Текст книги "Чужой для всех. Книга 3 (СИ)"

Автор книги: Rein Oberst

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

– Николай! – к Симакову обратился смуглолицый разведчик. Темно-карие, армянские глаза полны решимости.

– Предлагаю форт брать ночью, через вал. Как стадо барашков перережем, без шума.

– Нет, Рудик, вариант отпадает. Не все, как ты, тренированы по горам лазить. Кроме этого, идет оттепель. Возможно обледенение стены. Опасно.

– Сержант, наша помощь нужна? – вдруг раздался справа голос зампотеха. Небольшая группа артиллеристов, тяжело передвигая ноги, взмыленная, вышла правее из густого, заснеженного ельника.

Симаков с удивлением повернул голову на зов, скривился, ответил с досадой: – Все же догнали? Зря вы за мной пошли, товарищ капитан. Ваши пушки никуда не денутся. Я засек четыре. Когда захватим форт, милости прошу к нашему шалашу.

– Мы делаем общее дело, Николай. Я не мог остаться в лагере. Мне нужно готовить батарею.

– Общее – это правильно. Но ваша работа еще впереди.

– Как знаешь, сержант. Мы пока здесь передохнем. Если что, пришли связного.

– Вот-вот. Все по команде. До встречи, – Симаков махнул рукой артиллеристам. Бросил сердитый взгляд на разведчиков. – Что заснули? Работаем! Двигаем к озеру, далее по-пластунски к форту. Ориентир – кустарники по склону. Капустин первый, Галустян замыкает. Вперед...

Штрафбатовцы один вслед за другим, пригнувшись, раздвигая заснеженные ветки, вынырнули из ельника. Форт молчаливо возвышался на пригорке в пол километре. Над озером стелился редкий туман, что давало шанс подкрасться незамеченным. Идти было тяжело. Берцы намокли, проваливались в глубокий, подтаявший снег. Несмотря на усталость, открытую местности почти пробежали, оставив за собой извилистую темно-синюю нитку, тянувшуюся из леса. Повалились у заиндевелых кустарников, разросшихся по берегу озера. Дышали словно гончие, после травли зверя на охоте.

– Привал десять минут, – выдавил Симаков хриплым голосом. Беспокойные глаза прощупывают группу: – Выдыхаются разведчики. Мало тренировал в лагере. С другой стороны, молодцы. Пятнадцати километровый марш-бросок по лесу одолели. Не стонали...

– Командир! Грузовик! – вскрикнул Виктор, схватился за снайперскую винтовку. – Что делать?

Симаков подхватился, сгреб автомат и, доверившись зоркому стрелку, зловеще прохрипел: – Витя! Бегом влево на сто метров. Цель сержант. Взмахну рукой, вали! Остальные за мной! – и рванулся к форту.

Разведчики, задыхаясь, бросились за начальником. Спринтерская дистанция в гору дается с трудом. Вот и бетонная стена: холодная, скользкая, замшелая. Прижались. Замерли. Гадко и тревожно, словно прикоснулись к болотной жабе. Последним добежал Рудик, замыкавший группу. В глазах круги. Легкие работают, как кузнечные лемеха. Немного отдышался, прошептал:

– Кажется, не заметили. ...Пронесло! ...Действуем по плану? Да?

Симаков махнул головой, приложил палец к губам. Рука скользнула к берцу правого ботинка. Еле слышный скрип ножен. Добротная кожаная рукоять уверенно легла в руку. Зрачки ярко вспыхнули. Мышцы налились, натянув куртку. Разведчик, словно барс, готовился к прыжку. Выглянул осторожно из-за угла.

Крытый грузовичок заворачивал к КПП. Массивные ворота пронзительно визжали, медленно открывались.

Щуплый, низкорослый охранник тылового подразделения в каске и шинели лениво приближается к машине. В глубине за воротами, широко расставив ноги-столбы, вальяжно раскачивается сержант, дежурный контрольного пункта. Мясистое, с крупной челюстью лицо, напряжено. Глаза-угольки внимательно прощупывают грузовик. Рука в кожаной перчатке высоко поднята.

Тщедушный афроамериканец застыл у двери, широко улыбается гражданскому, требуя документы.

– Пошли! – прорычал Симаков и, отклонившись, резко, мощно выбросил правую руку вперед.

