Текст книги "Детектив США. Выпуск 11"

Автор книги: Рекс Стаут

Соавторы: Росс Макдональд,Ричард Праттер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 36 страниц)

Ганнибал уже не смотрел на меня, а только слушал, уставившись на шприц. Я продолжал:

– Итак, видя, что Джей вас подозревает, и более четверти миллиона долларов от вас уплывают, вы решили действовать. Поздно вечером в четверг вы пробрались в мою квартиру, дождались моего возвращения, сделали мне укол наркотика, загипнотизировали меня и поработали со мной, внушив мне, что я ничего этого не буду помнить. После этого вы убили Джея моим оружием.

Вам должно быть казалось, что вы убивали сразу двух зайцев – избавлялись от Джея, начиная всю игру вокруг наследства, и одновременно избавлялись от меня. У меня не было бы алиби, а мой револьвер был орудием убийства. Если бы я попал в тюрьму, прекрасно – вы вне подозрений. Если же мне удалось бы выбраться, то вам нужно было знать, почему меня освободили, что мне известно и прежде всего, что именно я узнал от самой полиции. Это было несложно. Еще одно внушение, чтобы я приехал к вам в отель. Здесь все выяснить и убрать меня, если я начну подбираться к истине, стану слишком опасным.

Теперь я на самом деле зашел слишком далеко. Еще мгновенье, и он начнет задавать вопросы. Элемент внезапности будет утрачен. Самое подходящее время ставить точку. Пора заканчивать.

Тем же монотонным голосом загипнотизированного человека, которого я изображал, я сказал:

– Вот все, что мне удалось установить перед тем, как прийти сюда. Но примерно так все и произошло, правда, Ганнибал?

Он по-прежнему не смотрел на меня. Он не отрывал глаз от шприца, поэтому я широко открыл глаза.

Он сидел, не шевелясь, слушая все это время, и теперь, даже не задумываясь, совершенно непроизвольно он медленно произнес.

– Не совсем. Борден думал, что мы хотели подшутить над Уэвером. Но после смерти Джея и разговора с вами он запаниковал. Он позвонил мне, явно был сломлен и я, – он посмотрел на свои большие руки, – мне пришлось заняться им. – Он покачал головой. – Боже мой, я не собирался убивать Уэвера, а уж тем более Бордена. И не стал бы, если бы меня не подзуживала Глэдис, если бы все не выглядело так безопасно и если бы старый дурак не обратился… не обратился к вам.

Его голос дрогнул, словно неожиданно до него все дошло. Я не должен был задавать вопросы – я просто не мог! Его лицо исказилось страхом, и он резко поднял голову, чтобы посмотреть на меня. Если бы я был трупом, внезапно восставшим из гроба, он и то был бы меньше удивлен и потрясен.

Челюсть у него отвисла, и он громко охнул.

Я усмехнулся.

– Да, Ганнибал, – тихо произнес я. – По обе стороны этого номера сидят фараоны и все записывают, в коридоре тоже ждет полиция и для тебя все кончено.

Он не мог понять. Все было слишком неожиданно. Выше его сил. Это убийство жило в его памяти, и он не желал, чтобы в ней копались. А теперь это – все его тщательно продуманные планы рушились.

Он опустошенно сидел, сжав кулаки, но потом ощутил в руках свое спасение – шприц – и взглянул на меня. За дверью в коридоре загрохотали шаги. Лицо Ганнибала исказилось, он подобрал ноги и, согнувшись, ринулся вперед, нацелив иглу прямо на меня. Я ухватился за ручки кресла, поднял ноги и всадил два твердых кожаных каблука в самую середину его личика.

Волна от мощного удара отдалась в ногах, охватила спину, но он остановился и полетел назад. Он растянулся на полу во всю длину своего прекрасного роста, его искаженное лицо окрасилось кровью, но, рухнув на ковер, он еще цеплялся за шприц, который собирался вогнать в меня.

Я не знаю, сделал ли он это специально, или просто не ожидал моего удара, или неловко упал, но он навалился на шприц и вогнал его до самого конца в правую сторону живота.

