?

– Значит, вы действуете на собственный страх и риск?

– Не беспокойтесь за меня. Когда девушка появилась в баре и стала расспрашивать обо мне, я просто заинтересовался, почему она это делает. Я спросил ее, и она мне ответила, что это поручение ей дали вы. Теперь послушайте меня, Хаммер. Мне известны обстоятельства, при которых были убиты Кид Хэнд и ранен в живот Марв Каниа. Пока что я не получал относительно вас никаких распоряжений, но, как я уже сказал, если за мной начинают шпионить, то меня интересует, почему это происходит.

– Допустим, Пеннер. Я такой же обидчивый, как и вы. Пусть каждый, кто захочет обменяться со мной выстрелами, учтет это. А похоже, у вас есть такое намерение, и я не единственный, кто так думает. Только запомните, что в этом городе не так–то просто совершить убийство и потом скрыться безнаказанно. Раз уж вы унаследовали пост Кида Хэнда, вы обязаны знать это.

Пеннер принужденно улыбнулся:

– Картина ясна, Хаммер. Но я как раз и пытаюсь воспрепятствовать крупной пальбе.

– Значит, приглашение сюда я должен расценивать как предупреждение?

– Что–то в этом роде.

– Или, может быть, вы хотите заранее оказать кому–то услугу?

– То есть?

– Ну, точно так же, как Кид Хэнд, желая оказать кому–то личную услугу, спустился со своего высокого пьедестала и решил снова побаловаться с пистолетом.

Атмосфера накалялась. Однако Дел Пеннер смотрел на меня так, будто до него не дошли мои слова.

– Итак, это предупреждение, Хаммер. И оставьте меня в покое… Я думаю, что вы стоите полторы тысячи долларов. Две ваши смерти обойдутся мне в полторы тысячи. Я заплачу их – и больше у меня никто не будет стоять на дороге. Понятно?

Опершись о стол, я придвинулся к его лицу и спросил:

– А сколько стоите вы, Дел?

Он не моргая смотрел на меня жесткими светлыми глазами. Я сказал:

– Пошли, Вельда. Джентльмены доставят нас домой… В машине мы сидели впереди, рядом со старшим гангстером, а тощий тип уселся сзади. Всю дорогу до Манхэттена он поигрывал моим пистолетом. Затормозив у моего бюро, старший сказал:

– Выметайтесь!

– А мой пистолет?

– Он слишком хорош для такого слабака, как ты, – сказал он. – Я оставлю его себе на память.

Я молниеносно выхватил из–за пояса пистолет тридцать второго калибра и приставил к его шее, а Вельда повернулась и направила браунинг на тощего типа. От неожиданности тот поперхнулся, потом отдал мой пистолет, облизав пересохшие губы, и попытался что–то выдавить из себя.

.Старший гангстер сказал:

– Послушай, приятель…

– Я никому ничего не спускаю, парень. Передай это своим.

Он закатил глаза. По–видимому, он меня понял. Мы вышли из машины, и она, взвизгнув шинами, укатила. Я посмотрел на Вельду и улыбнулся:

– Как ты догадалась, что я собираюсь сделать?

– В последнее время мне слишком часто приходится читать чужие мысли. Я поняла, что произойдет.

– Не знаю, что мне сделать: поцеловать тебя или отшлепать?

Она лукаво улыбнулась:

– Ты всегда можешь меня поцеловать.

– Ты только не проси меня.

– Почему бы и нет? Иначе, мне кажется, я от тебя ничего не добьюсь…

Мы отправились поужинать в ресторан Тедди, находящийся в деловой части города. За одним из столиков сидели супруги Адаме и Хай Гарднер. Они пригласили нас к себе.

Заказав нам по бифштексу, Хай осведомился:

– Вы пришли поужинать или что–то разузнать?

– И то и другое.

– Джо неплохо поохотился для тебя. Он обратился ко мне, а я еще кое к кому, и постепенно картина жизни интересующей тебя особы начала проясняться. Когда ты разрешишь опубликовать эту историю?

