Текст книги "Демон соблазна"

Автор книги: Рэчел Стайгер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

Уголки рта Флорри сами собой приподнялись, и через секунду обе рассмеялись, тем самым скрепив свою дружбу.

– Мужчины! – Элла, немного успокоившись, состроила гримасу. – Когда разговариваешь с Энтони, он, в отличие от большинства мужчин, действительно слушает тебя, посвящает тебе все свое внимание и на какое-то время ты начинаешь чувствовать себя самым главным человеком на свете. Поэтому так легко ошибиться и начать воображать себе черт знает что...

– Да, – мрачно сказала Флорри, прекрасно понимая, о чем идет речь.

– Я сделала эту ошибку, – торопливо призналась Элла. – Какое-то время я действительно думала... – Она оборвала фразу и усмехнулась. – Я знаю, он любит меня... как старший брат, черт побери!

Флорри грустно улыбнулась. Несмотря на беспечный тон, было видно, что Элле больно. Внезапно она разозлилась на Энтони, испортившего жизнь и этой молодой женщине.

– Энтони ни в чем не виноват, – словно прочитав мысли Флорри, возразила Элла. – Это все только мои мечты. Он не поощрял меня. Но сейчас, – решительно сказала она, – с этим покончено. О Господи, я жалею, что затеяла этот разговор. Не в моих привычках отгонять от Энтони других женщин. Может быть, ваша связь с ним – совсем другое дело. – Она умолкла, почувствовав себя неуютно. – Мне было бы ужасно неприятно, если бы это причинило вам боль.

– У нас нет связи, – тихо сказала Флорри. Сегодняшнее поведение Энтони сделало это окончательно ясным. А затем у нее само сорвалось с языка: – У него было много женщин после развода?

Элла помедлила.

– Не думаю, что Тони жил как монах, но никого постоянного у него не было.

Значит, короткие физические связи. Флорри внимательно изучала свои руки. Наверняка он предупреждал женщин заранее, как и ее саму. Никто не сможет упрекнуть Энтони в том, что он давал фальшивые обещания, иронически подумала она. Но сколько женщин, включая Эллу, питали надежду, что сумеют заставить его забыть прошлое? Забыть Кайру.

– Какой была... Я хотела спросить, какая она, Кайра? – Она снова не смогла воспротивиться искушению задать вопрос, который вертелся в голове.

Элла слегка нахмурилась.

– Умная. Честолюбивая. Очень способная. Не красавица в полном смысле этого слова, но в ней есть то, от чего у мужчин подгибаются коленки и мутится в голове. Наверное, это и называется сексапильностью, – задумчиво промолвила она. В голосе молодой женщины не было ни намека на зависть, только честное признание факта. – Кайра – моя сестра, и я люблю ее, – медленно добавила она. – Но я никогда не понимала, как она могла оставить Тони и близнецов.

Я тоже, молча призналась Флорри. Быть любимой Энтони, быть матерью его детей... Она поспешно отогнала от себя эту мысль.

С молчаливого согласия обеих они сменили тему и дружески поболтали на самые разные темы. Выяснилось, что у них одинаковое чувство юмора и вкусы тоже очень похожи.

– Кажется, это машина Тони! – наконец встрепенулась Элла. – Я могла бы пробездельничать у вас целый день. – Она с видимой неохотой поднялась. – Может быть, пообедаем вместе как-нибудь вечером? – с теплой улыбкой предложила она, когда Флорри проводила ее до калитки.

– Буду рада, – искренне ответила Флорри и с завистью посмотрела вслед уходящей брюнетке.

Как бы ни сложилась в дальнейшем жизнь Энтони и близнецов, Элла всегда будет близким им человеком. В то время как она, Флорри, останется всего лишь беглым эпизодом. На смену остывшему гневу пришло ощущение пустоты, как будто она потеряла что-то бесконечно дорогое, но никогда ей не принадлежавшее и сама не знает, хочет ли вернуть пропажу.

Флорри медленно пошла обратно, но ускорила шаг, услышав телефонный звонок.

Она сразу узнала голос своего непосредственного начальника. Просто удивилась, что тот звонит ей домой в субботу. Но когда она переварила его слова, удивление сменилось недоверием.