Дверь распахнулась, поддавшись напору крепких плеч. Два полисмена в штатском с оружием в руках ворвались в комнату. За ними вбежал еще один человек.

Едва взглянув, они все поняли, а я заорал:

– Хватайте ублюдка! Он воткнул в себя этот шприц!

Дальше все напоминало легкую прогулку.

Глава 18

Ганнибал протянул еще минут пятнадцать или двадцать. Сцена смерти тоже была хорошо продумана, только тем малым, который скончался таким странным образом, должен был оказаться я. Страшно было подумать, чем бы все это кончилось, если бы я на самом деле впал в транс, когда вошел в комнату, особенно если учесть содержимое этого гнусного шприца.

Сразу же по пятам полиции явился врач, но пользы это не принесло. Какое-то время Ганнибал болтал как сумасшедший, облегчая душу. Потом на его лице отразились беспокойство и страх. В самом конце он говорил, что жаль, что умирает. Он сожалел о многом. И хотя врач знал, что с ним происходит, было уже слишком поздно. Зрачки Ганнибала расширились, руки затряслись. Лицо покрылось потом, мышцы рук начали судорожно сокращаться.

Они делали все, что могли, но его не удалось даже вынести живым из отеля. У него начались судороги, он потерял сознание. Потом он умер.

Все это произошло три часа назад. А сейчас я сидел в машине, курил и размышлял. Я знал, что за всей этой историей стояла моя бывшая любовница – Глэдис, которая теперь томилась в тюремной камере. Все хитрые вариации на старую тему об убийстве были придуманы покойным Робертом Ганнибалом, которому нравилась красота Глэдис и то, как она занималась любовью. Я вспомнил ее красоту и то, как она занималась любовью, и мне стало жаль ее.

Потом я вспомнил все остальное и перестал ее жалеть.

Теперь я уже знал, что Ганнибал отослал Люсьена и Поттера из города, но их, несомненно, скоро возьмут. Я также знал, что в четверг вечером мне повезло – неопытный Ганнибал чуть не убил меня, всадив в меня в первый раз слишком большую дозу. Но мне еще больше повезло, когда он не смог сделать второй укол – шприц был заполнен адреналином.

Он все заранее продумал, даже то, что собирался внушить мне. Сначала он собирался ввести мне в вену большую дозу адреналина, потом я должен был выйти из отеля и бегать до тех пор, пока у меня не остановилось бы сердце и я не упал бы замертво. ДЕТЕКТИВ ИЗ ЛОС-АНДЖЕЛЕСА УМИРАЕТ НА УЛИЦЕ ГОРОДА ОТ СЕРДЕЧНОГО ПРИСТУПА! Хитрая сволочь, этот Ганнибал, ничего не скажешь.

Я все сидел в машине и о многом размышлял, правда, в основном об Энн. Она унаследует все, хотя это будет для нее не очень большим утешением – на некоторое время. В большом доме на площади святого Эндрюса слишком много свободного места, особенно для такой маленькой девочки. Пройдет время прежде чем она придет в себя, ей ведь здорово досталось. Я надеялся, что вся эта история не скажется на ней еще больше. Энн мне нравилась. Не знаю, хорошая или плохая мысль пришла мне в голову, но я завел мотор и поехал на площадь святого Эндрюса. В любом случае, она всегда могла меня выгнать.

Она сама открыла дверь.

– Привет, Энн, – сказал я. – Ехал тут по дороге, поэтому решил зайти. Ну, знаешь, посмотреть, как ты тут.

Она улыбнулась.

– Заходи, Марк.

Мы сели на диван в гостиной. Я заметил, что внизу почти везде был включен свет, словно она пыталась уничтожить все тени.

Она сказала:

– Я рада, что ты зашел, Марк. Глэдис мне не нравилась, но я все еще не могу поверить… – Она смолкла и покачала головой.

– Да. Довольно ужасно, знаю. Ты в порядке?

Она улыбнулась.

– В порядке, правда, немного ошарашена.

Мы поболтали еще несколько минут, спокойно и как-то обыденно. Она задала мне несколько вопросов о том, что произошло. Я как можно короче рассказал ей все, что она хотела знать.