– Когда срок подойдет.

– Ну ладно. Итак, что же произошло с этой Салли Девон?

– Рассказывай, Джо, – сказал я. Он с трудом дождался возможности высыпать на нас только что полученный ворох новостей.

– Ну, Майк, и задал же ты мне задачку! Здесь уже почти никто не помнит эту женщину. Все старые истории давно позабыты. И ты знаешь, кто откопал информацию для тебя?

– Конечно, Синди!

– Как ты догадался?

– А кто же еще?

– Итак, слушай. Нам удалось найти нескольких танцовщиц, работавших вместе с Салли, и мы нажали на этих старых дам. Оказывается, Салли была в шоу–бизнесе, но недолго, а кроме того, это был просто фасад для других ее дел. Бывшим подругам не хотелось выдавать Салли, идти против старой дружбы… Но кое–что мы смогли узнать. Салли Девон была не чем иным, как шикарной шлюхой. Одно время она водилась с разными денежными тузами, а когда ее время прошло, она связалась с парой крупных гангстеров. Вельда озадаченно посмотрела на меня:

– Но если она спуталась с гангстерами, то как же ей потом удалось подцепить Сима Торренса, который производил впечатление совершенно порядочного человека? Здесь что–то не вяжется.

– Отлично вяжется, – сказал Хью. – Он помогал ей, еще в бытность свою помощником окружного прокурора. Знаешь, как это бывает: она все еще была красавица и при этом неглупа. Итак, они стали друзьями, а позже он женился на ней. Я могу назвать вам кучу политиков, женатых на бывших танцовщицах. Это случается чаще, чем ты думаешь. – Он положил вилку на тарелку и отпил из стакана. – Так в чем суть дела, которым ты занимаешься? – спросил он. – Шантаж?

– Не знаю, – ответил я.

– Что же ты тогда знаешь? Подумав, я спросил.

– Торренс сейчас довольно влиятельная личность, не правда ли?

– Настолько влиятельная, насколько можно быть, не будучи губернатором.

– Ясно. Он сказал мне, что в различное время ему угрожали парни, которых он упрятал за решетку.

– Они все это делают.

– Но другие не попадают в такую кашу.

– Ну, и дальше?

– Хай, мне нужно проглядеть отчеты о всех больших процессах Торренса и о людях, которые ему угрожали. Наверняка у тебя в архиве есть все это.

Пожав плечами, он рассмеялся:

– Насколько я понимаю, все это нужно тебе сегодня же.

– Почему бы нет?

– Итак, отложим ужин и поедем ко мне в контору. Вставайте…

Досье, заведенное Хаем на Сима Торренса, было довольно обширным и состояло из множества газетных вырезок. Мы разделили их между собой и уселись читать за письменный стол. Вскоре все вырезки были разобраны. Джо нашел четыре угрозы в адрес Сима Торренса. Синди – шесть. Мы с Вельдой – три. И Хай еще одну. Он засунул вырезки в копировальный аппарат, дал мне копии, а сами вырезки опять разложил по местам.

– Можно нам теперь разойтись по домам? – спросил он.

Джо был еще не прочь продолжить, но Синди слегка ткнула его под ребро.

– Ну что ж, по домам так по домам, – сказал я. Внизу все распрощались, и мы с Вельдой пошли вместе. В одном отеле на Сороковой улице я снял два номера – для себя и для Вельды. Поцеловав ее на прощанье, я отправился к себе. Вельде это не понравилось, но у меня была еще работа.

Приняв душ, я уселся на кровати и стал просматривать копии газетных вырезок. Одну за другой я сбрасывал их на пол, пока у меня не осталось четыре. Все остальные люди, когда–то угрожавшие Симу Торренсу, были или мертвы, или сидели в тюрьме. На свободе оставались четверо: трое из них были освобождены условно и находились под наблюдением полиции, и один полностью отсидел тридцать лет, хотя был осужден пожизненно. Его освободили за хорошее поведение, как это иногда бывает.