– О-о-х,– раздался тихий полу-стон у машины. Дневальный, будто птица, взмахнув руками, осел на снег. Лезвие американского штурмового ножа на две трети вошло под левую лопатку.

Начальник КПП, словно футбольный мячик, оторвался от земли и, отлетев пару метров, грохнулся навзничь. Из небольшого отверстия во лбу, бежала тонкая струйка крови, окрашивая снег мостовой.

Водитель и экспедитор от испуга нырнули под сиденья. Но сильные, тренированные руки разведчиков моментально вытащили тыловиков из кабины, прижали к земле.

– Быстрее, быстрее, – подгонял Симаков. – Этих, в кузов..., сержанта оттащите от дороги...Все в машину... Виктор, молодчина! – тяжелая рука Симакова благодарно опустилась на плечо, подбежавшего снайпера.

Лицо юноши вспыхнуло, губы раскрылось в улыбке: – Я же говорил!

– Давай, в кабину! Пойдешь со мной. Капустин, за руль! Галстян, ликвидируешь казарму. Судовцев, берешь караул. Не церемониться! По схеме помните?

– Помним, командир. А вы?

– Я с Капустиным в столовую. – Начальник разведки вскочил на подножку грузовика. – Поехали!

Караульная служба форта не придала значение одиночному выстрелу. Мало что могло послышаться. Форт жил тихой, спокойной, тыловой жизнью. Небольшое охранное подразделение было поглощено обедом. Для солдата любой армии обед – значимое, желанное событие дня, будь он в окопе, карауле или на тыловых работах.

В одноэтажной столовой американские солдаты, в большей степени не белокожие первогодки, выстроившись с подносами, пожирали взглядом повара. Кашевар неторопливо, с чувством собственного достоинства, разливал по мискам еду. Чавканье и хлюпанье, доносившееся с рядом стоящих столиков, подгоняли очередь. Солдаты волновались, продвигаясь к заветному котлу, в предвкушении обеда из картофельного супа с говядиной, перловой каши и лимонного сока. Поэтому, ворвавшись стремительно во внутренний двор форта, разведчики беспрепятственно тремя группами ринулись в бой.

Симаков проник в столовую с кухни. Шел по коридору смело, нахраписто. В руках автомат, палец на спусковом крючке. Двое американцев, случайно выглянувшие из подсобки, остолбенели, увидев грозного лейтенанта десантника.

– Назад! – крикнул разведчик.

Рабочие отпрянули. Лязгнула задвижка двери...– Посидите, чертята...

Вот и кухня. Повар недоуменно развернулся на шум. Увидев страшного десантника, растерялся, обомлел, вместо миски попал черпаком с варевом на голову сослуживца. Несчастный завопил от боли, прикрывая ошпаренное лицо, метнулся в сторону.

В это время зазвенели тревожно стекла. Снаружи, один за другим, стали раздаваться гранатные взрывы. Донеслись глухие, короткие очереди. Тыловики заметались в испуге. Необстрелянные, бросились на выход, сбивая друг друга. Дежурный офицер суматошно кричал, пытался остановить подчиненных. Выхватил кольт, прицелился в Симакова.

От резкого удара ногой входная дверь разлетелась. По столовой пронеслась оглушающая автоматная очередь. Пули плясали, разбивали стекла, посуду, кроша потолок и стены. Капустин направлял автомат поверх голов. Безоружные солдаты отхлынули, закружились в центре и замерли в ожидании чего-то страшного. Рядом с бедовым разведчиком в готовности для стрельбы стоял Виктор и еще двое десантников.

Среди общего гвалта, свиста пуль, пороховой гари никто не услышал одиночного хлопка. Когда стрельба прекратилась, кто-то вскрикнул истошно: – Офицера убило!

Американцы в ужасе оглянулись. Капитан-интендант лежал возле разломанного стола, раскинув руки. Лицо застывшее, перекошенное, злобное. Глаза остекленевшие, открытые. Во лбу маленькое, темное отверстие. Из развороченного затылка натекла лужица бурой крови.

Симаков, не обращая внимания на солдат, сгрудившихся вокруг офицера, решительно подошел к толпе. Разведчики также приблизились, держали американцев под прицелом.

Солдаты расступилась. Русский штрафбатовец наклонился, молча закрыл веки капитану. Разжав пальцы, забрал кольт. Юнцы из Оклахомы и Небраски стояли изумленные. Кто-то в центре от страха всхлипнул, у кого-то начались рвотные спазмы. Тыловики не могли поверить, что их могут убить, вот так просто, как капитана Остина из Техаса, причем военные в американской десантной форме. Почему, за что?

