Текст книги "Чужой для всех. Книга 3 (СИ)"

Автор книги: Rein Oberst

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)

– Эй, Джон? Ты где? Помощь нужна? – донесся встревоженный голос караульного из-за песчаной стены.

Следопыт понял английскую фразу, прижался у входа, сосредоточился. Второй солдат: худой, длинный, зыркая по сторонам, высунулся из укрытия. Тут же рухнул к ногам Следопыта. Легкое медвежье прикосновение по лицу нейтрализовало британца. Глаза и рот широко открыты, язык запал, говорить не может, словно ударило током.

– Какие вы хилые, нынче, ребята? Вас не кормят что – ли? Ну-ну, не дергайся, – Следопыт наклонился и вновь дотронулся пальцами до шеи английского солдата. – Я же по-доброму, с душой к вам. Мы же славяне....

Караульный, откинувшись на мешки, спал. – Вот и все. Война закончилась для тебя, Робин Гуд. Теперь все нам расскажешь, – усмехнулся Степан и, сложив ладони лодочкой, крикнул сойкой: – Крэ– крэ. Крэ– крэ.

Ждать группу пришлось недолго. Первым подбежал Михаил. За ним Киселев и Инга. Почти бесшумно подтянулись десантники Новосельцева. Военные обступили Следопыта, который отдыхал, сидя на корточках, спиной, прислонившись к мешкам. Рядом лежали два английских солдата. Один сладко похрапывал.

– Молодец, Следопыт, – похвалил богатыря Киселев, – хорошее начало. Ты на меня не обижайся, требую за дело.

– Я не обижаюсь, война, – ответил сибиряк спокойно, выпрямился и сверху, как дядя Степа из стихотворения Михалкова, посмотрел на начальника снисходительно.

– Ну, да, война, – хмыкнул Киселев, повел плечами. Он впервые почувствовал беспокойство, находясь рядом со Степаном. – Ведь чуть не утопил сибиряк.

Чтобы отогнать неприятные мысли, майор Смерш засуетился, стремительно подошел к спящему английскому солдату и ударил в бок ботинком. Солдат проснулся, поднял руки. Его тут же скрутили десантники.

– Медведь, отведи задохлика в сторону, допроси. Узнайте где караул, где взрывчатка? – бросил Киселев Михаилу/ – Я разберусь с десантниками, чую дышат мне в спину. – Музыченко, это ты?

– Так точно, товарищ командир.

– Простуду вылечил?

– А як же.

– Ты больше не дыши на меня. Скулу выбью.

– Понятно..., – Музыченко сделал шаг назад. – Что нам делать? Наша задача?

– Задача следующая, запоминай. Одно отделение направишь на блокпост, пусть займет оборону. Второе отделение пойдет с нами. Расчет в вагончике ликвидируй. Проведи операцию быстро, тихо, без выстрелов. Двоих бойцов переодень в английскую форму, пусть маячат на виду. Остаешься за старшего. Задача ясна?

– Так точно.

– Выполняй! ...Как будем брать патруль, Следопыт? – Киселев обратился к Степану, когда Музыченко удалился к десантникам, в душе почувствовав вновь неприязнь к разведчику.

– Буром?

– Это как?

– С моста сбросить и все дела.

– А без шуток.

– Все просто, Константин. Нужно брать караул. Узнать пароль, выставить свой 'американский' патруль, а этих убрать. Мы же отступающие десантники 506 полка 101-ой дивизии. Мы эту тему перетерли с Николаем Симаковым. Он у скалы на той стороне таким методом будет ликвидировать блокпост. Ждет вашей команды, после захвата караула.

– Почему не говорил об этом раньше?

– Так вы и не спрашивали. Все сами решили за нас.

– Ладно, согласен. Идем в караул. А где наши голубки? Выбили информацию? – Киселев осмотрелся. Но в оседавшем декабрьском тумане трудно было кого-то увидеть. Пять шагов – человек пропал. Медведь, где ты? – позвал Киселев заместителя, спускаясь к реке.

– Мы здесь рядом, в кустах, – отозвался Миша, – берите правее от моста.

Разведчики сползли с насыпи и в зарослях кустарников наткнулись на Михаила. Он крепко удерживал за руку пленного, а Инга задавала вопросы.

– Что рассказал, британец? Есть сведения?