Ему было сорок два года, когда он вошел в камеру, и семьдесят два, когда он вышел из нее. Его звали Сонни Мотли, и на снимке он был изображен в своей небольшой обувной мастерской на Амстердам–авеню. Я отложил эту вырезку и просмотрел остальные.

У Шермана Баффа было две судимости. Сим Торренс имел полное право упрятать его за решетку. Бафф при всех угрожал в зале отомстить всем присяжным и судье, а в особенности Симу Торренсу.

Затем был еще Арнольд Гудвин, сексуальный маньяк. Насильник. Он считал Торренса ответственным за тяжелый приговор. Адреса Гудвина не было, но раз он освобожден условно, его будет нетрудно найти через полицию.

Николае Бекхауз, бандит с целым рядом приводов, оказал сопротивление при аресте и заколол полицейского. Адреса тоже не было, но его также можно было узнать в полиции.

Я сложил три вырезки и сунул их в карман брюк, потом лег на кровать. И тут раздался стук в дверь.

Держа в руке свой сорок пятый, я отодвинул задвижку и отступил в сторону. В комнату, улыбаясь, вошла Вельда, затворила дверь и прислонилась к ней спиной.

– Собираешься застрелить меня, Майк?

– С ума сошла! Чего тебе надо?

– А ты не знаешь?

Я притянул ее к себе, поцеловал в волосы, но тотчас почувствовал огонь ее губ. Вельда прильнула всем телом ко мне, ее твердые груди прижались к моей груди.

– Я буду вести себя нагло, любовь моя… пока ты не уступишь.

– Ты отправишься немедленно к себе в постель!

– В постель – да, но не к себе.

Вельда отстранилась и направилась к моей кровати. Медленно–медленно, рассчитанными движениями сняла с себя одежду. Немного постояла передо мной обнаженная, с улыбкой, потом скользнула в постель и стала ждать.

– Теперь посмотрим, кто из нас наглее, – сказал я и лег рядом с ней. Выключил свет, накрылся простыней и покрывалом, повернулся на бок спиной к Вельде и закрыл глаза.

– Настоящий ублюдок, – ласково произнесла она. – Я убила бы тебя… если бы не любила!

Глава 5

Я встал и оделся еще до восьми. Большое, красивое, черноволосое и сильно растрепанное существо, всю ночь с удобством проспавшее в моей постели, потянулось, поглядело на меня сонными глазами, потом выпрямилось и расхохоталось.

– Злишься? – спросил я.

– Определенно. – Она показала мне язык. – Ты еще заплатишь мне за эту ночь!

– Вылезай–ка из постели. У нас много дел.

– Посмотри на меня.

– Ни за что.

Я отвернулся к зеркалу и принялся повязывать галстук. Сказать по правде, не так–то легко было отвести глаза от ее большого и такого красивого в своей почти пугающей гармонии тела. Она постояла немного, прекрасно зная, что я все–таки смотрю на нее, потом нагая прошествовала в душ, не позаботившись закрыть за собой дверь. На этот раз я увидел нечто новое. Большой свежий рубец, который пересекал бедро, и еще несколько параллельных ему на нижней части спины. Я не раз видел такого рода отметины. Их оставляли ножи. Или хлыст. Руки мои замерли на секунду, потом я снова взялся за галстук.

Вельда вышла, завернувшись в махровое полотенце на манер саронга; она благоухала свежестью и туалетным мылом, но я уже не смотрел на нее. Достал копии вырезок и сделал вид, что читаю их, пока она одевалась, потом дал вырезки Вельде, чтобы она убрала их в свою сумочку, и пропустил ее первой в дверь.

Нажав в лифте кнопку, я взял Вельду под руку и сказал:

– Больше не делай этого, котенок. Ее зубы сверкнули в улыбке.

