Текст книги "До мозга костей"

Автор книги: Ребекка Шеффер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)

Глава 14

– Мирелла, ты в порядке?

Мирелла, лежавшая в своей камере, подняла голову и бросила ядовитый взгляд на Ниту. Вокруг глаз – точнее, глаза – все опухло. От слез кожа Миреллы приобрела болезненный сероватый оттенок. Белая марля, казалось, уставилась на Ниту.

– Что за тупой вопрос? – рявкнула она, а затем ее голос понизился до холодного шипения: – Когда-нибудь я его убью.

Нита не смогла придумать, что сказать в ответ, а Мирелла, похоже, и не ожидала от нее никаких слов и снова свернулась калачиком под одеялом. Все самое плохое начинает происходить тогда, когда Мирелла натягивает на себя это одеяло.

Голоса, которые Нита услышала чуть раньше, стали громче, и через несколько секунд снова появились Рейес и Ковит в сопровождении двух телохранителей и еще четырех человек. Среди новоприбывших была высокая женщина, лицо которой скрывала противомоскитная сетка. Нита понадеялась, что это ее мать, но быстро разочаровалась: голос женщины звучал слишком хрипло, и у нее была какая-то неправильная походка. Рядом с ней шли два пожилых мужчины со слезящимися глазками и морщинистой кожей, одетые в рубашки поло и брюки. Они перешептывались друг с другом по-французски и не обращали внимания на своих спутников.

Последний новоприбывший был вампиром.

Несмотря на свои не очень большие знания о вампирах, Нита сразу поняла, что этот мужчина – один из них. Его каштановые волосы прорезали яркие полоски идеально белого, какого-то неестественного цвета, который слегка переливался и при разном освещении менялся. Голова мужчины была похожа на голову детеныша зебры, но коричневого цвета. Нита слышала, что белые волосы вампира невозможно покрасить, но у детей вампиров нет ни одного белого волоска. Они могут находиться на солнце и обладают невероятной силой – в некоторых регионах мира нападение на маленького вампира расценивается как самоубийство. Белые полоски появляются по мере взросления. Чем больше белых полос, тем слабее становится вампир, и, соответственно, ему гораздо сложнее находиться на солнце. Старые вампиры были почти калеками, неспособными двигаться и иногда даже самостоятельно питаться, но для того, чтобы жить долго, им приходилось проявлять смекалку и возглавлять организованную преступность – таким образом они могли поддерживать свою власть и заставлять других людей делать грязную работу.

Нита не могла точно сказать, сколько белых полосок было у новоприбывшего вампира. До того как их тела становились слишком хрупкими, вампиры могли прожить около семисот лет и только потом умирали. Глядя на его волосы, Нита решила: этому вампиру, вероятно, больше ста, но меньше трехсот лет.

Пожалуй, находиться рядом с такими старыми вампирами опаснее всего. Они все еще сильны, плюс ко всему опытны и коварны – в пример молодым.

Вампир, пришедший с Рейес, перемещался бесшумно: движения вкрадчивые и текучие, как у танцора, как будто вместо суставов у него была вода, и выглядело это неестественно.

Нита не понимала, что пятится, пока ее плечи не прижались к стене. Она сложила руки на груди, чтобы скрыть дрожь, хотя собравшимся в помещении, похоже, было на это наплевать.

– Это оно? – спросила женщина с сеткой, махнув рукой в сторону Ниты. Ее лицо было обращено к Рейес.

Рейес одарила женщину неискренней улыбкой.

– Да. Хотите, продемонстрируем?

– Пожалуйста.

Ковит вошел в камеру Ниты, и она молча протянула руку – усвоила урок и больше не будет показывать свой характер.

Когда все кончилось, женщина в противомоскитной сетке повернулась к Рейес и захлопала в ладоши.

– Превосходно.

Один из пожилых мужчин кивнул.

