Текст книги "Блондинка в озере"

Автор книги: Раймонд Чэндлер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

27

– Некоторые думают, что у нас в полиции работает одно жулье, – тихо сказал Уэббер. – Человек, мол, убьет жену, позвонит мне и скажет: «Привет, капитан. Я тут не поладил со своей половиной. Труп в комнате. Но у меня завалялись пятьсот зелененьких. Не представляю, куда их деть». И я, мол, сразу отвечу: «Понятно. Молчите пока в тряпочку. Сейчас приеду и все улажу».

– Ну, это чересчур, – сказал я.

– Зачем вы искали встречи с Талли? – спросил он.

– У него были какие-то улики, связанные со смертью Флоренс Олмор. Ее родители наняли его расследовать дело, но он ничего им не рассказал.

– И вы решили, что уж вам-то он тут же все выложит, – язвительно бросил Уэббер.

– Попытка – не пытка, – сказал я.

– А может, Дегармо вас так здорово задел, что вы решили ему насолить?

– В какой-то мере и это верно.

– Талли был обычным мелким вымогателем, – с презрением процедил Уэббер. – Не один раз принимался шантажировать. Так что любой способ от него избавиться был хорош. Кстати, я могу вам сказать, какая это была улика. Ему удалось украсть с ноги миссис Олмор лодочку.

– Лодочку?

– Да, всего лишь лодочку, туфельку, – Уэббер слегка улыбнулся. – Позже ее нашли у него дома. Зеленая бархатная лодочка для танцев, расшитая бисером. Сделана на заказ одним голливудским мастером, который изготовляет обувь и все прочее для актеров. А теперь спросите меня, какого черта ему понадобилась эта лодочка.

– Так какого черта она понадобилась ему, капитан?

– У миссис Олмор их было две пары, совершенно одинаковых. Обычное дело. На случай, если одна лопнет или какой-нибудь пьяный осел оттопчет ногу. – Он замолчал и снова растянул губы в улыбке. – Судя по всему, одну из пар она ни разу не надевала.

– Кажется, начинаю понимать, – сказал я. Он откинулся на спинку кресла и в ожидании забарабанил по подлокотникам.

– Дорожка от боковой двери к гаражу, – продолжал я, – залита бетоном. Шероховатым, грубым бетоном. Теперь предположим, она шла не сама, а ее несли. И предположим, тот, кто ее нес, нечаянно надел ей на ногу неношеную лодочку…

– Ну и?

– Пока Лавери дозванивался до доктора, который в то время мотался по визитам, Талли прикарманил ее, считая, что это доказательство убийства.

Уэббер кивнул:

– Лодочка и была бы доказательством, если бы он оставил ее на месте до приезда полиции. А так она доказывает лишь то, что Талли – подонок.

– Анализ крови ей делали?

– Да. – Он положил ладони на стол и уставился на них. – Морфий, само собой, нашли. Но, по мнению следователей, все выглядело нормально. К примеру, следов насилия на теле не было. Вот они и сделали заключение, что никого доктор не убивал. Вполне возможно, что ошиблись. Глубоко они не копали.

– И кто руководил группой?

– Думаю, вы уже догадались.

– А когда полиция подъехала, никто не заметил, что лодочки не хватает?

– Когда полиция подъехала, лодочка была на месте. Не забывайте, что благодаря Лавери доктор оказался у своего дома раньше полицейских. О пропавшей лодочке узнали только после обыска у Талли. Но эту неношеную лодочку он мог вынести и прямо из дома. Боковая дверь была не заперта, а служанки спали. Вы спросите, а откуда Талли мог знать о туфлях? Мало ли откуда. Человек он умный и пронырливый. Но это только мои предположения.

Мы смотрели друг на друга, размышляя.

– Правда, не исключено, – медленно произнес Уэббер, – что медсестра вступила с Талли в сговор, чтобы шантажировать Олмора. Такая возможность существует. Некоторые факты ее подтверждают. Другие – и их большинство – опровергают. А какие у вас основания считать, что из озера в горах вытащили именно медсестру?

