Текст книги "До мозга костей"

Автор книги: Ребекка Шеффер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 19 страниц)

Глава 38

Спустя некоторое время очнулся Ковит. С сонным, довольным выражением лица он сел, сглотнул слюну и, оглядевшись по сторонам, прохрипел:

– Есть вода?

Нита безмолвно покачала головой и продолжила грести. Солнце припекало все сильнее, по ее лицу струился пот. Она чувствовала, как горит кожа головы, но у нее не было сил что-нибудь с этим сделать.

Ковит перегнулся через борт и задумчиво посмотрел на реку. По воде пробегала легкая рябь. Вблизи она выглядела чище, чем на расстоянии, более пригодной для питья. Он облизнул губы.

Но потом вздохнул, отвернулся от воды и поудобнее умостился в лодке. Нита тоже взглянула на реку. Она не была в таком отчаянии. Она знала, что может уничтожить все микробы в организме, но… не была уверена, что ей удастся сделать это прямо сейчас, а позже будет еще сложнее.

Когда же они отчаются настолько, что напьются речной воды, невзирая на опасность?

Ковит протянул руки, и Нита благодарно передала ему весла. Она хотела отдохнуть. Он начал грести – сначала неуклюже, но постепенно у него начало получаться лучше. Пока он искал свой ритм, лодку слегка потряхивало, а вода на дне колыхалась.

Нита откинулась назад, растянулась на двух скамейках и закрыла глаза. Между скамейками был промежуток, поэтому спина немного провисала, но это не приносило неудобства.

Боже, как же она устала. Не только физически, но и морально. Она не могла вспомнить, когда в последний раз спала. Или ела. Или не чувствовала струящийся по венам адреналин, вызванный страхом. Поесть чего-нибудь было бы вовсе не плохо. Возможно, какого-то фаст-фуда из «Макдоналдса» или «по идее, КейэФСи»… или… о-о… что-нибудь из той замечательной уличной еды в Лиме. Может быть, немного пикаронес и каусы. А еще Ните хотелось напиться воды и растянуться на мягком матрасе. М-м-м. Просто рай.

Однако для того, чтобы немного подремать, она была слишком возбуждена. Все почти закончилось. Она почти выбралась. Еще чуть-чуть, и она будет в безопасности.

– Нита? – хрипло позвал Ковит.

Она открыла глаза, перевернулась, чтобы взглянуть на него, и оцарапала щеку.

– Да?

– Рынок…

– Его больше нет. – Ее голос прозвучал твердо, почти непоколебимо.

– Кто-нибудь спасся? – спросил Ковит, начиная грести немного быстрее.

Нита подумала о перевернутых лодках на реке и розовом плавнике, бесшумно и смертоносно разрезающем гладь воды.

– Нет, – грустно улыбнувшись, сказала она.

Ковит наблюдал за ее реакцией.

– Мы убили много людей.

– Да. – Нита отвернулась.

– М-м-м. – Взгляд Ковита был тяжелым. – Нита, я могу тебя кое о чем спросить?

– Ага.

– У тебя есть правила?

– Правила?

– Черты, которые ты не перейдешь. Те вещи, которые ты никогда не сделаешь.

Она закрыла глаза.

– Я думала, что есть. Но их нет.

Нет, нормы, подобные нравственным, только мешают. Из-за них Нитой могли манипулировать такие люди, как Фабрисио. Эти нормы всячески усложняли ее побег. Они ей не нужны.

– Вот как. – Ковит перестал грести и присел рядом с ней. – Посмотри на меня.

Она подняла на него взгляд.

Его темные глаза испытующе смотрели на нее. Он вздохнул и спросил:

– Я же никогда не говорил тебе, почему я сдал свою мать полиции?

Нита покачала головой, думая, к чему он клонит.

