Текст книги "Секс на одну ночь... или на две (ЛП)"
Автор книги: Райан Рингблум
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)
Глава 10. Код красный
Мэтью
КАК только я положил на стойку полтинник, бармен принимает наши заказы. Я успешно загрузил приложение Убер на телефон, так что если я выпью немного больше нужного, у меня не будет никаких проблем с безопасной поездкой домой.
Я чувствую себя хорошо. А почему бы и нет? На следующие тридцать два часа я свободен. Никакой работы. И чтобы отпраздновать это, я принял приглашение провести вместе вечер от коллеги. Парень, который не является одним из моих братьев, в совершенно новом для меня баре на другом конце города.
– Я так рад, что мы встретились сегодня. – Джереми поднимает свой сидр, прежде чем сделать глоток. – И спасибо тебе.
– Не за что.
– Честно говоря, когда я спросил, не хочешь ли ты пойти выпить, я подумал, что ты откажешься.
– Ни за что. Ночь вне дома это как раз то, что мне нужно. Я мало куда хожу, – тянусь за пивом. – С чего ты взял, что я откажусь?
Он пожимает плечами.
– Наверное, отчасти потому, что ты ассистент врача, а я – просто административный служащий. Я подумал, что тебе это может показаться странным. К тому же, не знаю, надеюсь, ты не против, что я это говорю, но ты вроде как одиночка.
Вот как меня видят на работе? Неприступный одиночка? Черт, это не то, чего я хочу.
– Нет, я рад, что ты пригласил меня встретиться здесь. – Ладно, слово рад может быть немного перебор, но опять же, я не хочу, чтобы он подумал, что я какой-то высокомерный придурок, так что, возможно, перебор нам и нужен. – Это потрясающе. Правда.
– Наше здоровье, – поднимаю бутылку, и он чокается с ней своим бокалом. Ухмылка проглядывает сквозь его густую бороду, и я расслабляюсь, откидывая голову назад, чтобы сделать большой глоток пива.
Разноцветные огни появляются из платформы в углу, и общий свет тускнеет. Диджей включает микрофон и представляет себя бару. Он выкрикивает в микрофон слово «Тееееееень». Это своего рода внутрення шутка, когда несколько парней смеются и показывают друг на друга. Музыка, такая громкая, что она сотрясает крышу, ревет через бар, делая разговор почти невозможным.
One Direction с техно-твистом ревет из динамиков. Мое колено подпрыгивает в ритме дикого танцевального микса. Все мои племянницы в то или иное время по-разному влюблялись в членов этой группы. Я хорошо знаю их музыку, слишком хорошо. Из меня вырывается несколько слов, и я незаметно для себя начинаю подпевать. К счастью, Джереми, похоже, не возражает и даже присоединяется на припеве.
– Гарри, верно? – перекрикивает он музыку, кивая и посмеиваясь.
Я смеюсь и киваю вместе с ним. Должно быть, у него тоже есть племянницы.
Возвращается бармен.
– Вам что-нибудь нужно? – кричит он.
– Еще шоты? – пытаюсь перекричать пульсирующую музыку.
– Да, конечно. – Он наклоняется ближе к моему уху, чтобы я мог его слышать. – Как насчет Лимонных шотов?
Я не знаю, что это такое, но говорю: «Конечно», и бармен наливает два бокала. Они пьются мягко. Легко. Они не очень крепкие. Я поднимаю два пальца. Бармен смешивает еще две порции, и я снова пью сладкий, слабый алкоголь.
– На это? – Бармен указывает на мою сдачу, лежащую на стойке.
– Нет, это за мой счет. – Джереми лезет в задний карман за бумажником.
– Нет, все на эти. И еще два, только поменьше лимона и побольше водки, – говорю бармену и прошу Джереми убрать бумажник. – Сегодня я плачу. Мой способ отблагодарить тебя за приглашение.
Джереми крепко сжимает мое плечо.
– Я правда рад, что пригласил тебя, – говорит он, наклоняясь так близко, что жесткие волоски его бороды задевают мочку моего уха.
Третий раунд шотов появляется перед нами, и на этот раз он сильно жжет, когда попадает в мое горло. Я кладу еще пятьдесят баксов на стойку за себя и моего нового друга, которому я невероятно рад. Может быть, эта теория одиночки была не так уж далека от правды. Теперь, если только мне удастся найти постоянную девушку или, по крайней мере, девушку для свидания, которое продлится дольше одной ночи, у меня будет полный комплект.