– Их два. Каждое по отдельности не особенно убеждает, но вместе они практически неопровержимы. Несколько недель назад в Пумью Вершину заявился человек, по виду и поведению похожий на Дегармо, и показал кое-кому фотографию Милдред Хэвиленд. Лицо на фото напоминало лицо Мьюриел Чесс. Другая прическа, другие брови, но сходство чувствовалось. Помогать ему никто не стал. Назвался он Де Сото, полицейским из Лос-Анджелеса. Я проверил, таких полицейских в Лос-Анджелесе нет. Но когда Мьюриел Чесс услыхала о нем, она явно испугалась. Был ли это Дегармо, проверить легко. Теперь второе основание. В коробке с сахарной пудрой в доме Чессов был спрятан ножной браслет с сердечком. Его нашли уже после смерти жены и ареста мужа. На обратной стороне сердечка выгравировано: «Милдред от Эла. С любовью. 28 июня 1938».

– Может быть, это другая Милдред и другой Эл, – сказал Уэббер.

– Вы и сами не верите в то, что говорите, капитан.

Он наклонился и проткнул воздух указательным пальцем:

– К чему, собственно говоря, вы ведете?

– К тому, что жена Кингсли в Лавери не стреляла. Это убийство каким-то образом связано с Флоренс Олмор и с Милдред Хэвиленд, а возможно, и с самим доктором. Миссис Кингсли, видимо, сбежала, чего-то сильно испугавшись, и может знать нечто важное. Но сама никого не убивала. Если я это докажу, то заработаю пятьсот долларов. Имею право попробовать. Ничего противозаконного тут нет.

– Конечно, нет, – кивнул Уэббер. – И если бы вы меня окончательно убедили, я бы первый стал вам помогать. Правда, жену Кингсли мы пока не нашли, но и времени у нас почти не было. Однако помогать вам подсиживать одного из моих парней я не буду.

– Я слышал, как вы назвали Дегармо Элом, – сказал я. – Но я имел в виду Олмора. Его имя Альберт, сокращенно – тоже Эл.

Уэббер посмотрел на свой большой палец и спокойно сказал:

– Но доктор не был женат на этой девице. А Дегармо был. Она ему, кстати, устроила веселую жизнь. После ее штучек в нем и завелась вся эта дрянь.

Я замер и, помолчав, сказал:

– Я и не подозревал. Кое-что теперь ясно. Что это была за девушка?

– Стерва, правда умная и привлекательная. С мужчинами делала что хотела. Могла заставить их валяться у себя в ногах. Но скажите против нее хоть слово, и этот бешеный придурок тут же оторвет вам голову: не может ее забыть, хоть она с ним и развелась.

– Он слышал, что она мертва?

Уэббер с минуту молчал.

– Говорить он об этом не говорил. Но, видимо, слышал, если в горах погибла именно она.

– Насколько мне известно, он ее там так и не нашел.

Я поднялся на ноги и наклонился над столом:

– Вы меня не разыгрываете, капитан?

– Ни капельки. Такие мужчины тоже встречаются, и женщины вьют из них веревки. Только не подумайте, будто он искал ее, чтобы убить.

– Ничего я не думаю, – сказал я. – Но чем черт не шутит. Интересно, хорошо ли он знает тамошнюю местность. Тот, кто ее убил, знал досконально.

– Все это, надеюсь, останется между нами, – сказал Уэббер.

Я кивнул, но ничего не пообещал. Затем, еще раз попрощавшись, ушел. Он смотрел мне вслед, и вид у него был недовольный и грустный.

«Крайслер» стоял на полицейской стоянке сбоку здания. Ключи были на месте, а крылья не покорежены. Слова своего Куни не сдержал. Я доехал до Голливуда и поднялся в свою квартиру в «Бристоле». Часы показывали около двенадцати.

В зеленом со слоновой костью коридоре было пусто и тихо, только в какой-то из квартир трезвонил телефон. Когда я подошел к своей двери, звук стал громче. Я ее открыл. Надрывался именно мой телефон.

