Текст книги "Дети бездны"

Автор книги: Райдо Витич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)

Глава 12

Диане казалось, они идут в бесконечность бесконечно. Снег монотонно хрустел под ногами Сантьяго, ветер выл в скалах, создавая замысловатую мелодию, схожую мотивом с колыбельной.

Диана свесив голову с плеча мужчины смотрела вниз, а видела свою недолгую и в общем никчемную жизнь. Единственное достижение в ней – путешествие в неведомый Монтрей, то ли сказку, то ли ужас, то ли ад, то ли Эдем.

Постепенно веки наливались свинцом и закрывали глаза. Пару раз она приходила в себя и видела глубокое синее небо звезды, Сантьяго, слышала его хриплое дыхание и запах снега, промерзших камней.

К утру, когда туманом покрылись вершины, они пришли к обрыву. Дальше за ним высились огромные скалы с зубчатыми верхушками, припорошенными снегом.

– Как там можно жить? – прошептала девушка, всматриваясь в горы. Ферна перевел дыхание и заверил:

– Можно.

– Ветер, холод. Пустота.

Но пустота была лишь в ее глазах и пугала мужчину. Нужно было пройти еще чуть– чуть, но сил у него не хватило – раны изрядно выматывали, да и вообще, дорога удалась на славу.

Сантьяго качнул головой, умиляясь собственной беспечности – как у него хватило ума ехать одному? Как он смог настоять и переубедить Дэйна? Мальчишка! Впрочем он основывался на опыт общения с обычными грили, а Диана была необычной. Наверное, человеческое общество наложило на нее отпечаток и настолько все перепутало.

Он полежал и сел, выставил ладонь в сторону обрыва, словно решил остановить поднявшийся ветер.

Диана улыбнулась, увидев его маневр.

– Кудесник.

Потрепанный, окровавленный, вымотанный, а туда же, волшебника изображать, с ветром бороться. Но мужчина внимания на нее не обратил, замер с выставленной ладонью, закрыл глаза. Какой-то миг и ветер резко прекратился, на смену холоду пришло тепло, исчез снег, горный пейзаж. Здесь он еще был, а там, за обрывом, который тоже пропал, виднелись зеленые холмы, острова величавого леса, скалы, покрытые мхом, который делал их изумрудными, кусты и одинокие деревца в цвету.

Диана приподнялась, опираясь на руки – она не верила своим глазам, не видела никогда той красоты, что открылась взору, сочных, ярких как солнце цветов, которые казались бы сказочными, не видь она все это своими глазами и не в бреду.

Девушка перевела изумленный взгляд на Сантьяго.

– Монтрей, – улыбнулся он, сложил руки на коленях, как усталый путник, что наконец добрался до дома и присел на крылечке отдохнуть, насладится покоем.

Но покой видно лишь снился им – из-за вершины за спиной мужчины появился Корса и четверо его воинов. Они скатились вниз и окружили Сантьяго:

– Вот и все, – выставил меч Люк, грозя одним движением снести голову врагу.

– Не смей! – прохрипела Диана, силясь встать, Сантьяго же не пошевелился. Уставился исподлобья на Лайоша:

– Вас четверо. Ты не в счет – ранен. Я справлюсь.

– Нет.

Один из воинов свистнул и на вершине появились еще человек десять.

– Наемники? – оценил Ферна. – Когда ж ты успеваешь?

– Взять девушку, – приказал своим барон, заставляя графа вскочить:

– Только коснись ее!

Но воины уже подхватывали ее. Сантьяго сделал обманное движение в сторону, а когда Лайош повелся, нырнул ему под руку и свалил, выбив меч. Клинок сверкнул в воздухе, перевернулся и лег рукоятью на ладонь графа. Острие уперлось в горло лежащего мужчины:

– Ты опоздал. Отпустите миледи, быстро! – приказал воинам.

– Нет! Маейр, уводи ее, уходи! – приказал в унисон сопернику барон. Сверху скатились наемники, заставляя мужчину отвлечься от Лайоша и принять бой, а Диану потащили в сторону холмов.

– Боже мой, да оставьте же вы нас в покое!! – не выдержала девушка и вдруг заплакала. Это настолько потрясло ее, что она забыла обо всем.