– Вы хотите сказать, что меня приняли? – воскликнула она. Неужели желанный пост действительно отдали ей?

– Официальный ответ ты получишь через несколько дней, но думается, я не погрешу против правил, если сообщу об этом заранее.

– А когда приступать?

– Через две недели. – Раздался шелест бумаги. – Передо мной лежит твое расписание на ближайшие два месяца. Три недели в Париже. Потом две недели в Милане. На неделю вернешься в Англию. А затем на четыре недели отправишься в Сидней.

– В Сидней? – повторила она, затрепетав от возбуждения. Она пробудет в Австралии целый месяц!

– Все подробности узнаешь на этой неделе. До понедельника, Флорри. Прими мои поздравления.

Флорри положила трубку. У нее слегка кружилась голова. Нужно будет сообщить маме. Позже. Когда она сама привыкнет к этой новости.

Ее заставил очнуться короткий звонок в дверь. Флорри пошла открывать и окаменела, увидев на пороге худую высокую фигуру.

– Что? – коротко спросила она. Энтони прищурился, удивленный ее не слишком гостеприимным тоном. А чего он ждет после того, как утром вылил на нее ушат холодной воды? – Я думала, вы уехали купаться.

– Элла с Арчи поехали одни.

Флорри подняла глаза. Уж не поэтому ли он отказался пригласить ее? Потому что хотел прийти повидаться? Не поторопилась ли она с выводами?

– Можно войти? – негромко спросил он. – Нам нужно поговорить.

Она слегка помедлила, а затем провела его в гостиную и любезно пригласила сесть. Соблюдение формальностей говорило о том, что их отношения коренным образом изменились. Когда Энтони ответил столь же любезным отказом и подошел к камину, Флорри ощутила тупую боль. Он больше никогда не войдет в ее дом без предупреждения и приглашения.

– О чем вы хотели поговорить? – холодно спросила она, когда Энтони повернулся к ней лицом. Его только что подстриженные волосы были слишком аккуратными, пышные локоны исчезли обнажив красиво вылепленную голову.

– О чем же, как не о прошлой ночи? – иронически спросил он.

Он стоял в уверенной, вызывающе мужской позе, сложив сильные загорелые руки на мускулистой груди. Только жилка, пульсировавшая на шее, и настороженный блеск глаз давали Флорри спасительную уверенность, что Гриффитсу так же нелегко, как и ей.

– О прошлой ночи? – О, как она ненавидела собственный чужой колючий голос! – Мы оба взрослые люди. Что было, то прошло. – Это говорила не она, а ее гордость. Глупая гордость.

– Как прошлогодний снег? – спокойно уронил он.

– А что, разве не так? – ощетинилась Флорри.

– Нет, не так, и ты это прекрасно знаешь, черт побери?

– Зачем ты пришел? – Она вскочила и обожгла его взглядом. – Чтобы услышать, как великолепен был прошлой ночью? Хочешь, чтобы я сказала тебе спасибо?

– Ты сама-то слышишь, что городишь? Не смеши меня.

– Не вижу ничего смешного! – У Флорри не было ни малейшего намерения смеяться, но внезапно она поняла, что Энтони прав, и невольно улыбнулась. Она мелет вздор.

Когда уголки ее рта приподнялись, у Энтони потеплели глаза. Флорри ощутила холодок под ложечкой. Черт бы побрал ее слабость! Если Энтони шагнет навстречу и обнимет ее, она тут же упадет в его объятия. Но это ничего не решит: сосущая пустота внутри исчезнет только на мгновение.

– Я хочу поскорее забыть эту ночь, – торопливо промолвила она. Я не хочу терять тебя. Не хочу стать одной из твоих бывших любовниц.

– Хочешь притвориться, что ничего не было? Заткнуть уши? Как с Брендоном и Эстеллой?

Флорри вздрогнула и отвернулась, чтобы не дать Энтони увидеть ее лицо.

– Извини. – Он положил руку на ее плечо. – Это было непростительно. – Он медленно повернул ее лицом к себе. – Флорри, ты не можешь заставить время двинуться вспять. – Энтони не сводил глаз с ее губ. – Я тоже не могу, – пробормотал он. – Да и не хочу, черт побери! – Рука, лежавшая на ее плече, напряглась.