Я прошел в темноте через комнату к дальней стене, где на дубовой полочке стоял аппарат. С тех пор как я открыл дверь, он выдал не менее десяти звонков.

Я поднял трубку. Звонил Дерас Кингсли, Голос у него был напряженный, ломкий:

– Черт! Где вас носит? Который час не могу дозвониться.

– Теперь дозвонились, – сказал я. – В чем дело?

– Она объявилась.

Я крепко сжал трубку, медленно втянул в легкие воздух и так же медленно выпустил его:

– Дальше.

– Я почти рядом. Буду у вас через пять-шесть минут. Готовьтесь в дорогу, – сказал он и нажал на рычаг.

Я стоял как столб, зажав трубку в руке. Затем положил ее на место и посмотрел на свои пальцы. Они были напряжены и полусжаты, словно все еще что-то держали.

28

В дверь осторожно постучали, и я пошел открывать. Кингсли выглядел огромным, как бегемот. Он был в вязаном спортивном жакете кремового цвета и желтом с зеленым шарфе под поднятым воротником. На голове низко сидела шляпа коричневатых оттенков, глаза под мягкими полями казались больными, словно у раненого животного.

Рядом с ним, в брюках, сандалиях, темно-зеленом плаще и без шляпки стояла мисс Фромсет. Ее черные волосы зловеще поблескивали, в ушах болтались маленькие сережки в виде цветков гардении – два цветка под каждой мочкой. Вместе с ней в квартиру ворвался запах «Жемчужины Гиллерлейнов. Королевы благовоний».

Я закрыл дверь, махнул рукой в сторону кресел и сказал:

– Выпивка, думаю, никому из нас не помешает.

Мисс Фромсет села, положила ногу на ногу и осмотрелась в поисках сигарет. Найдя пачку, она закурила, размашистым, эффектным жестом потушила спичку и холодно улыбнулась в потолок.

Кингсли застыл посередине комнаты, крепко сжав губы. Я отправился на кухню, смешал три коктейля и, подав их гостям, устроился со своим бокалом на стуле у шахматного столика.

– Чем были заняты и что у вас с ногой? – спросил Кингсли.

– Меня лягнул страж закона. Подарок от полиции Бей-Сити. Такие подарки раздают там направо и налево. Что касается занятий, то я просто посетил тюрьму – за вождение машины в пьяном виде. И, судя по выражению на вашем лице, мне не миновать ее снова.

– Не понимаю, о чем вы, – резко сказал он. – Совершенно не понимаю. Нашли время шутить!

– Хорошо, не буду. Так что она сказала и где она?

Не выпуская своего бокала, он сел, пошевелил пальцами правой руки и, сунув ее во внутренний карман жакета, вытащил длинный конверт.

– Нужно ей это передать. Здесь пятьсот долларов. Она просила больше, но сейчас негде взять. И так с трудом дали по чеку в ночном клубе. Ей надо срочно уехать из города.

– Из какого? – спросил я.

– Из Бей-Сити. Где она там остановилась, не знаю. Но с вами у нее встреча в «Ленивом павлине» на бульваре Аргуелло, около Восьмой улицы.

Я посмотрел на мисс Фромсет. Она все еще глядела в потолок, словно ее ничего не касалось.

Кингсли бросил конверт на полированный шахматный столик. Я заглянул в него. Все нормально – там действительно были деньги. Я их оставил лежать, где лежат, и в недоумении спросил:

– А почему бы ей не снять свои собственные? Чек на наличные обменяют в любом отеле. Или ей уже закрыли счет?

– Все эти разговоры ни к чему, – веско сказал Кингсли. – Она в беде. Правда, не пойму, откуда она узнала, что ей грозит опасность. Разве полиция уже объявила о розыске?

Я ответил, что не знаю, мне было недосуг слушать их сообщения.

– Я вел беседы с самими полицейскими, лицом к лицу.