– Совершенно согласен. Я не совсем верил – вы же знаете, с какой легкостью в наше время можно отредактировать видео.

Рейес одарила своих спутников легкой улыбкой.

– Конечно. Это не проблема. Можем пойти в мой кабинет и обсудить это существо. Еще никто и никогда не продавал ничего подобного – оно абсолютно уникально. Мы еще даже не брали образцы.

В ответ раздалось довольное бормотание.

Внезапно зеброполосый вампир оказался перед ее камерой. Нита даже не заметила его движения. Только что он стоял рядом с женщиной в сетке, а в следующую секунду уже оказался перед Нитой.

– Как тебя зовут? – спросил он по-английски.

Нита моргнула.

– Меня?

– Да. Тебя.

Она немного помедлила, размышляя, нет ли в этом вопросе какого-то подвоха.

– Нита, – наконец сказала она.

Его глаза были мертвенно-бледными, зрачки почти исчезали в белизне.

– Нита, – повторил он.

Ей не понравилось, как он произнес ее имя.

– Скажи мне, Нита, ты встречала других людей с такой же способностью, как у тебя? Может, она есть у твоего родственника? Друга?

Нита молчала. Единственный человек с такой же способностью, которого она знала, – ее мать. Но она, разумеется, не будет рассказывать ему об этом, пусть даже мать предала ее.

– Простите, – шагнула вперед Рейес. – Если вы хотите допрашивать товар, вам придется сначала купить его.

Зеброполосый вампир медленно повернулся лицом к Рейес, словно злодей из фильма ужасов, голова которого поворачивалась до тех пор, пока не делала полный оборот. Голова вампира не развернулась на 360 градусов, однако Ниту это зрелище напугало не меньше.

– Сколько? – спросил он мягким, почти дружелюбным голосом.

– Мы сможем договориться, – с неизменной улыбкой ответила Рейес.

Остальные присутствующие зашумели. Они не собирались так легко отдавать Ниту кому-то другому.

Зеброполосый помолчал, затем снова повернулся к Ните. Движение было все таким же медленным.

– Скажи, ты когда-нибудь встречала женщину по имени Моника? Возможно, она называла себя по-другому. Белая, ростом примерно метр семьдесят. В последний раз, когда мы виделись, у нее были темные волосы с красными полосками до подбородка. У нее та же способность, что и у тебя.

Нита почувствовала, как по спине армией ледяных муравьев медленно и решительно ползет холод. Ее мать время от времени представлялась Моникой, и описание подходило идеально. Хотя любое описание, где присутствуют ярко окрашенные волосы и косметика, подошло бы. Мать Ниты любила выделяться, так что, когда ей действительно нужно было исчезнуть, никто не мог вспомнить о ней ничего, кроме цвета волос.

Должно быть, на лице Ниты отразилось узнавание – зеброполосый сверкнул улыбкой.

– Скажи, где сейчас находится Моника?

– Боюсь, вас предупреждали, – сказала Рейес, кивая своим телохранителям. Оба сделали шаг вперед. – Если вы хотите разговаривать с товаром, вам придется купить его.

Зеброполосый вампир зашевелился. Только что он прижимался к стеклянной камере, а в следующую секунду уже стоял перед Лоренцо, который был под кайфом от единорожьего порошка. Он переместился так же быстро, как и тогда, к ее камере. Нита не могла за ним уследить.

Однако помощники были готовы. Когда зеброполосый вампир приблизился, оба они включили фонари, висевшие у них на поясе. Под ультрафиолетовым светом вампир зашипел и медленно отступил назад, в тень. Нита мельком увидела ожоги, внезапно появившиеся на его щеке – на нее как будто накапали свечным воском. Ковит, находившийся в другом конце помещения, тоже зашипел. Его глаза были устремлены к потолку, тело тряслось в экстазе. Ните пришлось отвести взгляд.

– Вас предупреждали, – повторила Рейес, сводя пальцы вместе.