– Я не хочу ничего не значащей, случайной интрижки с тобой. – Флорри рывком освободилась. Достаточно было одного его прикосновения, чтобы ощутить ответ собственного тела и потерять решимость. – Не хочу каждое утро убегать из твоей постели, боясь близнецов.

– Так вот почему... – Он нахмурился. – Проклятье, Флорри, а я, по-твоему, хочу этого?

– Я не знаю, чего ты хочешь, – устало ответила она. – Я понятия не имею, о чем ты думаешь. И что чувствуешь.

– Хочешь, чтобы я сказал, что люблю тебя?

Застигнутая врасплох его прямотой, она инстинктивно опустила глаза и густо покраснела.

– Не могу, – спокойно промолвил Энтони. – Не могу обещать тебе любовь до гробовой доски и не требую того же от тебя. Этой ошибки я больше не допущу никогда. – На его шее снова забилась жилка, а потом вдруг успокоилась. – Мне хорошо с тобой. И не только в постели. Хотя это немалый плюс.

Флорри не смогла ответить на его улыбку. А что будет, если она надоест ему? Или если ее физическая привлекательность внезапно увянет?

– Ты дорога мне. Я никогда не заставлю тебя страдать, – мягко сказал он.

Нет, заставит. Это неизбежно. Уже заставил. Флорри подняла глаза. Она любит его, но как сильно? Достаточно, чтобы рискнуть? Довольствоваться малым, зная, что завтра можно лишиться и этого? Бросить карьеру?

– Флорри... – негромко поторопил он.

– Все это из области фантастики, – ровно ответила она. – Мне только что сообщили, что собеседование прошло успешно.

– Понял. – Его глаза тут же стали чужими и бесстрастными. – Поздравляю.

– Спасибо. – О Господи, с чем поздравлять? Энтони и в голову не приходит, что она может не принять эту должность. Настолько не приходит, что он палец о палец не ударит, чтобы отговорить ее.

– Когда приступаешь? – Он шагнул к дверям, окончательно овладев собой.

– Через две недели лечу в Париж. – Скажи хотя бы, что будешь скучать по мне! Флорри вышла за ним в коридор. – А потом в Милан и в Австралию. – От недавней радости не осталось и следа. Не было сил даже на то, чтобы изобразить фальшивый энтузиазм. – Я хочу, чтобы мы по-прежнему оставались друзьями! – выпалила Флорри, несчастными глазами глядя на остановившегося у порога Энтони.

– Мы никогда ими не были, – негромко ответил он.

– Нет. – Их всегда физически влекло друг к другу. И прошлой ночью случилось неизбежное.

– Желаю удачи. – Он бережно прикоснулся к ее лицу. – Береги себя, ладно?

– И ты тоже. – Казалось, они попрощались навсегда. Что было смешно, учитывая их соседство. Она непременно увидит его, когда вернется домой. Столкнется в деревенском магазине. Помашет рукой, увидев за забором сада.

Флорри смотрела вслед шедшему по тропинке Энтони, и у нее сжималось горло. Он сказал «прощай» тому немногому, что было у них общего, как и она, зная, что отныне все будет по-другому. Ничто не вернется. Все останется в прошлом. Он уходит из ее жизни.

А она позволяет ему сделать это.

7

– Флорри, пойдешь на ланч? Уже почти два часа.

В кабинет вошла одна из ее коллег, и Флорри подняла глаза. Она не знала, что уже так поздно.

– Я хотела закончить отчет, – пробормотала она.

– Принести тебе сандвич из буфета? С яйцами и майонезом?

Флорри побелела. При воспоминании о том, что было, когда она попыталась позавтракать, желудок взбунтовался.

– Нет, спасибо, – поспешно сказала она.

– Ты ужасно выглядишь. Даже хуже, чем утром. – Коллега сочувственно посмотрела на осунувшееся лицо Флорри.

– Меня немного тошнит, – призналась она.

– Надеюсь, ты не заболеешь до того, как приступишь к новой работе.

