Текст книги "Секс на одну ночь... или на две (ЛП)"

Автор книги: Райан Рингблум

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

Я обхожу рвоту, которую мне нужно убрать, и забираю одежду Холли из своей комнаты. Я задерживаюсь на секунду, чтобы выглянуть в большое панорамное окно. Снег все еще падает, и дороги внизу покрыты белым одеялом. Снегоуборочная машина едет по дороге, сдвигая снег в сторону, загоняя в ловушку все припаркованные машины, включая мою. Я хватаю телефон и ищу обновленный прогноз погоды. Вместо возможных одного-двух дюймов снега, которые обещали раньше, теперь ожидается двенадцать дюймов, и, судя по виду на улице, я бы сказал, что по крайней мере пять-шесть из них уже выпали. Я не знаю, как и когда Холли вернется домой.

Я стучу в дверь, и она открывается достаточно, чтобы Холли протянула руку, и я мог передать ей одежду.

– Двенадцать дюймов! – вырывается у меня, она отдёргивает руку, и дверь захлопывается. Черт! Я прислоняюсь лбом к двери. – Снег, я говорю о снеге. Прогноз теперь говорит о двенадцати дюймах.

Проходит несколько секунд, прежде чем дверь ванной медленно приоткрывается. Она берет одежду из моих рук и встаёт в дверном проеме, завернувшись в мое полотенце.

– Как только я оденусь, то вызову такси в приложении.

– Тебе не обязательно уезжать. Остаться. Я могу отвезти тебя домой утром. – Вряд ли она согласится, но на данный момент я не уверен, что есть какой-то другой вариант.

– Не думаю, что это хорошая идея. – Она играет с полотенцем, моргая своими красивыми карими глазами. – Наверное, мне лучше уйти.

– Я думаю, будет безопаснее, если ты останешься здесь и переждёшь бурю. Ты можешь остаться в моей комнате, а я буду спать на диване. У меня есть лишняя зубная щётка и кое-какая одежда, которая может тебе подойти. – Я не могу позволить ей уйти. Я не хочу, чтобы она уходила. – Ты знала, что в Пенсильвании один из самых высоких показателей в США по смертельным случаям на обледенелых дорогах? – спрашиваю я, надеясь, что страшная статистика поможет ей согласиться остаться.

– Я этого не знала. – Она притягивает длинную каштановую прядь волос к губам и скрывает едва заметный намёк на улыбку. – Ты знаешь много фактов.

– Еще как, и я отлично играю в викторину «Jeopardy»!! – хвастаюсь я, будто я какой-то учёный. И поскольку до этого я сказал недостаточно глупостей, и я никогда не знаю, когда заткнуться, то добавляю: – И еще в настольную игру «Trivial Pursuit». У моих родителей есть старая версия девяностых, и на вечере семейных игр меня трудно победить.

Тишина.

Боже мой. Я отворачиваюсь. Я не хочу видеть ее лицо, когда она снова ответит на глупость, только что слетевшую с моих губ.

– Хорошо, – говорит она.

– Хорошо? – Я неуверенно смотрю в ее сторону.

– Хорошо, я останусь на ночь.

Глава 13. Никаких вилок, только ложки

Холли

ЕСЛИ бы я описала эту ночь хэштегом, то это был бы #позор.

Снегопад делает ночёвку здесь неудобной, но необходимой. Двенадцать дюймов (*примерно 30,48 см, прим. ред.) снега? Еще даже не День Благодарения, откуда, черт возьми, взялась эта метель?

Похмелье уже стучится в моей голове. Запершись в ванной, я роюсь в аптечке в поисках аспирина. Выпив три таблетки, я включаю воду, чтобы дать ей согреться. Мэтью не только предложил мне остаться, но и воспользоваться его душем. Душем, в котором я отчаянно нуждаюсь. Почему у меня рвота на ногах?