Начальник разведки выпрямился, развернул плечи, взглянул сурово и на плохом английском языке проронил жестко:

– Обед закончен, господа американцы! Ужин будет сырым пайком. Всех в овощной цех, по одному. Капустин! – сержант подозвал разведчика, – проконтролируй. Первым идет повар.

– Есть! – Толя Капустин, бывший командир стрелкового взвода, легко перепрыгнул через раздаточный стол и ткнул автоматом в пивной живот краснолицего повара. – Вперед, кабан!

Симаков стоял и наблюдал, как три десятка пленных американцев вытягиваются в цепочку и бредут за Капустиным. Вдруг, что-то вспомнив, бросил вдогонку грозно: – И прошу, Америку, не шутить! Мои люди стреляют без промаха.

Фраза, словно щелчок хлыста, подогнала американцев. Они засеменили быстрее. Некоторые подняли руки вверх, вобрав голову в плечи.

Начальник разведки нашел взглядом Виктора, подмигнул. Снайпер моментально вскинул карабин, сдвинул брови, но глаза задорно блестели.

– Ко мне, подойдите, – окликнул командир разведчиков и сделал несколько тяжелых шагов навстречу. – Спасибо, Витя, за выстрел. Срезал красиво. – Крепко сжал руку снайперу. – Этот, Сэм, мог беды натворить... Молодец! Вижу, освоился с должностью, а то краснел, как девица.

Виктор еще больше засиял. – Я их завтра, только так буду щелкать!

– Верю, но это завтра, а теперь пойдем со мной. Закоулки проверим. А вы? – сержант взглянул на подчиненных требовательно, – остаетесь в подчинении лейтенанта Капустина, охраняете пленных. Кроме того, пошарьте по всем углам в столовой. Никто не должен уйти. Сбор группы здесь через тридцать минут. Пойдем, Витя...

...Вот и последнее донесение приняли, – капитан Новосельцев, прочитав шифровку из 1-ой роты, положил на стол. – Все роты закрепились. Дорога нашпигована минами, как любительская колбаса. Под каждой елкой – растяжка. С боевой задачей справимся, как думаешь, Сергей Никитич? Все ли мы предусмотрели?

– Коноплев неохотно приподнял голову со стола, протирая глаза, потянул мышцами. – Что за проблемы, командир? Ты голоден? Поешь. Симаков еды притащил на неделю.

– Проблемы? Никаких проблем. А Николай, молодец. Лихо справился с задачей. Форт с батареей Дурасова при поддержке третьей роты будет неприступен. Американцам будет жарко.

– Видишь, ты сам ответил на свой вопрос. Форт для нас, как золотое яичко. Снаряды, тяжелые пулеметы, мины. На орден тянет разведка. Все, давай спать. Светает. Скоро на командный пункт перебираться.

– И все же, мы выиграем бой?

– Командир, ты зануда. Не хватило политбеседы майора Ногаец? Посыльного отправить за ним?

– Где он сейчас?

– В 1-ую роту ушел, моральный дух поднимать. Видно уже спит, как убитый, после купания в озере. – Начальник штаба зевнул.– Мы спать будем?

– Тревожно на душе, Сергей, будто иду первый раз в бой. Понимаешь? – Комбат сделал чуть ярче огонь лампы. Наклонился. В глазах смятение. – Такое состояние было в мае 44-го перед операцией 'Багратион'. Тогда этот немец, Ольбрихт, здорово переиграл нас.

–...Э-э-э! Все понятно. – Начальник штаба привстал, отстегнул с пояса фляжку, открутил крышечку. – Пей, командир!

– Поможет?

– Поможет! Сними стресс! Ты устал. Враг обязательно будет разбит. Иначе зачем нас было освобождать из Бухенвальда. Пей, за нашу Победу!

– За Победу...!

ГЛАВА 8

14 декабря 1944 г. Разгром американского 506 парашютно-десантного полка, 101 дивизии, 'штрафбатом' капитана Новосельцева под Нешато. Бельгия. 'Русские Фермопилы'.

...– В благодарность за службу и пролитую кровь, во имя страны, вы награждаетесь орденом 'Пурпурное сердце'. ...Вы награждаетесь орденом 'Пурпурное сердце'. ... 'Пурпурное сердце' ...