– Ей рискованно куда-либо соваться со своими чеками. Раньше было можно, а теперь нельзя, – ответил Кингсли и, медленно подняв глаза, посмотрел на меня отсутствующим взглядом.

– Ну хорошо, Пусть так. Хотя, честно говоря, не вижу тут никакой логики. Значит, она в Бей-Сити. Вы-то с ней сами говорили?

– Нет. Разговаривала мисс Фромсет. Кристл позвонила в контору как раз в конце рабочего дня, но у меня сидел полицейский из Бей-Сити, некий капитан Уэббер. Мисс Фромсет, естественно, попросила ее перезвонить чуть позже. Свой телефон Кристл не оставила.

Я посмотрел на мисс Фромсет. Она оторвала взор от потолка и перевела его мне на макушку. Глаза у нее были словно задернуты занавесками.

– Я и не хотел с ней говорить, – продолжал Кингсли. – А она не хотела говорить со мной. Видеть ее я тоже не хочу. Теперь нет сомнений, что именно она застрелила Лавери. Уэббер в этом уверен.

– Одни слова. Ему не обязательно говорить то, что он думает на самом деле. Но все же – откуда она узнала, что полиция ее разыскивает? Вот вопрос. Не подслушивала же она ради удовольствия их переговоры по рации. Ладно, оставим. Итак, она перезвонила позже. И что?

– Было уже полседьмого. Пришлось сидеть в конторе и ждать звонка, – сказал Кингсли и повернул голову к девушке. – Сами ему расскажите.

– Я сняла трубку в кабинете мистера Кингсли, – сказала мисс Фромсет. – Он сидел рядом со мной. Она потребовала, чтобы деньги подвезли к «Павлину», и спросила, кто их доставит.

– Испуга в голосе не было?

– Ни капельки. Он звучал совершенно спокойно. Даже показался мне каким-то ледяным. Она все до мелочей продумала. Например, догадалась, что деньги, скорей всего, привезет кто-то посторонний, не Дерри… я хотела сказать – не мистер Кингсли…

– Можете звать его Дерри. Я пойму о ком речь.

Она чуть улыбнулась и продолжала:

– В общем, миссис Кингсли будет заходить в «Ленивого павлина» каждый час, в первые десять-пятнадцать минут. Я… я подумала, что поедете вы, и описала ей именно вас. Но вы должны надеть шарф Дерри. Я ей про него сказала. Он держит кое-какие вещи у себя в конторе, а этот шарф вполне приметный.

Приметный? Не то слово. Точно в яичные желтки воткнули ярко-зеленые стручки фасоли. Я был бы менее приметен, если бы вломился туда с красно-бело-голубой тачкой.

– Не такая уж она и дура, – сказал я. – Все рассчитала.

– Сейчас не до шуток, – оборвал меня Кингсли.

– Не повторяйтесь, – сказал я. – Вы что, действительно думаете, будто я поеду и передам ей деньги на отъезд, когда у нее на хвосте полиция?

Он помял рукой колено, и его лицо исказила кривая улыбка:

– Рискованно, согласен. Ну так как, поедете?

– Мы все делаемся соучастниками преступления, укрывателями. Муж и его личная секретарша еще как-нибудь да выкрутятся. А куда они отправят отдыхать меня, никого не волнует.

– Я готов заплатить за риск, – сказал Кингсли. – К тому же мы не будем соучастниками, если она невиновна.

– Тут вы правы. Иначе я бы с вами и не разговаривал. Кроме того, если я решу, что она убийца, то сдам ее в полицию.

– Говорить с вами она не станет.

Я взял со стола конверт и сунул в карман.

– Станет, иначе не получит деньги. – Я посмотрел на свои часы. – Если отправиться прямо сейчас, можно успеть к пятнадцати минутам второго. В баре к этому часу ее уже успели разглядеть с ног до головы. Чертовски приятно!

– Она перекрасилась в каштановый цвет, – сказала миссис Фромсет. – Может быть, это хоть как-то поможет…

Я прикончил коктейль и встал. Кингсли проглотил свой одним махом, тоже встал и, сняв с шеи шарф, протянул мне.