Пока зеркало покрывается паром, я достаю из пластиковой упаковки новую зубную щётку, которую он мне дал, и тщательно чищу свой грязный рот. Мой очень грязный рот. Рот, которым я называла себя шлюхой. Я откладываю зубную щётку и обеими руками тру виски. Если я буду тереть достаточно сильно, может быть, я смогу стереть воспоминания из головы. Что такого в этом парне, что заставляет меня принимать такие опрометчивые, неправильные решения? И откуда, черт возьми, взялись все эти грязные разговоры? Это не я. Или, по крайней мере, я никогда такой не была. Коктейли, я люблю вас, но нам пора расстаться. С этого момента вам закрыт вход в мою жизнь.

Я встаю под тёплую воду в душе выложенного стеклянной плиткой. По какой-то причине, увидев, что он пользуется австралийским шампунем, я хихикаю. Я тоже им пользуюсь. Взяв бутылку, я вдыхаю виноградный аромат, прежде чем выдавить небольшое количество себе на руку. Я мою волосы, пока пена стекает по моему лицу, все еще съёживаясь от всего произошедшего этим вечером. По крайней мере, я могу поздравить себя с тем, что протрезвела, прежде чем все снова зашло слишком далеко. Впрочем, думаю, упоминание о смазке и игре с задницей, за которыми последовали три раунда рвоты, отрезвят любого чертовски быстро.(Перевод группы https://vk.com/bambook_clubs)

Мэтью – это не та ошибка, которую я могу повторить. Конечно, в первый раз было весело. И, конечно, второй раз было бы так же весело. Но это не стоило бы всех тех сожалений и отвращения к себе, которые последовали бы. Я хочу отношений, а не секса на одну ночь. Я выхожу из душа, быстро вытираюсь полотенцем и расчёсываю свои спутанные мокрые волосы лежащей на раковине расчёской. Так почему же тогда я снова оказалась здесь?

Джейн была права. Мэтью – это мое утешение после расставания. Я хватаю футболку, которую он мне дал, надеваю ее и снова влезаю в трусики. Он просто парень, который поможет мне забыть Тайлера, чтобы я могла двигаться дальше. Тьфу, Тайлер. Мой желудок переворачивается, когда передо мной всплывает образ сверкающего бриллиантового кольца на пальце этой красивой сучки. И мое лицо горит от воспоминания, как я унижалась, признавая их помолвку.

Раздаётся стук в дверь ванной, спасающий меня от мучительных мыслей о прошлой ночи.

– Эй, Холли, я собираюсь приготовить макароны с сыром. Хочешь?

Больше всего на свете.

– Да! – Я открываю ему дверь, и хотя всего несколько мгновений назад я была голой в его объятиях, выкрикивая ругательства, он смотрит на мои обнажённые ноги и застенчиво отворачивается.

– Тебе дать спортивные штаны? – Он переоделся в синие спортивные штаны и серую футболку. На его очках пятно, а волосы… Ну, эти волосы, полагаю, никогда не будут лежать ровно.

– Нет. Я в порядке. – Только его огромной футболки и моих трусиков более чем достаточно, чтобы мне было комфортно. Я едва сдерживаю смех о того, что это, кажется, заставляет его чувствовать себя неудобно. Полчаса назад он не был таким застенчивым.

Он ведет меня на кухню, где кастрюля с водой уже стоит на плите и начинает закипать. На столешнице стоит мерная чашка с молоком, и он достаёт из холодильника пачку масла, отсчитывая линии, прежде чем сделать точный надрез на отметке в четверть чашки. Он сливает пасту и добавляет ингредиенты, заканчивая упаковкой сыра, который объединяет все это вместе. Мой пустой желудок мучительно ждет сырной вкусности. Он наполняет две тарелки и протягивает одну мне. Это маленькая кухня без стола, поэтому я решаю запрыгнуть на блестящую столешницу, скрестив ноги и положив тёплую миску на бедра.

– Ложка или вилка?

– Ложка.

– Любительница ложек, – усмехается он. – Я такой же. Ложка или вилка – вечный спор в моей семье, когда дело доходит до макарон с сыром.