Тем временем Сантьяго завладел кинжалом одного из нападавших и кинул в воина слева от девушки. Он рухнул, отпуская ее, а тот, что справа, остановился сам, невольно выпустив Диану от неожиданности. Схватился за меч и чуть успокоился, видя, что к нему бежит Лайош, а граф слишком занят, чтобы нападать – его зажимали и теснили к камням.

Но Диана не заметила и этого – осела на колени и смотрела, как на изумрудную траву падают капли влаги и превращаются в маленькие сверкающие камешки. Подняла один и выставила в сторону Ферна, в порыве встав на ноги:

– Я плачу. Слышишь брат? Я! Плачу!

Мужчина услышал и остановился, улыбнулся ей:

"Я рад. Ты стала взрослой". Так быстро, так удивительно, невозможно быстро!

Диана рассмеялась и замерла пораженная произошедшим. Но понять ничего не успела – увидела, что в шею брата грозит вонзиться клинок, а другой метится в грудь и закричала, в порыве ринулась к нему, выставляя руку. Одного воин смело незримой волной, отнесло к скале и сплющило, атаку второго Сантьяго успел отразить.

Девушка рухнула наземь с тоской глядя как брата опять зажали и вот вот убьют, а она ничего не может сделать – только смотреть и тянуть руку без толку. Кто-то потащил ее за ноги, чья-то рука подхватила ее за талию. Диана не могла сопротивляться, она лишь смотрела на графа и плакала, роняя блестящие камешки в траву, видя как один клинок противника вскрыл щеку брата, а второй пригвоздил его к валуну, вонзившись в плечо. Дикий, звериный рык разнесся по округе и, в этот момент свистнула стрела, вошла в голову того, что ранил Сантьяго.

Девушку выпустили – она рухнула лицом в траву и взмолилась Богу о помощи, еще не понимая, что она пришла. За спиной лязгнуло – сошлись мечи. Над головой просвистели стрелы.

Диана приподняла голову и увидела как наемники бегут кто куда и падают кто сраженный стрелами, кто получив мечом от Сантьяго.

Кто-то осторожно перевернул ее, придерживая голову и Диана увидела молодого мужчину с острым взглядом карих глаз. И губы. Ничего в них такого не было, но они как магнит притянули к себе.

– Жива? – прошептали.

Взгляд мужчины ушел в сторону раны и стал холодным, жутким, как у голодного одичавшего зверя.

– Этот? – кивнул в сторону. Диана с трудом оторвала взгляд от него и посмотрела, куда указали – двое мужчин держали Лайоша, поставив его на колени.

Только тут девушка поняла, что она и брат свободны – пришла нечаянная помощь. И важно было, что брат жив, остальное не имело значения.

– Сантьяго…

Мужчина нахмурился, пытливо изучая ее: в себе ли? Что-то было в его взгляде, что-то что она очень ждала, но не чаяла увидеть. И его рука, что придерживала ее голову, касаясь щеки – мягкая, ласковая с запахом меда и трав. И волосы стянутые на затылке так, что от висков шли свободные прямые пряди, блестящие на солнце, и губы, прекрасней которых она не видела, и даже тонкий белесый шрам на правой щеке – ей нравилось все, сразу, безоговорочно.

В нем было то, чего не мог дать Уилисс, как не мог дать кто-то другой. Она не знала, что это, но видело это в его глазах, как собственное отражение в зеркале – впервые четко, а не расплывчато.

– Вы мне нравитесь, – прошептала, протягивая руку, чтобы прикоснуться пальцами к губам и ощутить их прохладу и нежность. Конечно такое поведение верх бесстыдства, но разве нельзя позволить себе хотя бы перед смертью быть откровенной без всяких рамок и условностей? Разве она не заслужила в этот последний миг быть собой и делать, что хочет?

Рука зависла в воздухе и упала – девушка потеряла сознание.

Мужчина осторожно прижал ее голову к груди и уставился на Ферна. Тот тяжело ступая и прерывисто дыша, подошел и рухнул перед ним на колени, не выпустив из ладони меч.

"Прости", – склонил повинно голову.

– Убить тебя мало, – прошептал мужчина в ответ.

– Согласен, – Сантьяго сник вовсе.

Мужчина обвел взглядом испятнанную рубаху, раны и качнул головой:

– Я тоже хорош.

– Как тебя угораздило встретить Лайоша?

– Судьба.