– Эй, парень! Что ты бормочешь?

...– Благодарю, сэр!

– Да он бредит! – воскликнул рядовой Коллинз и бросил недоуменный взгляд на товарищей, сидевших, напротив.

Десантники молчали, плотно прижавшись друг к другу. Разговаривать никому не хотелось. Стылая погода забирала остатки казарменного тепла, хоронившегося под демисезонными куртками, заставляла беречь силы. Кто-то дремал под монотонный рев Студебеккера. Тягач, словно черепаха, тянулся в середине полковой колонны, медленно пожирал километры обледенелой дороги.

506 американский парашютно-десантный полк, сквозь декабрьскую утреннюю морось, пробивался в неизвестность.

Не заметив поддержки, Коллинз сильнее толкнул соседа, прошипел зло:

– Хватит стонать, парень!

– А...а, – встрепенулся десантник, схватился за карабин с оптическим прицелом. – Что случилось?

– Прекрати бормотать, тошно!

– Извини, друг, контузия. Две недели не разговаривал, а вчера в госпитале заговорил. Мне еще орден вручили.

– Орден? – в голосе Коллинза недоверие.

– Я снайпер. Орден мне вручил лично генерал Маколифф.

– Ты откуда, герой?

– Из Филадельфии, 17 улица. Я Джимми Блейт.

– Я тоже из Филадельфии из Центральной. Гарри Коллинз. Будем знакомы, – десантник легким толчком поприветствовал нового друга. – Ты, Джона Веника, из 6 улицы, знаешь? ...Оттуда еще Грин Миллер, из первого батальона.

– Не помню.

– К нам, в роту 'Изи', как попал?

– Из госпиталя по тревоге. Кто стоял на ногах, всех отправили на передовую. Пришел дежурный офицер, объявил, что танковые дивизии СС прошли через леса в Арденнах и смяли наши пехотные дивизии 1 армии. Офицерам было приказано явиться в штабы. Увольнения и отпуска отменили. Личному составу вернуться в казармы. Вот я здесь. Куда нас везут, Гарри?

Коллинз скривил губы, приблизив лицо, прошипел язвительно: – Генералы облажались, Джимми, прозевали наступление бошей. Вот затыкают нами дыру.... Лейтенант! – десантник повысил голос, фамильярно обратился к командиру взвода: – Почему проблемы первой сваливают на десант?

Лейтенант Кафтан, сидевший по борту сзади, открыл глаза, бросил недовольный взгляд на солдата, ответил жестко:

– Коллинз, у тебя мозги замерзли. Сейчас будет привал. Канистру в руки, разожжёшь костер. Согрейся...

– Вот видишь, – Гарри толкнул Джимми Блейта, – никто толком ничего не знает. Держись меня. Со мной не пропадешь. Смотри, кажется останавливаемся. Что-то случилось.

– Это хорошо. Согреемся у огня. Покурим.

– Угостишь? – Гарри сглотнул слюну. Глаза загорелись алчно.

– Я не жадный, нам хватит...

– Проезжай, проезжай, давай налево. С дороги, с дороги..., – ворвались в кузов команды сердитого регулировщика.

Студебеккер, подрулив к обочине, остановился. Слева и справа быстро припарковались другие машины. Шумно гремели открывающиеся задние борта. Десантники выскакивали, с гоготом бежали справлять малую нужду в кювет. Ледяная морось обжигала лицо, руки...

– Отойдите-ка, парни, я целый час терпел...

– Выходи-и-и! – лейтенант Кафтан подал команду зычно, раскатисто. – Перекур 15 минут, если есть, что курить. Согреваемся! ...Коллинз! Что заснул? Бегом за канистрой.

– Есть, – отозвался десантник неохотно. – Джим, поищи лунку, – попросил Коллинз друга и побежал к водителю тягача. Тот уже стоял с канистрой. Перехватив емкость, просеменил назад.

– Спички давай! У кого есть спички? – крикнул весело Коллинз, вылив в неглубокую яму полканистры горючего. – Поджигай!

Бензин полыхнул, обдал солдат жаром и копотью. Десантники радостно загудели, обступили костер, грея руки, согреваясь у огня.

– Вот это кайф! – воскликнул Джимми Блейт. – Угощайся, Гарри...

– Давай сюда! ...Сюда! – десятки рук потянулись к пачке сигарет снайпера. Пачка Лаки Страйк опустела моментально. Смятая, брошена в огонь.