– О нет, Майк. Ты заставляешь меня ждать слишком долго. Я готова на что угодно, только бы заполучить тебя. Можешь жениться на мне прямо теперь…

– Теперь у нас нет на это времени.

– Тогда приготовься страдать, джентльмен! Позавтракав, я отправился к Пату в бюро, чтобы он связал меня с офицерами, которые наблюдали за Баффом, Гудвином и Бекхаузом. Оказалось, что за Баффом и Бекхаузом наблюдает один человек, и он охотно дал мне сведения.

Шерман Бафф женился, жил в Бруклине и имел мастерскую электроприборов, где выполнял заказы больших фирм. Его дом находился в хорошем районе, у него был значительный доход, любимая жена, – и, судя по всему, он не имел ни малейшего намерения возвращаться к прошлому. Наблюдавший за ним полицейский сообщил, что Бафф стал полезным членом общества.

Николае Бекхауз тоже регулярно отмечался в полиции, но его приводил брат, зубной врач, заботившийся о нем. В драке во время тюремного заключения Бекхаузу повредили позвоночник, так что его частично парализовало. Мозг его тоже пострадал – у него было сознание десятилетнего ребенка.

Наблюдавший за Арнольдом Гудвином полицейский говорил со мной более чем обеспокоенно. С Гудвином всегда были трудности, и уже три месяца как он не отмечался. Офицер попросил меня, в случае если будет найден след Гудвина, уведомить его. Он опасался, что Гудвин, прежде чем его найдут, успеет убить еще кого–нибудь.

Кажется, Арнольд Гудвин был тем человеком, которого мы разыскивали.

Вельда спросила меня:

– А ты не хочешь посетить четвертого?

– Сонни Мотли?

– Это займет всего пару минут.

– Ему уже за семьдесят. Почему ты считаешь это нужным?

Она задумчиво сказала:

– Когда–то это было очень громкое дело – «Убийца за три миллиона долларов».

– Но он получил срок не за убийство. У него было три судимости, и поэтому, когда его схватили во время грабежа, его автоматически ждало пожизненное заключение.

– За это время можно накопить много злости.

– Конечно. Но в семьдесят лет не очень–то хочется бегать в поисках наемных убийц после тридцатилетней отсидки Будь разумной.

– Ладно Но ведь это не займет много времени – Сдаюсь. От продавца газет мы узнали, что мастерская Сонни Мотли всегда открывается в семь часов утра.

Сонни – усталый, сутулый старик – сидел у окна и чинил каблук у дамской туфли. Он был похож на плешивого Деда Мороза.

Вельда и я уселись на деревянные стулья, и он отложил молоток и подошел к нам, чтобы почистить нам туфли. Мастерская была старая, и вдоль одной стены тянулись полки с обувью.

Когда он кончил, я дал ему доллар и спросил:

– Давно уже здесь работаете? Он опустил деньги в кассу и усмехнулся, когда я отказался от сдачи.

– Полтора года. – Он сдвинул очки на нос и испытующе поглядел на меня. – Репортер?

– Нет.

– Вы похожи на полицейского, но полицию я уже давно не интересую. Значит, вы частный сыщик, верно? Я не ответил ему, и он, тихонько хихикнув, сказал:

– У меня большой опыт общения с сыщиками, молодой человек. Поэтому не наводите тень на плетень. Так что вас интересует?

– Эта мастерская принадлежит вам?

– Конечно. В течение тридцати лет в заключении я откладывал по паре центов в день от того, что платило государство, а кроме того, делал бумажники и пояса и продавал их, и на эти деньги купил мастерскую. Она стоила недорого, а сапожное дело – это единственное, чему я учился… Правда, вам это совсем неинтересно.

Засмеявшись, я кивнул:

– Ладно, Сонни. Мы пришли расспросить о делах давно минувших дней: вы угрожали убить Сима Торренса?