Потом она сказала:

– Можешь со мной не сидеть, Марк. Со мной все в порядке, честно. Я думаю, может мне лучше побыть одной, выплакаться. Если, конечно, смогу поплакать. Право не знаю.

Она замолчала и как-то странно посмотрела на меня.

– Я очень много думала, Марк. Обо всем – о самой себе. Все перепуталось, но, наверное, я слишком ненавидела Глэдис. И очень любила отца. Всего чересчур. – Она замолчала и пожала плечами. – Не обращай внимания. Все равно я не это хотела сказать. Спасибо, что пришел, Марк.

Я встал, собираясь уходить. – Энн, все, что я могу…

– Я знаю.

– Может глупо с моей стороны сейчас говорить об этом, – сказал я, – но если у тебя будет настроение, мы могли бы посидеть как-нибудь в том заведении – «У Фрэнки».

Она улыбнулась и вокруг ее глаз появились легкие морщинки.

– Мне бы очень хотелось, Марк. Правда. И спасибо.

Мы расстались у дверей и, когда я отъезжал, она помахала мне рукой.

Вернувшись в контору, туда где все это началось, я сел за стол, думая, смогу ли остаться прежним человеком. Все было как кошмар. Я знал, что не совершал убийства, но мысль о том, что я мог это сделать, преследовала меня.

Я не мог не задаваться вопросом, чем бы все это кончилось, если бы на месте Ганнибала, не очень сведущего в гипнозе, оказался Джозеф Борден или кто-нибудь вроде Брюса Уилсона, тот, кто на самом деле умел манипулировать разумом другого человека. Пусть даже не это. Чем бы все кончилось, если бы у Ганнибала было просто побольше времени, чтобы поработать со мной. Чуть побольше времени, и я не понял бы, что желание отправиться в отель «Феникс» было гипнотическим внушением.

Даже после того, как Ганнибал и Глэдис раскололись, и я мог объяснить все, что я делал в течение последних трех дней, все равно оставались небольшие пробелы, небольшие провалы в моей памяти. Конечно, я понимал, что кое-что из того, что я знал, я почерпнул из записи, которую сделал во время первой встречи в отеле «Феникс». Этот кусок был как бы не из моей жизни, как будто это произошло с другим человеком, как будто мне об этом рассказали. Интересно, думал я, могла ли такая штука, пусть в несколько ином виде, случиться с другими; с теми, кому могло бы повезти меньше, чем мне, в расследовании этого дела; с теми, кто никогда не думал, что сигналы, которые посылал их разум, были на самом деле внушением другого человека; или с теми, кто просто ничего не помнил. Теперь я знал, что это могло бы произойти со многими людьми, которые рассмеялись бы, если бы им намекнули на такую явно абсурдную возможность.

Я считал, что теперь представляю себе всю картину, но какие-то смутные сомнения все еще мучили меня. Так же, как иногда удивляешься, где кончается сон и начинается действительность, так и я спрашивал сейчас себя: что из моих воспоминаний было реальностью, а что вымыслом, что на самом деле произошло, а чего вообще не было.

Потом я встряхнулся, мимолетная депрессия исчезла. К черту все это, Логан. Тебе все известно. Ты можешь все даже перепроверить, еще раз проанализировать свои действия и встречи. Это же легко, ты же детектив.

Я становился самим собой. Завтра я порыщу немного, и через несколько дней поставлю на этом точку. Стану опять нормальным и все забуду – это главное. Веду себя как старая дева. Черт побери, я отлично знал, что разговаривал с Глэдис и Энн, Ганнибалом, Артуром, Питером и Эйлой… да, Эйлой.

Это было достаточно реально. Если и был здесь гипноз, то заключался он в белых бедрах Эйлы. Не мог же я выдумать жар ее влажных губ, выпуклость ее груди, ее длинные красные ногти. Не мог же я этого выдумать!

Конечно, удостовериться не повредит. Надо бы завтра проверить и убедиться, не сыграла ли со мной злую шутку моя память.