– Вот это другое дело! – воскликнул здоровяк Грей, после нескольких глубоких затяжек. Лицо расплылось в улыбке. Тяжелая пятерня опустилось на плечо Блейта. – А ты не жадный. Молодец. Я таких уважаю. Может шинелька завалялась на меня?

– Грей, отстань от новичка. Смотри, бока поджарил, – смеялись десантники.

– А носки у тебя есть запасные? – не унимался здоровяк.

– Одна пара.

– Надо четыре. Плохи твои дела, Джимми. Но за сигареты, спасибо.

– С дороги, с дороги, пропустите машину командира полка, – донеслась новая команда регулировщика до солдат второго батальона. Десантники оглянулись, теснее прижались к кювету. Сердитый водитель джипа, выпучив глаза, уверенно крутил баранкой, объехал солдат, притормозил.

– Жди здесь, не глуши двигатель! – раздался сухой, хрипловатый голос Роберта Синка. Полковник резко открыл дверь, выскочил живо. К командиру 506 парашютного-десантного полка уже спешили офицеры батальонов. Синк в каске крутил головой, разминал шею, пальцы рук, как будто хотел кого-то послать нокаут. Лицо мужественное, худощавое, чисто выбритое до синевы. Состояние нервозное. Комбаты отдали честь. Синк, не снимая перчаток, быстро развернул карту на капоте.

– Смотрите сюда. Времени у нас мало. Въезжаем в Бельгию через Седан, Нешато. Конечная цель – городок Бастонь. Это стратегический перекрёсток семи дорог. Идеальное место для перемещения бронетанковой техники фрицев. Получен приказ Айка: лишить бошей такой возможности. Поэтому, по прибытии мы установим плотное кольцо вокруг города, вгрыземся плотно, как клещ. Второй батальон разместиться на востоке в лесу. Вот здесь! – Синк постучал пальцем по лесному массиву на карте, прижимавшемуся к городу. – Первый батальон разместиться на вашем левом фланге и севернее. Третий батальон будет в резерве. За нами идет 502 полк, он расположиться на юге города. Вопросы.

– Сэр, во втором батальоне нет зимнего обмундирования, острая нехватка боеприпасов. – Строгие, проницательные глаза капитана Уинтерса устремились на командира.

– Насколько острая, Дик?

– В лагере был ограниченный запас.

– Не валяйте, капитан. Собирайте везде где можно. Заберите у леворуких. Но город нужно держать.

– Так точно, сэр.

– Поехали, Боб.... Да, – полковник обернулся, бросил сердито: – Патроны должны вот-вот подвезти, ждите...

Джип рванул с места, однако сразу сбросил газ. По узкой дороге навстречу тянулась колонна раненых и больных американских солдат. Лица понурые, небритые, спины согбенные. Шаркая ногами, утомленно проходили отступающие пехотинцы. Тяжелораненых везли на машинах.

– Господи, откуда они! Гарри, взгляни!

– Что за хрень? Что происходит? Черт побери. Парни, вы не туда идете? Эй, приятель, расскажи, ты откуда?

Коллинз вцепился двумя руками в шинель солдата. Раненный остановился. В глазах страх, опустошенность.

– Боши налетели, откуда ни возьмись, смяли нас. Уходите отсюда быстрее, мы еле унесли ноги.

– А мы только едем.... Приятель, дай патроны, они тебе не пригодятся. – Коллинз нагло полез в подсумки, забирая боеприпасы. Солдат не сопротивлялся.

– Эй, у кого есть патроны?

– Патроны есть? Давай, Давай. А гранаты есть? Давай гранаты....

Десантники налетели на бредущих солдат, забирая оставшиеся боеприпасы.

Мощный, сигнал джипа, ехавшего по дороге, подстегнул колонну отступающих. Она быстрее двинулась на запад. Джип с визгом остановился. Офицер утомленно вылез из машины, но глаза радостно блестят. – Я боеприпасы привез! 101-ая, разбирай!

– Подождите, – оборвал галдеж подчиненных исполнительный офицер второго батальона капитан Ричард Уинтерс, прошел вперед к машине. – Лейтенант, вы наш спаситель. Откуда вы?

– Лейтенант Хайс, 10 бронетанковая. Ваш генерал связался с нашим штабом, просил помочь. Вот я здесь.

– Молодец, лейтенант. А чем они вас долбанули?