– Ты когда-нибудь встречался с кем-нибудь на работе? – спрашиваю я. Сегодня все идет так хорошо, что я раздумываю, не пригласить ли мне на свидание одну из девушек из больницы.
– Один раз, – вздыхает он. – Все прошло не так уж хорошо. Не так, как сегодня.
– Вот именно, – убеждённо продолжаю я. – Сегодня хороший вечер, почему я и спрашиваю.
– Это правда здорово, – соглашается он и снова наклоняется вперед, неприятно прижимая щетину к моему лицу. Его пальцы скользят по моему бедру, крепко сжимая его.
А? Что здесь происходит? Это неправильно. Пин понимает, что что-то не так, и пытается предупредить меня.
Лицо Джереми становится еще ближе, останавливаясь на одном уровне с моим. Я не понимаю, что происходит, и когда понимаю, время моей реакции замедляется из-за трёх шотов водки, плещущихся в моем теле.
Его покрытое волосами лицо приближается.
Его сухие губы приоткрываются.
Я вижу зубы.
Я вижу язык.
«О-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о нееееееееет. Бегииииииии!» – кричит Пин в замедленной съёмке.
Но уже слишком поздно, и, прежде чем я успеваю что-то предпринять, его язык обрушивается вниз и кружится над моими плотно сжатыми губами.
«КОД КРАСНЫЙ! ЭВАКУИРОВАТЬ ЗДАНИЕ!» Пин съёживается внутри меня, прячась в укрытии. Либо так, либо он мёртв.
Моя голова дёргается назад с такой силой, что у меня может быть травма позвоночника. Я делаю глубокий вдох, вдыхая прогорклый запах лимона, смешанный с яблочным сидром, который ощущается в его дыхании. Грохочущее бульканье поднимается вверх по моему горлу, и я каким-то образом ухитряюсь проглотить его обратно.
Джереми откидывается обратно на спинку своего сиденья, а я остаюсь на месте. Мы оба просто смотрим вперед. Я открываю рот, но не могу произнести ни слова. Мои губы крепко запечатаны. Думаю, будет лучше, если я сначала подожду, пока он что-нибудь скажет.
– Ты ведь не гей, да? – спрашивает он через целую минуту.
– Нет, – тянусь за пивом и делаю большой глоток. Джереми гей? Я отчаянно ищу любые логические объяснения, на которые только способен. Но у него есть борода? У геев нет бороды. Я веду себя нелепо. Да ладно… как я мог не знать? Или лучше спросить, как он мог не знать, что я натурал?
– Мне очень жаль. Я не был уверен, когда пригласил тебя сегодня. – Он играет с белой салфеткой под сидром. – Но ты сказал «да», потом заплатил за выпивку, подпевал One Direction, мы начали пить Лимонные шоты, потом ты спросил о свиданиях на работе. Я просто подумал… – останавливается он. – Черт. Я полностью облажался.
Я поднимаю руку и чешу затылок. Это был не он. Это была моя ошибка. Оглядывая бар свежим взлядом, я мысленно проклинаю себя за то, что не видел сразу эту ночь такой, какая она есть. Бармен одет в жилет без рубашки. Двое мужчин танцуют под песню Бритни Спирс. Здесь нет ни одной девушки, это настоящий праздник пенисов. Моя нога нервно постукивает под барным стулом. Боже… название этого бара «Скрещенные мечи».
Это официально, нет никого более бестолкового, чем я.
Джереми снимает пальто с крючка под стойкой.
– Мне лучше пойти. И, пожалуйста, позволь мне заплатить за выпивку. – Он снова тянется за бумажником.
– Тебе не обязательно идти. Это была моя вина. В большинстве случаев все моя вина. – Я жестом приглашаю его сесть обратно, и он садится. – Я понимаю, как это должно быть выглядело.
– Значит, ты просто ищешь… – Он оставляет предложение незаконченным, чтобы я мог ответить.
– Друга. К сожалению, у меня их немного. Наверное, ты был прав, когда назвал меня одиночкой.
– Еще коктейлей? – снова появляется бармен, наклонившись вперед над стойкой между нами. Руки у него загорелые и накаченные. Я быстро отвожу глаза, чтобы избежать дальнейших недоразумений.
Джереми начинает отрицательно качать головой. Он надевает пальто. Если я позволю этому так закончиться, между нами не останется ничего, кроме неловкости. Я не могу этого допустить, да и не хочу. Мне нравится Джереми.