Эйла, женщина с порочной внешностью. Эта раскачивающаяся нога, по-видимому для эффекта. Это нежное белое бедро. Угу. Надо завтра проверить.

Я схватил записную книжку, посмотрел телефон и начал набирать номер.

Черт, я уже снова стал нормальным. Зачем же ждать до завтра?

Рекс Стаут ЗВОНОК В ДВЕРЬ

1

Мой рассказ можно начать с описания того, что, безусловно, явилось решающим фактором. Это был розовый листок бумаги шириной три и длиной семь дюймов, в котором говорилось, что Первый национальный городской банк обязан выплатить Ниро Вульфу сто тысяч долларов ноль-ноль центов. Подписано: Рэчел Бранер. Листок лежал на письменном столе Вульфа, куда его положила миссис Бранер. Сделав это, она снова села в кресло, обитое красной кожей. Она сидела в нем уже полчаса, появившись у нас в шесть часов с минутами. Секретарша миссис Бранер попросила принять ее хозяйку всего лишь за три часа до этого, и, хотя такой срок для проверки человека вообще-то мал, все же времени оказалось достаточно, чтобы получить некоторые сведения о вдове Ллойда Бранера, унаследовавшей все его недвижимое имущество. По меньшей мере восемь зданий из нескольких десятков, оставленных ей покойным мужем, были почти небоскребами, а одно видно отовсюду – с севера, востока, юга и запада города. Можно было бы ограничиться звонком Лону Коэну в «Газетт» и узнать, имеются ли в редакции какие-нибудь материалы о семье Бранер, однако я позвонил еще и вице-президенту правления нашего банка, и адвокату Натаниэлю Паркеру. Я не выяснил ничего нового, разве только что вице-президент начал было:

– Да… была одна забавная история… – И замолчал.

Я спросил, что он хотел сказать.

– Нет-нет, ничего особенного. Просто наш президент мистер Эбернати получил от нее книгу…

– Какую?

– Это… Я забыл. Извините, мистер Гудвин, я сейчас занят.

Таким образом, открыв дверь и впустив миссис Бранер в наш старый каменный особняк на Тридцать пятой улице, я знал только, что она послала какую-то книгу президенту банка. После того как она уселась в красное кожаное кресло, я, положив на кушетку ее шубу стоимостью не меньше той штуки из соболей, за которую один мой приятель выложил восемнадцать тысяч, занял место за своим письменным столом и принялся рассматривать посетительницу. К числу элегантных дам она никак не относилась (ибо была довольно низенькой и слишком полной и круглолицей), даже если ее шерстяное платье было от Диора. Однако вряд ли можно было сказать что-то плохое о ее карих глазах, которые она не сводила с Вульфа, спрашивая его, следует ли ей рассказывать, кто она.

Вульф разглядывал ее без всякого энтузиазма. Дело в том, что новый год только что начался и Вульфу следовало приниматься за работу. В ноябре-декабре он, как правило, отказывался от дел, поскольку к этому времени сумма налога возрастала настолько, что на уплату его уходило до трех четвертей гонорара. В начале года дело обстояло иначе, а сегодня было только пятое января, и у этой женщины денег куры не клюют, но сама мысль о необходимости работать не нравилась ему.

– Мистер Гудвин назвал вас, – холодно заметил он, – а я читаю газеты.

Женщина кивнула:

– Разумеется. Я знаю о вас очень много и поэтому пришла к вам. Я хочу, чтобы вы сделали нечто такое, что, вероятно, не под силу никому другому. Вы, конечно, читаете и книги. Читали ли вы книгу под названием «ФБР, которое никто не знает»?

– Да.

– В таком случае мне нет нужды рассказывать вам о ней. На вас она произвела впечатление?

– Да.

– Благоприятное?

– Да.

– Боже мой, вы вовсе не словоохотливы.

– Я отвечаю на ваши вопросы, мадам.

– Понимаю. Я тоже могу быть краткой. На меня книга произвела такое сильное впечатление, что я закупила десять тысяч экземпляров и разослала их разным людям по всей стране.

– Да? – У Вульфа чуть заметно дрогнули брови.

