Текст книги "Блондинка в озере"

Автор книги: Раймонд Чэндлер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)

33

Мы вышли в коридор и направились в противоположную от соседней квартиры сторону. Из ее все еще открытой двери бил свет и доносились спорящие голоса. Рядом стояли двое в штатском и курили в рукав, словно дул ветер.

Завернув за угол, мы подошли к лифту. Но Дегармо открыл дверь на пожарную лестницу, расположенную за шахтой, и, ухая по бетонной лестнице, стал спускаться этаж за этажом вниз. На первом этаже он остановился, взялся за ручку двери в вестибюль и прислушался.

– Машина есть? – спросил он меня.

– Да, стоит в гараже.

– Прекрасно.

Мы спустились еще ниже, в темный гараж, Из конторы вышел долговязый негр, и я отдал ему квитанцию. Окинув вороватым взглядом полицейскую форму Малыша, негр молча показал на «крайслер».

Дегармо уселся за руль, я – рядом с ним, а Малыш забрался на заднее сиденье. Машина выбралась в туманную прохладу ночной улицы. За два квартала от нас появился большой полицейский автомобиль с двумя красными мигалками.

Дегармо сплюнул в окно и повернул «крайслер» в противоположную сторону.

– Это Уэббер, – сказал он. – Опять опаздывает на похороны. В этот раз, Малыш, мы таки утерли ему нос.

– Не нравится мне ваша затея, лейтенант. Честное слово, не нравится.

– Держи хвост пистолетом, парень. Тебя еще, глядишь, возьмут назад в уголовный отдел.

– Пусть не возьмут, зато сохраню какую-никакую работу, – сказал Малыш. Смелость из него быстро улетучивалась.

Кварталов десять Дегармо гнал на большой скорости, затем чуть сбросил газ.

– Вам лучше знать, что вы делаете, лейтенант, – нервно сказал Малыш. – Но этой дорогой к муниципалитету не попадешь.

– Правильно, – сказал Дегармо. – А мы туда и не собираемся.

Машина совсем замедлила ход и почти вползла в улицу с маленькими аккуратными домами. Дегармо плавно нажал на тормоза, остановился у обочины посреди квартала и, перекинув руку через спинку сиденья, повернул голову к Малышу:

– Так ты считаешь, ее убил он?

– Мое дело маленькое, – сдавленным голосом ответил Малыш.

– У тебя есть фонарь?

– Нет.

– Фонарь лежит в кармане у левой дверцы, – сказал я. Малыш покопался там, щелкнул выключателем – и зажегся яркий луч.

– А теперь посмотри ему на затылок, – приказал Дегармо.

Луч скользнул по салону и застыл. За спиной у меня раздалось сопение и что-то коснулось опухоли на затылке. Я дернулся. Луч погас, и машину снова наполнила темнота улицы.

– По-моему, его оглушили, лейтенант, – сказал Малыш. – Ничего не пойму.

– И ту девушку оглушили, – сказал Дегармо. – Только шишка не очень заметная. Но она есть. Ее оглушили, чтобы сначала раздеть и расцарапать, а уж потом придушить. Иначе из царапин не пошла бы кровь. И все это тихо, без шума. И телефона в квартире нет. Как ты думаешь, кто сообщил об убийстве в полицию, Малыш?

– Откуда мне, к черту, знать? Позвонил какой-то человек и сказал, что в доме «Гранада» на Восьмой улице, в квартире 618, лежит труп. Когда вы появились, Рид все еще разыскивал фотографа. Дежурный доложил, что голос был хриплый, скорее всего, измененный. Фамилии звонивший не назвал.

– То-то и оно, – сказал Дегармо. – А если бы ее убил ты сам, Малыш, как бы ты выбрался из дома?

– Взял бы и ушел, – ответил Малыш. – Проще простого! Эй! – внезапно рявкнул он на меня. – А вы какого черта остались?

Я не ответил.