– Да, я возьму еще пива. И он будет еще сидра? – Джереми останавливается, удивленный моим ответом. Его лицо расплывается в улыбке, и он кивает, садясь обратно. – И еще два шота. Но на этот раз сделай мне виски, быстро добавляю я. Очевидно, лимонные шоты это какой-то сигнал, которого мне стоит избегать. Мысленная заметка, так же как и подпевание One Direction.
– Ты не злишься? – Джереми вешает пальто на крючок.
– Нисколько. Это было просто недоразумение. – Мне просто жаль, что, чтобы я все понял, потребовался поцелуй.
Бармен ставит наши шоты, Джереми поднимает свой, и я делаю то же самое.
– Друзья.
– Друзья, – повторяю я, чокаясь с ним.
– Ты никому на работе не расскажешь об этой маленькой путанице? – спрашивает он, прежде чем выпить лимонный шот.
Я поднимаю бокал с виски, опьянение уже начинает пробираться внутрь.
– Я могу тебе гар-ан-тировать, что не буду рассказывать эту историю на работе.
Или где-нибудь еще, если уж на то пошло.
Глава 11. У таксистов есть имена
Холли
МОЕ ЗРЕНИЕ затуманено, когда я наблюдаю, как три Джейн, шатаясь, заходят в свое здание. Сегодня мы были в общей сложности в четырех барах и выпили минимум по два шота в каждом, что равняется, примерно… одиннадцати или, может быть, тринадцати?
Кто, черт возьми, знает? Я напилась в стельку.
Я вывела Тайлера из организма алкоголем. И если какие-то мысли о нем вернутся завтра, что ж, это завтрашняя проблема.
Мой желудок издаёт хлюпающее урчание.
– Таксист. Мы можем заехать в «Микки Ди»?
– Нет, это слишком далеко, – говорит он, притормаживая на светофоре.
Отстой. Я умираю с голоду.
– Таксист, а как насчёт пиццы? «У Ромео» где-то неподалеку. Можешь высадить меня там?
– Меня зовут Дейв.
– Простите. – Я хихикаю над своей грубостью. – Так, эм, таксист Дейв, ты можешь подбросить меня до «У Ромео»?
– Это в одном квартале отсюда. Я отвезу вас, но ждать не буду. Если вам нужно будет такси после этого, вызовите кого-то другого в приложении.
Я роюсь в кошельке в поисках денег, чтобы подкупить его. Несколько долларов могут убедить его подождать. Мой бумажник пуст, но я нахожу скомканную десятку на дне сумки. Хватит на два куска пиццы и напиток, но не на взятку.
– Ладно, высади меня. – Теперь, когда в моем пьяном мозгу появилась мысль о пицце, я должна ее съесть. По крайней мере, я могу поблагодарить Бога за безналичную оплату в такси. Но какая жалость для таксиста Дейва, похоже, он не получит чаевых.
– Я возьму дополнительный сыр или больше грибов, – заявляю я мужчине, которому абсолютно на это плевать. – Или, может быть, я просто возьму еще один кусок с дополнительным сыром и грибами. А ты как думаешь? – Не важно, есть ему до этого дело или нет, моя пьяная задница хочет знать его мнение.
– Да, грибы и сыр. Прекрасно. Хорошей вам ночи. – Машина припаркована, и он ждет, чтобы я вышла.
Снег начал покрывать улицы, вероятно, поэтому таксист Дейв и не хочет ждать. Капля беспокойства пробирается внутрь. Может, мне сразу пойти домой? Чесночный аромат из «У Ромео» проникает в машину, и эта мысль испаряется. Это всего лишь капля снега.
Я толкаю дверь, и колокольчики звонят в пиццерии, когда я вхожу. Здесь абсолютно пусто, за исключением одной кабинки в задней части. Я несколько раз спотыкаюсь из-за снега на каблуках, но потом бросаюсь к стойке и показываю на грибную пиццу за стеклом.
– Можно мне два кусочка, и добавь на них дополнительного сыра, прежде чем разогреть?
– Без проблем, я принесу их вам, когда они будут готовы. – Парень нарезает пиццу. Я останавливаюсь у холодильника по пути к столу за соком.