– "Судьба"! – в голосе слышалось недовольство и раздражение, что искусно скрывали тревогу. Она слышала ее в стуке сердца и знала, кому оно принадлежит, и узнала голос, глубокий, мягкий, с волнующими нотками – тот мужчина. И этот аромат – ей теперь его ни с чем не спутать – мед и духмяные травы. А еще еле уловимый запах леса в сырость и шерсти – Сантьяго?

Если она слышит это, значит умерла. Точно, нормальный человек в нормальном состоянии не может улавливать подобные оттенки.

Ах, да, она кажется химера.

А химеры могут?

– Не переживай, она придет в себя. Она жива.

– Она истощенна!

Диана услышала, как Сантьяго улыбнулся и тут же отвернулся, пряча хитрую улыбку. Именно услышала. Так бывает?

"Я точно химера, я не человек".

– Что сказал Грон?

– Думаешь, он может сообщить мне какие-то новости?

Почему он волнуется? Из-за нее, за нее? Значит она тоже ему нравится?

Диана распахнула глаза и встретилась взглядом с карими глазами. Мужчина стоял у окна и не отрываясь смотрел на нее. Какой-то миг, вспышка, как озарение и их кинуло друг к другу. Мужчина подхватил ее, уложил обратно на подушки, склоняясь к лицу. Пальцы пробежались по щеке, обжигая желанием:

– Нужно отдыхать.

А взгляд – огонь, голос – пожар. И губы тянутся к губам и сердце, будто одно на двоих и нет сил и желания противится. Все прочь!

У Сантьяго брови вверх ушли. Он зажал рот рукой, чтобы не брякнуть что-нибудь и на цыпочках вышел из комнаты.

Дэйн еще противился, цепляясь за разум, но разве можно было устоять ему против Дианы?

– Все прочь, – прошептал, повторяя ее мысли и их губы встретились. Одно касание и как в омут – не стало Дэйна, не стало Дианы, не было прошлого, настоящего, будущего – ничего, никого – провал, полет. Пальцы сами жадно шарили по телу, наслаждаясь касанием, прохладой кожи мужчины и тот каждым прикосновением своим вырывал стон из уст девушки. И не было стыда, и неважен был опыт, как и то, кто он, кто она. Где, если кто еще рядом или далеко. По комнате вспышкой пошла волна, оглушая окончательно, в воздухе зазвенело тонко и нежно, когда голубое поле встретилось с красным и слилось в одно. Начало шириться, как мыльный пузырь, плавить в мареве предметы, искажая их и вот лопнуло, вышло криком из горла Дэйна и Дианы.

Сантьяго только отошел, как его накрыло волной и чуть не снесло вниз без лестницы.

Он пригнулся от неожиданности и уставился на не менее обескураженного Шантала.

– Ничего себе! – выдохнули оба. Сантьяго обернулся, увидел как сквозь дверь спальни проходят блестящие пылинки и кружат в воздухе и головой качнул, усмехнувшись:

– А кто-то не хотел жениться.

Дениз, Гортран, Вотан сорвались из-за стола и перескакивая ступени вломились на второй этаж, чтобы собственными глазами увидеть происходящее и убедиться – не снится.

– Так он же… Они же, – пролепетал Гортран, выставив в недоумении ладонь в сторону кружащихся пылинок и, получил тычок в спину от Дениза:

– Они. Ага. Радуйся! – разулыбался мужчина. Вотан чихнул и выставил палец:

– Точно. К зиме ждите наследников.

Сантьяго хохотнул и довольный донельзя сгреб руками друзей, заставляя спуститься вниз.

Быль или небыль, сказка, сон?

Каждое касанье, как глоток воды умирающему от жажды и поцелуи, как возвращение домой, и ласки, как нега.

Они кружили над постелью, переплетясь и не желая расставаться, не в состоянии оторваться друг от друга, вокруг плыли разноцветные огоньки и лопались, как мыльные шарики, словно смеялись, радуясь за безумных влюбленных. Нежность накрыли их с головой и увела прочь от мира и себя.

Последний огонек лопнул в хрустальным звоном и Диана рассмеялась легко и беззаботно. И в этом было не меньше приятного, чем в близости с мужчиной. Он улыбнулся и девушке почудилось, что она ослепла – его него, от глаз, улыбки, волос, самой кожи шел теплый свет, ласковый и нежный, как руки матери. Она не знала, какие они могут быть, но именно сейчас подумала, что только такие – нежность иной быть не может. Свет обрамлял мужчину, как ризы святые лики и Диана не могла оторвать взгляда:

– Ты такой красивый.