Зеброполосый посмотрел на фонари, все еще включенные, хотя и не направленные на него. Нита поняла: он просчитывает ходы. Затем вампир повернул голову и посмотрел в глубь коридора, явно думая о чем-то другом, находившимся снаружи. О солнце? А может, о пути отхода, когда он всех убьет?

Приняв решение, он слегка наклонил голову и сказал Рейес:

– Конечно. Мы можем обсудить варианты покупки.

Рейес протянула руку, указывая на дверь.

– Тогда идем?

Вампир, явно желавший ворваться в камеру и вытрясти из Ниты ответы, бросил последний взгляд на нее, но тут же отвернулся и исчез в коридоре.

Дрожащая Нита опустилась на пол, чувствуя, что с каждым часом все глубже и глубже погружается в какое-то болото бедствий.

Зеброполосый охотился на ее мать. Он проделал весь путь сюда в надежде на то, что у Ниты есть какая-то информация. Когда он говорил о матери, в его голосе звучало желание совершить все то ужасное, что мог сделать только вампир – или, может быть, еще Ковит.

Что же мать натворила?

За сколько ее грехов придется заплатить Ните?

Она обхватила себя руками, чувствуя, как горечь предательства нарастает и превращается во что-то другое.

Как она посмела продать Ниту? За одну ошибку? За один акт неповиновения?

Нита думала, что мать любит ее, верила в это. Верила, несмотря ни на что, ведь они были семьей.

Вранье.

В душе Ниты вспыхнул гнев, горячий и всепоглощающий.

«Когда мы встретимся в следующий раз, мама, тебе лучше защищаться. Я тебя не прощу», – подумала она.

Охранники вернулись в камеру и вывели Миреллу. Нита подняла голову и метнулась вперед. Мирелла просто устало смотрела на них и не сопротивлялась. Впервые Нита подумала, что ее могли накачать наркотиками. Руки ее соседки были ватными, взгляд несфокусированным.

– Что вы делаете? – крикнула Нита, прижимаясь руками к стеклу.

Лоренцо посмотрел на нее и вытер нос. Его зрачки все еще были расширены, но пот больше не блестел, как мишура. Под глазами залегли темные круги. Он проигнорировал ее и повернулся к другому охраннику.

– Хорхе, можешь закрыть дверь?

Хорхе – крупный охранник – оставил Миреллу в руках Лоренцо и запер дверь камеры.

– Куда вы ее забираете? – спросила Нита, уперев кулаки в бока.

– В мастерскую, – рассеянно ответил Хорхе.

Нита почувствовала, как в животе что-то шевельнулось. Именно в мастерскую они тащили Миреллу, чтобы выколоть ей глаз.

– Ее опять порежут?

Он покачал головой.

– Не-а. Но она отбивалась от сеньоры Рейес и одного из ее клиентов. Чтобы получить глаз, им пришлось ее усыпить. Такое никогда не остается безнаказанным.

– Совершенно верно, – вздрогнув, прошептал Лоренцо.

– И каким будет ее наказание? – спросила Нита.

Охранники переглянулись. Лоренцо будто тошнило, и он продолжал тереть нос.

Ответ дал Хорхе:

– Ковит, конечно.

Они потащили Миреллу по коридору, а Нита вспомнила восторг и волнение Ковита, когда ему пообещали существо для пыток после того, как уйдут клиенты. Нита и подумать не могла, что это будет Мирелла.

Через несколько минут послышались крики.

Глава 15

Леденящие душу крики, казалось, не закончатся никогда.

Нита сжалась в клубок на своей койке, закрывая уши, но, что бы она ни делала, все равно слышала их. Крики чередовались с резкими оглушительными воплями или прерывистыми завываниями. Нита не могла сказать, почему так четко их слышит: либо Мирелла действительно очень громко орала, либо крики доносились через вентиляцию. Время от времени вопли ненадолго прекращались, и Нита слышала горький, сдавленный плач, перемежающийся всхлипами, которые больше походили на крики о помощи.