– Наверное, я просто устала. Прошлая неделя была тяжелой, да и эта складывается немногим легче. Передать дела преемнице. Собраться. Договориться со знакомой парой, что они раз в неделю будут приходить убирать коттедж и присматривать за садом. В прошлую пятницу она ездила в Лондон на встречу с бригадой аудиторов, которая вернулась после трехнедельной командировки из Женевы. Уик-энд провела с родителями. В субботу она снова переночует у них, а в воскресенье улетит в Париж с новыми коллегами.

Но усталостью она обязана скорее бессонным ночам, чем заполненным суетой дням, с несчастным видом признала Флорри. Днем еще можно было не думать об Энтони, а вот ночью мысли вырывались наружу. Перед глазами стояло его лицо, в мозгу вертелись воспоминания о времени, проведенном вместе, обрывки разговоров... Она лежала, уставившись в темноту.

С тех пор, как она смотрела вслед Энтони, уходившему из ее жизни, прошло почти две недели. Двенадцать долгих дней, если быть точной. Несмотря на близкое соседство, она видела Энтони лишь однажды, когда их машины столкнулись в переулке. Впрочем, увидела она лишь приветственно помахавшую ей руку и два детских личика в заднем окне.

Однажды вечером она набралась смелости позвонить и узнать, как себя чувствует Джерри. Неизвестно, что было сильнее – искренний интерес к здоровью мальчика или тоскливое желание снова услышать этот низкий волнующий голос. Однако к телефону подошла Санни Гриффитс, которая дружески заверила ее, что Джерри полностью поправился, и пообещала передать сыну, когда тот вернется, что звонила Флорри. Однако он не позвонил. По крайней мере, когда она была дома.

Но, с другой стороны, домой она в последние дни приезжала только ночевать, когда близнецы уже спали.

– Я буду скучать по тебе, Фло. И все остальные тоже.

Флорри вздрогнула, поняв, что на несколько секунд совершенно забыла о присутствующей в кабинете женщине.

– Время от времени я буду возвращаться.

– Но ты уже будешь не в нашем отделе. Это совсем не то.

– Не то, – грустно согласилась Флорри, поняв, что тоже будет тосковать по коллегам, с которыми проработала четыре с половиной года. – Но сегодня лить слезы я не буду, – пошутила она. – Приберегу их на завтра. – Завтра последний день в этом отделе. – Впрочем, ты и сама здесь надолго не задержишься, – улыбнулась она, смерив взглядом светловолосую приятельницу.

Та улыбнулась в ответ и одернула просторное белое платье, которое начала носить, как только узнала про свою беременность, – куда раньше, чем было необходимо.

– Становится заметно, правда? – гордо поинтересовалась она.

Флорри кивнула, с трудом сдерживая смех. Срок у нее был ничтожный.

– Мне еще повезло. Я чувствую себя по-прежнему, – с увлечением продолжила приятельница. – А вот мою сестру начало выворачивать наизнанку чуть ли не с первого дня.

– Серьезно? – сдвинула брови Флорри. От этих невинных слов у нее побежали по спине мурашки.

– Ладно, еще увидимся.

Как только дверь закрылась, Флорри полезла в сумку, вынула ежедневник и начала листать страницы. Внезапно ее пальцы налились свинцом. Она еще раз сверила даты. Ошибки не было. Задержка на три дня.

В последнее время она была так занята, что ничего не заметила и даже не заподозрила. Флорри отодвинула кресло от письменного стола и молча уставилась в окно. Последние две недели она испытывала сильный эмоциональный и физический стресс. Ничего удивительного, что цикл, обычно очень регулярный, нарушился. А тошноту, с которой она проснулась сегодня утром, можно было объяснить чем угодно. Наверное, вчера съела что-нибудь. Одну из этих бацилл, вызывающих суточное расстройство желудка.

Флорри глубоко вдохнула и попыталась справиться с подступающей паникой. Разве можно забеременеть после одной ночи? Она быстро сделала равнодушное лицо. В кабинет вошел начальник их отдела с папкой под мышкой.

– Флорри, я вот что подумал... Боже мой, да на тебе лица нет! – осекся он. – Немедленно в постель. Я попрошу кого-нибудь закончить твой отчет. Сейчас же отправляйся домой. Это приказ.

– Спасибо, – тихо сказала она. – Сейчас. – Но сначала надо позвонить.