– Всегда только ложка. – Я поднимаю свою ложку и чокаюсь с ним, затем кладу в рот первую восхитительную ложку. Я начинаю улыбаться, пока жую. Ладно, все не так уж плохо. Я нервничала по поводу того, как все это пройдёт, но, как ни странно, я чувствую себя более непринуждённо, чем думала, и зачерпываю вторую ложку.

– Так, эм… вскрою тебя, как бревно, я даже не знаю, откуда я это взял.

О нет. Я перестаю жевать. Нет, перестань говорить. Непринуждённый момент, вернись. Пожалуйста, пожалуйста, не начинай это.

– Может быть, я подцепил это из порно? – Боже. Он все еще говорит об этом. О нет, он не мог сейчас такое сказать. Его лицо вытягивается. – Нет, не порно. Я не смотрю порно. – Он пытается отшутиться, но вынужденное хихиканье, которое он издаёт, только усугубляет ситуацию. – Ну, может быть, иногда, – продолжает он, и я кашляю, когда часть макарон застревает в горле. Его рука яростно ерошит волосы; передняя часть теперь торчит прямо вверх.

Я должна что-то сказать. Мне нужно что-то сказать. Но я не могу. Ирокез из его волос и паническое выражение на его красивом лице – это уже слишком. Неужели этот сексуальный, очаровательный, любящий факты ботаник действительно только что признался, что смотрит порно? Смех поднимается внутри меня, и хотя я изо всех сил стараюсь сдержать его, я просто не выдерживаю. Не успеваю я опомниться, как из меня вырываются порывы хохота, от которого у меня сводит живот. Слезы собираются в уголках моих глаз, и я поднимаю руку, чтобы смахнуть несколько слезинок.

– Давай, смейся. У меня явно есть проблемы. – Он криво ухмыляется и потом начинает смеяться вместе со мной.

Я вдыхаю через нос и задерживаю дыхание, пытаясь сдержать смех. С ним трудно бороться, и раздаётся второй раунд хихиканья.

– Прости, я правда не хочу смеяться, – задыхаюсь я с лёгкой икотой. – Просто я самая младшая в семье, и иногда моя незрелость вырывается наружу. – Мой смех, наконец, стихает, когда я вспоминаю, что это была одна из многих причин, которые Тайлер назвал во время нашего расставания. Он назвал меня инфантильной. Даже моя улыбка исчезает. – И будучи ребёнком в семье, иногда я веду себя инфантильно, даже несмотря на то, что мне уже за двадцать, – извиняюсь я, используя то же слово, которым Тайлер назвал меня.

– Инфантильно? Ни в коем случае. Ты забавная. Весёлая. Мне это нравится. Тот факт, что мы можем сидеть здесь и смеяться после всех странностей, через которые мы прошли, говорит о многом. – Его искренность очаровательна. Утешительна. Как глоток свежего воздуха. – Я тоже ребёнок. У меня два брата, и они намного старше меня. – Он делает воздушные кавычки. – Моя мама называет меня своим «сюрпризом». Мои братья называют меня «ребёнок из порванного презерватива».

– Это ужасно, – говорю я, но улыбка возвращается на мое лицо. – С ними ты был в ту ночь, когда я встретила тебя? Я помню, что ты был с двумя парнями в баре.

– Да, это были они. Это они вроде как подтолкнули меня поговорить с тобой, – издаёт он смешок. – Вот тебе и братский совет.

– Они сказали тебе солгать о том, кто ты?

– Нет, – поправляет он себя. – Но они действительно сказали мне пойти за тобой, особенно после того, как мы мельком увидели твоего настоящего парня для свидания.

– Моего настоящего парня? – Я в замешательстве. – Хочешь сказать, Ник был там? Ты видел его? Если он был там, почему он не подошел?

– Скорее всего он был слишком занят, проводя бесплатные осмотры груди для возражающих пациентов у бара. – Мэтью возвращается к оставшимся макаронам на плите и подливает масла в огонь, как в прямом, так и в переносном смысле.