– Молчит, Константин, – ответила недовольно девушка, сделав шаг назад, пропустив Киселева.

– Упертый, брит, – добавил раздраженно Михаил, дернул пленного за руку.

– Молчит? У меня заговорит.

Киселев сжал кулак, придвинулся вплотную к солдату. – Отпусти Медведь. – Миша отстранился от пленного. – Привет Черчиллю! – выдохнул яростно майор и нанес резкий, боксерский удар в челюсть снизу.

– О-ох...! – вскрикнул солдат, заваливаясь в обледенелые кусты.

– Следопыт, не стой. Встряхни его, только душу оставь.

Степан вытащил солдата, поднял за шиворот, как шелудивого котенка, подтянул к Киселеву.

– Дорогу в караул? Говори! – выпалил разведчик на немецком языке. – Быстро, я сказал. Говори! ...Сирень, переводи! – шикнул Киселев, застывшей Инге.

Инга перевела вопрос. Солдат сплюнул кровь на снег, замычал нечленораздельно.

– Где караул, говори? – выдавил Киселев, сжав зубы. – Ну! Будешь упорствовать, не вернешься в свой коварный Альбион!

Солдат молчал. Разведчик схватил в гневе брита за грудки и стал трясти. – Говори! Последний раз спрашиваю!

– Через пятьсот метров по дороге, налево. Одинокое здание. Не убивайте, я все расскажу. Я все расскажу, – прорвало солдата.

– Где заложена взрывчатка? Пароль? – не унимался Киселев, войдя в раж, тряся пленного, как грушу.

– Я не сапер, но я видел, что ящики с динамитом закрепляли под центральную опору, – пролепетал, всхлипывая новобранец.

– Пароль?

– Норфолк.

– Молодчина, хороший мальчик. Следопыт, принимай! – отбросил пленного в сторону Степана.

– Что с ним делать, Константин?

– В расход! Хотя, отставить. Запереть в каптерку к остальным, если живы. Может еще что расскажет. Всем вперед.

Разведчики вскарабкались по насыпи к блокпосту, подгоняя военнопленного. Тот с трудом переставлял ноги, обессилив от допроса. В укрытии уже вовсю командовал Музыченко. Двое десантников, переодетых в английские шинели и каски тарелки, нарочито выставлялись напоказ. Несколько человек с автоматами сидели у бойниц. Пулеметный расчет заправлял ленту. Сам командир сидел у костра, грелся. Завидев Киселева, Музыченко вскочил, подался навстречу. Взор внимательный, подобострастный.

– Справился, Музыченко, все тихо? – бросил сходу разведчик.

– А як же. Супчики упакованы, не в обиде. Хлопцы расставлены, несут дежурство. Скоро...

– Мы идем в караульное помещение,– оборвал Киселев командира группы. – Сидеть тихо, как мыши под веником. Станцию не отключать, быть на связи. Следите за мостом. Под центральной опорой заложена взрывчатка. В случае раскрытия и нападения англичан, отразить атаки, не дать взорвать мост. Этого, – Киселев махнул в сторону пленного, которого придерживал лапищей Следопыт, – к остальным. Не спускайте с пленных глаз, чтобы не убежали. Приказ ясен?

– Так точно.

– Повтори.

– Если нападут англичане – отразить атаки. Не дать взорвать мост. Пленных держать под охраной. Быть на связи.

– Хорошо, бывай. ...Следопыт, веди группу. Ты у нас один зрячий. Надо успеть закрепиться, рассветает. Сирень рядом. Если что, ответь. Пароль Норфолк. Бегом!

Степан забросил винтовку за спину, прихватил Браунинг и спешно вышел из укрытия. Шел не оглядываясь. Взор и слух устремлены вперед. Рядом с ним налегке бежала Инга. Киселев с группой сзади. Подкрались к зданию быстро, незаметно.

Караульное помещение, подсвеченное фонарями, представляло каменный, одноэтажный дом без проволочного ограждения. У входа прохаживался часовой.

– Стой! Кто идет? Пароль? – раздалась резкий окрик.

Киселев смело выдвинулся вперед, пошел навстречу часовому, шепнув Инге: – Следуй за мной.

– Стой! Кто идет? Пароль? – еще резче выкрикнул часовой. Щелкнул затвор.