Дэйн рассмеялся:

– Не скажи это кому-нибудь другому. Он очень удивится.

– Преуменьшаешь свои достоинства.

– Или ты их преувеличиваешь.

Диана хотела возразить и вдруг подумала, что даже не знает, как его зовут.

– Господи, – выдохнула испугавшись. Она была с мужчиной, не зная даже его имени, видя его второй раз в своей жизни! Она замужняя женщина!… Что она скажет Монтрей?

О нет! Она никогда к нему не приедет, лучше монастырь, лучше смерть!…

А если ее любимый женат?…

– Что с тобой? – насторожился Дэйн видя испуг в глазах жены: неужели он что-то сделал не так? Спору нет, он был излишне поспешен, но кто бы мог предположить, что он способен потерять голову от одного взгляда на собственную жену!

– Ты женат? – просипела Диана, опоздало натягивая простынь до подбородка. Монтрей проследил за движением атласа, прикрывающем все то, чем он только что наслаждался и, нахмурился, не понимая, что происходит:

– Ну…

– Женат, – потерянно протянула Диана и зажмурилась. – Господи, прости и помилуй.

" Я падшая женщина. Мало химера еще и"…

Открыла глаза, увидела мужчину хмурящего брови в попытке что-то понять и улыбнулась: "а не пошли бы все к чертям?" Действительно, о чем она думает – главное он здесь, рядом, а остальное как-нибудь образуется.

– Эээ, – протянул Дэйн: к чертям? Почему? И кто – все? Он тоже? Значит, точно Диане что-то пришлось не по нраву. Он стал неуклюж. Как теперь исправить ситуацию? А может дело в другом? – Как ты себя чувствуешь? – и смолк – тоже мне, озаботился! Вовремя, ага!

И воздохнул, понимая что самое лучшее сейчас – исчезнуть и тем не испортить все окончательно. Но Боги, как можно уйти от нее?!

Монтрей ругая самого себя, заставил встать:

– Я пойду, тебе нужно отдыхать.

"Он сбегает?"

– Я? – мужчина обернулся.

– А?.. Пыф!

А это что значит? – озадачился Дэйн. Натянул брюки, но дальше дело не шло – Диана манила. Он сел на край постели, рядом с женой, решив, что нужно сказать ей что-нибудь особое, ласковое, чтобы она поняла, как ему было хорошо с ней, как он рад, что она появилась в его жизни, каким он был глупцом, затягивая с женитьбой и вдвойне болваном, что пошел наповоду гордости и самолюбия Сантьяго и отпустил его за Дианой одного. Как он переживал, когда увидел ее в плачевном состоянии, в какую ярость пришел. Сообразив, что чуть не потерял только успев увидеть ее прекрасные глаза. И вообще, кажется, он влюблен. Да, влюблен! Она не иначе подарок судьбы – прекрасный как звезды на небе, изумительный, необычайный. Он без ума от нее и сделает все, чтобы она была счастлива. Никто больше, никогда не обидит ее.

Но все что его переполняло, уложилось в пять слов:

– Я рад, что мы встретились.

Диана глянула на него и хотела сказать, что возможно вела себя ужасно. По чести сказать, она понятия не имеет, что с ней случилось, но ничуть не жалеет. И готова пройти еще сотню, тысячу дорог, пережить в тьму раз больше, чем пережила, лишь бы они встретились вновь, были вместе.

И вообще, она влюбилась – только увидела его и влюбилась. Никто и ничто ей больше не нужно и все неважно, потому что самое важное и главное уже произошло – она полюбила. И пусть он не свободен, пусть она. Она не станет мешать – ей довольно знать, что он есть, что где-то рядом пусть и в тьме лье от нее, и счастлив, весел, здоров, и пусть любит другую, но жив, дышит, радуется.

Но вместо этого лишь смущенно кивнула.

– Я тоже.

Дэйн вздохнул: что-то явно не складывалось. Возможно, он слишком стар…

Какого черта он думает об этом?!

Мужчина встал, натянул рубашку. Взгляд упал на сундуки у стены.

– Там одежда.

И решил – вытащил одну сорочку, положил рядом с девушкой и тут же забыл что хотел – ее губы, глаза вновь как в бездну утянули, но и тени темноты там не было – свет, тепло, нежность, верность, любовь в высшем ее проявлении.