– Моя мать… – Выражение лица Ковита изменилось, в нем появилось что-то нежное и грустное. – Я очень любил маму. В детстве она была моим кумиром. Когда она была подростком, то сбежала из Мьянмы. Ее родители занимались какими-то сомнительными делами – теми, из-за которых людей заносят в списки «Хьюман райтс вотч»[14]14
  «Хьюман райтс вотч» (Human rights watch) – неправительственная организация, осуществляющая мониторинг, расследование и документирование нарушений прав человека.


[Закрыть]. Но моя мать не хотела участвовать в этом и сбежала в Таиланд.

Он немного помолчал и продолжил:

– Она водила меня по городу, стараясь найти места, где происходили плохие вещи. И мы пытались найти немного боли, чтобы поесть.

Нита задумалась.

– Она сама не причиняла боль людям?

Ковит засмеялся.

– О, еще как причиняла. У нас был подвал. Там всегда кто-нибудь сидел. Мама заставила меня присоединиться к ней, когда я был маленьким – не помню, насколько маленьким, но еще до того, как мне исполнилось пять лет. Она сказала, что мне нужно знать, откуда берется моя пища. Мы были знакомы с одним занни, семья которого скрывала от него все, и когда он понял, что питался человеческой болью, то покончил жизнь самоубийством.

Ковит сделал паузу, возможно, ожидая, что Нита как-то отреагирует, но она молчала и слушала.

– Мама не хотела, чтобы такое случилось со мной, поэтому я знал все с раннего возраста. Это было весело. Я никого там не знал, и все казалось… ну… ненастоящим. – Он замялся. – Но потом все… изменилось. Медленно. В смысле, что сначала я ничего не замечал.

Он замолчал и, похоже, не знал, как продолжить. Но в конце концов выдохнул и быстро заговорил:

– Ты знаешь, что детская боль сильнее? Они… э-э… чувствуют ее больше, что ли. И она ярче.

Ните не понравилось, куда заходит этот разговор.

– Однажды я привел подружку, и… я думал, она пошла домой. В ту ночь было много боли. Я хочу сказать, у мамы всегда был кто-то в подвале, и я… – Ковит шумно выдохнул. – Когда я нашел… нашел ее, я испугался. Я пытался остановить маму, и она решила наказать меня…

Парень умолк, опустил руки, опустил глаза. Нита уставилась на него, ощутив растущий ужас.

– Она причинила тебе боль.

Он кивнул.

– Мама, которую я знал… мама, с которой я вырос, не сделала бы этого. Она сбежала, чтобы избежать участия в правительственных допросах. Она любила меня. Любила мою сестру. Она бы никогда не сделала нам больно. Но она изменилась. Медленно, со временем. И когда я это заметил, было уже слишком поздно.

Ковит молчал долго. Нита сглотнула и робко положила руку ему на плечо.

– Что случилось?

– Я сбежал. Вот и все. И позвонил в МПДСС. – Он вздохнул. – Но… после этого я начал обращать внимание на других занни. Разговаривал с людьми, которые их знали. Встречался с ними.

Думаю, я хотел узнать, что случилось. Что вызвало это. И я обнаружил закономерности, много закономерностей. Все занни, с кем я встречался, были… Ну, скажем так, ты никогда в жизни не захочешь встретиться с ними. Их души уже настолько черны, в них не осталось ничего человеческого, только непреодолимое желание делать больно другим.

Ковит посмотрел Ните в глаза.

– Я не буду говорить, что я хороший человек. Я не хочу им быть. Мне нравится быть тем, кто я есть, и я не хочу потерять это. Я не хочу потерять себя. Потому что мне показалось, что именно это случилось со всеми ними. Они потеряли себя и стали монстрами.

– И что ты сделал? – спросила Нита, судорожно сжимая пальцы.