Двое мужчин увлеченно беседуют в дальней кабинке; ни один из них не поднимает глаз и не замечает меня, когда я сажусь в соседнюю. Я открываю свой сок и читаю на нем интересный факт. Кулдыкают только самцы индеек. Я смеюсь и почему-то думаю о Мэтью и о том, как он выпалил тот случайный факт в больнице. Если бы тогда я только что не пережила одну из худших ночей в своей жизни, скорее всего, я нашла бы его неловкость немного более очаровательной и потратила бы больше пары секунд, чтобы восхититься телом, с которым я близко познакомилась на Хэллоуин. Но, учитывая обстоятельства, все, чего я тогда хотела – это убраться оттуда к чертовой матери. Глупый Ник.
Передо мной появляется пицца, от которой поднимается пар. Я тороплюсь и сворачиваю первый кусок, запихивая его в рот. Горячий сыр обжигает мне рот, и жир стекает по подбородку мне на свитер. Проклятье! Серебряная подставка для салфеток на моем столе пуста. Я шлёпаю пиццу обратно на тарелку.
– Эй, ребята, у вас есть салфетка? – обращаюсь я к спинке соседней кабинки. Бородатый парень оборачивается, видит мой жирный беспорядок, хватает пачку салфеток и вежливо встаёт из-за стола, чтобы принести их мне. Я протираю салфетками грудь, впитывая весь жир, какой только могу. Толку от этого мало. Кажется, я только что испортила свой любимый свитер.
– Холли?
Я поднимаю глаза и вижу Мэтью. Но я знаю, что на самом деле это не он. Тот факт на соке заставил меня вспомнить о нем, если прибавить к этому алкоголь, мне просто кажется, что это он.
– Холли? – снова спрашивает парень.
– Мэтью? – Подождите. Это правда он?
– Холли?
– Мэтью?
– Холли?
– Мэтью?
– Ладно, может, я смогу помочь вам обоим разобраться, – вмешивается бородач. – Тебя зовут Холли? – Я киваю. – Отлично, это уже прогресс, – смеётся он. – И да, это Мэтью. Мы разобрались? Ты – Холли. – Он указывает на меня, затем показывает пальцем в сторону Мэтью. – А это Мэтью.
Я пялюсь на кривую ухмылку Мэтью и его растрёпанные каштановые волосы. Он поправляет очки, заставляя меня перевести взгляд на его карие глаза. Даже весь циркулирующий по мне алкоголь не способен остановить ярко розовый цвет, окрашивающий мои щеки.
– Меня зовут Джереми, – представляется бородач. – Холли, почему бы тебе не присоединиться к нам? – Не дожидаясь моего ответа, он берет со стола мою тарелку с пиццей и бутылку сока и ставит их на стол рядом с Мэтью. – Присаживайся.
Я медленно встаю из кабинки и иду к своему новому месту рядом с Мэтью. Он застыл на краю сидения, не оставляя мне места, чтобы сесть.
– Мэтью, подвинься, чтобы Холли могла сесть. – Джереми машет рукой вправо, жестом приглашая Мэтью подвинуться. – Тебе придется простить его, мы сегодня хорошо посидели в баре, и за ночь узнали кое-что друг о друге. – Он приглаживает свою бороду. – Например, Мэтью узнал, что я гей, а я узнал, что он быстро пьянеет.
Мэтью тоже пьян? Внезапно я чувствую себя в миллион раз лучше. Он сдвигается, и я опускаюсь рядом. Очень близко. Мы оба смотрим на наши прижатые друг к другу бедра. Электрический разряд пронзает меня насквозь, когда в моей голове вспыхивают воспоминания о нашей ночи. Я задерживаю дыхание, Мэтью же делает наоборот, выдыхая большое количество воздуха.
– Как ты? – Мэтью тут же нервно проводит рукой по своим густым волосам. – В смысле… как твои дела?
Мы так близко. Мне приходится постоянно напоминать себе о необходимости дышать.
– Я в порядке… знаешь, хорошо.
– Ты хорошо выглядишь, – говорит он, бросая на меня косой взгляд.
– И ты тоже. – Мои глаза пытаются остановиться на одном месте на его красивом лице, но всплеск адреналина в сочетании с морем выпитого алкоголя заставляют меня постоянно переводить взгляд.
– Не могу поверить, что ты здесь.
– Да. Странно.
– Очень. – Он наклоняется, приближая свое лицо к моему. Я чувствую запах пиццы в его дыхании. Его аппетитные губы блестят от жира. Будь я трезвая, этот вид, скорее всего, заставил бы меня бежать в обратном направлении. – Может быть, это что-то значит.