– А всем чем можно: тиграми, пантерами. Пехота сыпала без конца.

– А мины есть?

– Сделаю еще одну ходку, но надежды малы. Танковая дивизия фрицев выходит на южное шоссе. Будет несладко. Думаю, завтра они будут здесь. Похоже город окружают. Поспешите, осталось 50 миль.

– Мы десантники, лейтенант. Мы всегда в окружении.– Глаза Уинтерса потемнели, заиграли желваки, руки сжались в кулаки.

– Удачи вам, капитан.

– Спасибо... – Уинтер обвел тяжелым взглядом подчиненных, выкрикнул с надрывом:– Разбирай боеприпасы. Живее! Живее! .. По машинам!!!

– Американцы! Американская колонна! Едут! – прокричал наблюдатель КП резко, звонко, отстранился от бинокля. Встревоженные глаза бегают по заснеженным, мохнатым елям.

– Тише, крикун! Белок распугаешь,– одернул Виктора, появившейся из-под разлапистой ели, начальник разведки. Взгляд суровый, уставший.

– Так они едут, командир? – недоумевал снайпер.

Сержант прильнул к биноклю, навел резкость. К форту медленно приближались серо-зеленые студебекерры. Шли плотно: бампер к бамперу, на дверях и капотах белые звезды. В авангарде колонны – бронированная машина разведки. – Это они, – подумал разведчик. – Только бы не спугнули. – Обернулся на шорох.

– Галустян?

– Я, товарищ командир.

– Бегом за комбатом, американцы идут! Через двадцать минут будут у развилки.

– Есть! – разведчик шустро, без промедления протаранил густой ельник, обжигая лицо, руки, вынырнул на опушке. У входа палатки разговаривали старшие офицеры, заспешил к ним.

– Не обманули нас фрицы, – начштаба произнес с сожалением, выпуская сигаретный дым, взглянул на часы. Стрелки показывали без четверти час.

– Ты о чем, Сергей Никитич?

– Абвер ловко сработал. ...Странно, однако. ...Разведка бежит, обернись. Время "Ч" наступило.

– Уже? – Новосельцев вздрогнул, развернулся кругом. Лицо посерело. Жестким взглядом встретил посыльного.

– Товарищ капитан! ...Американцы! ...Колонна американских десантников. Скоро будут у развилки. Меня начальник разведки послал.

– Передай, Симакову, продолжать наблюдение. Всех поднять по тревоге. Приготовиться к бою. Я скоро подойду. Выполняйте! ...Пойдёмте, майор, ротные на связи. Думаю, они сами уже обнаружили врага, ждут нашей отмашки.

Комбат рывком отвернул брезент, нагнув голову, вошел в палатку.

– Американцев, так американцев, – буркнул под нос начштаба. Носком берца решительно раздавил докуренную сигарету Лаки Страйк, проследовал за капитаном.

В палатке царила обстановка таинственности и тревоги. Радист, сидя в полумраке, взволнованно колдовал над радиостанцией. Свист и шипение сглажены, частота настроена.

– Есть, товарищ капитан. На связи первая. Можно говорить....

...Американская колонна, словно гигантский металлический питон, подтягивая вороненые кольца, медленно вползала по обледенелой, петлеобразной каменке в предместье Нешато. Причем, бронированная голова, достигнув развилки, ленивым взглядом прощупывала дорогу на Бастонь. Раздутое брюхо повисло на гребне, пыталось соскочить и следовать за головой. Хвост юзил беспокойно возле форта, настойчиво помогал сжиматься телу в кольца и двигаться вперед.

Десантники 101 дивизии, уверенные в своей мощи и непобедимости, продрогшие и полуголодные, не заметили, как по периметру дороги в их сторону ощетинились десятки тяжелых пулеметов, готовых разорвать в клочья железного питона. Не обратили внимание на замаскированную батарею 75-миллиметрвых орудий, застывшую в тягостном ожидании в форте. Прозевали ожесточенные взгляды сотен русских штрафбатавцев, которые из засады следили за продвижением полка, держали на мушке каждое звено гигантского военного организма.

Ошеломляющий, шквальный, неожиданный огонь разорвал тишину окрестностей Нешато, поверг в шок противника.

– Дуг-дуг-дуг-дуг,– заработали тяжелые пулеметы, изливая раскалённый свинец. Зашипели, переходя на душераздирающий свист, десятки мин. Вздрогнула земля от разрывов фугасных снарядов.