Как только начальник вышел, она дрожащей рукой сняла трубку. Несколько минут спустя выяснилось, что врач сможет принять ее только завтра во второй половине дня.

Вскоре Флорри, боровшаяся с очередным приступом тошноты, осторожно объезжала деревенский пустырь, бдительно наблюдая за толпой зевак. Те собрались, чтобы понаблюдать за возведением огромного шатра на месте, где завтра должен был состояться вечер танцев с угощением. Бригада рабочих вытаскивала из белого фургона плетеные столы и стулья. Еще одна бригада торопливо развешивала лампочки на соседних деревьях.

Но рабочих Флорри едва заметила. Внутри нее растет ребенок Энтони... Неужели это правда? В желудке урчало, во рту стояла горечь. О Боже, сейчас ее вырвет...

Через несколько томительно долгих секунд она свернула в свой переулок, поставила машину на тормоз, выскочила, опрометью побежала в дом и, не закрыв дверь, нырнула в ванную как раз вовремя, чтобы ее стошнило в раковину.

Ноги были ватными. Она постояла, вцепившись в раковину, пока не прошел приступ, а потом собралась с силами, открыла кран и умылась. Думая, что никогда в жизни ей не было так скверно, Флорри неуверенно выбралась из ванной и чуть не упала, увидев в проеме открытой двери знакомую фигуру со свертком в руке.

– Энтони... Как ты сюда попал? – Она держалась за стену.

Он не ответил. Бросив взгляд на ее пепельное лицо, Энтони положил сверток на столик в прихожей, взял ее за руку и повел в гостиную.

– Ложись, – распорядился он и осторожно подтолкнул Флорри к обтянутому ситцем дивану.

Она беспрекословно послушалась, вытянула ноги и опустилась на подушку. Голова кружилась. Флорри закрыла глаза и догадалась, что Энтони выходил из комнаты, только тогда, когда он вернулся со стаканом воды.

– Спасибо, – пробормотала Флори, когда он укрыл ее. Дрожь прекратилась, по телу медленно разливалось тепло.

Энтони склонился над ней, и на секунду она забыла обо всем на свете, впитывая знакомый запах и радуясь тому, что наконец-то видит его. Отчаянно хотелось поднять руку и пригладить непослушный темный вихор на лбу...

– Вот. – Он сунул ей стакан.

Флорри сделала глоток, чувствуя, что он не сводит с нее глаз. О Боже, должно быть, она похожа на пугало...

– Ну что, полегчало? – негромко спросил он.

На мгновение Флорри показалось, что он сядет рядом. Но Энтони передумал и опустился в кресло напротив. Она ощутила досаду и облегчение одновременно.

– Да. Кажется. – Она выпрямилась и села. – Должно быть, съела что-то несвежее, – пробормотала Флорри и быстро сделала еще один глоток, чтобы избавиться от болезненного комка в горле. Если бы все было по-другому... Если бы Энтони любил ее, сейчас бы она, лежа в его объятиях и замирая от счастья, говорила ему, что, кажется, у них будет ребенок. – Как ты сюда попал? – отрывисто повторила она свой первый вопрос. Пусть он поскорее уйдет, пусть не пользуется ее слабостью, иначе кончится тем, что она поделится с ним своими подозрениями! Флорри вздрогнула, явственно представив себе его испуганное лицо. Он занимался с ней любовью, чтобы удовлетворить физическое влечение, а не зачать новую жизнь.

– Я принес посылку. Сегодня утром ее оставил для тебя почтальон, – спокойно объяснил Энтони.

Он вел себя как добрый сосед.

– Наверное, это мой жакет, – пробормотала Флорри. Тот самый жакет, который она оставила переделывать, когда ездила в Лондон на собеседование. При воспоминании о вечере, когда на перроне ее ждал Энтони, у Флорри сжалось сердце. Неужели с тех пор прошло всего две недели? А кажется, целая жизнь... – Как Джерри? – быстро спросила она.

– Умирает от желания ходить в школу вместе с Арчи. Сейчас с ним моя мать. Разбаловала его ужасно. – Он сделал паузу и поджал губы. – Недавно Джерри сказал мне, что бабушка кормит их куда лучше, чем я.