– Этот придурок, – не думала, что могу не любить Ника еще больше, но, похоже, я ошибалась. – Вот почему я с меня хватит свиданий.

– Правда? – Его ложка звякает о керамическую миску. – Почему?

– Потому что я начинаю думать, что для меня никого нет, – говорю я, а затем жалею об этом, когда слышу жалость в своем голосе. Я играю с макаронами, все еще лежащими в моей миске, прежде чем поставить их на столешницу. – Прости, я не хотела показаться такой жалкой. Просто сегодня вечером я встретила своего бывшего. – Мэтью ставит свою миску рядом с моей. Его руки скрещены на груди, и он откидывается назад, уделяя мне все свое внимание. – Он помолвлен, – больно произносить это вслух. – Он нашел кого-то, кто делает его счастливым, с кем он видит будущее. И это не я. Я не была подходящей девушкой для него, но она подходит. Может быть, я никому не подхожу.

– Это просто смешно. Ты определенно идеальна для кого-то. Ум, красота, остроумие и абсолютно умопомрачительный секс с тобой. – Слова вылетают у него изо рта. Он даже жестикулирует, чтобы показать, что в его голова взорвалась. Красный цвет, который мгновенно начинает окрашивать его лицо, распространяется на мои собственные горящие щеки. Мой желудок даже несколько раз вздрагивает. Почему я не могла встретиться с этим парнем при других обстоятельствах?

– А как насчёт тебя? – спрашиваю я, переводя разговор в другое русло, пока он не стал еще более неловким. – Ты с кем-нибудь встречаешься? – Я могу только предположить, что ответ будет отрицательным, так как он привел меня к себе домой для еще одного «умопомрачительного» секса.

– Не сказал бы. – Его голова раскачивается из стороны в сторону. – Хотя, я вроде как ходил на свидание сегодня вечером.

– Сегодня? – Мои глаза резко поднимаются, чтобы встретиться с ним, и инстинктивно наружу выходят неконтролируемые когти, с которыми рождаются все женщины. – Что случилось? Ничего не получилось, или я была просто лёгкой добычей, на которую тебе посчастливилось наткнуться после того, как хорошая девочка ушла домой? – не могу удержаться я, чтобы не прошипеть слова, как злобная кошка.

– Ого. Прости, я даже не знаю, почему я только что так выразился. Все было совсем не так. – Он машет руками и качает головой. – Это был Джереми, парень из пиццерии. Невысокий парень с бородой.

– Подожди… что? – что он хочет этим сказать? Мои глаза бегают по кухне. Я не знаю, куда смотреть.

– Ничего подобного не было, это было просто большое недоразумение.

– Да, похоже, это было очень большое недоразумение.

– Ну, недоразумение мое второе имя, – говорит он, приподнимая бровь. Я знаю, что он имеет в виду не только Джереми. Он также говорит о нас.

– Но, полагаю, вы все прояснили, потому что вы были вместе в пиццерии.

– Так и есть. К счастью, мы смогли оставить это позади.

– Это отлично. Большинство парней, вероятно, взбесились бы из-за подобного.

– Это был просто поцелуй, – отмахивается он.

– Поцелуй? – прочищаю я горло.

– О, эм, да. Был поцелуй. – Он напрягается, но затем расслабляется, расплываясь в улыбке, которая придаёт блеск его светлым глазам. – Что я могу сказать? Передо мной не устоять.

Так и есть.

Он совершенно прав.

– Эм, может быть, нам стоит подумать о том, как устроиться на ночь, – быстро говорю я, прежде чем вызванный похотью жар, поднимающийся к моему лицу, начнет затуманивать мне голову. – Думаю, твой диван подойдёт мне, чтобы переночевать.

– Нет, ложись на моей кровати, а я буду спать здесь.

– Я не собираюсь занимать твою кровать. Диван вполне подойдёт. – Теперь, когда мой живот наполнен настоящей едой для похмелья, мои веки тяжелеют. – Мне просто нужно одеяло и подушка, – говорю я, зевая.