Лучше бы он этого не говорил, эти слова обращаются прямо к моей суеверной стороне. Мой гороскоп действительно упоминал что-то о возвращении романтики. Это романтика? Или это просто пьяная страсть за пиццей?
Возвращается то же желание, которое он вызвал в прошлый раз. Я сжимаю ноги вместе, надеясь его заглушить; единственное, чего я добиваюсь – это посылаю дрожь по позвоночнику и заставляю соски напрягаться под гладким атласом лифчика. Это официально, сочетание белого вина и шотов эквивалентно женской виагре.
Он облизывает губы восхитительно чувственным образом. Я облизываю свои. И через секунду я чувствую вкус его восхитительных губ. Я наклонилась и начала этот поцелуй или он? Я чувствую вкус пепперони, когда его язык собственнически кружится над моим. Это вызывает у меня голод… голод по нему. Моя рука зарывается в его густые волосы и оттягивает их.
Джереми откашливается.
– Вау, это ужасно неловко. – Мы отстраняемся, оба поражённые произошедшим, и Джереми смеётся. – Не знаю, что здесь происходит и откуда вы двое знаете друг друга, но думаю, это знак, что мне пора уйти.
– Нет, тебе не обязательно идти. Это просто, мы просто…
Мэтью не слишком хорошо объясняет, поэтому я вмешиваюсь.
– Мы просто, это просто… – Прекрасно, у меня выходит не лучше.
– Не волнуйтесь, пока вы двое занимались этим «просто», я вызвал такси, и, удивительно, но оно уже здесь. – Он надевает пальто. – Хорошего вам вечера, надеюсь, вы отлично проведёте время. Что-то мне подсказывает, что так и будет, – бормочет он себе под нос с усмешкой. – Мэтью, это был отличный вечер, увидимся на работе, и Холли, было приятно познакомиться. – Он быстро исчезает за дверью.
– Я не хотел тебя так целовать. – Мэтью отодвигается на несколько дюймов. Действительно становится легче, когда его тело не касается моего.
– Я тоже.
– Я много выпил, а ты такая красивая, и я просто отреагировал импульсивно, – говорит Мэтью, глядя на стол. – Это правда была странная ночь.
– Для меня это тоже была очень странная ночь.
Он откусывает большой кусок пиццы.
– Я подумала, что пицца сможет немного снизить действие алкоголя.
– Ну, тогда, наверное, мне тоже стоит ее съесть. – Я хихикаю, беру свой кусок и запихиваю его в рот.
– Просто… ты невероятно красивая.
Я проглатываю пиццу.
– Прекрати.
– Я серьезно. Просто великолепна.
Хоть я и знаю, что все дело в алкоголе, но он просто чертовски сексуален, и я впитываю его сладкие слова. После такой ночи, мне определенно нужно услышать именно это. Я забываю обо всей неловкости нашей первой встречи. На этот раз я знаю, что это я наклоняюсь вперед и инициирую поцелуй. И это не маленький поцелуй. Мой язык раздвигает его губы, пробираясь внутрь, отчаянно желая попробовать его еще раз. Его руки остаются по бокам, сначала неуверенно, но потом он сдаётся, и кончики его пальцев касаются моих щёк. Я отрываюсь от него, чтобы прошептать:
– Идём со мной домой снова.
– Что? – Его рука опускается на мой зад и притягивает меня ближе. – Ты уверена?
– Абсолютно. – Как и в прошлый раз, это безумно и все происходит слишком быстро. Но мне плевать.
– Эй, ребята, найдите себе комнату! – кричит нам парень за стойкой.
Мэтью ослабляет тиски на моей заднице и отодвигается.
– Может, нам не стоит.
– Почемуууу? – Вопрос выходит плаксивым. – Из-за парня с пиццей?
– Нет. Ты пьяна… и я пьян. Моя мама сказала, что так нельзя обращаться с девушкой.
– Твоя мама сказала? – У меня отвисает челюсть. Не может быть, чтобы я правильно расслышала. – То есть твоя мама знает? Ты рассказал ей о нашей ночи?
– Нет. Да. Нет. – Его рука снова и снова лихорадочно проходит через волосы. На его лице застыло ошеломлённое пьяное выражение. – Я даже не знаю, что говорю.
Я пьяна, но не настолько, чтобы не понимать, что он очарователен. Я сцепляю руки у него за шеей, его притягивающие губы в опасной близости от моих.
– Ты чудак.