– Норфолк, – выдавил сквозь зубы разведчик.

– Кто вы? Цель вашего прибытия, ... сэр? – Часовой при свете фонаря узнал по форме американцев.

– Инга, отвечай. Мы смена караула, десантники 506-го парашютно-десантного полка, 101-ой дивизии, – шепнул Киселев. – Не молчи, говори смелее.

– Смена караула. Приказ Айка, – выкрикнула не оробев девушка. – Я представитель Верховного штаба лейтенант Дайсон. Солдат, вызывай начальника караула. Быстрее.

Часовой смутился, опустил карабин.

Киселев ухмыльнулся, видя совсем юного, неопытного английского солдата. – Видимо, из тыловиков подобрали, – подумал он. – Всех бросили закрывать прорыв.

Солдат крутанул ручку телефона, заикаясь, доложил о случившемся. Начальник караула выскочил из помещения опрометью, не одев шинель. Стройный, моложавый офицер, лейтенант интендантской службы, выглядел достойно, даже щегольски. Китель цвета хаки с открытым воротом, галстук, рейтузы такого же цвета, коричневые ботинки до щиколоток с обмотками, портупея – все было новенькое, подобранное по размеру. Не хватало лишь стека.

– Лейтенант Харрис, – представился начальник караула, приложив руку к новенькой фуражке с невысокой тульей и широким козырьком. Его взор был обращен на Киселева, как на старшего по званию.

– Капитан Адамс, – смело ответил разведчик, на ходу придумав фамилию.

– Сэр, предъявите ваше письменное распоряжение. Я не получал из штаба никаких приказаний на ваш счет.

– Лейтенант! – вступила в разговор Инга. – Вы не очень приветливы. Здесь не место встречать доблестных десантников. Ведите к себе. Предложите бутылочку виски. Наши рейнджеры продрогли, они голодны. Их нервы ни к черту после поражения под Нешато. Не злите их, пока они не разнесли ваш караул.

– О, да! Извините, лейтенант.

Харрис перевел взгляд на группу десантников, стоявших позади. Глаза округлились от увиденной картины. Русские десантники, словно каменные изваяния, набычившись, плотной стеной обступали капитана. Лица обветренные, небритые, щеки впалые, в глазах решимость и бойцовская злость. Кое-кто покусывал ремешок каски, словно ленточку бескозырки. Оружие наготове к бою. Особенно был ужасен гигант, который одной рукой удерживал тяжелый пулемет с коробкой, причем палец лежал на курке. Легко, непринужденно, словно бейсбольной битой, он водил стволом вправо-влево и приветливо улыбался. В глубине глаз гиганта небывалая грусть и ожесточённость.

– О, да! Простите, господа, – еще раз извинился офицер, с трудом отвернувшись от Следопыта, который удерживал его внимание невидимыми нитями. Лейтенант сразу почувствовал эту внутреннюю силу, которая не отличалась по мощи от физической. Ему остро захотелось быстрее избавиться от этой силы, он добавил, опустив глаза: – Я вижу, что ваши парни устали, но пришли строгие указания быть начеку. Ползут слухи, что боши, приближаются к городу.

– Поэтому Айк и приказал укрепить оборону моста более надежными американскими частями. Вы против приказа Верховного главнокомандующего?

– Сэр, вы подтверждаете слова лейтенанта Дайсона?

– Да, сэ-эр! – выдавил развязно Шлинке и незаметно кивнул Следопыту.

– Хорошо, идите за мной. Пропустить!

Как только за лейтенантом и разведчиками закрылась входная дверь, десантники тут же скрутили часового и окружили караульное помещение. Внутри здания захват караула прошел не менее быстро. Следопыт, войдя в караул, молниеносно подскочил к пирамиде с оружием и закрыл ее собой. Михаил вскинул автомат, направил ствол на бодрствующую смену.

– Что происходи, сэр? – растерялся Харрис, хватаясь за кобуру.

– Не дергайся, лейтенант! Аппендикс прострелю! – выдавил Шлинке враждебно. Холодный ствол кольта уперся в тощий живот британца.