– Ну да. Об этом меня часто спрашивают. Большей частью репортеры. – Он подвинул свой табурет и усмехнулся. – Я тогда здорово разозлился. – Он рассмеялся и сдвинул очки на лоб. – Правда, если бы его сейчас убили, я не стал бы проливать слез, но знаете, мистер…

– Хаммер. Майк Хаммер.

– Да, мистер Хаммер… Ну так вот, я вдоволь насиделся, с меня хватит. Не то чтобы моя жизнь теперь сильно отличалась от тюремной: та же работа и по стольку же. Но я теперь на свободе. Понимаете?

– Конечно.

– Ну и есть кое–что еще. Я уже стар. Мой образ мыслей изменился. – Он посмотрел на Вельду. – То же произошло и в отношении к женщинам. Когда–то я мог с ума сойти при мысли, что не смогу получить понравившуюся мне женщину. О, в то время я очень хотел убить Торренса. Но огонь постепенно угасает, и становишься равнодушным. Точно так же я думаю сейчас и о Торренсе. Он мне безразличен. Я почти не вспоминаю о нем – разве только репортер или кто–то вроде вас начинает расспросы, – и эта история кажется мне забавной. Глупо, не правда ли?

– Нет, не глупо, Сонни.

Он захихикал и закашлялся, потом посмотрел на меня:

– Так же глупо, как мое имя. Сонни. Да, приятель, когда–то я имел успех у женщин. У меня был чертовски юный вид, и каждой хотелось согреть меня материнской лаской. Тут я и снимал сливки. – На секунду в его глазах появилось печальное выражение, но потом он опять пустился в воспоминания. – Сонни… Да, было время. Но теперь огонь погас…

– Ну… – Я взял Вельду под руку, и он понял, что мы собираемся уходить.

Он поспешно сказал, как человек, страшащийся одиночества и не желающий терять слушателей:

– Если хотите, я покажу вам газетный отчет о моем процессе. Кто–то сохранил его для меня. Подождите минуту. – Он быстро встал и засеменил в заднюю комнату, дверь которой была прикрыта занавеской.

Послышался стук ящиков, и скоро старик вернулся со старыми газетными листками. Во всех заголовках мелькало имя Сонни Мотли.

Как сообщали газеты, в 1932 году какой–то неизвестный сообщил полиции, что банда Сонни Мотли и Блэки Конли готовилась совершить нападение на транспорт с деньгами. Этот неизвестный сообщил полиции такие подробности, которыми мог располагать только человек, готовившийся принять участие в нападении, и эта информация, казалось, совершенно лишала ограбление шансов на успех. К несчастью, молодой прокурор Сим Торренс промешкал, и, когда на место прибыла посланная им спецгруппа полицейских, три миллиона долларов уже перекочевали из броневика в нанятую бандитами машину.

Но здесь Блэки Конли сыграл с товарищами злую шутку. Когда появились полицейские и открыли огонь, он, то ли испугавшись, то ли решив обмануть подельников, вскочил за руль и бросился прочь, сделав несколько выстрелов по нападавшим. Одним выстрелом он ранил Сонни Мотли, помешав тому скрыться с места преступления. В припадке ярости в зале суда Сонни крикнул, что он тоже стрелял в мерзавца, одурачившего его, и что если он и не убил его, то в один прекрасный день все равно найдет его и убьет, и Сима Торренса тоже. Машину так никогда и не нашли, а Блэки Конли и деньги исчезли бесследно.

Сонни терпеливо ждал, пока мы прочтем все и вернем ему газеты. Потом он сказал:

– Нам удалось бы ограбление, если бы не этот мерзавец Блэки.

– Вы все еще сожалеете о провале?

– Нет.

– Как вы думаете, что же тогда произошло?

– Я много думал над этим, мистер Хаммер, и пришел вот к какому выводу. В самом деле явно что–то не сошлось. Кто–то хотел подставить ножку мне, а подставил себе. И я думаю, что Блэки с машиной лежит где–то на дне реки…

– Деньги так никогда и не появились?