– Ты бы стал лазить по окнам на шестом этаже и вламываться в чужие комнаты, где, того и гляди, застанешь людей? – монотонно продолжал Дегармо. – Стал бы притворяться хозяином и тратить время на телефонный звонок в полицию? А, Малыш? Труп ведь мог пролежать в квартире хоть целую неделю. А потом ищи-свищи. Так упустил бы ты свой шанс, Малыш?

– Думаю, нет, – осторожно сказал Малыш. – Я бы вообще не стал звонить. Но от сексуальных маньяков жди чего угодно, лейтенант. Они же ненормальные. К тому же у этого фрукта мог быть помощник, который его и огрел, чтобы подставить под арест.

– Последнее ты сам придумал или где вычитал? – фыркнул Дегармо. – Торчим мы тут, разговоры разговариваем, а тот, кто знает все ответы, сидит рядом, да отмалчивается. – Он повернул ко мне свою крупную голову. – Так что ты там делал, приятель?

– Сам не знаю, – сказал я. – От удара память отшибло.

– Мы поможем, – сказал Дегармо. – Отвезем сейчас за город – это недалеко, всего несколько миль. Там будет спокойно. Посидишь, полюбуешься звездами и все вспомнишь. Еще как вспомнишь!

– К чему вам это, лейтенант? – спросил Малыш, – Лучше вернемся в муниципалитет. И вообще, есть у нас устав или нет?

– Плевать мне на устав, – сказал Дегармо. – Мне этот тип нравится. Хочу с ним спокойно побеседовать. Правда, он стесняется, но это ничего. Как-нибудь уговорю.

– Без меня, – сказал Малыш.

– И что же ты собираешься делать?

– Вернусь в муниципалитет.

– Никто тебя не держит. Иди, раз уж ты любишь ходить пешком.

Малыш какое-то время молчал.

– Люблю, очень люблю, – сказал он наконец спокойным тоном и, открыв дверь, выбрался на тротуар. – Надеюсь, вам понятно, лейтенант, что мне придется доложить.

– Понятно, – сказал Дегармо. – Передай Уэбберу привет. И когда он будет в следующий раз заказывать бифштекс, пусть поставит в память обо мне пустую тарелку.

– Ничего не пойму, какой-то темный лес, – сказал маленький полицейский и захлопнул дверцу.

Дегармо завел мотор и сразу, чуть ли не с места, набрал скорость в сорок миль. Через три квартала на спидометре было уже пятьдесят. У проспекта машина замедлила ход, повернула на восток и поехала уже нормально. Иногда мимо нас проносились поздние автомобили, но больше ничто не нарушало холодную предрассветную тишину. Через некоторое время мы выехали за город.

– Пришла пора и мне послушать, – сказал Дегармо флегматично. – Может, вместе мы в этом деле разберемся.

«Крайслер» преодолел подъем и пошел вниз, через парк при доме престарелых. Над высокими фонарями светились нимбы от ночного тумана с залива. Я начал говорить:

– Кингсли пришел ко мне сегодня вечером и сказан, что позвонила жена. Ей срочно требовались деньги. Отвезти их должен был я, а заодно и помочь, если она попала в беду. У меня, правда, на этот счет имелись свои планы. В общем, ей описали мою внешность и назначили встречу в бульваре Аргуелло. Она должна была там появляться в первую четверть каждого следующего часа.

– Значит, хотела удрать, а удирают, как правило, по какой-то причине. К примеру, после убийства, – сказал он медленно и, слегка подняв руки, тут же снова бросил ил на баранку.

– Я приехал туда спусгя несколько часов. Меня предупредили, что она перекрасила волосы в каштановый цвет. Но когда в кафе мимо моего столика прошла шатенка, я ее не узнал. Я ведь ее видел только на фотографии, но даже на хорошей фотографии не всегда уловишь сходство. Затем по ее просьбе мексиканский мальчишка вызвал меня на улицу. Говорить она не хотела – требовала деньги. А мне позарез нужно было поговорить. И в конце концов она поняла, что не отделается, и сообщила, что живет в «Гранаде». Только прежде чем идти туда, пришлось дать ей десять минут форы.