– Почему к вам в Бей-Сити привязалась полиция? – спросил он.

– Мисс Фромсет любезно раздобыла мне кое-какую информацию, и я взялся за поиски некоего Талли, который расследовал дело миссис Олмор. В результате угодил в каталажку – полицейские следили за его домом. – Я повернулся к стройной темноволосой мисс Фромсет:

– Сами объясните мистеру Кингсли что к чему, у меня сейчас нет времени на подробности. Да они и не имеют особого значения. Вы, друзья, останетесь пока здесь?

Кингсли отрицательно помотал головой:

– Поедем ко мне и будем ждать вашего звонка.

Мисс Фромсет поднялась и зевнула:

– Я устала, Дерри. Хочу домой и спать.

– Придется поехать со мной, – сказал он, как отрезал. – А то я с ума сойду в одиночестве.

– Где вы живете, миссис Фромсет? – спросил я.

– Здание «Брайзон» на Сансет-плейс, квартира 716. – Она окинула меня оценивающим взглядом. – А зачем вам?

– Мало ли что понадобится.

Лицо у Кингсли было раздраженным, но глаза все еще оставались печальными, как у раненого животного. Я накрутил его шарф себе на шею и отправился в кухню, чтобы выключить свет. Когда я вернулся, они оба стояли у двери. Кингсли обнимал ее одной рукой за плечи. Она казалась усталой и не особенно довольной.

– Я… я надеюсь… – начал было он, затем вдруг шагнул ко мне и протянул руку. – Вы отличный парень, Марло.

– Бросьте, – сказал я. – И катитесь отсюда.

Он как-то странно посмотрел на меня и вышел.

Я подождал, пока они вызвали лифт, захлопнули двери и уехали вниз, затем сам сбежал по лестнице в подвальный гараж и снова сел в «крайслер».

29

Узкий фасад «Ленивого павлина» выходил на бульвар рядом с магазинчиком подарков, в витрине которого поблескивали маленькие хрустальные зверюшки. Облицованный черепицей вход украшал мягко подсвеченный витраж с павлином. Я зашел внутрь, обогнул китайскую ширму и, оглядев бар, сел с краю в маленькой кабинке. Янтарный свет, ярко-красная кожа кресел, пластиковые столики. В одной из кабинок, уныло, с остекленевшими от скуки глазами потягивали пиво четыре солдата. Напротив них за столиком разговаривали две девушки и двое разодетых мужчин. Никого, кто бы отвечал моим представлениям о Кристл Кингсли, я не заметил. Худой официант с лицом, как обглоданная кость, и злыми глазками положил на мой столик салфетку с вышитым павлином и принес коктейль «бакарди». Я сделал глоток и посмотрел на янтарный циферблат часов над баром. Стрелка слегка перевалила за пятнадцать минут второго.

Один из мужчин, сидевших с девушками, внезапно встал и вышел.

– Зачем ты его обидела? – раздался голос второго мужчины.

– «Обидела»? Скажите, пожалуйста! – зазвенел женский голосок. – А знаешь, что он мне предложил?

– Но обижать-то зачем? – проворчал мужчина. Один из солдат вдруг басисто хохотнул, но тут же загорелой рукой как бы стер с лица улыбку и запил ее пивом. Я потрогал ногу. Под коленом все еще саднило.

В бар с утренними газетами вбежал парнишка-мексиканец, маленький, с бледным лицом и огромными черными глазами. Он затрусил вдоль кабинок, надеясь продать пару номеров до того, как бармен выгонит его. Я купил газету, чтобы посмотреть, нет ли какого-нибудь интересного убийства, но ничего не нашел.

Я сложил ее и тут увидел, что в баре откуда-то появилась и, не глядя ни на кого, идет вдоль кабинок стройная шатенка в черных брючках, желтой блузке и длинном сером жакете. Я сразу не смог сообразить, знакома она мне или просто у нее одна из тех худощавых, грубовато-привлекательных мордашек, которые видишь на улице тысячами. Шатенка тем временем скрылась за ширмой у выхода. Через две минуты в зал вернулся парнишка с газетами и, стрельнув глазами в сторону бармена, подскочил к моему столику.