– Я установил правила. Провел черту. Посмотрел на вещи, которые, как мне казалось, заставляли других скатываться в пропасть, и отказался делать их. Я не причиню боли ни моим друзьям, ни моей семье. Или их друзьям. Не буду питаться болью тех, кому меньше пятнадцати лет, даже если это не я сделал им больно. Я не буду ее есть. Не буду питаться болью сексуального характера. – Он поморщился. – Ты спрашивала, почему я никогда не выходил на рынок? В тамошних борделях было полно детей. Это был кошмар. Я не мог выходить туда.

Нита смотрела на дно лодки. Ей стало не по себе. Она заметила бордели на рынке, но даже не задумывалась о них.

В голову внезапно пришла мысль.

– И у тебя есть правило не причинять боль людям, которые ее не чувствуют, да? Вот почему ты не отрезал мне пальцы, когда приказывала Рейес. А позже и Боулдер.

Он моргнул и кивнул.

– Типа того.

– У тебя есть правила относительно убийств? – спросила она.

– Нет. А еще у меня нет правил относительно многих других вещей, которые ты, вероятно, посчитала бы нужными. – Он пожал плечами и одарил ее самоуничижительной улыбкой. – Кроме того, во множестве моих правил очень мало смысла. Включая правило, касающееся плюшевых мишек. Когда я установил свои правила, мне было двенадцать лет, и теперь я очень боюсь их менять. Если я позволю себе перейти одну черту, говоря: «Мне было двенадцать, я не понимал, что делаю», то потом сделаю это еще раз. Я этого не допущу.

Ковит подался вперед, и его лицо оказалось всего в нескольких дюймах от лица Ниты.

– Но знаешь что? Они работают. Я – это я. – На его губах появилась дерзкая улыбка. – Я могу быть сумасшедшим монстром. Но все равно остаюсь собой. Пока.

Нита посмотрела в его темные глаза.

– Ты думаешь, что мне нужны правила.

– Я думаю, что за последние несколько дней ты многое от себя отвергла. Я думаю, что девушка, которая попала сюда неделю назад, никогда бы не попросила меня пытать кого-либо, стрелять в людей или сжигать весь рынок дотла.

Он был прав.

– Я не говорю, что это неправильно. Я здесь не для того, чтобы проповедовать нравственность. – Его улыбка стала злобной. – Но проблема в том, что вместе с нравственностью иногда теряются и другие вещи. Ты не понимаешь, какие вещи для тебя важны, чтобы быть тем человеком, каким ты хочешь быть, и рушишь их без возможности восстановления.

Ковит вздохнул.

– Я только хочу, чтобы ты задумалась о тех чертах, которые, по-твоему, у тебя были раньше. Мне больно смотреть, как ты теряешь себя.

Теряешь себя? Неужели она теряла себя?

Она убила много людей. Просила Ковита подвергнуть человека пыткам. Препарировала женщину, которую убила.

Нита закрыла глаза и решила, что Ковит прав: ей это не нравилось. Оглядываясь назад на свои действия, она видела, что они очень близки к тому, что могла сделать ее мать. А она никогда в жизни не хотела стать такой, как мать.

Нита не понимала, что плачет, пока Ковит не положил руку на ее здоровое плечо.

Вытирая слезы, она посмотрела на него.

– Прости меня.

– За что?

– За то, что просила тебя убивать людей, и думала, что ты это сделаешь.

Он прищурился.

– Тебе не за что просить прощения.

– Спасибо.

Он отпрянул и слабо улыбнулся.

– Пожалуйста.

Сделав глубокий вдох, Нита установила правила для себя. Она больше никогда не перейдет черту. И не из-за совести. Решено.

Глава 39

Часы сменялись один за другим, пока Нита и Ковит по очереди гребли под палящим солнцем. Путь, который занял бы четыре часа на скоростном моторном судне, на допотопной гребной лодке занимал значительно больше времени.

Иногда они разговаривали, но по большей части молчали, пытаясь сохранить во рту влагу.