– Как раз достаточно, чтобы устроить засаду, – сказал Дегармо.

– Засада там, само собой, была, но я не уверен, что ее устроила она. Ей ведь не хотелось, чтобы я приходил, не хотелось того разговора. С другой стороны, она понимала, что я не отстану и, прежде чем отдать деньги, потребую объяснений. Поэтому все ее отнекивания могли быть просто игрой. Что-что, а играть она умела. За это могу поручиться. В общем, я пришел, и мы поговорили. Ничего интересного она не сообщила. Но потом разговор зашел об убийстве Лавери, и тут она раскололась подозрительно быстро. Я объявил, что сейчас сдам ее в полицию.

Мы проехали мимо Уэствуда. Городок был темный, светилась только ночная бензозаправка, да несколько окон в отдаленных жилых домах.

– Она выхватила пистолет, – продолжал я. – Думаю, не шутила. Но подошла слишком близко, и мне удалось зажать рукой ее голову. Пока мы барахтались, кто-то вынырнул из-за зеленой портьеры и оглушил меня. Когда я очнулся, она была уже мертва.

– Успел заметить, кто ударил? – невозмутимо спросил Дегармо.

– Нет. Заметил только – даже скорее почувствовал, что это был мужчина, и довольно крупный. А вот это я нашел на кушетке в куче одежды. – Я достал из кармана желто-зеленый шарф и положил его на колено Дегармо. – Вечером он был на Кингсли.

Дегармо взял шарф и поднял его к приборному щитку.

– Такой ни с чем не перепутаешь, – сказал он. – Прямо в глазах рябит. Значит, Кингсли? Черт! А дальше?

– Дальше я услышал стук в дверь. В себя я еще не пришел, в голове – туман, в душе – страх. Ботинок и пиджака на мне нет, да еще все облито джином. Видик и запах еще те. Поди докажи, что ты не раздевал и не душил ее. В общем, я выбрался из окна ванной, привел себя, как мог, в порядок… Остальное вам известно.

– Чего же ты… почему вы не спрятались в соседней квартире? – спросил Дегармо.

– А какой смысл? Даже у полицейских из Бей-Сити хватило бы ума обнаружить, куда я делся. Нет, у меня был только один шанс – уйти из здания, пока они не осмотрели ванную. Не попадись мне вы, могло выгореть.

– Вряд ли, – сказал Дегармо. – Но я все понимаю. А какие у него были мотивы?

– У Кингсли? Если, конечно, это он убил. Мотивов и причин тут хватает. Она доставляла ему массу неприятностей, обманывала, мешала карьере, наконец, пристрелила человека. Еще у нее была куча денег, а Кингсли хотел жениться на другой. Он мог испугаться, что с такими деньгами она уйдет от наказания и только посмеется над ним. Даже если бы ее осудили, денег ему все равно не видать. Но в случае смерти не пришлось бы и разводиться. Да мало ли тут мотивов! К тому же подвернулся случай сделать козлом отпущения вашего покорного слугу. Меня бы в конце концов оправдали, но путаница задержала бы следствие. Кстати, если бы убийцы не надеялись выкрутиться, было бы куда меньше преступлений.

– Убить ее мог и кто-то другой, кого мы не знаем, – сказал Дегармо. – Даже если Кингсли и приезжал к ней сегодня. С делом Лавери тоже не все однозначно.

– Вам видней.

– Видней-то видней, но если я расколю этот орешек, то отделяюсь простым взысканием. Не расколю – придется убираться из города на своих двоих. Вы вот сказали, что я глуп. Может, и глуп. Но если я чего и умею, так это заставлять людей говорить. Где живет Кингсли?