Диана погладила пальцем материю сорочки, не сводя взгляда с мужчины.

– Нежная… как твои руки, как твои губы, – прошептала и подумалось – наверняка жены. Заботливый, если такую одежду ей покупает. Счастливая женщина – ее любит такой мужчина!

Дэйн отодвинулся: что за черт? Какая женщина, какая еще жена? У Дианы раздвоение личности? И понял в чем дело, рассмеялся: глупышка. Да и он хорош, сдурел на старости лет, разум за дверью спальни оставил.

– Такой одежды полны сундуки, – заверил с улыбкой. – И не вздумай ходить босиком – ножки поранишь. Туфельки у кровати.

Встал и, умиляясь собственной недалекости, вышел из комнаты.

Как он сразу не понял, что Диана не знает его?

А забавно вышло. Что еще будет? Нет, женитьба не так уж скверно, наоборот, даже очень приятно. Любопытно.

Замер с улыбкой на губах у перил и очнулся, услышав аплодисменты. Друзья дружно встали и приветствовали лорда, выражая свою радость значительным событием в его жизни.

Дэйн лишь хмыкнул:

– Остряки. Кстати, – перемахнул через перила, проигнорировав лестницу. Положил руку на плечо Сантьяго. – Диана что-нибудь знает?

– Кое-что.

– Например?

– Что она не совсем человек и ты тоже. А еще Лайош сболтнул ей, чья она дочь и как водится навел тумана, обрисовав выгодные ему силуэты.

Дэйн кивнул и нахмурился, почуяв чужака. Выхватил кинжал Вотана, что был воткнут в стол у блюда с мясом и, не глядя, кинул в стену у выхода во двор. Темное пятно, что маскировалось под тень от колонны, ойкнуло и проявилось провисшем на кинжале человечком, ростом с ребенка.

– Зачем пожаловал? – подошел к нему мужчина, облокотился на косяк двери, разглядывая сморщенное лицо. – Все неймется твоему хозяину?

– Фырр, – оскалилось существо и дрыгнуло конечностями.

– Новости нужны? Лайош потерялся? Он у меня, так и передай, – и резко вытащил нож. Существо всхлипнуло, скорчив рожицу и, исчезло.

– Совсем обнаглели, – грохнул по столу кулачищем Дениз.

Нежнейшая ткань коснулась кожи – блаженство. Как хорошо что не нужно рядится в грубые мужские одежды. И как здорово что кожа больше не покрыта ни волдырями, ни белыми хлопьями. Значит все прошло?

Диана оглядела рану – от нее остался лишь еле заметный белесый шрам. Сколько же она была в беспамятстве, если все уже зажило?

Девушка, ступая на цыпочках по толстому ворсу ковра, прокралась к сундукам и открыла первый – изумительные наряды, а ткань, как у сорочки – тончайшая, нежная, прохладная, невесомая. Вытащила платье изумрудного цвета и подивилась – что ткань, что фасон – небывалый – ни утомительных шнуровок, ни пуговиц. Одела и закружила по комнате, раскрывая подол зонтиком и глядя на веселые переливы отделки. Хорошо как – даже петь хочется. Нашла туфельки, подивилась, что они ей впору и пританцовывая пошла к дверям. Выглянула осторожно – никого, только внизу, за перилами, виднелись гобелены и слышались шорохи, тихие стуки, будто кто-то обедал.

Диане меньше всего хотелось встретить хозяйку замка, а любимого и Сантьяго – очень. Брат судя по голосу, который она слышала в спальне был жив, здоров, за что она мысленно поблагодарила их спасителя, но будет ли он весел – вопрос, учитывая, что случилось. Нужно поговорить с ним, узнать, можно ли поселиться где-нибудь здесь поблизости. Она бы безропотно жила в самой захудалой хижине, лишь бы хоть раз в год могла видеть любимого, знать как он.

Наверняка Сантьяго будет недоволен, начнет сетовать, убеждать, тянуть к своему лорду, но на этот раз ему придется уступить сестре – никуда она отсюда не поедет. Она нашла, что искала, нашла свой настоящий дом здесь, где живет он.

Наверное, ей нужно стыдится своего поведения, наверное нужно замаливать грех, но отчего-то проступок не воспринимался проступком, грех – грехом и хотелось отмахнуться от всего разом. В конце концов, она не видела, не знала и просила Монтрей взять ее в жены, и не виновата, что пока ехала к нему, встретила его, увидела, узнала и больше никого знать не хочет. Сердцу не прикажешь.