– Да, они пропали вместе с Блэки. Они не достались никому. Надеюсь только, что я действительно попал в этого мерзавца.

– В вас еще сохранилось порядочно злобы, Сонни.

– Уже нет. Мне просто жаль те тридцать лет, которые пришлось отсидеть из–за него. Этот Торренс припаял мне пожизненное, как рецидивисту. Это был громкий процесс, и он сделал Торренсу имя. – Сонни надел очки, с отвращением еще раз посмотрел на газеты, потом скомкал их и бросил в мусорную корзину. – Дерьмо… Какой смысл пережевывать это дерьмо.

Казалось, он еще больше постарел и ссутулился.

– Простите, что мы разбередили старые раны, Сонни, – сказал я.

– Ничего, мистер Хаммер. Заглядывайте, если вам нужно будет навести блеск на ботинках… На улице Вельда сказала:

– Трогательный старик, не правда ли?

– Они все такие.

Мы попытались взять такси, но это удалось не сразу: нам пришлось пройти два квартала. Когда мы наконец сели в такси и стали отъезжать от тротуара, в нас чуть не врезался голубой грузовик. Наш шофер привык к таким вещам и глазом не моргнул.

Вельда вышла у офиса Пата. Ей предстояло еще расспросить его о Бэзиле Левите и Киде Хэнде и, кроме того, попытаться восстановить наши старые связи. Если в городе появилось новое лицо, значит, как сказал Джерси Тоби, для этого были основания. Были основания для смерти двух людей и для попытки убить меня. И были причины планировать убийство Сью Девон, а значит, где–то был человек, которому были известны причины.

Я дал шоферу адрес Сима Торренса в Вестчестере, а сам откинулся на спинку сиденья, чтобы еще раз все обдумать. Сначала движение было не особенно оживленным, но когда мы добрались до северной части Манхэттена, оно стало гуще.

Такси остановилось перед светофором. Вдруг я услышал чей–то крик, повернул голову и увидел капот голубого грузовика, который врезался нам в бок и опрокинул меня на сиденье. Тут же такси содрогнулось от мощного толчка. Над моей головой просвистели куски металла и осколки стекла. Мгновение машина балансировала на двух колесах, потом завалилась набок. Наступила мертвая тишина первых секунд после катастрофы.

Шофер тихо застонал, запахло бензином. Но кто–то уже открывал переднюю дверцу, и в машину протянулись руки, чтобы вытащить шофера. Я помог людям и сам выбрался наружу. Я стоял в окружении зевак, отряхивая костюм. Человек двадцать окружили шофера, который, казалось, не пострадал, но был в шоке. Грузовик стоял поперек улицы и упирался в такси так, что было ясно: либо водитель сделал это нарочно, либо был сильно пьян.

Однако в кабине грузовика водителя не было. Кто–то сказал, что видел, как он выпрыгнул из машины и побежал к метро. Свидетелю показалось, что он был ранен. Во всяком случае, он держался за живот и спотыкался на ходу. Потом я оглядел машину. Этот голубой грузовик в точности походил на тот, который чуть не врезался в нас, когда мы с Вельдой садились в такси.

Я ушел с места происшествия, никем не остановленный. Я записал номер такси и решил заняться этим делом позже; теперь же у меня не было времени, чтобы участвовать в длительной процедуре расследования дорожного происшествия. На ближайшем углу я подозвал другое такси и дал шоферу тот же адрес. Возле дома Торренса я попросил шофера подождать и позвонил в дверь.

Вторая встреча с Джеральдиной Кинг была такой же приятной, как и первая. Расцветка ее пуловера очень гармонировала с голубизной глаз и тициановским цветом волос. Она была одета не как секретарша и держалась свободно и непринужденно.

Заметив мое восхищение, она сказала:

– Я всегда считала, что женщины должны быть приятны для глаз, как картины.

– Жаль, что у меня не хватит денег приобрести такую картину.

– Они не всегда стоят денег. Некоторые можно получить в подарок.