– Беверли-Хилс, Карсон-драйв, дом 965. Это приблизительно пятый квартал по левой стороне после поворота на север, к горам. Недалеко от Сансета. Я там не был, но нумерацию домов знаю.

Дегармо отдал мне желто-зеленый шарф.

– Суньте до поры до времени в карман.

34

Дом был двухэтажный, белый, с темной крышей. Яркая луна словно выкрасила его стены свежей краской. Окна фронтона снизу прикрывали невысокие кованые решетки. Впереди зеленела ровная лужайка, а дверь располагалась под углом, в выступе стены. Свет в окнах не горел, по крайней мере в тех, что были на виду.

Дегармо вылез из машины и пошел по дорожке, поглядывая в сторону гаража. Потом, свернув на подъездной путь, исчез за углом. Я слышал, как поднялась и со стуком опустилась дверь. Появившись из-за угла, он отрицательно помотал головой и направился по траве к входной двери. Нажав большим пальцем звонок, Дегармо другой рукой выудил из кармана сигарету и сунул ее в зубы.

Прикуривая, он отвернулся от двери, и пламя спички высветило на его лице глубокие складки. Через некоторое время над дверью загорелась лампочка, и открылся глазок. Дегармо поднес к глазку полицейский значок. Дверь медленно, как бы нехотя, отворилась, и он скрылся внутри.

Его не было около пяти минут. В разных окнах дома вспыхивал и гас свет. Наконец он вышел и направился к машине. Лампочка над дверью потухла, и дом снова погрузился в темноту.

Дегармо остановился около меня, попыхивая сигаретой и поглядывая вдоль улицы.

– В гараже только один маленький автомобиль, – сказал он. – Повариха утверждает, что это ее машина. Кингсли дома нет. Его не видели с самого утра. Я прошел по всем комнатам. Думаю, не врут. Во второй половине дня приходил Уэббер с помощником – снимать отпечатки пальцев в спальне. Кругом еще рассыпан тальк. Он собрался сравнить эти отпечатки с теми, что сняты в доме Лавери. О результатах мне не сказали. А где Кингсли может быть сейчас?

– Где угодно, – ответил я. – В дороге, в гостинице. Или успокаивает нервы в турецких банях. Но в первую очередь имеет смысл поискать его у подружки. Зовут Фромсет, живет ближе к центру, в здании «Брайзон» на Сансет-плейс.

– Чем занимается? – спросил Дегармо, садясь за руль.

– Обороняет его приемную, а после работы держит за ручку, утешает. Но вовсе не дешевая кокетка. И мозги у нее есть, и вкус.

– Все это ей скоро понадобится, – сказал Дегармо и, свернув на восток, погнал машину к центру города.

Через двадцать пять минут мы подъехали к роскошному белому зданию с лепниной. Во дворе стояли вычурные фонари и высокие финиковые пальмы, а к парадному в форме буквы «L» вела через мавританскую арку мраморная лестница. Вестибюль показался мне слишком большим, а ковер в нем – слишком голубым. Еще его украшали голубые кувшины из «Али-Бабы», в которых можно было прятать слонов. За конторкой сидел ночной дежурный с крошечными, не больше ногтя, усиками.

Дегармо заспешил мимо него к открытому лифту, рядом с которым дремал на табуретке усталый старик лифтер.

– Подождите минутку, – тявкнул ему вслед дежурный. – Вы к кому?

Дегармо повернулся на каблуках и, сделав круглые глаза, спросил меня:

– Он сказал «к кому»?

– Ага, только не бейте его сразу. Это не матерные слова.

– Знаю, что не матерные. – Дегармо облизнул губы. – Только надоело их выслушивать. – Он повернулся к дежурному. – Нам нужно в квартиру 716, приятель. Есть возражения?

– Есть, – холодно заявил дежурный. – Мы не привыкли пускать гостей в… – Он поднял руку и глянул на узкие продолговатые часы, – …в двадцать три минуты пятого.