От яростного тротилового удара питон разваливался на десятки маленьких питончиков, которые горели, взрывались, гибли. Пламя перескакивало от машины к машине зажатых в узкой петле. Раскаленным огнем пожирались тягачи, боевая техника, оружие, раненые солдаты. Кто сидел с краю бортов, успевал выпрыгнуть и скатиться в кювет, находясь в замешательстве. Кто оставался ближе к кабине, в центре – горел, вываливался, катался по снегу, безумно орал, пытаясь сбить пламя. Невообразимый хаос, паника охватили десантников с белоголовыми орланами. Стоны, проклятья, крики о помощи доносились со всех сторон. Американские солдаты с мизером боеприпасов метались, убегали в лес, скатывались с обрыва к озеру, укрывались под уцелевшей техникой.

– Рассредоточиться! ... К бою! ... В укрытие! – раздавались команды офицеров, не понимавших, что происходит. Враг был везде. Разрывы снарядов и мин волнами проходили по всем участкам колонны. Разящий пулеметно-автоматный огонь велся со всех сторон. Танго смерти Вагнера, как никогда явственно, без фальши звучало в ушах обезумевших солдат. В смертельный круговорот вовлекались все новые и новые души 506 американского полка.

Наиболее интенсивный огонь велся по первому и третьему батальонам. Второй находился на изгибе каменки перед лесом, принимал удар последним. Времени для ответных действий было больше.

– В укрытие! Все в лес! – кричал командира роты 'Изи' лейтенант Харигер, размахивая кольтом.

– Взвод, за мной! Подымаемся. Вперед. Вперед. Пока не перестреляли, мать вашу. Шевелите копытами, – подгонял лейтенант Кафтан десантников истеричными воплями.

Подразделение, слегка прореженное свинцом, утопая в снегу, полезло в гору в спасительный ельник. Сто пятьдесят метров и передышка от кошмара. Солдаты петляли, как зайцы. Пули, осколки настигали отдельных. Десантники падали, ползли, оставляя кровавый след на снегу, но двигались к заснеженному вечнозеленому пятну.

– Давай, давай, не отставай, – подбадривал Блейта рядовой Коллинз. – Первый взвод уже в лесу.

– Ложись!!!

Коллинз рухнул в снег, потянул за шиворот Блейта.

Рванула правее мина. Сыпануло смертельным горохом.

– Я ранен! Я ранен! Черт, Вытащите меня отсюда! – орал верзила, зажимая пальцами хлещущую кровь из бедра.

– Это, Грей! – Блейт поднял голову, выискивая товарища. – Гарри. Это, Грей! Надо помочь.

– Санитары помогут. Вперед, Джимми. Ты слышал, что лейтенант приказал?

Блейт ослушался друга, вскочил, подхватил карабин, метнулся вправо на помощь знакомцу.

– Оставь! – заорал Коллинз. В два прыжка настиг Блейта, рванул за плечо, прорычал зло: – Мы ему не поможем, Джимми. Это дело санитара, понял? Санитар! Где санитар? Вашу мать...

– Ты что, Гарри? Надо помочь, – Блейт одернул руку Коллинза и подбежал к дико вопящему верзиле.

Десантник лежал на правом боку и грязной лапищей старался прикрыть распоротое бедро. Лицо бледное, глаза красные, шальные. Блейт рванул аптечку, вытащил тюбик с морфием и всадил обезболивающий наркотик раненому в бедро.

– Терпи, терпи, Грэй! Сейчас будет легче. – С силой отнял руку здоровяка от раны и заложил два тампона. Вата моментально пропиталась алой кровью. – Черт, повреждена артерия. Нужен жгут. Коллинз, давай жгут. У тебя есть жгут?

Десантник промычал нечленораздельно, мотнул головой, но в аптечку не полез. А вот и санитар! – воскликнул радостно Коллинз. – Где вас черти носит? – заорал он. – Бегом сюда... Уходим, Джимми.

– Спасибо, Джим... Ты мне сразу понравился.

Солдат оперся окровавленной рукой, приподнялся, но тут же упал на спину. -Что-то жжет под лопаткой...

Взгляд жалкий, померкший. Подбородок дрожит. По щекам катятся крупные слезы... – Т...ты, не жадный. Т...ты, настоящий... – Губы разошлись в улыбке. Пузырями выступила кровь.