– Я знаю это, – кивает он в знак согласия, что только добавляет ему очарования.
У него нет выбора. Я пьяна. Возбуждена. И я хочу делать грязные, грязные вещи с этим восхитительным сексуальным чудачком.
– Мэтью, ты поедешь со мной домой.
Глава 12. Не говори мамочке
Мэтью
Я БОРЮСЬ с ключом от своей квартиры. На этот раз я использовал приложение, чтобы вызвать такси к себе домой. Пьяное хихиканье Холли и дразнящие намёки, что я все еще живу с родителями, заставили меня доказать ей, что это не так. Почему я сделал этот идиотский комментарий по поводу того, что сказала моя мама? Почему?
«Ха! Если она думает, это плохо, передай ей, что я говорил».
Великолепно. Вот вам и Пин. Потому что сейчас мои мысли недостаточно затуманены.
«Я тебе умоляю, тебе повезло, что я вообще здесь после того, что случилось с тем бородатым чуваком. Слава Богу, эта девчонка объявилась, иначе ты мог бы больше никогда обо мне не услышать. А теперь давай вытащим ее из этих джинсов».
– У тебя хорошая квартира. Очень чистая. – Она стряхивает снег с волос и быстро осматривается. – Ты сам убираешься? Или тебе кто-то помогает?
Я знаю, на что она намекает.
– Никакой помощи от мамы. Это все я, я убираюсь в квартире.
Она переводит взгляд с окружающей обстановки на меня и, пошатываясь, но все еще соблазнительно, подходит ко мне. Ее губы дразнят, приближаясь, но не касаясь моих. Мое дыхание прерывается от предвкушения того, что должно произойти.
– Мне нужно в ванную, – шепчет она, теребя пуговицы на моей рубашке. Она расстёгивает две, прежде чем я вырываюсь и веду ее по небольшому коридору в ванную.
Как только она исчезает из виду, я резко осознаю, что туман в голове рассеивается, и чувства начинают возвращаться. Черт. Я трезвею. Может быть, не окончательно, но достаточно, чтобы засомневаться во всей этой ситуации. Холли все еще пьяна, но если я трезв, то я не могу этого сделать.
«Я тебя порежу!»
Заткнись. Мне нужно подумать.
«Что случилось со словами, что я здесь главный?»
Потерявшись в своей внутренней борьбе, я не слышу, как Холли подкрадывается ко мне. Она обнимает меня сзади, и ее нетерпеливые руки спускаются к передней части моих джинсов.
– Не говори мамочке, но знаешь, что я с тобой сделаю? – Она расстёгивает пуговицу и тянет молнию вниз. Ее рука проскальзывает в мои боксеры и хватает его.
«Понеслась. Поговори со мной, детка!»
– Ты любишь пошлые разговоры, Мэтью? – шепчет она мне на ухо и начинает гладить его. Мой член мгновенно напрягается, давая ей понять, что, черт возьми, да, нравятся. – Мне нужен этот член, Мэтью. Ты заставил меня кончить так сильно в прошлый раз. Мне нужно, чтобы ты сделал это снова, – ее зубы прикусывают мочку моего уха, – и снова.
«Подождите. Это неправильно». Появляется новый голос. Это определенно не Пин, но и не мой разум. Это моя совесть.
«Ты же знаешь, что не можешь так поступить. Только не так».
Проклятье.
– У женщин алкоголь впитывается в кровь быстрее и усваивается медленнее, чем у мужчин, – хриплым голосом говорю я, отводя ее руку в безопасную зону.
– Это факт? – надменно ухмыляется она. Ее рука игнорирует меня и возвращается обратно. – Ты так хочешь сказать, что я пьяна?
Я пытаюсь поступить правильно, но она не облегчает мне работу. Ее рука обхватывает меня и тянет. Выдох с шипением вырывается сквозь зубы. Я не хочу, чтобы она останавливалась. Я хочу, чтобы она растянулась на моей кровати, раздвинув передо мной свои ноги. Но я знаю, что это неправильно. Мне нужно, чтобы Пин и мой разум сотрудничали с моей совестью и нашли решение. И быстро.
– Я такая мокрая. – Холли стонет, не оставляя пошлых разговоров.
Бинго. Похоже у нас есть идея.
Я еще раз останавливаю блуждающую руку Холли.