В какой-то момент, когда солнечный ожог Ниты запульсировал и у нее не хватило энергии, чтобы залечить его, Ковит положил окровавленную руку ей на плечо, и боль мгновенно утихла. Кровь занни была известным болеутоляющим средством, но Нита впервые испытала ее действие на себе. Теперь она понимала, почему эта кровь так востребована на черном рынке.

Чуть позже, когда настал черед Ковита грести, парень внезапно захохотал и чуть не уронил весла в реку.

Нита моргнула и уставилась на него. Его волосы блестели, как в рекламе шампуня, а кожа выглядела так, словно ее обработали в фотошопе. Может, его доконали жара и все еще кровоточащее пулевое ранение?

– Что смешного? – спросила она.

Наконец-то успокоившись, Ковит улыбнулся и снова начал грести с нормальной скоростью.

– Семья. Я только что понял. Они решат, что я мертв.

Нита позволила губам растянуться в улыбке. За ним не будет охотиться МПДСС, и ничье лицо не разместят в Списке опасных сверхъестественных существ.

– Похоже, мы оба сбежали, – радостно сказала она.

Ковит засмеялся. Он знал, что она говорит не только о рынке. Этим он и нравился Ните – он понимал ее. Ей никогда не требовалось что-то объяснять.

– Ты думала о том, что будешь делать дальше? – спустя несколько минут спросил Ковит.

Она заколебалась, немного боясь произносить слова вслух.

– Я собираюсь обратиться в МПДСС.

– МПДСС? – поднял брови он. – У тебя новый план – стать их ученым, чтобы они могли тебя защитить?

– Ни за что, – быстро ответила Нита. – Меня бы никогда не взяли в МПДСС.

Его глаза смеялись.

– Да ну? Почему же?

– С чего начать? – хмыкнула она. – Они бы не одобрили мое прошлое. Я уверена: они с огромной радостью засадят меня за решетку, если когда-нибудь пронюхают о том, чем занимается моя семья. – Она встретилась взглядом с Ковитом. – Или если узнают, что я была связана с тобой. МПДСС приговорит тебя к смерти.

Улыбка Ковита исчезла, он посмотрел на нее грустными глазами.

– Так и есть.

Нита подалась вперед и оказалась всего в нескольких дюймах от его лица. Прядь ее волос повисла прямо перед его глазами, и она подавила желание протянуть руку и отбросить ее.

– Я никогда этого не допущу.

Она поняла, что это правда, еще не успев закончить предложение. Нита всегда считала, что Список опасных сверхъестественных существ – одна из лучших вещей в МПДСС. И ее мнение не менялось. Особенно когда дело касалось людей, которых она знала.

Ковит выглядел потерянным и, похоже, не знал, как реагировать. Нахмурив брови, он вглядывался в ее лицо, словно искал ложь. Но никакой лжи не было.

Нита отвернулась, внезапно осознав, насколько близко они находятся друг к другу.

Он сглотнул и отвел взгляд; она откинулась назад.

– Тогда зачем? Зачем идти в МПДСС? – слегка дрожащим голосом спросил он.

Нита вытащила из кармана список коррумпированных агентов МПДСС. Бумага размокла, чернила расплылись темным пятном. Она развернула список в надежде, что он высохнет. Несколько имен еще можно было разобрать. Вроде бы. Может быть.

– Мне нужен билет на самолет. – Она сглотнула, пытаясь смочить сухое горло. Ей даже в голову никогда не приходило, что настанет день, когда она по своей воле пойдет в МПДСС. Но он настал. Как изменились времена. – У меня нет денег. Я не знаю, что случилось с моими родителями. МПДСС по крайней мере поможет мне выбраться отсюда.

Ее мать должна была знать, что с ней случилось. Она наверняка видела видео и точно знала, где находится Нита. И не приехала.

Вначале Нита считала, что именно мать продала ее и поэтому не искала. Но теперь ее беспокоила мысль, а не случилось ли с ней чего-нибудь.