Нита думала, что сойдет с ума. В голове проносились образы корчащейся Миреллы, когда Ковит… Нет, ей не нужно представлять себе, что может делать этот парень. Надо выбросить это из головы.

Время от времени, когда настоящие крики Миреллы прекращались, их отголоски все еще звучали в голове Ниты, и она не могла различить, какие реальны, а какие – игра ее разума.

Впрочем, одно Нита понимала прекрасно: Ковит был монстром.

О, она это знала. Она боялась его. Но знать и видеть – или в данном случае слышать – это две совершенно разные вещи. Нита, пусть даже подсознательно, позволила себе немного расслабиться. Он спас ее от увечий. Играл с ней в карты. И пытал Миреллу в комнате неподалеку.

Если бы Нита не отключила свои болевые рецепторы, сейчас она была бы на месте девушки-дельфина.

Соотнести два образа оказалось не так сложно, как думала Нита. Как бы там ни было, в день рождения мать водила ее на аттракционы и гонялась за ней по дому, опрыскивая ее сырным соусом. Но она же убивала людей, а затем продавала их. И продала Ниту.

О людях никогда нельзя сказать что-то однозначно.

Хоть и ненадолго, но Нита все же позволила менее чудовищной стороне Ковита усыпить ее бдительность.

Крики, эхом разносящиеся по зданию, вернули ее к суровой реальности – так же как и смех, который их сопровождал.

Нита и так надолго задержалась в камере: настало время бежать, чего бы это ни стоило. Она все ждала удобного случая, но теперь ей стало ясно: все придется делать самой, переходить в наступление. Нита закрыла глаза и сосредоточилась. Она била себя по спине и шее, пытаясь найти место, ударив в которое можно повалить противника с минимальными усилиями. Она знала, что отключить человека трудно, а предсказать, сколько времени он проведет без сознания, невозможно. Нита хотела обезопасить себя, поэтому тренировалась на собственном теле и исцеляла его. Если ударить сюда, рухнет ли он на землю, или же, чтобы это произошло, удар нужно усилить?

Пока Нита наносила себе удары и восстанавливала позвоночник и череп, руки и ноги то обретали, то теряли чувствительность. Вскоре во всем теле она почувствовала странное мягкое покалывание, наподобие того, которое появляется, когда онемевшая часть тела возвращается к жизни.

Внезапно звуки изменились, как будто Мирелла сорвала голос. Крики, которые она издавала, теперь больше напоминали судорожные хрипы. Каждый раз, когда Нита слышала такой хрип, она представляла себе, как крик разрывает ее горло до крови.

В какой-то момент Нита заплакала. Без всхлипов. Она просто смотрела в потолок, а по ее щекам катились слезы.

Нита решила изготовить оружие. Сначала она подумала, что сможет сделать из страниц книги бумажный нож. Если края бумаги острые, может, ей удастся смастерить что-то такое же острое, но более прочное?

Ничего у нее не получится. Может быть, какой-то умелец и смог бы что-нибудь придумать, но Нита не была умелицей.

Затем она попыталась что-то сделать с пластиковыми бутылками для воды. Потребовалась целая вечность, чтобы согнуть пластик настолько, чтобы он треснул, и она смогла оторвать кусок большого размера. Он был острым и сильно гнулся – использовать его в качестве серьезного оружия бессмысленно. Тем не менее, если ей удастся сделать «лезвие» очень коротким и плотно прикрепить его к «ручке», Нита сможет нанести основательный удар.

Это вряд ли.

Нита осмотрела свое одеяло: если его скрутить, можно использовать как удавку. Однако если у нее в руке все время будет скрученное в узел одеяло, только идиот не догадается, что она не замышляет ничего хорошего. С таким же успехом можно завернуть в одеяло книгу и сделать импровизированную булаву.