– Дай мне две секунды. – Я натягиваю джинсы обратно и бегу на кухню, где она меня не увидит. В шкафчике над плитой стоит запылённая бутылка Джек Дэниэлс. Я хватаю ее и срываю крышку. Запрокинув голову, я пью виски, пока не начинаю им захлёбываться и кашлять каплями янтарного алкоголя. Я хватаю бумажное полотенце, вытираю рот и жду.
Ничего.
Я делаю еще один большой глоток. На этот раз жар расцветает в моем животе. Я поправляю очки на переносице и смотрю на бутылку. Я только что выпил эквивалент по меньшей мере четырёх – пяти шотов. Медленно я начинаю моргать в смутном удовлетворении. Мы вернулись к равному игровому полю. Признаю, это не самое гениальное решение. Но для полупьяного и возбуждённого меня этого вполне достаточно.
Я расправляю плечи и наклоняю голову влево, пока не слышу треск. Начнём.
– Покажи мне свою спальню, – соблазнительно говорит Холли, когда я возвращаюсь. Ее джинсы уже сняты. Она оттягивает свитер и выпячивает зад, позируя в стиле старомодного пин-апа. Ее сексуальность зашкаливает. Она первоклассный парализатор. Я обнимаю ее за талию, страстно притягивая к себе. Мой рот обрушивается на ее, и она выгибается ко мне. Меня так и хочется поднять ее на руки и отнести в свою комнату, но так как меня шатает, я беру ее за руку.
– Ты меня так возбуждаешь, Мэтью. – Да! Больше пошлых разговоров. Она снимает свитер через голову и отбрасывает его в сторону. – Почему я так развратна для тебя? – О, хм. Я должен ей ответить? Она тянется назад и одним быстрым движением сбрасывает лифчик. – Тебе нравится то, что ты видишь? – Еще один вопрос. Я хочу, чтобы говорила она. Определенно не я. – Ну же, Мэтью, – говорит она хриплым голосом. – Скажи, какие грязные вещи ты хочешь сделать со мной.
– Я… я… – Черт, я полный отстой в таких делах. Я никогда раньше не делал ничего подобного. – Я… Я собираюсь заняться с тобой сексом.
– Ты можешь и лучше. – Она говорит сладким, детским голосом, призывая меня быть грязнее. – Скажи, что ты действительно хочешь со мной сделать.
Пин, немного помощи.
«Скажи трахнуть. Это очень грязно».
– Я собираюсь трахнуть тебя. – Моя рубашка исчезает, и она прижимается голой грудью к моей груди. Грязные разговоры работают.
«Скажи, что трахнешь ее жёстко».
– Я трахну тебя жёстко. – Она цепляется большими пальцами за стринги, приподнимает бедра и снимает последний предмет одежды. Пин знает свое дело. В слове «трахаться» столько силы. От этого слова все кажется грязнее. Я смогу. Я определенно справлюсь.
– Что еще ты со мной сделаешь? – У нее перехватывает дыхание на этих словах, в них звучит почти отчаяние.
Виски окончательно впитался в мой организм. Теперь меня уже ничто не остановит. Я обеими руками хватаюсь за ее сочную попу.
– Я собираюсь сделать тебя чертовски мокрой. И швырну тебя в свою постель.
– Да, – продолжает умолять она, задыхаясь в ожидании моих следующих слов. Ее действия дают мне право слегка подтолкнуть ее. Она падает на спину, ее тело подпрыгивает на мягком матрасе.
Я опускаю джинсы и боксеры одновременно, пинком освобождаясь от них и отбрасывая в сторону. Мой член твёрд как камень, и мои вены пульсируют жидкой храбростью.
Ты все сможешь. Не останавливайся. Поделись своей фантазией.
– Тогда я возьму смазку, подниму твою задницу и вскрою тебя, как бревно.
Вздохи резко прекращаются, ее грудь опускается, и она делает глубокий выдох.
Стоп. Не этой фантазией. Слишком откровенно, чувак. Явно слишком откровенно.
Я замираю как олень в свете фар, которого вот-вот собьет грузовик.
– Это было слишком? – спрашиваю я. Мое быстро обретённое опьянение мгновенно проходит. И мой стояк тоже. Пьяный туман, который заставлял ее говорить пошлые слова и тяжело дышать всего несколько минут назад, кажется, тоже рассеялся.
– Я не… эм. Нет. Просто нет. – Ее лицо бледнеет.
– У меня даже нет смазки, – быстро выпаливаю я, проводя ногтями по коже головы. Я опускаю подбородок на грудь, глядя вниз. Голый и вялый – это не очень хороший вид. Я прикрываюсь руками и подхожу к комоду в поисках боксеров.