– Я так и подумал, – сказал Дегармо, – потому и решил вас не тревожить. – Он вынул из кармана полицейский значок и повернул его так, чтобы свет заиграл на золотистой с голубым эмали. – Я лейтенант полиции.

– Что ж, – дежурный передернул плечами, – надеюсь, все обойдется без шума. Сейчас я о вас предупрежу. Ваши имена, пожалуйста.

– Лейтенант Дегармо и мистер Марло.

– В квартире 716 проживает, кажется, мисс Фромсет. Одну минутку.

Он пошел за стеклянную перегородку, к телефону, довольно долго ждал ответа и, вернувшись к нам, кивнул:

– Мисс Фромсет дома. Она вас примет.

– Прямо камень с души, – сказал Дегармо. – И, ради бога, не посылайте за нами своего детектива. У меня на этих топтунов аллергия.

Дежурный холодно улыбнулся, и мы вошли в лифт.

На седьмом этаже стояла тишина и прохлада, а коридор оказался длиной в целую милю. Наконец мы подошли к двери с позолоченными цифрами «716», окруженными венчиком из позолоченных же листьев. Рядом белела кнопка звонка. Дегармо надавил на нее, и в квартире забренчали колокольчики. Дверь открылась.

На мисс Фромсет была пижама и стеганый халат. На ногах – маленькие домашние туфли на высоких каблуках и с кисточками. Темные волосы соблазнительно падали на плечи. Ночной крем с лица она стерла и слегка подкрасилась.

Мы прошли мимо нее в довольно узкую комнату с несколькими красивыми овальными зеркалами и старинной мебелью в чехлах. Мебель явно была ее собственной.

Мисс Фромсет уселась в широкое изящное кресло на двоих, откинулась и стала ждать, пока кто-то из нас не заговорит.

– Это лейтенант Дегармо из Бей-Сити, – сказал я. – Мы с ним разыскиваем Кингсли. Дома его нет. Часом не подскажете, как его найти?

– Дело такое срочное? – спросила она, не глядя на меня.

– Да. Кое-что произошло.

– Что?

– Нам просто надо выяснить, где он, сестричка, – вмешался Дегармо. – Сейчас не до светских бесед.

Она посмотрела на него безо всякого выражения и снова обратилась ко мне:

– Лучше, если бы вы все же рассказали, мистер Марло.

– Я поехал с деньгами в Бей-Сити. Мы встретились, как было условлено, и я пошел к ней в квартиру, чтобы поговорить. Там меня кто-то оглушил – какой-то человек прятался за портьерой. Рассмотреть его мне не удалось. Когда я пришел в себя, она была мертва.

– Мертва?

– Да.

Ее очаровательные глаза закрылись, а уголки красивых губ поползли вниз. Затем она рывком встала, подошла к мраморному столику на гнутых ножках, вынула из серебряной чеканной табакерки сигарету и прикурила. Глядя отсутствующим взглядом на столик, она стала махать спичкой – все медленнее и медленнее. Наконец, ее рука замерла, хотя спичка продолжала еще гореть. Она бросила ее в пепельницу и повернулась лицом к нам.

– Мне, видимо, полагается пустить слезу или что-то в этом духе, – сказала она. – Но я совершенно ничего не чувствую.

– Ваши чувства никого не интересуют, – сказал Дегармо. – Мы хотим лишь знать, где Кингсли. Можете сообщить, можете не сообщать. Решайте.

– Он действительно полицейский из Бей-Сити? – невозмутимо спросила она у меня.

Я кивнул.

Медленно, с очаровательным достоинством она повернулась к Дегармо и с презрением сказала:

– В таком случае, по какому праву этот хам ввалился в мою квартиру?

Дегармо мрачно посмотрел на нее, ухмыльнулся и, пройдя через комнату, вытянул свои длинные ноги в глубоком мягком кресле.

– Что ж, – сказал он мне, – продолжайте с ней сами. Я могу попросить помощи у здешних ребят, но пока им объяснишь, что к чему, пройдет вечность.