На помощь офицеру из числа караульных отделились два рослых солдата. Они с устрашающим рыком бросились на смершевца. Но не добежав до Киселева, словно бейсбольные мячи, подлетели в воздух и шумно спикировали на кафельный пол. Хруст ломающихся костей и дикий вой сопровождал их взлет и падение. Следопыт успел сделать резкий выпад вправо и вперед и стволом тяжелого пулемета нанес со страшной силой двойной колющий режущий удар с прокрутом вокруг оси. Двое солдат со вспоротыми грудинами и переломанными ребрами катались по полу от боли.

– Я же сказал, смена караула! – гаркнул оглушительно Шлинке в обезумевшее от страха лицо Харриса. – Сирень! Переведи! Народ какой-то непонятливый. Пистолет давай! Ну! – разведчик бесцеремонно вытащил оружие из кобуры начальника караула, тот не сопротивлялся.

– Вперед! – Киселев толкнул брита в его комнату. – Медведь, Сирень – ко мне. Следопыт, проследи за всеми, только без зверств. Первый раз вижу, как ты сделал врагу харакири. Усыпи, чтобы не мучились.

Войдя в комнату начальника, Шлинке наклонился к бледному, как полотно, лейтенанту, присевшему на стул, ноги не держали, спросил грозно: – Где карта минирования моста? Говори!

– Матерь божья, матерь божья, – бредил вздрагивающими губами офицер, – не дай погибнуть. Прости и помоги. Я не хочу умирать.

– Что с ним?

– Молиться.

– Что делает?

– Просит прощения у божьей матери. Не хочет умирать.

– Это правильно. Никому не хочется умирать, за коварство толстобрюхого Черчилля. Передай, что останется в живых, даю слово офицера, если укажет карту минирования моста и точку взрывного механизма. Впрочем, что с ним возиться. Ему только с бабами воевать, слишком лощеный какой-то. ...А побледнел, а побледнел... Фу! – Шлинке махнул рукой, спокойно подошел к рабочему столу и дернул за ручку выдвижного ящика.

– Смотри, открылся! – обрадовался, как мальчишка разведчик. – А вот и золотой ключик! – Офицер вытащил из дальнего угла связку ключей, потряс ими. Губы разошлись в улыбке. – Видишь, Медведь! У них тоже офицеры не любят носить амбарные ключи в карманах. Нам проще. Поехали.

Щелкнули замки, заскрипела массивная дверь несгораемого сейфа. Бесшумно открылся замок внутренней секции-шкатулки.

– А вот и наш клад, – сказал Шлинке довольным голосом, и вытащил коричневый пакет из сейфа.

Англичанин еще больше запричитал, увидев в руках немецкого диверсанта секретный пакет от командира 30-го британского корпуса генерала Хоррикса.

– Сирень! Скажи, чтобы замолчал. Иначе врежу в ухо.

Инга перевела просьбу. Англичанин склонил голову, обхватил уши руками и стал покачиваться, но уже без стенаний.

– Вот и наша карта. Медведь, это тебе, изучай. Готовься разминировать. Сирень, а это тебе, – Киселев передал разведчице письменный приказ Хоррекса о подготовке к минированию и проведению взрыва моста через реку Маас. – Работайте друзья, работайте. У вас это хорошо получается. Я пройдусь на свежий воздух, дыхну кислородом. Что-то тошнит от этих англичан...

Вернувшись в караульное помещение Киселев сразу заметил отсутствие лейтенанта Харриса.

– Где этот пугливый козлик? – спросил офицер оживленно, переступив через порог кабинета.

– Упрятан в отдыхающую комнату, где и остальные караульные. Пусть немцы занимаются англичанами. Теперь это не наша забота, – деловито ответил Михаил и, улыбнувшись начальнику, добавил: – Лучше смотрите, что я нашел. – Миша положил на стол металлическую коробку с ручкой. – Мост обезврежен, товарищ Константин.

– Это что?

– Конденсаторная взрывная машинка.

– Не умничай. Я вижу, что это не швейная машинка 'Зингер'. Ты где ее нашел?

– Здесь, в опечатанном ящике. Все у этих, 'сэ-э-эр', оказалось куда проще, чем я предполагал. Они используют обычную электрическую систему подрыва заряда. Это подрывная машинка, источник тока. От нее до моста к ящикам с тротилом проложен саперный провод. Крути ручку машинки, нажимай на кнопку, разряд и мост проваливается в тартарары. Машинка у нас, значит взрыва не будет.