Он открывает шкаф и достаёт стопку постельного белья и подушку. Я отступаю и смотрю, как он превращает свой диван в кровать. Простыня внизу, аккуратно заправленная, рядом тёплое одеяло, сверху пушистый плед. Он взбивает подушку, кладёт ее на место и раскладывает подушки аккуратным маленьким треугольником.

– Ух ты, подготовка постели ко сну. Я должна буду обязательно оставить «пятизвездочный отзыв». – Я ложусь в удобную импровизированную кровать и поправляю подушку. – Без мяты?

– Думаю, у меня есть Тик-Так, – говорит он. Я понятия не имею, серьезно он или нет, так что я просто смеюсь и переворачиваюсь на бок, прежде чем он отправится на поиски драже.

– Спокойной ночи, Мэтью.

– Спокойной ночи, Холли.

– Спасибо, что разрешил мне остаться здесь.

– Конечно. Я… – Он делает паузу. – Я рад, что ты здесь.

Я ничего не говорю, и через несколько секунд слышу его шаги, идущие по коридору, и звук воды, текущей в его собственном душе.

Я застряла в квартире странного парня. С которым я уже однажды совершила ошибку, переспав с ним, и почти повторил ту же ошибку снова всего два часа назад. Это странные обстоятельства. Но мне, как ни странно, комфортно.

Хотя так вероятно не должно быть, сон приходит легко.

Глава 14. Заразная улыбка

Мэтью

– ЧТО ТАКОЕ ПЛАНКТОН?

– Что такое Торонто?

– Кто такой Джеймс Эрл Джонс?

Появляется карточка Двойных очков.

– Подожди, подожди. Не отвечай на этот вопрос. Дай мне шанс, думаю, я знаю это. – Холли сидит рядом со мной на диване, подтянув колени к груди, моя футболка натянута на ее голые ноги. Меня завораживает, как очаровательно она играет со своими носками, подтягивая их и сминая обратно, пока смотрит.

– Дерзай.

– Что такое… кальций? – спрашивает она. Неправильно. Верный ответ – медь. Участник также говорит кальций и ошибается. Она смотрит на меня и закатывает глаза, ожидая моего ответа.

– Что такое медь? – Алекс Требек и я говорим одновременно.

– Ты уже смотрел этот выпуск? – Ее глаза сужаются, губы кривятся в подозрительной усмешке.

– Этот новый, клянусь. – Я кладу руку на сердце и поднимаю другую в клятве.

Мы проснулись и поняли, что оказались в ловушке как минимум фута снега. Мир за моим окном сейчас это гигантское белое одеяло. Этим утром мы вместе готовили завтрак, играли в Рамми, посмотрели три выпуска викторины и поиграли в ее телефоне, где мы обменивались лицами. Прогноз по-прежнему говорит о еще четырех – шести дюймах (*примерно 10–15 см, прим. редактора) снега. Я держу пальцы скрещенными, что их будет даже больше.

Холли нажимает кнопки на моем пульте, выводя на экран мои записанные шоу.

– Мне нравится, что весь твой ДВД заполнен эпизодами викторины и документальный фильм о династии Мин. Любишь быть ботаником?

– Холли. – Она поворачивает голову, чтобы посмотреть мне в глаза. – Я стопроцентный ботаник, – невозмутимо отвечаю я.

Яркий взрыв смеха наполняет мою квартиру. Холли часто смеется, и мне это нравится. Она позитивна, забавна и с ней весело быть рядом. Ее счастье заразительно, и я знаю это, потому что заразился им. Моя собственная улыбка растягивается на лице.

– Если бы я проверил твой ДВД, что бы я нашел? Или ты любительница Hulu (*сервис онлайн-видео подписке, принадлежит компании Уолт Дисней, прим. редактора)? – Я закидываю руки за голову и кладу ноги на кофейный столик.

– Netflix (*американская развлекательная компания, поставщик фильмов и сериалов на основе потокового мультимедиа, прим. редактора). Но у меня также есть ДВД, заполненный шоу. И держу пари, ты не смог бы назвать ни одну из моих передач.