– Понятно, – тихо сказал Ковит, затем облизнул губы и посмотрел на нее сверху вниз. – Я… ну, я хочу сказать, у тебя есть другой вариант.

Он перестал грести и сложил весла на коленях. Нита приподнялась на локтях, думая, почему он остановился.

Наконец он поднял взгляд и посмотрел ей в глаза.

– Ты могла бы пойти со мной.

Нита уставилась перед собой, не зная, как ответить.

Этот вариант был заманчив, даже больше, чем она думала, но она не хотела уходить в подполье, не хотела всю свою жизнь прятаться, опасаясь, что ночью ее похитят торговцы черного рынка.

В некотором смысле Нита до сих пор находилась в запертой клетке. Только клетка эта была размером с планету, и единственный способ сбежать из нее – как-то удалить видео из интернета, а это невозможно.

Если она хотела стать по-настоящему свободной, она не сможет жить в страхе.

Нита представила себе жизнь в бегах с занни. Вообразила крики, миллионы голосов, которые постоянно звучат в голове, пока она залегает на дно все глубже и глубже. Постоянный страх быть пойманной МПДСС, конкурентами, кем бы то ни было.

– А деньги-то у тебя есть? – наконец спросила она, уходя от ответа.

– Немного, – признался он. – Если мы доберемся до места, где есть интернет, я смогу получить доступ к своему счету и посмотреть, сколько там есть. Может, тысяча долларов.

За эти деньги можно купить один билет обратно в Северную Америку. Если на счету столько есть. На билет для Ниты не хватит.

– Спасибо за предложение, Ковит. Это много для меня значит.

– Но ты хочешь пойти в МПДСС. – Он сглотнул и склонил голову, отчего волосы на мгновение закрыли его лицо. Затем опустил весла обратно в воду и снова начал грести.

– Я хочу получить у них билет на самолет. – Нита говорила начистоту. – Твоих денег не хватит, чтобы вернуть в Штаты нас обоих. А еще я хочу снова увидеть папу.

Нита переживала, что Ковит может обидеться, но он только усмехнулся и подмигнул ей.

– Предложение бессрочное, Нита. У него нет срока действия.

Грудь стеснило; в ней возникло чувство, похожее на боль.

Вскоре лодка во что-то врезалась. Услышав глухой стук, Нита подняла голову и увидела: они в доке, в дальнем конце большого порта. Вдоль побережья тянулись десятки пристаней, где были пришвартованы речные суда, паромы, небольшие моторные катера и гребные лодки. Судя по всему, вода годами заливала пристани множество раз, – мокрое дерево окрасилось в темный цвет.

На берегу виднелись небольшие tiendas[15]15
  Магазинчики (исп.).


[Закрыть], рестораны с большими зонтами ярких цветов и громадные здания, принадлежащие порту. На улицах тарахтели моторные такси, похожие на моторикши. Маленькие и проворные, они выскакивали на тротуары и лавировали между машинами. На деревянном здании неподалеку был нарисован зелено-желтый флаг Бразилии.

– Мы на месте, – сказал Ковит, опуская весла и откидываясь на скамейку.

Нита жадно разглядывала открывшийся ей вид. Гуляющие люди в шортах и шлепанцах, торговцы, издалека зазывающие клиентов в свои лодки, магазины или еще бог знает куда. Большинство вывесок было на португальском, но она заметила и несколько испанских. Речные суда, среди которых попадались миниатюрные круизные лайнеры, извергали из своего нутра людей и товары.

Не желая прощаться, Нита наконец повернулась к Ковиту:

– Что ты будешь делать дальше?

Он вытянул руки высоко над головой, и у него в спине что-то хрустнуло. Выругавшись, Ковит схватился за бок, его пальцы были в крови, а на губах появилась кривая улыбка.

– Думаю, пойду в больницу.