– Это все? – удивился Шлинке. Глаза недоверчиво сверлили подчиненного.

– Пока все.

– Я перевела инструкцию, Константин, – вступила в разговор Инга, выглянув из-за широкой спины Михаила.

– Ну-ну, что там? – офицер присел на стул. – Слушаю.

– Из приказа командира 30-го британского корпуса генерала Хоррекса видно, что ответственность за взрыв моста возлагалась непосредственно на начальника караула. Он или сапер, придаваемый в караул, обязаны взорвать мост после получения письменного распоряжения начальника гарнизона Динана или его заместителя. При смене караула эта ответственность передавалась другому офицеру. Ни особого офицера Смерш, ни саперов НКВД. Все просто и понятно Константин, как в детском саду.

– Все просто? И штанишки на лямочках? Да нет, не просто, Сирень. Тротиловые шашки могут сдетанировать в любую минуту при обстреле моста. Кроме того, противник может воспользоваться проводом, проложенным в земле. Вы об этом подумали? – усмешка застыла на губах начальника.

– Подумали? – ответил Михаил и, спрятав в машинку в сейф, добавил поучительно: – Чувствительность самого тротила к внешним воздействиям низкая, это не динамит. От прострела обычной оружейной пули не взорвется. Но детонация капсюлей-запалов не исключена. Провод обрежем. Поэтому...

– Поэтому, бери Следопыта, людей и бегом к мосту,– возразил Киселев недовольно. Вскочил со стула, забегал. – До рассвета осталось полчаса. Чую задницей скоро будет горячо. Тишина настораживает. Ну! Чего стали?

– Собственно, я готов, – буркнул Михаил, положил ключи в карман.

– Так иди, Медведь, не зыркай! Сирень, не спи, работаем! Соедини с Новосельцевым, пусть начинает операцию.

Миша закинул автомат за спину, вышел, хлопнув дверью.

Десантники сменили патруль быстро, без проблем. Англичане не сопротивлялись. Они легко поверили в легенду о замене их американским десантом, тем более назван пароль. Когда по мосту бодро зашагали русские, переодетые в английскую форму, Миша взялся за дело. На середине моста, обвязав себя прочной альпинистской веревкой, приказал Степану: – Бери, Следопыт, опускай. Смотри, не урони.

– Давай, скалолаз, поторопись. На той стороне, англичане зашевелились.

– Где ты их увидел в тумане?

– Третьим глазом увидел. Пошел! – пробасил Следопыт, накрутив конец веревки на руку.

Трос натянулся. Миша повис в воздухе на высоте семиэтажного дома.

– Майне, – подал разведчик тихо команду.

Следопыт осторожно стал опускать Михаила. Блеклый свет фонаря рыскал по центральному быку. Метр за метром разведчик просматривал бетонную опору.

– Стой! Нашел! – Миша дернул трос. Луч фонарика уперся в зеленые деревянные ящики с тротилом. Стальная проволока с мизинец толщиной крепко стягивала их вверху к опорной части быка. Ящик слева, ящик справа ближе к центру дорожного полотна, словно гигантские змеиные гнезда несли смертельную опасность. – Ни хрена себе закрепили? – подумал Михаил. – Зубилом, что ли, срубать это железо. Как добраться до них? Вот задача?

– Что-там, где тротил? – пробасил Следопыт, вглядываясь в черные воды Мааса.

– Нашел, но достать таким методом нельзя. Ящики закреплены ближе к центру к опорным частям быка под речным пролетным строением моста.

– Под мостом, что ли?

– Да!

– Так и говори, математик. Что будешь делать?

– К ним подобраться можно только со стороны воды, по лестнице, подойдя на большом катере или барже.

– Барже? Будет тебе баржа, Медведь. Подымаю. Вира.

– Подожди, – рука Михаила потянулась к десантному ножу, закрепленному у правого берца. Поддев лезвием саперный провод, с натягом перерезал. – Вот теперь 'вира'. Давай...

В это время возле скалы Баярд русские десантники, получив сигнал, пошли на захват южного блокпоста. Большая группа русских офицеров, бывших узников, переодетых в форму 506-го американского парашютно-десантного полка с клекочущими орлами на шевронах, выплывала из тумана. Шли расковано, смело при полном вооружении. Впереди 'раненые'. Лица усталые, обветренные, в глазах злость и боевой задор. Группу вел длинный, худой майор в форме не по росту.