– «Война кондитеров», – тычу я пальцем в небо.

– Ух ты. Ты действительно знаешь все, – поднимает она руки в знак поражения. – Что заставило тебя назвать это шоу?

– Удачная догадка, вот и все. Девушка, которая делала свадебный торт для моего брата и невестки, была на нем всего несколько недель назад, и моя семья не может перестать болтать об этом.

– Да ладно. В каком? Какая была тема? Наверное, я его видела.

– Это была тема летнего лагеря, и кусок бревенчатой хижины отломился от ее торта, когда они его перевозили.

– О Боже, да, я видела его. И она бы точно выиграла, если бы этого не случилось. Но она хорошо себя повела в этом случае.

– Определенно. Думаю, для Эшли это был более сильный удар.

– Эшли? Это твоя невестка?

– Да, она замужем за моим братом Патриком. – Мой старый кофейник громко булькает последние несколько капель, заканчивая с шипением. Запах колумбийского кофе тёмной обжарки проникает по всей моей квартире, заманивая меня на кухню с Холли на буксире. – У них шестеро детей, все девочки.

– У тебя шесть племянниц?

– Семь. У моего брата Кента и его жены Робин тоже есть маленькая дочь.

Я наполняю две кружки и протягиваю одну Холли. Она обхватывает обеими руками керамическую кружку и подносит ее к носу, чтобы вдохнуть аромат. – Это все объясняет.

– Хм? – Я подношу кружку к губам и делаю глоток.

– Ситуация с Шопкинс.

– О, да, Шопкинс. Они нравятся моим племянницам. Я просто не мог… – Я делаю глоток из кружки. Горячий кофе обжигает мне горло.

– Ты просто не мог рассказать о своих племянницах, потому что не знал, были ли у моего настоящего парня племянницы, – заканчивает она за меня, и я киваю. Та ночь будет преследовать меня вечно. Она ставит свою кружку на стойку и кладет руку на бедро. – Мэтью, ты можешь перестать давиться горячим кофе. Все уже позади, мы двигаемся дальше. – Она встаёт на цыпочки, чтобы поправить прядь моих волос, и я улавливаю слабый запах моего шампуня в ее волосах.

– Я сожалею о той ночи. – Мое горло саднит, и слова выходят неуверенными. Она приподнимает бровь. – Нет, я не жалею об этой части ночи, только о первой части, – выдыхаю я. Мне нужно начать думать, прежде говорить. Чем больше я нахожусь рядом с ней, тем хуже мне становится. Это потому, что она мне нравится. Она мне очень нравится. И симпатия к ней превращает меня в идиота.

Звук снегоуборочной машины на моей улице, отвлекает нас от непростого разговора и переводит внимание за окно.

– Даже с машиной я вижу только белое. Не могу поверить, что выпал весь этот снег. Это безумие. Еще даже не День благодарения.

– Скорая помощь будет сумасшедшим местом сегодня вечером.

– Сегодня вечером? Тебе нужно работать? – Ее глаза широко распахиваются, она снова смотрит на горы снега.

– Да, и если снег в ближайшее время не прекратится, мне придется откапывать зимнюю обувь и идти в больницу пешком.

– Никакого снежного дня для тебя, – говорит она.

– Неа, но, полагают, у тебя его тоже не будет.

– Верно. Честно говоря, мне, наверное, стоит достать свой телефон и начать работать. – Она возвращается к дивану и роется в своей сумочке. – У тебя есть зарядное устройство? – Она поднимает свой сотовый. – Обычно я работаю со своего ноутбука, но, думаю, сегодня придется обойтись телефоном.

– Ты можешь воспользоваться моим ноутбуком, – предлагаю я, роясь в ящике в поисках зарядного устройства.

– Все в порядке. Кроме того, если я воспользуюсь твоим ноутбуком, на чем ты будешь смотреть все свое порно?

Я замираю. Я даже не моргаю. Убейте меня. Убейте меня сейчас же.