– Благодарю, – проворчал я, но потом улыбнулся. – Однако, чтобы вас заполучить, требуется быть видной политической фигурой.

– Это не помешает, – сказала она, распахнув дверь. – Проходите, мистер Торренс находится в своем кабинете.

Когда я вошел в комнату, Сим отложил какие–то бумаги в сторону, встал и пожал мне руку.

– Рад видеть вас, Майк. Что я могу для вас сделать?

– У вас потрясающая секретарша, – заметил я.

– Что? – Он нахмурился и, помолчав несколько секунд, сказал:

– Ах вот оно что… Да, конечно.

– Я встретился с парой людей, когда–то грозивших вас убить, мистер Торренс.

– Да?

– Вы сказали, что знаете по крайней мере десяток таких парней. Арнольд Гудвин был среди них?

– Сексуальный маньяк?

– Да, помимо всего прочего.

– Да, он тоже мне угрожал. Но он был так молод, что я не придавал его угрозам никакого значения. Почему вы спросили об этом?

– Потому что он условно освобожден, но уже два месяца не является отмечаться в полицию.

– Он был с небольшим сдвигом. Вы имеете в виду… Я пожал плечами:

– Эти типы способны на все, лишь бы отомстить объекту своей ненависти. Мне о Гудвине пока еще ничего не известно, но я им займусь.

– По–моему, лучше сообщить в полицию.

– Там уже знают. Трудность только в одном: до того как его схватят, он может натворить кучу дел. Он может застрелить вас и Сью. Я советую вам обзавестись вооруженным охранником.

– Мистер Хаммер… мы живем в год выборов. Если эта история разнесется повсюду, вы понимаете, что это для меня означает?

– Придется вам выбрать из двух зол меньшее.

– Что ж, возможно, будет разумно иметь кого–то в доме. Думаю, Джеральдина сможет это устроить.

– Значит, мне этим не заниматься?

– Нет, благодарю вас, мы сами сделаем.

– Отлично. Кстати, я встречался с Сонни Мотли.

– Сонни Мотли? – Он снял очки. – Но ведь он получил пожизненное.

– Можно заработать амнистию после тридцати лет хорошего поведения. Он на свободе. Вы его еще помните?

– Конечно! Именно этот процесс принес мне известность. Вы не думаете, надеюсь…

– Этот старик всецело занят своей мастерской. Нет, «не думаю, чтобы с этой стороны вам что–нибудь грозило. Тридцать лет за решеткой сделали свое дело. К тому же ему сейчас за семьдесят. Он достаточно надышался тюремным воздухом. Но сам процесс был очень интересный. Ведь Блэки Конли так и пропал с этими деньгами?

– Майк, мы тогда сделали все от нас зависящее, предусмотрели все возможности. Обшарили все уголки, уведомили федеральные власти и Интерпол, но ни Конли, ни денег не нашли.

– Как вы думаете, что произошло? – спросил я. Торренс устало потер глаза.

– Он мог удрать из Штатов, купить себе новый паспорт и вести себя осторожно, чтобы не привлечь ничьего внимания. Деньги он мог тратить понемногу. Так обычно поступают в подобных случаях. Ограбление было хорошо подготовлено. Конли или заранее планировал удрать с деньгами, или просто скрылся, когда началась стрельба, – мы так и не узнали этого, но так или иначе, он исчез.

– А машина?

– Он мог сбросить ее в реку.

– Сонни, кажется, считает, что его кто–то ликвидировал.

Торренс покачал головой и задумался:

– Сомнительно. Ведь номера банкнотов зарегистрированы. Нет, по–моему, Конли удрал. Теперь он, возможно, уже мертв. Если мне не изменяет память, он был на восемь лет старше Сонни. Значит, теперь ему должно быть около восьмидесяти. – Он пристально посмотрел на меня. – Странно, что вы вспомнили об этой истории.