Диана подошла к перилам и осторожно глянула вниз – за столом сидели мужчины и кушали. Два вертких подростка разносили кувшины и блюда. Ни одной женщины видно не было, и хозяина тоже. Возможно, он обедает с женой в отдельной зале.

Что-то скрипнуло – Диана обернулась: с лестницы ведущей со второго этажа на третий спустился Сантьяго, подошел к сестре и встал у перил, глянув вниз:

– Что интересного?

– Эээ… Планировка.

Этажи винтом вверх, а середина пустая. Прыгни с крыши – окажешься на первом этаже. И окна огромные, без стекол.

– Это для удобства.

Вопрос – кого? С другой стороны, случись осаде, найдись смельчак, что захочет атаковать с крыши – не выживет. Четыре этажа лететь – смерть. А на этажи с крыши не перебраться.

– Чтобы все видно было, – поправился Сантьяго.

– Так и подумала, – кивнула, пряча глаза. Помолчала и спросила. – Ты как?

– Хорошо. А ты?

– Очень. Нас замечательно приняли, правда?

– Да, иного быть не могло.

– Монтрей?

– Да.

– Хозяин этого замка подданный лорда?

Ферна выгнул бровь: вроде сказано уже – Монтрей это.

Диана смутилась, приняв молчание мужчины за осуждение. Неужели он уже все знает? Наверняка – что может ускользнуть от него?

– Ты презираешь меня, да? – склонила голову, пряча лицо.

– За что? – еще больше удивился Сантьяго.

Диана дух перевела – не знает!

– Мы давно здесь? – сменила тему.

– Три дня.

– Три?! – ужаснулась: всего или уже? – Ничего не помню.

– Ты спала. Усталость, раны – нужно было восстановиться. Хорошо, что у тебя менялась кожа – со старой рана ушла, затянулась быстро.

– Больше не меняется?

– Нет. Одежду с тебя снимали – пыли былооо!

"А кто снимал?" – чуть не спросила, но вместо этого подошла к брату, начала завязки рубашки на груди теребить, обдумывая как бы о главном сказать.

– Ты чего? – озадачился Сантьяго.

– Рада, что с тобой все нормально.

– А что мне? На мне, как на собаке…

– Или волке?

– Ну, и?

– Я подумала, может рано нам уезжать, задержимся? – вскинула взгляд.

– Задержимся, – пожал плечами, пытливо изучая девушку. – Странная ты, какая-то. Точно нормально себя чувствуешь?

– Да, – отвернулась и увидела его. Он встал у колонны внизу, подперев ее плечом, и смотрел на мужчин за столом, и будто разговаривал с ними.

У девушки сердце замерло, горло сдавило, до того он был красив, величественен.

Ей бы взгляд оторвать – нехорошо смотреть и смотреть, не может. И хочется полететь к нему, прижаться, почувствовать его тепло, аромат меда и трав, а нельзя – увидят, сплетен не обберешься. Как ему потом перед женой?

– Диана? – склонился к сестре Сантьяго, не понимая, что с ней происходит. Та хоть бы взгляд от Дэйна отвела.

– Ненавижу, – прошептала.

– Дэйна?

– Да.

А в глазах пламя не ненависти – страсти, да такое, что и Сантьяго опалило – отпрянул.

Что за ерунда происходит? – озадачился: говорит о ненависти, а в глазах такая любовь, что в пору баллады сочинять.

Дэйн почувствовал ее взгляд, вскинул голову и улыбнулся девушке.

Их тянуло друг к другу и это не только чувствовалось, это было видно – искры пробежали, создавая тягучую волну и стоило мужчине протянуть руку, приглашая девушку, как та не думая, не отдавая отчета в действиях, не видя преград, шагнула к нему и плавно пролетев вниз, встала рядом.

Дэйн обнял ее, чуть дыша и, потерялся в теплой темноте глаз. Пальцы ласкали кожу лица, наслаждаясь ее нежностью и будто не было никого и ничего рядом. Но от взглядов не спрячешься – все кто был в зале уставились на пару.

Сантьяго хмыкнул, качнув головой: "кто-то жениться не хотел".

Дениз подпер ладонью щеку и, облизывая ложку, смотрел на влюбленных, как на недосягаемый для него шедевр.