– Мисс Фромсет, – сказал я, – если вам известно, где он или куда поехал, пожалуйста, говорите. Его необходимо отыскать.

– Зачем? – спросила она холодно. Дегармо откинул голову и захохотал:

– Вот так умница! Она, видно, считает, что мы собираемся держать смерть жены от него в секрете.

– Она куда умнее, чем вам кажется, – сказал я. Его лицо посуровело и, окинув ее нахальным взглядом, он прикусил большой палец.

– Вы его ищете только для того, чтобы сообщить новость? – спросила она.

Я вынул из кармана желто-зеленый шарф и расправил его:

– Найдено в квартире, где ее убили. Я думаю, вам знаком этот шарф.

Непроницаемым взглядом она посмотрела на шарф, потом на меня:

– Вы хотите, чтобы я вам полностью доверилась, мистер Марло? Но ведь вы оказались не таким уж умелым сыщиком.

– Хочу. Более того, прошу о доверии. А о моих профессиональных качествах судить пока еще рано.

– Цирк! – вмешался Дегармо. – Из вас бы получилась прекрасная клоунская пара. Не хватает только акробатов на заднем плане. Тем не менее…

– Как ее убили? – перебила она, словно Дегармо вообще не было в комнате.

– Раздели, расцарапали и задушили, – сказал я.

– Ничего подобного Дерри совершить не мог, – сказала она спокойно.

Дегармо причмокнул губами и сказал:

– А вот это не скажите. Человек на все способен. Кому-кому, а полицейским, сестричка, это хорошо известно.

Она даже не взглянула в его сторону.

– Вам, судя по всему, не терпится узнать, куда мы пошли после визита к вам и проводил ли он меня домой?

– Да.

– Если бы он меня провожал, ему бы не хватило времени доехать до Бей-Сити и убить ее. Правильно?

– В общем, да.

– Так вот, никуда он меня не провожал, – медленно произнесла она. – Минут через пять после ухода от вас я поймала на Голливудском проспекте такси и больше его не видела. Думала, он поехал домой.

– Обычно подружки помогают своим приятелям с алиби, – сказал Дегармо. – Правда, люди, как известно, бывают разные.

– Он хотел меня проводить, – сказала мне мисс Фромсет, – но ему было не по пути, к тому же мы оба очень устали. А говорю я вам все это лишь потому, что не верю в его вину. Иначе бы ничего не сказала.

– Значит, время у него было, – сказал я. Она помотала головой:

– Не знаю. Откуда мне знать, сколько на это требуется времени? Неизвестно мне и то, как он узнал, где ее искать. Во всяком случае, не от нее и не от меня. Мне она свой адрес не сообщала. – Ее глаза пристально, изучающе вглядывались в мои. – О таком доверии шла речь, мистер Марло…

Я сложил шарф и сунул его назад в карман:

– Нам надо выяснить, где он.

– Не имею ни малейшего представления. – Она следила, как я складываю шарф, и остановила взгляд на моем кармане. – Вы сказали, что вас оглушили. Вы что, совсем потеряли сознание?

– Да. Кто-то прятался за портьерой. А попался я, как дурак. Она размахивала у меня перед носом пистолетом, и я решил его отнять. Зато теперь ясно, что Лавери застрелила именно она.

Дегармо внезапно поднялся.

– Мы совсем упарились, приятель, – заворчал он, – а толку никакого. Пошли отсюда.

– Минутку, – сказал я. – Я еще не закончил. Предположим, мисс Фромсет, что его что-то мучило, грызло душу. Именно так он сегодня, кстати, и выглядел. Может быть, он знал куда больше, чем нам с вами казалось, может быть, понимал, что назревает нечто серьезное. Куда бы он отправился, чтобы спокойно все обдумать?