– Смотри, Джек, что за приведения? – сержант в каске тарелке толкнул локтем, товарища, который, подняв воротник шинели и, облокотившись на мешки с песком, дремал.

– Отстань, Кевин, – пробурчал солдат, глубже натянув шинель, но через щелку, взглянул на друга, спросонья осклабился: – Это ты приведение, синий и тощий, как те цыплята, что нам готовят на рождество. Иди согрейся, бедолага. Я покараулю.

– Нет, Джек, это не приведения, это американцы, вроде десантники, – проговорил возбужденно брит, не отрывая взора от дороги. – Откуда они идут? Матерь божья, раненые... Беги за офицером.

Кевин вскочил, протер недовольно глаза, впился в дорогу. Светало. Из утреннего тумана прямо на них двигалась колонна американцев. – Точно, янки. Что они здесь делают? Отступают? Бегут? А как же мы..?

Когда русские десантники подошли вплотную к шлагбауму, их встречали английский офицер и двое солдат с карабинами. И за всех щелей блокпоста вылезали сонные бриты поглазеть на отступающих братьев по оружию.

– Что варежку раззявили? Поднимайте свой журавль быстрее! – выпалил с напором по-английски майор Коноплев, не дожидаясь вопросов от офицера. – Не видите, бежим от Нешато, словно нам задницу скипидаром намазали. Танки бошей прорвались под Селью. Черт побери, а вы здесь дрыхните!

Старший лейтенант и солдаты открыли рты от удивления и пытался понять фразы, сформулированные американским майором. Толпа русских, молча придвинулась к шлагбауму, но дальше не двигалась. Проход в скале был очень узкий, всего: метров пять-семь. Английский офицер переварил 'чистый говор' американца, как сленговое ругательство и дружелюбно засмеялся.

– Да, сэр! Я вас понял. Вы из Техаса. Я знал офицера Стивена. Он точно так же ругался. Крутой нрав. Это супер. – Офицер лихо козырнул, представился: – Старший лейтенант Барлоу. Как мне доложить о вас? Представьтесь, сэр.

– Майор Уинтерс, 101-ая парашютно-десантная дивизия. Исполняю обязанности командира 506 полка. Полковник Синк тяжело ранен, отправлен в госпиталь.

– Так это вас потрепали под Нешато? – удивился британец, поняв кто перед ним стоит. Не веря своим глазам, он отступил чуть назад, всматриваясь в суровые лица десантников. – Мы наслышаны о мясорубке под Нешато. Целую дивизию в лепеху!!! ...Сочувствую. Но я обязан доложить. Приказ майора Эванса, коменданта Динана, докладывать немедленно о всех прибывающих в город.

– Докладывай, офицер, живее, я подожду. Захвати бутылочку виски, если она у тебя есть. Во рту дерет, что я забыл имя любимой тети из Филадельфии.

Офицер приветливо махнул рукой, убежал. Караульные заулыбались, карабины опустили. Любопытные солдаты безбоязненно вышли из укрытия, пытались заговорить с десантниками. Те откашливались, тупо молчали, опускали глаза.

– Только бы Симаков успел спуститься по ту сторону Баярд, – подумал начальник штаба и, полуобернувшись, тихо шепнул командиру первой роты капитану Степанову: – Передайте по колонне, приготовиться.

– Господин майор, – смело обратился к Коноплеву сержант Кевин, подойдя вплотную. – Почему ваши десантники молчат, словно воды в рот набрали?

– Контузия! – произнес Коноплев строго. – Лучше тебе, сынок, этого не знать. Так долбануло всех по ушам, что языки к небу прилипли. Стакан воды на завтрак покажется яичницей с беконом. Это было жесть!

– А-а-а?! – удивился откровенно Кевин. Спешно достал полпачки сигарет из внутреннего кармана шинели, припрятанных на особый случай и, глядя больше сочувственно, чем недоверчиво, сунул одному из десантников в руку. – Курите, парни...