Вотан не скрывал понимания, улыбался.

Шантал откровенно смеялся, умиляясь изменениям в атмосфере замка.

Гортран задумчиво хмурился, вздыхал.

Паж замер, обняв кувшин с клюквенной настойкой и, улетел в мечту.

Дэйн обвел друзей взглядом – его глаза были светлыми от страсти, желтыми, как опаленные солнцем листья клена по осени. И слова были не нужны – мужчины тут же уткнулись в свои тарелки, вспомнив о пище, только Дениз по прежнему не спускал пространно – мечтательного взгляда с молодых.

– Познакомься, это мои друзья и главные помощники, – обвел рукой собравшуюся компанию мужчина. – Дениз, он же Денизиор Согтор. Разгильдяй. Но умен и хитер, как сфинкс.

– Мерси, – склонился тот до стола.

– Гортран, – указал на хмурого здоровяка с огромными ручищами. – Медведь. Неуклюжий ворчун и мастер на все руки.

– Угу, – сунул в рот ложку с рагу мужчина.

– Шантал Ветель, повеса, коих свет не видал. Стремителен как ветер и столь же ветренен.

– Что есть, миледи, – развел тот с улыбкой руками.

– Вотан – философ и отменный военноначальник. Прогуляемся? – шепнул Диане.

– Да, – покосилась она на мужчин – занятное общество.

Когда пара ушла, Ферна сел за стол и объявил:

– Нас ждут большие перемены.

– Да уж, – широко улыбнулся Дениз. Гортран нахмурился:

– Не люблю я эти перемены.

– А ты вообще ничего не любишь, – махнул рукой Шантал.

– А я женюсь, монсеньоры, – постановил парень с кувшином.

– Соплив еще, – бросил Гортран.

– А вот и нет!

– Где ж невесту сыскал? – спросил Дениз, задумчиво поглядывая на парня. Он как сидел, подперев ладонью щеку, так и сидел.

– О, еще один размечтался, – пихнул его Вотан, возвращая с небес на землю.

Дэйн привел девушку на площадку замковой башни. Отсюда как на ладони было видно всю округу: деревенские домишки за зелеными холмами, ровные, аккуратные, кажущиеся игрушечными и сказочными, леса, горы, табун лошадей пасущийся в пролеске.

Диана чувствовала себя абсолютно счастливой. Дэйн обнимал ее, вокруг все дышало покоем, миром и радостью – что еще было нужно для счастья?

– Я влюбилась, – прошептала, зачарованная видом с башни. – В тебя, в этот край. Он удивительный, как и ты.

– Кимер.

– Разве не Монтрей? – повернулась к мужчине.

– Кимера – страна химер, Монтрей всего лишь ее часть. Самая неспокойная, потому что у границ с человеческим миром.

– Кимера, – протянула девушка, смакуя название. Внутри нее все ликовало даже от простого звука его голоса и казалось изящным, ирреально прекрасным. – Красивое название. Здесь живут только химеры?

– Остальных боишься? – улыбнулся, угадав ее опасение. – Мы все по сути химеры – те, кто считается в человеческом мире нечестью. Кимеры означает дети бездны. Это потом пошло – химеры – те, кого не существует. Началось разделение на истинных грили. Оборотней, полукровок, эльфов. Раньше Кимер был всего лишь приютом иных без всяких дроблений.

– Дети бездны? Именно так меня называли дома.

Монтрей кивнул: знаю.

– Люди боятся нас.

– А вы друг друга?

Мужчина отвел взгляд, неопределенно повел плечами:

– Мы стараемся соблюдать нейтралитет между собой.

– А ты грили?

– Не совсем, – ушел от прямого ответа, боясь вспугнуть Диану.

– А кто? Гном, эльф?

Глаза девушки вспыхнули восторженными огоньками, вызывая невольную улыбку Дэйна, и желание прижать ее к себе, ощутить кожей ее радость, счастье, изумление. Он рассмеялся, развернул девушку лицом в сторону гор и, обняв, зашептал на ухо:

– Там, за вершинами расположено графство Кенжан. Оно окружено скалами со всех сторон. Там не бывает ни зимы, ни лета, как не бывает ночи и дня. Даже во тьме камни светятся и видно все вокруг как на ладони. Правит графством Летти, единственная женщина правительница. Ее подданные те самые эльфы, о которых ты говорила. Они не любят чужаков, не вмешиваются в чужие дела, живут обособленно и тихо. Летти, как и ее народ – затворница, но возможно когда-нибудь ты познакомишься с ней.