– Да. Я послала книгу министрам, членам Верховного суда, губернаторам всех штатов, сенаторам и конгрессменам, депутатам законодательных собраний, издателям и редакторам газет и журналов, владельцам фирм, банков и радиовещательных компаний, радио– и телеобозревателям и комментаторам, районным прокурорам, деятелям образования и другим… Даже полицейскому начальству. Нужно ли объяснять, почему я это сделала?

– Мне – нет.

Посетительница сверкнула карими глазами.

– Мне не нравится ваш тон. Мне нужны ваши услуги, и я заплачу, сколько вы пожелаете и даже больше, но бессмысленно продолжать наш разговор, если… Вы говорите, что книга произвела на вас благоприятное впечатление. Значит ли это, что вы согласны с мнением автора о ФБР?

– С некоторыми оговорками.

– И об Эдгаре Гувере?

– Да.

– В таком случае вас не удивит, что за мною ведется круглосуточная слежка. За мною следует «хвост», так это, кажется, называют? Такое же наблюдение ведется за моей дочерью, сыном, секретаршей и братом. Все мои телефонные разговоры подслушиваются, то же думает мой сын о своем телефоне; он женат и живет отдельно. Некоторые служащие «Корпорации Бранера» подверглись допросу. Корпорация расположена на двух этажах «Дома Бранера», и в ней работает более ста сотрудников. Вас это удивляет?

– Нет, – промычал Вульф. – Вы рассылали книги с письмами?

– Не с письмами, а со своими визитными карточками, на которых я писала несколько слов.

– В таком случае вам не следует удивляться.

– А я удивлена. Я же не конгрессмен или какой-то там издатель, радиокомментатор или университетский профессор, которые боятся потерять должность. Неужели этот психопат, страдающий манией величия, думает, что может повредить мне?

– Он уже вредит вам!

– Нет, он всего лишь досаждает мне. Сейчас потихоньку допрашиваются, конечно под разными благовидными предлогами, мои служащие и личные друзья. Все началось недели две назад. Подслушивание разговоров по телефону ведется, по-моему, дней десять. Мои адвокаты говорят, что, вероятно, тут ничего не поделаешь, но все же занимаются сейчас этим вопросом. И хотя они являются владельцами одной из лучших юридических контор Нью-Йорка, даже они боятся ФБР! Они не одобряют рассылку книг и говорят, что это было опрометчивостью и донкихотством с моей стороны. Их мнение мне безразлично. Прочитав книгу, я пришла в бешенство. Я позвонила, в издательство, и оттуда прислали своего представителя; он сообщил, что фирма продала менее двадцати тысяч экземпляров книги. Это в стране с населением почти двести миллионов, из которых двадцать шесть миллионов голосовали за Голдуотера! Я подумала было о том, чтобы купить в газетах место и поместить несколько сообщений, но потом решила, что лучше будет разослать книги, и я приобрела их со скидкой в сорок процентов. – Миссис Бранер крепко сжала пальцами подлокотники кресла. – И вот теперь ФБР досаждает мне, и я хочу, чтобы это было прекращено. Я хочу, чтобы вы заставили их это сделать.

– Абсурд, – заметил Вульф, качая головой.

Посетительница протянула руку и взяла со столика сумку, открыла ее, вынула сложенную вдвое чековую книжку и авторучку, развернула книжку на столике и не спеша, тщательно и методично заполнила вначале корешок, а лотом бланк чека. Вырвав чек, она встала, положила его на письменный стол перед Вульфом и вернулась на свое место.

– Вот пятьдесят тысяч долларов. Это аванс. Я уже сказала, что сумму я не ограничиваю.

Вульф даже не посмотрел на чек.

– Мадам, я не чудотворец и не идиот, – сказал он. – Если за вами ведется наблюдение, то теперь уже известно, что вы пришли ко мне, а отсюда будет сделан вывод, что вы появились здесь, чтобы нанять меня. Вероятно, у дома уже дежурит агент. Если этого еще не произошло, слежка начнется, как только выяснится, что я оказался ослом и взялся выполнить ваше поручение. – Он повернул ко мне голову. – Арчи, сколько у ФБР филеров в Нью-Йорке?