Британский офицер, добежав до укрытия, отбросил брезент, нырнул к телефонисту. Темень и спертый воздух встали стеной. – Черт, Огден! Ты куда подевался, раззява? Бегом ко мне! – крикнул офицер негодующе. Никто не отозвался. – Что происходит, куда все подевались? Почему фонарь потушен? – взволновался британец, щелкнул зажигалкой. Бледный огонек тускловато осветил просторную времянку и тут же потух. Чья-то сильная рука сзади обхватила его и, словно клещами, сжала кисть, что-то острое, проткнув шинель, больно уперлось под лопатку.

– Ух, ты! – вскрикнул невольно брит, дернулся вправо.

– Тихо, дядя, тихо! – прозвучало грозное предупреждение на английском с акцентом.

– Кто вы? Отпустите, мне больно, – взвыл британец, – рванулся вперед, падая грудью на стол.

– Не дергайся! – застыла фраза в памяти Барлоу.

Разлитая боль в затылке от удара пяткой ножа притерла фейс к столу. ...Гремела, падая посуда. Звенел истошно телефон. Теплая кровь стекала по шее на стол, образовав небольшую лужицу. Рвотный комок подступал к горлу. Брит напрягся, попытался осознать, что произошло, оторвал голову и тут же потерял сознание.

Наверху послышались выкрики, нецензурная брань, шум коротких рукопашных стычек. С северной набережной донеслись выстрелы, взрывы гранат. Тревожно завыла сирена в центре города.

Коноплев, услышав звуки боя, понял, что третья рота на севере облажалась, раскрыта, принял мгновенное решение – действовать незамедлительно. Не дать врагу усомниться в их легенде.

– Где ваш офицер? – рыкнул начштаба, достав пистолет из кобуры. – Черт подери всех! Сержант, открывай шлагбаум, я приказываю! Боши ворвались в город.

– Есть, сэр! – отозвался доверчиво дежурный Кевин. – Открывай! – подал команду.

Англичане шустро и безропотно подняли шлагбаум, оттянули заградительную проволоку, стальные надолбы, пропуская американцев на блокпост и в город с юга. Они не поняли даже зачем их разоружили суровые молчаливые янки.

Щелкнул затвор ракетницы. Зеленые гроздья рассыпались над темными водами Мааса. Затарахтела в километре баржа. Глаза майора Коноплева, наблюдая за падением выпущенной звезды, светились радостным, лихорадочным блеском. Офицер верил в успех операции. Вдохнув полной грудью воздух, прохладный, чистый, закашлялся. Через минуту скомандовал твердым голосом: – Занять оборону. Приготовиться к бою. Орудие на Динан...

Сирена выла настойчиво, протяжно, душераздирающе, как будто бы пыталась поставить в строй не только гарнизон, торопливо собранный из тыловых подразделений заднего эшелона, военной полиции и армейского персонала Воздушных сил, но и павших защитников Динана за всю ее многострадальную историю.

– Вот разревелась, не успокоится, – пробубнил сердито командир первой роты капитан Степанов, подойдя к Коноплеву на наблюдательный пункт.

Начштаба, прижавшись к гранитной скале, у самого берега Мааса через бинокль изучал подступы к городу. Узкая набережная просматривалась метров на восемьсот, дальше пелена. Город, как и мост, скрывались в утреннем тумане. Квелый северо-западный ветер даже не пытался сбить плотную шапку, висевшую над Динаном.

Коноплев повел недовольно плечом, мол молчи, Степанов, не мешай. Офицер в это время всматривался в баржу, медленно ползущую к мосту. На барже находился комбат с бойцами третьей роты. Они должны были атаковать внезапным ударом британцев, засевших у церкви. Задача флангов – отвлечь англичан. – Все по плану идет, – подумал начштаба, когда баржа скрылась в тумане. – Вот только Лысенко шумит, видно пошло не по сценарию...

– Да, растревожился улей, – поддакнул наконец Коноплев, опустив бинокль. – Думаю, скоро начнётся атака. Ты готов?

– Бойцы расставлены, рвутся в бой. Не развернуться только, зажаты с двух сторон горами и рекой.

– Плохо, но другой позиции не будет. – Коноплев присел на небольшой валун и, разглядывая свои длинные, тонкие, отмороженные пальцы, стал интенсивно их разминать.

– Разрешите идти?

– Подожди. Ты зачем приходил?

– Доложить.

– Доложил?

– Да. К бою готовы.

– Так иди. Хотя, постой. Где зампотех?