– Меня интересует прошлое. По–моему, оттуда вернулось что–то опасное и подозрительное. Он кивнул:

– Возможно, вы правы. Скажите, могу я вам чем–нибудь помочь?

– Можете. Еще и еще раз вспоминайте прошлое. Старайтесь припомнить все мелочи – какими бы незначительными они вам ни казались. И подумайте также о том, кто мог вас настолько ненавидеть, чтобы убить Сью или вас.

– Я подумаю, мистер Хаммер.

– Есть еще кое–что.

– Да?

– Ваша бывшая жена. Насколько хорошо вы ее знали? Что вам было известно о ней?

Торренс отвел взгляд. Некоторое время он смотрел на руки, потом опять взглянул на меня.

– Насколько я понимаю, вы навели о ней справки?

– Да.

– Ну, что же вам сказать… Когда я женился на Салли, мне было известно ее прошлое. В порядке объяснения я могу вам только сказать, что я любил ее. Если бы я хотел придумать причину для оправдания, то напомнил бы пословицу: о вкусах не спорят. Когда мы познакомились, она была в трудном положении. Мимолетное деловое знакомство перешло в дружбу, а дружба переросла в любовь. Однако, к несчастью, она стала алкоголичкой и потом умерла. Почему вы спрашиваете меня об этом?

– Я думаю о возможности шантажа.

– Вряд ли. Все это было известно, но меня никто никогда не шантажировал.

– Может быть, просто не пытались.

– Что вы хотите этим сказать?

– Не знаю, – ответил я. – Просто новые стороны в деле. Их тоже нужно иметь в виду. – Я встал и взял шляпу. – Ладно, пока это все. Если мне что–то понадобится, я уведомлю вас.

– Всегда к вашим услугам.

Джеральдина Кинг сидела в маленьком кабинете на первом этаже. За пишущей машинкой и в очках она выглядела идеальной секретаршей. Когда я вошел в комнату, она быстро натянула на колени слишком высоко поднятую юбку.

Я присвистнул:

– Черт возьми!

Сняв очки, она положила их на стол.

– Они мне не идут, не правда ли?

– Скажите мне одно: как может Торренс вообще работать, когда вы находитесь поблизости от него? Хихикнув, Джеральдина пожала плечами:

– Очень спокойно. Я для него не больше чем машина, присланная партией ему в помощь. Я могу танцевать по дому раздевшись, и он этого не заметит.

– Хотите пари?

– Нет, правда. Мистер Торренс занят только своей работой. Политика – это вся его жизнь, больше для него ничего не существует. Он уже так давно находится на общественной службе, что ни о чем другом и не думает. Так что если он обедает с женщиной или появляется с ней в обществе, то только из политических соображений.

– Все это ради голосов избирательниц?

– Да. Женщины проголосуют за вдовца, верного воспоминаниям, но забаллотируют закоренелого холостяка.

– Сим сообщил мне, что вы прошли с ним через несколько избирательных кампаний? Это правда?

– Да.

– Он сталкивался когда–нибудь с трудностями?

– Какого рода?

– Может быть, кто–то пытался докопаться до его прошлого, чтобы запугать его. Какая–нибудь попытка шантажа или угроза убийства? Он сказал, что не знает ни о чем подобном, но такие вещи часто остаются внутри партии и не доходят до кандидата.

Откинувшись на спинку кресла, Джеральдина задумалась, потом покачала головой:

– Думаю, я бы об этом знала. Партия хорошо организована и хорошо понимает, какое значение могут иметь подобные вещи в предвыборной борьбе. Тогда мне тоже сообщили бы. Но пока я не вижу, чтобы кто–то мешал мистеру Торренсу делать карьеру. Он чист, абсолютно чист. Поэтому мы так и взволновались, когда сбежала Сью. Один этот случай может отрицательно повлиять на выборы. Человеку, который не может навести порядок в собственной семье, вряд ли доверят управление штатом.

– Вам известно, что Торренс теперь находится в довольно щекотливом положении?