Но все же это годные варианты.

Нита закрыла глаза и увидела перед собой скальпель и мертвое тело. Она бы отдала все, чтобы оказаться сейчас в своей операционной и разрезать кого-нибудь на части. Ей хотелось почувствовать, как нож скользит по коже, тяжесть органов в своих руках, проследить искривление ребер в открытой грудной клетке. Хотелось предельной ясности, которая приходила, когда она занималась расчленением. Хотелось забыть обо всем и сосредоточиться только на поставленной задаче.

Когда Ковит вернулся с Миреллой, Нита была поражена – насколько он изменился внешне: Ковит светился. Не буквально. Вокруг него не появилось свечения или чего-то подобного, но, казалось, он весь сияет, как беременные женщины, чьи волосы и кожа будто сияют здоровьем и они всегда красивы. То же можно было сказать сейчас и о Ковите.

Темные круги под глазами исчезли, морщины на лице разгладились. Ранее ничем не примечательные волосы теперь выглядели как в рекламе шампуня.

Нита поняла, что Ковит, скорее всего, не ел с тех пор, как ее привезли сюда. Голодал? И вообще – как часто занни нужно питаться болью? Сколько боли им требуется? Нита знала, что много, но сколько именно? Как вообще можно измерить такую субъективную вещь, как уровень боли? Не то чтобы голод Ковита оправдывал его действия, особенно если вспомнить о том маниакальном восторге, который он испытывал, причиняя боль людям.

Мирелла шла сама, но Ковит крепко держал ее за руку. На одну ногу она ступала неуверенно. Нита не видела на соседке явных следов физических увечий, и вроде бы все части тела были на месте. Уже хорошо. Ковит держал ее только одной рукой, рядом никого не было. Нита надеялась, что Мирелла воспользуется возможностью и вырвется из хватки. Но один ее глаз уткнулся в землю, а из другого сочилась кровь, и она просто повисла в его руках.

Оказавшись в камере, Мирелла свернулась калачиком под одеялом и не шевелилась.

– Ковит. – Голос Ниты был тихим, но прозвучал грубее, чем она хотела.

Он повернулся к ней, и довольная улыбка на его лице исчезла. Челюсти сжались, плечи напряглись – он как будто ожидал, что Нита на него нападет. Она практически увидела, как Ковит ощетинился, готовясь к драке.

– Можно мне немного воды?

Ковит заморгал, разжал кулаки и опустил руки. Он немного поколебался, непонимающим взглядом уставившись на Ниту.

– Конечно, – наконец сказал он.

Пока его не было, с помощью отломанного кусочка пластиковой бутылки Нита заблокировала механизм подноса для передачи еды. Она шевелила и толкала поднос, но маленькая дверь не открывалась.

Ковит вернулся с бутылкой воды. Он потянул поднос на себя и, когда тот не поддался, со злостью пнул его, а потом посмотрел на Ниту.

Она сделала вид, что дергает и тянет со своей стороны, но уже через несколько секунд подняла руки, признавая поражение.

– Мне кажется, он сломан.

Брови Ковита сошлись на переносице.

– Нам придется перевести тебя в другую камеру, пока мы будем его чинить.

– Ага.

Он уходил, и сердце Ниты замерло. Он не должен сейчас уйти! Это не входило в ее план.

– Подожди, Ковит! – Он повернулся. Нита прижалась ладонями к стеклу. – Моя вода.

Моргнув, он посмотрел на бутылку, затем обвел взглядом камеру Ниты и задумался.

«Давай, Ковит, я знаю, ты хочешь дать мне воды. Ты не такое чудовище – ты мне не откажешь. Может, будешь пытать меня, но в воде не откажешь, нет», – думала Нита.

Он вздохнул.

– Хорошо. Отойди к задней стенке камеры и держи руки так, чтобы я их видел.