– Возится с трофейной пушкой.

– Разобрался?

В голосе начштаба Степанов уловил беспокойство, поэтому ответил строго: – Разобрался, товарищ майор. Говорит, проблем нет. 'Шестифунтовка' британцев оказалась новенькой противотанковой пушкой, типа нашей ЗиС-2, только калибр ствола меньший. Матильды и Шерманы возьмет хорошо.

– Обрадовал. Спасибо. Как ведут себя пленные?

– Сидят тихо, напуганы. Пришло осознание, что попались как кур во щи, что мы немецкие диверсанты.

– Э-э, Степанов, не говори так, – начштаба глубоко вздохнул, положил ладони на острые выпирающие колени и стал их растирать, размышляя в слух: – Ты многое не понимаешь по молодости. Я встречался с европейцами, когда-нибудь расскажу. Нелогичность их поведения, порой, мне русскому, непонятны. Что в их черепушке твориться мне кажется они сами не понимают. Вот слушай, присядь на минуту, сам говоришь, что рота готова к бою.

Степанов снял автомат с плеча, присел рядом с Коноплевым.

– Мы в 39-ом, – продолжил разговор начштаба, – предлагали Франции и Англии подписать договор о коллективной безопасности, предотвратить нашествие Гитлера на Европу и готовы были выставить 136 дивизий, а они только 6. Отказались. Где логика? Нет ее. Наоборот, получили заговор европейцев и США против нас. Они сговорились и подтолкнули Гитлера к агрессии, думали его руками задушить большевизм и первую страну Советов. Не получилось. У Гитлера были совершенно другие аппетиты. В итоге мышиной возни сами поплатились. Вся Западная Европа стала первой жертвой фашизма. Где нормальная логика? Ее нет, Степанов. Хитрость, враждебность, коварство, жажда наживы, но не логика. За руку здороваются, а за спиной нож. Возможно, не все так думают, но то, что их действия направляют империалисты США и Англии – это точно. Поэтому, пленные, скорее поверили нам, что мы американцы. Так проще по их логике. Они вполне могут думать, что мы действительно в целях безопасности разоружили их и посадили в темницу, дабы сберечь жизни.

– Товарищ майор, ну вы и наговорили? – удивился комроты, вскочил с камня. – Не ожидал услышать перед боем от вас таких речей. От замполита – да! От начштаба – нет!

– Комиссар сказал бы лучше, не преувеличивай. Майора Ногаец нам не хватает, хворь уложила в постель после купания. Жаль. Ладно, не отвлекай, – Коноплев поднялся, достал бинокль из футляра. – Слышишь? Первая британская ласточка летит.

По набережной в сторону блокпоста катилась мотоколяска. Экипаж ехал шустро, безбоязненно. Коноплев вновь прильнул к биноклю, через плечо бросил:

– Иди, Степанов, не мельтеши, готовься к бою. Пришли связиста и пару автоматчиков для охраны.

Британский мотоэкипаж, не доехав метров триста, остановился. Пулеметчик дал длинную фронтальную очередь по блокпосту. Посыпались отбитые куски гранита. Глухо лопнуло несколько мешков с песком. Свинцовые жучки вспороли их со свистом, забрались внутрь. Словно стая рыбок, очередь пробежалась по воде.

– Не стрелять! – гаркнул Коноплев вдогонку комроты. – Это разведка.

Выпустив треть ленты, мотоциклетка развернулась, затарахтела в обратном направлении, скрылась в тумане.

Через несколько минут показался бронетранспортёр с отделением английской пехоты. За ними грозно урча, вышла из тумана 'Матильда'. За танком бежало до взвода солдат.

Узкая набережная не давала британцам развернуться в цепь, поэтому скученность была высокой. Солдаты в плоских касках, словно опята облепили танк, перемещались в сторону блокпоста.

Стесненность мешала не только британцам, но и десантникам. Блокпост располагались за скалой в направлении выезда из города. Англичане двигались с тыла. Пришлось срочно перестроиться. Сектор обстрела был узким через створки прохода в скале. Подойдя близко, англичане могли попасть в зону недосягаемости. Это хорошо понимал Коноплев, но и раньше времени выдавать позиции не спешил. Выжидал, чтобы бить наверняка и не давал отмашку на бой.