Флорри едва слышала эти слова. Она как зачарованная следила за приподнявшимися уголками его твердых губ. Внезапно поняв, что Энтони умолк, она подняла глаза и увидела, что он по-прежнему пристально рассматривает ее.

– Мне нужно забрать Арчи из школы, а тебе нужно лечь в постель, – прервал Энтони затянувшееся молчание и порывисто поднялся. – Могу я еще что-нибудь сделать для тебя до своего ухода? – Он подошел к дивану и посмотрел на нее сверху вниз.

Флорри покачала головой.

– Нет, спасибо, – с той же сдержанной вежливостью ответила она.

– Ладно, увидим, – пробормотал Энтони. – Ложись в постель, – решительно распорядился он, неожиданно протянул руку и, застав Флорри врасплох, погладил ее по голове. Затем, не глядя на ее удивленное лицо, вышел из комнаты.

Через несколько секунд негромко хлопнула входная дверь.

От короткого прикосновения его пальцев покалывало голову. Флорри спустила ноги на пол. Слабость в конечностях сопровождалась новым приступом тошноты.

Она с трудом поднялась в спальню, задернула шторы, легла на кровать и закуталась в одеяло. Несмотря на уверенность в обратном, бессонница, донимавшая ее столько времени, куда-то исчезла. Флорри уснула почти мгновенно.

Когда она проснулась, было темно. С минуту Флорри не могла понять, почему она лежит в постели совершенно одетая. Хотелось пить. Она спустилась на кухню, жадно выпила чашку травяного чая, а затем разделась, снова легла и тут же заснула спокойным сном.

Очнулась Флорри уже в пятницу, не чувствуя никакой тошноты и ощущая странное чувство безмятежности, которое исчезло в тот момент, когда к ней полностью вернулось сознание.

Затормозив у своего дома, Флорри, чувствующая себя намного лучше, чем вчера, взяла с пассажирского сиденья картонную коробку. Там лежало не только содержимое ее письменного стола, но открытки и шуточные подарки, полученные во время ланча. Коллеги устроили ей проводы, поздравили с продвижением по службе и пожелали успеха в новой должности. Флорри была тронута, но притворяться счастливой и довольной ей было трудно. Новая работа больше не привлекала ее. Зачем ей это назначение, если она может лишиться его через несколько месяцев?

Она скинула туфли в прихожей и босиком прошла в спальню. Быстро сбросив костюм, Флорри приняла душ и надела голубое хлопчатобумажное платье, оставлявшее неприкрытыми длинные загорелые ноги. Потом она села к туалетному столику, провела расческой по рыжим кудрям и слегка подкрасила губы. Тьфу, растяпа! С завтрашнего утра не приносить молоко велела, а про газету забыла!

Флорри посмотрела на часы. Если поторопиться, до визита к врачу она успеет заскочить в деревенский магазин и исправить упущение. Она на секунду закрыла глаза, тяжело вздохнула и заставила себя подняться.

– Значит, в воскресенье в Париж? – улыбнулась ей из-за прилавка женщина средних лет.

– Да, – улыбнулась в ответ Флорри, быстро вспомнив, что эта женщина приходится родней Крису. На прошлой неделе она ненадолго зашла к бывшему егерю и его жене и предупредила, что отныне будет бывать дома только наездами. Она была тронута и опечалена их реакцией на эту новость. Оказывается, Флорри до последнего момента не понимала, как сильно привязалась к этим людям. И они к ней.

– В отпуск? – спросил кто-то за спиной. Флорри обернулась и увидела молодого местного ветеринара с вечерней газетой в руке. Однажды он помог ей сменить спустившую шину и пригласил чего-нибудь выпить. Она бы приняла приглашение, но почувствовала за этим скрытый интерес, которого сама не испытывала, и вежливо отклонила предложение.

Увидев, что аудитория увеличилась и вся очередь навострила уши, Флорри объяснила, что получила новую работу.

– Что ж, тогда сегодня вечером приберегите для меня прощальный танец, – улыбнулся ветеринар.

– Не знаю, пойду ли я, – не подумав, брякнула она и тут же прикусила язык, увидев вокруг обиженные лица. – Впрочем, вполне возможно, – быстро закончила Флорри.