Нита сделала, как было приказано, – попятилась, путаясь ногами в одеяле и стараясь сдержать улыбку.

Ковит нажал на кнопку. Дверь открылась. Толкнув ее, он вошел в камеру.

Нита даже не стала ждать, когда поднимется рука с бутылкой воды, – она начала действовать: ногой швырнула одеяло навстречу Ковиту и ринулась вперед, и оно частично лишило его обзора и подвижности. Он замахал руками, пытаясь сбросить с себя ткань.

Нита накинулась на Ковита сверху и обхватила его руками, заматывая в одеяло. Ее действия напоминали детскую попытку надеть костюм призрака из простыни, только без прорезей для глаз. Страх, заструившийся по жилам, сделал ее объятия медвежьими. Нита с Ковитом повалились на пол.

Ковит сильно ударился о плитку и охнул, когда Нита приземлилась на него сверху. Размахивая руками, он пытался сбросить одеяло, но оно было прижато к полу. Нита услышала щелчок выкидного лезвия ножа. Ее сердце бешено заколотилось. Должно быть, нож лежал у Ковита в кармане.

Голова парня наконец-то показалась из-под одеяла, и Нита ударила его в висок. Ковит вскрикнул и, отвернув голову, подался вперед, предоставляя Ните идеальную возможность костяшками среднего и указательного пальцев огреть его по позвонкам. Хорошо, что позвоночник занни ничем не отличается от позвоночника обычных людей, ведь если бы отличался, ей бы пришлось несладко.

Парализованный, Ковит мгновенно обмяк. Навсегда или на время – Нита не знала.

Опасаясь, что удар был недостаточно силен, она перешагнула через Ковита, споткнувшись об одеяло, чуть не упала на пол и вышла из камеры. Вцепившись в дверь, Нита захлопнула ее – Ковит оказался взаперти.

Затем немного постояла, чтобы отдышаться. Тело Ковита, наполовину скрытое одеялом, лежало в луже воды на полу. В соседней камере Мирелла прижалась лицом к стеклу, ее глаза были широко раскрыты.

Нита сделала это.

Она свободна.

Глава 16

Выбравшись из камеры, Нита стояла и просто глубоко дышала.

«Ты действительно это сделала», – потрясенно сказал ее внутренний голос.

Ее сердце чуть ли не выпрыгивало из груди.

Ковит не шевелился. У Ниты сжалось горло, дышать стало трудно. Она не хотела его убивать.

Приглядевшись, она чуть успокоилась. Тиски, сжимавшие грудь, разжались. Ковит дышал. Его грудь медленно поднималась и опускалась.

Нита закрыла глаза и ощутила громадное облегчение. Пока она не стала убийцей. Но с другой стороны, если бы он был мертв, она могла бы расчленить его.

– Эй? Нита.

Она развернулась. Мирелла всем телом прижималась к стеклу, словно хотела пройти сквозь него, как призрак. Ее розово-серые волосы были растрепаны. Она облизывала сухие потрескавшиеся губы. Глаз налился кровью и в сочетании с розовой радужкой выглядел так, будто его нарисовали жидкой акварелью.

– Ты выпустишь меня или нет? – прохрипела она.

– Ах да.

Нита подошла к панели управления, с помощью которой, как она видела раньше, открывала замки Рейес. На панели была линия маленьких черных кнопок, а рядом с ними – цифры. Отыскав маленькую белую цифру, написанную на стене рядом с камерой Миреллы, Нита нажала соответствующую кнопку.

Дверь со щелчком открылась, и Мирелла выскользнула наружу. Тяжело ступая на одну ногу, она подошла к камере Ниты и заглянула внутрь.

– Он мертв?

– Нет.

– Это хорошо.

Нита подняла брови.

– Почему?

Мирелла повернулась и косо посмотрела на Ниту, издав что-то среднее между смешком и рычанием.