Я замолчал и стал ждать ответа, искоса поглядывая на злившегося Дегармо. Через некоторое время мисс Фромсет как-то монотонно заговорила:

– Убегать или прятаться он бы не стал, потому что вины за ним нет. Но время для размышлений понадобиться ему могло.

– Куда бы он поехал? В какое-нибудь незнакомое место? – спросил я, вспомнив разговор в «Гранаде». – Или туда, где потише, поспокойнее?

Я оглянулся в поисках телефона.

– В спальне, – сказала мисс Фромсет, сразу поняв, что я ищу.

Я открыл дверь в конце комнаты. Дегармо вошел следом за мной. Спальня была цвета слоновой кости с блекло-розовым. Подушка на широкой тахте еще хранила отпечаток ее головы. На встроенном туалетном столике под зеркальными панелями поблескивала всевозможная косметика. Через открытую дверь виднелась вишневая облицовка ванной. Телефон стоял на тумбочке у тахты.

Я присел на край, погладил подушку в том месте, где была вмятина, и набрал номер междугородной. Попросив телефонистку срочно соединить меня с начальником полиции Пумьей Вершины Джимом Паттоном, я положил трубку и закурил. Дегармо, крутой, неутомимый, опасный, широко расставив ноги, смотрел на меня сверху вниз.

– Ну и что дальше? – буркнул он.

– Скоро увидите.

– Кто тут командует?

– Странный вопрос. Я, конечно, если вы не хотите, чтобы делом занялась полиция Лос-Анджелеса.

Он чиркнул спичкой по ногтю большого пальца и стал смотреть на огонек. Потом постарался издали затушить его долгим ровным дыханием, но пламя лишь трепетало. Выкинув спичку, он вынул другую, закусил ее и стал жевать. Телефон зазвонил:

– Пумью Вершину заказывали?

В трубке раздался сонный голос Паттона:

– Джим Паттон слушает.

– Говорит Марло из Лос-Анджелеса. Вы меня помните?

– Конечно, помню, сынок. Только я еще не совсем проснулся.

– Окажите мне услугу, – попросил я. – Хотя с какой стати вам для меня стараться, не знаю. В общем, будьте другом, подскочите к Оленьему озерцу или пошлите туда кого-нибудь. Надо посмотреть, нет ли в коттедже Кингсли. Но так, чтобы он вас не заметил. Может, там видна его машина или горит свет. Только сразу мне перезвоните. Идет? Я к вам приеду. Главное, не выпускайте его оттуда. Ну как, сделаете?

– Если он захочет уехать, я его не удержу. У меня нет на это никаких прав, – сказал Паттон.

– Со мной полицейский лейтенант из Бей-Сити, которому надо его допросить по поводу убийства. Не вашего местного убийства, а другого.

Телефон какое-то время молчал, слышались лишь шорохи и треск.

– Ты мне не морочишь голову, сынок? – спросил наконец Паттон.

– Нет, не морочу. Мой номер – Танбридж 2722.

– Понадобится около получаса, – сказал он.

Я положил трубку. Дегармо осклабился:

– Девица, видимо, подала вам какой-то знак, который я не заметил?

– Нет, – сказал я, вставая с тахты. – Просто я пытаюсь влезть в его шкуру. Это не хладнокровный убийца, и пыл в нем уже давно остыл. Вот я и подумал, что ему захочется уехать в какое-нибудь далекое, очень спокойное место, чтобы прийти в себя. Через несколько часов он, вероятно, явится с повинной. Вам надо успеть туда раньше.

– А он не пустит себе пулю в лоб? – жестко спросил Дегармо. – Таким людям это раз плюнуть.

– Сидя тут, вы его все равно не удержите.

– Что правда, то правда. Мы вернулись в гостиную. Мисс Фромсет, выглянув из кухни, спросила, не хотим ли мы кофе. Потом мы все трое сидели и спокойно потягивали из чашек, словно провожая друзей на железнодорожном вокзале.

Паттон позвонил через двадцать пять минут. Свет у Кингсли горел, а рядом с домом стояла машина.