Убегая за Коллинзом, Блейт вдруг осознал, что видит Грея последний раз...

Капитан Уинтерс лежал распластанный в грязи. Звуки и запахи страшного боя вонзались в сознание. Сильная головная боль мешала думать. Его подташнивало. Пошевелил руками, ногами.

– Кости целы, – промелькнула мысль. – Повезло. Сколько же я пролежал без сознания? Минут двадцать?

Уинтерс осторожно приподнял голову. Широко открыл глаза. Серая пелена расступалась. Он узнал свой джип. В пяти метрах дымился его джип, опрокинутый на бок. Из разбитого двигателя стекало масло. Впереди лежал ординарец Зелинский: голова в крови, тело застывшее, без признаков жизни.

– Надо уползать отсюда, пока не взорвалась машина, – подумал офицер. -Взглянул правее. – Черт! – Желудок вывернуло наизнанку. В кювете догорал разорванный тягач четвертой роты. Вокруг разбросаны обгоревшие труппы солдат.

– Подальше от смерти. Подальше... К озеру. – После рвоты голова работала яснее. Тело живо двинулось по-пластунски вниз. Локти и колени заелозили по снежной каше, словно лапы ящера.

Разрывная, длинная очередь крупнокалиберного пулемета прошлась тугой, настильной струей вдоль берега. Уинтерс мгновенно вдавился в хлябь. Замер. Ледяная вода обжигает лицо, шею, попадает в рот. Пролежал несколько секунд. Пополз дальше. Очередь прошлась выше, по машинам батальона. Раздался взрыв. Волна гари, мазута вновь придавила к земле. Зарылся, как крот. Зубы сводит от холода. Нервы на пределе. Готов разрядить обойму в тех, кто послал их сюда. Благо увесистый кольт 45 калибра давит ребра. – Бросить полк без подготовки, без боеприпасов, тщательной разведки? Тьфу! – сплюнул прогорклую слизь. Чертыхаясь, пополз дальше к редкому заиндевелому ивняку у обрыва. Последние метры перекатился по рыхлому снегу. Залег. Навел бинокль. Предстала удручающая картина гибели полка. Левая передовая колонна, словно дождевой червь, разрезана противником на множество окровавленных, мечущихся кусочков. У развилки и близ моста десантники 1го батальона вступили в бой, пытались сходу вырваться из окружения. Стреляли дружно. Без поддержки артиллерии атака захлебывалась. Интенсивный пулеметно-автоматный огонь из засады, минометные залпы бошей косили десятками американских солдат. Уинтерс перевел бинокль вправо. Здесь ситуация показалась еще более трагичной. Вражеская батарея громыхала с форта без остановки, не жалея снарядов. Фугасы прямой наводкой рвали на куски третий батальон. Неистово заливались тяжелые пулеметы. – Майору Никсону, жарко,– проскочила мысль. – Там же командир полка! Почему молчат наши минометы? – Заныло под ложечкой. – Раззявы! Мины не подвезли...Надо принимать решение... – Оглянулся назад.

– Эй-й..., – Уинтерс окликнул десантника без оружия и каски, пробегавшего мимо. Звук получился слабый, неубедительный. Солдат оглянулся: дыхание частое, язык вывален, взгляд ошалелой собаки.

– Солдат, ко мне! Помоги!

Зомби не остановился, сиганул с обрыва в озеро.

Уинтерс сжал кулаки, прохрипел более мощно:

– Радист! Радист! Ко мне!

Зашуршала, осыпаясь земля. Правее из крупной воронки показалась голова десантника. – Я здесь! Я здесь, сэр!

– Ко мне, солдат! Телефон!

Радист юрко, словно ящерица, приполз к офицеру.

– Рота?

– Рядовой Мерфи, сэр. 5 рота. Возьмите.

Уинтерс схватил трубку коротковолновой носимой станции. Переключил тумблер на фиксированную частоту командира полка.

– Господин полковник! ...Полковник Синк! Сэр, ответьте!... Полковник Синк! Черт, не отвечает, – отбросил трубку.

– Капитан, что будем делать?

– Что? -Уинтерс обернулся резко, опалил офицера свирепым взглядом. Он не понимал, кто обратился. Лицо десантника было измазано жженной пробкой.

– Кто вы?

– 5 рота, старший лейтенант Игер.

– Игер? Я вас не узнал. Что с вами? Что за маскарад?