– Потому что я хочу, чтобы Рейес нашла его. Я знаю, что она решит его убить, и это будет худшее наказание, чем все, что могли бы придумать мы.

Нита только моргнула. Ковит, лежавший в камере, пошевелился.

– Рейес убьет его? – спросила Нита.

Мирелла плюнула на пол в его сторону.

– Точно.

В этом же нет вины Ниты, верно? Да и к тому времени, когда это произойдет, ее уже здесь не будет, так что это неважно.

Сделав глубокий вдох, Нита выбросила из головы мысли о предстоящей кончине Ковита и повернулась к Мирелле.

– Ладно, пошли.

Тело Ниты сопротивлялось – ей все еще было страшно. Нита хотела забиться в угол и расплакаться от того, что все закончилось хорошо, но она не позволит себе этого сделать, ведь она еще не выбралась на волю. Сейчас нельзя позволять себе останавливаться, необходимо избавиться от всех мыслей и сосредоточиться на побеге. Когда Нита окажется далеко отсюда и будет в безопасности, тогда и позволит себе ощутить страх. Сейчас же ей нужно сохранять спокойствие.

В конце коридора было три двери. Мирелла заковыляла к самой большой, но Нита придержала ее за руку.

– Ты хромаешь, – сказала она.

Тяжело дыша, Мирелла прислонилась к стене. Нита шагнула вперед и протянула руку, чтобы определить, насколько тяжела ее травма, но Мирелла ее оттолкнула и произнесла:

– Я в порядке.

Скрывая облегчение, Нита отвела взгляд. На самом деле она не хотела знать, что произошло.

Мирелла так и стояла, тяжело прислонившись к стене. Нита окинула ее критическим взглядом. Она не сможет ходить без помощи и будет их тормозить.

Нита посмотрела на обшарпанные двери. Ей хотелось вломиться в них, но нужно действовать продуманно. Мирелла была проблемой.

– Что за ней? – спросила Нита, указывая на дверь, к которой направлялась Мирелла.

– Выход.

Голос Миреллы звучал грустно. Нита ожидала, что она будет взволнована или напугана, но она казалась отстраненной. Уцелевший глаз был каким-то стеклянным.

– На рынок?

– Ага.

– Ладно. – Нита нахмурилась. – А как насчет остальных дверей?

– Куда ведет эта, я не знаю, – Мирелла указала на приоткрытую дверь, затем перевела взгляд на закрытую и быстро отвернулась. – Но за вот этой… там нет ничего хорошего.

Ните понадобилась секунда, чтобы понять: это, должно быть, «мастерская», где Миреллу недавно пытали, и вряд ли сейчас ей захочется туда возвращаться, поэтому она подавила желание заглянуть внутрь и посмотреть на успокаивающие белые стены и хирургические инструменты. Сейчас у них более важные дела.

Нита толкнула другую дверь и сразу напряглась, ожидая, что кто-нибудь выскочит на нее, но комната была пуста. Плечи Ниты расслабились, однако сердце билось все так же быстро.

– Мирелла, найди что-нибудь, на что можно опираться при ходьбе. – Нита посмотрела на розовые волосы и окровавленную рубашку спутницы. Из того места, где раньше был глаз, текла кровь. – И переоденься во что-то менее заметное.

Экран, висевший на дальней стене комнаты, передавал изображение с камеры видеонаблюдения, которая была установлена в помещении со стеклянными клетками. Других экранов, транслирующих записи с камер, не наблюдалось. Неужели здесь нет других видеокамер? Это казалось маловероятным, учитывая тот факт, что здание было продумано весьма тщательно. Но, возможно, тут есть общее помещение охраны, а в этой комнате следили только за заключенными?

– Ты знаешь, сколько еще комнат в этом здании? – спросила Нита.

– Больше нет.

Нита моргнула.

– Да? А где же ночуют Рейес и охранники?