Вечер танцев был значительным событием в жизни деревенских жителей, требуя от его добровольных организаторов больших усилий и личного участия каждого жителя деревни, так что просто купить билет было явно недостаточно.

– Вот и отлично. Тогда до вечера.

– Договорились, – кивнула она. Можно всего лишь зайти. Не обязательно оставаться надолго.

Она шагнула к дверям.

– Привет, Флорри.

Он возвышался над ней как башня, огромный, пугающе мужественный, и перекрывал единственный путь к отступлению.

– Привет, Энтони, – еле слышно ответила она. Магазин и его посетители вмиг куда-то исчезли. Все ее чувства сконцентрировались на нем.

– Ну как, выздоровели?

– Да, спасибо. Думаю, это было небольшое отравление, – непринужденно добавила Флорри.

Энтони посмотрел в сторону. Проследив за направлением его взгляда, она увидела Арчи и Джерри. Мальчики стояли у витрины кондитерского отдела и выбирали обещанную каждому за примерное поведение плитку шоколада. Сделав выбор, они одновременно повернулись и побежали к отцу.

– Привет, Флорри! – широко улыбнулся Джерри.

Флорри тоже улыбнулась ему.

– Как себя чувствуешь?

– На следующей неделе пойду в школу! – ликующим тоном провозгласил он. – Папа, мне вот эту, пожалуйста!

– Привет, Арчи, – ласково сказала Флорри другому мальчику.

– Привет, – неохотно ответил тот после короткой паузы. Он не поднимал глаз и внимательно рассматривал носки своих ботинок.

Флорри проглотила комок в горле, глядя на понуро опущенную головку. Я тоже скучаю по тебе, Арчи.

– Папа, становись в очередь! – затараторил счастливый Джерри. – Можно, я сам отдам леди деньги?

Энтони полез в карман джинсов и достал несколько монет. Зажав их в кулаке, Джерри важно зашагал к стойке.

Внезапно Арчи поднял голову.

– Почему вы больше не приходите ко мне домой? – отрывисто спросил он.

Флорри беспомощно посмотрела на него. Потому что я слишком большая трусиха. Боюсь встретиться с твоим папой. Потому что он не любит меня, а я слишком люблю его и вас с Джерри.

– Почему вы больше не любите меня? – пробормотал он, шаркая ногой.

– Арчи, с чего ты взял? – Флорри опустилась на корточки. – Я по-прежнему люблю тебя. Очень люблю, – тихо добавила она. – И тебя, и Джерри.

Маленькое личико слегка прояснилось.

– Тогда почему вы не приходили?

– Я была очень занята. – Она молча выругала себя, едва эти слова сорвались с языка. Бесчувственная, грубая, дура набитая... Но жалеть было поздно. Слово не воробей. Арчи снова одержал над ней победу.

– А теперь вы уезжаете, – решительно сказал он.

– Не навсегда, – быстро ответила Флорри. Это было ужасно, и на сей раз Энтони не мог прийти ей на помощь. – Я буду время от времени возвращаться. – Как на базу.

Флорри не могла смотреть Энтони в глаза, прекрасно зная, что именно он сейчас думает и какие воспоминания она воскресила. Я не Кайра! – захотелось крикнуть ей. Ситуация совсем другая! Я не твоя жена! И не мать твоих детей! О Господи... Флорри попыталась подняться, но у нее закружилась голова.

– Как вы себя чувствуете? – Сильная рука помогла ей сохранить равновесие.

– Нормально, – пробормотала она. Сочувствие, мелькнувшее в синих глазах, и прикосновение сильных пальцев к ее обнаженной коже внезапно показались Флорри невыносимыми. Почти такими же невыносимыми, как обида, написанная на личике Арчи. Она пробормотала что-то неразборчивое и направилась к двери.

Выйдя наружу, Флорри сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться, и торопливо пошла к большому дому викторианского стиля, в котором размещалась местная больница.

Приемная была почти пустой. Она назвала в регистратуре свою фамилию, взяла журнал и села в свободное кресло. До магазина было рукой подать, но короткой прогулки оказалось достаточно, чтобы на лбу проступила испарина. Страх, который она умудрялась сдерживать весь день, готов был вырваться наружу.