– О Боже. О, нет, – булькает она, прежде чем прикрыть рот ладонями. Ее плечи резко наклоняются вперед. – О, нет… О, не… – Ее сейчас стошнит.
Одной ногой в боксерах, я прыгаю к ней. Ее лицо искажается, когда она смотрит на меня. Черт. Голый, вялый и подпрыгивающий точно тоже не самый приятный вид. Я тороплюсь засунуть вторую ногу, но нога цепляется за какой-то предмет одежды, и я падаю. Я застрял. Пойманный в сеть из чёрных кружев. Я смотрю вниз и вижу ее лифчик, зажатый между моими пальцами. Мне удаётся избавиться от этой чертовой штуки, потряся ногой три раза. Я перекатываюсь на спину, поднимаю бедра и, наконец, натягиваю боксеры. Одним быстрым движением Холли вскакивает с кровати, проносится мимо меня и со скоростью света мчится в ванную.
И она почти успевает.
Кусочки грибов, пропитанные сильным запахом корицы, падают на пол в прихожей. Она переступает через мокрое месиво, или, по крайней мере, ей так кажется, и продолжает бежать в ванную.
Я стою прямо за ней, когда она с глухим стуком падает на колени и продолжает опустошать свою ночь в мой туалет. Я убираю ее длинные волосы с лица. Мне не привыкать к рвоте. В среднем, восемь человек приходят в отделение неотложной помощи с проблемами желудка каждый день. К сожалению, кроме этого небольшого жеста, мне больше ничего не остаётся, как переждать приступ вместе с ней. К счастью, у меня крепкий желудок, но если я ненавидел грибы раньше, то теперь ненавижу их еще больше. Ее тошнит снова и снова. Господи, сколько грибов было на одном куске пиццы?
Рука Холли слабо тянется вверх, и она смывает первый раунд.
– Пожалуйста, уходи. – Ее тело откликается последним спазмом, но ничего не выходит. – Мне так стыдно.
– Не стоит. Это просто рвота. Нас всех тошнит. – Я ищу правильные слова, которые могли бы ее утешить. – В 1992 году Джорджа Буша вырвало на японском банкете перед ста тридцатью пятью людьми. – Лёгкая улыбка появляется на ее бледном лице, прежде чем она снова опускает голову на сиденье унитаза. Это сработало. Я помог ей. Я продолжаю говорить. – Некоторые люди даже любят рвоту. Не знаю, слышала ли ты когда-нибудь об эметофилии, но это синдром, когда человек сексуально возбуждается, наблюдая, как кого-то рвёт. – Она поднимает голову с унитаза и смотрит на меня, ее рот кривится от отвращения. О, черт. Сдай назад. Бип, бип, бип. – Но это не про меня. Я не возбуждаюсь, наблюдая, как людей тошнит. Я совсем не был возбужден, наблюдая, как тебя сейчас тошнит. – Я делаю только хуже. – Ты выглядела отвратительно. – Просто замолчи. – Но все равно привлекательно. – Просто заткнись на хрен.
– Мэтью? – Холли неуклюже прижимает руки, пытаясь прикрыть свое тело.
– Да.
– Ты не мог бы дать мне что-то вроде полотенца?
Она голая и замёрзшая, ее тошнит, чем я вообще занимаюсь? Стою здесь, как идиот, и болтаю о фетишах на рвоту. Моя челюсть сжимается, когда я проклинаю себя, хватая полотенце из шкафа.
– Держи. – Я протягиваю руки, открывая для нее большое серое полотенце, но она вместо этого хватает его.
– Я справлюсь, спасибо. – Она плотно закутывается. – Можно мне побыть одной? Я просто хочу привести себя в порядок. Я ужасно выгляжу и, кажется, меня все еще может стошнить. Не принесёшь мою одежду, чтобы я могла одеться? Мне нужно домой.
– Да. Конечно. Я сейчас же принесу твои вещи из комнаты. – Я выхожу из ванной и закрываю за собой дверь.
Я закрываю глаза и издаю глубокий стон. В одно мгновение эта ночь приняла такой катастрофический оборот. Алкоголь никогда не бывает правильным решением. Так что думать, что хорошим решением станет выпить еще больше алкоголя, было просто чертовски безумно. Но видимо именно это и происходит, когда ты позволяешь своему Пину руководить всем.