– Мистер, вас. – И с хитроватым блеском в огромных глазах, поманив меня пальцем, он убежал.

Я допил коктейль и вышел за ним. Девушка в сером жакете, желтой блузке и черных бриджах стояла у магазина подарков и разглядывала витрину. Когда я появился в дверях, она скосила глаза в мою сторону. Я подошел. Она повернулась и еще раз взглянула на меня. Лицо у нее было бледное, усталое, волосы казались совсем темными. Снова отвернувшись к стеклу, она сказала:

– Отдайте мне, пожалуйста, деньги.

От ее дыхания на зеркальной витрине появилось мутное пятнышко.

– Я еще не знаю, кто вы.

– Знаете, – тихо проговорила она. – Сколько вы принесли?

– Пятьсот.

– Мало, – сказала она. – Очень мало. Давайте быстрей. Я прождала вас тут целую вечность.

– Где мы можем поговорить?

– Это необязательно. Отдайте деньги, и разойдемся в разные стороны.

– Не спешите. Не все так просто. Я играю с огнем и хочу по крайней мере знать, что творится и чем я рискую.

– Черт вас подери, – зло сказала она. – Почему он не явился сам? Не желаю ни с кем разговаривать. Мне надо быстрей уехать.

– Вам же самой не хотелось его видеть. Он сказал, что вы даже не пожелали говорить с ним по телефону.

– Верно, – бросила она и тряхнула волосами.

– Но со мной поговорить придется, – сказал я. – Так просто, как он, я не отстану, и некоторая предосторожность мне совсем не помешает.

– До чего он мил. – В ее голосе звучала издевка. – Без сыщиков никуда.

– Он хотел, как лучше. Самому ему трудно было решить, что предпринять.

– О чем вы хотите говорить?

– О вас. Где вы были, что делали, куда собираетесь и тому подобное. Ничего особенного, но для меня это важно.

Она дыхнула на стекло витрины и подождала, пока пятно исчезнет.

– Для вас же лучше, – сказала она холодным ровным тоном, – отдать деньги и оставить меня в покое.

– Нет.

Она еще раз искоса взглянула на меня и нетерпеливо пожала плечами.

– Что же. Нет так нет. Я остановилась в «Гранаде». Это два квартала к северу по Восьмой улице. Квартира 618. Только дайте мне минут десять. Я хочу пойти одна.

– У меня машина.

– Я предпочитаю сама.

Она быстро повернулась и ушла. Дойдя до угла, она пересекла бульвар и исчезла в тени деревьев. Я сел в «крайслер» и подождал десять минут.

Некрасивое серое здание «Гранады» стояло на углу. Входная дверь без крыльца была из зеркального стекла. Я повернул машину за угол и увидел вывеску «Гараж». Съехав по спуску, я оказался в пропахшей резиной тишине среди рядов автомобилей. Из стеклянной кабинки вышел долговязый негр и оглядел «крайслер».

– Я хочу ненадолго оставить машину и подняться наверх. Сколько это будет стоить?

Он хитро посмотрел на меня.

– Уже поздно, босс. И смахнуть пыль не мешает. Доллар.

– Ничего себе!

– Доллар, – повторил он деревянным голосом.

Я выбрался из машины и протянул ему купюру. Он дал мне взамен квитанцию и уже бесплатно добавил, что лифт находится за его кабинкой, около мужского туалета.

Я поднялся на шестой этаж и двинулся по коридору, разглядывая цифры на дверях, прислушиваясь к тишине и вдыхая морской воздух, ползущий из балконных дверей. Заведение выглядело довольно пристойно. Как и всюду, здесь, видимо, проживали несколько веселых дам, что и объясняло поборы. Крупный психолог этот долговязый!

Я подошел к двери под номером 618, постоял чуточку снаружи и тихо постучал.