В глазах рябило, маячившие перед ней буквы не складывались в слова. Проведя влажной рукой по лбу, Флорри ощутила необычное тепло. Тут дверь открылась, и на пороге появились три знакомые фигуры.

Джерри тут же заметил ее.

– Папа, смотри, Флорри!

Энтони повернул голову. Темные брови внезапно сошлись на переносице. Он смерил ее взглядом и посмотрел на регистраторшу. Арчи же попросту проигнорировал ее.

Джерри выпустил руку отца и направился к ней.

– Смешно, правда? Вы тоже здесь!

– Да, – слабо откликнулась Флорри. Смешно. Почему она не обратилась анонимно в какую-нибудь городскую клинику?

– Мы пришли проверить мою рану, – важно сказал он. – Хотите посмотреть? – Джерри задрал майку и гордо продемонстрировал слегка воспаленную темную полосу в нижней части живота.

Флорри издала какой-то одобрительный звук и едва не задохнулась, когда Энтони опустился в соседнее кресло, а Арчи, оперевшись спиной о его колени, в упор посмотрел на нее.

– Еще раз привет. – Она не могла смотреть на мальчика. Не смела.

– Вам немножко нездоровится? – с сочувствием спросил Джерри, становясь перед ней.

Флорри загадочно улыбнулась. Вполне возможно, что у меня внутри твой брат. Или сестра. Она готова была истерически расхохотаться, но вдруг заметила на себе внимательный взгляд Энтони. Флорри густо покраснела, а затем побледнела. Он не мог ни о чем догадаться, но почему она чувствует себя так, словно у нее все на лбу написано?

– Миссис Барнард! – вызвала регистраторша.

Слава Богу! Флорри встала и пошла к двери кабинета, спиной чувствуя взгляды трех пар синих глаз. Когда вскоре она вышла обратно, Энтони с сыновьями уже не было.

Ребенок. Флорри смотрела в окно спальни, наблюдая за садящимся солнцем, и неловко застегивала на стройной шее золотую цепочку. Опаловый кулон уютно лег на белоснежную кожу, обнаженную вырезом полночно-синего шелкового платья.

Ребенок Энтони. Головокружение заставило ее ухватиться за подоконник. Ты не знаешь наверняка. Еще рано. Результат будет известен только завтра утром. Во всяком случае, так сказал врач.

Ребенок ее и Энтони. Их дитя.

Она медленно отошла от окна и посмотрела на будильник, стоявший рядом с кроватью. Еще двенадцать часов. Двенадцать долгих, невыносимо долгих часов.

Надев открытые босоножки на невысоком каблуке, она взяла билет, лежавший на туалетном столике, и положила его в сумочку. Затем без особого интереса посмотрела в зеркало и удивилась тому, что вполне прилично выглядит. Большие безмятежные серые глаза, гладкий лоб, не изборожденный морщинами тайной тревоги. Ее жизни грозит крах, а она спокойно отправляется на танцы и в ус не дует...

– Что будете пить?

– Обожаю апельсиновый сок, – улыбнулась Флорри ветеринару. Он стоял у самого входа в шатер, болтая с приятелями, но при виде Флорри тут же пошел ей навстречу и тепло поздоровался.

Пока он шел к бару, устроенному рядом с огромным буфетом, Флорри инстинктивно отбивала ногой ритм. В дальнем углу шатра играл оркестр, смешанный репертуар которого отражал вкусы всех слоев местной публики независимо от возраста.

Моднейший шлягер уступил место старой плавной мелодии, и лихих подростков на танцплощадке сменили их родители и бабушки с дедушками. Когда Флорри заметила в толпе Криса с женой, у нее увлажнились глаза. Почти неузнаваемый в строгом темном костюме, он танцевал с хрупкой седовласой женщиной и смотрел на нее так, словно та была самой очаровательной девушкой на свете.

– Они женаты больше пятидесяти лет, – пробормотал вернувшийся ветеринар, проследив за ее взглядом.

Флорри, знавшая это, кивнула и пригубила стакан, чтобы проглотить комок в горле. В ее нынешнем эмоциональном состоянии приступ сентиментальности мог легко закончиться слезами.