– М-м… – Я поджал губы. – Не знаю, сотни две, наверное. Их то больше, то меньше.

Вульф повернулся к посетительнице:

– А у меня всего один помощник – мистер Гудвин. Я сам никогда не выхожу из дому по делам. Это было бы…

– У вас есть и Саул Пензер, и Фред Дэркин, и Орри Кэтер.

В другое время перечисление этих фамилий задело бы Вульфа, но сегодня этого не произошло.

– Я не имею права просить пойти их на такой риск, – ответил он. – Не думаю, что и мистер Гудвин согласится рисковать. Кроме того, это было бы бесполезно и бессмысленно. Вы сказали: «Заставьте их прекратить это». Как я понимаю, вы хотите, чтобы я заставил ФБР прекратить слежку?

– Да.

– Как?

– Не знаю.

– И я не знаю. – Он покачал головой. – Нет, мадам. Вы сами навлекли на себя неприятности. Я вовсе не хочу сказать, что не одобряю рассылку этих книг, однако я согласен с вашими адвокатами в том, что это было донкихотством. Дон-Кихот терпеливо переносил свалившиеся на него беды, и так же должны поступить вы. Не может же ФБР вечно вести за вами слежку, вы сами сказали, что вы не конгрессмен и не какой-то там служащий, который боится потерять место. Однако книг больше не посылайте.

Посетительница сидела, кусая губы.

– А я-то думала, что вы никого и ничего не боитесь.

– Я избегаю ошибок, а это вовсе не значит, что я чего-то боюсь.

– Я уже сказала, что, кроме вас, мое поручение никто не сможет выполнить.

– В таком случае вы находитесь в исключительно трудном положении.

Миссис Бранер открыла сумку, вынула чековую книжку и, заполнив бланк, подошла к письменному столу Вульфа. Она взяла чек, выписанный ею раньше, и заменила его новым. Затем снова расположилась в кресле.

– Эти сто тысяч долларов – всего лишь аванс, – сообщила она. – Все расходы я буду оплачивать отдельно. Если вам удастся выполнить мое поручение, то, кроме аванса, вы получите гонорар, сумму которого определите сами. Если не удастся – сто тысяч все равно останутся вам.

Вульф взял чек, внимательно посмотрел на него, положил обратно, откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Зная Вульфа, я понимал, о чем он размышляет. Не о предложении, ибо он уже сказал, что оно было абсурдным, – он задумался над тем привлекательным обстоятельством, что со ста тысячами долларов в кармане, полученными пятого января, ему вообще не понадобится брать какую-либо работу не только в течение зимы, но и весной и даже летом. За это время он прочтет сотню книг и выведет не менее сотни новых орхидей. Рай, одним словом. Губы у него скривились – это означало широкую улыбку. Он наслаждался. Ну, полминуты на это еще можно было потратить, имеет же человек право помечтать, но, когда прошла целая минута, я кашлянул.

Вульф открыл глаза и выпрямился:

– Арчи! Что ты скажешь?

Значит предложение его основательно заинтересовало. Не исключена возможность, что вопреки здравому смыслу он может впутаться в это дело. Чтобы предотвратить такое легкомыслие, следовало сперва отделаться от посетительницы, да поскорее.

– Ну, не с места в карьер, – ответил я. – Предложений у меня нет, но замечание есть. Вы говорите, что, если за миссис Бранер ведется слежка, «хвост» явился и сюда; но, ведь коль скоро ее разговоры по телефону подслушиваются, ФБР могло бы не утруждать себя наблюдением, ибо оно уже зафиксировало, с кем, где и когда ее секретарша назначила встречу.

Вульф нахмурился:

– И за моим домом уже ведется наблюдение?

– Возможно. Но может быть, дело обстоит не так уж плохо, как думает миссис Бранер. Конечно, миссис Бранер не станет раздувать умышленно, но все же…

– Я ничего не раздуваю, – прервала меня посетительница.