– Обязательно, – прошептала, очарованная кратким рассказом. – Ты ее подданный?

Дэйн рассмеялся:

– Нет.

– Не эльф?

– Нет, – как же она забавна!

– Кто же тогда?

– Гном, – засмеялся, обнимая ее. – О, Боги, ты еще совсем дитя, Диана!

– Ну, кто ты? – пристала девушка, развернулась к нему, заглядывая в глаза. В зрачках огонь любознательности и завороженного восторга ребенка, который столкнулся с тайной, которая вот, вот откроется лишь ему.

Дэйн замялся: признайся – не оттолкнет ли это девушку? Любовь оборотня не каждая способна принять и понять. У него уже было не мало горького опыта и он очень не хотел, чтобы и эта попытка закончилась провалом.

Диана смотрела в его желтые от страсти глаза и вспомнила, что видела такие же меняющиеся, пылающие диким огнем глаза у Сантьяго.

– Ты оборотень? – прошептала. В голосе не было не страха, ни удивления, скорее желание услышать в ответ "да".

Удивительно.

– Знаешь кто такие оборотни?

– Признаться, видела лишь одного и то, как в забытьи. До сих пор не знаю точно, привиделось или наяву было. Мой брат, Сантьяго.

– Ты испугалась? – провел пальцами по щеке, пытливо вглядываясь в глаза девушки.

– Нет. Я его совсем не боюсь ни волком, ни человеком. Но… иногда мне кажется, что схожу с ума, потому что спокойно отношусь к тому, что есть оборотни, химеры, эльфы. Раньше бы мне сказали – не поверила, испугалась, а сейчас, в порядке вещей и даже странно, как раньше считала их сказкой, порождением Дьявола? В одной книге я видела изображение химеры – этакое чудище с львиной головой. Но я ведь не такая, а химера. Опять же, химеры, как ты говоришь, символы не существования, но они существуют. Выходит, люди заблуждаются и то что им кажется, может быть совсем другим. Так ты… оборотень?

А к кому еще мог привезти ее брат?

Дэйн склонился над ней, глаза стали совсем желтыми, зрачки превратились в черную точку:

– Оборотни бывают разными, как и грили, – прошептал и накрыл ее губы своими губами, не устояв перед искушением.

Если бы не его реакция, он бы утонул в поцелуи и пропустил стрелу. И лишился жены. Но тонкий слух уловил приближение опасности и Дэйн мгновенно сориентировался: перехватил стрелу и толкнул Диану на пол за каменную ограду зубьев башни.

– Ферна! – рыкнул так, что девушка голову в плечи вжала. И рванул за ограду.

Диана вскрикнула, подумав, что он разобьется. Вскочила и увидела, как мужчина паря, словно большая птица, перенесся на крышу соседней башенки, а оттуда прыжком вниз, в сторону леса. Только на траву прыгнул уже не человек, а огромный, черный зверь, с лоснящейся на солнце шерстью, поджарый, как охотничья собака, но с мордой, хвостом и повадками дикой кошки.

– Оборотень, – прошептала Диана и была снесена вниз – Сантьяго одним прыжком накрыл ее, придавив к полу – через зубья ограды пролетела еще одна стрела и упала под ноги Вотана, во внутреннем дворике.

Мужчина подпер бока руками, оглядывая наконечник и оперение, и протянул:

– Тааак.

Шантал взметнулся вверх, остановился над Дианой и Сантьяго:

– Все живы?

– Угу, – кивнули те бодро и вновь уткнулись в каменный пол, а мужчина, прыгнув на край зубца, полетел за лордом. Вслед ему, как стая птиц, взметнулось еще пара десятков мужчин с наружной площадки замка.

– Это вообще, что было? – отчего-то шепотом спросила брата девушка.

– Это тебя приветствуют в Кимере, – буркнул тот, осторожно выглядывая из проема зубцов. – Перебежками вниз!

Диана пискнуть не успела как была подхвачена Сантьяго за талию и буквально кинута во внутренний двор. Она с воем пронеслась вниз и затормозила у самой стрелы. Подняла голову, обнаружив чьи-то ноги и изобразив повинную улыбку, шлепнулась на пол.