Проклиная себя за забывчивость, Нита наклонилась вперед, чтобы посмотреть на рану, но Ковит отстранился.

– Это прозвучит глупо, но я почти забыл, что она там есть. – Он покачал головой. – Я не чувствовал боли с тех пор, как мы покинули рынок.

Конечно. Ведь его боль была пропорциональна количеству потребленной боли. Нита надеялась, что Ковит не получил заражение крови от падения в реку с открытой раной.

– Наверное, это не очень хорошо.

Он только отмахнулся:

– Все будет нормально. В конце концов, мы же здесь.

Нита волновалась больше, чем хотела. Но, пытаясь избавиться от чувства беспокойства, постаралась говорить непринужденным тоном:

– А куда после больницы?

– Не знаю. – Он улыбнулся и прикрыл глаза от солнца. – Ты же знаешь, я провел большую часть своей жизни в мафии и не могу сказать, какой я вне всего этого. Но, – он встретился с ней взглядом, – я хочу это выяснить. Хочу попробовать что-то другое. Посмотрим, смогу ли я. Посмотрим, кто я в другой жизни.

Нита издала короткий смешок и опустила глаза. Ей показалось забавным, что, вопреки всем ожиданиям, занни хотел выбраться из преступного мира. Интересно, о какой жизни он мечтал? Будет ли он дальше пытать людей? Насколько важны для него пытки? Нита не знала. Она много чего не знала о Ковите.

– Для начала я отправлюсь туда, где будут понимать мой язык, – вслух раздумывал он. – Туда, где не жарко.

– Поддерживаю.

– А еще мне хотелось бы найти свою сестру. – На его губах появилась грустная улыбка. – Я не видел ее десять лет, с тех пор как ее забрала МПДСС.

– О. – Нита моргнула. – Как ты будешь ее искать?

Он пожал плечами.

– Пока не знаю. Наверное, я подумаю об этом в пути.

Они несколько минут помолчали, затем Ковит встал на ноги. Морщась от боли, он вышел на пристань, подтянул лодку ближе к берегу и привязал ее веревкой.

Нита нерешительно к нему подошла. Ковит выпрямился, и она поняла, что ошибочно оценила расстояние – они находились чуть ли не в дюйме друг от друга.

Ковит посмотрел на ее карман, и она почувствовала, как его дыхание щекочет ее кожу.

– Телефон Рейес у тебя? – спросил он.

– Думаю, он не работает. Я прыгнула с ним в воду.

– А-а. Тогда ладно.

Ковит подался вперед и теперь был так близко, что сейчас ее поцелует. Сердце неистово забилось в груди, и Нита, казалось, не могла пошевелиться, но тут Ковит наклонился еще ближе, скользнув щекой по ее щеке, и прошептал ей на ухо адрес электронной почты.

– Если ты захочешь связаться со мной, – сказал он.

С бешено колотящимся сердцем Нита кивнула и с трудом выдавила:

– Спасибо.

Он сделал шаг назад и улыбнулся. Она задумалась над тем, глумится ли он над ней, как глумился над другими людьми, или это было что-то совсем другое?

Нита подняла глаза, их взгляды встретились. Его глаза, обрамленные густыми ресницами, были темными и грустными. Ните казалось странным видеть их такими. В ее представлении они всегда были радостными, и в них отражались крики людей, которых он мучил.

– Удачи, Нита, – тихо сказал он.

Она кивнула. Ее сердце все еще колотилось.

– И тебе.

Ковит протянул руку, чтобы помочь ей выбраться из лодки. Нита взялась за нее и, сделав один шаг, оказалась на пирсе рядом с ним.

Одарив его последней улыбкой, она отвернулась и, не давая себе передумать, пошла прочь. Ковыляя по пирсу, она хотела вспомнить крики Миреллы. Она не могла позволить себе проникнуться чувствами к монстру.

Но в голове звучали только крики людей на рынке, которых Нита сожгла заживо.