– Разумеется, нет, – согласился я и, обращаясь к Вульфу, продолжал – Люди, которые не привыкли к тому, чтобы им причиняли неприятности, раздражаются очень легко. Утверждение о слежке мы можем проверить сейчас же. – Я повернулся к посетительнице. – Вы приехали на такси, миссис Бранер?

– Нет. Моя машина с шофером у подъезда.

– Превосходно. Я провожу вас и, когда вы уедете, посмотрю, что произойдет.

Я встал.

– Мистер Вульф сообщит вам завтра свое решение.

Я двинулся к кушетке за соболями.

Мой маневр удался, хотя посетительнице он и не понравился. Она приехала, чтобы нанять Ниро Вульфа, и поэтому торчала еще минут пять, пытаясь заставить его согласиться сейчас же, но, убедившись, что только сердит его, поднялась с кресла. Она была явно недовольна Вульфом. Зная, что он терпеть не может рукопожатий, она не протянула ему руки, но на крыльце, куда я проводил ее, она крепко пожала мне руку, полагая, что от меня в какой-то мере будет зависеть решение Вульфа. Из семи ступеней крыльца было несколько обледенелых, и я, поддерживая ее под руку, помог ей спуститься на тротуар, где у открытой дверцы машины уже ждал шофер. Прежде чем сесть в машину, она сощурила глаза и, взглянув на меня, сказала:

– Спасибо, мистер Гудвин. Конечно и для вас лично будет чек.

Шофер и не прикоснулся к ней – очевидно, она предпочитала садиться в машину без чьей-либо помощи, а следовательно, вовсе не была одной из тех вдовушек средних лет, которым нравится, когда их под руку хватает большой и сильный мужчина. Как только миссис Бранер уселась, шофер захлопнул дверцу, сел за руль и машина тронулась. Не прошла она и тридцати ярдов в направлении Девятой авеню, как за ней скользнула машина, стоявшая поблизости с выключенными фарами. В машине сидели двое. Я постоял на холодном январском ветру и дождался, пока они повернули за угол Десятой авеню. Это было смешно, и, поднимаясь на крыльцо, я смеялся, однако, войдя в дом, тщательно закрыл за собой дверь.

Когда я вошел в кабинет, Вульф сидел с закрытыми глазами, откинувшись назад. Я взял чек и принялся его рассматривать. Я видел чеки на крупные суммы, но на кругленькую сумму в сто тысяч – никогда. Затем я направился к своему письменному столу, сел, нацарапал в блокноте номер машины филеров, пододвинул телефон и соединился с одним из чиновников муниципалитета, которому когда-то оказал большую услугу. Записав номер, он сказал, что ему понадобится около часа. Я ответил, что буду ждать, затаив дыхание.

– Как, по-твоему, пустая болтовня? – спросил Вульф.

– Нет, сэр. Она подвергается настоящей опасности. Два филера поджидали ее в машине, которая стояла недалеко. Как только она села в свой «роллс-ройс», они сейчас же включили фары. Они ехали так близко за нею, что чуть не касались задних бамперов. Слежка умышленно ведется в открытую, однако филеры слишком уж усердствуют. Если «роллс-ройс» внезапно затормозит, аварии не избежать. Миссис Бранер в опасности.

– Мм… – промычал Вульф.

– Да, сэр. Я согласен. Однако вопрос в том, кто они. Если это частные лица, тогда не исключена возможность заработать сто тысяч долларов. Если же это действительно люди Гувера, ей просто придется смириться со своими бедами, как вы сказали. Через час мы это будем знать точно.

Вульф взглянул на часы. Без двенадцати семь. Он посмотрел на меня.

– Мистер Коэн в редакции?

– Вероятно. Обычно он кончает работу около семи.

– Пригласи его пообедать с нами.

Это был хитрый шаг. Скажи я, что это приглашение бессмысленно, поскольку само поручение было нелепостью Вульф сейчас же ответил бы, что я, безусловно, отдаю себе отчет в необходимости поддерживать хорошие отношения с Лоном Коэном (что вполне соответствовало действительности), а он не встречался с ним уже больше года (что было сущей правдой).

Я снял телефонную трубку и набрал номер.