Мирелла пожала плечами. Нита закатила глаза. Ну, по крайней мере, они были здесь одни. Пока.

Она не знала, как долго это продлится. Ей нужно взять кое-какие вещи и уйти, а еще найти оружие.

Комната была неприятно маленькой и тесной. К одной стене прижимались кондиционер и мини-холодильник. На веревке, протянутой между холодильником и единственным в комнате стулом, висели чьи-то постиранные вещи (скорее всего, Ковита), а кое-какие из них, должно быть, упали с веревки и валялись на полу. В дальнем углу комнаты стояла небольшая кровать с мятыми простынями и одеялами и корзина с сухой одеждой.

Мирелла подковыляла к корзине и принялась копаться в сухих вещах, отбрасывая в сторону джинсы и нижнее белье. Немного порывшись, она вытащила красновато-коричневую футболку и завернула в нее свои слишком заметные волосы.

– Ковит здесь живет? – спросила Нита, глядя на кровать.

Голос Миреллы был безразличным:

– Это имеет значение?

Нита вздохнула.

– Конечно, имеет. Если он здесь живет, то где-то рядом должны быть его деньги, так ведь?

Эти слова заставили Миреллу остановиться и оглядеться по сторонам.

– Дело говоришь.

Нита снова усилием воли остановила себя, чтобы не закатить глаза.

Прежде чем начать поиски, она взяла одну из мокрых рубашек Ковита и набросила ее на экран. Ей было незачем приглядывать за новоиспеченным заключенным – она просто не хотела смотреть, как Ковит приходит в себя и понимает, что Рейес его убьет. Если Нита не будет его видеть, ей не придется думать о роли, которую она сыграла в его смерти.

«Он монстр. Он заслуживает того, что его ждет», – сказал внутренний голос.

Может, это и так, но она все равно накрыла экран, прямо под которым стоял маленький столик с розеткой. На нем заряжался захудалый, допотопный телефон-раскладушка. «Наверное, он принадлежит Ковиту», – подумала Нита.

Она подняла телефон и посмотрела на дисплей. Сигнал был сильным.

– Здесь ничего нет, – сказала Мирелла, прислоняясь к холодильнику. Девушка до сих пор дышала очень быстро и хрипло.

Розовые волосы она обернула футболкой, и теперь на ее голове как будто сидел ужасный колпак цвета ржавчины. Окровавленные спортивные штаны и футболку сменили те же вещи, только чистые. Как ни странно, но после всего этого Мирелла стала еще более заметной, чем раньше. Однако теперь, по крайней мере, физические отличия не так бросались в глаза. Люди будут пялиться на этот странный колпак и не заметят, что кожа у нее серая. Но с повязкой на глазу ничего не поделаешь.

– Звонить в МПДСС смысла нет, – сказала Мирелла, заметив в руках Ниты телефон. – Мы по другую сторону границы. Здесь у них нет полномочий.

– Я знаю. Мы не сможем позвонить, пока не окажемся в Бразилии. – Нита сунула телефон в карман и двинулась к Мирелле.

Мирелла подошла к двери.

– Ты идешь?

Нита заколебалась.

– А деньги?

– Я ничего не нашла. Кто знает, куда он их спрятал. Вполне возможно, они у него в кармане.

Нита кивнула, пытаясь успокоить свое расшалившееся сердце. Почему сделать последний шаг из здания страшнее, чем оставаться здесь? Она не знала, но почему-то ей было страшно.

Мирелла смотрела на Ниту. Та сделала глубокий вдох.

Она уже и так их задержала. Они с Миреллой не имели ни малейшего понятия, когда вернутся Рейес или ее охранники. С деньгами или без, но девушкам нужно убираться отсюда. По пути что-нибудь да придумается.

– Хорошо. – Нита повернулась к входной двери. – Пора.

Она отодвинула засов, сделала еще один глубокий вдох и открыла дверь.