– Мэтью, прости. – Она прикусывает губу, чтобы не рассмеяться. – Видишь, опять эта незрелость. Я не могу это контролировать. – Я все еще застыл в ужасе и скорее всего до сих пор не моргнул. Протрезвев от смеха, она делает глубокий вдох и выхватывает зарядку из моей неподвижной, безжизненной руки. – Тебе бы помогло, если бы я сказала, что тоже смотрю порно?

Моя голова дёргается вверх.

Что она только что сказала?

Пин тоже прислушивается.

«Что она только что сказала?»

– Правда? – осторожно спрашиваю я. Это может быть уловкой, все же мы с Пином ждём пока она ответит, затаив дыхание.

– Мэтью, по большей части я работаю из дома, где провожу свой день за компьютером. Так что, конечно, я смотрю его. Боже, до той ночи с тобой у меня год не было секса. – Ее голос затихает, бормоча остальное. – И у девушки есть потребности.

Выходи за меня.

«Женись на ней».

– Спасибо, – откашливаюсь я, слегка поправляя брюки, прежде чем сесть на диван. – Это правда помогло, – говорю я, и она смеётся, опускаясь рядом со мной.

Она поджимает ноги под себя и принимается за работу, набирая текст в телефоне. Я выключаю телевизор и беру книгу, которую читал. Трудно сосредоточиться, когда она так близко, но, по крайней мере, я создаю иллюзию, что занят. Я читаю слова на странице снова и снова, но в моей голове только мысли о том, что Холли год не занималась сексом, а смотрела порно, потому что у нее есть потребности.

Час спустя ее телефон ложится на мой кофейный столик, и она трёт глаза, а затем вытягивает руки над головой.

– Этот экран гораздо меньше, чем я привыкла для работы, но, по крайней мере, я просмотрела все твиты.

– Ты отвечаешь на каждый твит? – Я закрываю книгу. За час я прочитал всего три страницы.

– Если кто-то обратится непосредственно в компанию, я отвечаю. В основном я добавляю в избранное, ретвичу, пишу несколько своих твитов, ищу хэштеги, которые касаются наших клиентов. – Она скрещивает ноги и поворачивается лицом ко мне на диване. – Что ж, в прошлый раз в основном говорила я. Теперь, когда я знаю, кто ты на самом деле, думаю, пришла твоя очередь говорить.

– Спрашивай меня о чем угодно. – Я делаю глоток кофе. Кофеин помогает притупить непроходящую головную боль, с которой я проснулся.

– Хм, – прижимает она палец к нижней губе. – Работая в отделении скорой помощи, держу пари, ты видел просто все. Что самое безумное, что ты когда-либо видел?

– На этой неделе? В этом месяце? Или в этом году? – смеюсь я. Я не видел всего, но за то короткое время, что я там работал, я определенно многое повидал. Есть куча безумных вещей, которыми я мог бы поделиться с ней. Отрубленные пальцы в пакетах для сэндвичей, выколотые глазные яблоки, заклеенные клейкой лентой, или, если она действительно хочет безумств, я мог бы рассказать ей обо всех предметах, которые удаляют из прямой кишки. Люди любят проверять эластичность своих задних проходов. Хотя, мне, вероятно, следует воздержаться от разговора, связанного с задницами, после фиаско прошлой ночью.

– Просто расскажи мне о своем самом запоминающемся моменте, – говорит она, и когда она произносит это таким образом, я мгновенно знаю свой ответ.

– Это было в ту ночь, когда я увидел тебя.

– Хочешь сказать, когда ты увидел Ника, – закатывает она глаза и заливается смехом. – Боже, он был ужасен.

– Нет, я хочу сказать, когда я увидел тебя. – Не важно, что в ту ночь она была с другим парнем. Когда я увидел ее там, это был мой самый запоминающийся момент. – Я так много думал о тебе с нашей ночи вместе, а потом по-настоящему увидел тебя снова… это была хорошая ночь. Определенно, это мой самый запоминающийся момент.